Текст книги "Дитя любви"
Автор книги: Мэг Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава пятая
На первом же постоялом дворе Уэнтуорт предложил спутникам перекусить, а затем сам взялся за, поводья, предоставив Пруденс ее мыслям. Мысли были не из приятных. Разговор взволновал Пруденс, привел ее в замешательство и вызвал тревогу.
За последние несколько дней Пруденс так привыкла надеяться на лорда Уэнтуорта, что совсем забыла о предстоящем расставании. Было так приятно путешествовать с комфортом, зная, что пока им с Дэном ничто не угрожает! Должно быть, благодаря своей знатности и богатству Уэнтуорт никогда не знал ни горя, ни бед, с легким раздражением размышляла Пруденс. Вряд ли этот человек когда-нибудь поймет, какое жалкое существование вынуждены влачить многие.
Это казалось несправедливым. Но как только гнев начинал разгораться, она вспоминала, с каким вниманием и сочувствием Уэнтуорт слушал ее историю. В его глазах гнев мешался с жалостью. Согласится ли он и впредь помогать ей? Она постепенно уверовала, что для его светлости нет ничего невозможного. Девушка гордо вскинула голову. Если лорд попытается предложить ей денег, она не возьмет ни гроша. Проглотив такое оскорбление, она перестанет уважать себя. Однако здравый смысл внезапно напомнил о себе: нельзя допустить, чтобы Дэн голодал.
Пруденс прижала пальцы к вискам, тщетно пытаясь найти выход. Ее мысли двигались по замкнутому кругу. Напрасно Уэнтуорт завел с ней разговор о будущем. До сих пор девушка твердо надеялась найти хорошую работу, но советами опытного человека не следовало пренебрегать.
Подбадривая себя, Пруденс принялась вспоминать события последних дней. Ей несказанно повезло. Благодаря помощи Уэнтуорта они уже сегодня окажутся в Кенте. Но даже размышления о том, что ее заветная мечта вскоре исполнится, не радовали Пруденс, и причина была более чем очевидна.
Честность побуждала ее признать: ей будет недоставать разговоров с Уэнтуортом, его веселости, даже беззлобных насмешек. Рядом с ним мир становится совсем другим – новым, ярким и заманчивым. Жизнь без Уэнтуорта наверняка станет унылой и беспросветной, как прежде.
Пруденс попыталась направить блуждающие мысли по безопасному руслу. Уэнтуорт. Он так ласков с Дэном! Пруденс радовалась, что мальчик очутился в надежных руках.
Было невозможно отрицать, что его светлость – воплощенное обаяние, хотя временами его нелегко понять. Несомненно, он взял в попутчики двух сирот только из прихоти. Вскоре новизна впечатлений потускнеет.
Пруденс не раз слышала о причудах эксцентричной знати. Как только лорду надоест возиться с подопечными, он попросту бросит их на произвол судьбы и увлечется чем-нибудь другим. Значит, вскоре все будет кончено. Что ж, чем скорее – тем лучше.
Должно быть, Пруденс дремала несколько часов. Проснувшись, она обнаружила, что экипаж катится по городским улицам, и с удивлением огляделась по сторонам. Неужели это и есть Лондон?
В ее воображении столица всегда рисовалась сказочным городом с прекрасными дворцами и храмами, радующими взгляд. А тут – улочки, окаймленные рядами ветхих лачуг, узенькие грязные тротуары завалены мусором и испражнениями. Чтобы не задохнуться от вони, Пруденс пришлось прижать к носу платок. Горожане с болезненно-бледными, угрюмыми лицами смотрели вслед экипажу, напоминая Пруденс нищих, которые напали на них. Одежду им заменяли жалкие лохмотья. Люди куда-то брели, сидели на тротуарах, валялись в сточных канавах.
Поначалу Пруденс ахнула, увидев эти распростертые тела, и решила, что перед ней больные. Должно быть, в городе эпидемия! Но вдруг до нее донесся смех, на дорогу выкатилась оборванная пара, и она поняла, что эти люди всего-навсего пьяны. Уэнтуорт дергал поводья, объезжая пешеходов. Вслед экипажу неслась брань.
По мере того как карета приближалась к центру города, недоумение Пруденс постепенно сменялось долгожданным восторгом. Лондон – на редкость огромный город, решила она. Таких высоких зданий ей еще не доводилось видеть. Вдалеке показались собор святого Павла и Тауэр.
Как и предсказывал Уэнтуорт, переправа через Темзу оказалась для юных путников памятным событием. Пруденс забыла обо всем, глазея на перекликающихся паромщиков, баржи и лодки. Глядя вслед морским судам, покидающим порт, она старалась угадать, куда они плывут. Может быть, когда поиски будут завершены, им с Дэном удастся попасть на такой корабль и уплыть далеко-далеко. Как знать, может, на другом краю земли их ждет счастливая жизнь? Внезапно мысли Пруденс приняли совсем другое направление.
В Саутуорке путники остановились, чтобы напоить лошадей.
– Путешествие еще не кончено, – сказал Уэнтуорт, – а Дэн, как всегда, голоден. Мы перекусим здесь.
Быстро расправившись с обедом, они снова двинулись в путь, и на этот раз Уэнтуорт занял место в экипаже, рядом с Пруденс.
– Я живу к югу от Кентербери, – объяснил он. – В город мы заезжать не станем.
– Тогда будьте любезны, высадите нас где-нибудь поближе к городу, сэр.
Уэнтуорт покачал головой.
– Я не брошу вас. Скоро наступит ночь. Вам лучше отправиться со мной.
Пруденс окатила гигантская волна облегчения. Значит, ее спутник согласен и впредь нести на своих плечах груз ответственности! Но тут же лицо девушки омрачилось сомнением.
– Милорд, вам вовсе незачем… – начала она.
– Знаю, – перебил он, – и тем не менее мое предложение остается в силе. Пруденс, рассуди здраво. Плутать в темноте по незнакомому городу опасно.
– А как же ваша жена, сэр? Возможно, она не пожелает принять нас…
– Я не женат, а моя мать наверняка встретит вас с радостью. Так что давай прекратим этот разговор. Договорились? – (Со слезами на глазах Пруденс поблагодарила его.) – Боже милостивый, Пруденс, не разочаровывай меня! В ответ на свое приглашение я ожидал недовольства, гнева, отказа – но никак не слез!
Пруденс улыбнулась сквозь слезы.
– Как вам не совестно дразнить меня!
– Дразнить тебя? Боже упаси! Единственной наградой за мою дерзость стал бы синяк под глазом, если бы ты закусила удила и вошла в раж! – Его глаза насмешливо поблескивали. На этот раз Пруденс не выдержала и расхохоталась. – Вот так-то лучше! Знаешь, я впервые вижу, как ты смеешься по-настоящему. Почаще бы видеть такое! Улыбка тебе к лицу.
– Я заливаюсь хохотом по любому поводу, сэр.
– В Холвуде ты увидишь немало забавного… конечно, если он еще существует.
– А вы думаете, с ним что-то могло случиться? – встревожилась Пруденс, но он успокоил ее улыбкой.
– Видишь ли, у моей матери страсть к зодчеству. Возвращаясь после длительного отсутствия, я каждый раз опасаюсь, что не узнаю собственный дом.
Он снова шутил, пытаясь отвлечь Пруденс от гнетущих мыслей, и она охотно засмеялась шутке.
– У вас большая семья? – робко спросила она.
– Мой старший брат Фредерик терпеть не может жить в деревне, вдали от Уайтхолла. Младший – Перегрин – дома. Еще у меня есть сестра Софи. Она замужем и живет во Франции. – Внезапно его лицо изменилось. Пруденс сразу заметила это и растерялась: что, если сестра лорда больна? Напрасно она завела этот разговор. Некоторое время Уэнтуорт молчал, а потом внезапно вскинул голову и заметил встревоженное выражение на лице Пруденс. – Прости, – пробормотал он, – когда речь заходит о Софи, я не могу думать ни о чем другом.
– Она нездорова, милорд?
– Не в этом дело. Ты слышала, что творится сейчас во Франции?
– Нет, сэр. До севера Англии вести доходят с опозданием, и, кроме того, нам редко рассказывали о том, что происходит в мире.
– Там началась революция, – объяснил Уэнтуорт. – Несколько недель назад чернь штурмом взяла Бастилию.
– Бастилию? Что это?
– Крепость-тюрьма. Толпа обещала пощадить коменданта, если он сдастся… – Лицо Уэнтуорта помрачнело. – Но вместо этого был убит и комендант, и охранники, которые остались на его стороне.
– Какой ужас! Неужели ваша сестра была где-то там, поблизости?
– Нет, в то время ее не было в городе. Только Богу известно, чем все это кончится. По всей стране вспыхивают мятежи, крестьяне требуют свободы, равенства и братства. Они жгут и убивают налево и направо.
– Неужели их нельзя остановить? Разве король…
– Король, Людовик беспомощен, ему нечего рассчитывать на поддержку войск – в армии полно недовольных. Повсюду нарушают закон…
– Вы думаете, вашей сестре грозит опасность?
– Сейчас опасность грозит каждому жителю страны, а тем более аристократам. Вот почему я спешу домой. Я должен привезти Софи в Англию.
– Так будет лучше, – согласилась Пруденс. – Должно быть, она перепугана, но вы наверняка сумеете успокоить и защитить ее. В этом я не сомневаюсь.
Уэнтуорт ответил ей таким горестным взглядом, что Пруденс охватило желание утешить его, отогнать мрачные мысли.
– Стало быть, ты считаешь меня всесильным? – стараясь говорить беспечным тоном, с невеселой усмешкой осведомился он. Пруденс зарумянилась.
– По-моему, ничто не заставит вас свернуть с выбранного пути, – смущенно пробормотала она.
– Значит, мы – два сапога пара. Давай прекратим этот тягостный разговор. Мне не следовало взваливать свои беды на твои плечи – у тебя достаточно своих забот…
– Мне нравится слушать о ваших близких, – поспешила заверить Пруденс. – Должно быть, чудесно иметь братьев, сестер и… маму.
– Она тебе понравится, душа у нее добрая. Холвуд повсюду известен как надежное убежище для нуждающихся, – пояснил Уэнтуорт. – Иногда мне кажется, что моя мать взяла на себя обязанности старых монастырей, разрушенных впоследствии королем Генрихом. Наши двери открыты для каждого гостя – неважно, заслуживает он гостеприимства или нет. Голодных всегда ждет еда. По-моему, кто-то из них поставил на наши ворота тайную метку, чтобы оповестить остальных, что здесь им будет оказан теплый прием.
Заметив лукавые искры в глазах лорда, Пруденс попросила его продолжать.
– Ты увидишь в нашем доме чудаков, каких нигде не встречала, – рассказывал Уэнтуорт. – Некоторые живут там постоянно, и мама уверяет, что бедняги старательно отрабатывают свое содержание. Действительно, дремать они предпочитают в саду, должно быть, набираясь сил перед яростной атакой на сорняки!
Пруденс рассмеялась, довольная тем, что настроение ее собеседника улучшилось.
– Может вашей сестре вовсе не грозит опасность? – робко спросила она.
– Может быть. Ее муж Жиль – прекрасный человек. Вопреки обычаям, бытующим во Франции, он заботится о своих рабочих.
– Так почему бы им не защитить хозяина и его семью?
– Нельзя поручиться, что рабочие не подвергнутся влиянию шайки фанатиков. Нет, я не успокоюсь, пока не увижу Софи своими глазами. – Он выглянул в окно, за которым быстро темнело. – Мы почти приехали. Вскоре ты сможешь отдохнуть.
Проследив за направлением его взгляда, Пруденс обнаружила, что экипаж свернул с дороги к массивным узорным воротам между каменных столбов. Каждый столб был увенчан каким-то овальным плодом – такие Пруденс видела впервые.
– Что это? – спросила она.
– Ананасы! – сухо ответил Уэнтуорт. – Пресловутый символ гостеприимства. Правда, мама сердится, когда я начинаю подтрунивать над этим архитектурным излишеством.
Пруденс в ответ хихикнула, лорд тоже рассмеялся, его глаза потеплели при упоминании о матери.
Тем временем экипаж быстро катился по длинной прямой аллее, обсаженной буками. По мере приближения к дому лошади ускоряли шаг. Завидев впереди особняк, девушка первую секунду была ошеломлена. Последние лучи заходящего солнца золотили окна, казалось, величественный дом объят пламенем. У Пруденс перехватило дыхание.
Экипаж объехал круглую лужайку перед крыльцом. Дом был расположен на редкость удачно: соседний пологий холм защищал его от восточных ветров. По-видимому, центральная часть была построена еще в незапамятные времена и с тех пор несколько раз перестраивалась. Два крыла появились здесь сравнительно недавно, но не нарушили целостности здания.
Уэнтуорт усмехнулся.
– У мамы очередной прилив вдохновения, – объяснил он. – Впрочем, в зодчестве она знает толк, ей удалось в точности осуществить замысел первых строителей этого дома.
– Какая красота! – восхищенно вздохнула Пруденс. – Вы счастливый человек, если живете в таком доме! По-моему, в нем царит покой.
– Будем надеяться, что ты не ошиблась, – шутливым тоном отозвался Уэнтуорт. – Я уже заметил: стоит тебе появиться где-нибудь – и покоя как не бывало.
Пруденс хотела было отозваться колкостью, но тут дверь дома открылась и на крыльце появилась темноглазая женщина. Она была почти так же высока ростом, как Уэнтуорт. Ее лицо сияло.
– Себастьян! Наконец-то! Дорогой, ты себе представить не можешь, как я соскучилась!
Уэнтуорт выскочил из экипажа, крепко обнял женщину и звонко поцеловал ее в щеку.
– Вы здоровы, дорогая? Признаюсь, я испытал облегчение, увидев, что стены нашего дома – все четыре! – стоят на прежнем месте…
Хозяйка дома улыбнулась шутке сына и снова погрустнела.
– Я измучилась, непрестанно думая о бедняжке Софи. Дорогой, мне надо так много сказать тебе…
– И мне тоже, – Уэнтуорт обернулся, чтобы помочь девушке выйти из экипажа. – Это Пруденс Консетт. Если ты не против, мама, она переночует у нас. Пруденс, это моя мать, графиня Брэндон…
Под пристальным взглядом темных глаз графини незваная гостья смутилась. Взгляд не был приветливым. Неужели это и есть радушная хозяйка, благодетельница всех странников и нуждающихся? Пруденс затеребила рукав Уэнтуорта.
– Если вам сейчас не до нас, мы немедленно отправимся в Кентербери… – приглушенно забормотала она.
– Вздор! Дэн, иди сюда. – Уэнтуорт подошел к козлам и поднял руки. – Прыгай! – велел он. – А вот и еще один мой друг, мама. Он сегодня тоже переночует у нас. Дэн и Пруденс проделали долгий и утомительный путь. Предлагаю всем войти в дом.
Увидев мальчика, который валился с ног от усталости, графиня мгновенно смягчилась и провела гостей через длинный коридор в уютную гостиную.
– Позвони в колокольчик, Себастьян, – попросила она. – Твоим друзьям не мешает подкрепиться. – Ее слова были весьма любезны, но голос звучал так холодно, что Уэнтуорт удивленно вскинул брови, хотя и промолчал.
Пруденс не обольщалась: их появление неприятно удивило хозяйку дома. Прочесть мысли графини было нетрудно: она заподозрила, что Уэнтуорт привел домой особу легкого поведения. Щеки Пруденс горели, но она не винила графиню: и вправду, редко случается, чтобы джентльмен взял в попутчицы незнакомую девушку, не строя насчет нее далеко идущих планов.
Пруденс не решилась взглянуть на поспешно вошедшую в комнату служанку. Уэнтуорт обратился к матери:
– По-моему, прежде всего следует показать моим друзьям, где они смогут переночевать. Где Эллин намерена уложить их?
Леди Брэндон возмущенно вспыхнула, но решительное выражение на лице сына убедило ее в том, что заводить спор бесполезно.
Она отдала горничной необходимые распоряжения. Выходя из гостиной, Дэн и Пруденс отчетливо услышали начало разговора:
– Себастьян, что все это значит? Кто эта девушка?
Ответа лорда Пруденс не расслышала, но вскоре он повысил голос, в котором сыновняя преданность смешивалась с явным недовольством.
– Мэм, вы разочаровали меня. Пруденс – не та, за кого вы ее приняли. Неужели вы считаете, что я способен нанести вам оскорбление, попросив приюта для женщины, с которой состою в предосудительной связи?
Мать встревожен но оглядела недовольное лицо сына.
– Знаю, ты бы так никогда не поступил, и все-таки это выглядит странно. Где ты познакомился с ними? Эта девушка не похожа на других. В, ней есть нечто… не могу определить, что именно…
– Сказать по правде, я не нахожу ее красивой.
– Да, она не блещет красотой, но тем не менее притягивает взгляд. Неужели ты этого не заметил?
– Конечно, она миловидна, но ведь она сущий ребенок…
– Должно быть, ей уже восемнадцать. Многие девушки в таком возрасте выходят замуж.
– Ей семнадцать, но у нее совсем нет житейского опыта.
– Себастьян, ты уклонился от ответа. Зачем ты привез их сюда?
– У меня не было выбора. Я не мог бросить их. Они впервые в этих краях.
– Дорогой мой мальчик, не пытайся сбить меня с толку. Я требую объяснений. Почему ты решил взвалить на себя бремя ответственности за этих детей?
Уэнтуорт начал вышагивать по комнате.
– Долго рассказывать, – наконец начал он. – Я привез их из Дербишира. – Услышав это, ее светлость нахмурилась: стало быть, дети провели с Себастьяном в дороге несколько ночей. – Они подкидыши, – продолжал он. – Вывернув из-за поворота, мои лошади чуть не затоптали мальчика насмерть. Он шалил на дороге.
Графиня побледнела.
– Ты не пострадал?
– Нет, и Дэн, к счастью, тоже! Он отделался шишкой на лбу, хотя и потерял сознание.
– Не лучше ли было оставить его там, среди друзей?
– У него нет друзей, кроме Пруденс.
– Разве служители приюта не могли позаботиться о них?
– Из приюта этих детей спровадили работать на прядильную фабрику. В девятилетнем возрасте их превратили в рабов.
– В рабов? Себастьян, ты преувеличиваешь. На дворе тысяча семьсот восемьдесят девятый год, мы живем в цивилизованной стране. Здесь нет рабов.
– Вы думаете? Тогда советую вам расспросить Пруденс и Дэна о том, как они жили. Признаюсь, мне и в голову не приходило…
– Но ведь их кормили, у них была крыша над головой. О детях заботились.
– Заботились так усердно, что они были вынуждены бежать.
– Дорогой мой, неужели? Но если они беглецы, значит, ты совершил преступление! Ты нарушил закон!
Лицо Уэнтуорта окаменело.
– Закон, обрекающий малышей на невыносимые муки! Я ни на минуту не пожалел о том, что нарушил его.
– Как же ты намерен поступить с детьми?
– Пока не знаю, но без меня они пропадут.
Ее светлость задумалась.
– Теперь я понимаю причины твоего поступка. Но стоило ли везти их в такую даль?
Внезапно Уэнтуорт усмехнулся.
– Так или иначе, они шли на юг – и добрались бы до цели, если бы по дороге не стали жертвами убийц.
– Но что им понадобилось в этих краях? Усевшись, Уэнтуорт взял мать за руки.
– Если хотите, обвините меня в чрезмерном любопытстве, но у Пруденс есть какая-то тайна. Ей принадлежит брошь, на которой изображен герб. С помощью этой броши она надеется отыскать своих родителей.
– Ты узнал герб? – встрепенулась леди Брэндон.
– Кажется, да. Я солгал девочке, пытаясь убедить ее, что все гербы похожи друг на друга, – правда, не знаю, поверила ли она мне. Но чей это герб, я вам пока не скажу. Это всего-навсего догадка… Вначале я должен убедиться, что мое предположение справедливо.
Вздохнув, леди Брэндон решила сменить тему, но напоследок с грустной улыбкой спросила сына:
– Никак не отвыкнешь приводить домой хромых собак?
– Скорее уж котенка и щенка! – парировал Себастьян. – Впрочем, кто бы говорил! Вы забыли, что я – ваш сын? Разве вам чуждо милосердие?
Обезоруженная справедливым упреком, леди Брэндон потрепала сына по руке.
– Когда же ты наконец научишься чтить престарелую мать?
– Ну, престарелой ее никак не назовешь!
– Льстец!
– Поверьте, я не исказил истину. Вы по-прежнему прекрасны, дорогая.
– Боюсь только, тревоги скоро меня состарят. Себастьян, вести, которые приходят из Франции, с каждым днем становятся все страшнее. Я так беспокоюсь за Софи и ее детей! – Она тяжело вздохнула. – Вот почему я встретила твоих подкидышей не так гостеприимно, как следовало бы.
Уэнтуорт обнял ее за плечи.
– Так я и понял. Скажите, Перри удалось повидаться с Софи?
– Он только что вернулся. Я пыталась отговорить его от поездки – ты же знаешь, как неприязненно французы относятся к англичанам. Но в конце концов я отпустила его: очень уж мне хотелось узнать, все ли хорошо у Софи. Перри говорит: Софи и Жиль уверены, что им ничто t не угрожает, но сам он иного мнения. Положение с каждым днем становится все более опасным. Жиль твердо верит в преданность своих слуг и не замечает, что волнения в стране нарастают.
– И неудивительно: веками крестьянам приходилось платить непомерные налоги, в то время как их хозяева и духовенство были освобождены от каких бы то ни было уплат в казну. Мало того: дворянство считало, что ему вовсе незачем повиноваться законам. Жиль – исключение, моя дорогая.
– Но это не спасет ни Жиля, ни Софи, ни детей. Не в обычае мятежников щадить господ, даже добрых.
– Значит, Перри разделяет ваши опасения?
На лице леди Брэндон отчетливее обозначились морщины.
– Он вернулся перепуганным и разъяренным. Софи с трудом сдержала Перри, когда в его присутствии кто-то назвал ее «гражданкой». В ярости Перри чуть не избил обидчика до полусмерти.
– Если бы этим исчерпывались все беды Софи! – заметил Уэнтуорт.
– О, если бы так! Но дело обстоит гораздо хуже. Фанатики путешествуют из города в город, подстрекая чернь к бунту. Переодевшись крестьянином, Перри побывал на одном из собраний простолюдинов, чтобы узнать их намерения. Ты же знаешь, его ничем не удивить, но услышанное потрясло даже его. Дорогой, только бы Софи удалось вернуться в Англию – по крайней мере до тех пор, пока волнения во Франции не утихнут!
Ее сын помрачнел.
– Возможно, ждать придется долго. Скажите, Жиль позволит ей взять с собой детей? Если да, то я намерен без промедления отправиться за ними.
– Пожалуйста, постарайся привезти их сюда, Себастьян! Я бы не стала просить тебя о такой услуге, но Перри больше не следует появляться во Франции. Ты же знаешь, он такой вспыльчивый. Он наверняка попадет под подозрение этих новоявленных… комитетов.
– Матушка, вам вовсе незачем уговаривать меня. Я твердо намерен в ближайшее время навестить сестру…
В комнату вошли Дэн и Пруденс, и он замолчал. Пруденс шагала, высоко вскинув голову, явно опасаясь за свое достоинство. Хозяйка дома протянула девушке руку.
– Присаживайтесь, – приветливо предложила она гостям. – Себастьян рассказал мне о том, какое трудное путешествие вам пришлось проделать. Должно быть, вы очень устали. Вам понравились комнаты? Мы всегда держим их наготове для гостей.
Пруденс смущенно поблагодарила хозяйку, остро сознавая, что им с Дэном не место в этой роскошной гостиной. Но графиня словно не замечала этого.
– Сегодня вам следует лечь спать пораньше, – продолжала она. – Эллин принесет ужин в ваши комнаты. А пока не хотите ли выпить чаю?
У Дэна вспыхнули глаза, и Уэнтуорт рассмеялся.
– Мама, я должен предупредить: у этого мальчугана бездонный желудок…
Графиня укоризненно покачала головой, глядя на сына.
– Мальчики всегда голодны – кому это знать, как не тебе? Вместо того чтобы дразнить Дэна, вспомни, какой аппетит был у тебя в детстве
– Но я давно исправился, – возразил Уэнтуорт, подмигнул Пруденс и с радостью заметил, что она слегка расслабилась. Жестом безмолвной благодарности он пожал матери руку, а затем, делая вид, что проголодался, принялся за еду, приглашая гостей последовать его примеру.
Дэн не нуждался в особых приглашениях, но Пруденс, судя по всему, лишилась аппетита. Строгий взгляд матери помешал Себастьяну высказать свое мнение по этому поводу.
Леди Брэндон обернулась к Дэну, который без стеснения отдавал должное всем сладостям подряд. Услышав, что в конюшне поместья сегодня утром появился жеребенок, мальчик оживился:
– Можно посмотреть на него? Он уже встал на ноги? Какой он масти?
– Сколько вопросов! – улыбнулась графиня. – Буду отвечать по порядку: завтра утром ты увидишь жеребенка. Он встал на ноги через несколько минут после того, как появился на свет. Из него вырастет превосходный жеребец – гнедой.
Дэн потянулся за очередным миндальным пирожным, но, поймав недовольный взгляд Пруденс, отдернул руку.
– Не останавливай его, – посоветовала леди Брэндон. – Пирожные очень легкие, от них вреда не будет.
Обнаружив, что у него появилась союзница, мальчик просиял, а Пруденс с насмешливым упреком покачала головой.
– Дэн когда-нибудь лопнет! – заметила она.
Леди Брэндон дружески улыбнулась, понимая, что завоевать доверие этой девушки будет нелегко. Уэнтуорт тоже заметил напряжение, возникшее между двумя женщинами с первых же минут знакомства. Внезапно его осенило. Откинувшись на спинку кресла, он вытянул перед собой ноги и устало смежил веки.
– Слава Господу, нашим приключениям пришел конец! – пробормотал он. – Три дня назад мы попали в такую передрягу, словно ненароком очутились во Франции. Леса вдоль дорог кишат отпетыми мерзавцами…
– Мальчик мой, что с вами случилось? Ты не пострадал?
– На нас напала шайка нищих, а Пруденс, рискуя собственной жизнью, спасла меня.
Леди Брэндон побледнела и обернулась к гостье.
– Ты спасла моего сына?! Не знаю, как благодарить тебя, дорогая!
Пруденс покраснела.
– Это преувеличение, – возразила она. – Ведь конюх лорда был вооружен…
– Ошибаешься! – перебил Уэнтуорт. – Сэм не стал бы стрелять в ту толстуху – при этом он рисковал ранить кого-нибудь из нас. Если бы не твое проворство…
Графиня протянула Пруденс дрожащую руку.
– Мэм, я не сделала ничего особенного, просто подставила ногу, и разбойница споткнулась.
– Нет, Пруденс, не надо умалять свою заслугу. – Гибкой рукой леди Брэндон пригладила ей волосы. – Я высоко ценю ее. – Она поднялась. – Позволь, я провожу тебя в твою комнату. Завтра утром мы продолжим разговор.
Уэнтуорт спрятал улыбку: он все-таки нашел единственный способ расположить мать к незваным гостям. Вернувшись, леди Брэндон укоризненно заметила:
– Почему ты не предупредил, что Пруденс спасла тебе жизнь?
– Я не хотел понапрасну тревожить вас, да и опасался, что вы мне не поверите. Этот дом принадлежит вам, вы вправе сами решать, кого принимать здесь.
– Дорогой, мне так стыдно, что я была слишком резкой с этими детьми!
– Не надо винить себя. Понимаю, вы были шокированы, увидев в моем экипаже девушку. Итак, какого вы мнения о наших гостях?
– Мальчик очень славный, а Пруденс слишком замкнута.
– И только-то? Она не просто замкнута, а вспыльчива, упряма и горда, у нее крутой нрав. И тем не менее я восхищаюсь ею. Мало кто сумел бы вынести столько испытаний так же достойно, как Пруденс.
– Но что будет с ней дальше? Уэнтуорт задумался.
– Не знаю. Я надеялся, что вы мне что-нибудь посоветуете…
– Нелегкая задача. – Графиня пристально разглядывала собственные пальцы. – Знаю одно: тебе не хочется отпускать этих детей.
– Я просто не могу так поступить с ними. Они погибнут.
– И кроме того, ты в долгу перед Пруденс…
– Значит, вы позволите им остаться здесь?
– Такое решение кажется мне вполне разумным. Но по-моему, Пруденс не из тех людей, которые охотно принимают милостыню, пусть даже предложенную с благими намерениями. Она незаурядная натура. Возможно, насчет ее родителей ты прав. Ты заметил, какие у нее тонкие черты лица и изящные руки? Таких не бывает у крестьянок. Пруденс говорит правильно, у нее отличные манеры. Мне с трудом верится, что она всю жизнь проработала на прядильной фабрике.
– Мама, Пруденс не лжет, – решительно заявил Уэнтуорт. – А что касается манер и выговора… по-видимому, местный священник проявил к ней сочувствие и многому научил ее. Но что будет с ней дальше… – Некоторое время Уэнтуорт молчал. – Пруденс собирается поискать работу на ферме или каком-нибудь постоялом дворе, но вряд ли ей повезет на этом поприще. – Леди Брэндон кивнула, и сын взглянул на нее в упор: – Не хотите ли предложить ей место компаньонки?
– Мальчик мой! – Леди Брэндон изменилась в лице. – Ты думаешь, я нуждаюсь в услугах компаньонки? Нет, я еще не настолько стара!
– Знаю, знаю, – заулыбался Уэнтуорт. – Но вы всегда так заняты, мама. Пруденс могла бы выполнять ваши поручения. Она говорила, что знакома с домашней работой.
– А она умеет читать и писать? – (Уэнтуорт неопределенно пожал плечами.) – Ладно, я поговорю с ней утром, хотя сомневаюсь, что она согласится остаться здесь.
– Объясните, что вам понадобится помощь, когда сюда приедет Софи с детьми, – посоветовал Уэнтуорт. – Пруденс умеет ладить с малышами. – Заметив озадаченный взгляд матери, он добавил: – И пусть ее иногда мрачное лицо не обманывает вас. Пруденс научилась скрывать чувства под маской равнодушия. Не так-то просто заставить ее сбросить эту маску.
– Этому я не удивляюсь. Тем, кто уязвим, опасно терять бдительность. – На несколько минут графиня погрузилась в молчание. – Хорошо, я скажу ей про Софи и детей, – наконец решила она. – Правда, не знаю, согласится ли Жиль отпустить Софи на родину. Я написала ему сразу же после возвращения Перри. Как только мы дождемся ответа, ты отправишься в путь. Не хочу, чтобы Жиль считал, будто я бесцеремонно вмешиваюсь в его семейные дела.
– Такое ему и в голову не придет! – Уэнтуорт ласково обнял мать за плечи. – Он понимает вашу тревогу. Когда вы рассчитываете получить ответ?
– Через день-другой. Я послала письмо с Толлардом, сыном адвоката. Ему можно доверять. Отправить Перри во Францию во второй раз я просто не решилась.
– И правильно! А теперь идите спать, дорогая. Вы сделали все, что могли, – остальное предоставьте мне.
