Текст книги "Путь Лэйси"

Автор книги: Мэдлин Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Кто-нибудь еще думает, что я обманывал? Все молчали. Мужчина в голубой рубашке покачал головой.

Человек с черной повязкой сказал:

– Вы не виноваты, что вам так везло сегодня.

– Ты, – сказал Мэтт, обращаясь к человеку, который стоял ближе всех к нему, – подай мне оружие.

Человек повиновался, и Мэтт засунул пистолет Лэйси в карман, взяв оружие убитого. Это был новый кольт.

– Сейчас я уйду, – кратко сказал Мэтт. Он собрал со стола свой выигрыш и засунул зеленые банкноты в карман.

– Никто за мной не пойдет.

Мэтт медленно стал пятиться к двери, его холодные голубые глаза сверлили присутствующих. Выскочив на улицу, он схватил Лэйси за руку и потащил ее на аллею позади таверны.

– Мэтт…

– Тихо!

Он стоял, прислушиваясь несколько минут, пока не убедился, что за ними нет погони.

– Пойдем.

Они побежали по аллее к конюшне. Мэтт уплатил человеку за то, что он присмотрел за лошадью Лэйси, затем купил гнедую лошадь золотистого цвета для себя, и они поехали за седлом.

– Я думаю, нам нельзя оставаться здесь на ночь после всего, что произошло, – заметила Лэйси, когда Мэтт расседлал кобылу.

– Пойдем купим чего-нибудь поесть, приобретем, снаряжение и уберемся отсюда к черту.

Она ничего не спрашивала. Мэтт волновался, что родственники убитого, должно быть, разыскивают их.

Лэйси осталась с лошадьми, а Мэтт пошел за продуктами. Он принес еду, снаряжение, а также колоду карт, пинту виски, черную мягкую широкополую шляпу и мешок табака, и они отправились в путь. Лэйси прислушивалась к каждому звуку, но ничего не слышала кроме стука копыт.

– Расслабься, – сказал Мэтт. – Никто нас не преследует, по крайней мере, пока.

Они ехали больше часа, затем Мэтт почистил свою лошадь, и они остановились под мостом.

– Здесь останемся на ночь, а утром первым делом найдем следы, – сказал он, слезая с лошади.

Лэйси кивнула, вдруг почувствовав усталость. До сих пор она не осознавала, в каком напряжении находилась все время в этом заброшенном городке. Она легла под одеяло и закрыла глаза. Мэтт расседлал лошадей, стреножил их, а затем тоже лег.

Она закрыла глаза, но сон не приходил. Пустячный вопрос не давал ей покоя. Она должна все знать.

– Ты обманывал их? – спросила она, привстав.

Мэтт многозначительно взглянул на нее. Затем, не говоря ни слова, он вытащил колоду карт из седла, перетасовал ее, затем раздал карты. Лэйси подняла свою часть карт. У нее был полный сбор, от десяток до валетов. Она вопросительно посмотрела на Мэтта, и он перевернул свои карты. У него были все тузы и короли.

Он посмотрел на нее, и его черная бровь приподнялась. Он собрал карты, перетасовал их, разделил и раздал во второй раз. Теперь у нее было четыре короля, а у Мэтта четыре туза. Следующие пятнадцать минут он снова тасовал карты. Время от времени у него появлялся пиковый туз, а затем он раздал две партии. У Лэйси были валеты и дамы, у Мэтта – четыре туза.

Лэйси бросила свои карты на землю.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала она, хотя ответ был очевиден.

Мэтт покачал головой.

– Я не обманывал, но сделал бы это, если бы было необходимо.

Это обеспокоило ее. Какими еще гнусными талантами он обладает? Действительно ли она хочет это знать?

Мэтт долго смотрел в темноту после того, как Лэйси уснула. Он был встревожен. Убить человека – ужасный грех. Если бы он был один, он мог бы избежать стрельбы, но Красная Шляпа был похож на бандита, который выстрелит в спину, не дрогнув. Мэтт не мог рисковать, не мог оставить Лэйси одну в незнакомом городе среди людей, которые не имели никакого уважения к приличной женщине.

Глубоко вздохнув, он закрыл глаза. Он однажды играл на деньги, но это было отвратительно. Проводил большую часть времени в тесных, прокуренных тавернах, полагаясь на удачу или на свои ловкие пальцы, чтобы заработать на жизнь, защищал себя, когда его обвиняли в обмане. Он слышал это обвинение много раз, потому что ему везло в картах, просто везло, как сегодня. Он оставил азартные игры и зарабатывал на жизнь, воруя лошадей, работая то на одном, то на другом ранчо, пока не получал достаточно денег, чтобы жить дальше.

Он заснул, но во сне ему не давали покоя лица людей, которых он убил во время игры. Лицо Красной Шляпы тоже было среди них, только на этот раз он был первым, кто сделал выстрел. Он издал сдавленный крик, когда увидел, как Красная Шляпа нажал на курок. Он увидел, как пуля выскочила из ствола и полетела прямо в него.

– Мэтт, Мэтт!

Голос Лэйси вырвал его из ночного кошмара. Он проснулся, увидев, что она сидит на коленях рядом с ним, ее длинные волосы лежали на плечах.

– С тобой все в порядке? – взволнованно спросила она.

–Да.

Он посмотрел на Лэйси, на лошадей, отдыхающих рядом. Это был только сон.

– Ты видел кошмарный сон? – Да.

Он не хотел признаваться, это было так по-детски. Проклятье! Все казалось таким реальным.

– Ты хочешь поговорить об этом?

– Нет.

– Это поможет тебе.

Это действительно могло помочь. Но как он мог рассказать ей о кошмарах, которые его мучили? Он взрослый человек, а не маленький мальчик, испугавшийся темноты.

– Иди спать, Лэйси.

– Не пойду до тех пор, пока не расскажешь, что тебя беспокоит, – возразила она и вдруг поняла, что его волновало.

– Это тот человек, которого ты убил? Ты его видел во сне?

–Да.

– Тебе часто снятся такие сны?

– Нет.

– Только когда ты… убиваешь кого-нибудь?

– Лэйси…

– Ты убил много людей?

– Не знаю, – резко ответил Мэтт. – Много – это растяжимое понятие. Два? Четыре? Десять?

– Ты убил десять человек? – со страхом выдохнула Лэйси.

– Четырех, считая сегодняшнего. «Десять центов – не так уж много, – вдруг подумала Лэйси, – но десять убитых огромное число».

– Почему ты их убил?

Она не хотела спрашивать, но ее мучило любопытство.

Мэтт поставил кофейник на тлеющие угли. Он не хотел спать. Придется рассказать Лэйси все.

– Я когда-то был заядлым картежником, – сказал он, глядя в пустоту, – и пробивал себе путь с помощью карт. Мне всегда везло. Слишком везло. Если ты выигрываешь очень часто, люди не верят, что ты их не обманываешь. И только немногие этого не высказывают.

Лэйси наблюдала за руками Мэтта, когда он поднял эмалированный кофейник и налил себе чашку кофе. Большие уверенные руки, длинные пальцы, короткие квадратные ногти… Легко представить его в темном костюме и ярком жилете, как он сидит за столом, покрытым зеленым сукном, в шумной таверне. Лэйси вспомнила, что он чувствовал себя в таверне, как дома, какими ловкими были его пальцы, когда он тасовал карты. Итак, он картежник.

– Почему ты оставил это?

– Последним человеком, которого я убил, был почти ребенок. Он проиграл все до цента в покер, обвинил меня в обмане и потребовал, чтобы я вернул ему деньги. Когда я отказался, он направил на меня ружье, и я убил его. – Мэтт покачал головой. – Позже я узнал, что ему было только семнадцать и он украл проигранные деньги у своей матери.

– Как это ужасно!

– Да, ужасно. С тех пор я не брал в руки карты до сегодняшнего вечера.

Лэйси почувствовала симпатию к нему. Он оставил карточную игру, чтобы никогда больше не заниматься этим, но сегодня он сделал это ради нее, ведь они нуждались, а игра в карты была простым способом получить деньги.

– Мэтт… – она не знала, как выразить словами свои чувства, и не была уверена, какие это чувства. Она знала только одно: то, что Мэтт Дрего больше не был ей чужим. Она почувствовала угрызения совести, потому что заставила его делать то, что ему было неприятно, и почувствовала привязанность к нему, ведь он сделал это ради нее.

– Иди спать, Лэйси, – тихо сказал Мэтт. Она благодарно сжала его руку.

– Спасибо, Мэтт.

Он внимательно посмотрел ей в лицо. Она была такая красивая в лунном свете, такая незащищенная

Со стоном он привлек ее к себе и страстно поцеловал, его рот впился в ее губы. Одной рукой он прижал ее бедро, а другой гладил спину. Боже, как она хороша!

Лэйси была слишком ошеломлена, чтобы вырваться, слишком испугана, чтобы думать. Она только чувствовала его губы, то тепло, которое разлилось внутри, словно кровь превратилась в огонь. Она знала, что следует оскорбиться, ведь он повел себя не по-джентльменски, и она хотела дать понять, что чувствует, но ей хотелось, чтобы он целовал ее еще и еще. Это было восхитительное, опьяняющее чувство! Дрожь возбуждения охватила ее, придавая слабость и легкое головокружение. Никто еще не целовал ее с такой страстью, с такой силой. Не дыша, она поцеловала его сама, прижимаясь всем телом, обхватив руками его талию.

И только тогда, когда почувствовала, как его рука гладит ее бедро, она очнулась. С криком, вырвавшись из его объятий, она вскочила.

– Как ты посмел!

– Лэйси, прости.

– Конечно, ты должен извиниться, – сказала она надменно, зная, что ее вина была такой же, как и его.

– Я же попросил прощения, – резко сказал Мэтт, чувствуя, как в нем закипает ярость. «От чего она, черт возьми, взбесилась, – подумал он раздраженно. – Если ей это не понравилось, почему она не сказала об этом?»

Не говоря больше ни слова, Лэйси вскочила и бросилась в постель. Скользнув под одеяло, она натянула его до самого подбородка и уставилась в темноту, слишком возбужденная, чтобы уснуть. Она провела рукой по своим губам, вспоминая его поцелуй.

Улыбаясь в темноте, она уснула.

Глава 4

Рано утром они увидели какие-то следы. Лэйси вообще не понимала, как он что-то видит, но Мэтт был уверен, что они идут в нужном направлении, и это ее успокоило.

В полдень они остановились, чтобы поесть и дать лошадям отдохнуть. Она спросила, где он научился выискивать следы.

– Во время войны, – ответил Мэтт. Он отрезал кусок вяленого мяса и тщательно жевал его. – Старик Смоук Джонсон работал со мной на одном ранчо. Он был военным разведчиком на западе до войны. Когда он услышал, что янки идут через Джорджию, он вернулся домой и присоединился к армии. Старик Смоук был общительным человеком, он рассказал мне все, что знал о выслеживании, индейцах и меховом промысле. Когда он не орал на меня, то учил читать знаки, объяснял, как ориентироваться по звездам. Между боями он обычно шел в лес, и я старался найти его следы. Однажды ночью, когда я шел по его следам, он встретился с дюжиной разведчиков. – Мэтт, вспомнив это, засмеялся. – Это был жуткий бой. Я не знаю, кто был больше удивлен, те янки или я и Смоук. В любом случае, мы опомнились первыми и убили четверых. Другие убежали, как ошпаренные коты.

– А где сейчас мистер Джонсон?

– Его убили в Чикамагуа.

– Прости, – тихо сказала Лэйси. – Ты родился на юге?

– Да. В Вирджинии.

– Почему ты уехал оттуда?

– Слишком много тяжелых воспоминаний. Мои братья были убиты в Виксбурге. Мачеха умерла во время войны, а сестра ушла в монастырь. Незачем было оставаться там, поэтому я решил посмотреть страну и после окончания войны уехал в Техас.

– Я там никогда не была. Там хорошо? Образ Клэр Дьюпрей возник перед его глазами. Мягкая белая кожа, волосы, черные как смоль, глаза, зеленые как изумруд.

– Там было хорошо, – сказал он, вздохнув.

– Почему ты уехал из Техаса?

– Хватит отдыхать, – резко сказал Мэтт, вскочил в седло и пустил лошадь рысью.

Лэйси ничего не оставалось делать, как сесть на свою лошадь и следовать за ним. Она боялась, что он ускачет далеко вперед.

Мэтт молчал весь оставшийся день. Лэйси несколько раз подходила к нему, но он, казалось, не замечал ее присутствия. На его лице проступили морщины, глаза были грустными, будто он вспоминал о чем-то неприятном. Видимо, она напомнила ему о чем-то таком, что он хотел забыть.

Она думала об этом весь день, ее воображение усиленно работало.

В эту ночь они остановились около обрыва. Лэйси терпела до ужина, а затем, когда они пили кофе перед сном, тихо сказала:

– Прости, если рассердила тебя днем. Я не хотела ворошить то, что тебе неприятно.

– Все в порядке, Лэйси. Я не имел права грубо обходиться с тобой.

– Ты больше не сердишься?

– Конечно, нет.

Лэйси улыбнулась ему, и Мэтту стало очень легко. Теплота ее улыбки, казалось, согрела его, и он ощутил неожиданный жар, который проник в кровь. Он вспомнил тот поцелуй, как она прильнула к нему, как вздрогнула при его прикосновении.

– Спокойной ночи, Лэйси, – нежно сказал Мэтт, зная, что если он не отойдет сейчас, то схватит ее и удовлетворит свое страстное желание.

– Спокойной ночи, Мэтт, – пробормотала Лэйси.

Вылив последние капли кофе в огонь, она легла под одеяло, озадаченная его поведением. Если он не сердится, почему его голос звучит так грубо, как будто он не хочет быть рядом с ней? Это было странно, но она слишком устала и вскоре уснула

Мэтт Дрего некоторое время лежал, глядя в темноту, осознавая, что у него появилась настоящая проблема. Это Лэйси, точнее, его страсть к ней. Он знал женщин, которые были более красивы, более образованны, более женственны, чем Лэйси, но он никогда не встречал женщину, которая так сильно влекла. Он не понимал, что особенного в этой Лэйси Монтана, но она завладела его душой. Скакать верхом рядом с ней каждый день было мучением. Он старался не смотреть на нее, старался не замечать, как сверкали ее глаза, когда она видела оленя, пасущегося на холме, или медведицу, играющую со своими детенышами. Он старался не замечать мягких округлостей ее бедер и выпуклости груди под тонкой тканью рубашки. Солнце играло в ее волосах, ее веселый смех перекатывался в горле, когда они поднимались вверх по склону…

Повернувшись на бок, он пристально смотрел на Лэйси, спящую недалеко от него. Волосы обрамляли ее лицо, словно пушистая красно-золотистая тучка. Ее грудь мерно вздымалась, и он старался не думать о ее нежной фигуре под грубым одеялом, но все, о чем он вспоминал, было то, как она поцеловала его, как прелестные губы покорились ему и ее нежное тело прижалось к нему, такое теплое, мягкое и желанное.

Проклятие, она была такой милой! Такой милой и юной. Слишком юной для мужчины, разменявшего третий десяток. Но разница была не только в возрасте. Она была наивна и ранима, верила в чудеса, все еще верила, что если очень сильно чего-то хотеть, это случится. Неужели он был таким же юным, таким же доверчивым?

Выругавшись, он лег на спину и долго смотрел в темноту, пока не уснул.

Лэйси зевнула, посмотрела на Синдер, которая паслась у ручья. Мэтта, видимо, не тяготили долгие часы, которые они проводили в седле. В самом деле, казалось, что он вообще никогда не уставал.

Однажды вечером, почти неделю спустя, Мэтт остановил свою лошадь и жестом приказал Лэйси, чтобы она быстро слезла с лошади.

Лэйси сделала, как он ее просил. Мэтт соскочил с лошади, лег на живот и пополз на покрытый кустарником пригорок. Он оставался там долгое время, и сердце Лэйси сильнее забилось от волнения. Неужели они, наконец, нашли ее отца?

Через двадцать минут Мэтт вернулся.

– Там остановились индейцы, – тихо сказал он. – За холмом около двадцати вигвамов.

– Ты видел моего отца? – спросила Лэйси. В ее глазах была надежда.

– Нет, но это еще ничего не значит. Мы должны убраться отсюда, пока нас кто-нибудь не заметил.

Кивнув, Лэйси последовала за Мэттом.

– Мы подождем ночи, – сказал Мэтт, – а затем я пойду осмотрю окрестности, может быть, где-то рядом твой отец.

Лэйси кивнула. Первый раз она осознала, в какой они опасности. Никто не знал, что может случиться, если индейцы обнаружат их.

Казалось, что солнце никогда не сядет. Лэйси грызла кусок вяленой говядины, чтобы утолить голод. Мэтт сделал сигарету, но не прикурил ее.

Темнота опустилась на землю. Мэтт взял руку Лэйси в свою.

– Послушай меня, оставайся здесь, что бы ни случилось. Понятно? Если я не вернусь к тому времени, когда луна спрячется за ту высокую сосну, садись на свою лошадь и скачи прочь.

– Но, Мэтт…

– Не спорь со мной. Если меня не будет, значит, я не вернусь. Садись на ту лошадь и мчись во весь опор. Если ты направишься на юг, то приедешь в маленький горный городок через день или два. Ты не можешь проехать мимо.

Мэтт засунул руку в карман и вытащил пачку зеленых банкнот.

– Это все, что осталось от тех денег, которые я выиграл в карты. Этого тебе будет достаточно на некоторое время.

– Мэтт, я..

Ее голос прервался. Он говорил так, словно сомневался в том, что вернется. Она так хотела найти отца, что не осознавала опасности.

– Возьми это.

Мэтт отдал ей деньги и, вздохнув, обнял и нежно поцеловал. Ее рот был мягким и теплым, и то, что началось с простого знака любви и уважения, переросло в нечто большее. Это был жгучий поцелуй, наполненный страстью и желанием.

Некоторое время Лэйси стояла неподвижно, ошеломленная силой его поцелуя и своей реакцией. Его губы вдруг стали настойчивыми, и Лэйси прижалась к нему, как к единственному родному существу в мире, потеряв над собой контроль. Ее ноги задрожали, сердце учащенно билось в груди. Тепло его губ разлилось по всему телу, наполнило ее непристойным желанием, это было что-то новое и очень возбуждающее. Если бы он так целовал ее всегда.

Мэтт резко отстранил ее от себя, и Лэйси стала на ноги.

– Пожелай мне удачи, – сказал он и ушел.

Лэйси смотрела ему вслед, потрясенная до глубины души.

Она засунула пачку денег в карман, с трудом осознавая, что делает, и бессильно опустилась на землю. Ее сердце молилось, прося всевидящего бога защитить Мэтта от беды.

Прошло пять минут, десять, двадцать. Где он? Почему так долго? Она уставилась в темноту, надеясь увидеть его, но видела только тень от одинокого дерева вдали. Напрягая слух, она вглядывалась вдаль, надеялась услышать шаги Мэтта, но слышала только легкое дуновение ветра.

Минуты тянулись, как часы. Где же он?

* * *

Мэтт Дрего присел на корточки в тени большого валуна, изучая лагерь апачи. В лагере было около восьмидесяти индейцев, в основном женщины и дети. Но там было более чем достаточно воинов, чтобы устроить хороший бой.

Он сидел больше часа, но никакого намека на присутствие Ройса Монтана не обнаружил. Может быть, старик был давно убит или они последовали не за той группой индейцев. Возможно, хотя сомнительно, что отец Лэйси был в одном из вигвамов. Апачи не отличались дружелюбием по отношению к тому, кого не считали своим.

Индейцы готовились ко сну. Женщины укладывали детей, мужчины тушили общий костер, уходя в тепло своих вигвамов.

Наблюдая за ними, Мэтт думал о Лэйси, о том, как она чувствовала себя в его руках, как сама поцеловала его. Поцеловав ее, он сделал серьезную ошибку. Он не собирался прикасаться к ней больше. Она была красива, слишком хороша для него и чертовски молода. Он все еще помнил, как ее грудь прижалась к его груди, помнил удовольствие, которое отразилось на ее лице, когда он прижал ее к себе, помнил свежесть ее волос и кожи.

Мэтт понимал, почему из этого ничего не получится. И тут вдруг он почувствовал острую боль, кто-то ударил его ниже правого уха. Мэтт застыл с оружием в руках, когда из темноты появились еще два воина.

Индеец, который держал нож у шеи Мэтта, обошел вокруг и выхватил у него оружие.

– Вставай, белый человек, – сказал он низким грубым голосом. Индеец говорил на неестественном английском. Это был коренастый человек. Длинный шрам проходил у него от левого виска до самой челюсти.

Мэтт медленно встал, сжав кулаки, когда другие обыскивали его в поисках оружия. Один воин слегка вскрикнул, когда извлек из набедренного кармана Мэтта пистолет.

– Иди.

Индеец со шрамом толкнул его в направлении лагеря индейцев, и Мэтт медленно стал спускаться по склону. «Все кончено», – подумал он уныло.

Когда они дошли до лагеря, один из воинов связал руки у него за спиной, затем ноги и набросил на шею веревку, привязав к высокому дереву.

Воин со шрамом усмехнулся и приставил палец к горлу Мэтта.

– Завтра, белый человек, ты умрешь! – сказал он угрожающе.

– Иди к черту! – резко ответил Мэтт и получил удар в живот. Он согнулся, стараясь подавить тошноту, а другие воины набросились на него с кулаками, бросив на землю и нанося удар за ударом.

Сжав зубы от боли, Мэтт свернулся в тугой мячик, стараясь защитить лицо и живот. Кровь хлынула из носа и рта и начала пульсировать в ушах, но он старался не потерять сознания. Сплевывая кровь, он отважился взглянуть на своих обидчиков.

– У тебя крепкое сердце, – сказал человек со шрамом. – Завтра мы узнаем, что крепче, ножи Мескалеро или сердце белого человека.

– Ты убил бы своего брата? – спросил Мэтт, как утопающий хватается за соломинку.

– Я не вижу здесь брата, – презрительно усмехнулся человек со шрамом. – Я вижу перед собой только глупого белого человека.

– Моя мать была из рода диней.

– К какому племени она принадлежала? – спросил человек со шрамом, вдруг заинтересовавшись.

– Ее звали Колибри. Она была из Чирика-хуа.

Человек со шрамом покачал головой.

– Я никогда о ней не слышал. Кто был ее отец?

– Не знаю, – ответил Мэтт, и его надежда умерла.

Три индейца быстро что-то сказали друг другу на языке апачи, затем человек со шрамом встал перед Мэттом.

– Мы не верим, что ты из народа диней, белый человек. Не лги нам. – Он некоторое время изучающе смотрел на Мэтта. – Что ты делаешь на земле апачей?

– Просто шел мимо, – ответил Мэтт, сжав зубы.

– Один? – Да.

– Пешком? – скептически спросил воин.

– Моя лошадь сломала ногу пару дней назад. Я хотел украсть одну из ваших лошадей.

Человек со шрамом кивнул. Украсть лошадь у врага было достойным делом, это не считалось грехом у индейцев. Возможно ли, что в жилах белого человека течет кровь апачей? Его волосы были такими же черными и грубыми, как у индейцев. Возможно, однако, что белый человек принадлежит к их народу, и все же он может сказать, что угодно, лишь бы спасти свою жизнь.

Человек со шрамом не знал, что делать с заключенным. Он поднялся на ноги и пошел к своему вигваму. Завтра будет достаточно времени, чтобы решить, что делать с белым человеком.

Остальные воины смотрели на Мэтта несколько минут, а затем тоже ушли.

Мэтт видел, как индейцы скрылись из виду. На самом деле он не надеялся, что они поверят, будто он наполовину апачи. Это была последняя надежда, чтобы спасти себя от долгой мучительной смерти.

Выругавшись, Мэтт устроился поудобнее на твердой земле. Все тело ныло. Сыромятная кожа, связывающая запястья, была туго завязана, и его руки онемели, но боль в запястьях нельзя было сравнить с тупой пульсирующей болью, которая пронизывала его с головы до ног. Во рту он ощущал привкус крови, но сильнее был привкус страха. Он боялся, и это ему не нравилось. Конечно, он боялся и раньше. Ни один нормальный человек не шел в бой, не испытывая страха, но, по крайней мере, тогда у него был шанс выжить. Он не был связан, как овца, и мог защитить себя. Холодный пот выступил у него на лбу, когда он представил, что ждет его впереди. Лучше сгнить в Юмской тюрьме, чем умереть медленной и мучительной смертью от рук апачей.

Он судорожно сглотнул. Было очень страшно. Он боялся боли, боялся оказаться трусом перед лицом врага. Он считал себя смелым человеком, но никогда реально не подвергался таким испытаниям. А что, если он сломается? Все знали, что апачи были мастерами пыток. Разве человек знает, сколько мучений он может вынести? Он не хотел умирать и просить пощады как жалкий трус. Проклятье!

Он старался найти более удобное положение, но каждое движение пронизывало его болью. «Привыкай, – с отвращением подумал он. – Дальше будет еще хуже».

Мэтт посмотрел на полночное небо. Каждый вздох причинял ему новую волну боли, пульсирующую в левом боку. Наверное, индеец сломал ему ребро. По крайней мере, индейцы пока оставили его. Он должен быть и за это благодарен. Лэйси в безопасности. Если она послушалась его, то должна направиться на юг. В любом случае она не пострадает.

Он жалел, что не добился ее хотя бы один раз, и почувствовал ненависть к мужчине, кто бы он ни был, которому повезет быть в постели с Лэйси. Он увидит ее красивые карие глаза, полные страсти, услышит ее учащенное дыхание, когда она испытает удовлетворение в объятиях человека, которого полюбит. Он почувствовал опустошение и понял, что больше никогда не увидит ее.

Чтобы не сойти с ума, Мэтт сосредоточил свое внимание на северной звезде. Он старался не думать о белой коже и пухлых розовых губах, старался не думать о том, что ожидает его завтра, но на ум приходили жуткие истории о пытках, которые рассказывал ему старик Смоук Джонсон, рассказы о людях, которые были сожжены заживо или закопаны по самую шею в муравейник. Неужели это ожидает его?

Он вздрогнул от мрачного предчувствия. Было около полуночи.

* * *

Мэтт все не возвращался. Слишком взволнованная, чтобы спокойно ждать, Лэйси встала, не зная, что ей делать. Мэтт приказал ей уезжать, если он не вернется в назначенное время, но она не могла оставить его здесь. Они путешествовали вместе уже несколько недель. Она заботилась о нем, даже спасла его. И сейчас он рисковал своей жизнью, чтобы найти ее отца. Если он мертв, это по ее вине. Она его больше никогда не увидит. Эта мысль причинила ей такую боль, что она застонала.

Прошло еще некоторое время, и Лэйси решилась пойти к лагерю индейцев. Она должна знать, там ее отец или нет. Она должна убедиться, жив Мэтт или мертв.

Девушка медленно шла, осторожно ступая, чтобы не наступить на сухую ветку, что могло выдать ее.

Через двадцать минут она уже находилась на вершине откоса. Лагерь апачей был внизу. Сначала она почти ничего не видела, затем ее взгляд уловил легкое движение. К дереву был привязан человек. У нее дрогнуло сердце. Возможно, это ее отец или Мэтт!

Двигаясь как можно быстрее, Лэйси вернулась в лесок, взяла под уздцы лошадей и в полумраке вернулась к пленнику. Она с облегчением вздохнула, увидев, Мэтта.

Вытащив нож, Лэйси поползла к нему, сдерживая дыхание. Каждый нерв ее был напряжен.

Мэтт услышал, как кто-то прошептал его имя. Взглянув через плечо, он увидел Лэйси. Слава богу, к нему пришла помощь. Но затем он рассердился. Глупая девчонка! Какого черта она здесь делает, рыская вокруг лагеря апачей в темноте. Неужели она не понимает, что находится в опасности?

– Лэйси, убирайся отсюда, – прошептал он.

Она молча покачала головой и стала пилить веревку, связывающую запястья Мэтта. Нож был острый и быстро перерезал сыромятную кожу, освободив его руки. Мэтт поспешно развязал ноги и снял веревку с шеи.

Он хотел взять Лэйси за руку и убежать. Но позади него раздалось рычание. Обернувшись, он увидел большую охотничью собаку, которая уставилась на него, оскалив острые зубы.

– Не двигайся, – предупредил Мэтт Лэйси, когда собака снова зарычала. – Если она начнет лаять, то разбудит весь лагерь.

Лэйси кивнула, сосредоточив взгляд на собаке. Секунды были как часы. «Нас найдут здесь утром», – уныло подумала она не двигаясь.

– Лэйси, подай мне нож, – прошептал Мэтт. Она протянула нож. Без предупреждения он прыгнул вперед, выставив левую руку, а в правой держа нож. Неожиданное движение ошеломило собаку. Она зарычала и бросилась на Мэтта, схватив его за руку. Мэтт был готов ко всему и всадил нож в ее горло, убив мгновенно и беззвучно.

Быстро вынув клинок, он схватил Лэйси за руку, и они побежали в темноту, подальше от лагеря.

– Сюда, – резко прошептала Лэйси и повела его к лошадям.

Через несколько минут они поскакали прочь, сначала медленно, чтобы не был слышен топот копыт, а затем помчались галопом.

Они ехали всю ночь, стараясь преодолеть как можно большее расстояние.

С первым лучом солнца Мэтт осадил свою взмыленную лошадь. Лэйси остановилась позади него, широко открыв глаза от удивления. Она увидела высохшую кровь вокруг его носа и рта.

– Мэтт, что случилось?

– Результат гостеприимства апачей, – усмехнувшись, ответил он. – Не беспокойся, все в порядке. А вот ты выглядишь очень утомленной.

Лэйси кивнула, слишком уставшая, чтобы отвечать. Он жив, и это самое главное. Напряжение, беспокойство последних дней переполнили ее, она расслабилась и чуть не свалилась с лошади.

Спрыгнув на землю, Мэтт подхватил ее на руки.

– Маленькая глупышка, – ворчал он. – Я тебе приказал уходить отсюда, если не вернусь. Тебя же могли убить.

– Не кричи на меня, – пробормотала Лэйси. – Я слишком устала, чтобы спорить с тобой.

Мэтт уставился на нее. Она фактически спала! Выругавшись, он взял ее на руки, с трудом веря, что она рисковала своей жизнью, чтобы спасти его. Затем со вздохом расстелил постель на земле и положил Лэйси на одеяло. Он заботливо укрыл ее и сам, слишком уставший, чтобы расстелить свои одеяла, вытянулся на земле рядом и сразу же уснул.

Лэйси попыталась перевернуться. В груди и ногах она чувствовала какую-то тяжесть. Она открыла рот от удивления, увидев лежащего рядом Мэтта. Одна его рука лежала на ее груди, а нога покоилась на ее ноге. Она успокоилась, увидев, что он крепко спит.

Он выглядел очень красивым. Даже с почерневшим и припухшим глазом, с отросшей щетиной он был очень красив. Нос был с горбинкой, как будто был когда-то сломан. Она раньше этого не замечала. Рот был красивый, немного широкий, и она вдруг почувствовала желание провести пальцем по его губам. Эта мысль даже согрела ее. А если она осмелится, он проснется?

Она собралась с духом и поняла, что Мэтт не спит и наблюдает за ней. Смущенная, она убрала его руку со своей груди и села, натянув одеяло, словно была обнаженной.

– Как ты можешь? – требовательно спросила она.

– Я слишком устал, чтобы расстелить свою постель, – объяснил Мэтт. – Кроме того, если ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти мою, я не подумал, что ты будешь против того, чтобы разделить со мной постель.

– Что за мысли! – воскликнула Лэйси. – Я… я спасла тебе жизнь, потому что… боялась остаться здесь одна.

– Еще одна надежда рушится, – сказал Мэтт.

– Ты видел моего отца? Он там?

– Я не видел его, Лэйси. Думаю, он в другой группе.

Разочарование отразилось в ее глазах. Она была так уверена, что они найдут отца. Бедняжка так этого хотела. Сейчас они вынуждены возвращаться назад, чтобы найти следы индейцев, которые ушли к Новой Мексике.

– Прости, Лэйси, – мягко сказал Мэтт. Она только кивнула, так как ничего не могла сказать из-за проступивших слез.

– Как насчет того, чтобы немного поесть? – предложил Мэтт. – А затем мы посмотрим, можно ли найти другие следы.

– Хорошо. Но сначала я хочу осмотреть твою руку.

Мэтт не возражал, и Лэйси быстро нагрела воды и аккуратно промыла рану. Укус собаки был неглубокий и признака заражения не было.

Мэтт смыл засохшую кровь с лица, каждое движение раздражало его поврежденное ребро.

– Что такое? – спросила Лэйси.

– Мне кажется, что одно ребро сломано. У тебя есть что-нибудь, чтобы сделать повязку?

Лэйси кивнула. Подойдя к седлу, она вытащила свою нижнюю юбку и оторвала несколько полосок от кромки, затем туго обвязала вокруг тела Мэтта.