Текст книги "Снегурочка для олигарха (СИ)"
Автор книги: Майя Бессмертная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава семнадцатая
Противный писк будильника.
Я нехотя открываю левый глаз, и испуганно оглядываю розовые обои под покраску. Где я?
Сажусь на кровати, которая жалобно скрипит под тяжестью моего тела, и обвожу глазами помещение. Ах, ну да, я же в больнице.
Что-то в последнее время я стала плохо соображать – надеюсь, это просто следствие болезни.
Но, пока я спала, моя палата чудесным образом преобразилась. На столе стоит телевизор с плоским экраном. На окне – микроволновая печь и чайник. Всё новенькое, с рекламными наклейками.
Значит, пока я спала, предприимчивый врач всё быстро обставил. Интересно, как так быстро он умудрился всё провернуть?
Встаю с кровати, и, ощущая вселенскую слабость, иду в санузел. Ах, да! Мне же нужно сдать мочу!
Отправив баночку вместе с направлением на пост, я плетусь в процедурный кабинет. Сейчас, злобная медичка, наверняка, высосет из меня всю кровь.
– Ну что, принцесса, видела дары? Это наш Яков Семёнович расстарался для тебя. Ночью доставили, он быстренько тебе всё и принёс.
– Видела.
Я спокойно киваю, и подаю руку для укола. Медсестра прищуривается, внимательно оглядывая меня и начинает протирать локтевой сгиб ваткой, смоченной спиртом:
– Я вот только одного не могу понять – если ты такая богатая, отчего ж в нормальной больнице не лечишься?
– Так получилось.
Я пожимаю плечами, и закрываю глаза – не хочу видеть, как берут кровь. Медсестра хмыкает, и вводит иглу в мою вену.
…………………………
– Ну-с, голубушка, давайте, я вас послушаю.
Врач бодрым шагом входит в мою палату, и снимает с шеи стетоскоп. Я снимаю с себя футболку. Яков Семёнович начинает напряжённо водить по моей спине, и прислушиваться к звукам.
Наконец, он крякает:
– Бронхи мне ваши не нравятся. Сейчас позавтракайте, возьмите на посту у медсестры вашу карту, и ступайте на рентгенографию лёгких. Там посмотрим.
Киваю.
Завтрак был удивительно невкусным, хотя я обычно неприхотлива к еде. Но холодная, склизкая каша не вызвала у меня никаких ощущений, кроме отвращения. Выпив только стакан очень сладкого чая с куском простого батона, я вернулась в свою палату.
– Эй, ты куда? Позавтракала – дуй на флюорографию! Врач тебя до обеда ждать не будет!
Медсестра окликает меня, размахивая моей картой. Я вздыхаю. Если они все думают, что от одного укола жаропонижающего, мне мигом стало легче – они ошибаются.
В голове, по-прежнему, тяжесть, ноги ватные, а горло адски болит, как будто его разодрала сотня диких кошек. В общем, отвратительно себя чувствую.
Возвращаюсь на пост, и забираю у медсестры свою карту.
– По коридору, выход к лифтам. Поднимешься на четвёртый этаж, кабинет четыреста один. Там очередь будет – подождёшь.
Киваю, беру свою карту, которую врач завёл на меня при поступлении, и, шаркая ногами по вытертому линолеуму, направляюсь к лифтам.
У четыреста первого кабинета и вправду была очередь. Но небольшая – всего три человека. Осмотрев соседей по несчастью, я усаживаюсь на жёсткий колченогий стул, тихонько ожидать своего часа.
В кабинет, постучавшись, входит миловидная девушка небольшого роста, с длинными распущенными волосами. Странно, что она их не убрала – неудобно же с такой копной в больнице ходить. Запутаются – потом морока расчесать будет.
Я прикрываю глаза и пытаюсь немного подремать в неудобной, скрюченной позе. Какая мне, собственно, разница, до её волос? Может, ей так нравится? Вон, парень, сидящий неподалёку, смотрел на неё с нескрываемым удивлением и восхищением. Наверняка, приглянулась.
– Бери в рот!
Открываю глаза от неожиданности. Дверь в кабинет флюорографии приоткрыта, и мне отчётливо слышен голос медсестры, которая командным тоном разговаривает с пациенткой.
– Что?
В голосе девчонки слышатся истерические нотки, и я подпрыгиваю на стуле, как ужаленная. Что там, чёрт возьми, происходит?
– В рот возьми!
– Я вас не понимаю.
Девушка готова разрыдаться. Может, стоит вмешаться? Там, в кабинете, творится что-то странное. Может, медсестра не совсем здорова психически? Что она говорит бедной девушке?
В очереди раздаётся шушуканье. У соседнего кабинета несколько женщин тоже слышат таинственный голос, и озабоченно покачивают головами. Но, никто и не думает вмешаться!
– Волосы свои! Резинки нет, что ли? На тогда, бери в рот, вот так. Мешают они мне на снимке!
В очереди раздаётся смешок – какой-то парень в спортивном костюме прыскает в кулак. И я понимаю, почему. Со стороны это всё действительно слышится очень странно, и если бы на месте медсестры был медбрат, я бы тоже подумала что-нибудь пошлое.
– Всё, одевайтесь, подождите результата в коридоре.
Девчонка выбегает из кабинета вся пунцовая. Видно, что ей тоже было неловко. Парень улыбается, и спрашивает у девушки, расплываясь в глупой ухмылке:
– Ну что, взяла в рот?
– Ага, я так ни одному мужику не подчинялась!
Девушка выпалила интересную фразу, и тут же густо покраснела, поняв, что сказала какую-то пошлость. Но, все собравшиеся у двух кабинетов, уже всё услышали, и мерзко захихикали.
Морщусь. Мне это не кажется забавным, наоборот, жаль беднягу. Представляю, что она пережила. А может, мне не смешно, потому что я плохо себя чувствую?
Девчонка плюхается рядом со мной, и бубнит себе под нос:
– Ну, нечем мне было волосы завязать! Вот эта тётка их скрутила и в рот мне дала, чтобы я держала.
– Да ладно, перестань. Подумаешь!
– Ну, а чего все ржут?
Пожимаю плечами. Ну, не говорить же девушке, что со стороны это смотрелось довольно пошло? Хотя, она, наверное, и сама это понимает.
Медсестра высовывается из кабинета, и отдаёт моей собеседнице лист бумаги с заключением.
– Следующий!
Хихикающий парень в спортивном костюме заходит в кабинет, и тоже оставляет дверь полуоткрытой. Интересно, почему? Вроде, дверь должна плотно закрываться, там же облучение идёт, хоть и минимальное.
Хотя, что я хочу от обычной больницы…
Парень пробыл в кабинете совсем немного, и вскоре опустился на стул, рядом со мной. Отлично! Передо мной остался только один человек!
Тут из-за полуоткрытой двери доносится голос всё той же медсестры:
– Ань! Ну-ка, иди сюда!
– Ого! Это что за чернота?
Я перевожу взгляд на парня – он бледнеет, а лицо непостижимым образом вытягивается. От его иронии не осталось и следа. Мне даже становится жаль беднягу.
– Ужас, да? Всё чёрное! Разве так должно быть?
– Да нет, конечно, смотри, одна чернота ползёт! Кошмар!
Парень на моих глазах начинает судорожно дышать. Я вижу, как ему мгновенно плохеет на глазах, и начинаю трясти его за плечо:
– Эй, ты чего?
– А ты не слышишь? Чернота в лёгких! Мне кранты!
От былой спеси не осталось и следа – парнишка похож на испуганного ребёнка.
– А чувствуешь себя как?
– Да нормально вроде чувствовал. А теперь понимаю – плохо мне. Вот, дышать трудно, руки трясутся, ног вообще не чувствую!
– Перестань, не паникуй!
– Ужас, ужас! Говорила мне мамка, чтобы я не курил – не слушался, с четырнадцати лет дымлю, как паровоз – по пачке в день. Вот и докурился! Все лёгкие прокурил!
– Ну, так бросай!
– Ты не слышишь, что ли? Поздно уже бросать, все лёгкие чёрные! Ох, что я мамке-то скажу? Она ж одна останется, если я помру! Батька-то ещё два года назад помер!
Парень сгибается пополам, охватывает голову руками, и начинает раскачиваться на стуле, как китайский болванчик. Я понимаю, что сейчас его удар хватит – вон какой бледный, аж синий.
– Господи, сделай так, чтобы у меня всё было в норме! Пожалуйста! Я тебе обещаю, что больше к сигаретам не притронусь!
Молодой человек падает на пол и складывает руки в молитве. Нет уж, это уже слишком! Встаю со стула, и врываюсь в кабинет. Две медсестры стоят возле компьютера, и охают.
– Вы потише не можете разговаривать? Там вашему пациенту уже плохо! Все тайны врачебные слышно!
Женщины поворачиваются ко мне, и я читаю на их лицах недоумение.
– Что случилось, девушка? Мы вас вызовем!
– Там парню плохо, который только что у вас был!
– Почему?
– Услышал про черноту в лёгких. Вот-вот в обморок грохнется. Дайте воды, что ли.
Медсёстры переглядываются, а потом начинают хохотать. По щекам одной из них даже потекли слёзы. Я просто опешила от такой бессердечности! Нет, как так можно? А ещё клятву Гиппократа давали!
Отсмеявшись, одна женщина говорит:
– Да мы не про лёгкие говорим!
– А про что?
– Вон, смотрите! Принтер чудит, одни пятна чёрные выдаёт вместо текста. Никак заключение распечатать не можем!
Я выдыхаю и смотрю на стол. Перед медсёстрами лежат несколько испорченных листов, перемазанных чёрной краской.
– Извините.
Разворачиваюсь, и выхожу из кабинета. Парень стоит под дверью и с надеждой смотрит на меня.
– Ну, что там? Правда, принтер у них глючит?
– Ага!
– Господи, слава Богу!
Молодой человек кидается меня на шею и от счастья чмокает в щёку. Я смущённо улыбаюсь и вмиг делаю серьёзное выражение лица.
– Но, ты не забудь, что только что клялся бросить курить.
– Да-да, больше – ни одной сигареты! Спасибо!
Из кабинета высовывается медсестра и протягивает парню листок бумаги, на котором написано заключение вручную, синей шариковой ручкой. Видимо, принтер так и не ожил.
В кабинет ужом проскальзывает женщина, а я прикрываю глаза. Надеюсь, всё пройдёт без эксцессов – я и так уже потеряла кучу времени у этого кабинета. А в плате, наверняка, уже дожидается меня мой сын.
Женщине тоже выдают заключение, написанное от руки, и я вхожу в кабинет. Раздеваюсь до пояса, поднимаю руки вверх, прижимаюсь грудью к пластине. Всё нормально – никто не просит меня взять волосы в рот или сделать ещё что-то интересное.
– Подождите в коридоре.
Киваю.
– Да я уж поняла вашу процедуру.
Наконец, женщина выносит мне заключение, и скрывается в своём кабинете. Так-так, что тут у нас? Одного взгляда хватает мне, чтобы понять, что у меня односторонняя пневмония.
Неприятно, но это спокойно лечится уколами антибиотика. Полежу в больнице несколько дней, подлечусь, и отпрошусь домой. Эта атмосфера меня угнетает. Тем более, что я не хочу, чтобы Пашка привязался к Марату. Вдруг, он захочет, чтобы сын жил с ним? А как же я?
Погрузившись в невесёлые мысли, направляюсь в обратный путь.
……………………………..
– Ура, ты пришла!
Марат кидается ко мне с широкой улыбкой на лице, и я заключаю мальчика в свои объятия. Интересно, как скоро он будет называть меня «мама»? Мне бы очень хотелось услышать это поскорее.
– Как у тебя дела, дорогой?
Я прижимаю к себе сына, и подхожу к кровати – мне нужно сесть, приключение в кабинете флюорографии отняло у меня много времени, сил и нервов. Вон – обед пропустила из-за этой нервотрёпки, уже час дня! И, наверняка, меня тут отдельно кормить никто не будет.
– Нормально. Вот, мы с Павлом Ивановичем привезли тебе разных вкусняшек, чтобы ты не голодала. Говорят, в больнице отвратительно кормят!
Я вспоминаю склизкую кашу, поданную сегодня на завтрак, и грустно киваю.
– Это хорошо, вы молодцы. А то обед уже прошёл, а я до сих пор голодная!
Олигарх стоит у окна, скрестив руки на груди, и внимательно слушает наш разговор, прищурив свои серые глаза.
Я поднимаю на него взгляд:
– Привет.
– Привет. Тебе лучше?
– Анализы сдала, флюорограмму сделала. Там лёгкое затемнено левое. Но, это ничего. Думаю, несколько дней – и меня поставят на ноги. Но я не хочу тут так долго находиться. Мы с Маратом задумали сделать ремонт в комнате.
– Ты думаешь, вы будете жить в твоей квартире?
Мужчина сводит брови к переносице, и я содрогаюсь – его лицо приобретает суровое выражение. Что он имеет ввиду? Что хочет отобрать у меня ребёнка?
– Думаю, да.
– Мы поговорим обо всём после того, как ты выйдешь из больницы. Думаю, здесь не самое лучшее место для обсуждения наших личных вопросов.
Киваю. Мужчина даёт мне отсрочку, чтобы я всё хорошенько обдумала? Но мне не нужно ничего обдумывать, я уже для себя всё решила – Марат будет жить со мной, а Пашка, если хочет, может участвовать в жизни сына – навещать его, забирать к себе на выходные. Ведь разводиться с Лилией он не собирается.
Впрочем, о чём это я думаю? Даже если мужчина уходит из семьи к любовнице, то только в пяти процентах случаев, он не вернётся обратно в семейное гнездо. Потому что любовница – такая же обычная женщина, к которой нужно притираться, выслушивать скандалы и упрёки. А жена – уже родная душа.
И, хоть Лилия Иннокентьевна – не самая лучшая супруга, но их с Александровым многое что связывает. И, в основном, конечно – это деньги. Павел Иванович ясно дал мне понять, что не готов к разводу – по брачному договору он лишится очень многого.
В палату входит врач и обводит взглядом собравшуюся в палате компанию.
– Добрый день. Ну что ж, я уже получил некоторые результаты исследования. Как я и думал, у вас острая форма пневмонии, левое лёгкое затемнено, но не сильно – вы вовремя обратились к нам. Сейчас к жаропонижающему и антибиотикам мы подключим витамины, и думаю, за десять дней, поставим вас на ноги.
– Десять дней?
Я обваливаюсь на подушку. В мои планы не входило, так долго лежать в больнице.
– Ну, а что вы хотели?
Врач разводит руками, и осматривает палату:
– Лежите, отдыхайте, смотрите телевизор. Вас навещают родственники, привозят вам еду. Не больница, а санаторий!
Хмыкаю.
– Не надо мне такого санатория! Я полежу до конца недели, а в пятницу выписывайте меня домой. Сама буду себе уколы ставить.
– А вы сможете?
– У меня медицинское образование. Правда, по профессии я не работала ни дня, но укол в задницу сама себе легко поставлю.
Доктор разводит руками, и удаляется из палаты. Видно, он не хочет больше с нами связываться.
– Почему ты не хочешь нормально вылечиться?
Пашка цокает языком и сверлит меня серыми глазищами. Но я не дам себя в обиду – если врач заартачится, придётся сбежать. Я не останусь тут так надолго!
Тут у олигарха звонит телефон. Он внимательно смотрит на экран, и морщится:
– Это из наркологической клиники. Извините, мне нужно поговорить.
Он отворачивается к окну, и прикладывает мобильный к уху. А ко мне на кровать садится мальчик. Я прижимаю его к себе, и провожу рукой по тёмным, жёстким волосам.
– Ты познакомился с Василисой?
– Да. Она прикольная, хоть и девчонка. А знаешь, сколько у неё игрушек? Целая комната! В три раза больше твоей палаты.
– Здорово.
– Правда, там, в основном, всякие куклы и пони. Но там есть крутой поезд с вагонами и огромные рельсы! Их как хочешь можно прокладывать! Я вчера весь вечер играл!
Целую мальчика в макушку. От него пахнет шампунем и какой-то выпечкой. Наверняка, заботливая Асмик приготовила что-то вкусненькое для моего ребёнка.
– Знаешь, мы с Василисой отлично поладили. Сначала она показалась мне капризулей, но потом я понял – она так же одинока, как и я. Павел Иванович вечно на работе, мама у неё умерла. А мачеху она терпеть не может, называет её пучеглазой жабой.
– Ну, у тебя теперь есть настоящая мама, ты теперь никогда не будешь одинок!
Покрепче прижимаю сынишку к себе, чтобы он почувствовал тепло моего тела. Мальчик кивает и заглядывает мне в глаза:
– Правда? Ты больше не бросишь меня?
– Никогда!
Целую мальчика, и перевожу взгляд на Пашку – мужчина стоит с перекошенным от злости лицом и внимательно слушает невидимого собеседника. Интересно, что его так разозлило? И о чём идёт разговор?
– Вы – идиоты! Как можно было это допустить?
Я округляю глаза. По всей видимости, в клинике что-то произошло, и это взбесило олигарха не на шутку.
– Где её теперь искать? Чтоооо?
Лицо мужчины вытягивается, и я покрепче прижимаю к себе сынишку – уж очень страшным выглядит Пашка в гневе!
– Где она взяла кокаин? Вы шутите? Как может больная, помещенная в клинику, накачаться наркотиками прямо в палате? Я приеду, три шкуры с вас спущу! Разве для этого я плачу вам такие деньги? Ждите!
Он отключается и тяжело дышит, смотря в окно. Не двигается, но я вижу, как он напряжён – готов в любую секунду взорваться. Облизнув пересохшие губы, я решаюсь всё-таки завести с мужчиной разговор. Наверняка, ему нужно сейчас выговориться.
– Что-то случилось?
– Ты не представляешь! Лилия сбежала!
– Опять?
Я вспоминаю, что Пашка рассказывал мне, что его жена уже однажды сбегала из частной клиники. И вот, она повторила этот финт во второй раз.
– Снова! Но ты не думай, я не такой дурак! Это другая клиника, с ней должен был постоянно находиться её отец!
Мужчина охает и щурит глаза:
– И не просто сбежала! Она умудрилась откуда-то раздобыть наркотики! И нанюхалась! На тумбочке в её палате обнаружили несколько граммов кокаина!
Я прижимаю руки к щекам:
– Боже, какой ужас!
В моей душе поднимается паника. Женщина, возможно, в ярости – муж отправил её в наркологическую клинику. Да ещё и под воздействием наркотика! Она может устроить что угодно! Что будет, если она сейчас приедет в особняк? Хорошо хоть, Марат со мной. Я очень не хочу, чтобы ему пришлось познакомиться с этой неадекватной.
– Подожди!
Александров взмахивает рукой, быстро набирает чей-то номер, и я вслушиваюсь в каждое слово. Ноздри мужчины раздуваются, а губы сжаты в плотную нитку.
– Мой любезный тесть, вы в курсе, что ваша дочь только что сбежала? Да, из клиники! Мне минуту назад звонил главврач! Вы же должны были быть рядом с ней! Что?
Молчание. Мужчина вслушивается в ответ отца Лилии Иннокентьевны, и его лицо багровеет. Как бы олигарха удар не хватил!
– И вы в курсе, что она была под кайфом? Да, эта сучка где-то раздобыла кокаин и снова нанюхалась! Что вы её привезли?
Руки Александрова ходят ходуном, и он сжимает их в кулаки. Наверное, если бы рядом был его тесть – он тотчас бы превратил его в грушу для битья. Интересно, что такого привёз Лилии Иннокентьевне её отец?
– Ей, наверняка, кто-то помог сбежать! Хорошо, я выезжаю. Встретимся в клинике. И молите Бога, чтобы её нашли!
Он бросает трубку на подоконник, и со злостью топает ногой:
– Нет, ты представляешь, что сделал этот старый идиот?
– Что?
– Оказывается, ещё вчера вечером, у них с Лилией состоялся откровенный разговор. Она плакала, умоляла его помочь закодироваться. Сказала, что хочет начать нормальную жизнь, родить мне ребёнка!
При этих словах моё сердце начинает бешено колотиться. Неужели, я ревную?
– И он поверил?
– Да! Но мне решил ничего не говорить, типа доченька его просила очень. Вчера он привёз ей одежду и икону.
– Икону?
– Ага, она сказала, что будет молиться у иконы. Попросила привезти одну из икон, которая стоит в её комнате.
– И что?
– Утром он к ней не поехал – она попросила с утра поехать в церковь, поставить свечку. Позвонил – она ему сказала, что всё хорошо. Что она молится. Была весела! Ты представляешь? Она нанюхалась кокаина! И сбежала!
– Ты думаешь, что в иконе был спрятан кокаин?
– Конечно! Я в этом уверен! Вот ведь тварь, ничего святого для неё нет! Я ведь когда весь дом перерыл в поисках наркотика, но ничего не нашёл! А она в иконе дозу прятала!
Я закусываю верхнюю губу, и, не мигая, смотрю на мужчину – он очень нервничает, в таком состоянии опасно садиться за руль.
– Возьми такси, не садись за руль! Это может быть опасно! Посмотри на своё состояние, так нельзя!
– Я убью и тестя, и всю клинику разнесу! Как ей удалось пройти мимо охраны незамеченной? Ты понимаешь, что она под кайфом, где-то разгуливает. Что она может натворить?
– Предупреди охранника у ворот особняка. Я беспокоюсь за Василису.
– Точно. Но я уверен, что дома не появится – знает, что я тут же верну её обратно. Скорее всего, поедет в какой-нибудь притон. Или к подруге, которая снабжает её этой дрянью.
– Катрин?
– Я должен всё проверить!
Мужчина выдыхает, переводит взгляд на мальчика, и немного успокаивается. Я вижу, как меняется его взгляд – из жесткого он становится очень нежным. Видно, Пашка уже привязался к ребёнку.
– Со мной нельзя ехать. Побудь с мамой, хорошо? В особняк я не буду заезжать – поеду сразу в клинику. Вечером тебя заберу, ладно?
– А ему позволят остаться со мной?
– Я договорюсь!
Мужчина вынимает из кармана пальто портмоне, и быстрым шагом выходит из палаты. Марат поднимает на меня свои глазёнки:
– Всё плохо, да?
– Посмотрим, дорогой. У Павла Ивановича проблемы. Подождём до вечера, хорошо? А пока, иди ко мне!
Я прижимаю сынишку к себе, и целую его в прохладную щёчку. Сейчас включим телевизор, посмотрим мультики, пообедаем – наверняка, олигарх привёз много продуктов, я одна столько не съем. Да и сыну нужно хорошо питаться, вон от какой худенький!
А потом я поговорю с Маратом обо всём. Расскажу ему, почему мне пришлось оставить его в роддоме. Мне очень нужно это рассказать, я хочу выговориться, хочу, чтобы он выслушал меня.
Конечно, он не поймёт. Это предательство, как ни крути. Но я должна рассказать. А про Павла Ивановича расскажу потом, уже при мужчине. Буду выдавать информацию порционно – так будет легче всё принять.
– Итак, что вы там привезли мне из еды? Давай, доставай всё, будем обедать!
Марат вскакивает с кровати и радостно бежит к пакетам. Улыбаюсь. Всё-таки, путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
