Текст книги "Убийство в Утином клубе"

Автор книги: Майор X. Хескет-Притчард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Теперь другое: расстояние от бревна до тела мистера Гаррисона – более одиннадцати ярдов, и все же разброс дроби небольшой – вы это видели; потому я догадался, что убийца, кто бы он ни был, пользовался ружьем, у которого ствол с полным чоком:[3]3
  В гладкоствольном огнестрельном оружии – дульное сужение, необходимое для уменьшения рассеивания дроби при выстреле. В зависимости от степени выраженности характеризуется как «чок», «получок» и т. д. Надо отметить, что «на взгляд», по одной только степени дульного сужения, определить кучность выстрела в действительности невозможно: она заметно отличается у разных ружей, так что достоверный вывод можно сделать только после пристрелки. Пожалуй, на этом этапе у Джо могло быть скорее подозрение, чем неоспоримая улика, – но он об этом умолчал. – Примеч. пер.


[Закрыть] такие посылают дробь сильно и кучно, притом, как мне представлялось, это было ружье большего калибра, чем двенадцатый. И я начал искать заново, и в конце концов нашел свежий пыж от недавнего выстрела из ружья десятого калибра (он сейчас у мистера Кварича).

Между тем, и у Гаррисона, и у Голта ружья двенадцатого калибра. Единственный, у кого была десятка, – это мистер Симонсон, а он расположился дальше всех, в засидке возле самого клуба. Кроме того, он ходит в сапогах, подбитых гвоздями, и никак не мог бы пройти по этому трухлявому бревну, не оставив отчетливых следов. Значит, это был не он. Но я полностью убедился, что кто-то, обутый в мокасины или галоши, стрелял из ружья-десятки. И еще я понял, что убийство не было внезапным. Тот, кто его совершил, продумал все заранее.

– А это вы откуда взяли? – вставил офицер.

– Дробь номер шесть, помните? Не было там патронов для десятки, заряженных номером шестым. Тот, кто все это затеял, вероятно, зарядил те патроны нарочно, чтобы подозрение пало на мистера Голта.

– Понятно.

– Ну вот, – продолжал Джо, – вот что мне дал осмотр Камышовой Шейки. Дальше ничего другого не оставалось, как обойти озеро и взглянуть на лодки. Тем более что мистер Голт сказал нам с мистером Кваричем, будто видел, как кто-то ходил по южному берегу почти сразу после того, как случилось убийство. Мы, значит, и прогулялись туда. Конечно, там я и нашел следы от пары маленьких мокасин – они вели вниз, к лодочному сараю, а потом снова вверх. «Ситаванга Салли, – говорю я себе, – уж больно эти следочки похожи на твои…»

– Но откуда же взялось пятно в каноэ – ведь это не могла быть кровь Гаррисона?

– Да и не была, – сказал Джо. – Кровь была ее, Салли, собственная. Силенок-то у женщины немного, а у этих ружей-десяток чертовская отдача. Я рассудил так, что у нее кровь носом пошла. Гляньте, как у нее щека и губа распухли.

Пока Джо произносил слово за словом, сплетая все туже сеть вокруг индейской скво, я наблюдал за ее застывшим лицом. Когда он указал на распухший рот Салли, ее черты внезапно оживились; никогда не приходилось мне видеть такого выражения дичайшей, мстительной страсти. Признав безнадежность своего положения, она отбросила все уловки.

– Да, моя убить Гаррисон! – выкрикнула она. – Моя убить им хорошо!

– Ох, Салли, – сказала сквозь слезы Эйлин. – Он всегда делал тебе добро!

– Гаррисон дьявол! – яростно возразила индианка. – Моя клялась убить им перед месяц листьев. Гаррисон убить Птица Прерий – мой сын.

– Что это означает? – Эйлин в ужасе оглянулась на нас.

– Полагаю, у меня есть объяснение, – сказал инспектор. – Месяц листьев – это июнь. А мистер Гаррисон был судьей в Штатах, не так ли?

– Так…

– И он вел какие-то дела индейцев из резерваций. Помнится, мне говорили, что сын этой женщины попал в беду из-за кражи лошадей…

– Плохой человек сказать, что Птица Прерий украсть им, – перебила его Салли. – Черные одежды… черноодетые человеки болтать-болтать. Потом старый Гаррисон болтать. Забрать Птица Прерий – далеко, далеко. Моя пойти следом.

– Так оно и было, – продолжал инспектор. – Я помню, что Птицу Прерий судили, ему дали десять лет. Вероятно, приговор вынес судья Гаррисон. Птица умер в заключении. Если так, тогда все понятно. Индейцы никогда не забывают.

– Птица Прерий, он мертвый. Моя клялась убить им, Гаррисон. Теперь Птица Прерий счастливый. Моя готов идти к им, – заявила старая скво и вновь впала в свое бесстрастное молчание.

– Она думала, что мистер Гаррисон лично ответствен за смерть ее сына, – добавил инспектор.

– Бедная женщина! – вздохнула Эйлин.

К моему рассказу мало что можно добавить. Расследование в дальнейшем подтвердило факты, приведенные инспектором; стало ясно, что Ситаванга Салли, проведав об участии Гаррисона в охотах клуба «Тамаринд», нанялась туда с единственной целью отмщения за сына. Она, несомненно, заметила чувство, возникшее между Эйлин и Голтом, и попыталась навлечь подозрения на последнего, чтобы отомстить в полной мере, а заодно и отвести подозрения от себя.

Индейцы все еще придерживаются древнего закона – кровь за кровь. Он прост и понятен.

Наиболее точный итог этого дела, как мне кажется, подвел сам Новембер:

– Похоже, что индейцы порой считают наше цивилизованное правосудие сущей неразберихой, – сказал он.