Текст книги "Воины Рассвета"

Автор книги: Майкл Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я много слышала о Санзирмиль. Насколько я знакома с вашей историей, ее можно было сравнить с Лукрецией Борджа, Лилит и Розой Люксембург. Она сочетала в себе все их качества. Я видела голограммы с ее изображением. Она была красива, но красота ее была дикой, звериной. И вот в те времена леры разделились. Дело доходило почти до войны, и если бы все продолжалось так, то через несколько поколений на Кентене не осталось бы ни одного лера... Однако в конце концов Санзирмиль и ее клан Кларен украли корабль и улетели. Члены клана Кларен были пилотами и внутри поддерживалась строгая дисциплина. Санзирмиль была астронавигатором, но она была и... – Лизендир внезапно замолчала на полуслове.

Хан заинтересованно спросил:

– Кем, ты говоришь, она была?

– Никем, – угрюмо ответила Лизендир. – Я не могу тебе сказать этого. Ты не лер. Ты не поймешь. Ты должен забыть о том, что я говорила... – Она помолчала немного, чтобы убедиться, что Хан готов снова слушать ее и совсем забыл о ее оговорке. Хан молчал.

– На их корабле было ужасное оружие, страшное оружие. Мы без содрогания не можем вспоминать о нем. Об улетевших лерах мы больше ничего не слышали. Нам всем очень хотелось надеяться, что они разбились где-нибудь, или уже улетели в другую галактику, как намеревались. Мы бы с радостью восприняли такое известие. Но никто ничего не знает. О них сейчас ходят целые легенды.

– И эти Воины Рассвета похожи на леров...

– Они леры, в этом нет сомнения. И мы, и вы знаете, что с развитием разума отпадает необходимость в клыках, когтях, рогах. Но посмотри на себя и меня, Хан. Мы возникли на одной планете. И ты знаешь, что леры и люди находятся в очень близкой степени родства, даже в опасно близкой. Ты знаешь, что мы отправились с тобой в это путешествие потому, что имеем одинаковую группу крови, и в случае необходимости сможем помочь друг другу. Ты знаешь, что одна из ваших четырех групп крови и одна из наших двух абсолютно совместимы. Мы могли даже вступить с тобой в связь, если бы решились на такую глупость. Но из этого ничего бы не вышло, даже если бы я была способна к рождению. Да, леры и люди похожи между собой, но между ними есть различия. И свидетельство Ефрема неопровержимо доказывает, что на Чалседоне были именно леры.

– Но ведь то, что ты рассказала мне, произошло много лет назад. Те леры давно умерли...

– Да, тысячи лет назад.

– И даже если это правда, чему я не верю, это не более вероятно, чем... Впрочем, слишком много совпадений, точных деталей, да?

– Конечно. Ведь мы были созданы искусственно в первом поколении. Я даже не уверена, смогли бы мы возникнуть сами собой. Но, как говорит пословица: "Какая разница, откуда я появился. Я здесь для любви или ненависти". Мы появились и не хотели жить под вашим контролем. Леры, руководимые Санзирмиль, хотели остаться на Земле и драться за свое освобождение. Когда же мы прибыли на Кентен и решили остаться там, они хотели лететь все дальше и дальше и завоевать всю галактику. Разумеется, никто не знает, являются ли воины потомками Санзирмиль. Но мне хочется надеяться, чтобы это было не так. У вас, людей, есть свои страхи, у нас, леров – свои. И "дети пилотов" – один из этих страхов.

– Мы приближаемся к Чалседону, – напомнил Хан. – Как живут там леры и люди? Вместе или же по отдельности?

– Я не могу себе даже представить этой жизни, – только и смогла ответить Лизендир. Да и говорить уже было некогда. До посадки оставалось несколько часов.

Хан ожидал, что их встретят на Чалседоне с подозрением, потребуют доказательств, что они не бандиты. Однако все оказалось не так. Они не вызвали никаких подозрений. Подлетая к планете, они не восприняли никаких радиозапросов, радары не ощупывали их. Никто не интересовался ими. Лизендир это не беспокоило. Она считала, что если вы пришли к кому-то в дом, и там не включен свет, то следует просто постучать в дверь. Они прилетели ночью и нечего не могли увидеть.

Хан все же хотел выяснить обстановку, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Поэтому они решили облететь планету по определенной орбите. Полет мог дать кое-какую информацию, но это были не активные действия. Включив все приборы на максимальное усиление, они могли видеть и слышать звуки цивилизации, находящейся на ранней стадии развития: освещенные города, радиопереговоры и тому подобное.

После нескольких витков они поняли, что Чалседон действительно еще недостаточно развит технологически. Они решили приземлиться поблизости от столицы.

Они выбрали для посадки большое поле недалеко от города. Стали опускаться. Но и тут на них никто не обратил внимания, хотя видели их почти все. Вокруг было пусто. Они подождали немного, но так никто и не появился. После этого они пошли к городу, который легко угадывался по облаку пыли над деревьями.

Они шли по пыльной дороге, по которой, казалось, ходили довольно редко. Хан сказал:

– Очень странно. После того, как были ограблены их жилища, они ведут себя столь беспечно.

Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:

– Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.

Она скинула обувь и пошла дальше босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они, как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни ее была более широкой, а пятка более узкой, чем у людей. И по отпечаткам ног можно было понять, что на пятки приходится меньшая часть ее веса.

Они шли долго, не встречая никого, хотя вокруг были признаки жизни: возделанные поля, случайные дома на горизонте, пасущиеся животные. Они почти подошли к городу, когда увидели двоих, идущих им навстречу. Когда те двое подошли ближе, можно было различить, что это лер и человек. Оба мужчины, и почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось другого названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы были сплетены в косу. Он представился как Хатингар.

Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель их прибытия. Затем он ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно похлопал Хилфа по плечу, прощаясь с ним. Затем повернулся к Хану и Лизендир.

– Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на севере. – он показал сильные мозолистые руки. – Когда произошло нападение, больше всего пострадала столица, и я пришел сюда посмотреть, не могу ли я что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще недостаточно. – он показал на клубы пыли. – Совсем недостаточно.

Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, в которых многое было от человека. Он же, в свою очередь, был потрясен ее красотой:

– О, если бы я был на тридцать лет младше! Молодая девушка-лер, зрелая, как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических искусств! И она путешествует в обществе молодого человека, – он шутливо ткнул ее под ребра. Но тут же вернулся в свое прежнее состояние – состояние смертельно усталого человека, измученного работой.

– Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере, оставили там таверну. И он пригласил их в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному чистому столику. Лизендир шла, стараясь не наступать на пивные лужи. Они сели, пригубили пиво, и Хан заговорил:

– Мы коммерсанты, и нас финансирует общество на Кентене. Мы слышали о вашем несчастье от коммерсанта Ефрема, Ты помнишь его?

– О да, Ефрем. Настоящий шакал, грабитель, даже хуже грабителей. Он воспользовался тем, что случилось здесь, чтобы обобрать нас.

– Он так внезапно улетел отсюда. Почему? – спросил Хан.

– О, мы хорошо ему заплатили за все, что получили от него, – платина, торий, золото. Он улетел отсюда потому, что мы хотели заставить его работать. Сейчас он, наверное, уже купается в благах цивилизации.

– Нет. Он мертв. Кто-то убил его в день нашего отлета. Хатингар поднял бровь:

– Мертв? Хм. Мне очень жаль слышать это. Конечно, он ограбил нас, но я не думаю, что за это следует казнить, даже по законам Кентена. – Он повернулся к Лизендир. – А ты, миледи, почему молчишь все время?

Она ответила с явным раздражением, но Хан слышал этот язык впервые и ничего не понял.

Хатингар развел руками в явном жесте отрицания.

– Нет-нет. Воины были леры, это несомненно. Лизендир сказала:

– Я прилетела посмотреть. Я обучаюсь коммерции, и лучшей возможности у меня не могло быть. Мы подозреваем, что Ефрем был убит из-за денег, потому что при нем их не оказалось. Это наиболее вероятный мотив. Мы... – она показала на Хана, – мы временные партнеры. Я владею половиной и отвечаю за корабль.

Хан был удивлен. Она прекрасно лжет. Однако он не знал, почему. То ли не доверяет Хатингару, то ли просто осторожна.

Хатингар отпил еще глоток и протянул кружку Лизендир. Девушка подозрительно понюхала, но тоже выпила глоток. Она фыркнула, как кошка, и протянула кружку Хану. Хан очень хотел пить и жадно припал к кружке.

– Ну что же, – сказал Хатингар. – Что мы можем здесь, на самой границе цивилизации? – Затем он стал серьезным и спросил, чем он может быть полезен.

Они ответили, что им нужно место, где остановиться, пока они будут торговать. Они очень устали во время полета. Конечно, на Чалседоне после налета вряд ли можно рассчитывать на комфорт, но они согласны и на самое скромное жилье. После того, как они устроятся, можно будет начать торговать. Хатингар поднялся, сказав, что попробует что-нибудь сделать. Хан и Лизендир остались в пивной одни.

Одни, если не считать спящей за стойкой женщины. Правда, ее сопение не мешало их мыслям. Они оба думали, что же им делать дальше, как раскрыть завесу тайны, окружающую Воинов Рассвета.

Затем Хан нарушил тишину. Он спросил полушутя-полусерьезно:

– Почему ты не пьешь пиво? Леры вообще не пьют?

Она поморщилась:

– Мы боимся спиртного. Оно действует на нас гораздо сильнее, чем на вас. А эта гадость? Пиво ужасное! Это же прокисшая вода! Фу! – И она вернулась к своим мыслям. Хан больше не стал ее беспокоить.

Вскоре вернулся Хатингар, торжественно размахивая ключом. Было сомнительно, что этот ключ предназначен для запирания дверей, но ничего другого у них не было, и они пошли за Хатингаром без протестов.

Была уже вторая половина дня. Тени удлинились. Хан осматривался вокруг. Он знал, что основные разрушения находятся на севере, а в этой части Чалседона было спокойно, уютно, красиво. Казалось, что на планете совсем не было гор. Вокруг расстилалась плоская равнина, на которой виднелись только низкие пологие холмы. Хан поделился своими впечатлениями с Лизендир, и та согласилась с ним. Хатингар услышал их разговор и тут же начал расписывать все прелести Чалседона.

Он рассказывал о зеленых равнинах, о высоких деревьях, об ароматных цветах. Хан присмотрелся и действительно увидел на равнине высокие деревья. Некоторые из них достигали в высоту трехсот футов и больше.

– Чалседон очень спокойная планета. Ни сильных ветров, ни ураганов, ни землетрясений. Тут нет смены времен года. Поэтому деревья достигают такой высоты. Правда, лично я считаю эту планету чересчур спокойной, чересчур упорядоченной. Борьба с природой – основа здоровья людей. Но я слишком заговорился. Мы пришли.

Под высоким деревом стояла деревянная хижина. Она выглядела брошенной, но все еще достаточно крепкой, хотя и грязной. Лизендир заметила, что дом ей не нравится. Однако выбирать не приходилось, и Хатингар подал ей ключ. Сам он сказал, что уходит и соберет торговцев.

Уже издалека он крикнул, что скоро вернется. Вскоре он исчез в клубах пыли на дороге.

В доме было очень грязно, и им пришлось заняться уборкой, чтобы здесь можно было жить. Казалось, что дом пустовал уже целые годы. Убирались они почти весь день. Лизендир поинтересовалась, сколько же сейчас времени, но оказалось, что Хан забыл поставить часы на местное время. "Однако, – добавил он, – длительность суток на Чалседоне примерно тридцать стандартных часов".

К вечеру они закончили с уборкой, и Лизендир пошла купить немного еды. Вскоре она вернулась и разбудила Хана, который дремал на крыльце. Она принесла хлеб, овощи, сыр, копченое мясо и фрукты. Они оба страшно проголодались, и поэтому сразу принялись за еду. Когда был утолен первый голод, Лизендир тихо заговорила:

– Пока ты спал, я старалась разузнать что-нибудь... Поверь мне, я была крайне осторожна! Здесь происходит что-то, чего я не могу понять, и здешние леры очень странные – таких я никогда еще не видела. Это прекрасный и процветающий мир, но среди жителей ходят странные слухи.

Она помолчала, затем продолжила рассказ:

– Мне не удалось получить описания оружия, которым пользовались Воины. Никто ничего не знает. Все говорят одно – бомбардировка с воздуха. Но взрывы! Все знают, что при этом должны быть взрывы и воронки. А взрывов не было. Другие говорят об огненных молниях и огненных шарах в небе. Все это совсем непонятно мне.

Хан подумал немного.

– Я тоже не понимаю. Может быть, это источники когерентного излучения лазеры или мазеры? Они могут работать на частоте, невидимой глазу. Но тогда откуда кратеры? В атмосфере следов радиоактивности нет. Я проверил при посадке. Может быть, полная конверсия на расстоянии? Но такая возможность пока что доказана чисто теоретически. Я отвергаю и атомное оружие, и ПКР. Здесь мы не видели ни следов пожарищ, ни обожженных людей. Я ничего не могу сказать. Однако воины полностью контролировали свое оружие.

– Да. Было убито совсем мало жителей. Они не подвергали уничтожению густонаселенные районы.

– Значит, они не старались уничтожить жителей и материальные ценности. Они хотели только напугать.

– Да, Хан. Но зачем?

– Чтобы взять пленников.

– Да. Ефрем говорил что они брали только некоторых людей и леров. Интересно, случайным ли был их выбор?

– Значит, мы так и не узнали ничего нового?

– Я слышала на рынке, что некоторые жители уверены, что Воины не улетели далеко. Они находятся поблизости, видимо, желая врасплох напасть на военный корабль.

– И этому есть доказательства?

– Нет. Но все испуганы.

Однако уже наступил вечер. Алива 1381 висела над горизонтом, окрасив небеса в цвет янтарного золота. Хатингар уже привел во двор нестройную толпу местных торговцев.

И весь вечер до поздней ночи они спорили и торговались, делали предложения и контрпредложения. Некоторые из них встречались радостным смехом, другие – презрительным фырканьем. Во время торга они разговаривали, выспрашивали. Хан использовал все приемы, которым обучился в Коммерческой Академии Бумтауна. Он молил, он угрожал, он взывал к теням усопших, он превзошел самого себя в этих торгах. Лизендир не вмешивалась во все это. Она только внимательно слушала, и Хан мог сказать, что он произвел на нее впечатление: время от времени она улыбалась.

И после того, как были выслушаны все рассказы торговцев и выделено главное из них, они кое-что выяснили. Народ Чалседона действительно был перепуган до смерти. Однако во время налета очень мало жителей было убито или ранено. И Хану стало ясно, что Воины забирали людей только определенного типа, а вовсе не случайно. Они хорошо знали свое дело, знали, что им нужно. Во время торговли Хан узнал, что Воины забрали из Столицы всех рыжих определенного возраста, а также смуглых людей со светлыми волосами. Из других групп населения они выбирали только отдельных людей.

– Да, да, – сказал один из торговцев. – Они выстроили людей в линию, и трое из них пошли вдоль нее, разглядывая людей. Они искали людей определенного вида. Они не интересовались ни полом, ни красотой, ни физическими достоинствами, ни возрастом. Они хватали некрасивых людей также, как и красивых. Леры говорили, что Воины говорят на сильно искаженном синглспиче со множеством незнакомых слов. А мы, люди, вообще ничего не могли понять.

Другой торговец, низенький и толстый, сказал:

– Воины ходили по трое. Эти тройки были составлены из одних мужчин или из одних женщин. Но были тройки, где были и те, и другие. Местные леры, которых они хватали, тоже разбивались на тройки и уводились на корабль. После всего грабители сбросили несколько бомб и улетели.

Но никто из торговцев не мог сказать ничего конкретного об этих "бомбах". Та бомба, что обрушилась на столицу, прилетела внезапно. Яркая вспышка, и затем земля зазвенела, как колокол. Некоторые утверждали, что они видели облако в небе и слышали гром. Но никто не был сам уверен в своих наблюдениях и ощущениях. Во всяком случае, после взрыва все компасы в округе испортились. Наиболее сильный эффект наблюдался вблизи воронки. Магнитные бомбы для уничтожения компьютеров? Вряд ли. Такие бомбы слишком дороги, и не стоило использовать их здесь, где не было счетных машин сложнее абака. Чал-седой был пограничной планетой, и здесь не было необходимости в сложных расчетах.

Хану и Лизендир больше ничего не удалось выяснить в эту ночь споров, торговли и осторожных расспросов. Наконец люди начали расходиться. Хан и Лизендир закрыли торговлю, завершили сделки, о которых уже договорились, и пообещали п родолжить ее завтра. Все ушли. Хан и Лизендир рухнули на то, что показалось им постелями, и немедленно заснули.

Пришло утро, ясное и сырое, как стена, по которой сочится вода. После завтрака Хан и Лизендир направились к кораблю. Здесь уже собралась громадная толпа. Снова началась торговля, и им пришлось здорово потрудиться, вытаскивая из корабля товары и затаскивая туда то, что им удалось получить в обмен.

К полудню большая часть работы была сделана, и они остались среди мутного беспорядка. Вокруг них громоздились груды ящиков, мешков, корзин посреди поля, изрытого копытами, колесами и гусеницами. "Палленбер" был покрыт густым слоем пыли.

Вскоре прибыл Хатингар. Он был угрюм, но добр и любопытен.

– Ну что же, вы свое дело сделали, получили товары, и теперь покинете наш несчастный мир? – спросил он. – Но что это? Оружие? – добавил он, указывая на подозрительные выпуклости на борту корабля.

– Да, оружие, – ответил Хан. – Мы решили приготовиться к худшему. Вполне возможно, что нам пришлось бы столкнуться здесь с Воинами или другими грабителями. Такие случаи бывают в наше время. Именно поэтому Ефрем улетел отсюда в такой спешке. Он боялся.

– Может быть, – ровно отвечал Хатингар. – Но это не спасло его, не так ли?

Лизендир ответила ему на своем языке: "Ситаси махарала аль-тензид". Затем она перевела эти слова для Хана: "Каждый находит свой конец". Хатингар на это ничего не ответил.

Все молчали, как будто не знали, о чем говорить. Нарушил тишину Хатингар:

– Теперь куда вы отправитесь, друзья?

Хан ответил:

– Мы намереваемся перелететь на западное побережье континента. На наших картах – они, несомненно, устарели – там отмечен большой город. Он наверняка тоже пострадал, и жители нуждаются в товарах.

– Да. Это Либревилль... Они нуждаются в помощи. Я слышал, что их очень сильно бомбили, и все жители покинули город. Я знаю и другие поселения, где нужна помощь. Я могу проводить вас, и тогда вы быстрее закончите свои дела и сможете отправиться в обратный путь.

Лизенидр уже вошла в корабль. Хан посмотрел на лера. Немного погодя он ответил: "Хорошо. Поехали", – и тут же пожалел о своем приглашении.

Хан стоял наверху лестницы и смотрел, не понадобится ли помощь Хатингару. Но помощь не понадобилась. Напротив. Он взлетел по лестнице с такой же легкостью, как и Хан. Юноша приписал эту ловкость прекрасному физическому состоянию лера и тут же забыл о ней. Оба они вошли в корабль.

На корабле и в рубке управления Хатингар рассматривал все, изумлялся, прищелкивал от восхищения языком.

– Это же настоящая жемчужина! Прекрасная работа! Это корабль леров или людей?

– Людей, – ответил Хан, усаживаясь в кресло пилота. Лизендир села с ним рядом. Они оба ощущали какое-то смутное беспокойство.

Они взлетели и убрали опоры. Хан знал, что лететь им недалеко, и не стал подниматься на орбиту, а полетел по более низкой траектории. Направив корабль по курсу, он повернулся к Хатингару:

– Куда, Хатингар?

Ответа не было. Старый лер исчез.

– Куда он девался? – спросил Хан у Лизендир.

И тут появился Хатингар. Но он не был одет в традиционную одежду леров. На нем не было ничего, кроме красочной набедренной повязки. Исчезли и его длинные седые волосы. Голова его была наголо обрита. На голой безволосой груди красовалась татуировка, изображающая битву каких-то жутких зверей, совершенно незнакомых Хану. Хатингар оказался вовсе не старым. И тут Хан ахнул: в руках у Хатингара был пистолет – точно такой, какой они обнаружили в квартире Ефрема в Бумтауне.

У Хана похолодело в груди. Он вспомнил, что его собственный пистолет находится в сейфе, за спиной Хатингара. Значит, сейчас он так же полезен для Хана, как если бы остался в комнате Ефрема. А этот лер! Он был силен, очень силен, мышцы вырисовывались под его кожей.

– Вот и все, – сказал Хатингар. (Лизендир поднялась с кресла.) – Теперь без споров и промедления бери курс на два газовых гиганта этой системы. Там вас ждет встреча с моими Воинами.

– Твоими Воинами? – Хан хотел выиграть время, хотя, откровенно говоря, он не понимал, зачем оно ему. Внизу медленно таял Чалседон. Края планеты уже слегка размывались в атмосфере.

– Да. Я вождь Орды. Двигайтесь помедленнее. Этот пистолет стреляет ампулами с самым неприятным веществом. Действует оно практически моментально. Я очень искусен в обращении с ним. Да и во многом другом. И не думайте, что вам удастся обезоружить меня.

Хан уголком глаза посмотрел на Лизендир. Ему показалось, что все мышцы ее тела напряжены, она как бы разогревала их, готовясь к действиям.

Когда Хатингар сделал шаг к ним, она вдруг крикнула: "Двигайся!" – и пригнулась, показав ему пример. Хан тоже упал на пол, так же, как и она. Без видимого усилия она вдруг взвилась в воздух, перевернулась, сбросив при этом движении одежду, и метнулась к Хатингару. Хан раскрыл рот от изумления, глядя на летящее обнаженное тело. Ведь она сумела проделать этот сложнейший акробатический трюк при удвоенной силе тяжести. Он все еще лежал на полу, когда раздался выстрел. Он ничего не почувствовал.

Хатингар выстрелил, но промахнулся, и теперь прыгнул вперед. Пистолет остался у него в руке.

Затем началась битва, которой Хан не мог рассмотреть, настолько все происходило молниеносно быстро. Тела сталкивались, наносили удары, отражали их. Никто не мог добиться перевеса. Лизендир, как привидение, металась по рубке, стараясь, чтобы Хатингар не смог прицелиться в нее из пистолета. Ей приходилось трудно, так как она должна была думать и о Хане, который тоже находился здесь и подвергался опасности. Но вот они сошлись снова, и тут Хатингар вылетел из рубки. Хан успел заметить, что у него ухо стало пурпурно-красным.

Лизендир заперла дверь и встала перед Ханом. Она тяжело дышала, обнаженное тело было покрыто потом.

– Эта лысая обезьяна сумела ускользнуть от меня! Будь он проклят! Но я успела немного потрепать его.

Первый раз Хан видел ее в гневе. И гнев она направила на саму себя. Она спросила:

– Есть выход из корабля?

– Да. Спасательные гондолы. Их пять или шесть.

– Тогда бери одну и улетай. 1

– Лизендир, я...

– Нет! Делай, что я тебе говорю! Если я буду одна, то у меня будет шанс справиться с ним. К тому же, я уже научилась водить корабль. Ты мне ничем не сможешь помочь. Я не унижаю тебя, я стараюсь спасти. Я должна убить его. Он же использовал против нас оружие. Но я могу добиться успеха, только оставшись одна. Он чрезвычайно опасен. Ты даже не можешь представить себе этого.

– Но у него же пистолет, Лизендир.

– Чепуха. Я могу победить его. И если это случится, я приведу корабль обратно. Если же победит он, для нас обоих обратного пути не будет... Я спасаю тебя по своим личным мотивам. Я не хочу, чтобы он захватил тебя в плен. Теперь иди! У меня мало времени. Я привела себя в состояние высшей ярости. Оно придает мне силы и скорость. Но я не могу долго поддерживать это состояние. Оно быстро кончается. – Она на мгновение прижалась щекой к его щеке. Щека была обжигающе горячей.

Хан понимал, что она права. Но покинуть корабль? И тем не менее, это единственное, что остается сделать, хотя это ему совсем не нравилось.

Он открыл замок люка, прыгнул в гондолу и начал закрывать колпак гондолы. Лизендир протянула руку и нежно коснулась его щеки:

– Если я выиграю, жди меня в горах к северу от Столицы. Если проиграю, прощай и помни меня. Твое имя означает на нашем языке "последний".

Она заморгала и отпустила его.

Началось бешеное падение вниз, и вскоре гондола вышла из поля искусственной тяжести корабля и погрузилась в поле тяготения планеты. Хан видел корабль, удалявшийся от него. Гондола управлялась автоматически. Вскоре падение замедлилось, стало плавным. Хан видел, как Чалседон медленное приближается к нему. Но такое медленно движение было лишь иллюзией зрения. На самом деле скорость была достаточно велика. Хан смотрел на поверхность планеты, покрытую коричневыми и зелеными пятнами, кое-где закрытую пушистыми белыми облаками. Это было последнее, что видел Хан. Автоматика сработала и открылись клапаны, выпускающие усыпляющий газ. Конструкторы сделали эту систему, чтобы пассажир не мог видеть своего падения с орбиты. Это могло привести к смерти человека. Они были, конечно, правы. Но Хан ничего этого не знал.

Глава 4

Спасательные гондолы должны были быть на всех кораблях, хотя пользовались ими редко. Они были предназначены для спасения одного из членов экипажа. И вблизи, в поле тяготения планеты, они работали автоматически. В эру космических полетов люди сравнивали космос с бурным морем, и это сравнение было справедливо. Правда, таких опасных морей, как космос, никогда не было и не будет на Земле. И берега этого моря были гораздо более опасными, чем берега любого земного моря. И спасательные гондолы были предназначены, чтобы в целости перенести пассажира через прибрежный прибой и острые рифы, чтобы доставить его на землю. Гондолы были малокомфортабельны но они выполняли свою функцию.

Хан проснулся, ничего не зная. Все тело его болело. Он попытался двинуться, но почувствовал, что не может. Мгновенная паника охватила его, но он тут же все вспомнил. Сквозь прозрачный экран он видел, что приземлился в лесу и что уже глубокий вечер, почти ночь. Свежий воздух проникал в гондолу. Хан снова уснул. Когда он проснулся, была уже ночь. В сплетениях ветвей виднелись звезды. Теперь он вспомнил, что нужно сделать, чтобы открыть гондолу, и через мгновение он уже выбрался из нее. Холодный воздух молчаливого леса окружал его.

Коммерсанты в своих школах обучались очень многому: как добывать деньги, как сохранять их в любых условиях. Но самым ценным было то, что коммерсанты были готовы ко всяким неожиданностям. И хотя Хан не был самым прилежным студентом, учился спустя рукава и уделял больше внимания девушкам, чем занятиям, он знал и умел многое.

"Учебник выживания". Если ты упадешь, даже в собственном доме, остановись! ничего не предпринимай. Сначала вспомни, кто ты, как ты сюда попал. Не доверяй впечатлениям. Первый выживший был Адам, но тот Адам, который не знал, куда он упал – в рай или в ад.

Хан сел на поваленное дерево и начал вспоминать. Полет, корабль, Лизендир. И вот он где-то на Чалседоне. Прекрасно – значит, он хотя бы знает, на какой планете находится. Правда, без пищи, без денег... Нет, неправда. Кое-что есть в гондоле. Провод, пила, нож, вода для питья, кое-какие концентраты. Он встал и вытащил из гондолы мешок с НЗ. Что дальше?

Снова учебник: "Если возможно, иди ночью, когда огни видны издалека".

Хан не мог видеть на большее расстояние – слишком густ был лес. Он чувствовал, что находится на склоне холма. Поэтому он быстро взобрался на его вершину. Он видел звезды на небе, очертания отдаленных холмов, темные пятна долины. Но больше он ничего не видел: ни огней, ни дыма. Как будто он был единственным человеком на Чалседоне. Он даже не знал сторон света. Но их можно определить. Правда, на это потребуется время. Но времени у него много.

Хан рассмотрел знакомые созвездия на небе, засек их местоположение и время. Затем стал ждать. Время на Чалседоне текло медленно. Прошло несколько стандартных часов, когда он снова стал искать эти созвездия. Одни из них спустились к горизонту, другие сияли высоко в небе. Однако теперь он мог сказать с уверенностью, что находится к северу от Столицы, находящейся в экваториальной области. Правда, он не знал, далеко ли они успели улететь.

Однако нужно было идти. Хан собрал мешок и осторожно пошел в темноту. Нож он держал наготове: ведь ему ничего не было известно о хищниках Чалседона. И ему не хотелось знакомиться с ними близко.

Он шел по пустынной земле и уже потерял счет дням. Чалседон нельзя было назвать абсолютно плоской планетой. Но гор на нем не было. Хану приходилось все время подниматься и спускаться с холмов, лишь изредка пересекая равнины. Несколько раз он переправлялся через реки. Вскоре он выработал определенный ритм движения: два перехода в день с отдыхом между ними. Однако ему так и не удалось приспособиться к длинным суткам Чалседона, которые составляли тридцать два стандартных часа. Хан шел, но никак не мог определить, какое расстояние он преодолел – на поверхности планеты не было ничего, по чему он мог бы ориентироваться. Все вершины холмов были похожи между собой.

Никаких зверей он не видел, хотя в ночной тиши изредка раздавались крики. Его, видимо, никто не преследовал, так как эти крики все время были разными. Птиц он тоже не видел. Неужели на этой планете нет птиц? Самым приятным для него обстоятельством было то, что на Чалседоне не было ядовитых растений, и поэтому он мог есть все фрукты, ничего не опасаясь, фрукты помогали ему выдерживать пищевые концентраты, вкус которых был ужасен. Да и дистиллированная вода ему порядком надоела. И он шел и шел, избегая мыслей о том, что может случиться с Лизендир, вступившей в поединок с Воином Рассвета Хатингаром.

Хан остановился на ночной отдых более усталый, чем обычно. Весь день ему пришлось взбираться на каменные террасы. Он выбрал место для лагеря в небольшой долине среди высоких деревьев. Поэтому он не заметил, что часть неба над горизонтом слабо светилась. И только потом, когда он обходил лес, как делал всегда из предосторожности, он заметил свечение. Но после стольких дней пути он устал и даже не ощутил радостного возбуждения. Кроме того, он подумал, что это свечение обусловлено какими-то атмосферными явлениями. Он взял свой мешок и осторожно поднялся на вершину холма.