Текст книги "Амулет безумного бога"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Парус? А что?

– Было в нем что-нибудь особенное?

– Не помню. Кажется, обычный парус из темно-синей парусины.

– Ты плавал на торговых судах?

– Да.

– А на этом – первый раз?

– Верно.

– А когда ты нанялся на него? Кориантум озадаченно нахмурился:

– Вчера вечером, кажется. В день Лошади по керченскому календарю.

– А по всеобщему? Моряк наморщил лоб:

– Одиннадцатого числа третьего месяца.

– Три месяца назад, – заключил д'Аверк.

– Ну да? – Кориантум изумленно уставился на француза. – Три месяца? Как же это?

– Вас опоили, – объяснил Хоукмун. – А потом сделали пиратами, и вы совершали гнусные преступления. Ты что-нибудь слыхал о культе Безумного Бога?

– Кое-что слыхал. Он распространен на Укрании. С недавних пор его служители начали путешествовать. Говорят, даже в море выходят.

– А знаешь ли ты, что на этом судне – парус Безумного Бога? Что несколько часов назад ты бушевал и смеялся? Да ты погляди на себя… – Хоукмун наклонился и перерезал на пленнике веревки. – Посмотри, что у тебя на шее.

Кориантум из Керчи медленно поднялся, с изумлением разглядывая свое обнаженное тело, ощупал шею и коснулся обруча.

– Я… ничего не понимаю. Это шутка?

– Злая шутка, но мы тут ни при чем, – ответил Оладан. – Вас одурманили, а потом велели идти в море, чтобы убивать и грабить мирных моряков. Наверное, на вашем судне только капитан оставался в здравом рассудке. Скорее всего, его не было здесь, когда мы сражались. Куда вы должны были привести корабль, Кориантум? Вспомни еще хоть что-нибудь.

– Не помню.

– Скорее всего, капитан рассчитывал попасть на корабль позднее и привести его в нужный порт, – заметил д'Аверк. – Должно быть, существуют и другие суда с экипажами из таких дураков, как наш приятель, и эти суда встречаются друг с другом.

– На борту наверняка есть большой запас зелья, которым опоили матросов, – сказал Оладан. – Команда, видимо, пила его регулярно. Да и Кориантум непременно «опохмелился» бы, не свяжи мы его.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Хоукмун моряка.

– Ослаб… как будто из меня все жилы вытянули.

– Понятно, – кивнул Оладан. – Видать, дурман не только сводит с ума, но и убивает в конце концов. Какой чудовищный замысел! Нанять ни в чем не повинных людей, опоить их зельем, превратив в грабителей и убийц, а потом, когда они перемрут, забрать добычу! В жизни не слыхал ничего подобного. Я думал, Безумному Богу служат фанатики, но оказывается, среди них есть трезвый, холодный ум.

– Во всяком случае, на море, – сказал Хоукмун. – Хотелось бы мне найти того, кто все это придумал. Возможно, только он знает, какая связь между этим кораблем и Иссельдой.

– Прежде, чем мы отправимся его искать, не мешало бы убрать парус, – посоветовал д'Аверк. – Течение все равно затянет нас в бухту, но прием будет не слишком радушен, если туземцы увидят нашу эмблему. И еще: надо придумать, что делать с этими сокровищами. Ведь мы теперь богачи.

– Д'Аверк, вы – мой пленник, не забывайте. Но вы правы: эти сокровища наши, поскольку их владельцы мертвы. Кое-что мы возьмем себе, а остальное отдадим какому-нибудь честному человеку, чтобы распределил между родственниками и близкими безумных моряков.

– А что потом? – спросил Оладан.

– Снова выйдем в море и будем ждать встречи с хозяином корабля.

– А вы уверены, что эта встреча состоится? Вдруг он узнает, что мы побывали в Симферополе? – спросил Оладан.

Хоукмун хмуро улыбнулся:

– Тогда он тем более захочет с нами увидеться.

ГЛАВА 8
СЛУЖИТЕЛЬ БЕЗУМНОГО БОГА

Свою добычу они продали в Симферополе. Часть вырученных денег пошла на закупку провизии, коней и снаряжения, а остаток передали на хранение купцу, которого им порекомендовали как самого порядочного человека в Крымии. Вскоре до бухты добралась изрядно потрепанная «Улыбчивая дева», и Хокману пришлось заплатить капитану Маусо, чтобы тот молчал об их встрече с кораблем под черными парусами. Забрав все свое имущество, в том числе седельную сумку с подарком Ринала, герцог Кельнский поднялся на борт своего корабля в сопровождении Оладана и Гьюлама д'Аверка. С вечерним отливом они вышли в море. Кориантум остался у купца – набираться сил.

Еще больше недели блуждал по морю черный корабль, то резво скользя над волнами, то попадая в мертвый штиль. По расчетам Хоукмуна, они находились поблизости от пролива, соединяющего Азовское и Черное моря, у берега Керчи, где нанялся на судно Кориантум.

Д'Аверк блаженствовал в гамаке, подвешенном над палубой, время от времени кашляя и жалуясь на скуку. Оладан проводил время, забравшись на мачту, где он устроил наблюдательный пост, а Хоукмун расхаживал по палубе, погруженный в раздумья. Он уже сомневался, что его решение было здравым. «Напрасно теряем время, – с горечью думал герцог Кельнский. – Все равно ничего не узнаем об Иссельде. Да и вряд ли это ее кольцо. Наверное, в Камарге было изготовлено несколько таких колец…»

Но однажды утром на горизонте показался парус.

Первым его заметил Оладан и позвал Хоукмуна. Герцог Кельнский быстро поднялся на палубу и стал всматриваться вдаль.

Возможно, это был тот самый корабль, который они ждали.

– Вниз! – крикнул он. – Укрыться в трюме!

Оладан полез вниз по вантам, а д'Аверк живо соскочил с гамака и побежал к трапу, ведущему в средний трюм. Там, в темноте, они затаились и стали ждать.

Спустя час раздался глухой удар в борт. Потом по палубе загремели сапоги. Кто-то медленной, размеренной поступью прошел от кормы до носа и обратно. Затем шаги стихли – видимо, гость вошел в каюту или поднялся на мостик.

Трое людей в темноте затаили дыхание, когда шаги раздались снова. Незнакомец шел прямиком к люку среднего трюма.

Откинулась крышка, и в проеме показался силуэт человека. Гость постоял, нагнувшись над люком и вглядываясь в сумрак, потом стал осторожно спускаться по трапу. Хоукмун бесшумно двинулся вперед.

Как только незнакомец ступил на днище, Хоукмун прыгнул и обхватил его рукой за шею.

Гость оказался настоящим великаном – ростом выше шести с половиной футов. У него была длинная борода, заплетенная в косы, и медный нагрудник поверх рубашки из черного шелка. Удивленно крякнув, он круто развернулся всем телом, едва не стряхнув Хоукмуна. Силы он был недюжинной. Обхватив толстыми пальцами руку Хоукмуна, он почти освободился от захвата, но тут герцог Кельнский позвал на помощь:

– Быстрее! Хватайте его, а то вырвется!

Оладан и д'Аверк дружно набросились на великана, и тот не устоял на ногах.

Д'Аверк вытащил меч. В маске Вепря и металлическом облачении воина Гранбретании он выглядел очень грозно. Острие его меча прижалось к горлу пленника.

– Имя! – громогласно потребовал француз.

– Капитан Шаракиин. Где мой экипаж?

Чернобородый капитан угрюмо смотрел на своих недругов. Он был скорее зол, чем испуган.

– Где мой экипаж? – повторил он.

– Ты о тех безумцах, которых послал на смерть? – спросил Оладан. – Они все пошли ко дну. Но перед этим успели рассказать нам о твоем гнусном замысле.

– Дураки! – выругался Шаракиин. – Вас всего трое, а у меня на другом корабле целая армия. Неужели вы надеетесь меня удержать?

Д'Аверк хихикнул:

– С одной армией, как видишь, мы справились, нам не привыкать.

В глазах Шаракина мелькнул страх, но тут же исчез, уступив место решительности.

– Я вам не верю. Команда этого корабля жила только для того, чтобы убивать. Не лгите, что сумели с ней…

– Справились, не сомневайся, – перебил д'Аверк. Огромная кабанья маска повернулась к Хоукмуну. – Ну что, поднимемся на палубу и доведем дело до конца?

– Погоди! – Хоукмун нагнулся над Шаракиным. – Я хочу задать ему один вопрос. – Скажи-ка, Шаракин, твои люди когда-нибудь захватывали девушек?

– Им приказано не убивать девушек, а доставлять мне.

– Зачем?

– Не знаю. Мне велено отправлять девушек ему, вот я и отправляю, – Шаракин засмеялся. – Нет, не удержите вы меня. И жить вам осталось не больше часа. Скоро мои ребята заподозрят неладное.

– Почему же ты никого из них не взял с собой на этот корабль? Уж не потому ли, что им не понравилось бы содержимое трюмов?

Шаракин пожал плечами:

– Когда я закричу – они придут.

– Возможно, – кивнул д'Аверк. – Ну-ка, поднимись, будь любезен.

– Куда ты отправлял девушек? – допытывался Хоукмун. – Кому?

– На материк, конечно. Безумному Богу, моему господину.

– Ты – слуга Безумного Бога? Значит, правда, что эта секта разбойничает на море?

– Да, я его слуга, хотя в секте не состою. Просто сектанты хорошо платят, чтобы я потрошил корабли и отсылал им добычу.

– Зачем им это? Шаракин ухмыльнулся:

– В секте нет моряков. Поэтому жрецы и обратились ко мне, когда один из них придумал этот план. Хотя, сказать по правде, я не знаю, зачем им сокровища, – он поднялся на ноги. – Ну, пошли. Забавно будет посмотреть, что вы затеяли.

Д'Аверк кивнул Хоукмуну и Оладану. Те исчезли во тьме и вернулись с тремя длинными незажженными факелами. Д'Аверк подтолкнул Шаракина, и капитан следом за Оладаном двинулся к трапу.

Они медленно поднялись на палубу и увидели в свете заката большой, красивый трехмачтовый корабль.

Матросы, стоявшие на палубе, сразу поняли, что произошло, и бросились к борту. Но Хоукмун закричал, прижав к спине Шаракина острие меча:

– Не двигайтесь, иначе мы убьем вашего капитана!

– Если убьете меня, они убьют вас, – проворчал Шаракиин. – Кто от этого выиграет?

– Молчать! – сказал Хоукмун. – Оладан, зажигай!

Оладан ударил кресалом о кремень. Факел вспыхнул. Запалив два других, зверочеловек раздал их своим спутникам.

– Слушайте! – закричал Хоукмун. – Наше судно пропитано нефтью. Если кто-нибудь из нас опустит факел, оно загорится. Тогда и вам несдобровать.

– Так, значит, мы все сгорим, – хмыкнул Шаракин. – Да вы такие же сумасшедшие, как и те ослы, которых убили.

Хоукмун отрицательно покачал головой:

– Оладан, готовь ялик.

Горец прошел на корму, к самому дальнему люку, развернул над ним лебедку, откинул крышку и, прихватив конец троса, исчез внизу.

Заметив движение на чужом корабле, Хоукмун опустил факел. Пламя отражалось в его глазах, бросало багровые отблески на лицо.

Оладан снова поднялся на палубу и, держа в одной руке факел, другой стал вращать ворот лебедки.

Увидев поднимающийся над люком огромный ялик с тремя оседланными лошадьми, Шаракиин крякнул от изумления. Лошади испуганно и непонимающе глядели на море. Ялик медленно проплыл в воздухе и повис, покачиваясь, над водой.

Закончив работу, Оладан привалился к лебедке спиной. Он вспотел и тяжело дышал, но ни на секунду не опускал факела.

Шаракин осклабился:

– Неплохо придумано. Но ничего не выйдет. Вас всего трое. Что теперь будете делать?

– Повесим тебя, – ответил Хоукмун. – На глазах у экипажа. Я устроил эту ловушку по двум причинам. Первая: мне нужно кое-что от тебя узнать. Вторая – я решил свершить правосудие.

– Какое еще правосудие? – закричал перепуганный Шаракин. – Зачем ты суешься в чужие дела? Какое еще правосудие?

– Правосудие Хоукмуна, – твердо ответил герцог Кельнский. На его бледное лицо упал солнечный луч, и казалось, камень во лбу ожил.

– Матросы! – завопил Шаракин. – Спасите меня! Убейте их, матросы!

– Если вы пошевелитесь, мы убьем его и подожжем корабль, – крикнул д'Аверк. – Вы погибнете напрасно. Мой вам совет: уходите, пока целы. Мы казним только Шаракина.

Как они и рассчитывали, матросы не испытывали особой любви к своему капитану-пирату и не желали ради него рисковать жизнью. И все же они не рубили абордажных канатов, выжидая, что предпримут трое смельчаков.

С веревкой в руке Хоукмун забрался на салинг. Сделав петлю и надежно укрепив веревку над водой, он спустился обратно на палубу.

Наступила мертвая тишина. Шаракиин постепенно сообразил, что помощи от своей команды он не дождется.

За кормой покачивался над морем ялик с лошадьми. Скрипели тали. В руках троих воинов, пленивших Шаракина, потрескивая, горели факелы.

Шаракин отчаянно закричал и попытался вырваться, но пирата остановили острия трех мечей, прижатые к его горлу, груди и животу.

– Вы этого не сделаете… – пробормотал он, но умолк, видя мрачную решимость на лицах своих врагов.

Оладан подцепил мечом петлю, подтянул ее к борту, Хоукмун расширил ее, а д'Аверк подтолкнул к ней Шаракина. В тот миг, когда петля опустилась на плечи пирата, он взревел и ударил Оладана, сидевшего на планшире. Тот с криком полетел в воду. Охнув от неожиданности, Хоукмун бросился к борту. Шаракиин повернулся к д'Аверку и выбил факел из его руки, но француз отступил на шаг, и у глаз капитана заблестела сталь меча.

Пират плюнул д'Аверку в лицо, прыгнул на борт, лягнув Хоукмуна, который попытался его остановить, и бросился в воду.

Петля затянулась, край нок-реи опустился и взметнулся вверх, хрустнули позвонки, и тело задергалось на веревке.

Д'Аверк кинулся к упавшему факелу, но пропитанная нефтью палуба уже вспыхнула. Пока он пытался затоптать огонь, Хоукмун бросил Оладану канат, и мокрый зверочеловек вскарабкался на борт корабля. Купание ему, похоже, ничуть не повредило.

Матросы на корабле Шаракиина зашумели и подступили к борту.

«Почему они не отплывают?» – удивленно подумал Хоукмун.

– Отходите! – крикнул он. – Ваш капитан мертв, и вы будете мертвы, если не отплывете!

Но матросы не двигались.

– Пожар, остолопы! – Оладан показал на пламя, от которого пятился д'Аверк. Огненные языки взметнулись вверх и лизали мачту и надстройку.

– Пора в лодочку, – усмехнулся д'Аверк.

Бросив свой факел в пламя, Хоукмун поспешил к ялику.

– Почему они не уходят? – спросил он француза.

– Сокровища, – пояснил тот, крутя ворот лебедки. – Думают, награбленное добро еще в трюмах.

Ялик опустился на воду. Напуганные лошади фыркали, чуя запах дыма. Соскользнув по талям на дно ялика, бывшие владельцы черного корабля налегли на весла. Вскоре судно превратилось в огромный костер. Над волнами стелился маслянистый дым, на фоне которого раскачивалось, словно пытаясь избегнуть адского пламени, тело Шаракиина.

Трое смельчаков поставили парус, и тот наполнился ветром, унося их прочь от горящего судна. Они видели, что на пиратском корабле занялся парус, и матросы лихорадочно затаптывали падающие на палубу головни, а другие с большой неохотой рубили абордажные канаты. Но с ялика трудно было рассмотреть, велика ли опасность, грозящая трехмачтовому кораблю.

Прямо по ходу ялика был виден берег Крымии. Дальше лежала Украния. Быть может, где-то там трое путников найдут Безумного Бога, его приверженцев и, возможно, Иссельду…

Часть вторая

«Утлое суденышко несло Дориана Хоукмуна и его спутников к скалистым берегам Крымии, а в это время далекий Камарг из последних сил отражал натиск Империи Мрака. Король-император Хеон приказал своим войскам во что бы то ни стало уничтожить смелый народ, дерзнувший бросить ему вызов. По Серебряному мосту, протянувшемуся над морем на тридцать миль, шагали воины Орденов Вепря и Волка, Грифа и Собаки, Богомола и Лягушки. Они гордо несли свои чудовищные доспехи, клинки их полыхали в солнечных лучах… А король-император, свернувшись зародышем в своей Тронной Сфере, скрежетал зубами от ненависти к Хоукмуну, графу Брассу и всем тем, кого он до сих пор не сумел подчинить себе, хотя уже полмира лежало у его ног. Порой ему казалось, будто он сражается с некой таинственной силой и за спиной его недругов стоит какой-то всесильный незримый противник – и эта мысль сводила Хеона с ума… Судьбы всего мира зависели сейчас от тех смельчаков, с кем не мог справиться король Хеон: от Хоукмуна, Оладана и, возможно, даже д'Аверка; от загадочного Рыцаря-в-Черном-и-Золотом; от Иссельды, графа Брасса и еще горстки храбрецов. Именно на них пал выбор Рунного Посоха…»

Из «Летописи Рунного Посоха»

ГЛАВА 1
ВСТРЕЧА НА ПОБЕРЕЖЬЕ

Лодка стремительно неслась к черным скалам. Хоукмун с интересом наблюдал за д'Аверком, который, не замечая чужого взгляда, поднял свою кабанью маску и с загадочной улыбкой смотрел куда-то вдаль. Затем он обернулся, как видно, ощутив на себе взор герцога.

– Сдается мне, что-то тревожит вас, герцог Дориан. Неужели вас не радует счастливый исход нашего приключения?

– Нет, почему же, – отозвался Хоукмун. – Сейчас меня больше волнуете вы, д'Аверк. Вы ведь оказались с нами по чистой случайности. Я убежден, вас не интересовало ни правосудие, свершившееся над пиратом, ни судьба Иссельды. Тем не менее, вы ни разу не пытались сбежать.

Д'Аверк широко заулыбался:

– Бежать? Но зачем? Насколько я могу судить, вы не собираетесь убивать меня и, более того, не так давно спасли мне жизнь. Сказать начистоту, сейчас мне кажется, что судьба моя куда теснее связана с вашей, нежели с судьбой Империи Мрака.

– Однако вы не преданы мне и моему делу.

– Мой дорогой герцог, я уже объяснял, что предан только своим замыслам и желаниям. А что касается вашего дела, то признаюсь, я уже не считаю его столь безнадежным. Вам чертовски везет, и порой мне кажется, что в борьбе с Империей Мрака вы способны одержать верх. Если бы я был в этом уверен, то весьма охотно встал бы на вашу сторону.

– В самом деле? А по-моему, вы просто ждете, когда мы снова поменяемся ролями, и у вас появится возможность загладить вину перед гранбретанцами.

– Переубеждать вас бесполезно, – улыбнулся д'Аверк, – поэтому я не стану этого делать.

Услышав столь уклончивый ответ, Хоукмун помрачнел. Д'Аверк согнулся в приступе кашля, а потом, тяжело дыша, лег на дно лодки. Видимо, этим он давал понять, что не прочь сменить тему.

– Герцог Дориан! – крикнул стоявший на носу ялика Ола-дан. – Смотрите! Вон там, на берегу!

Хоукмун обернулся. Под утесом, нависшим над полоской гальки, он разглядел человека на коне. Всадник не двигался, следя за приближением ялика, словно ожидал, когда пассажиры высадятся на берег, чтобы сообщить им нечто важное.

Наконец киль ялика заскрежетал о гальку. Спрыгнув с носа лодки, герцог Кельнский направился к человеку, сидящему на коне в тени утеса. Он уже узнал Рыцаря, с головы до ног закованного в латы.

– Вы встречаете меня? – спросил Хоукмун.

– Я предполагал, что вы сойдете на берег именно здесь, – ответил Рыцарь-в-Черном-и-Золотом. – Поэтому я и ждал.

– Ясно, – Хоукмун окинул всадника взглядом, не зная, что делать и что говорить. – Ясно…

Хрустя галькой, к ним приблизились д'Аверк и Оладан.

– Вы знаете этого господина? – спросил д'Аверк.

– Мы с ним старые знакомые.

– Вы – сэр Гьюлам д'Аверк, – звучным голосом произнес Рыцарь-в-Черном-и-Золотом. – Я вижу, вы еще не избавились от доспехов гранбретанского полководца.

– Они вполне соответствуют моим вкусам, – парировал д'Аверк. – Между прочим, вы не представились.

Пропустив эти слова мимо ушей, Рыцарь указал на Хоукмуна рукой в тяжелой латной рукавице:

– Я должен поговорить с этим человеком. Вы ищете свою невесту Иссельду. А еще – Безумного Бога.

– Иссельда в заточении у Безумного Бога?

– Да, если можно так выразиться. Но вы должны найти Безумного Бога не только поэтому.

– Что с Иссельдой? Она жива? – допытывался Хоукмун.

– Жива. Но прежде, чем вы с ней встретитесь, необходимо убить Безумного Бога. И не только убить, но и сорвать с его шеи Красный Амулет, по праву принадлежащий вам. Безумный Бог похитил у вас две драгоценности – девушку и амулет, и вы должны их вернуть.

– Насчет Иссельды я знаю, что она моя, но об амулете первый раз слышу. Почему вы считаете, что он принадлежит мне?

– Красный Амулет – ваш. Безумный Бог не должен его носить, но носит, и оттого он безумен.

Хоукмун улыбнулся:

– И пусть носит, если только в этом и заключается свойство амулета.

– Это не тема для шуток, герцог Дориан. Безумный Бог украл Красный Амулет у слуги Рунного Посоха и в наказание лишился разума. Но слуга Рунного Посоха, если он владеет амулетом, обладает великим могуществом. А значит, ни я и никто другой не должны отнимать его у Безумного Бога. Это надлежит сделать только Дориану Хоукмуну Кельнскому, слуге Рунного Посоха.

– Опять вы называете меня слугой Рунного Посоха! А я, между прочим, даже не знаю своих обязанностей. И вообще, я не уверен, что Рунный Посох, Красный Амулет и все остальное – не плод вашего больного воображения. Может быть, вы тоже безумны?

– Думайте, что хотите. Все равно вам придется найти Безумного Бога. Ведь ничего другого вам не остается, верно?

– Да, я хочу разыскать Иссельду и того, кто ее захватил…

– Пусть так. Главное – мне не нужно вас уговаривать. Вы все равно выполните свое предназначение.

Хоукмун нахмурился:

– С того дня, как я покинул Хамадан, меня преследуют странные совпадения. Чем вы это объясните?

– Там, где над судьбами людскими властвует Рунный Посох, совпадений не бывает. Иногда вы замечаете закономерность, иногда – нет. – Рыцарь-в-Черном-и-Золотом повернулся и указал рукой на вьющуюся по утесу тропинку. – Здесь мы сможем подняться. Наверху заночуем, а утром отправимся в замок Безумного Бога.

– Вы знаете дорогу? – встрепенулся Хоукмун, мигом забыв все сомнения.

– Да.

В душу Хоукмуна закралось новое подозрение:

– А вы… случаем, не тот человек, из-за которого Иссельда попала в плен? Не вам ли я обязан тем, что вынужден искать Безумного Бога?

– Иссельду похитил изменник Жуан Зинага. Он вез ее в Империю Мрака, но по пути у него вышла стычка с гранбретанцами, которые надеялись убить его и получить причитающуюся ему награду. Пока они дрались, Иссельда сбежала. Скитаясь по Европе, она встретила в Италии караван изгнанников, добралась с ним до Адриатического моря и попала на корабль, который, как ей сказали, направлялся в Прованс. Но корабль оказался невольничьим – на нем везли девушек в Аравию. В заливе Сидра его захватили карпатские пираты…

– История просто фантастическая. Что было потом?

– Потом пираты решили получить за Иссельду выкуп. О том, что Камарг осажден, они узнали значительно позже. Тогда они направились в Истанбул, чтобы продать Иссельду на невольничьем рынке. Но в гавани оказалось много кораблей Империи Мрака, и пираты не рискнули зайти в порт. Они прошли дальше, в Черное море, и там на свою беду повстречали корабль, который вы недавно сожгли.

– Остальное мне известно. Та рука приналежала пирату, отнявшему кольцо у Иссельды. И все же, Рыцарь, ваша история слишком невероятна. Очень уж тут много совпадений…

– Еще раз говорю: там, где действует Рунный Посох, совпадений не бывает. Хотя иногда некоторые закономерности незаметны.

Хоукмун вздохнул:

– Иссельда невредима?

– Относительно.

– Что значит – относительно?

– Будете в замке Безумного Бога – увидите.

Загадочный Рыцарь умолк и больше на вопросы Хоукмуна не отвечал. Он сидел в седле, задумчиво опустив голову, и ждал, пока Хоукмун, д'Аверк и Оладан выведут на берег напуганных коней и выгрузят припасы и вещи, в том числе потертую седельную сумку Хоукмуна, чудом не потерявшуюся в долгом и трудном пути.

Затем Рыцарь-в-Черном-и-Золотом повернул коня и поехал по узкой горной тропе. Остальным вскоре пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Время от времени человек или конь оступались и едва не падали в пропасть; иногда камень, задетый ногой или копытом, срывался с обрыва.

Наконец они добрались до края обрыва и увидели холмистую равнину, простиравшуюся, казалось, в бесконечность. Рыцарь-в-Черном-и-Золотом показал на запад.

– Туда мы отправимся утром. Там, за Пульсирующим мостом – Украния, а замок Безумного Бога – в глубине материка. Будьте осторожны, в этих краях рыщут воины Империи Мрака.

Он подождал, пока трое путников разобьют лагерь.

– Не угодно ли вам, сударь, принять участие в нашей скромной трапезе? – не скрывая насмешки, обратился к нему д'Аверк.

Но огромная голова в шлеме, склоненная над лукой седла, не поднялась. Всадник и конь были неподвижны как изваяние. Всю ночь Рыцарь-в-Черном-и-Золотом провел в седле, словно охранял покой своих спутников или, может быть, следил, чтобы они не сбежали под покровом темноты.

Лежа в палатке с откинутым пологом, Хоукмун смотрел на силуэт Рыцаря и гадал, есть ли в этом создании хоть что-нибудь человеческое. Чем объяснить такое пристальное внимание к Хоукмуну? Друг он ему или враг?

Герцог Кельнский вздохнул. Он хотел всего-навсего разыскать Иссельду, освободить ее и отвезти в Камарг. Да еще убедиться, что провинция не покорилась Империи Мрака. Но все оказалось гораздо сложней. Выяснилось, что перед Хоукмуном стоит некая цель, и к ней его ведет таинственный Рунный Посох. Хотя Рунный Посох – это предмет, а не разумное существо. Как он может кого-то вести? Или все-таки это существо? Посох обладает величайшей силой, и тот, кто дает ему клятву, может рассчитывать на его помощь. Ходят слухи, что он вершит судьбы всего человечества. Но, в таком случае, зачем Рунному Посоху слуги, если ему и так подчинены все люди?

Наверное, не все. Видимо, время от времени появляются какие-то силы, вроде Империи Мрака, которые противятся ему. И тогда возникает нужда в слугах.

Мысли путались. Хоукмун не привык ломать голову над неразрешимыми загадками. Вскоре его сморил сон.