Текст книги "Скиталец по морям судьбы"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Некоторое время странного голоса, который встретил их при входе, не было слышно, но теперь до них снова доносился его шепот.

– Где? Где? О, боль!

Они остановились, пытаясь определить направление, откуда исходит звук, но ощущение возникало такое, будто звук идет отовсюду.

Они с мрачными лицами продолжили свой путь, преследуемые тысячами маленьких существ, которые впивались в обнаженные участки их тел, как комары, но насекомыми при этом они не были. Ничего подобного раньше Элрик не видел. Они были бесформенными, примитивными и совершенно бесцветными. Они вились вокруг его лица и напоминали собой ветер. Он чувствовал, как силы покидают его – он почти ничего не видел, задыхался и потел. Воздух теперь был таким плотным, горячим и соленым, что возникало ощущение, будто они двигаются сквозь жидкость. Состояние других было ничуть не лучше. Кто-то спотыкался, двое упали, и их товарищи, не менее выбившиеся из сил, помогли им подняться.

У Элрика возникло желание сбросить с себя доспехи, но он понимал, что в этом случае еще большая часть его тела окажется во власти маленьких летучих существ.

Они продолжали свое восхождение, и теперь еще большее количество змееобразных тварей вились вокруг их ног, препятствуя дальнейшему продвижению. Для них Хоун тоже пел свою песню – пел, пока не охрип.

– Если так будет и дальше, скоро нам всем конец, – сказал Ашнар Рысь, подойдя к Элрику. – Если мы и найдем колдуна или его сестру, то ничего не сможем им противопоставить.

Элрик мрачно кивнул.

– И я так считаю, но ничего другого нам не остается, разве нет?

– Ничего, – сказал Ашнар тихим голосом. – Ничего.

– Где? Где? Где? – Это слово шуршало в воздухе вокруг них. Многие из воинов заметно нервничали.

Глава пятая
Значение теней

Они достигли вершины этого коридора. Раздраженный Голос теперь стал гораздо громче. Они увидели арку, а за ней – освещенное помещение.

– Это явно комната Атака, – сказал Ашнар, покрепче берясь за рукоять меча.

– Возможно, – сказал Элрик. У него было такое ощущение, будто он существует отдельно от своего тела. Должно быть, на него подействовали жара и усталость или его растущее беспокойство. Но что-то заставило его взять себя в руки, и он не без колебаний вошел в помещение.

Комната имела восьмиугольную форму, и у каждой из ее восьми скошенных сторон была своя окраска, причем все цвета постоянно менялись. Время от времени стены становились полупрозрачными, и сквозь них далеко внизу открывался полный вид разрушенного города (или собрания городов), а также вид сооружения в точности такого же, как то, в котором они находились, со всеми его проводами и трубами.

Но прежде всего их вниманием завладел бассейн в середине помещения. Впечатление возникало такое, что бассейн достаточно глубок, а наполнен он был вязкой жидкостью с отвратительным запахом. Жидкость пузырилась. В ней образовывались какие-то формы. Гротескные и странные, прекрасные и знакомые, формы эти, казалось, вот-вот обретут твердые очертания, но они туг же растворялись в бассейне. Голос здесь звучал громче, и теперь было ясно, что его источник находится в бассейне.

– ЧТО? ЧТО? КТО ВТОРГАЕТСЯ?

Элрик заставил себя подойти поближе к краю бассейна. Несколько секунд снизу на него смотрело его же собственное лицо, а потом исчезло.

– КТО ВТОРГАЕТСЯ? АХ! КАКАЯ СЛАБОСТЬ!

Элрик заговорил с бассейном.

– Мы те, кого ты хочешь уничтожить, – сказал он. – Мы те, кого ты хочешь сожрать.

– АХ! АГАК! АГАК! Я БОЛЬНА! ГДЕ ТЫ?

К Элрику присоединились Ашнар и Брут. На лицах воинов было написано отвращение.

– Атак, – прорычал Ашнар Рысь, глаза его сузились. – Наконец-то хоть какое-то свидетельство того, что этот колдун здесь.

Остальные воины сбились в кучу, стараясь держаться подальше от бассейна, но все они смотрели как зачарованные на разнообразные формы, образующиеся и распадающиеся в вязкой жидкости.

– Я СЛАБЕЮ… МНЕ НУЖНО ПОПОЛНИТЬ ЭНЕРГИЮ… МЫ ДОЛЖНЫ НАЧАТЬ НЕМЕДЛЕННО, АТАК… МЫ ТАК ДОЛГО ДОБИРАЛИСЬ ДО ЭТОГО МЕСТА. МНЕ НУЖНО ОТДОХНУТЬ. НО ЗДЕСЬ НЕ ОТДОХНЕШЬ. БЕСПОКОЙСТВО… ОНО НАПОЛНЯЕТ МОЕ ТЕЛО. АГАК ПРОСНИСЬ, АГАК. ПРОСНИСЬ!

– Наверное, это какой-то слуга Атака, несущий ответственность за оборону этого помещения, – тихим голосом предположил Хоун Заклинатель Змей.

Но Элрик продолжал вглядываться в бассейн, начиная, как ему показалось, прозревать истину.

– Так Атак проснется? – спросил Брут. – Он придет сюда? – Брут нервно оглянулся по сторонам.

– Атак! – выкрикнул Ашнар Рысь. – Трус!

– Атак! – закричали воины, размахивая мечами.

Элрик, однако, ничего не сказал. Он обратил внимание, что Хоукмун, Корум и Эрекозе тоже хранят молчание. Он подумал, что они, как и он, начинают понимать.

Он посмотрел на них. В глазах Эрекозе он прочел муку, жалость к себе и своим товарищам.

– Мы – Четверо, которые Одно, – сказал Эрекозе. Голос его дрогнул.

Элрик почувствовал неожиданный порыв – порыв, который вызвал у него отвращение и ужас.

– Нет… – Он попытался вложить Буревестник в ножны, но меч воспротивился этому.

– АГАК! БЫСТРЕЕ!

– Если мы не сделаем этого, – сказал Эрекозе, – они пожрут все наши миры. Не останется ничего.

Элрик свободной рукой дотронулся до лба. Его качало на краю пугающего бассейна. Он застонал.

– Значит, мы должны сделать это, – раздался голос Корума.

– Я не стану, – сказал Элрик. – Я – это я.

– И я! – сказал Хоукмун.

Но Корум Джаелен Ирсеи сказал:

– Другого нам не дано – ведь мы одно. Неужели вы не понимаете? Кроме нас, нет никого в нашей вселенной, кто бы мог покончить с этими колдунами – единственным способом, каким они могут быть уничтожены!

Элрик посмотрел на Корума, на Хоукмуна, на Эрекозе – и снова увидел в них какую-то часть себя самого.

– Мы Четверо, которые Одно, – сказал Эрекозе. – Наша объединенная сила больше, чем просто сумма наших сил. Мы должны объединиться, братья. Мы должны победить здесь, прежде чем сможем надеяться победить Атака.

– Нет… – Элрик отошел в сторону, и все равно каким-то образом оказался на краю булькающего вонючего бассейна, из которого по-прежнему доносились жалобы и бормотание и где продолжали образовываться и исчезать все новые и новые формы. На трех других углах бассейна стояли его товарищи – по одному на каждом. На лицах всех четверых было обреченное выражение.

Остальные воины отошли к стенам. Отто Блендкер и Брут из Лашмара стояли около дверей, прислушиваясь к звукам в коридоре. Ашнар Рысь гладил факел, заткнутый за пояс, его грубое лицо было искажено страхом.

Элрик почувствовал, как поднимается под воздействием меча его рука, и он увидел, что и три его товарища тоже поднимают мечи. Потом они вытянули руки так, что кончики Мечей встретились точно в центре бассейна.

Элрик закричал, чувствуя, как что-то входит в его существо. Он попытался освободиться, но эта внешняя сила была непреодолима. Другие голоса раздались в его голове.

– Понимаю… – Это был донесшийся издалека шепот Корума. – Это единственный способ.

– Нет, нет, нет… – Это был голос Хоукмуна, но слова сорвались с губ Элрика.

– АТАК! – закричал бассейн. Жидкость в нем стала волноваться сильнее, сделалась беспокойнее. – АТАК!БЫСТРЕЕ! ПРОСНИСЬ!

Тело Элрика задрожало, но рука его надежно держала меч. Атомы его тела стали распадаться, а потом соединяться снова в некую единую текучую сущность, которая устремилась по лезвию меча к его острию. И Элрик все еще оставался Элриком, который исступленно кричал в ужасе от происходящего.

Элрик все еще оставался Элриком, когда он отошел от бассейна, но, взглянув на себя теперь, увидел, что он полностью воссоединился с тремя другими своими частями.

Существо парило над бассейном. Со всех сторон его головы находилось по лицу, и каждое лицо принадлежало одному из его товарищей. Безмятежные и жуткие глаза смотрели не мигая. У существа было восемь рук, и эти руки оставались неподвижны. Оно присело над бассейном на восьми ногах, а в его доспехах смешались все цвета, хотя отдельные части оставались неизменными.

Это существо всеми восемью руками сжимало один огромный меч, который, как и само существо, мерцал призрачным золотистым светом.

И тогда Элрик вошел в это тело и стал иным – самим собой, и тремя другими, и чем-то еще, что являлось суммой этого союза.

Четверо, которые Одно, повернули свой чудовищный меч, направив острие вниз, на бешено бурлящую жидкость в бассейне. Эта жидкость боялась меча. Она захныкала:

– Агак, Агак…

Существо, частью которого был Элрик, собрало все силы и начало опускать меч.

На поверхности стали появляться бесформенные волны. Цвет жидкости сменился с болезненно-желтого на нездоровый зеленый.

– Агак, я умираю…

Меч безжалостно направился вниз. Он коснулся поверхности.

Жидкость заметалась, попыталась перетечь через край бассейна. Меч погружался все глубже, и Четверо, которые Одно, чувствовали, как по лезвию в них вливаются новые силы. Раздался стон. Медленно бассейн успокаивался. Он замолчал. Движение прекратилось. Жидкость посерела.

И тогда Четверо, которые Одно, спустились в бассейн, Чтобы быть поглощенными им.

Теперь они видели все отчетливо. Они проверили свое тело. Они контролировали каждый свой орган, каждую функцию. Они торжествовали. Своим единственным восьмиугольным глазом они смотрели во всех направлениях одновременно, видели все руины города. Потом они перенесли все внимание на своего близнеца.

Атак проснулся слишком поздно, но он все же проснулся, пробужденный криками своей умирающей сестры Джагак, в чье тело смертные вторглись первыми, чью хитрость превзошли, чьим глазом теперь смотрели и чьими силами вскоре собирались воспользоваться.

Атаку не нужно было поворачивать голову, чтобы взглянуть на существо, которое он продолжал считать своей сестрой. Его разум, как и ее, находился в огромном восьмиугольном глазу.

– Ты звала меня, сестра?

– Я произнесла твое имя, не больше, брат. – Остатков жизненных сил Джагак хватало, чтобы Четверо, которые Одно, могли подражать ее голосу.

– Ты кричала?

– Во сне. – Четверо помолчали, потом продолжили: – Болезнь. Мне снилось, что на этом острове есть что-то такое, от чего мне нездоровится.

– Разве такое возможно? Нам слишком мало известно об этих измерениях и существах, в них обитающих. Но никто из них по силе не может сравниться с Агаком или Джагак. Ничего не бойся, сестра. Скоро мы начнем.

– Уже все в порядке. Я проснулась.

Атак был озадачен.

– Ты говоришь как-то странно.

– Сон… – ответило существо, которое вошло в тело Джагак и уничтожило ее.

– Пора начинать, – сказал Атак. – Измерения смещаются, и время пришло. Ты почувствуй. Оно ждет, когда мы возьмем его. Как оно богато энергией! Какой будет наша победа, когда мы вернемся домой!

– Я чувствую, – ответили Четверо, и они действительно это чувствовали. Они чувствовали, как вся их вселенная, измерение за измерением, принялась вращаться вокруг них. Звезды, планеты и луны, измерение за измерением, во всей полноте энергии, которую желали заполучить Атак и Джагак. И в Четверых все еще была жива достаточная часть Джагак, чтобы они почувствовали сильный, хотя и преждевременный голод, который скоро, когда измерения займут нужное положение, будет утолен.

Четверо испытывали искушение присоединиться к Атаку в грядущем пиршестве, хотя они и понимали, что тем самым ограбят собственную вселенную, оставив ее без энергии. Звезды погаснут, миры умрут. Погибнут даже Владыки Закона и Хаоса, потому что являются частью той же самой вселенной. Однако ради овладения этой силой, может быть, и стоит пойти на такое чудовищное преступление… Четверо подавили в себе это желание и подготовились к атаке, прежде чем Атак поймет, что происходит.

– Начнем пир, сестра?

Четверо поняли: корабль очень вовремя доставил их на остров. Еще чуть-чуть, и они опоздали бы.

– Сестра? – В голосе Атака снова послышалось недоумение. – Что?..

Четверо поняли, что пора отсоединиться от Атака. Трубки и провода оторвались от тела Атака и втянулись в тело Джагак.

– Что такое? – Несколько мгновений тело Атака сотрясала дрожь. – Сестра?

Четверо приготовились. Они вобрали в себя воспоминания и инстинкты Джагак, а потому не были уверены, что смогут атаковать Атака в обличье его сестры. Но поскольку колдунья обладала способностью менять свой внешний вид, Четверо стали меняться, громко стеная, испытывая жуткую боль, собирая воедино все материалы своего украденного существа, и вот то, что имело вид здания, теперь превратилось в мясистую бесформенную плоть. Недоумевающий Атак смотрел на сестру.

– Сестра? Ты не больна?..

Здание – существо, которое было Джагак, заметалось, начало плавиться и рассыпаться. Оно мучительно завизжало.

Оно приняло свою форму.

Оно рассмеялось.

Четыре лица хохотали на гигантской голове. Восемь рук взметнулись к небесам в торжествующем жесте. Восемь ног пришли в движение, и над головой взлетел единственный огромный меч.

И существо побежало.

Оно неслось на Атака, а колдун из других миров все еще пребывал в своей неподвижной форме. Меч вращался с угрожающим гудением, и воздух пронзали лучи призрачного золотистого света, отраженные его лезвием. Четверо сравнялись с Агаком в размерах, и в этот миг они были равны ему по силе.

Атак понял, какая ему грозит опасность, и начал вбирать энергию. Неторопливое пиршество с сестрой отменялось. Он должен напитаться энергией этой вселенной, если хочет иметь достаточно сил для самозащиты, получить то, что ему необходимо, для уничтожения этого врага, убийцы его сестры. Атак забирал в себя энергию, уничтожая миры.

Но этого было недостаточно. Атак попытался прибегнуть к хитрости.

– Это центр твоей вселенной. Все ее измерения пересекаются здесь. Приди, ты можешь разделить со мной эту силу. Моя сестра мертва. Я принимаю ее смерть. Теперь ты будешь моим напарником. Имея такую силу, мы покорим вселенную, гораздо более богатую, чем эта.

– Нет! – сказали Четверо, продолжая наступать.

– Что ж, знай тогда, что тебя ждет поражение.

Четверо взмахнули мечом. Меч обрушился на фасеточный глаз в бассейне, являвшемся мозгом Атака. Бассейн этот бурлил, как недавно бурлил бассейн его сестры. Но Атак уже успел набрать силы и мгновенно оправился от удара.

Появились щупальца Атака и замахнулись на Четверых, но Четверо ударили по щупальцам мечом. Атак вобрал в себя еще энергии. Его тело, принятое смертными за здание, начало мерцать алым светом и излучать невыносимый жар.

Меч взревел и взмыл вверх, отчего черный свет смешался с золотым и столкнулся с алым. И все это время Четверо чувствовали, как их собственная вселенная сжимается и умирает.

– Атак, верни то, что ты украл! – сказали Четверо.

Плоскости, углы, кривые, провода и трубы мерцали темно-красным цветом. Раздался вздох Атака. Вселенная застонала.

– Я сильнее тебя, – сказал Атак. – Смотри!

Атак снова начал поглощать энергию.

Четверо понимали, что в эти короткие мгновения внимание Атака отвлечено. Четверо знали также, что они тоже должны подпитываться энергией из вселенной, если хотят победить Атака. И вот меч снова взмыл вверх.

Сперва меч двинулся назад для размаха, рассекая десятки тысяч измерений и впитывая в себя их силу. Затем он начал обратное движение. Меч готовился к удару, и черное сияние исходило от его лезвия. Меч готовился к удару, и Атак почувствовал это. Его тело начало изменяться. Черный клинок стремился туда, где находился огромный глаз колдуна, туда, где находился бассейн – мозг Атака.

Множество щупалец колдуна поднялись в попытке отразить удар, но меч легко разрубил их и ударил по восьмиугольному помещению, которое было глазом Атака, и вонзился в бассейн – мозг Атака, глубоко вошел в вещество, которое было органом восприятия колдуна. Меч впитал в себя энергию колдуна и передал ее своему хозяину – Четверым, которые Одно. И во вселенной раздался крик, и по вселенной прошла дрожь. И вселенная умерла, и в этот миг начал умирать и Атак.

У Четверых не было времени проверить, в самом ли деле мертв Атак. Они отправили меч назад, сквозь измерения, и везде, где проходил меч, энергия возвращалась. Меч вращался еще и еще, распространяя повсюду энергию. Меч, ликуя, пел свою песню победителя.

Сполохи черного и золотистого света уносились прочь, и мир поглощал их.

Одно мгновение вселенная была мертва. Но теперь, когда ей была отдана энергия Атака, она ожила.

Атак тоже был жив, но обессилен. Он тщетно пытался изменить форму. Теперь он частично напоминал здание, которое увидел Элрик, добравшись до центра развалин, но частично он напоминал Четверых, которые Одно: здесь была часть лица Корума, здесь – нога, здесь фрагмент меча. Словно Атак в конце решил, что Четверых можно победить, лишь приняв их форму, точно так же, как Четверо приняли форму Джагак.

– Мы столько ждали… – вздохнул Атак и умер.

И Четверо вложили свой меч в ножны.

Потом над руинами многих городов разнесся вопль, и по телу Четверых ударил такой сильный ветер, что оно вынуждено было встать на все восемь своих колен и опустить голову. Потом Четверо постепенно приняли форму Джагак, колдуньи, потом они оказались в бассейне с разлагающимся мозгом Джагак, потом поднялись оттуда, на мгновение зависли над бассейном и вытащили из него свой меч. Затем четыре существа разделились, и Элрик, Хоукмун, Эрекозе и Корум встали по четырем углам бассейна, сведя острия мечей в центре.

Вся четверка вложила свои мечи в ножны. Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, видя там ужас и трепет. Элрик отвернулся.

В нем не было ни мыслей, ни чувств, связанных с тем, что только что произошло. Он не находил слов. Он стоял, недоуменно глядя на Ашнара Рысь, и спрашивал себя, чему это ухмыляется Ашнар, почему он жует свою бороду и скребет Лицо ногтями, а его меч лежит без дела на полу комнаты.

– Теперь у меня опять есть плоть. У меня есть плоть, – повторял Ашнар.

Элрик недоумевал – почему это Хоун Заклинатель Змей лежит, свернувшись клубком, у ног Ашнара и почему Брут, появившийся из коридора, вытянулся на полу, задергался и застонал, словно его потревожили во сне. В помещение вошел Отто Блендкер. Его меч был в ножнах. Глаза его были плотно закрыты, и он дрожал, обхватив себя руками.

Элрик подумал: «Я должен забыть все это, иначе сойду с ума».

Он подошел к Бруту и помог светловолосому воину подняться на ноги.

– Что ты видел?

– Больше, чем я заслужил за свои грехи. Мы оказались в ловушке. В ловушке этого черепа…

Брут заплакал, как маленький ребенок, и Элрик обнял высокорослого воина, погладил по голове, но не смог найти ни слов, ни звуков, чтобы утешить его.

– Нам нужно идти, – сказал Эрекозе. Глаза его помутнели. Он шел, спотыкаясь.

Поддерживая тех, кто не держался на ногах, направляя тех, кто потерял разум, оставив тех, кто погиб, двигались они по мертвым коридорам тела Джагак. Теперь на них не падали твари, которых создавала колдунья, пытаясь очистить свое тело от тех, кого он воспринимала как вторгшуюся в нее болезнь. В коридорах и помещениях теперь стоял холод, и воины были рады, когда, добравшись наконец до выхода, увидели развалины, тени, неизвестно чем образуемые, красное неподвижное солнце.

Отто Блендкер был, кажется, единственным из них, кто ни на миг не утратил здравого рассудка, пока они, без их на то согласия, находились в теле Четверых, которые Одно. Он вытащил факел из-за пояса, достал трут и поджег его. Скоро факел Отто разгорелся, и остальные подожгли от него свои. Элрик подошел к тому месту, где лежали останки Атака, и вздрогнул, узнав в чудовищном обездвиженном лице какие-то свои черты. Казалось, это вещество неспособно гореть – но оно загорелось. За ним занялось и тело Джагак. Огонь медленно поглощал их, и вверх устремились столбы пламени и бело-алого дыма, от которого небеса заволокло дымкой, затмившей розовый диск солнца.

Воины смотрели, как горят эти тела.

– Интересно, – сказал Корум, – знал ли капитан, зачем он посылает нас сюда.

– Подозревал ли он, как все будет? – добавил Хоукмун. Его голос был исполнен негодования.

– Только мы – только это существо – могло сразиться с Агаком и Джагак более или менее на равных, – сказал Эрекозе. – Другие средства здесь были бы бесполезны, ни одно другое существо не могло иметь тех свойств, той огромной силы, что была необходима для победы над такими необычными колдунами.

– Пожалуй что так, – сказал Элрик. Больше он не хотел говорить об этом.

– Будем надеяться, что ты забудешь эти события, как забыл – или забудешь – другие.

Элрик смерил его внимательным взглядом.

– Будем надеяться, брат, – сказал он.

В смешке Эрекозе слышалась ирония.

– А кто сможет это вспомнить? – И он тоже больше не сказал ничего.

Ашнар Рысь, который притих, когда занялся огонь, внезапно завопил и бросился прочь. Он подбежал к мерцающей колонне, а потом метнулся в другую сторону и исчез среди развалин и теней.

Отто Блендкер посмотрел на Элрика вопросительным взглядом, но альбинос покачал головой.

– Не имеет смысла преследовать его. Разве мы можем чем-то ему помочь? – Он посмотрел на Хоуна Заклинателя Змей. Этот воин в доспехах цвета морской волны был ему особенно по душе. Элрик пожал плечами.

Они пошли назад, оставив тело Хоуна там, где оно и лежало, и лишь помогая Бруту из Лашмара перебираться через развалины.

Вскоре впереди показался белый туман, и они поняли, что приблизились к морю, хотя корабля и не было видно.

У кромки тумана Хоукмун и Эрекозе остановились.

– Я не вернусь на корабль, – сказал Хоукмун. – Я чувствую, что сполна оплатил проезд. Если Танелорн где и есть, то искать его нужно только здесь.

– И я чувствую то же самое. – Эрекозе согласно кивнул.

Элрик посмотрел на Корума. Корум улыбнулся.

– Я уже нашел Танелорн. Я вернусь на корабль, в надежде, что он доставит меня к более знакомым берегам.

– Я надеюсь на то же самое, – сказал Элрик. Он все еще поддерживал Брута из Лашмара.

Брут прошептал:

– Что это было? Что с нами случилось?

Элрик покрепче сжал плечо воина.

– Ничего, – сказал он.

Когда альбинос повел Брута дальше, в туман, тот отстранился и сделал шаг назад.

– Я останусь, – сказал он и еще дальше отодвинулся от Элрика. – Извини.

Элрик пребывал в недоумении.

– Брут?

– Извини, – повторил Брут. – Я боюсь тебя. Я боюсь этого корабля.

Элрик попытался было вернуть Брута, но почувствовал на своем плече тяжелую серебряную руку Корума.

– Уйдем отсюда, друг. – Он улыбнулся мрачной улыбкой. – Лично я боюсь не корабля, а того, что осталось у нас за спиной.

Они бросили взгляд на развалины. Вдалеке виднелись остатки пожарища, и теперь там прибавились еще две тени – Атака и Джагак, такие, какими воины впервые их увидели.

Элрик вдохнул холодный воздух.

– Я согласен, – сказал он Коруму.

Единственным, кто решил вместе с ними вернуться на Корабль, был Отто Блендкер.

– Если это и есть Танелорн, то он совсем не такой, какой мне нужен, – сказал он.

Скоро они уже шли по пояс в воде. Перед ними снова возникли очертания корабля, они увидели капитана, облокотившегося на леер, капитан поднимал руку, словно приветствуя кого-то или что-то на острове.

– Капитан, – окликнул его Корум, – мы возвращаемся на борт.

– Добро пожаловать, – сказал капитан. – Да, добро пожаловать. – Слепое лицо повернулось к ним, когда Элрик протянул руку к веревочной лестнице. – Не хотите ли некоторое время поплавать в тихих местах, в спокойных местах?

– Пожалуй, – сказал Элрик. Он задержался на середине лестницы, потрогал свою голову. – У меня много ран.

Он дотянулся до леера, и холодные руки капитана помогли ему перебраться на палубу.

– Они затянутся, Элрик.

Элрик подошел к мачте. Прислонясь к ней, он смотрел, как команда молча разворачивает паруса. Корабль слегка покачивало.

Отто Блендкер посмотрел на Элрика, потом на капитана, потом отправился в каюту и закрыл за собой дверь, так и не произнеся ни слова.

Парус наполнился ветром, и корабль начал двигаться. Капитан протянул руку и нащупал Элрика. Он взял его под руку и повел в свою каюту.

– Вино, – сказал он. – Оно исцеляет все раны.

У дверей капитанской каюты Элрик остановился.

– А больше никаких свойств у этого вина нет? – спросил он. – Оно не затемняет рассудок? Уж не поэтому ли я принял твое предложение, капитан?

Капитан пожал плечами.

– Что такое рассудок?

Корабль набирал скорость. Белый туман стал гуще, холодный ветер трепал остатки одежды на Элрике, обдувал его доспехи. Он втянул носом воздух – на мгновение ему показалось, что потянуло дымком.

Он приложил ладони к лицу, прикоснулся к своей коже. Лицо его было холодным. Потом, уронив руки, он последовал за капитаном в тепло каюты.

Капитан налил вино из серебряного кувшина в серебряные кубки и сделал Элрику и Коруму приглашающий жест рукой. Они выпили.

Чуть позднее капитан спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я не чувствую ничего, – сказал Элрик.

В ту ночь ему снились только тени, а утром он никак не мог понять, что же ему снилось.