Текст книги "Буревестник"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава четвертая

В тот день они еще дальше углубились в горы, уйдя от нескольких отрядов преследования, посланных победителями, но два имррирца, поняв, что у альбиноса и Дивима Слорма своя цель, оставили их и пошли в другом направлении. Герольд отправился на юг со своей скорбной вестью, а с Элриком и Владыкой драконов остался только Орозн. Общество Орозна было им не очень приятно, но они какое-то время мирились с ним.

Но день спустя исчез и Орозн, а Элрик и Дивим Слорм шли все дальше и дальше в страну черных скал, глубоких мрачных каньонов и узких горных троп.

В горах лежал снег, резко контрастируя своей белизной с чернотой скал. Снег заполнял пропасти, от него тропинки становились скользкими и опасными. Вечером одного из дней они вышли к месту, где горы открывались в широкую долину, и они с предосторожностями двинулись вниз по склону, оставляя глубокий черный след в снегу. От их коней шел пар, их дыхание клубилось в морозном воздухе.

Они увидели всадника, скачущего по долине, и стали ждать его приближения. К их удивлению, всадник оказался Орозном, на котором была новая одежда из волчьей и оленьей шкур. Он дружески приветствовал их.

– Я вас искал, но не смог найти. Видимо, вы пошли более трудной дорогой, чем я.

– Откуда ты идешь? – спросил Элрик. Его лицо выглядело измученным, кожа натянулась, еще больше подчеркивая высоту скул. Сверкающие красные глаза делали его больше, чем когда-либо, похожим на волка. Мысли о Заринии не давали ему покоя.

– Тут неподалеку есть поселение. Идемте, я вас отведу туда.

Некоторое время они ехали следом за Орозном, а день тем временем клонился к вечеру, и, когда они добрались до противоположного края долины, заходящее солнце освещало горы алыми лучами. Здесь росло несколько чахлых берез, а чуть выше виднелись заросли елей.

Туда-то Орозн и повел их.

С воинственными воплями они выскочили из зарослей – дюжина смуглолицых людей, одержимых ненавистью. В руках они держали оружие. Судя по доспехам, это были пантангские воины. Вероятно, они взяли в плен Орозна и убедили его завести Элрика с родичем в засаду.

Элрик поднял своего коня на дыбы.

– Орозн, предатель!

Но Орозн уже развернул коня. Он оглянулся один раз, его бледное лицо было искажено гримасой стыда. Он тут же отвел глаза, нахмурился и поскакал прочь от Элрика и Дивима Слорма по поросшему мхом склону в шумную темноту ночи.

Элрик обнажил Буревестник и отразил удар бронзоволицего воина. Рунный меч скользнул к рукояти вражеского меча и отсек пальцы нападавшего. Скоро Элрик и Дивим Слорм были окружены, но Элрик продолжал сражаться, а Буревестник визгливым голосом пел безумную, беззаконную песню смерти.

Однако Элрик и Дивим Слорм ослабели после трудного перехода. Даже Буревестник не мог пополнить своей злобной энергией больные жилы Элрика, который к тому же был исполнен страха, но не перед нападающими, а перед собственной судьбой, которая обрекала его на смерть или плен. У него было ощущение, что этим воинам неизвестно о пророчестве и планах их хозяина, что они не знают: он, Элрик, не должен умереть на этом этапе.

Он продолжал драться, хотя и понимал, что сейчас должна совершиться непоправимая ошибка…

– Ариох! – воскликнул он в страхе перед этим мелнибонийским богом-демоном. – Ариох! Помоги мне! Кровь и души за твою помощь!

Но переменчивый демон не пришел ему на подмогу.

Длинный меч Дивима Слорма нашел уязвимое место под латным воротником врага и вонзился ему в горло. На него бросились другие пантангские воины, но были вынуждены отступить, чтобы не погибнуть от ударов меча. Дивим Слорм крикнул Элрику:

– Зачем мы поклоняемся такому капризному богу?

– Может, он решил, что наше время пришло! – прокричал Элрик, чей рунный меч выпивал малые силы другого врага.

Усталость быстро брала свое, но они продолжали сражаться, пока не услышали новый звук, перекрывший звон оружия, – звук несущихся колесниц и низкие стонущие крики.

Схватка неумолимо близилась к печальному для мелнибонийцев концу, когда в ошеломленных пантангских воинов вонзились дротики, пущенные с поразительной точностью чернокожими воинами с тонкими, сложенными в гордые усмешки губами на красивых лицах, в плащах из белого лисьего меха, прикрывавших их обнаженные великолепные тела.

Элрик вложил в ножны меч, но был готов сражаться и дальше или пуститься в бегство.

– Вот он – белолицый! – закричал чернокожий возничий, увидев Элрика.

Колесницы остановились, лошади заржали, ударяя копытами в землю. Элрик подъехал к первой колеснице.

– Я вам благодарен, – сказал он, чуть не валясь из седла от усталости. Он вежливо поклонился. – Кажется, ты знаешь меня. Ты уже третий из тех, кого я встречаю в последнее время и кто узнает меня. Тогда как я никому из этих троих не смог ответить тем же.

Чернокожий запахнул на своей обнаженной груди лисий плащ и улыбнулся тонкими губами.

– Меня зовут Сепирис, и ты очень скоро узнаешь меня. Что же касается тебя, то ты нам известен уже не одну тысячу лет. Ведь ты же Элрик, последний король Мелнибонэ?

– Верно.

– А ты, – Сепирис обратился к Дивиму Слорму, – кузен Элрика. Вы двое – последние из королевского рода.

– Да, – подтвердил Дивим Слорм, с любопытством глядя на Сепириса.

– Значит, мы именно вас ждали на этом пути. Согласно пророчеству…

– Так это вы пленили Заринию? – Элрик потянулся к своему мечу.

Сепирис отрицательно покачал головой.

– Нет, но мы можем сказать тебе, где она. Успокойся. Хотя я и понимаю, с каким нетерпением ты ждешь, но лучше вернемся в наши владения, а там уж я расскажу тебе все, что знаю.

– Сначала скажи мне, кто вы такие, – сказал Элрик.

Сепирис улыбнулся одними губами.

– Я думаю, ты нас знаешь или по меньшей мере знаешь про нас. Между твоими предками и нашим народом существовало что-то вроде дружбы. Это было в начальные годы Сияющей империи. – Он помолчал немного, потом продолжил: – Ты никогда не слышал в Имррире легенд о Десятерых из горы? О Десяти, которые спят в огненной горе?

– Слышал, и не раз, – сказал Элрик, переводя дыхание. – Теперь я узнаю вас по описанию. Но в легенде говорилось, что вы веками спите в огненной горе. Почему же вы теперь забрели в чужие края?

– Мы вынуждены были оставить гору из-за извержения вулкана, который спал тысячу лет. Такие природные катаклизмы в последнее время стали происходить на Земле все чаще. Мы поняли, что для нас наступило время пробудиться. Мы были слугами судьбы, и наша миссия крепкими узами связана с твоей судьбой. У нас есть послание для тебя от тех, кто пленил Заринию. И еще одно – из другого источника. Вернешься ли ты с нами в Нихрейнскую пропасть, чтобы выслушать то, что мы можем сообщить тебе?

Элрик размышлял несколько мгновений, потом поднял свое белое лицо и сказал:

– Я спешу отомстить похитителям Заринии, Сепирис. Но если то, что ты собираешься мне сообщить, приблизит меня к возмездию, я иду с тобой.

– Тогда поторопимся! – Черный гигант развернул свою колесницу.

Целый день и целую ночь добирались они до Нихрейнской пропасти – огромного ущелья в горах, которое никто не отваживался посещать. Окрестные жители считали, что Нихрейнская пропасть населена сверхъестественными существами.

Надменный Сепирис почти не разговаривал в пути. Наконец они добрались до места, и Сепирис повел колесницы вниз по тропинке, которая, петляя, уходила в темные глубины пропасти.

Спустившись на полмили, они оказались в полной темноте – свет сюда не проникал, но впереди они увидели мелькание факелов, которые освещали часть высеченного в скалах барельефа или зияющего отверстия в громаде камня. Подъехав поближе, они увидели вызывающие трепет очертания города Нихрейна, куда посторонние не попадали вот уже несколько веков. Здесь теперь оставались последние обитатели города:

десять бессмертных, принадлежавших к расе еще более древней, чем мелнибонийцы, чья история насчитывала двадцать тысяч лет.

Над ними возвышались огромные колонны, вытесанные много веков назад в скале, гигантские статуи и широкие балконы в несколько ярусов, окна высотой в сотни футов и ступени, вырубленные в стенах пропасти. Десятеро направили свои желтые колесницы через огромные ворота в пещеры Нихрейна, стены которых были усеяны странными символами и еще более странными фресками. Навстречу им выбежали очнувшиеся после векового сна рабы, готовые служить своим хозяевам. Но и они ничуть не походили на людей тех народов, с которыми был знаком Элрик.

Сепирис передал вожжи одному из рабов, и Элрик и Дивим Слорм спрыгнули на землю, с трепетом оглядываясь вокруг.

Сепирис сказал им:

– А теперь проследуем в мои покои, там я вам расскажу то, что вы хотите знать и должны сделать.

Ведомые Сепирисом Элрик и Дивим Слорм нетерпеливо шагали по галереям и вскоре оказались в большой комнате, заполненной темными скульптурами. В нескольких больших жаровнях здесь горел огонь. Сепирис опустил свое большое тело на стул и предложил им сесть на два других таких же, высеченных из ствола черного дерева. Когда они расселись вокруг одной из жаровен, Сепирис глубоко вздохнул и обвел глазами стены зала, словно вспоминая его историю.

Элрик, слегка раздраженный этой демонстрацией неторопливости, нетерпеливо сказал:

– Прости меня, Сепирис, но ты обещал передать нам послание.

– Да, – сказал Сепирис, – но столько всего нужно мне сообщить тебе, что я прежде должен собраться с мыслями. – Он задумался, устраиваясь поудобнее на стуле. – Мы знаем, где находится твоя жена, – сказал он наконец. – И знаем, что она в безопасности. Ей не причинят никакого вреда, потому что она должна быть обменена на кое-что, находящееся в твоем владении.

– Тогда расскажи мне все, – нетерпеливо потребовал Элрик.

– Мы были в дружбе с твоими предками, Элрик. И мы были в дружбе с их предшественниками – с теми, кто выковал твой меч.

Элрик, несмотря на тревогу, слушал с интересом. В течение многих лет пытался он избавиться от рунного меча, но ему это не удавалось. Все его усилия не давали никакого результата, и ему приходилось снова и снова прибегать к помощи меча, хотя в последнее время он поддерживал свои силы в основном с помощью снадобий.

– Ты хочешь избавиться от своего меча, Элрик? – спросил Сепирис.

– Да, это хорошо известно.

– Тогда послушай, что я тебе расскажу. Мы знаем, для кого и для чего был выкован этот меч и его близнец. Они были выкованы для особой цели и для особых людей. Они могут принадлежать только мелнибонийцам – и только мелнибонийцам королевской крови.

– В мелнибонийской истории и легендах ничего не говорится об особом назначении этих мечей, – сказал Элрик, подавшись вперед.

– Некоторые тайны лучше хранить вдалеке от людских ушей, – спокойно сказал Сепирис. – Эти мечи были выкованы, чтобы уничтожить группу очень сильных существ. И среди них – Мертвые Боги.

– Мертвые Боги… Но уже из одного их имени ясно, что они погибли много веков назад.

– Да, они погибли – как ты сказал. По человеческим представлениям они в самом деле мертвы. Но они сами решили умереть, чтобы избавиться от своей материальной оболочки, и отправили свою жизненную субстанцию подальше в черноту вечности, потому что в те дни они были исполнены страха.

Элрик не имел представления о том, что рассказывал ему Сепирис, но он принимал сказанное и с интересом слушал.

– Один из них вернулся, – сказал Сепирис.

– Зачем?

– Чтобы любой ценой заполучить две вещи, которые угрожали ему и его товарищам-богам. Где бы ни находились Мертвые Боги, эти вещи продолжали оставаться опасными для них.

– И что это за вещи?..

– На земле они имеют вид двух мечей – волшебных мечей, испещренных рунами. Это Утешитель и Буревестник.

– Вот он, Буревестник. – Элрик прикоснулся к клинку. – Только почему боги боятся его? Второй же меч отправился в Лимб вместе с моим кузеном Йиркуном, которого я убил много лет назад. Он навсегда утрачен.

– Это не так. Мы вернули его. В этом была воля судьбы. Меч здесь, в Нихрейне. Эти клинки были выкованы для твоих предков, которые с их помощью и изгнали Мертвых Богов.

Их ковали кузнецы не из рода человеческого, и они тоже были врагами Мертвых Богов. Эти кузнецы вынуждены были сражаться со злом посредством зла, хотя сами они и принадлежали не Хаосу, а Закону. Они выковали эти мечи по нескольким причинам, но в первую очередь – чтобы избавить мир от Мертвых Богов.

– А что за другие причины?

– Ты узнаешь о них в надлежащее время, ведь наши отношения не прервутся до тех пор, пока не исполнится воля рока. Мы не можем до времени говорить о других причинах. У тебя, Элрик, непростая судьба. Я тебе не завидую.

– А что за послание у тебя для нас? – нетерпеливо спросил Элрик.

– Из-за потрясений, вызванных Джагрином Лерном, один из Мертвых Богов смог вернуться на землю. Я тебе уже говорил об этом. Он собрал вокруг себя приспешников, которые и похитили твою жену.

Элрик почувствовал, как его охватывает беспробудное отчаяние. Неужели он должен вступить в противостояние с такой силой?

– Зачем?

– Дарнизхаану известно, что значит для тебя Зариния. Он хочет выменять ее на два меча. Мы же в этом деле только выполняем поручения. Мы должны отдать меч, находящийся у нас на хранении, Дивиму Слорму, если он попросит об этом. Ведь он по праву рождения принадлежит к королевскому роду. Условия Дарнизхаана просты. Он отправит Заринию в Лимб, если не получит мечей, угрожающих его жизни. Ее смерть – если это можно назвать смертью – будет неприятной и вечной.

– А если я соглашусь с его условиями, то что случится тогда?

– Тогда вернутся все Мертвые Боги. Этому препятствует только сила мечей.

– А что случится, если Мертвые Боги вернутся?

– Хаос даже без Мертвых Богов грозит покорить всю планету, но если они вернутся, то Хаос станет непобедим, а его победа – незамедлительна. Зло распространится по миру. Хаос погрузит землю в ад ужаса и разрушения. Ты уже вкусил того, что может случиться, а ведь Дарнизхаан едва успел вернуться.

– Ты говоришь о поражении армии Йишаны и победе Саросто и Джагрина Лерна?

– Именно об этом. Джагрин Лерн заключил договор с Хаосом – со всеми Владыками Хаоса, не только с Мертвыми Богами, – потому что Хаос страшится планов судьбы относительно будущего Земли и пытается воспрепятствовать этому, захватив власть на нашей планете. Владыки Хаоса достаточно сильны и без помощи Мертвых Богов. Дарнизхаан должен быть уничтожен.

– Передо мной невозможный выбор, Сепирис. Если я отдам Буревестник, то, наверно, смогу выжить на травах и снадобьях. Но если я отдам его, чтобы вернуть Заринию, то Хаос развернется в полную силу, и у меня на совести будет лежать чудовищное преступление.

– Кроме тебя, никто не сможет сделать этот выбор.

Элрик погрузился в размышления, но выхода найти не смог.

– Принеси второй клинок, – сказал он наконец.

Сепирис вернулся к ним некоторое время спустя с вложенным в ножны мечом, который внешне почти не отличался от Буревестника.

– Так что, Элрик, ты получил объяснение пророчеству? – спросил он, не выпуская из рук Утешитель.

– Да, вот он – брат ноши роковой. Но последняя часть – куда мы должны направиться?

– Я тебе скажу, когда настанет время. Хотя Мертвые Боги и силы Хаоса знают, что у нас второй меч, им неизвестно, кому мы служим на самом деле. Мы служим судьбе, как тебе это уже известно, а судьба сплела для этой Земли такую ткань, которую нелегко изменить. Однако изменить ее все же можно, и наша задача в том, чтобы это не произошло. Тебе предстоит пройти испытание. В зависимости от того, как ты себя проявишь, по какому пути пойдешь, мы по твоем возвращении в Нихрейн примем решение, что нам следует тебе сообщить.

– Вы хотите, чтобы я вернулся в Нихрейн?

– Да.

– Дай мне Утешитель, – не раздумывая сказал Элрик.

Сепирис протянул ему меч, и у Элрика оказалось по мечу в каждой руке, а он словно взвешивал, какой ему предпочесть. Оба меча, казалось, постанывали, узнав его, оба питали энергией его тело, и ему уже стало казаться, что он и сам выкован из стали.

– Я всегда считал, что они наделены силой, которая гораздо мощнее, чем мне кажется. Есть одно качество, которым они обладают, когда находятся рядом, и этим качеством мы сможем воспользоваться в нашей борьбе с Мертвыми Богами. – Он нахмурился. – Но об этом потом. – Он уставился на Сепириса. – А сейчас скажи мне, где найти Дарнизхаана?

– В долине Ксаньяу в Мииррне.

Элрик протянул Утешитель Дивиму Слорму, и тот осторожно взял его.

– Так какой ты сделаешь выбор? – спросил Сепирис.

– Кто знает? – с горькой бесшабашностью сказал Элрик, – Может, Мертвых Богов можно победить… Но вот что я тебе скажу, Сепирис. Если я смогу, то этот бог пожалеет о своем возвращении, потому что он совершил единственное, что могло разгневать меня так сильно. А гнев Элрика из Мелнибонэ и его меча Буревестника может уничтожить мир!

Сепирис поднялся со стула, брови его взметнулись вверх.

– А богов, Элрик? Богов он может уничтожить?

Глава пятая

Элрик, похожий на гигантское пугало – худой и неподвижный, сидел на мощной спине нихрейнского жеребца. Его мрачное лицо превратилось в маску, скрывающую все чувства, а малиновые глаза горели в глубоких глазницах, словно угли. Ветер трепал его волосы, но он сидел ровно, глядя перед собой, рука с длинными пальцами покоилась на эфесе Буревестника.

Время от времени Дивим Слорм, который с гордостью, но не без опаски поглядывал на свое новое оружие, слышал, как его меч перекликается со своим братом и вибрирует у него на боку. Только позднее стал он задавать себе вопрос: во что превратит его этот клинок, что он даст ему и что потребует взамен. С тех пор как такие мысли стали одолевать его, он старался держать руки как можно дальше от меча.

Когда они приблизились к границам Мииррна, на них напал отряд дхариджорских наемников – джаркорцев, которые пошли в услужение победителям. Это были мелкие грабители, которые, на свое несчастье, оказались на пути Элрика. Они с ухмылками погнали лошадей в направлении двух всадников. На их шлемах колебались черные плюмажи, поскрипывали латы, позванивал металл. Их главарь, косоглазый коренастый громила, вооруженный топором, остановил коня перед Элриком.

По команде хозяина остановился и конь альбиноса. Не изменяя выражения лица, Элрик легким грациозным движением обнажил Буревестник. Дивим Слорм последовал его примеру, молча разглядывая смеющихся наемников. Он удивился тому, как легко меч скользнул из ножен.

И тогда, не дожидаясь вызова, Элрик взмахнул мечом.

Он сражался быстро, эффективно, без всяких эмоций. Одним ударом он разрубил наплечник главаря и тем же движением рассек его от плеча до живота, разрывая и плоть, и наспинный доспех, отчего из-под черного металла хлынул алый фонтан, и главарь заплакал, умирая. Несколько мгновений он оставался на коне, упав на его шею, а потом свалился на землю, застряв ногой в стремени.

Буревестник испустил громкий металлический рык наслаждения, и Элрик принялся бесстрастно рубить всадников, не оставляя им ни малейшего шанса, так, словно те не были вооружены и закованы в металл.

Дивим Слорм, непривычный к полуразумным повадкам Утешителя, попытался было действовать им, как обычным оружием, но тот рвался из его руки, нанося более правильные удары, чем его хозяин. Дивим Слорм ощутил особый приток энергии, одновременно чувственный и холодный, услышал свой торжествующий голос и понял, что его предки в сражении, видимо, были похожи на него.

Схватка закончилась быстро, и, оставив позади обездушенные тела, они пересекли границу Мииррна. Оба меча вкусили крови.

Элрик теперь был в состоянии лучше мыслить и действовать, а потому он ехал молча, ни о чем не спрашивая своего кузена, который был слегка разочарован тем, что Элрик не советуется с ним.

Элрик размышлял о прошлом, настоящем и будущем, формируя их в одно целое, упорядочивая. Вообще-то, он с подозрением относился к порядку, не доверял ему. Он считал, что жизнь хаотична, непредсказуема, в ней доминирует случай. Чтобы разглядеть в жизни порядок, нужно обладать особым зрением.

Он понимал кое-что в этой жизни и никого не судил.

Он знал, что носит меч, который необходим ему психологически и физически. Это было его безусловным признанием собственной слабости, нехватки уверенности в себе и уверенности в причинно-следственном механизме событий. Он считал себя реалистом.

Он знал, что, хотя любовь его временами принимает странные формы, он любит свою жену Заринию и готов умереть, если это нужно, чтобы спасти ее.

Он знал, что если хочет выжить и сохранить свободу, которую завоевал в сражениях, то должен добраться до логова Мертвого Бога и сделать то, что потребует от него ситуация. Он знал: хотя он и служит Хаосу, но предпочел бы делать то, что ему нравится, в мире, управляемом Законом.

Теплый ветер с приближением вечера стал холоднее. На низком, затянутом тяжелыми серыми тучами небе то здесь, то там возникали более светлые пятна, похожие на серые острова в холодном море. Элрик почуял запах дыма, безумный щебет птиц оглушил его, и резкий мальчишеский свист перекрыл вой ветра.

Дивим Слорм повернул коня в направлении свиста, поскакал в кусты, наклонился в седле, а когда выпрямился, то держал за шиворот извивающегося мальчишку.

– Откуда ты, парень? – спросил Дивим Слорм.

– Из деревни в двух милях отсюда, господин, – ответил перепуганный мальчишка, переводя дыхание.

Он широкими от ужаса глазами смотрел на Элрика – его поразило суровое, безжалостное выражение лица альбиноса.

Он резко обернулся к Дивиму Слорму.

– Это – Элрик, Убийца Друзей? – спросил он.

Дивим Слорм отпустил мальчишку и спросил:

– Где находится долина Ксаньяу?

– На севеРозапад отсюда… Но это не место для смертных. Так это Элрик, Убийца Друзей? Скажи мне, господин!

Дивим Слорм с несчастным видом посмотрел на кузена и не ответил. Они пришпорили лошадей и поскакали на севеРозапад. Элрик теперь двигался с еще большим нетерпением.

Они мчались сквозь промозглую ночь, подгоняемые злобным ветром.

Когда они приблизились к долине Ксаньяу, все небо, земля и воздух наполнились тяжелой, пульсирующей музыкой. Мелодичные, чувственные, звучные аккорды набегали на них волнами, а следом появились белолицые.

На них были черные плащи с капюшонами, в руках – мечи, каждый из которых разветвлялся к концу на три искривленных острия. На лице каждого была застывшая ухмылка. Музыка следовала за ними, а они неслись, как безумные, на двух всадников, которые натянули поводья своих коней, сдерживая их порыв развернуться и нестись прочь. Элрик повидал немало ужасов в своей жизни, видел такое, что вполне могло свести с ума, но по какой-то причине именно эти всадники потрясли его сильнее всего остального. Это были люди, обычные по своему внешнему виду люди, но – одержимые каким-то нечистым духом.

Приготовившись защищаться, Элрик и Дивим Слорм обнажили мечи в ожидании столкновения. Но и музыка, и люди вместе с нею стремглав промчались мимо них и понеслись дальше – туда, откуда прискакали мелнибонийцы.

Они услышали биение воздуха наверху, с неба донесся визг, а за ним – ужасающий вой. Элрик увидел двух женщин и не без тревоги отметил, что они принадлежат к крылатому народу Мииррна, вот только крыльев у них не было. Они не обратили внимания на двух всадников и исчезли в ночи. Глаза у них были пусты, а лица безумны.

– Что происходит, Элрик? – воскликнул Дивим Слорм, вкладывая рунный меч в ножны, другой рукой он с трудом сдерживал коня.

– Не знаю. Что обычно происходит там, где восстановлена власть Мертвых Богов?

Все вокруг них были шум и смятение, ночь наполнилась движением и ужасом.

– Пошел! – Элрик подхлестнул своего коня, переведя его в галоп, и помчался вперед, в страшную ночь.

Потом он услышал громкий смех, приветствовавший их, когда, проехав между двух холмов, они оказались в долине Ксаньяу. В долине стояла кромешная тьма, и все в ней дышало опасностью, казалось, сами холмы вокруг жили разумной жизнью. Всадники замедлили шаг, поскольку потеряли направление, и Элрику приходилось время от времени окликать своего кузена, чтобы не потерять его. Снова раздался звучный смех, он доносился из темноты, и от его звука сотрясалась земля. Словно вся планета иронически смеялась, глядя, как эти двое стараются победить свой страх и проехать по долине.

Элрик спрашивал себя – не предали ли его, не оказался ли он в ловушке, расставленной Мертвыми Богами? Какие у него были доказательства того, что здесь находится Зариния? Почему он поверил Сепирису? Он почувствовал, как что-то проползло у него по ноге, и положил руку на эфес меча, готовясь в любой момент обнажить его.

И вдруг вверх, в темное небо, словно бы из самой земли взметнулась огромная фигура, преградившая ему дорогу. Она встала перед ними в золотом сиянии, уперев руки в бока. У нее было обезьянье лицо с примесью еще чего-то, что придавало ей достоинство и необузданную грандиозность. Тело светилось всеми оттенками цвета, а губы искривлялись в ухмылке удовлетворенности и знания – Дарнизхаан, Мертвый Бог.

– Элрик!

– Дарнизхаан! – свирепо выкрикнул Элрик, поднимая голову, чтобы увидеть лицо Мертвого Бога. Он больше не чувствовал страха. – Я пришел за моей женой!

У ног Мертвого Бога появились его приспешники – широкогубые, с треугольными лицами, коническими колпаками на головах и безумным взглядом. Они хохотали, визжали и тряслись в свете огромного прекрасного тела Дарнизхаана. Они смеялись над двумя всадниками, издевались над ними, но не отходили от ног Мертвого Бога.

– Элрик!

Элрик ухмыльнулся.

– Жалкие, ничтожные лизоблюды, – сказал он.

– Но не такие жалкие, как ты, Элрик из Мелнибонэ, – рассмеялся Мертвый Бог. – Ты пришел заключить со мной сделку или хочешь отдать душу своей жены на мое попечение, чтобы она была обречена на вечное умирание?

Элрик не позволил выражению ненависти появиться на своем лице.

– Я тебя уничтожу, это вполне в моем духе. Но…

Мертвый Бог улыбнулся чуть ли не с жалостью.

– Уничтожен должен быть ты, Элрик. Это ты – анахронизм. Твое время прошло.

– Говори о себе, Дарнизхаан!

– Я могу уничтожить тебя.

– Но не сделаешь этого. – Хотя Элрик и ненавидел это существо всей своей душой, он в то же время испытывал что-то вроде дружеского чувства к Мертвому Богу. Оба они были представителями эпохи, которая прошла, и ни один из них не принадлежал новой земле.

– Тогда я уничтожу ее, – сказал Мертвый Бог. – Это я могу сделать совершенно безнаказанно.

– Зариния! Где она?

И снова громкий смех Дарнизхаана сотряс долину Ксаньяу.

– Ах, до чего дожил этот древний народ. Были времена, когда ни один мелнибониец, а в особенности принадлежащий к королевскому роду, ни за что не признался бы, что его волнует судьба другой души, в особенности если эта душа принадлежала к расе полуживотных, к той новой расе, что населяет Молодые королевства. Уж не хочешь ли ты сказать, король Мелнибонэ, что ты совокупляешься с животными? Где же твоя кровь, твоя жестокая и блестящая кровь? Где твое знаменитое коварство? Где зло, Элрик?

Странные чувства зашевелились в душе Элрика, когда он вспомнил своих предков, императоров-чародеев Драконьего острова. Он понял, что Мертвый Бог намеренно пробуждает в нем эти эмоции, и сделал усилие, чтобы их подавить.

– Это прошлое, – прокричал он. – На земле наступило новое время. Наше время скоро пройдет, а твое уже кончилось!

– Нет, Элрик. Помяни мои слова. Рассвет закончился, и скоро его унесет, как утренний ветер уносит листья. История земли еще не начиналась. Ты, твои предки, эти люди новых рас – это всего лишь прелюдия к истории. Все вы будете забыты, если начнется настоящая история мира. Но мы можем предупредить это – мы можем выжить, завоевать Землю, не позволить взять верх Владыкам Закона, самой Судьбе, Космическому Равновесию… мы можем продолжать жить, но ты должен отдать мне мечи.

– Я тебя не понимаю, – сказал Элрик, сжав зубы. – Я пришел сюда заключить сделку или сражаться, чтобы освободить мою жену.

– Ты не понимаешь, – захохотал Мертвый Бог, – потому что все мы, боги и люди, всего лишь марионетки, исполняющие свои кукольные роли, пока не началась настоящая игра. Ты должен не сражаться со мной, а встать на мою сторону, потому что мне ведома истина. У нас общая судьба. Мы – никто из нас – не существуем. Древний народ – ты, я и мои братья – обречены, если ты не отдашь мне мечи. Мы не должны сражаться друг с другом. Раздели с нами страшное знание – то знание, которое превратило нас в безумцев. Нет ничего, Элрик, – ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Мы не существуем, никто из нас не существует.

Элрик покачал головой.

– И все же я не понимаю тебя. И не желаю понимать, даже если бы мог. Я желаю только одного – возвращения моей жены, а не всех этих бессвязных загадок.

Дарнизхаан снова рассмеялся:

– Нет! Ты не получишь женщину, пока мы не получим в свои руки мечи. Ты не можешь понять их настоящих свойств. Они были выкованы не только для того, чтобы уничтожить или изгнать нас. Их назначение в том, чтобы уничтожить тот мир, который мы знаем. Оставь эти мечи у себя – и на твои плечи ляжет ответственность за то, что даже воспоминаний о тебе не останется для тех, кто придет после тебя.

– Я бы хотел этого, – сказал Элрик.

Дивим Слорм молчал, он не был полностью согласен с Элриком. Аргументы Мертвого Бога казались ему убедительными.

Дарнизхаан затрясся всем телом, отчего золотые лучи заплясали вокруг, а область света увеличилась.

– Оставь мечи себе, и это будет равносильно тому, как если бы никто из нас никогда не существовал, – нетерпеливо сказал он.

– Пусть будет так, – упрямо сказал Элрик. – Неужели ты думаешь, что я хочу сохранить память о себе – память о зле, гибели и разрушении? Память о человеке с больной кровью в жилах, о человеке, которого называли Убийцей Друзей, Женоубийцей и другими подобными прозвищами?

Дарнизхаан заговорил раздраженно и чуть ли не со страхом в голосе:

– Элрик, тебя обманули! Где-то на своем пути ты приобрел совесть. Ты должен присоединиться к нам. Мы сможем выжить, только если свою власть утвердят Владыки Хаоса. Если им это не удастся, мы будем забыты.

– Прекрасно!

– Лимб, Элрик. Лимб! Ты понимаешь, что это значит?

– Мне это все равно. Где моя жена?

Элрик не пускал в свои мысли истину, не пускал страшное значение слов Мертвого Бога. Он не мог позволить себе слушать и в полной мере отдавать себе отчет в смысле услышанного. Он должен был спасти Заринию.

– Я принес мечи, – сказал он, – и хочу, чтобы моя жена была мне возвращена.

– Отлично, – сказал Мертвый Бог, и его лицо расплылось в громадной улыбке облегчения. – По крайней мере, если мы сохраним мечи в их изначальной форме за пределами Земли, то, возможно, нам удастся сохранить и контроль над миром. А в твоих руках эти мечи могут уничтожить не только нас, но и тебя, твой мир, все, что ты олицетворяешь. И тогда наступит век куда более мрачный, чем нынешний. Мы не хотим, чтобы это произошло. Но если бы ты оставил мечи у себя, такое развитие событий стало бы абсолютно неизбежным!