Текст книги "Я – джедай!"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Я не стал дожидаться приказов.

– Десятый, за мной, – крикнул я в комлинк и дал полный вперед. «Коготь» рванул с места. Я дважды перевернулся через крыло и устремился на «охотников». Двое отделились от строя и пошли мне навстречу. Крутанув большим пальцем селектор оружия, я выбрал ионные пушки, немного вильнул из сторону в сторону, показывая остальным пилотам свой фланг, затем выровнял «коготь» и нажал на гашетку.

Синий ионный разряд угодил в левую плоскость ведущего «охотника». Лазурная молния вспыхнула на его переднем щите, гася удар. Щит не был пробит, но яркая вспышка помешала – ослепила пилота и не дала ему прицелиться. Его ответные выстрелы пролетели далеко от моего истребителя, а пока он проморгался, мы уже разошлись.

Кает занялась вторым «охотником за головами». Ее залп из спаренного лазера впился «охотнику» в нос, разрывая щит. Блеснула яркая вспышка. Хотя у меня за спиной не было Свистуна, который не преминул бы объяснить мне, что произошло, я догадался сам, потому что хорошо знал расположение узлов «охотника за головами». Бедняга лишился своего боевого сенсора. Пилот фактически ослеп, а в таком бою слепой летчик – это мертвый летчик. Если, конечно, ты не родился на Кореллии и твоя фамилия не Антиллес.

Я пальнул для острастки по другому «охотнику», затем сбросил скорость и ринулся вниз. Увеличив скорость сначала до половины, затем – до полной, я завершил полукольцо «мертвой петли» и, крутанув быструю правую бочку, снова бросил «коготь» в бой. Я оказался на хвосте у «охотника», который гнался за «одиннадцатым». Не раздумывая, я влепил ему в жо… простите, в задний дефлекторный щит два ионных выстрела. Первый пробил дефлектор, а второй скользнул по фюзеляжу. Из-под обтекателей, прикрывавших двигатель, вырвались искры. Если только пилоту не удастся запустить движок снова, ему хана.

Вспышки огня справа! Золотисто-красные. Это кто-то достал меня из бластера. Я двинул ногой по правой педали руля направления, уводя свой хвост из-под линии атаки «охотника». Следующие выстрелы, будь вокруг меня атмосфера, обязательно просвистели бы слева по борту, но кругом был вакуум, и они пролетели беззвучно. Я завалился на правое крыло, нырнул вниз и закрутил длинную петлю. Выравнивая свой «исТРИбитель», а заметил, что на Кает летит другой «охотник». Круто переложив влево, я развернулся почти на месте и снес ему левую плоскость метким выстрелом.

Его бластер на левом борту взорвался, и корабль завертелся, из чего я сделал вывод, что у него еще и вышли из строя маневровые двигатели на этой стороне. Я перевернулся на правое крыло и хотел уже добить его, но на тактическом экране появился еще один «охотник», который летел прямо на меня. Отчего-то мне показалось, что это был тот парень, который уже атаковал меня раньше. Я замедлил свое вращение и показал ему свое брюхо, затем дернул рычаг управления и нырнул вниз. Он крутанулся и пошел вслед за ним. «Попался, дурачок», – подумал я.

Я сбросил скорость до тридцати процентов, затем врубил реверс, гася инерцию. Зависнув ровно на три секунды, я снова стал набирать скорость. Пока я так забавлялся, мой друг-"охотник" пролетел мимо и подставил мне свою корму. Первый выстрел пришелся в его задний дефлектор. Он рванул направо, поэтому мне пришлось набрать высоту, перевернуться и снова зайти ему в хвост.

Мимо пронеслась Кает и влепила в «охотника за головами» два выстрела из бластера. Один прожег ему кормовой щит, а второй проделал дыру в правом крыле. Его движения стали замедленными и неуверенными – маневровые на поврежденной плоскости не компенсировали тягу с противоположной стороны. Пилот не стал выпендриваться и просто дал деру. Даже у подбитого «охотника за головами» хватило скорости, чтобы удрать от моего «когтя».

Только убежать от разрядов ионной пушки значительно труднее. Мой выстрел пришелся ему прямо в корму. Маленькие синие электрические дуги пробежали по обшивке истребителя, словно пальцы, душащие тебя в кошмаре. Посыпались искры, вырвалась струя пара. Двигатель его заглох, и он продолжал лететь по инерции.

Я увидел, как Кает снова заходит на него, но я отозвал ее:

– Отставить, десятый, он готов.

– Но не мертв.

– Вышел из борьбы. Оставь его, – я выстрелил из ионной пушки. И заряд пролетел между ее истребителем и подбитым «охотником». – Ты можешь добить его, но зачем убивать пилота, который просто делает свою работу?

– Это мое право – убить его, – она процедила эти слова, словно ей было больно. – И не лишай меня моего права.

– За тобой должок. Я снял одного парня прямо с твоей задницы, – я устремил свой «коготь» вперед, преграждая ей путь. – Он мой и я хочу, чтобы он остался жив.

На тактической частоте зазвучал голос Найва:

– Все цели нейтрализованы. Звено «Скала-три», возвращайтесь.

– Вас понял, – ответил я.

– Вас понял, – рычание Кает отбило у меня всякую охоту встречаться с ней после возвращения домой.

– Девятый, перейти на тактическую-два и включить скремблер.

– Как прикажете, сэр, – я переключил коммуникатор на вспомогательную тактическую частоту и врубил скремблер. Теперь переговоры между мной и Найвом будут зашифрованы при помощи кода, который загружается на каждый истребитель с «Ответного удара».

– Девятый слушает, капитан.

– Хорошо стреляешь, девятый. Но почему из ионной пушки? При твоем умении летать ты мог бы сбивать «охотников» одним выстрелом из бластера. Но ты выбрал ионную пушку, как будто так тебе интереснее, – в голосе Найва слышалось раздражение. – Это что, у тебя игры такие?

– Нет, сэр, – я замолчал, не столько собираясь с мыслями, сколько соображая, как лучше их выразить. – Пилоты «охотников за головами» просто выполняют свою работу. Если бы мы убили их, то превратились в мясников и палачей, и любой эскорт в будущем будет гоняться за нами, потому что они будут знать, что мы не оставляем свидетелей. Яхта улетела. «Шанс» подберет этих ребят, и в следующий раз они могут дать нам возможность уйти. Наверняка так оно и будет.

– Кто знает, – Найв задумался. – Звучит логично, только война сама по себе не дружит с логикой.

– Но стоит стараться, чтобы никто не попадал.

Найв фыркнул:

– Ты что, такой щепетильный?

– Я записал на свой счет уже немало трупов, капитан. Если у меня получается выйти из боя победителем, не пролив при этом кровь, почему бы нет? Мне кажется, что так лучше, – я покачал головой. – Если здесь не приветствуется такая точка зрения, я могу просто сесть в свой челнок и улететь.

– Нет, тебе не придется этого делать, – напряжение испарилось из голоса Найва, – такая точка зрения здесь более чем приветствуется. Ты теперь – один из нас, Иданиан, один из «выживших». Будем надеяться, что ты будешь помогать нам больше, чем мы тебе.

Глава 35

Я думал, что по возвращении на Куиумин IV Кает выскажет мне все, что думает обо мне. Этого не произошло: она не сказала ни слова. Шрамы на моей щеке затянулись за какие-то две недели и теперь практически не заметны, если только я сильно не загорю – тогда проступают белые полоски. Однако, прежде чем исчезли эти физические последствия нашей с ней драки, Кает и еще четыре «выживших» из эскадрильи «Скала» проголосовали за то, чтобы сделать меня командиром третьего звена. Кеч помог мне выбрать трех новых пилотов, чтобы укомплектовать его, затем Кает перешла в первое звено, заменив «Скалу-четыре».

Весь следующий месяц я проводил время в основном со своими новобранцами. Я делал это столько раз в Разбойном эскадроне, что сбился со счету, сколько пилотов я подготовил, но эскадрилья «Скала» оказалась темной стороной того, к чему я привык в эскадроне. Что касается дисциплины, Йавин IV казался по сравнению с Куиумином IV просто «Лусанкией». Учить похмельных пилотов летному мастерству – все равно что учить ранкора петь и танцевать, и то мне кажется, что эта безмозглая тварь будет серьезнее относиться к учебе. Пилоты из моего подразделения думали, что умеют летать, и они действительно летали неплохо, но не на том уровне, которого я от них добивался. Я был в ответе за их жизни, и у меня не было желания вести в бой пилотов-недоучек, которые все сразу погибнут, а мне одному придется за них отдуваться.

Лучшим пилотом этого набора была Тиммсер, высокая женщина с коротко стриженными светлыми волосами. Ее терпение было таким же коротким, как и ее волосы, и она стала зачинщицей нескольких зубодробительных, череполомных и кантиноразносительных драк. Дело в том, что она время от времени забредала в кантину «Угодья», где обычно собирались пираты с «Красной новой» и «Риистарские рейдеры». Эти две банды недолюбливали «выживших», и даже тот факт, что Тиммерс раньше была «рейдером», не помогал снять напряженность. Однако пилотом она была отличным. Она всегда соображала, что делать в следующую секунду, и умело стреляла с упреждением.

Первые месяцы пребывания у «выживших» я практически не покидал Вларнии, которая была настолько же ужасна, как и ее название. Деньки стояли жаркие, и все пропадали в наполовину засыпанных песком кантонах, служивших неформальными местами сбора эскадрилий. «Выжившие» околачивались в кантине «Аварийная посадка». Интерьер ее был довольно омерзительный – пилоты тащили сюда разные обломки кораблей как сбитых ими, так и разбитых ими же в результате аварийных посадок. Бесформенные куски транспаристила или кваданиумового сплава свешивались с потолка и угрожающе раскачивались. Вдобавок, освещение было тусклым, и от этого возникали трудности с навигацией у ребят и пониже меня. Тиммерс себе весь лоб шишками усадила, прежде чем научилась ориентироваться в этом лабиринте обломков.

Я регулярно наведывался в «Аварийную посадку», но старался проводить свободное время, просто гуляя по улицам Вларнии. Кроме Птичника – так местные прозвали район, где жили в основном пилоты, Вларния мало чем отличалась от любой другой всеми забытой дыры, полностью зависящей от космопорта. На полях вокруг города росло достаточно овощей, чтобы цены на них были не запредельными. На Вларнии не было никакой промышленности – кантоны и увеселительные заведения не меняли картины – разве что был заводик, выпускавший пенный и хмельной напиток типа эля. Он был настолько хорош, что все семь команд пиратских кораблей, осевших на Вларнии, объявили эту элеварню и поля вокруг нее, на которых выращивалось сырье для эля, запретной для полетов зоной, чтобы свести к минимуму риск ее разрушения в результате несчастного случая.

Я любил бродить по улочкам города по ночам, когда жара спадала и на небе появлялись две луны. Вларния обладала особым шармом. Хотя космопорт был построен по имперским проектам, сам город был создан местными каменщиками и рабочими из местных материалов. Узкие извилистые улицы, напоминавшие каньоны, сменялись небольшими скверами с фонтанами. Местные власти экономили на освещении, поэтому на большинстве аллей тьма была непроглядной. Но это была Вларния, и по этим аллеям можно было бродить, ничего не опасаясь, если только вы не забредали в Птичник.

Иногда вместе со мной на прогулки выходила Кает Шровл. Из-за альбинизма они была очень чувствительна к свету, и если ей надо было пойти куда-нибудь днем, она надевала плащ, полностью закрывавший ее тело, и очки, настолько темные, что самый яркий полдень казался ей космическим мраком. Она вела очень закрытую жизнь, но мне удалось узнать, что она считала, будто в ее альбинизме повинна Империя, так как над ее матерью проводили какие-то эксперименты имперские ученые. «Выжившие» были известны своей ненавистью к Империи, поэтому она присоединилась к ним и терпела тяготы жизни на Коуркрусе ради возможности отомстить имперским.

Благодаря ей я понял, как Ремарт Сасиру был избран для перевода в эскадрилью «Стрела». Мы с Кает как-то вечером сидели в одном их самых темных углов «Аварийной посадки» и сравнивали наши результаты в последней серии тренировок, когда медленной походкой к нашему столу подкатил Ремарт. Он намеренно шел не спеша, вразвалочку, размахивая руками и вихляя задом. Ему казалось, что это очень важная походка – он хотел, чтобы его заметили. На нем были серые форменные штаны, черные сапоги и серый мундир без рукавов, который был ему мал по крайней мере размера на четыре, зато рельефно обтягивал каждый его мускул.

Он холодно улыбнулся мне:

– Зря ты с ней связался. Смотри, еще вандамошек подцепишь.

Я поднял взгляд от кружки с элем:

– Забавно, но она говорит, что они ее больше не беспокоят, с тех самых пор, как тебя выстрелили со «Скалы». Совпадение? Вряд ли.

Ремарт удивленно уставился на меня. Он явно хотел уколоть Кает, но я парировал эту грубую шутку. Я почувствовал, как в шиставаненке вскипает злость, уловил волны страха, исходившие от нее, но не понял причины этого. Но я стразу понял одно: ее не стоит провоцировать и я сам могу предотвратить это.

Я шумно откинулся на спинку кресла:

– В чем дело, Сасиру? Ты придумал клевую хохму, а в ответ услышал еще круче, поэтому заткнулся? Или мой комментарий не задержался в твоей дырявой голове? Ладно, тогда объясню, чтоб дошло. Видишь ли, Кает больше не беспокоят никакие паразиты с тех пор, как ты ушел из «Скалы». По-моему, это может означать только одно: это ты – рассадник кровососов. Что скажешь на это?

Голубые глаза Ремарта округлились от шока, затем он очухался и воткнул руки в боки. Он громогласно заржал, заполнив своим хохотом всю кантину.

– Кореллиане вечно много треплют языком и суются не в свои дела.

Я встал.

– Эй, и это все? Ты даже не вспомнил шутку о том, что самого знаменитого кореллианина назвали «Соло», потому что никакой кореллианин не доверяет другому кореллианину? Ведь полно еще древних доимперских шуток, чтобы уколоть меня. Ах, да, как насчет намека на то, что Лейя Органа вышла замуж за кореллианина, потому что после гибели Алдераана ей больше нечего было терять?

Я отошел от стола и продолжил гораздо громче, чтобы меня слушали остальные:

– А вот еще одна хохма: сколько кореллиан нужно, чтобы сменить световую панель? – Я бросил взгляд на Тиммсер, сидевшую за соседним столиком, но та пожала плечами. – Ни одного! Если в комнате темно, ты не увидишь, как кореллианин мухлюет в сабакк!

Засмеялись далее за дальними столиками, и я увидел, что Кает начала расслабляться.

– А знаете, почему так много кореллиан удалось поймать и сослать на Кессель?

Глаза Ремарта превратились в две узкие щелки:

– Потому что они тупые!

– Нет, потому что они скучали и хотели воссоединиться с семьями! – Я щелкнул пальцами у него перед носом. – Ну давай. Ремарт, тебе нужно соображать побыстрее. Один кореллианин купил нека своему ребенку, но зверек постоянно врезался носом в стены. Как его назвали?

Сасиру покачал головой.

– Ремарт, – я улыбнулся и шагнул к нему. – Глупее имени он придумать не смог.

Благодаря Силе, я знал, что на меня летит кулак Ремарта еще до того, как он его поднял на меня. Я наклонился вправо и отвернул голову, чтобы удар не пришелся в нос. Но все же получилось достаточно чувствительно – моя челюсть ныла и горела, но я не полетел на пол, как это должно было произойти.

Я медленно повернул голову, посмотрел на него и улыбнулся:

– Клянусь черными костями Императора, ты ударил, как чадра-фан. На этот раз я не напишу на тебя рапорт, – я презрительно махнул на него рукой и направился к своему столу. – Приходи в следующий раз, когда научишься бить как следует.

Я спиной почувствовал, как он бежит на меня, поэтому я быстро обернулся вправо и стал к нему боком, прямо на его линии атаки. Я ударил его двумя пальцами прямо в горло. Он забулькал и, шатаясь, стал пятиться назад, едва удержавшись на ногах, скорее из-за шока, чем от боли. Проковыляв несколько шагов, он тяжело опустился на стол, за которым сидело двое пилотов из «Стрелы».

Я с удовлетворением отметил, что они демонстративно повернулись к нему боком.

Я пригрозил ему пальцем:

– Так и быть, потом я дам тебе один раз врезать мне. Но только один раз. А сейчас ты оставишь в покое меня и всю нашу эскадрилью. Ты больше не с нами, поэтому и не суйся в наши дела. Ты ничего не скажешь моим пилотам, разве что попросишь у них разрешения убрать свою мерзкую рожу с их глаз долой. И на этом мы с тобой разойдемся. Понял?

Не дожидаясь ответа, я посмотрел на двух «стрелков» за столом.

– Уберите его отсюда – я заплачу за вас – и скажите капитану Гуртт, что я поговорю с ней об этом инциденте в удобное для нее время.

Я вернулся к своему столику, сел на стул и придвинул его поближе. Поднял кружку эля, отхлебнул из нее, затем посмотрел на Кает:

– Надеюсь, тебя это не сильно задело. Я знаю, ты могла бы сама проучить его.

Белая шиставаненка покачала головой и скосила глаза в мою сторону.

– Ты поступил галантно и благородно, – я увидел на ее фиберпластовом столе стружку, снятую ее острыми когтями, прочертившими на столешнице длинные глубокие борозды. – Старый враг. Он не понимал слова «нет».

Я кивнул и выпил еще эля, чтобы смочить пересохшие горло и рот.

– Не могу понять, зачем ты голосовала, чтобы он попал в «Стрелу».

– Я не могла его убить, поэтому пришлось избавляться от него таким способом, – Кает заглянула мне в глаза. – Он был забияка и хвастун. Настоящее животное. Кеч боялся его. Ремарт жаждал славы, денег и власти. Он – хороший пилот, поэтому до сих пор не погиб. Он подходит для «стрелков», поэтому мы послали его туда.

Я поставил кружку на стол:

– Раз он пришел сюда, к нам, значит, «стрелкам» не по душе его выходки. Но почему он к тебе прицепился?

Кает потупила взгляд, и из ее горла вырвался низкий стон.

Я поднял левую руку:

– Все в порядке. Не хочешь – не говори.

Кает встала и натянула свой плащ:

– Пошли.

– Как прикажете, – я залпом допил эль, затем подошел к Тиммсер и сунул ей стопку монет разного достоинства: – Заплатишь за меня, «Стрелков» и один заказ наших, хорошо?

– Вас понял, – Тиммсер улыбнулась мне. – Здорово у тебя получилось, Йен.

– Только не вздумай повторять, – я подмигнул ей. – Завтра на рассвете третье звено соберется в тренировочном центре, а ты принесешь мне сдачу.

Я догнал Кает, выйдя вслед за ней в ночную прохладу, и мы начали бесцельно бродить по городу, хотя урчание моего желудка подсказало мне, что скоро мне нужно будет перекусить.

– Красивая ночь, правда?

Она кивнула и уставилась на два серпа, зависших на небе.

– Так мирно. Как хорошо, когда дома у тебя мир.

– Мне хочется надеяться, что в один прекрасный день в Галактике будет больше мира, чем войны.

– Если у тебя такая мечта, то ты не там оказался, – ее губы растянулись в улыбке, обнажив два ряда белых зубов. – С Ремартом не будет мира.

Я пожал плечами:

– Он подлый и в глубине души трус. Как бы то ни было, он меня не волнует.

– Он пришел ко мне, потому что он сломал меня, – Кает замолкла после этого признания, словно исчерпала на сегодня квоту на разговоры. Между нами повисла тишина, но я не стал нажимать, потому что знал, что она больше ничего не скажет. Как будто она отдыхает, вымотанная после такого тяжкого испытания, такого открытого заявления, и готовилась к тому, что я поколочу ее.

Мы прошли пару кварталов вниз по узкой улочке и оказались достаточно далеко от Птичника, когда она снова заговорила:

– Очаровал меня. Стал моим другом. Сидел со мной в темноте. Он не гулял со мной, как ты. Он добивался своего.

Я сдвинул брови:

– И чего же он хотел?

– Обладания мной. Я ведь оторвана от остальных. Изолирована.

– Из-за сверхчувствительности к свету.

– И воспитания. Моя мать была единственным шиставаненом, которого я знала в детстве, – она замолчала, подбирая слова. – Когда мы вернулись на Увену III, она попала к себе домой. А для меня это было новое место. У меня был не тот запах, понимаешь?

– Ты была другой. Поэтому остальным было легко дразнить тебя, – я осторожно положил ей руку на плечо. – Ты рассказала это Ремарту, а он обратил это против тебя.

– Фальшивый друг. Стал выдвигать требования, – я почувствовал, как ее тело дрожит от напряжения, но она быстро уняла дрожь. – Я отвергла его. Он избил меня. Крепко. Боль и страх. Я была счастлива, когда он ушел.

Я слегка сжал ее плечо:

– Я твои тайны не разболтаю.

– Знаю, – она повернулась ко мне и я увидел в ее глазах отражение узкого серпа луны. – Ты тоже прячешь боль, скрываешь тайны.

Я моргнул:

– Как ты догадалась?

– Пусть я неполноценная шиставаненка, но делать выводы из того, что вижу, я умею, – она снова расплылась в улыбке. – Ты везде ходишь один. Не ходишь в гости, не ищешь друзей. Пьешь ровно столько, чтобы снять усталость.

Я усмехнулся:

– Ты настоящий детектив. И в каком преступлении я виновен?

– Твой любимый человек где-то далеко. Ты ищешь воссоединения и прощения.

Я остолбенел:

– Из тебя вышел бы хороший следователь.

– И вот я думаю, – словно не слыша моей реплики, продолжала она: – Твоя любимая – не из «выживших».

Я покачал головой, гадая, насколько близкую к истине версию можно поведать ей, не поставив под угрозу свою миссию. Я решил, что правду рассказывать ей не в коем случае не стоит, и быстро сочинил следующую историю:

– Ее двоюродный брат контролирует «Линии Тинты», и он решил, что моей любимой не быть вместе со мной до тех пор, пока он не приберет к рукам ее долю в семейном бизнесе. В его глазах я выгляжу противнее хатта, и он счел, что меня в моей возлюбленной интересуют только деньги. Я хочу уничтожить «Линии Тинты», а для меня стать «возмутителем спокойствия» – прекрасная возможность сделать это. Я хочу, чтобы они знали: я – инструмент их уничтожения. Я хочу, чтобы все их богатство перекочевало в мои карманы, тогда я смогу забрать свою возлюбленную из их разорившейся обедневшей семьи.

Кает фыркнула, затем коротко тявкнула и сказала:

– Дураки сражаются за любовь, умные – за деньги.

– Спасибо.

– Смелый план. Чтобы его осуществить, тебе надо стать истинным «возмутителем спокойствия».

Я уловил запах чего-то вкусного, исходивший из здания неподалеку, и направился туда.

– А что ты имеешь в виду под «истинным возмутителем спокойствия»?

– Команду корабля, – она бросилась догонять меня. – Есть два пути. Заслуги в бою.

– Я могу этого добиться.

– Но только не в составе «Скалы». Нас все игнорируют, – из ее горла вырвался веселый рык. – Ты можешь попасть в «Стрелу».

– Надеюсь. А какой второй способ?

– Постельное дежурство.

Я покачал головой:

– Не понял.

Кает протянул ко мне руку и схватила меня за подбородок. Она повернула мою голову налево и кивнула:

– Шрама почти не видно. Ты подойдешь.

– Ты о чем?

Еще один задорный лай:

– У адмирала Тавиры неуемный аппетит на мужчин. Ты можешь стать истинным «возмутителем спокойствия» и таким способом.

Я кивнул, и она отпустила мой подбородок. Стать истинным «возмутителем спокойствия» и членом команды «Возмутительного» – это был финальный этап операции по поискам Миракс. Как член экипажа я мог узнать, куда летал этот «Звездный разрушитель» между операциями. Я знал, что именно там я найду Миракс. Я все сделаю, чтобы добраться туда и спасти ее, у меня не было в этом никаких сомнений.

– Итак, Кает, скажи мне, пожалуйста, – я улыбнулся ей и жестом пригласил войти в ресторан – источник аппетитного запаха, – что нам нужно предпринять, чтобы сделать из меня «стрелка»?