Текст книги "Академия мертвых душ. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Матильда Старр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 12

Рониур сидел за столом, сжав виски руками. Голова раскалывалась, и даже волшебное зелье Арманды не помогало.

Когда-то он дал себе слово, что в жизни не появится при королевском дворе. А ещё позже дал себе слово, что никогда больше не женится. Сегодня он нарушил оба обещания, не сомневаясь ни минуты.

Он четко представлял себе последствия, и не ошибся: король был в ярости. Внешне это никак не проявлялось – за столько лет у власти его величество научился держать себя в руках. Он надменно улыбнулся им с Юлией и даже снисходительно поздравил. Но взгляд водянистых, почти бесцветных глаз, в которых плескалась злоба, был тем самым, хорошо знакомым с детства.

Отец Рониура принадлежал к древнему роду, старый король дружил с ним, а Рониур с детства дружил с королевскими сыновьями. Вернее, со старшим, Алардом, своим ровесником.

Мальчишки были почти неразлучны. Вместе играли, вместе исследовали огромный парк за королевским дворцом, вместе тайком убегали на строго запрещенную речку, вместе воровали фрукты из оранжереи, вместе проказничали, вместе попадались и отвечали за свои шалости. Иногда дрались, но быстро мирились. В общем, это была та самая детская мальчишечья дружба, что только крепчает со временем и постепенно перерастает в настоящую, мужскую.

С младшим же королевским сыном Голайном – тем, что сидел сейчас на троне – было труднее. Блеклый, рыхлый, изнеженный, он хоть и был всего года на два моложе, но из-за скверного характера и неповоротливости казался Аларду с Рониуром глупым и мелким, с которым им, таким «взрослым» и спортивным, неинтересно.

Бегать он не любил, на деревья забираться боялся, однако всё время увязывался играть с ними. И каждый раз всё портил: нарушал правила, жульничал, пакостил. А если проигрывал, то мчался жаловаться мамочке, и обоим старшим попадало. А Голайн украдкой мстительно хихикал.

Что им оставалось? Только сбегать незаметно. Все равно же влетит. Так хоть спокойно поиграть без вечно недовольного младшенького.

Однажды они, потихоньку скрывшись от Голайна, лежали на траве в самом дальнем уголке королевского парка возле своего штаба-шалаша и болтали.

– Как только я стану королем, – заявил Алард (а он точно знал, что рано или поздно унаследует трон), – назначу тебя старшим министром.

– Согласен, – важно кивнул Рониур. – Ты будешь лучшим королем!

– А ты – лучшим министром!

– А я? Я кем буду? – внезапно донеслось из кустов, и через мгновение оттуда с хрустом вывалился Голайн. – Каким министром?

– Никаким, – нахмурился Алард и переглянулся с Рониуром. Обоим было ясно: их тайный штаб рассекретили, и это место сразу потеряло свою привлекательность. Придется искать другое. – Ты же все время хнычешь и жалуешься как девчонка. Зачем мне такие министры? Останешься просто принцем!

Время шло, игры сменились книгами, жарким подростковым интересом к девчонкам и разговорами обо всем на свете. Спорили, конечно, но редко. Потому что смотрели на мир одними глазами. И сблизились ещё больше.

Голайн им больше не докучал. Он как-то враз вытянулся в долговязого нескладного щеголя, растеряв рыхлость и тучность, но не утратив ни одной черточки скверного характера. Обзавелся новыми дружками из придворных подхалимов – такими же бездельниками, как и он сам, – и слонялся в их компании по дворцу и окрестностям, не пропуская ни одной юбки.

Рониур отлично помнил тот год, когда он и Алард должны были поступать в Академию. На шалости времени не оставалось. Что бы там ни говорили насчет того, что для сильных мира сего все двери открыты, но ошибиться на вступительном экзамене означало опозорить семью. Рониур не мог себе такого позволить, что уж говорить об Аларде. Они часами сидели в королевской библиотеке, не поднимая головы от учебников. Лишь изредка переговаривались, объясняя друг другу то, что было непонятно.

Когда наступила самая жаркая пора, они расстались, договорившись встретиться сразу после экзаменов. Рониур прихватил с собой кучу книг с разрешения Аларда и осел у себя дома, усердно готовясь.

Известие обрушилось на него как лавина на беспечных туристов: Алард погиб.

Утонул. Несчастный случай.

Это не укладывалось в голове, попросту не доходило до сознания.

Его единственный друг, настоящий. Роднее родных, больше чем брат… Еще пару дней назад он улыбался, провожая его из библиотеки. А теперь его нет? И больше не будет?

Рониура словно оглушило. Он не мог ни с кем говорить, не мог никого видеть, и до самого конца не мог поверить. Не хотел идти на церемонию прощания, и всё-таки пошёл. Впрочем, прощаться было не с кем – тело так и не нашли.

Дознаватели сказали, что бурное течение унесло его. А без тела и сама церемония, и траурная толпа вокруг, и слезы, и длинные речи – все казалось фальшивым, ненастоящим. Возникало странное ощущение, что сейчас мелькнет в толпе лицо Аларда, и он тихо спросит:

– Кто умер?

Ощущение было таким отчетливым, что Рониур обвел глазами присутствующих и наткнулся взглядом на Голайна. Тот изо всех сил пытался скорчить скорбную рожу, но его глаза предательски сияли. Он радовался. Радовался тому, что старший брат погиб, и теперь вместо какой-нибудь номинальной должности при дворе и пожизненного статуса принца Голайну светило звание короля!

Черт побери все на свете! Ну почему из двух сыновей короля погиб сильный и умный Алард, а не это трусливое ничтожество, неспособное даже на то, чтобы хотя бы на траурной церемонии скрыть свою радость?!

Рониур еле сдержался, чтобы не сорваться с места и не надавать тумаков младшенькому, как когда-то в детстве.

Едва церемония закончилась, он вышел из дворца с надеждой больше никогда туда не возвращаться. Его планы служить при дворе умерли вместе с Алардом.

На трон Голайн взошёл поразительно рано – через год после смерти брата. Похоронив старшего сына, королева тихо угасла, а ещё через полгода, не выдержав ударов судьбы, отошёл в мир иной и король.

Молодой король не пожелал поступать в Академию. Его обучали во дворце, и диплом он получил экстерном.

Уже позже, став преподавателем и близко познакомившись со многими профессорами, Рониур узнал, что студентом Голайн был отвратительным: не слишком талантливый от природы, усидчивостью он тоже не отличался. Зато любил подленько подшучивать над убелёнными сединами магистрами, а стоило тем проявить гнев – угрожал каторгой или казнью. Вроде бы в шутку, но так, чтобы было понятно, что эта шутка запросто может стать правдой.

Когда Рониур окончил второй курс, молодой король вызвал его во дворец. Он принял Рониура не в своём кабинете, где полагалось проводить подобные встречи, а в тронном зале, рассчитанном на большие приёмы.

Король важно восседал на троне, все атрибуты власти были при нём. Идиот. Еще бы на лбу написал: «Я – король!» Чтобы уж точно никто не перепутал.

Как же он жалок в попытках придать себе значительности. Настоящему королю не нужны регалии, атрибуты, тронные залы и прочий антураж, его и в лохмотьях признают. По внутренней силе, по истинному величию, по чему-то неуловимому, передаваемому из поколения в поколение. Такое сверху не намажешь и мишурой не изобразишь. Оно или есть, или нет.

Алард стал бы таким королем. Алард должен был сидеть здесь, на этом троне. Но увы, он погиб, и его место заняло блеклое недоразумение.

Алард… Застарелая боль ощутимо куснула. Рониур скрипнул зубами. Он смотрел на короля и видел не подтянутого мужчину, а рыхлого мальчишку, навязчивого, злопамятного и капризного. Вот только теперь ему не надо было жаловаться мамочке. Он сам мог легко организовать обидчику любые неприятности.

– Помнится, ты хотел стать старшим министром? – с усмешкой проговорил король.

Не забыл.

Воспитание не позволяло Рониуру проявлять эмоции, а они были. Невыносимо было видеть, как этот самовлюблённый болван с издёвкой говорит об их мальчишеских мечтах – возможно, глупых, но сейчас, когда Аларда не стало, это звучало просто гнусно.

– С тех пор много изменилось, ваше величество, – сдержанно сказал Рониур.

– Это точно! – Голайн ухмыльнулся как-то совсем не по-королевски. – Конечно, должность старшего министра я тебе не обещаю, но местечко при дворе найду.

– Пока рано об этом говорить, ваше величество. Мне нужно окончить академию.

– Вовсе ни к чему, – отмахнулся король. – Ты можешь сдать экзамены экстерном, как я, и приступить к работе уже со следующей недели. У меня свободна должность помощника начальника стражи.

Вот болван!

Рониур поклонился:

– Благодарю, ваше величество. Но мои скромные способности далеки от ваших. Учёба в академии даётся мне нелегко. Так что ни о каком экстерне и речи быть не может. Мне придётся пройти этот путь от начала до конца, как любому рядовому студенту.

Король долго всматривался в лицо Рониура, силясь выискать насмешку. Но ничего не нашёл. А зря. Она там была. Но тому, кто сдал экстерном все экзамены с помощью шантажа и угроз, не прерывая гулянок и прыжков из постели в постель, ее не заметить.

– Хорошо, мы ещё вернёмся к этому разговору, – кивнул король, жестом отпуская Рониура.

«Вот уж нет! – подумал тогда Рониур. – Ноги моей больше тут не будет».

И вплоть до сегодняшнего дня у него получалось избегать визитов в королевский дворец. А сегодня он сам добровольно сунул голову в пасть дракону.

Магистр поднялся и отложил бумаги. Головная боль отступала, всё-таки зелье Арманды действовало. Пусть и не так быстро, как хотелось бы.

Он тихо прошёлся по кабинету, осторожно, стараясь не шуметь, приоткрыл дверь в спальню своей – чёрт возьми, не думал, что когда-нибудь вновь произнесет это слово, – жены.

Юлия лежала, свернувшись клубочком и спрятав нос под одеяло. Взгляд скользнул по комнате и остановился на сидящей в углу игрушке. Потрёпанный плюшевый медведь с оторванным ухом.

Рониуру он не понравился. Что-то в нём было такое нехорошее… зачем вообще Юлии понадобилось держать у себя этого уродца? Может он ей чем-то дорог? Или она просто, как и все девчонки, любит мягкие игрушки? Может быть, стоит подарить ей какого-нибудь зайца…

Ронир тут же отбросил эту мысль. Если бы она обожала мягкие игрушки, комната была бы ими уставлена. В конце концов, стипендия иномирян позволяет им не ограничивать себя в расходах. Но ничего больше плюшево-игрушечного в её комнате нет. Значит, дело в самом медведе – он почему-то ей нравится…

Рониур снова перевёл взгляд на спящую девушку. Его затопила острая невыносимая нежность.

Возможно, сегодня он совершил самую большую глупость в своей жизни, которая ему ещё аукнется.

Но чёрт возьми, оно того стоило.

Глава 13

Утром, собираясь на занятия, я с ужасом предвкушала шквал любопытства, что обрушится на меня, едва шагну в коридор. Сплетни вообще разносятся как лесной пожар, а тут… Тут не сплетня, а настоящая бомба! Самый привлекательный магистр Академии, мечта многих студенток, скоропостижно женился на какой-то первокурснице. Кошмар, катастрофа!

Но как ни странно, ничего из того, что я себе представляла, не случилось. Да, конечно, концентрация косых взглядов и шепотков увеличилась, но подойти и спросить напрямую никто не рискнул. И я выдохнула с облегчением. Может быть, особая аура магистра Рониура, не позволявшая никому задавать лишние вопросы, распространилась теперь и на меня?

Все было почти как обычно.

Разве что Лорандис, столкнувшись со мной в коридоре, гордо задрал подбородок и молча прошествовал мимо. Ну надо же… Я думала, его остановит только пуля, и то не факт. А тут такие перемены. Впрочем, это обстоятельство меня точно не огорчило: чем меньше Лорандиса в моей жизни, тем лучше.

Две пары пролетели незаметно. Я уже собиралась на обед, когда ко мне подошла Наира.

– Твой заказ готов, – тихо сказала она и протянула мне пузырёк.

Вид при этом у неё был крайне загадочный.

– Заказ? – озадаченно моргнула я.

– Да. Особое ароматное зелье.

Ой… Совсем про него забыла. И что теперь делать? Отказываться и объяснять, что зелье мне теперь без надобности? Как-то совсем уж неприлично. В конце концов это я виновата, что не отменила заказ. До того ли мне было? А девчонки старались.

Я покрутила в руках пузырёк. Обычный, тёмный, с крепко закрученной крышкой. А вот надпись на нём…

– «Зелье безумной привлекательности»? – расхохоталась я.

– А что мне было там написать? – развела руками Наира.

Действительно. «Зелье непередаваемой вонючести» выглядело бы куда хуже.

– Спасибо, – шепнула я и сунула пузырёк в сумку.

Но Наира не уходила. Наклонившись ко мне, она еле слышно спросила:

– Это как-то связано с твоим замужеством?

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, то есть… Ты вышла замуж добровольно? Или он тебя принудил?

– О боже, нет! – воскликнула я. – С магистром Рониуром у нас… – я запнулась. Чёрт. А что у нас с магистром Рониуром? – Любовь с первого взгляда… И всё добровольно.

Врать было стыдно. Особенно про любовь с первого взгляда. Да и про добровольно тоже. Полагаю, магистр Рониур прекрасно обошёлся бы без этого брака. Но у него почему-то выработалась привычка меня спасать. И не похоже, что он этому рад.

– Тогда поздравляю, – усмехнулась Наира, развернулась и пошла прочь.

По всему было видно, что она мне не поверила. Неудивительно, я и сама не верила в то, что говорила.

Как только закончились лекции, меня вызвали в кабинет к ректору. Ну вот, только я обрадовалась, что моё замужество прошло почти незамеченным! Эх, похоже, у ректора ничто не проходит незамеченным.

У знакомого кабинета я ненадолго замерла, собираясь с силами. Потом постучалась и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь и шагнула внутрь.

Дед Мороз, сцепив за спиной руки, стоял у окна и задумчиво в него смотрел.

– Здравствуйте, магистр Теркирет!

– Добрый день, леди Юлия, – кивнул он, сел за свой стол и кивнул на кресло, что стояло перед ним: – Устраивайся. Пора начинать наши занятия ментальной магией.

И что, ни одного вопроса о моём замужестве? Я с облегчением выдохнула. Обожаю ментальную магию!

Плотно закрыв дверь, пересекла кабинет и послушно опустилась на краешек кресла.

– Твои способности как-то проявлялись за это время?

– Было пару раз, – честно ответила я: врать ректору не хотелось. – Но совершенно неожиданно и уж точно не по моему желанию.

– Что именно? – он внимательно посмотрел на меня.

И под этим взглядом мне сразу стало неуютно. Может, не так уж я её и люблю, эту ментальную магию…

– Один раз услышала разговор за стенкой, – осторожно сказала я. – А второй раз прочитала мысли. Ну, то есть увидела картинку.

Я напряглась, ожидая следующего вопроса: что конкретно я видела. Но его не последовало.

– Читать чужие мысли считается неэтичным, – проворчал ректор, копаясь в своем столе. – Поэтому очень важная часть нашей с вами работы будет состоять в том, чтобы вы научились закрываться от фона, который вам совершенно ни к чему…

Я кивнула. Весь фон мне, конечно, совершенно ни к чему. А вот его малюсенький кусочек очень даже «к чему». Одной из моих целей, из-за которых я осталась на факультете артефакторов, было как раз то самое неэтичное чтение мыслей. Особенно мыслей декана Хорвирета.

– … Но это позже, – добавил он, продолжая раскопки. – Для начала вам нужно научиться владеть и управлять своим даром, то есть использовать его осознанно.

Ректор выпрямился, озадаченно пожевал усы, потом выдвинул самый нижний ящик и, повеселев, достал оттуда стопку карточек.

– Здесь нарисованы фигуры, – объявил он, раскладывая их перед собой рубашками вверх. – Я буду смотреть на фигуру и думать о ней, а вы должны будете назвать цвет и форму.

Тут же взял одну из карточек и внимательно на неё уставился.

– Синий треугольник! – ляпнула я первое что пришло на ум.

– Не пытайтесь отгадать, – покачал головой ректор. – Старайтесь проникнуть в мои мысли и увидеть. Я тоже ментальный маг, и сейчас совершенно открыт, так что задание совсем простое даже для новичка.

Попытайтесь проникнуть в мысли… Легко сказать! А как это сделать? Я сосредоточила взгляд на переносице ректора и какое-то время сверлила ее глазами. Не помогло. Никаких картинок не возникало. Напротив, в голову лезла всякая чушь.

– Сосредоточьтесь, – тихо сказал ректор.

Сосредоточиться? На чём? Я гипнотизировала его взглядом хороших минут пять, и вдруг что-то мелькнуло.

– Синий квадрат! Так? – воскликнула я.

Ректор молча повернул карточку. Там действительно красовался квадратик синего цвета.

Ох ты ж… У меня получилось!

А он взял новую карточку…

* * *

Из кабинета ректора я вышла через полчаса, уставшая так, словно всё это время двигала там мебель. Голова раскалывалась, и единственное, чего мне сейчас хотелось, – лечь и уснуть. А чего совсем не хотелось, так это столкнуться с Бернадетт.

Она все-таки нажаловалась, что я грозила ей Рыжиком, как только вышла из лазарета. Но ректор, видимо, решил, что тогда мне и без наказаний досталось, так что ограничился короткой воспитательной беседой.

Я собиралась, как обычно, молча пройти мимо. Мы никогда не здоровались, и не было ни малейшего желания что-то менять.

Но она внезапно перегодила мне путь и прошипела:

– Как ты это сделала?

В прищуренных глазах горела злость. Казалось, будь её воля – она испепелила меня этим взглядом.

– Сделала что? – не поняла я.

– Любовное зелье? Какой-нибудь хитрый амулет? Или ты его загипнотизировала?

– Кого, чёрт возьми?

– Магистра Рониура, кого же ещё! Не строй из себя дурочку! Как ты заставила его на себе жениться?

– А тебе-то какое дело? – опешила я.

И тут до меня дошло. Похоже, Бернадетт тоже входила в неофициальный клуб поклонниц загадочного магистра.

– Сначала ты увела у меня Эрмилину, а теперь ещё и его?!

Увела? Кажется, я многого не знаю о своём муже.

– У вас был роман? – вырвалось невольно.

Бернадетт стиснула зубы. Похоже, больше всего на свете ей хотелось сказать: «Да, был». Но…

– Мог бы быть! – процедила она. – Если бы ты не вмешалась!

Если бы да кабы… Я с облегчением выдохнула. Ужасно захотелось напомнить ей, что в подвале у старухи она оказалась потому, что предпочла магистру Рониуру какого-то другого аристократа. Но это были только мои догадки, так что я промолчала. Шагнула в сторону, чтобы обогнуть ее и отправиться дальше…

– Но есть и плюсы… – мстительно ухмыльнулась Бернадетт. – По крайней мере, я верну себе Эрмилину. Служанка, которую ко мне приставили, просто невозможная тупица. Эрмилина, конечно, тоже умом не блещет, но после должной дрессировки вполне потянет.

Дрессировки?! Чёрт! Я ведь собиралась поговорить об Эрмилине с магистром Рониуром или с магистром Теркиретом, но из-за дурацкой кутерьмы с переездом это совершенно вылетело у меня из головы.

– Спасибо, что напомнила, – сказала я и со всех ног рванула к кабинету ректора.

Я застала его уже в дверях.

– Простите, можно вас о чём-то попросить?

– Попробуй, – усмехнулся ректор.

– Эрмилина, моя помощница… Не отдавайте её Бернадетт! – взмолилась я.

– Насколько мне известно, у Бернадетт уже есть помощница.

– Да! Но она хочет вернуть Эрмилину!

Кустистые брови удивленно приподнялись. А потом сошлись на переносице.

– Исключено! – отрезал ректор. – Замена помощников производится только в особых случаях. Случай Бернадетт таковым не является. К тому же Эрмилина показала себя как талантливая и старательная студентка. Думаю, со следующего курса она сможет учиться на стипендию. Если, конечно, сама не захочет опекать кого-нибудь из новичков.

– Спасибо, спасибо, огромное спасибо!

– Не за что, – оборвал он неиссякаемый поток моей благодарности.

И как-то чересчур торопливо зашагал по коридору. Впрочем, чего я хотела: он же только что со мной занимался. Возможно, не только я устала от дурацких картинок, но и он притомился от моих попыток магического взлома.

Так, на сегодня с меня хватит. Зайду в библиотеку, возьму трактат по рогам и копытам (кто бы мог подумать, что в артефакторике это важнейший элемент!) и… можно начинать карабкаться в башню.

В библиотеке было мрачно и пусто, библиотекарша, похожая на бабу Ягу, сидела за столом, традиционно уткнувшись в толстенный фолиант, и мое вторжение в книжное царство встретила традиционным недовольством. В общем, все как всегда.

Я быстро отыскала нужный том и уже собиралась сунуть его в сумку, как обнаружила, что ее нет. Где я могла её оставить? Точно, бросила на подоконник, когда остановилась мило поболтать с Бернадетт. А потом рванула спасать Эрмилину из цепких лапок гадкой девицы, и о такой мелочи, как сумка, совершенно забыла.

Я оторвала бабу Ягу от чтения, записала на себя книгу, выскочила из библиотеки и помчалась по коридору. Сумку заметила издалека. Она по-прежнему сиротливо лежала на том самом подоконнике, где я ее бросила. Странно, но Бернадетт из вредности ее не спрятала, не выбросила. Даже не покусала и не поцарапала. Я затолкала книгу в сумку и побрела домой…

– Юлия? – Эрмилина выглядела удивлённой. – А ты тут что делаешь?

Хороший вопрос. Я и сама понятия не имела. Просто я задумалась, а ноги по привычке принесли меня в нашей с ней жилище. Точнее, теперь уже в её жилище.

Неловко вышло.

– Да вот, решила в гости зайти. Поужинать вместе, как в старые добрые времена. – улыбнулась я.

– «Старые добрые времена» закончились только вчера, – рассмеялась Эрмилина.

– Или у тебя какие-то планы?

– Нет, вовсе нет. У Майка сегодня практические на полигоне, их группа вернётся только поздно вечером. А ужин я сейчас закажу.

Мы засиделись допоздна. Эрмилина взахлёб рассказывала о Майке, мы немножечко перемыли косточки Бернадетт, я передала ей слова ректора, что её, конечно, безумно обрадовало. А потом мы заказали чаю с пирожными, и ещё с пирожными…

– Постой! – сказала вдруг Эрмилина. – Разве тебе не надо домой? Вы же только что поженились? Самое романтичное время! – она со смехом подмигнула мне.

Я кисло кивнула.

– Да, жутко романтичное.

В её глазах мелькнула тревога.

– Вы что, поссорились? Или ты что-то недоговариваешь?

– Нет-нет, не поссорились. Просто он… – я судорожно пыталась сочинить уважительную причину не спешить к любимому мужу. – Ну, раз Майк на полигоне, то скорее всего магистр Рониур тоже? Но ты права – мне надо торопиться. У нас впереди… – я нервно сглотнула, – жаркая ночь любви… ну и всяческой страсти. Да, точно, я побегу.

– И даже чай не допьёшь? – улыбнулась Эрмилина.

– Нет, – уверенно сказала я. – В жизни есть вещи поважнее чая.

Я пулей вылетела из комнаты. Да уж, обманщица из меня прямо скажем, никакая. «В жизни есть вещи поважнее чая»? Что это вообще?

Я вздохнула и отправилась в своё семейное гнёздышко, чтоб ему провалиться.

Сегодня я намеревалась запереться в комнате и не выходить из неё ни при каких обстоятельствах.