Текст книги "Проклятие на троих (СИ)"
Автор книги: Матильда Старр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– 18-
– Без окон, без дверей, полна горница людей, – проговорил голос.
Маша замерла, пытаясь осмыслить сказанное.
– Это вопрос с подвохом? – спросила она, – то есть… ну… самый очевидный ответ – понятно какой, но он неправильный? Или как?
Привидение молчало.
– Нет, конечно, вы предупредили, что вопрос будет несложный, но ведь не до такой же степени! Не может быть, чтобы все было настолько просто…
Она прислушалась, надеясь на то, что странный голос себя как-то выдаст.
И снова ни звука. Кажется, подсказок тут не будет, поэтому придется опираться исключительно на собственную эрудицию. А эрудиция выдавала только один возможный вариант ответа.
– Огурец? – неуверенно выговорила она.
– Ты меня спрашиваешь? – привидение наконец подало голос.
Вот же несносное!
– Нет, я отвечаю. Огурец!
И если теперь ей придется до конца своих дней торчать в пыльном, душном помещении… Ну так что ж, такая судьба. Единственное, что радует, что без еды и воды, на одном только чтении и приятных беседах, долго она тут не протянет.
– Это правильный ответ, – раздался торжественный голос, и Маша выдохнула с облегчением.
– А вы всем такие вопросы задаете? – на всякий случай поинтересовалась она.
– А ты расскажи кому-нибудь, – обиженно сказало привидение, – и пусть он сюда придет и проверит.
Только имей в виду, его гибель будет на твоей совести.
– Да я и так не собиралась рассказывать… Ну что, я тогда пойду? – спросила она робко.
– Ты всегда такая сообразительная? – заявило привидение, и это явно был сарказм.
Похоже, Маша опять сделала какую-то глупость:
– А теперь-то что не так?
Было похоже, что привидение не решается сказать ей… Или нет.
– А знаешь что, ступай! И помни о нашем договоре. Если кто будет спрашивать, в глазах ужас, ответов никаких.
– Конечно, можете во мне не сомневаться.
Привидение вздохнуло. Маша уже подходила к двери, когда решила обернуться и спросить: – А мне ведь теперь можно к вам заходить? За знаниями? Ну на вопрос-то я ответила.
Привидение долго молчало, и Маша уже собиралась сказать «до свидания» или что-то в этом роде.
– Вообще-то можно, – ответило вдруг оно, – но имей в виду, каждый, кто входит в эту обитель, будет проклят.
Маша встала как столб:
– Это еще что значит?
– Да не переживай ты так, ненадолго, на несколько часов. Проклятие по-разному действует.
– И что за проклятие?
– Как бы это сказать?.. Тебе будет немножко не везти.
– Немножко? – переспросила Маша, – и в этот раз тоже?
Конечно, по сравнению с неминуемой гибелью взаперти, небольшое невезение на несколько часов – это идеальный вариант, но все-таки от степени этого невезения зависит многое. Одно дело, если каблук сломается, а совсем другое, если с крыши упадет кирпич прямо тебе на темечко.
– Ничего смертельного, – поспешило уверить привидение, – но и приятного мало.
– Спасибо вам, – проникновенно сказала Маша. До нее вдруг дошло, что она действительно по собственной глупости чуть не лишилась жизни, а чуткое привидение, чтобы ее спасти, явно нарушило какую-нибудь должностную инструкцию.
– Не меня благодарить надо.
– А кого? – не поняла Маша.
И вот этот вопрос, кажется, был уже лишним. Привидение заговорило сердито: – Ну все! Я уже говорил, что не люблю общества. Так вот с тех пор я его не полюбил. Мне пора предаться размышлениям о вечном, а ты мешаешь. Уходишь? Или хочешь еще один вопрос?
– Нет-нет, ухожу, – торопливо сказала Маша и опрометью выскочила за дверь.
Задерживаться в этом темном месте Маше не хотелось по вполне понятным причинам. Она побежала на второй этаж, нашла аудиторию, в которой оставила свою группу, уселась на подоконник и принялась ждать. Пара как раз должна закончиться. Вряд ли она бродила по библиотеке больше часа. Делать круглые глаза и требовать психоаналитика не хотелось, поэтому она решила, что просто никому не расскажет, что была в библиотеке…
– А где тут книгохранилище? – спросила она у Тины, как только та появилась на пороге.
– Пойдем, – с улыбкой позвала соседка.
Странно, но после занятия магией настроение у нее было куда лучше, чем утром. И Маша решила этим воспользоваться.
– Не представляю, где тут можно прогуливать пары, – осторожно сказала она, – мои однокурсники, если прогуливают, идут в кафе, набирают кучу пирожных и пьют кофе за разговорами… Или сбегают с занятий, чтобы пойти в кино. Когда в одиночку прогуливают, тогда сидят дома и смотрят сериалы. Но здесь-то и пойти некуда. Разве что в тренажерный зал или в бассейн… Можно было бы и в столовую, но там внепланово наверняка кормить не будут…
– Пытаешься ненавязчиво узнать, где я была? – тут же сообразила Тина.
– Вроде того…
Что-то подсказывало Маше, что, как говорил один знаменитый медведь, это «ж-ж-ж» неспроста.
– Личная жизнь, – лаконично ответила она. – И больше мы это не обсуждаем. Хорошо?
– Конечно, хорошо.
Маша почувствовала себя неловко. Действительно, с чего это она вдруг решила лезть кому-то в душу.
– Ну что нашли библиотеку? – раздался голос сзади, и девушки обернулись. Лицо у Тины при этом изумленно вытянулось. Вахтер (а это был он) без ответа уходить не собирался: – Я же хорошо дорогу объяснил, должны были найти, – настаивал он.
– Да спасибо, очень хорошо объяснили. Я сразу все нашла.
Кажется, начало действовать то самое невезение. Вот так вот столкнуться с единственным, кто знает, куда она шла! это ведь не просто случайность!
Не просто. Студент, который шел мимо, остановился.
– Так эта сумасшедшая – твоя новая соседка? – обратился он к Тине так, словно Маши рядом не было, – присматривай за ней получше. Она библиотеку искала. Такими темпами снова без соседки останешься…
Он неприятно хохотнул.
– Зачем ты икала библиотеку? – очень серьезно спросила Тина, как только вахтер и бдительный студент оказались подальше.
– Перепутала с книгохранилищем. Думала, это одно и то же…
Тина с подозрением на нее посмотрела:
– Ну и…
Маша очень не любила врать, а врать Тине почему-то совсем не хотелось. В конце концов, она единственная здесь, кто относится к ней по-человечески и с первого дня помогает. Но еще меньше хотелось изображать священный ужас от встречи с симпатичным в общем-то привидением. Ну то есть симпатичным – это, конечно, она хватила лишнее, внешности привидения она так и не видела, но вот обаятельным и приятным в общении, а еще добрым, это точно.
– Ничего. Увидела дверь, и подумала, что что-то здесь не так, а потом вспомнила, что преподавательница не в библиотеку, а в книгохранилище за методичкой отправляла.
– Это хорошо, что ты сообразила. Зашла – пропала бы там навсегда.
– Так уж и навсегда, – усомнилась Маша.
Вот совершенно ей не верилось в то, что очаровательное существо, с которым она имела счастье общаться и которое порадовало ее загадкой про огурец, всерьез способно на какие-то злодейства.
– Вообще-то да. С этой библиотекой – странная история. Поначалу, когда она здесь появилась, особо смелые студенты пытались получить доступ к знаниям.
– И что?
– Пропали все, как один, – заявила Тина.
Маша остановилась посреди коридора: ничего себе, к такому повороту она была не готова.
– Потом еще несколько преподавателей пытались, и тоже безрезультатно. Вернее, какой-то результат был, но больше их никто не видел.
– И что правда, никто не возвращался?
– Несколько вырывались. Глаза полусумасшедшие, и говорить о том, что там происходит, не хотят.
Надолго тут никто не остался.
– А доступ к знаниям кто-нибудь получил?
Тина посмотрела на нее удивленно.
– Есть подозрение, что эти-то с сумасшедшими глазами и получили. Да только знания им уже ни к чему…
– И никто оттуда нормальным не вернулся?
Милое привидение уже не казалось Маше таким милым.
– Почему же? Вернулся.
– Кто?
– Наш ректор. Некоторые думают, что это он из-за библиотеки здесь торчит и никуда не уходит.
Тина усмехнулась.
– Но ты с ними не согласна, – угадала Маша.
– Конечно. Чтобы сходить в библиотеку, не обязательно все время торчать рядом.
Так за разговорами они дошли до книгохранилища. Симпатичная библиотекарь, вовсе не привидение, а вполне себе миловидная женщина, выдала запрошенную книгу. Нет, не так себе Маша представляла методички.
Методичка – это что-то тоненькое, что можно просмотреть за один вечер, А то, что легло ей в руки, тянуло на полновесный учебник, по чистой случайности не разбитый на два тома. Ухватив фолиант обеими руками. Маша поволокла его в комнату.
– Только в столовую не опоздай, – неслось вслед.
Тина опять убежала по каким-то своим делам.
– 19-
Невезение – штука неприятная. Маша и раньше об этом догадывалась, но теперь выяснила точно. Пока она шла в общежитие, трижды споткнулась и один раз совсем неудачно – упала, больно ударилась и выронила учебник. Впрочем, ничего особо страшного не произошло. Рухнув на землю с высоты таких каблуков, запросто можно было и шею свернуть. Так что привидение не соврало: пока – ничего смертельного. Невезение, конечно, имело место быть, но такое, умеренное, несколько часов выдержать можно.
Придя в комнату, Маша открыла книгу и тут же ее закрыла. После всех сегодняшних приключений учеба точно не пойдет в голову.
Она улеглась на кровать, да так и смотрела в потолок до тех пор, пока не настала пора собираться на дополнительные занятия. Идти через двор в наряде, который больше похож на отсутствие одежды, чем на одежду, ей не хотелось, поэтому шорты и майка отправились в сумку, туда же пошли туфли на невероятно высоком каблуке, а Маша надела джинсы и балетки, в которых чувствовала себя куда комфортнее. А перед занятием переоденется! Если что, к залу примыкают две раздевалки. Впрочем, их мало кто использует…
Как ни странно, на этот раз она преодолела путь от общежития до здания академии без приключений, падений и прочих неприятностей. Маша не знала, что и подумать: то ли проклятие перестало действовать, то ли на носу какая-то особо вредоносная пакость. Очень надеялась, что первое, но в глубине души подозревала, что все-таки второе.
В зал она пришла чуть раньше положенного. Там никого не было. Покрутилась перед огромными – в полный рост – зеркалами, потянулась, встала к станку и попыталась изобразить из себя балерину…
Вздохнула: получилось не очень. Состроила себе рожицу и пошла переодеваться.
И вот тут-то невезение не заставило себя ждать. Молния в джинсах заела: ни туда и ни сюда. Как ни пыталась Маша сдвинуть ее с места, ничего не получалось. Ну вот, только этого и не хватало! Теперь она закована в джинсы, и приступить к занятиям без посторонней помощи не сможет. О том, к кому придется за этой помощью обращаться, вообще думать не хотелось.
Маша села на скамейку, продолжая без толку дергать собачку, хотя уже понимала, что та скорее оторвется, чем сдвинется с места. Из зала послышались голоса. Отлично! Все в сборе. Маша предпочла бы опозориться перед кем-то одним из них, а не перед обоими сразу.
Говорила Виола. Не просто говорила – отчитывала. Судя по голосу, она была очень зла, даже взбешена: – И вообще. Если я что-то тебе рассказываю, то точно не для того чтобы ты мои слова кому-то передавал!
Мне казалось, это очевидно!
Маша сжалась. Слишком было понятно: отношения у этих двоих совсем не официальные… И то, что она стала свидетелем выяснения этих отношений, наверное, не очень хорошо. Впрочем, она может сделать вид, что ничего не слышала. Лишь бы скорее переодеться!
Только вот молния явно была против этого плана. Маша еще раз дернула собачку. Какое там!
А если попытаться стянуть джинсы, не расстегивая? Они эластичные, может, получится. Маша поднялась со скамейки и стала тянуть ткань вниз. Поддавалась она неохотно.
Разговор между тем продолжался:
– Ну, допустим, формально дальше меня информация никуда не ушла, – Маша отчетливо представила нагловатую улыбку Рафаэля, когда он это говорил. Кажется, суровые речи преподавательницы его ничуть не напугали, – так что прекращай сердиться, целуй меня в макушку и забудем об этом…
О, ну это уж точно не отношения учителя с учеником!
– Ты зря крутишься возле этой новенькой, – со вздохом проговорила Виола. – С ней все не так просто.
Маша замерла со стянутыми до бедер джинсами, боясь пошелохнуться. Ну вот, теперь они заговорили о ней. И уже совсем плохо, что она подслушивает.
– Ты тоже уже поняла, что…
Что должна была понять Виола, Маша так и не узнала. В этот момент она особенно энергично дернула брюки вниз, не удержалась на ногах и со стуком упала.
Невезение как оно есть! Ну и что теперь о ней подумают?
Рафаэль и Виола влетели в раздевалку тут же. На их лицах отчетливо читался страх, какой-то очень уж похожий страх. Чего они испугались больше: того, что этот грохот создало какое-нибудь другое существо, любящее проваливаться в пространстве, или того, что она все услышала, она так и не узнала.
– Я тут переодеться… – пробормотала Маша, – я ничего не слышала. А если что-то и слышала, то болтать не собираюсь, – торопливо заверила она, – у меня молния заела, – она завершила свою не слишком связную речь на позитивной ноте.
Виола и Рафаэль переглянулись.
– Ушиблась? – спросил ее парень, словно Маша не представляла собой идеальную мишень для насмешек: с полуспущенными штанами, скрученная, как черепашка, которая лежит на спине и не может подняться.
– Пока не знаю, – ответила Маша.
Ей было неловко: то ли оттого, что он застал ее здесь в таком жалком виде, то ли оттого, что, сама того не желая, она узнала их постыдную тайну, то ли потому, каким странным чувством отозвалась эта тайна в глубине души. Ей не нравилось, не хотелось, чтобы эти двое были вместе. Ей вообще не хотелось, чтобы вместе с Рафаэлем кто-то был. «И с Морисом тоже!» – всплыло вдруг откуда-то изнутри.
Пока она краснела и путалась в своих чувствах, юноша быстро подошел к ней, не особенно смущаясь или стесняясь, дернул собачку, что-то там повернул, и молния благополучно расстегнулась.
– Восемнадцать ноль пять, – строго проговорила Виола. – Вы оба должны быть в зале.
Она вышла из раздевалки, а Рафаэль задержался. Маше показалось, что он хочет что-то ей сказать.
Другой вопрос, хочет ли она его слушать. Если честно, нет.
– Выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться.
Рафаэль бросил на нее удивленный взгляд, словно она просила о чем-то из ряда вон выходящем, например, нарядить елку в середине июля, но все-таки вышел, а через пару минут в зал выскочила и она сама.
Последнее, чего бы ей сейчас хотелось, это под руководством Виолы постигать хореографическое искусство в объятиях Рафаэля. В висках стучало: «А они ведь красивая пара, ну и что, что она старше.
Выглядит же потрясающе. Они даже чем-то похожи».
– Плечи расправь, подтянись, втяни живот, натяни носок! Ты должна чувствовать партнера! – а вот Виола, похоже, никакой неловкости не испытывала, – работаем!
– 20-
Отработка поддержек – самое несексуальное занятие в мире. Даже с учетом того, что на твоей талии (руках, плечах, ногах, ягодицах – это как повезет) постоянно оказываются сильные мужские руки.
Поддержки – это страшно. То и дело ты взлетаешь, теряя твердую опору под ногами, и единственное, что удерживает тебя от падения, – это те самые сильные руки. А потому ты думаешь не о том, за что и как тебя держат, а о том, достаточно ли крепко.
На этот раз она и Рафаэль делали именно то, что и должны были делать на занятии. До мелочей, деталей, до жеста руки и поворота головы отрабатывали, как уверяла Виола, не самые сложные элементы. О самых сложных Маша предпочла бы никогда не узнать.
А ведь преподавательница сама говорила: фактура, харизма – и можно забыть о хореографии. Или Машина фактура с харизмой настолько плохи, что только хореографией и вытянешь?
Через час, когда они закончили. Маша падала с ног от усталости.
– Еще и тренажерный зал? – обреченно спросила она у Рафаэля.
Сейчас он выглядел скорее товарищем по несчастью, чем объектом для странных и смутных чувств.
– Нет, тренажерка только в те дни, когда нет хореографии. Так что на сегодня можешь быть свободна. Я тебя проведу.
– Неужели? Тебе же сказали, что от меня нужно держаться подальше. А нет, не так, «не крутиться» возле меня. Вот и слушайся, – она запнулась, не сразу подобрав слово, – старших.
Это должно было быть очень обидно, учитывая то, что его пассия и правда гораздо старше. Но Рафаэль ни капельки не обиделся:
– Знаешь, я все-таки лучше тебя проведу.
– Не стоит. За два дня дорогу до общежития я как-нибудь выучила.
Снова появляться в обществе в его сопровождении, ей не хотелось совсем.
– Дорогу, может быть, и выучила, а расписание – нет. Сейчас не в общежитие, а в столовую.
– Спасибо за подсказку.
Маша скрылась в раздевалке. Переодевалась она медленно. Потом еще минут пять сидела на скамейке в надежде, что Рафаэль все-таки уйдет один. Но когда вышла в зал, он все еще был там.
Что за нелепая опека? Ведь она никак не связана, с какой-то там симпатией. Наоборот, все выглядит так, будто необходимость присматривать за Машей для этого парня – неприятная обуза, от которой никак не избавиться. Иллюзия того, что он, как метко выразилась Виола, «крутится рядом» из внезапно возникшей симпатии, как появилась, так и исчезла, оставив почему-то горькое разочарование.
Маша шла через двор, усиленно делая вид, что она вообще-то идет одна, а он вообще-то не с ней. И Рафаэль с легкостью принял правила игры: шел на два шага сзади, и это раздражало еще больше.
Единственное, что радовало, – этот жуткий день с привидениями, поддержками, невезением и сердечными ранами наконец закончится. Перспектива развалиться в комнате на кровати и взвалить на колени тяжеленную «методичку» уже не пугала, а радовала.
В столовой Машу встретила Тина, бросила косой взгляд на Рафаэля, который вроде как просто рядом и вообще не с ней.
– Как прошли занятия?
– Кажется, неплохо.
Дать более точную оценку Маша затруднялась. Виола ее не хвалила, но особенно и не ругала. Руки-ноги целы, несмотря на то, какие акробатические этюды пришлось выписывать. Значит, все прошло хорошо. А то, что на душе скребут кошки, к делу не относится. И не настолько они близки с новой знакомой, чтобы делиться с ней такими подробностями.
А кошки действительно скребли. Маша беспокоилась о чем-то неявном и неясном, о чем-то, чего не помнила. А вроде как должна была помнить. Даже не так, не беспокоилась, хотя и должна была беспокоиться. Просто не помнила о чем. Нет, какая-то ерунда. Что-то в ее жизни было не так, но она не могла припомнить что именно. Но это была смутная тревога, угнездившаяся где-то на задворках сознания.
Другая, куда более явная и близкая, была связана с этими двумя – Морисом и Рафаэлем.
Вообще-то Маша не слишком влюбчива. Это у Раисы каждые две недели – новая любовь и, разумеется, на всю жизнь.
А Маша не уставала удивляться тому, как легко и сильно та увлекается, как страдает, ревнует, плачет по ночам в подушку и часами изливает душу, рассказывая в зависимости от обстоятельств и настроения, то о том, какой ее нынешний избранник идеальный, то о том, какой он негодяй и ее не стоит. Маша была уверена, что все эти сильные чувства не для нее. В старших классах ей нравился мальчик. Но нравился не так, просто он был хороший, учился отлично, носил ее портфель домой и никогда не просил списывать «домашку», давая понять, что Маша интересует его как человек, а не как отличница. После школы он поступил в престижный столичный вуз и уехал.
Какое-то время они переписывались, а потом перестали. Присылают друг другу интернет-открытки по праздникам. На этом ее влюбленности заканчиваются. Ни восторженных ахов и охов по поводу симпатичных преподавателей, ни особых симпатий к великолепным разгвоздяям – популярным студентам. Ничего такого.
Не то что бы ее это очень сильно беспокоило. Рая, как ни странно, тоже проявляла понимание. «Это ничего, просто тебе не встретился тот самый. Вот встретишь его, как влюбишься до сумасшествия, тогда все поймешь».
Маша пожимала плечами, а про себя думала, что верит ей на слово, и уж такого сумасшествия, которое с завидной регулярностью случалось у подруги, ей самой совершенно ни к чему.
То, что она чувствовала сейчас, было более чем странно. Когда она встретила Мориса в том дурацком приватном кабинете, сердце дрогнуло, застучало как-то не по-хорошему. Да что от себя-то скрывать!
Симпатичный стриптизер в образе ботаника ей понравился, потому и вредничать начала, и задирать его на пустом месте. И вообще, он милый и заботливый. Тина права, действительно достойный парень, даже учитывая его странную работу, влюбиться в такого не зазорно.
И Рафаэль. Отвратительный тип, наглый и дерзкий, и при этом такой обаятельный. И опять же, стоит ли врать самой себе, если в его присутствии сердце начинает пропускать удары, а Виолу хочется разорвать на части. И это ей-то, всегда отличавшейся спокойным и доброжелательным нравом. Но в принципе, девушкам всегда нравятся негодяи, и сам факт, что она могла увлечься Рафаэлем, вовсе не удивителен.
Но, черт возьми, сохнуть по ним двоим одновременно, это уже перебор. Какая-то нелепость! Даже если бы что-то похожее рассказала о своих влюбленностях Рая, у Маши возникли бы вопросы, а уж с нею самой такого точно не может быть.
– Эй, ты здесь? Подай признаки жизни, – голос Тины вывел ее из задумчивости.
Маша вяло улыбнулась. Действительно выглядит странно: она уже давно сидит над опустевшей чашкой чая и смотрит в одну точку.
– Понимаю, что возвращаться в общежитие тебе не хочется, но, дорогая, в планах на сегодняшний вечер – учиться, учиться и учиться, – голос Тины звучал преувеличенно бодро, как у Раи, когда та пыталась после полученной четверки вытащить расстроенную Машу развеяться на школьную дискотеку.
И Маша сделала то же, что и тогда:
– Конечно, пойдем. Учиться – это то, что доктор прописал.
Но не успела Маша развалиться на кровати с учебником в руках, как в дверь заглянула все та же брюнетка:
– Джессика! Хорошо, что ты здесь. Тебя вызывает ректор, поторопись!
Маша устало вздохнула: а вот это уже совсем не смешно.
