Текст книги "Осторожно – дети! Инструкция по применению"

Автор книги: Маша Трауб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мода на экстрим, или Выжить любой ценой. Что делать, когда идёшь на поводу у подростка

Да, лучший способ выпустить негативную энергию – направить ее в мирное русло. Вот что, например, делать, когда лучший друг сына отправляется в лагерь, где учат «выживать»? Детей закидывают на остров с одной спичкой, банкой тушенки и проверяют – выживет или нет. Конечно, я утрирую, но мое материнское воображение рисует именно такую картину. Или дети сплавляются на байдарках по горной реке. Да, в принципе здорово. Но это значит, что ноги и вся одежда будут мокрые. Да и опасно это – байдарка может перевернуться. И тогда что?

Да, есть разные лагеря. Но мне, как матери, страшно. И я совсем не хочу, чтобы мой сын не мылся три дня, чистил зубы в реке. И это еще в лучшем случае. Мне страшно, что он упадет, если будет карабкаться на скалу. Страшно, что заболеет и сляжет с температурой, а лекарств, кроме зеленки, в аптечке не окажется. Или что ему просто будет одиноко и тоскливо. Мы, взрослые, можем выбирать себе близких по духу людей и общаться с теми, с кем хотим. Дети же часто бывают лишены этой возможности.

Один раз я жила по соседству с мальчиком, который прошел в лагерях огонь, воду и медные трубы: сплавлялся на байдарках, карабкался в горы, разжигал костер и делал еще массу вещей. Он умел выживать. Никогда в жизни я не видела, чтобы суп из тарелки исчезал с такой скоростью. Этот мальчик быстро находил источник воды, пользовался чужим полотенцем, чистил зубы чужой зубной щеткой и запасался едой. За его кроватью я нашла целый склад с припасами – ребенок в свои десять лет умел сушить сухари, знал, что копченая колбаса может долго храниться, а сахар и соль – ценнейшие специи. И еще за его кроватью я нашла несколько плиток шоколада. Он умел зашивать дырки на одежде, был правой рукой вожатых, говорил поварам «спасибо, было очень, очень вкусно», мгновенно и безошибочно выделяя «главных», которым старался понравиться. Он подхалимничал, стучал по мелочам, обижал младших, предварительно убедившись, что его никто не видит. Детский лагерь он считал армией, со своим уставом и неуставными отношениями. Кстати, у него были вполне успешные и достаточно обеспеченные родители…

«Нужно давать подростку свободу, право на принятие решений», – пишут психологи. Да, только пусть он принимает эти решения, когда достигнет хотя бы шестнадцатилетия. А до этого времени за него несу ответственность я. Можно ходить в кружок скалолазания – только пусть все происходит под присмотром тренера и со страховкой. Пусть сплавляется на байдарке, только, если можно, в бассейне. И чтобы я стояла на бортике с сухим полотенцем.

Да, я сумасшедшая мать, которая никак не отстегнет ребенка от собственной юбки. И поэтому – мне тысячу раз говорили – у моего сына будут проблемы во взрослой жизни. Он так и останется «маменькиным сынком». Нет, не останется. Я его отпущу. Только я не хочу бросать его в воду и смотреть, выплывет или нет. Не хочу, чтобы его организм сам боролся с температурой и болезнью без помощи лекарств – выживет, ну и хорошо. Я не хочу, чтобы он выживал! Я хочу, чтобы он жил! Пусть мне все говорят, что я неправильно поступаю, но я – мать, и у меня был один урок, который я помню, как будто это было вчера. И теперь я точно знаю – быть пристегнутым к юбке матери для ребенка лучше, чем быть выброшенным за борт.

На самом деле во всем виновата я. И как искупить эту вину, я не знаю.

Мы отдыхали на море. Сын Василий начал скучать, как и положено в его подростковом возрасте. Каждый день он провожал тоскливым взглядом мальчиков и девочек, которые шли мимо в гидрокостюмах, пригибаясь под тяжестью аквалангического снаряжения. Инструктор – длинноволосый блондин – был терпелив, улыбчив, внимателен. Дети погружались на дно и выплывали с выпученными от восторга глазами.

– Мам, а помнишь, ты мне обещала подарок, если я закончу год на пятерки? – спросил сын. – Подари мне курс дайвинга.

Отказать я не смогла. И бежала, как все родители, с фотоаппаратом, снимая совершенно счастливого сына, который учился разбирать оборудование. Инструктор сказал мне, что Вася плавает как рыба.

Это была не просто лавочка – солидная международная школа с симпатичным офисом, увешанным сертификатами и грамотами. Глава дайвинг-центра долго и спокойно убеждал меня, что нет никакого риска. Я поверила, потому что Васю завалили обучающими книгами и заставили пройти тесты. Он смотрел фильмы, сдавал экзамен, к которому готовился по вечерам с пугающим энтузиазмом. Он хотел понять и физику, и химию, и все, что там связано с давлением и атмосферами.

Он заявил, что это был самый лучший отдых в его жизни – благодаря дайвингу, но было бы совсем отлично поехать в другое место – специальное, где много рыб, и поплавать там. Я согласилась.

Ночью я подскочила от собственного крика – мне приснился доктор Хаус. Та серия, где он спасает от кессонной болезни дайвера на борту самолета. Я немедленно нашла Васину книжку и прочла, что должно пройти восемнадцать часов между погружением и полетом в самолете. У нас выходило как раз восемнадцать часов – я посчитала несколько раз на пальцах.

На следующий день я отправила мужа к руководителю дайвинг-центра. Муж вернулся успокоенный – все будет нормально. Глубина небольшая, инструктор опытный, мальчик спортивный, времени достаточно.

Я отвезла Василия на место сбора и еще раз уточнила – все ли будет нормально? На меня смотрели как на сумасшедшую мамашу, каковой я и являлась.

– Пожалуйста, отпусти меня, – просил Вася, видя, что я колеблюсь.

Пока Василий разглядывал рыб, я рыдала. Никто из домашних не мог понять, что на меня нашло. Я плакала навзрыд и смотрела на часы. Когда мне позвонили и сказали, что я могу забрать сына, я чуть не потеряла сознание. Вася был жив-здоров. Ему все очень понравилось.

Ночью мне опять приснился сон. Я не могла вспомнить, как будет по-английски кислород. Как будто я спрашиваю у всех, включая Васиного репетитора по английскому, и никто не знает.

Но утро началось спокойно, и дальше тоже все шло как нельзя лучше – благополучно доехали до аэропорта, быстро прошли регистрацию, сели в самолет, взлетели. Вася чувствовал себя отлично.

Я была занята дочерью, которая капризничала, не хотела спать и норовила побегать по проходу. Вася пошел в туалет. Прошло пять минут, но он так и не выходил. Муж пошел узнать, все ли в порядке. Счастье, что Вася смог открыть дверь. Он сидел на полу с фиолетовыми губами, бледный, с черными кругами под глазами.

Бортпроводница была рядом. Я попросила льда, который она насыпала мне в резиновую перчатку. Я вытирала этой перчаткой лицо сына и звала на помощь.

Дальше началась серия из доктора Хауса, которую я видела во сне. Проводница по-английски спрашивала, есть ли на борту врачи. Если есть, пусть они пройдут к туалету. Никто не откликался. Тогда она сунула телефонную трубку моему мужу, и тот же текст он произнес по-русски. Эта женщина подняла Васю и чуть ли не отнесла на кресла.

Муж работал переводчиком, дочка кричала, увидев лежащего брата, а я стояла и не могла сдвинуться с места. Слезы текли ручьем. Я не всхлипывала, отвечала, говорила, только слезы текли и текли.

На борту оказалось три врача. Пожилая женщина-педиатр, женщина лет тридцати – стройная красавица и сорокалетний уставший мужчина.

– Кислород, ему нужен кислород, – твердила я как полоумная. – Кислород.

Вася лежал на креслах, рядом с ним буквально лежала проводница с кислородным баллоном и держала маску, в ногах сидела педиатр, на ней лежала моя дочь, которая продолжала кричать и плакать, а мы все толпились вокруг – со сладким чаем, льдом, валокордином.

– Давление семьдесят на сорок, пульс сто двадцать, – проговорила педиатр. – Вегетативный криз.

– Что вы делали? – спросила бортпроводница, и у нее был такой взгляд, как будто она сейчас меня убьет.

– Ходил на дайвинг, он нырял.

– Какая была глубина? – спросила она.

– Одиннадцать метров.

Пилот снизил высоту на одиннадцать метров, и остаток полета самолет держался на этой высоте. Запросили запасной аэродром на случай, если Васе станет хуже и мы не дотянем до Москвы. В Москве у трапа нас должна была ждать «Скорая помощь».

– Если бы это был ваш муж, он бы умер, – сказала мне бортпроводница. – Двое суток нельзя летать после погружения! Он выжил только потому, что молодой и спортивный!

Английский – не родной язык и для нее, и для меня. Поэтому можно говорить так, как есть, не выбирая выражений. Простыми фразами, от которых становится плохо.

– Я ему иконку прикладывала. Со Святого Афона. Видите, подействовало. – Женщина-педиатр пыталась меня успокоить.

– Спасибо, – ответила я.

Мне было все равно – кислород, иконка – что угодно.

Вася хотел спать, а я ему не давала – мы боялись снижения, надо было следить за его самочувствием.

– Васечка, поговори со мной, – просила я. – Прости меня, пожалуйста, мальчик. Прости. Это я виновата.

– Мам, не плачь.

– Я не плачу.

Слезы никак не кончались.

Мы прилетели на сорок минут раньше положенного времени. Когда мы приземлились, я обняла старшую бортпроводницу. Она меня так похлопала по спине, что я запомнила ее руку – тяжелую, уверенную, злую. Руку матери. Наверняка у нее тоже есть сын.

– Я ведь спрашивала несколько раз, нам сказали, что все в порядке.

– Это их работа, – отозвалась она. – Они зарабатывают деньги.

Вася, уже порозовевший и вполне радостный, лежал и ждал врачей. За это время он рассмотрел устройство кислородного баллона и маски и даже просил забрать их домой на память. Дочь держала его за рубашку, не отпускала и начинала кричать при малейшей попытке оторвать ее от брата.

Врач вошла в салон сразу же после приземления. Померила давление – все в норме. Мне она сделала коктейль из валокордина, пустырника и валерьянки и, подумав, выдала еще ватку, пропитанную нашатырем.

Нас провели отдельным коридором, чтобы не стояли в очереди. Василий побежал искать тележку – все прошло, как и не было. Он стоял на ногах, шутил, рассказывал, какой на вкус кислород и что кислородом тоже можно отравиться, если много.

У пожилой женщины-педиатра оказалась больная спина – она носила ортопедический корсет. Ее дома ждали двое маленьких внуков. Врач-красавица была мамой девочки. А еще у нее была роскошная фигура и высоченные каблуки, на которых она простояла весь полет. Только мужчину-врача я не увидела. Но помню его глаза – уставшие даже после отдыха. И руку бортпроводницы помню на своей спине.

Слезы у меня лились еще много часов.

Я хотела написать письмо в этот дайвинг-центр. Но муж сказал, что это бессмысленно. Проще забыть и больше не рассказывать никому эту историю, не обмусоливать, потому что можно сойти с ума. Наверное, он прав.

Командировка. Как себя вести, если маме или папе нужно уехать без ребенка?

Тут, конечно, нет пограничного состояния. Только крайности. Если ребенок обнимает маму за ноги, начинает кричать и плакать, стоит только ей накраситься и одеться, прячет туфли, держит мертвой хваткой отцовский портфель, то родительское сердце обливается кровью. Чувство вины обеспечено. Я знаю многих мам, которые становились домохозяйками, отказываясь от работы в офисе после таких сцен. Если вы хоть раз отдирали руки ребенка от своих коленок, выходили на улицу в промокших от слез брюках, кричали: «Я принесу тебе игрушку, или конфету, или шарик, или все, что ты захочешь!» – и, уже стоя в лифте, слышали безутешный рев собственного чада, то вы меня поймете. Вынести это практически невозможно. И никакие заверения в том, что сразу после ухода мамы или папы ребенок переключился на игру, стал смотреть мультик и вообще забыл о существовании родителей, не действуют. В ушах стоит рев как напоминание о том, что ты бросила ребенка в угоду своей карьере. Кстати, психологи тут нам совсем не помощники – они категорично заявляют, что отсутствие мамы – всегда стресс для ребенка. А уж в «критические» для малыша переходные годы – три, пять, шесть лет – тем более. Я читала, что рождение второго (третьего) ребенка нужно планировать в зависимости от этих кризисных годов, чтобы не вызвать еще большего стресса. И только поэтому у моих детей такая разница в возрасте – восемь лет. Я все рассчитывала и откладывала. Теперь я совсем не уверена в том, что поступила правильно.

При этом специалисты успокаивают, уверяя, что, например, в первые три месяца у ребенка еще не сформирован образ мамы. Он реагирует на голоса и звуки. А вот в возрасте до года развивается психологическая связь между ребенком и мамой, и оставлять малыша в идеале можно только на бабушку. Начинаются многочисленные «нельзя», которыми пренебрегают все мамы: нельзя уходить потихоньку, пока ребенок спит. Проснется – будет стресс. Нельзя уезжать более чем на пять дней. К счастью, ребенок в возрасте до пяти лет не способен долго переживать и быстро переключается на игры. Из стандартных советов психологов – маме принять успокоительное, погулять и позвонить домой (хотя общаться с ребенком нежелательно, потому что это его только расстроит).

При этом есть дети, которые спокойно реагируют на приезды, отъезды родителей. Ну, уехали, ну, приехали. Привезли подарки – отлично! Чмок в щеку и бегом распаковывать. В таких случаях родители тоже страдают: почему ребенок так легко нас отпускает? Неужели не любит? Или больше любит бабушку или няню? Почему не засыпает с фотографией мамы или папы? И опять – всепоглощающее чувство вины. Значит, все делали не так, неправильно. Значит, нужно было бросать работу и сидеть с ребенком, чтобы любил и не отпускал. Но тогда на что жить? На что покупать игрушки? И как правильно?

Все родители уезжают в командировки – кто-то часто, кто-то реже – и шлют своим домодчадцам эсэмэски. Они куда трогательнее и содержательнее разговоров по скайпу и телефону. Я ничего не придумала: это обычные письма семьи, где есть папа, мама, сын-подросток и маленькая дочь.

Эсэмэс отца семейства жене

«Как вы, мои родные? Сима ходила на танцы? У Васи был репетитор?» «Почему ты мне не отвечаешь, что-то случилось?»

«Все норм».

«А почему так коротко? Сижу на заседании уже четыре часа. В коридоре встретил Иванова. Показал ему ваши фото. А какой размер у Симы и Васи? И у тебя?»

«Кто такой Иванов? Укладываемся. 104-158-S».

«А что за цифры? Как моя доченька?»

«Ходит, прижав твою фотографию к груди. Спрашивает, где папа».

«Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас вернулся?»

«Нет!»

«А я поменял билеты!!! Представляешь, тут оказался ночной рейс! В шесть утра буду уже дома! Ты рада?»

«Где у нас Пушкин с Дубровским стоит? Васе нужно срочно сочинение писать».

«Слева от телевизора. Ну, нашли Ушкина?»

«Кто такой Ушкин?»

«Что вы делаете? Легли? Книжку на ночь почитали? Сима любит про котят».

«Вася выращивает жаброногих рачков».

«Сима их еще не удушила?»

«Они еще не вылупились».

«Что-то эсэмэс не ходят».

«Ходят. Я в душе была! Все, пошла спать. Мне из-за тебя вставать в шесть утра».

«Ты не рада, что я приезжаю???»

Эсэмэс отца семейства жене, уехавшей в командировку

«Ты как там? Устроились? Все хорошо? Почему ты мне не отвечаешь? Я волнуюсь».

«Норм».

«Ты случайно не знаешь телефон «Скорой помощи»? У Васи чешется ухо. Может, это отит? А какие капли можно закапать?»

«Водка».

«Не понял».

«Тебе внутрь, ему наружно».

«Ты знаешь, я все-таки вызвал «Скорую». Отита, слава богу, нет. Врач сказал, что все в порядке. Вроде бы опытная. Надо его все равно к лору сводить. Теперь мне кажется, что Сима горяченькая. Может, температура? Что ей дать? Где градусник лежит?»

«Водка внутрь. Тебе. Отстань от ребенка».

«Вася ушел к Максу и забыл телефон! Во сколько он вернется? А где Макс живет? И кто такой Макс? Одноклассник? А Симе можно дать сырник? Где лежат брюки, в которых она гуляет? И Васина шапка где? И моя куртка для прогулок? Они меня не слушаются! Вася перестал читать художественную литературу! А разве Симе можно столько шоколада? Вася сказал, что ты разрешаешь. Ты знаешь, что ему звонят девочки после девяти вечера? Сима уже не горячая. У нее ноги ледяные! Это точно ненормально!»

«Макс – одноклассник. У него кошка скоро котят родит. Если Вася будет просить котенка, решай сам. Кошка, кстати, британская. Папу котят зовут Захар, как зовут маму – не помню. Вещи в шкафу. Шоколад нельзя. Девочки пусть звонят».

«Какие котята? Почему ты меня не предупредила? Ты хоть скучаешь по мне? Опять ты пропала. Я тебе пишу, а ты не отвечаешь. Смотрел с детьми наши старые фотографии. Чуть не плакал».

«Ты у меня самый лучший! Я тебя так люблю!»

«Ты пьяная, что ли?»

«Немножко».

«Ну слава богу, а то я волноваться начал».

«Слушай, а можно я еще на пару дней здесь останусь? Тут все билеты собираются менять, чтобы задержаться».

«???»

«Да, я так всем и сказала, что ты будешь против. Завтра, кстати, приедет твоя теща – все уберет, приготовит, погладит».

«Я изначально был против твоей поездки. Еще и маму беспокоить. Ей же тяжело! Ты о ней подумала? Мне кажется, у Симы глазки больные… И сливной бачок в унитазе течет. Лампочки перегорели на кухне. Где новые лежат? А как их менять? Складная лестница как раздвигается?»

«Я приеду и все сделаю. Все, мне пора».

«Что там у вас происходит? Разве ты не в номере??? Где ты? Я волнуюсь!»

В командировку уехали оба родителя и пишут эсэмэс бабушке

«Мама, как вы? Все нормально? Скажи Васе, чтобы читал книжки! И чистил зубы! Ты хорошо себя чувствуешь? Как твое давление? Сима не кашляет? Температуры нет? Почему ты не отвечаешь?»

«Ольга Ивановна, как Вы? Все в порядке? Вася читал перед сном? Сима не капризничает? Я Вам вино в подарок привезу. И сигареты».

«Мама! Я тебе все утро звонила! Почему ты не отвечаешь? Что-то случилось? Сима ест? Вася не болен? Скажи ему, чтобы телефон включил! Где вы вообще? Ты даешь Васе витамины? И Симе? Кстати, тот костюм, который с клубничками, – это пижама. В город в ней ездить нельзя! Пусть Вася репетитора сделает! И проследи, чтобы он вовремя спать ложился! Он опять с Сашкой бегает? Опять он будет говорить «ложить»? Мама, пожалуйста, пусть он хотя бы буквы не забудет! И не корми его на ночь в кровати гренками! Господи, кому я все это пишу? В космос…»

«Ольга Ивановна, простите за беспокойство. Но мы волнуемся. Вам не тяжело? Вы справляетесь? Сима днем спит? Рисует? Вася читал? Купили Вам духи».

«Мама! Вы там живы? Неужели нельзя включить телефон хоть на две минуты? Я тут с ума схожу!»

«Слушайте, вам заняться, что ли, нечем? Что вы все пишите и звоните? Надоели! Если что-то случится, я вам сама позвоню! Или вам позвонят! За подарки спасибо».

«Мамаааа!»

«Ольга Ивановнаааа!»

Терапия домашними животными. Если ребенок просит завести питомца

Все дети рано или поздно начинают смотреть на родителей щенячьими глазами и просить завести кошечку или собачку. Ну хомячка или канарейку. Или рыбок. Или хотя бы черепаху. Родители тяжело вздыхают и, как правило, говорят «нет», приводя весомые аргументы: «Ты за собой постель убрать не можешь, как ты будешь заботиться о животном?», «А кто с ним будет гулять?», «Ты представляешь, сколько стоят ветеринары и корм?». Дети страдают, потому что искренне считают, что родители не любят животных.

У меня в детстве была собака – породистая пуделиха Белка. На самом деле ее звали Бэлла, то есть красивая. Ее мне продала за рубль моя одноклассница и главная соперница Лариска, когда выяснилось, что у Белки неуравновешенная психика и глисты. Через полгода нашей с Белкой совместной жизни собака была если не вылечена, то хотя бы стабилизирована, зато глисты и проблемы с психикой, а также со школой появились у меня. Потому что вместо уроков я все время проводила на собачьей площадке, пытаясь обучить Белку не срываться с поводка и не нестись в неизвестном направлении. Но моя любимица все-таки сбежала и попала под колеса машины. Я пообещала себе больше никогда не заводить собаку.

Чтобы меня утешить, мама принесла мне кошку Маркизу – беспородную, вытащенную из коробки в подземном переходе. Кошка была красивая, умная, ласковая, непритязательная. Проблема была только одна – Маркиза оказалась натурой страстной и влюбчивой. Она уходила, но всегда честно возвращалась домой и спустя некоторое время в шкафу, на моей полке, рожала котят – красивых, умных и непритязательных. Я брала большую картонную коробку и шла в переход – раздавать котят в «добрые руки». Рыдала так, что люди быстро разбирали Маркизино потомство. Мама каждый раз грозила выбросить Маркизу на помойку, но, видя, как я ночами просиживаю над рожающей кошкой, радуюсь котятам, а потом так же рыдаю над их и своей судьбой, сдерживалась и махала рукой – делай, что хочешь.

Маркиза однажды ушла и не вернулась. Я плакала, а мама сказала, что наша кошка встретила свою любовь, и теперь они живут вместе и не раздают котят. Лучше бы мама этого не говорила, потому что с тех пор я хотела встретить свою любовь, жить вместе и растить детей. И когда мальчик Тимофей принес мне в подарок на день рождения котенка, я немедленно спросила, готов ли Тимофей жить со мной и с котенком всю оставшуюся жизнь. Мальчик испугался и убежал, забрав и подарок.

Мой муж очень любит животных, но на расстоянии. Желательно большом. Наш сын Вася тоже очень любит животных. И хочет любить их не так, как папа, а каждый день, желательно в шаговой доступности. Лет с четырех он умоляет завести ему «хоть кого-нибудь». Бабушка, видя страдания внука, заводила для него на даче утят (которые превратились в здоровенных уток и были отданы на воспитание местному фермеру), хомяка по имени Флажок (счастливо живет в «живом уголке» местной школы), черепаху Фатиму (предположительно ушла в Африку) и виноградную улитку Дусю (улиток бабушка каждое лето ловит новых, выдавая их за Дусю. Вася считает, что улитка – долгожительница). Но ребенок умолял завести зоопарк в московской квартире.

– Если найдешь животное, с которым не нужно гулять, молчаливое и бесшерстное, – пожалуйста, – сказал папа.

– Ура! – обрадовался Вася.

Так, стараниями бабушки, которая вступила в заговор с внуком, у нас несколько дней в аквариуме жил рак (бабушка купила на рынке и долго хохотала, увидев выражение лица зятя). А потом она привезла Васе пиявок, настоящих, медицинских. Пиявок пришлось отдать консьержке после того, как Вася захотел изучить их благотворное действие на организм человека и попытался прицепить пиявку папе на грудь, пока тот спал. Еще у нас жили пауки и личинки бабочек. Главное, что все они соответствовали требованиям главы семьи.

– Мама, я так хочу кого-нибудь настоящего. Чтобы можно было играть, воспитывать, учить и о ком нужно было бы заботиться.

Через девять месяцев у Васи появилась сестра Сима.

– Ты можешь с ней играть, воспитывать, учить и заботиться, – сказал сыну отец.

– Надо было точнее формулировать желание, – задумчиво сказал Вася, прикидывая, можно ли надрессировать сестру давать лапу.

Симе уже четыре года. Когда она видит на улице собаку, то кидается к ней и душит в объятиях. Если видит кошку, то немедленно лезет целоваться. Сима хочет забрать домой и белку из парка, и селезня из пруда, и воробьев, и голубей. Хорошо, что поймать пока не может.

– Мам, а может, мы все-таки купим собачку? Для Симы. Представляешь, как она обрадуется!

– А кто с собакой будет гулять? – поинтересовалась я.

– Как – кто? Папа! Он все равно рано встает! Какая ему разница, с кем гулять – с детьми или животными?

Даже не знаю, с чего это началось. Наверное, с того, что Василий, которому вот-вот должно было исполниться двенадцать лет, залез на шкаф и на потолке карандашом написал: «Здесь был Вася». Написал он это в момент рефлексии, но я редко смотрю на потолок, поэтому могла еще года два не заметить. Потом Василий лежал на шкафу и оттирал надпись ластиком и тряпкой, произнося монолог про одиночество, тотальное непонимание, переходный возраст, глупые вопросы, которые задают родители, и отсутствие в доме существа, которое бы его поняло.

На вопрос, что бы он хотел получить в подарок на день рождения, Василий скорбно отвечал: «Ничего. Мне ничего не нужно. У меня все есть. А то, чего нет, вы все равно не подарите». В общем, он был прав.

И тогда я решила сделать ребенку сюрприз – давние друзья нашей семьи, которым я могла доверить эту тайну, подарили Васе черепаху. В моем детстве черепахи были в каждом детском садике. Считалось, что они улучшают процесс отхода ко сну и благотворно влияют на детскую нервную систему. И еще черепаха – это более безобидное и менее прихотливое существо, чем кошка или собака.

Подарок должен был прибыть с квартирой-аквариумом, кормом и прочими необходимыми для жизни аксессуарами – гротом, лампами, фильтром… Нам оставалось только купить воду «Шишкин лес». Рано утром за водой был послан отец семейства. Он звонил мне из магазина и спрашивал, нельзя ли купить другую воду. Но я твердо отвечала «нет», и он бежал в другой магазин искать нужную. Видимо, из вежливости или из чувства самосохранения муж так и не спросил, зачем мне понадобились четыре пятилитровые бутыли воды. Рано утром. Срочно. И потом покорно пристраивал бутылки на батарее, чтобы они были теплыми. Тогда я решила, что мужу все равно, что он ко мне равнодушен, раз ничего не спрашивает. Я еще много чего себе надумала.

Черепаха оказалась большой, двухгодовалой. Можно было купить маленьких, но тогда шансы были бы пятьдесят на пятьдесят – или выживут, или нет. Я решила не рисковать и попросила такую, чтобы жила долго и счастливо. Какого пола была черепаха, установить не удалось – продавцы и специалисты не смогли прийти к единому мнению. Но Василий решил, что это черепах-мальчик, и назвал его Яшей.

Прошло три дня, и я поняла, что даже черепахи мне достаются с характером. Не такие, как всем. Вася решил, что Яше не хватает в аквариуме камушков – неудобно взбираться на грот, чтобы погреться под лампой. Я поехала в зоомагазин и купила камней. Но и после этого Вася остался недоволен состоянием животного. Весь вечер вместо уроков он читал в Интернете про жизнь, быт и нравы красноухих черепах. Тем же занималась я вместо работы. Мимо аквариума проходил муж и задавал вопросы: «А ему там не жарко? А куда он какает? Почему у него слизь на ногах? Он все время спит – это нормально? Может, ветеринара вызвать? Почему он не ест? Уже два дня не ест. Он не заболел? А ему нужны игрушки или развлечения? На прогулку он должен выходить?»

Когда я мыла аквариум, муж «гулял» с Яшей по ковру. В принципе он делал это так же, как выгуливает нашу маленькую дочь. Он стоял над черепахом и не давал ему сделать лишний шаг ни вправо, ни влево. А когда он закричал: «Маша, Яша залез под занавеску, что делать?!», я догадалась, что муж просто боится взять его в руки. Дочь тоже Яшу побаивалась и ревновала – внимание, которое уделялось ей, вдруг было переключено на это существо. Она рыдала, но никто не реагировал – промывали камни и выставляли температуру в нагревателе.

Василий сказал, что Яше не нравится корм, и это, с его точки зрения, было вполне понятно – кто захочет каждый день есть одно и то же. И я опять поехала в зоомагазин. Оказалось, что черепахи бывают капризны в еде. Некоторым нравится стандартный корм, другие предпочитают сушеных креветок, а иные – листья салата. Я купила креветочный корм, водорослевый и еще одну банку «для особо привередливых черепах». Еще я купила крупные камни, которые «могли улучшить настроение нашего питомца». Салат тоже не забыла.

Креветки Яше вроде понравились. Камни тоже. Он залезал на фильтр, который булькал, и лежал на нем, как в джакузи. Вася настаивал, чтобы я меняла воду раз в три дня. Полкухни было заставлено пятилитровыми бутылками, в которых вода отстаивалась от хлорки.

Когда Вася приходил из школы, он кидался к Яше и спрашивал, как у него дела. У меня сын не спрашивает, как мои дела. И муж тоже не спрашивает, как мои дела. Он звонит и интересуется, как дети и как черепаха. Даже моя дочь желала Яше доброго утра и спокойной ночи. Яшу я начала тихо ревновать к домочадцам. Ко мне никто не подбегает и не стоит надо мной минут по пятнадцать, выясняя, какое у меня настроение, почему я сплю, хотя еще день, съела ли я креветочку и не слишком ли мне душно с закрытым окошком в крышке аквариума. И ладно бы эта скотина мурлыкала или подавала лапу, так нет – он только спал или загорал под лампой. А я и лапу подавать умею, и мурлыкаю, и еду готовлю, а еще стираю, убираю, работаю, но таких бурных эмоций не вызываю.

Муж при этом переживал, с кем останется Яша, когда мы уедем в отпуск летом. Он произносил это монологом: «Какой кошмар, Сима не поступит в первый класс. Ее не возьмут в школу! Она очень плохо артикулирует! Точно, она не сможет пойти учиться! Да, ей до школы еще два с половиной года, но ее не возьмут! А Вася не поступит в институт! Да, ему учиться еще пять лет! Но он не поступит с таким отношением к учебе! А Яша? Что делать с Яшей летом? Нет, к бабушке и дедушке его отправлять нельзя! Он не перенесет разлуку! И бабушка будет кормить его неправильной едой! Он этого не выдержит! Боже, что делать?»

Девать Яшу было решительно некуда. В зоомагазинах соглашались приютить черепаха максимум на неделю, но под нашу ответственность.

– В каком смысле? – удивилась я.

– Ну, он может простудиться или заразиться чем-нибудь от других черепах, – ответил юноша-консультант.

Представить себе, как Яша чихает или кашляет, я не могла даже при своем богатом воображении. Но решила не рисковать. На специальных сайтах, где можно найти все – я с завистью разглядывала апартаменты в пятизвездочном отеле для хомячков, – черепах, тем более красноухих, соглашались взять «на передержку» только добровольцы, но за солидное вознаграждение. На одном из форумов я прочитала, как девушка, взявшая на попечение такую вот черепашку, спрашивала совета – что делать, если черепаха странно себя ведет? Девушка отправила ее поплавать в ванну, а черепаха всплыла кверху панцирем. Там, на форуме, вообще такие страсти рассказывали – что черепахи все больные и их нужно регулярно водить к ветеринару, что в идеале они должны бродить по суше, для чего нужно своими руками сделать специальный пандус. В общем, лучше этого не знать.

Пришлось обратиться к бабушке. Она согласилась, но тоже за вознаграждение – поездку на море на две недели при условии, что Яша останется жив и здоров.

– А как ты определишь, что он здоров? – уточнила бабушка.

– Ладно, хотя бы жив. – Я пошла на компромисс.

Удивительно, но Яшу нам вернули в целости и сохранности. У него даже появились новые фильтр и лампа. Мне показалось, что и аквариум был другой.