Текст книги "Жиголо, или 100 мужчин для безупречной блондинки"
Автор книги: Маша Королёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Стыдно вспоминать. У нас был самолет рано утром, мы покинули гостиницу в половине шестого. Зануда, понятное дело, крепко спал. А в холле, перед его номером, стоял бильярдный стол. Вот мы и придвинули его поближе к двери. Чуть на самолет не опоздали, такой тяжеленный стол был!
– Какой кошмар! – рассмеялась Карина. – И вы еще этим гордитесь!
– Вовсе не горжусь. Просто рассказываю как есть. А вы, Карина? Неужели в вашей жизни не было историй такого рода?
– Не было.
– Ни за что не поверю.
– Вы правы. Однажды мы с Зоей подшутили над нашим общим другом. Мы разогрели вишневый сок с корицей и черносливом и сказали ему, что это глинтвейн.
– И что?
– Он опьянел! Песни пел, раскраснелся, танцевал. А утром пил алкозельцер.
– Карина, вы прелесть, – неожиданно воскликнул он, схватив ее за руку. – Извините меня, но вы просто прелесть.
Если она и потеряла самообладание, то только на одну секунду. В конце концов, она привыкла выслушивать комплименты… Только вот то были комплименты от людей, уверенных в том, что главная из ее ролей – роль примерной жены и несветской красавицы. А этот мальчик… Он смотрел на нее так, будто на что-то надеялся. Хотя не смешно ли это? Все, на что он может надеяться, – это дополнительный заработок! Но все же… Неужели она обманулась, она же не сопливая старшеклассница, которую легко можно купить влажным взглядом. Она все эти мужские штучки назубок знает.
Пусть ее отношения с мужчинами нельзя назвать типичными – муж, поклонники… Но чего только не происходило у нее на глазах! Взять хотя бы ту же Зою. Зоя с юности была влюбчивой. Она без оглядки кидалась в жерло вулканических страстей, она гипнотизировала телефон в ожидании звонка очередного романтического героя и рыдала в голос, если звонок этот задерживался на несколько десятков минут, при всем этом Зоя не собиралась разводиться со своим мужем-стоматологом, которого давно не любила. Она привыкла к устроенной, благополучной жизни. Муж постепенно стал для нее чем-то вроде родственника, которых не выбирают. Может быть, она даже по-своему любила его (хотя сама Зоя пылко это отрицала), но то было спокойное чувство, и кроме него Зое требовался дополнительный допинг, адреналин.
Так вот, какие только хмыри болотные не попадались жаждущей страсти подруге – донжуаны, лгуны, женатики, жадины, эгоисты! Целая галерея олицетворенных мужских пороков. Зоя, будучи натурой увлекающейся, до поры до времени ничего такого за ними не замечала. А Карина со стороны все прекрасно видела. И стоило Зое представить ей свою очередную пассию, как Карина могла с точностью до взаимных упреков предсказать развязку. Так что Карина считала себя знатоком мужской психологии.
А тут. На старости лет такое… И зачем он так на нее смотрит, зачем? Жаль, Зоя пьяная и ничего не сможет посоветовать. Со стороны всегда все лучше видно.
– Знаете, Арсений, гости уже расходятся… Наверное, и мне пора. На таких мероприятиях не принято долго задерживаться.
– Я точно ничем вас не обидел? Я не хотел.
– Ну что вы! – Она старалась на него не смотреть, делала вид, что ищет в толпе Зойку.
– А вашу подругу увел блондин, похожий на Мела Гибсона.
«Господи! Значит, все-таки Зоя проведет эту ночь в объятиях Павленко!.. Что ж, интересно будет послушать утренний рассказ. Наверняка она в него влюбится! Дней этак на десять, а потом объявит, что Павленко оказался чудаком на букву „м“. Что я, Зою не знаю, что ли?»
– Моей подруге повезло.
– Карина, я могу проводить вас до дома?
– В этом нет необходимости. Будет достаточно, если вы проводите меня до такси.
Она специально старалась говорить деловым тоном. Так, как говорила бы она с официантом или продавцом. Он не должен обидеться – профессионалы не обижаются. Он поймет, что представление окончено. Грустно, конечно… Но правда все же лучше, чем проплаченная страсть.
– Но я же обещал проводить!.. Карина, вы меня неправильно поняли. Платить не надо.
– Вы еще на весь зал это прокричите.
– Да не слушает нас никто. Идемте!
Спорить не было смысла. Все равно она решила уйти. И, так или иначе, он обязан был проводить ее хотя бы до такси. За ней ведь постоянно наблюдали – зеваки, журналисты, коллеги. Правда, Карина немного пренебрегла светскими правилами: задержалась на тусовке гораздо дольше положенного ей по статусу времени. Все почетные гости разошлись, в зале остались в основном падкие на халявное угощение журналисты.
На улице он уверенно взял ее под руку.
– В наше время опасно ловить частников. Если вы решительно не хотите, чтобы вас провожал именно я, позвольте вызвать для вас настоящее такси. А пока оно едет, выпьем где-нибудь чаю.
– Что вы! Я всегда ловлю машины, и ничего страшного пока не произошло. И потом, Арсений, я уже не в том возрасте, чтобы надеяться, что со мной может произойти неприятность такого рода.
– Наверное, я просто чем-то вас смутил. Не смею уговаривать, но все же еще раз предложу…
– Арсений, а зачем вам это надо? – перебила Карина.
Они шли вдоль Арбата по направлению к Моховой.
– Что именно?
– Меня провожать. Вы молодой мальчик, я – немолодая тетя… – Она помолчала, потом рассмеялась, наверное, все же была немного пьяна. – Это лукавство, конечно. Молодая. Молодая и красивая, но вам должна казаться старухой.
– Почему? – недоуменно спросил он.
– Потому что. Вам сколько лет? Двадцать пять? Двадцать семь?
– Двадцать пять. И что из этого?.. Карина, вы красивая женщина и просто хороший человек. Мы провели вместе вечер. Пусть обстоятельства этого свидания были для вас непривычны… Но все-таки существуют правила приличия. Вы женщина. Я мужчина. Я хочу проводить вас до дому. И все.
– Все? – глупо переспросила она.
– Все. Если вы этого хотите. Не бойтесь. Я не маньяк… Сейчас пробок нет, быстро доедем. И напрашиваться на вечерний чай я не собирался.
«Не собирался, но все-таки намекнул, что если я не против, то ты мог бы зайти и гораздо дальше! Интересно, какой у тебя прейскурант, мальчик? Наверное, ты стоишь дорого. А уж если ты умеешь заниматься любовью так же качественно, как вешать лапшу на уши, то цены тебе нет!»
Она позволила усадить себя в автомобиль. Арсений был безупречно галантен. Он сам закрыл ее дверцу и только потом уселся на водительское место.
– Послушаем джаз или регги?
– Лучше джаз.
Музыка была красивой, ее спутник – еще красивее. Теплый вечер, пряный хмель, томные мысли, скорость, сквозняк. Пробок не было.
Простились они немногословно.
Глава 8
Той ночью Карина долго не могла уснуть. Она думала. О том, насколько наивным может быть общественное мнение. Все вот смотрят на нее (платье от Готье, упакованная в силиконовый лифчик грудь топорщится, как у юной старлетки, глаза сверкают – не от любви или молодости, а от хитрых швейцарских капель) и мгновенно ставят диагноз: стервоза. С многолетним стажем. Знали бы они, что вот уже несколько недель постель для нее греет престарелый, безразличный к внешним раздражителям кот. Знали бы они, что иногда ей хочется напиться – Карина открывает бар и смотрит на привезенные из разных стран бутылки – ирландское виски, коньяк с юга Франции, греческое красное вино, настойка из Сибири. Она бы и напилась давно, если бы перед глазами не маячил образ опустившейся, спивающейся инженю – кровавые ногти, накладные ресницы, чулки в резинку на варикозных ногах.
Ей вспомнился Анатолий – совсем некстати, потому что в последние дни она, кажется, научилась о нем не грустить. Почему любовь проходит? Как вообще распознать ее, эту любовь? Отличить настоящее чувство от сексуального желания, прихоти, охоты примерить роль невесты в белых кружевах?
Какой красивой была их свадьба! Денег не хватало, зато впереди ждала молодость, которая казалась, как Вселенная, бескрайней. На Карине было платье, сшитое из тюлевой шторы, и белые танцевальные туфли, трещинки подмазаны зубным порошком. В волосах – белая роза. Высокая, стройная – Афродита с гравюры. Другие невесты в покупных платьях и с одинаковыми взбитыми локонами казались ей похожими на кочаны капусты с одной грядки.
Отмечали у Толи дома. Толина мать смотрела на Карину и губы поджимала. Ей казалось, что изнеженная блондинка в тюлевом платье ее сына погубит. А если не погубит, то до добра уж точно не доведет. Карина подслушала, как свекровь жаловалась какой-то своей подруге:
– И на что она способна, эта барыня? Борща не сварит, рубашки не погладит. Актриса!
– Может быть, остепенится?
– Куда там! Ты ее ногти видела? Как с такими ногтями картошку чистить?
Она ошибалась. Карина и борщи варила, и пироги научилась печь не хуже самой свекрови, и вставала спозаранок, чтобы погладить для Толика брюки. И детей ему двоих родила, и воспитала их без всяких нянек. Да еще и карьеру умудрилась при этом сделать. И что в итоге получилось…
А тогда, на свадьбе, ей было все равно. В разгар торжества они с Толей сбежали… на крышу. Прижавшись спиной к грязной трубе, она целовала его. Он целовался с закрытыми глазами, а Карина за ним исподтишка подглядывала. В молодости он очень красивый был. Время безжалостно расправилось с мальчишеской синевой его глаз, с нервным румянцем, с русой шевелюрой. Сегодняшний Толик (поправка – Анатолий Павлович) крупноват, лысоват, тяжело ступает и прячет под эксклюзивными пиджаками пивной животик. Карина смотрела на него, а видела того мальчика, который когда-то целовал ее на крыше. Свадебное платье, кстати, тогда так и не отстиралось, его выбросить пришлось.
– Ты сумасшедшая, – пылко шептал ей Толик. – Я никогда не встречал такой страстной женщины, как ты. В постели тебе нет равных. Признайся честно, где ты всему этому научилась?
Карина скромно улыбалась в ответ.
Если верить знатокам сексологии, на протяжении жизни женщину подстерегает несколько гормональных всплесков. Первый взрыв сексуальности – подростковый возраст, когда охапками хватаешь новые впечатления и неугомонные желания отнюдь не кажутся опасными. Школьницей Карина целовалась с подружкой, имя которой давно забыла, – это у них называлось «учиться целоваться», они вроде бы тренировались, чтобы в один прекрасный день не опростоволоситься перед каким-нибудь мальчиком. Но поскольку подходящего мальчика вокруг не наблюдалось, Карина влюбилась в эту самую подружку. То была целомудренная детская любовь, подкрашенная жадными поцелуями, от которых дрожали колени. Она во всем той девочке подражала, даже говорить научилась, как та, немного растягивая слова. А потом подружкин папа застал их целующимися и Карина была «отлучена от дома». Было им тогда по тринадцать лет, и «целовальные» уроки пригодились только через три года, на выпускном. А подружку ту, кстати, в девятом классе исключили из комсомола за то, что она попыталась залезть под юбку к симпатичной учительнице по географии.
Второй гормональный всплеск – двадцать пять. Пик красоты, у Карины в то время выросла наконец грудь, она выбралась из шелухи полудетских комплексов, как ящерица из старой кожи. Тогда она была уже замужем, они с Толей подумывали о ребенке. «Предродительский период» – так называла она то время. Эгоизм влюбленности, бесшабашность – они запросто могли сбежать на выходные в Ленинград, летом по ночам купались в Серебряном Бору.
Однажды Карина, будучи еще неизвестной актрисой, нарядилась в цыганку, вымазала разведенной тушью русые волосы, обмоталась цветастыми платками и гадала уличным прохожим. Толя стоял в сторонке и покатывался со смеху, а люди ей верили и давали деньги. Какой-то дядька дал розовую десятку – целое состояние. В тот вечер она заработала целых двадцать пять рублей – на эти деньги можно было бы питаться целую неделю, можно было бы купить что-то нужное. Толя учился в аспирантуре, у него была только стипендия, Карина зарабатывала мало. Но они отправились в ресторан при гостинице «Таджикистан» и со словами «один раз живем!» все потратили.
А потом Толя устроился на работу – днем он писал диссертацию и просиживал в какой-то конторе, ночью работал грузчиком. Карина его в то время практически не видела и скучала, словно он был капитаном дальнего плавания. Сама она пошла в гору, ей предложили заметную роль, потом еще одну, еще – и вот она уже узнаваемое лицо, утром за ней приезжает студийная «Волга», у нее просят автографы, ее гонорары растут. Поклонников море. Она легко могла променять замотанного работой Толю, например, на модного писателя, который дарил ей розы, или на пожилого актера, который, выпив лишнего в Доме кино, пел под ее окнами серенады. Но Карина ему не изменяла.
Зоя, в то время уже молодая мать, погуливала налево при первой подвернувшейся возможности. Поскольку возможностей у нее было куда меньше, чем у Карины, Зоя искренне недоумевала – почему подруга строит из себя монашку? А Карина ничего из себя не строила, она просто была влюблена.
Потом родились близнецы, два года Карина не снималась. Дети росли красивые и здоровые, она вполне могла бы доверить их няньке (как сделала это та же Зоя), несколько раз Карина об этом думала, но потом представляла, как ее малыши улыбаются незнакомой тетке, и сгорала от ревности. Она ревновала своих детей больше, чем своего мужчину.
Толя много работал и был справедливо вознагражден – в начале восьмидесятых он занялся фарцовкой, в конце – создал собственную фирму. В общем, десять лет назад выяснилось, что Карина замужем за успешным, правда, безнадежно уставшим предпринимателем, который «подсел» на работу, как на опасный наркотик. Толя вполне мог бы нанять управляющего, но он ревновал свою работу так же, как Карина ревновала когда-то детей.
Третий гормональный всплеск – тридцать пять. Она – в зените славы. Немного поправилась, но это ей только идет. Зрелая пряная женственность казалась ей слаще смутной юной прелести. Карина всегда относилась к сексу почти равнодушно, но тогда словно кто-то повернул в ней рычажок, отвечающий за страсть. Врубил его на полную мощь.
Толя возвращался домой поздно, и Карина набрасывалась на него, словно у нее пять лет не было мужчины. Он сначала удивлялся, но потом привык. Никогда раньше физическая близость не казалась ей столь сладкой. Она не замечала, что Толя стал ленивым – раньше он начинал сексуальный сеанс с массажа ступней, постепенно поднимаясь выше, раньше он был изобретательным и любил придумывать новые позы. Ей было все равно – Карину интересовал сам секс, а не прелюдия.
Все прошло, когда ей подкатило к сорока. Ночи, полные судорожных вздохов и умоляющего шепота – прекрати, ну что же ты со мной делаешь, нет, продолжай! – трансформировались в еженедельный супружеский секс с предсказуемым и давно утвержденным сценарием. Но Карина была довольна. «Наверное, я повзрослела, – думала она. – Или, взглянем правде в глаза, даже постарела!» Вот так и выглядела жизнь кинозвезды Карины Дрозд, если смотреть на ее биографию под углом гормональных всплесков.
И вот теперь этот мальчик. Арсений. Когда он прикоснулся к ней там, в ресторане, по ногам Карины пробежала горячая волна. Почему? Неужели потому, что он внешне похож на давно забытого ею Артема, которому когда-то Карина неосмотрительно вручила свою девственность? Нет, нет, вряд ли – она ведь даже влюблена в Артема не была и не вспоминала о нем с тем трепетом, с которым женщины обычно вспоминают своих первых мужчин. К тому же при ближайшем рассмотрении не так уж они и похожи. Надо признать, что объективно Артем был гораздо красивее, у него было правильное породистое лицо. И все же – в Арсении есть что-то большее. Взгляд. Взгляд повидавшего взрослого человека на юном лице – от этого контраста в жар бросает!
А может быть, она просто была немного пьяна? Или сработал эффект противоположности – почему-то она ждала, что нанятый ею мальчик, жиголо, окажется одним из тупых красавчиков, легионы которых ошиваются вокруг стареющих богатых дам. А он непринужденно рассуждал о кино, читал ее любимую книгу нигерийского писателя Амоса Тутуолы, которого в Москве мало кто знает, а держался так, словно она ему интересна.
Или платные мальчики всегда так ведут себя с клиентками в надежде, что их услугами воспользуются еще раз? Эх, надо бы посоветоваться с Зоей, жаль, что нельзя разбудить подругу прямо в четыре утра и потребовать совет. Ничего, осталось потерпеть (Карина взглянула на часы) – осталось потерпеть каких-нибудь пять-шесть часов. Зоя проснется и расставит все по своим местам.
Карина легла в постель. Сна не было. Но она заставила себя закрыть глаза. Пятьдесят лет – это не пятнадцать, бессонная ночь обязательно даст о себе знать припухлостью лица и лишними морщинками.
«Наверное, у меня просто давно не было секса, – подумала она, проваливаясь в хрупкий вязкий сон. – Наверное, мне необходима, как выражается Зойка, сексотерапия. Рано ставить на себе крест, если тебе пятьдесят, ты обожаема всеми и очень даже хороша собой!»
…Проснулась она на рассвете. Еле дождалась десяти утра, чтобы позвонить наконец Зойке. Она знала, что подруга никогда не встает раньше половины десятого. А ведь вчера она, Карина видела, немного перебрала. У Зои всю жизнь немного барахлили тормоза – она не могла отказать себе ни в чем, если речь заходила о получении наслаждения. Не сомневаясь, мешала шампанское и коньяк, – ей было весело, а значит, по мнению самой Зойки, все шло как надо.
– Да, – прохрипела Зоя в телефонную трубку. Это сонное «да» было похоже на болезненное отхаркивание.
– Зоинька? Разбудила? – Карина почувствовала себя виноватой.
– А, это ты. Привет, милая моя. Все путем… Погоди, я к зеркалу подойду… М-да, я выгляжу, как Барбара Картленд. О, почему я не смыла на ночь макияж?
– Как ты добралась вчера?
– Позвонила своему. Он прислал за мной шофера. Каринка, я пошла по набережной шоферу навстречу, и за мной увязался какой-то мужик. Шел за мной молча, а потом как накинется… Оставил мне на шее засос.
– А ты что?
– А что я могла сделать?
– А кто это хотя бы был?
– Хрен его знает. Но он знал, как меня зовут, и у него была моя визитная карточка.
– Не надо было выпускать тебя из виду. А мне, кстати, передали, что ты ушла с Павленко.
– Павленко? Ах да, был такой, – зевнула Зоя, – вроде бы мы собирались ехать к нему. А потом ему позвонила какая-то девка, и он сорвался. Даже попрощаться забыл. Козел.
– Почему мне не позвонила? Я бы о тебе позаботилась.
– Что я, маленькая? Расскажи лучше, как ты. Твой мачо произвел на меня, и не только на меня, неизгладимое впечатление. Все только о вас и говорили.
– Что говорили, что? – жадно спросила Карина.
– Все разное. Голованькина, старая жопа, принялась всем доказывать, что это твой сын.
– Терпеть не могу Голованькину. И актриса она бездарная.
– Это точно. Расслабься, большинство нашло, что ты великолепна, а мужик твой тебе под стать.
– Зоя… А между нами точно не было разительного контраста? Ну, не смотрелась так, что я в бабушки ему гожусь?
– Спятила? Да ты выглядела моей дочерью! Я обзавидовалась, – спокойно констатировала Зоя. – А он ничего, красивый мужик.
– Мне тоже так показалось, – вздохнула Карина и замолчала.
Она не знала, какие слова найти для того, чтобы поговорить с Зоей о том, о чем она думала до рассвета. Теперь она даже не была уверена, стоит ли ей говорить об этом вообще. Но затянувшаяся нервная пауза была красноречивей любых слов. Конечно, Зоя все сразу поняла. Ну, или, по крайней мере, что-то заподозрила.
– Эй, ты чего?
– А что я? – нарочито беззаботно воскликнула Карина, предоставляя подруге лидерство. Пусть уж лучше Зоя по капле вытягивает из нее то, в чем так неохота признаваться вслух.
– Красивый мужик, говоришь, значит…
– Это ты так сказала. Я только подтвердила. Тем более что он действительно невероятно хорош собой.
– Каринка, мать твою, что происходит?! Кому ты лапшу на уши вешаешь? А ну рассказывай все как есть!
– Зоя, я не знаю, – вздохнула Карина. – Я вообще ничего не понимаю…
– Зато до меня, кажется, начинает доходить. Ты его трахнула. Так?
– Нет, не так. Ничего не было… Просто… Зоя, не знаю даже, как объяснить. Я об этом думала всю ночь и решила, что у меня просто давно не было секса.
– Это точно, – буркнула Зоя. – Но ты же вроде не любитель этого дела.
– Вот и я о том. Этот Арсений, – кто бы знал, с каким трудом она произнесла его имя, выдавила его из себя, точно засохшую зубную пасту из тюбика, – Зоя, он необычный. Такой молодой и такой умный.
– Именно поэтому он и сделал такую блестящую карьеру, – съязвила Зойка.
– Не надо так. И потом, у него такие глаза! Мне кажется, в его жизни была какая-то драма.
– Умоляю, только не надо наделять его демоническими качествами. Тебе пятьдесят лет!
– Спасибо за напоминание. Если бы мне было двадцать, я бы давно ему позвонила. А так он решит, что старая калоша навязывает ему свое общество.
– Значит, позвонила бы… Даже несмотря на то, что он – жиголо? – вдруг спросила Зоя.
– Это все так странно… Одной мне не разобраться. Да, он жиголо, я его купила, но… Он себя так мило вел. Я же с самого начала предупредила в агентстве, что это на один раз, что постоянно я не буду пользоваться их услугами. И я не просила, чтобы мальчик поддерживал со мной разговор… Зоя… А помнишь, ты мне рассказывала про Игоря, мальчика из этого агентства?
– И что?
– Он, этот Игорь, тоже так себя вел? Он тебе тоже так понравился? Может быть, это просто стандартная тактика таких мужчин, я же не знаю…
– Ну, сложно сказать… Игорь, видимо, потупее этого твоего Арсения. Он молчун. Отмалчивался, пока дело не дошло до койки. А вот там уж вошел во вкус. Обозвал меня горячей сукой, представляешь? – самодовольно хохотнула окончательно проснувшаяся Зоя.
– Это меня как раз мало интересует, – поморщилась Карина, которая не очень любила юмор ниже пояса. – И потом… Знаешь, он очень похож на Артема.
– На какого еще Артема?
– Ну, помнишь, я тебе рассказывала… Художника.
– А-а-а, дефлоратора.
– Перестань.
– Извини. Но ты вроде бы никогда не испытывала особых сантиментов по поводу своего первого соития. Что ж, все ясно.
– Что тебе ясно?
– Тебе нужен секс, подруга. Чем скорее, тем лучше. Когда ты в последний раз?
– Дай подумать… – нахмурилась Карина. – У Толи в последнее время было так много работы… А потом всплыла эта девка. Так называемая Валечка. Значит, в ноябре!
– А сейчас июнь. Поздравляю, милая. Полгода без секса. Это прямо целибат. И если бы на месте Арсения оказался мрачный карлик или золотозубый грузин с волосатой спиной, эффект был бы примерно тот же. Ты просто среагировала на мужское внимание.
– Считаешь?
– Точно тебе говорю. И вот еще, позвони этому Арсению.
– Ему? – перепугалась Карина.
– А кому еще? Если тебе нужен секс и он нравится, то в чем проблема? Позвони в агентство, закажи Арсения.
– Но как же я ему скажу, когда он придет…
– Думаешь, он не привык такое выслушивать? – жестко оборвала ее Зоя. – Дорогая, он проститут! Это его работа.
– Не знаю, Зойка. В агентстве же спрашивают, для какого мероприятия нужен молодой человек. Что мне им ответить – для эротического?
– Ну, придумай что-нибудь. А про койку скажешь уже самому парню. Не волнуйся ты, он сам все просечет. Они там знаешь какие тертые. Накинешь ему пару сотен, он рад будет. С тобой любой был бы рад.
– А что придумать для агентства?
– Скажи, что идешь на день рождения подруги. Да все равно, что сказать. Предупреди, что это домашняя вечеринка, чтобы он особо не расфуфыривался. А когда он за тобой заедет, скажешь, что все отменилось. Угостишь его ужином. Оденешься посексуальнее. И – вперед!
– А что мне надеть?
Карина еще не решила наверняка, стоит ли ей воспользоваться смелым Зойкиным советом, но все же ей было приятно об этом подумать. Вот бы действительно быть храброй, как Зойка. Хотя такой же храброй – это был бы перебор, но хотя бы чуточку смелее. Что ж, пятьдесят лет – не время для ломки характера. Однако научиться чему-то новому никогда не поздно… Как же она упустила из виду сексуальный аспект? Умудрилась обходиться полгода без мужчины и даже внимания на это не обратила! А время, надо сказать, быстро пролетело…
– Что надеть? Ты еще спрашиваешь, конечно, мини! С тех пор как я увидела тебя на этой презентации, поняла, что тебе только мини и надо носить!
– Но тогда он сразу все поймет. Если я встречу его в мини-платье…
– Тебе и надо, чтобы он сразу понял, – усмехнулась Зоя. – Или ты хочешь, чтобы он долго и мучительно догадывался? Короче, мой замысел ты поняла, да? Срочно покупаешь новое короткое платье, делаешь маникюр, педикюр и все, что полагается. И звонишь Бойко.
– Да.
– Что да?
– Я подумаю.
– И думать нечего. У тебя же в одном месте свербит, это ясно.
– Зойка, еще одна такая шуточка…
– Ладно, ладно. Заткнулась Зойка. Думаешь, Зойка дура набитая, а Зойка тебе умные вещи говорит. А теперь пообещай, что именно так и сделаешь.
– Зачем ты на меня давишь?
– Если на тебя не давить, ты передумаешь и останешься в дураках. Ты же хочешь этого Арсения? Ну признайся самой себе, хочешь ведь, да?
– Ну… да.
– А я о чем! – восторжествовала Зоя. – Так, а теперь обещай. Обещай, что позвонишь немедленно.
– Хорошо. Обещаю.
– Точно?
– Ты меня достала. Точно.
– Смотри у меня… Ладно, Каринка, я чувствую, что мне надо выпить лимонного соку. У меня алкогольная интоксикация.
– Странно, что не белая горячка.
– Ну, не так уж много я выпила. А ты звони – и марш в салон красоты. Поняла?
– Да.
Карина повесила трубку. Набирая номер подруги, она рассчитывала, что ей устроят легкое промывание мозгов. А вместо этого подруга подбивает ее на какое-то безумство. Разговор с Зоей не принес ей желаемого облегчения.
Зоя привыкла ненавидеть своего мужа. Она ненавидела его за то, что он поднимался на рассвете и будил ее звонким чавкающим поцелуем, а она была убежденной совой, за то, что от него всегда горько пахло цитрусовой туалетной водой, а она терпеть не могла лимоны. За то, что он непростительно моложаво выглядел, а она поседела в тридцать лет, за то, как он говорил, как смеялся, с каким выражением лица смотрел на себя в зеркало, как водил машину, за то, что он любил яичницу и футбол, за то, что пил только безалкогольное пиво и чистил зубы три раза в день, за то, что предпочитал белые носки и не умел играть в большой теннис. В общем, она ненавидела его просто так, ни за что.
А со стороны они смотрелись счастливой любящей парой. Они прожили вместе больше тридцати лет. Никогда не ссорились на людях. Наоборот – Зоя всегда подчеркивала теплоту их отношений: «А мой муж подарил мне кольцо», «А мы с мужем едем отдыхать в Испанию», «А мой муж, а мы, мы, мы…». Лишь Карина знала правду, только она понимала, насколько тяжело Зое жить в одном доме с человеком, от присутствия которого хочется закричать.
Карина часто говорила:
– Почему ты не разведешься, Зойка?
– Потому что он мне этого не простит. Он оставит меня без денег, а работать я не привыкла. Ему удобно быть женатым, поэтому придется терпеть.
– Ты же простила ему… когда он изменил тебе.
– Он утверждает, что это было только один раз. И потом, мы давно в расчете. Ты же меня знаешь.
– Это точно, – усмехнулась Карина. – Гулящая ты моя.
– Ого, ревнуешь?
– Ну, конечно. Не надейся. Тебе просто надо влюбиться.
– Может быть. – Зоя грустно смотрела на нее. Каждый раз, когда она вспоминала тот день, ей становилось грустно. Несмотря на то, что с тех пор четверть века прошло. Если бы Карина только могла догадываться, какую боль причиняет ей воспоминание о той далекой измене, то промолчала бы. Но откуда Карине знать.
Тогда, тридцать лет назад, Зоя мужа любила. Ради него она отказалась от блестящей карьеры актрисы, которую прочили ей вгиковские преподаватели. Она запрещала себе об этом жалеть. Что толку жалеть о том, чего нельзя изменить? Хотя иногда, глядя на Каринин успех, Зоя тихо вздыхала. Они учились в одной группе. Карина была красивее, но все в один голос говорили, что как актрисе ей до Зои далеко. У Карины, конечно, есть талант, но Зоя – актриса от рождения. Они, между прочим, не сразу подружились. На первом курсе выяснилось, что они – самые яркие девочки в группе, обе претендуют на главную роль в курсовой игровой мини-картине. Роль досталась Зое. Карина тогда заплакала и даже обозвала ее бездарью. В молодости Каринка была куда горячее, не то что сейчас, макаронина переваренная.
Это был единственный фильм, в котором сыграла Зоя. Сыграла блестяще, жаль, что картина была учебной, и никто ее так и не увидел. На втором курсе она бросила институт. На втором курсе в дипломном фильме блистала уже Карина.
Тогда они и подружились. Беременная Зойка пришла на премьеру. Встретили ее радостно, все соскучились по бывшей однокурснице, всем было интересно знать, что же у нее за муж такой, на которого можно было с такой легкостью променять блестящую карьеру и славу? Зоя с гордостью показывала всем свадебные фотографии. Ей тогда казалось, что ее муж – самый красивый мужчина на свете. Но никто с ней не согласился, она не могла не заметить, как однокурсницы недоуменно переглядываются – и что она могла найти в этом долговязом мрачноватом типе, в костюме с коротковатыми брюками? И только Карина, бывшая соперница, как ни странно, ее поддержала.
– Все ты сделала правильно, Зоя, – сказала она тогда. – Настоящая любовь один раз в жизни дается. А в кино ты еще сможешь вернуться, если захочешь.
Это прозвучало так рассудительно, что все замолчали. Потом Карина напросилась в гости. У Зои почти не было подруг, школьные приятельницы разбежались кто куда, у всех своя жизнь. Поэтому как-то незаметно вышло, что они с Кариной быстро сблизились. Надо же, еще год назад терпеть друг друга не могли, а теперь не разлей вода! Когда родился ребенок, Карина стала ее палочкой-выручалочкой. Зоя уставала, не высыпалась, у маленького был диатез, и он постоянно капризничал. Несколько раз в неделю Карина вызвалась сидеть с малышом, – а Зоя в это время ходила в парикмахерскую, по магазинам или просто прогуляться. Зоя была ей благодарна и пообещала самой себе никогда в жизни Карину не оставлять. Так оно и получилось, их дружбе больше тридцати лет. Никого ближе Карины у Зои нет и не будет.
И тогда, двадцать восемь лет назад, застав своего мужа в постели с другой, она побежала именно к Карине. Потом вернулась, конечно, домой, но к мужу охладела. Зоя не смогла справиться с всепоглощающим отвращением. Каждый раз, глядя на мужа, она вспоминала тот вечер: ее наманикюренные пальцы на его потной спине, его тяжелое громкое дыхание и ее удовлетворенный стон. Она была, конечно, гораздо красивее ее, Зои. Худая, блондиночка, ухоженная. А Зоя после родов сильно подурнела, расплылась.
Муж неумело оправдывался:
– Она такая красивая… Она сама ко мне приставала. Честное слово, Зоинька, я не хотел.
