355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маша Царева » Это подиум, детка! Сага о московских куколках » Текст книги (страница 3)
Это подиум, детка! Сага о московских куколках
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 14:13

Текст книги "Это подиум, детка! Сага о московских куколках"


Автор книги: Маша Царева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Бывает и так: живешь неторопливо, носишь белые носки и дешевые кофточки в горох, слушаешь немножко Шопена, немножко Билана, любишь пирожные «Корзиночка» и не веришь в Деда Мороза, зато в Антонио Бандераса – еще как! И вдруг…

Самолет, приторное шампанское и мужчина, лично знакомый с Наоми Кэмпбелл, говорит, что ты тоже ничего…

Алена вроде бы успела привыкнуть к мысли, что это все не сон. Но все равно – факты воспринимались обособленно от реальности, как будто бы она смотрела кино про саму себя.

В самолете Валера, как кот Баюн, рассказывал о том, какой будет она, Аленина московская жизнь. Она слушала рассеянно, смеялась, верила и не верила одновременно, отвлекалась на облака, которые были совсем-совсем близко и так похожи на комки сахарной ваты из парка развлечений…

– Сначала зарегистрируемся в агентстве, потом я тебя где-нибудь покормлю и отвезу на квартиру, где ты будешь жить. У тебя будет свободный вечер, познакомишься с соседкой, отдохнешь, выспишься.

– Моя соседка – тоже манекенщица?

– Ну конечно, кто же еще! А утром поедешь в агентство, я договорился, тебе в долг портфолио сделают.

– В этом нет необходимости, – Алена рассмеялась немного жеманно, постепенно привыкая к неведомой роли красавицы, – фотографий у меня полно. И в полный рост, и в купальнике, и с конкурса, в платье. И портрет, и те, которые ты делал.

Валера вздохнул: наивность провинциальной принцессы и умиляла, и ставила в тупик. Там, в N-ске, он отчего-то был уверен, что поступает правильно. Но удобно устроившись в самолетном кресле, пригубив дешевого кисловатого шампанского, которое только такой неискушенной особе, как Алена, могло казаться напитком богов, а ему навевало лишь мысли о гастрите, Валерий впервые задумался: а имел ли он право с такой уверенностью изменить ее судьбу? Девушка о подиумной карьере не помышляла, в модельном бизнесе ни хрена не соображает, только смотрит на него восхищенными глазами, ловит каждое слово и вздрагивает, когда он случайно касается ее руки. Справится ли она с Москвой, не станет ли незаметным звеном пищевой цепи модельного террариума?

– Аленочка, те фотографии, которые есть у тебя, никому не нужны, – мягко возразил он, – тебя поснимают в разных образах – без косметики, вамп, беби-долл. Заказчику важно увидеть, что ты можешь быть разной.

– И мне за это заплатят? – заморгала рыжими ресницами она.

– Наоборот, за портфолио должна платить ты, – терпеливо объяснил Рамкин, – и стоит это довольно дорого… – глядя на ее округлившиеся глаза, он со вздохом добавил: – Но об этом можешь не волноваться. Обычно таким фактурным девушкам, как ты, портфолио делают авансом, за счет агентства. Потом отработаешь, рассчитаешься со временем.

– Я сразу начну работать?

– Это как повезет… Я постараюсь надавить на Маришу, чтобы на тебя обратили внимание. Тебе придется многому научиться. Соблюдать диету, брать уроки дефиле.

– Диету? – Алена посмотрела на свои костлявые коленки, обтянутые дешевыми колготками и такие острые, что об них чашки бить можно. – Я, наоборот, кашу по утрам наворачиваю, мне идет, когда щеки круглые!

– Об этом можешь забыть, – Валера откинул спинку кресла, – вообще, забудь обо всем, что тебе внушали. В Москве ты начнешь жить с чистого листа… Да не смотри ты на меня так, горюшко! Я уж тебе помогу.

Впервые поднявшись из метрополитеновского подземелья на «Пушкинской», Алена онемела, вросла в землю безмолвной Лотовой женой. Она сто раз видела это в кино, но разве может экранная плоскость достоверно передать эту пьянящую атмосферу карнавала, эту в первый момент пугающую какофонию, эту нокаутирующую роскошь витрин!

Пройдет время, она освоится, врастет в этот город, как гриб-паразит в древесный ствол. Но Тверская навсегда останется Алениным личным символом роскоши. И много лет спустя, ступая тысячедолларовыми сапогами в изъеденную солью жижу возле мэрии или выходя из такси у Камергерского, она снова и снова будет превращаться в ту ослепленную Москвой девушку, смотрящую на город как на новогоднюю елку – затаив дыхание, снизу вверх…

Сразу из «Шереметьево» они поехали в центр. Аленины сумки принял невзрачный тип в кожаной кепке – предполагалось, что он отвезет вещи на квартиру, где ей предстоит жить. Алена и сама с радостью отправилась бы с ним – ей хотелось выспаться и принять душ, но ее спутник решительно сказал, что в шестнадцать лет усталость не имеет никакого значения.

– Привыкай, в Москве у тебя будет не так много времени на сон. Вставать придется рано, а показы иногда заканчиваются за полночь. Ну а сейчас тебе просто необходим заряд положительных эмоций. Для вдохновения.

Он напоил ее кофе в потрясающем ресторанчике с витринными окнами, нежным золотым светом и мраморными колоннами – от этой одурманивающей роскоши Алена оробела, замкнулась в себе. Валера вел себя так независимо, шутил с официанткой, заказывал что-то итальянское, труднопроизносимое. А ей было неловко за разношенные боты и ангорскую кофтенку на пуговицах, она машинально листала меню, которое казалось иностранной книгой, исполненной загадочных слов – «тирамису», «профитроли», «Фуа-гра», «сенча», «сашими»… Беззвучно шелестя губами, она читала по слогам, как магические заклинания, а потом скромно заказала «просто кофе с сахаром».

Они гуляли по тихим переулочкам у Патриарших, и в какой-то неприметной с виду лавчонке Валера купил ей серебряное колечко с необработанной бирюзой. У Алены замерло сердце – он так серьезно улыбался, когда надевал прохладный ободок на ее подрагивающий от волнения палец…

Потом отправились на Красную площадь, которая выглядела именно так, как и представляла себе Алена, – щедрыми размашистыми мазками вписанная в самое сердце бурлящего города. Там, на площади, ее ожидало очередное потрясение: на огороженном пятачке, под охраной мрачных милиционеров, почти у самого Мавзолея, стояли три девушки в купальниках-бикини. Такие же высокие, как и сама Алена, босые, с распущенными волосами, влажными, как у русалок.

– Что это? – выдохнула она.

Рамкин расхохотался:

– Это модная съемка, кажется, для Elle. Между прочим, девушки эти – из агентства Podium Addict.

Тут только она заметила и фотографа, суетящегося вокруг красоток, и осветителя с серебристым зонтиком, и стилистку в смешном платье в горох – она время от времени опрыскивала тела моделей из пульверизатора.

– Если повезет, можешь оказаться на их месте, – улыбнулся Рамкин.

Алена на улыбку ответила, но в глубине души подумала, что удовольствие это весьма сомнительное – разгуливать голяком на глазах туристов и стоять в купальнике на промозглом ветру.

А потом они отправились в ГУМ. И там Алена наконец отвлеклась от архитектуры и витрин и взглянула в глаза душе этого города – ее жительницам (ей, неискушенной, они показались небожительницами). Большинство москвичек были так хороши, что дух захватывало. Каждая вторая – блондинка. У каждой третьей – ноги от ушей. И как они одеты – какие у них туфли, какие сумки, платья какие! И глянцевые разноцветные ногти, и брильянтовые сережки в ушах, и подчеркивающие глубину взгляда цветные линзы… Одна девушка произвела на Алену особенно глубокое впечатление. Томная субтильная брюнетка с точеным личиком – опершись на перила балюстрады и прижимая к уху крошечный мобильный телефон, она говорила с невидимым собеседником и так притягательно при этом улыбалась, что проходившие мимо мужчины шеи сворачивали! А еще на ней была шуба. Белоснежная норковая шуба – и это в пусть прохладный, но все же летний вечер!

Ближе к вечеру, глядя в ее осунувшееся от усталости лицо, Валера наконец сказал:

– Ладно, на сегодня впечатлений хватит. Я просто хотел показать тебе город, который должен стать твоим… А сейчас мы отправимся в твой новый дом. Правда, это довольно далеко от центра, но надо же с чего-то начинать… Тебя подселят к Янке, она мировая девчонка. Поможет тебе сориентироваться.

Едва взглянув на свою будущую квартирную соседку, Алена расстроилась.

Яна была некрасива и вульгарна. Ее вроде бы правильные черты были словно утрированы, нарисованы слишком щедрыми мазками. Большие круглые глаза, большой нос, крупный сальный от помады рот – медальная размашистость черт делала ее похожей на мужчину. А сама она, словно не замечая оплошностей природы, усугубляла это впечатление манерой одеваться. Почему-то Яна предпочитала травести-стайл: маркерно-яркие цвета, стразы, блестки, леопардовые принты, копытоподобные каблуки. Когда Алена увидела ее впервые, на ней были лакированные шорты цвета деревенского желтка, синяя рубашка, узлом завязанная на животе, и блестящие колготы в крупную сетку.

Алена взглянула на это наглое буйство красок и с тихим вздохом распрощалась с мечтами о теплой дружбе и совместном покорении Москвы.

Валера втолкнул оробевшую Алену в квартиру, представил девушек друг другу и, отказавшись от чая, суетливо отчалил – впрочем, чай Яна предложила с видом таким неприветливым, словно от одного вида непрошеных гостей у нее разболелись все зубы сразу.

– Где моя комната? – понуро спросила Алена, когда за Рамкиным захлопнулась дверь.

Ответом на невинный вопрос стал неуместный соседкин смех – грубый, прокуренный, похожий на карканье кладбищенской вороны.

– Еще бы спросила, где твой будуар! И где твоя отдельная ванная с мраморным полом и золотым биде! Ты откуда такая взялась?

– Из N-ска, – послушно ответила Алена, все еще неловко перетаптываясь в прихожей, – так мне можно войти?

– Заходи уж, – без улыбки разрешила «радушная» хозяйка, – комната у нас одна. Я здесь первая поселилась, так что сплю на диване. А ты можешь выбирать между креслом – оно раскладывается – и раскладушкой.

Примерившись к старенькому креслу, от которого еле уловимо попахивало кошачьими испражнениями, Алена убедилась, что ее конечности торчат из продавленного ложа как минимум на полметра. Пришлось выбрать раскладушку – тоже видавшую виды, пронзительно стонущую при каждом вздохе «пассажира». Яна скривилась:

– Надеюсь, ты не ворочаешься во сне. А то у меня и без этих скрипов хроническая мигрень.

После этого Яна выделила ей две самые маленькие полочки шкафа и дальний уголок холодильника, строго-настрого предупредив, что воровать ее диетические йогурты, низкокалорийные мюсли и ветчину из индюшачьих грудок возбраняется под страхом насильственного выдирания волос.

– Еще нельзя брать мою зубную пасту, мой крем, мой тоник, мой шампунь, – строго перечисляла она, – мою одежду и мои, разумеется, колготки.

– Да не переживай ты так, у меня все есть, – ответила едва не плачущая, но все еще бодрящаяся Алена.

Заметив ее растерянность, Яна все-таки смягчилась и даже вручила ей кружку чаю – если чаем можно было считать едва теплую, отдающую хлоркой воду, в которой она небрежно поболтала спитым пакетиком.

– Да ладно, не переживай, не съем я тебя. Привыкнешь.

– Может быть, я сюда ненадолго, – слабо улыбнулась Алена, – вот начну работать, свою квартиру сниму…

И снова этот каркающий смех.

– Начнешь работать… – протянула Яна, внимательно ее разглядывая, – ну-ну. Не хочу тебя заранее разочаровывать, но найти здесь работу модели не так-то и просто.

– Но Валера пообещал…

– Рамкин здесь никто, – жестко перебила Яна, – последняя спица в колеснице. Всем заправляет Марина Аркадьевна. Если ей понравишься – у тебя есть шанс. Она решает, кого отправить на кастинг, а кого задвинуть в тень… Хотя, если уж она разорилась на твой авиабилет… Может, что из тебя и выйдет, ведь вообще-то она тетка прижимистая.

– Билет мне выбил Валера, – призналась Алена, – он говорит, что у меня потрясающий типаж.

– Да? Ну может быть… В конце концов у тебя есть рост, и это хорошо. Но у тебя нет груди, и это плохо. А вообще, модельный бизнес – штука непредсказуемая.

«Это точно, если ты тоже модель, с твоим-то жирком и квадратным подбородком», – подумала Алена, но вслух ничего не сказала.

– Я завтра в агентство иду, к десяти утра, – прихлебывая невкусный чай, сообщила она. Молчание Алену тяготило. – Валера сказал, что там будет какой-то кастинг. Может, меня и выберут. Конечно, я еще совсем начинающая и по подиуму не умею ходить. Но все-таки я – вице-королева красоты, может быть, это сыграет роль.

На этот раз Яна смеяться не стала. По-бабьи опершись подбородком на ладонь, она со вздохом покачала головой:

– И откуда ты только такая взялась, королева красоты?… Не понимаю, для чего Рамкин это сделал – притащил такую невинную цыпочку в наш террариум… Ладно, ты ложись спать. Похоже, время тебе предстоит сумасшедшее.

Следующим утром заполненный мрачными москвичами поезд уносил ее в центр города, на Тургеневскую. Алена жалась в уголке, раздавленная чужими потными телами, оглушенная хамоватой атмосферой московской подземки. Здесь никому ни до кого не было дела. Никто ни на кого не смотрел. Рядом с Аленой стоял юноша лет семнадцати, прическа которого представляла собою фиолетовый хохолок на бритом черепе. В его ноздрю было вдето стальное кольцо, бровь проткнута инкрустированной шпажкой и даже во рту, в устричной мякоти мельком вынырнувшего между губ языка она приметила нахальную серьгу. И никто не обращал на него внимания – словно такой внешний вид был нормой для этого безумного города. В вагоне стоял душный запах свежего пота («Это ж надо было умудриться – так вспотеть спозаранку!» – дивилась Алена) и дешевой парфюмерии. В конце концов она сконцентрировалась на собственных разношенных туфлях и, рассматривая въевшуюся в их морщинки грязь, старалась с буддийским равнодушием отрешиться от хамоватой Москвы, закипающим бульоном бурлившей вокруг.

Офис модельного агентства Podium Addict находился в симпатичном отреставрированном особнячке на Чистопрудном бульваре. Сверившись с табличкой, Алена надавила указательным пальцем на золоченую кнопку звонка. Немного нервничая, ждала ответа – а вдруг произошла какая-то ошибка и ее, золушку сибирскую, никто здесь не ждет? Кусала губы, мимоходом думая, что от этой дурной привычки придется избавиться. Как, впрочем, и от патологического отсутствия маникюра.

– Вам кого? – высоченная девушка появилась из-за двери так неожиданно, что Алена отшатнулась.

Тем более что ей казалось невероятным видеть перед собою особь женского пола, которая была выше самой Алены. Не об этом ли она мечтала, сдерживая злые слезы, вызванные насмешками одноклассников? Чтобы в школе появилась девушка, чья макушка будет возвышаться над Алениной, – тогда безжалостный объектив неприятного внимания переключится на нее.

Но стоявшая перед нею богиня в золотом, едва прикрывающем колени платье не выглядела жертвой нападок. Наоборот, вид у нее был еще какой самоуверенный. Хмурила изящно выщипанные бежевые бровки, поджимала подчеркнутые карандашиком губы, бестактно рассматривала Алену – от забранных в хвостик рыжих волос до кончиков стареньких туфель. У нее самой – не без легкой зависти отметила Алена – туфли были фантастические. Из мягкой золотистой кожи, на усыпанных зелеными стразами каблуках, с миниатюрной пряжкой. В моде Алена не разбиралась, но туфли эти словно кричали: «Мы стоим целое состояние!»

– Вам кого? – нетерпеливо повторила девушка и, казалось, уже была готова захлопнуть перед Алениным носом дверь, когда та наконец вышла из ступора.

– Мне Марину Аркадьевну Хитрюк, – слабо улыбнулась она, – я вчера прилетела из N-ска. С Валерой… Рамкиным. Она в курсе.

Поскольку девица в золотом молчала, Алена сочла нужным продолжить сбивчивые объяснения:

– Я королева красоты. То есть не совсем так. Королевой красоты Анжелика стала, а у меня специальный приз… Контракт с вашим агентством, неужели Марина Аркадьевна ничего не говорила?

Снисходительно усмехнувшись, церберша глянцевого мира слегка посторонилась.

– Ладно, проходите. Марина Аркадьевна у себя в кабинете. Вам нужно будет договориться с ней о дне фотосъемки. Вам сделают портфолио за счет агентства.

– Вот здорово! – искренне обрадовалась Алена.

Она почти не привезла с собою денег.

– В долг, разумеется, – невозмутимо продолжила секретарша, – потом, когда начнете участвовать в показах, постепенно расплатитесь. И за портфолио, и за квартиру.

– А когда я начну участвовать в показах?

– Девушка, не бегите впереди паровоза. Да, я вам настоятельно советую купить бревно. Поскольку денег на уроки дефиле у вас нет, бревно может оказаться полезным.

– Это еще зачем? – удивилась Алена.

– Походку отрабатывать, зачем же еще, – хмыкнула секретарша, – оборачиваешь бревно газетами, в много слоев. И ходишь. Сначала в тапках, потом на шпильках. Потом с томом большой советской энциклопедии на голове. Когда научишься филигранно держать равновесие на бревне, может, и на подиум выпустят.

– А это… не шутка?

– Какие тут шутки! Ты еще не разобралась, во что ввязалась? Тебе предстоит трудиться, работать на износ, работать каждый день. Если ты привыкла безбедно жить у мамочки, то лучше сразу возвращайся.

– Нет, что вы, – испугалась Алена, – я буду делать все, что потребуется. Кажется, с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь!

– Ну-ну, – хмыкнула секретарша, которая и сама была из неудавшихся моделей, приехавших покорять Москву, – посмотрим, на сколько хватит твоего оптимизма, красавица.

Алене понадобилось всего полтора месяца, чтобы доказать известную московскую теорему:

Кефирная диета + вынужденное латание колгот – работа плюс-минус надежда на светлое будущее = жизнь провинциалки в большом городе.

Она просыпалась в восемь и полчаса ходила по обернутому газетами бревну. Шли недели, и она могла совершать это древесное дефиле, не открывая глаз, однако работу манекенщицы ей давать что-то не спешили. Алена исправно ходила на кастинги – иногда у нее бывало по пять-шесть кастингов в день в разных концах города. Но для съемок и показов выбирали других. Ей же оставалось уныло сплетничать в углу.

Алена приехала в Москву в начале сентября. И только в ноябре ей наконец посчастливилось обрести работу.

Первая работа! Праздник, взрывающийся в сердце адреналиновым салютом!

Два месяца в модельном агентстве – это целая жизнь в миниатюре. Алена больше не была той запуганной милашкой, над немодными туфлями и сдержанными манерами которой похохатывали прокуренные «вешалки». Она купила черное платье-футляр, научилась делать прическу bed-style и привносить в свою речь перчинку продуманного матерка. Она узнала, чем отличается Маргарита от Пинаколады и почему ни в коем случае нельзя покупать поддельные сумки Луи Виттон. Она носила затемненные очки даже в полумраке и слушала трип-хоп вперемешку с готикой. Она с блеском выдерживала московские экзамены – один за другим – и сама могла бы работать консультантом по выживанию в джунглях гламура.

Нет хорошей косметики? Очаруй продавщиц в «Л’Этуале», и они одарят тебя тестерами. Не хватает на продукты? Добывай приглашения на фуршет.

И – ври!

Ври направо и налево – с напором, снисходительно кривя губы. Даже если тебя не пускают в лучшие ночные клубы, непринужденно, как фокусник апельсинами, жонглируй их названиями. Зови Собчак Ксюхой, а Цейтлину – Улькой, и окружающие посмотрят на тебя как минимум с интересом.

Она, шестнадцатилетний сибирский воробушек, у которой и духов-то в собственности не было, с ленцой рассуждала о Куршавеле, а Монте-Карло свойски называла Монтиком.

И в конце концов, как в детской игре, Алене удалось расцепить ладони конкуренток и с разбегу прорваться в порочный круг.

Ее ангажировали на целую неделю для работы промо-girl на выставке «Меха России». В роскошной шубе до пят она будет улыбаться посетителям выставки, зазывать их на стенд и получать пятьдесят долларов в день. Плюс три процента, если вдруг кто-нибудь решится купить шубку с ее легкой руки.

Шуба Алене досталась белоснежная, норковая, в пол. В обрамлении этой роскоши она выглядела эффектнее и старше – даже менеджер меховой компании восхищенно прицокнул языком, когда она вертелась перед зеркалом. Шелковистый мех ласкал щеки, как ладони нежного любовника.

185 (природа) плюс 12 (каблуки).

Впервые Алена несла свои сантиметры с гордостью царственной амазонки.

Выставочный зал был поделен на сотни тесных каморок-стендов – из одного из них Алена ленно вынесла свою красоту. В ее руках была кипа рекламных листовок. Алена медленно брела по проходу, раздавая их посетителям.

– Заходите на наш стенд!.. Покупайте шубы, лучший мех на нашем стенде!.. Добро пожаловать на наш стенд!

И сначала ей казалось, что работать на выставке одно удовольствие – знай себе, носи меха да декламируй рекламный текст. Все ей улыбались, посетители мужского пола восхищенно на нее заглядывались, а непривычная к амплуа желанной женщины Алена трогательно смущалась. Какой-то иностранец долго ей что-то втолковывал на французском языке, а потом сунул в ее вспотевшую ладошку свою визитную карточку – кажется, он был фотографом и желал с ней работать.

Но прошел час, за ним другой. Кондиционера в помещении не было, и скоро Алена поняла, что обладание шубой – это не такой уж обетованный рай. Гости выставки сдали верхнюю одежду в гардероб, а она была вынуждена томиться в мехах. Под платьем нестерпимо чесалась спина, вдоль позвоночника струился щекочущий ручеек пота. Хотелось пить. Хотелось снять с себя всю одежду и кожу заодно, чтобы каждой клеточкой прочувствовать блаженный ветерок сквозняка.

Когда вечером ей вручили пятьдесят долларов – ее первые модельные деньги, на которые она так рассчитывала, о которых так мечтала, – она почти не испытала радости.

А за тысячу километров, в запорошенном первым снегом N-ске, над фотографиями из Алениного портфолио склонились три женщины – ее бабушка, ее мама и лучшая подруга Галина, как фанера над Парижем пролетевшая над мировыми подиумами со своими никому не нужными ста семидесятью двумя сантиметрами роста. Галина, горько переживавшая несправедливый выбор москвичей, немного остыла, почти простила Алене невольный успех, но в глубине души продолжала надеяться, что, помыкавшись в негостеприимной столице, подруга вернется. И все станет по-прежнему – она, Галочка, будет привычно королевствовать, Алена – вздыхать и слушать байки про ее амурные похождения.

По субботам Галочка забегала к Алениной маме на чай – жадно выслушивая новости из подружкиной новой жизни, она ждала – ну когда же? Когда?

– Она похудела, – сокрушенно причмокнула бабушка, монументально статная моложавая дама в бордовом халате, – посмотрите на ее колени. Бухенвальд.

– Да брось ты, – легкомысленно говорила Аленина мать, – посмотри, красавица какая. Всего два месяца прошло, а она словно распустилась, расцвела!

А Галочка молча констатировала: и правда расцвела. Такой макияж – даже разрез глаз стал другим, немножечко кошачьим. И волосы похожи на атласное покрывало – как у самодовольных дев из рекламных роликов шампуня. И брови выщипаны. А какое платье – вроде бы простенькое, незамысловато черное, но до чего же элегантно!

– Наверное, Алена много зарабатывает. Я такое платье в «Космополитене» видела, – уныло вздохнула Галочка.

Знала бы она, что платье было одолжено у секретарши агентства – нехотя та согласилась посидеть в стареньком Аленином свитере, пока новоявленную модель будут снимать для портфолио. У самой Алены подходящих вещей с собою не оказалось, а исправить жестокое недоразумение не позволял бюджет.

– Ох, не знаю, не знаю, – качала головой бабушка, – говорила я с ней по телефону. Она какая-то уставшая. И словно разочарованная. Не жалуется, конечно, но чует мое сердце – несладко ей там.

– Да брось ты, мама! Девчонке единственный раз в жизни выпал шанс, а ты готова все испоганить, лишь бы вернуть ее под свое крыло!

– Вспомнишь еще мои слова…

– Думаешь, мне за Аленку не страшно? Думаешь, я по ней не скучаю? Да я каждую ночь уснуть не могу, все о ней думаю! Но какая у нее была бы судьба в нашем городишке? Так и осталась бы вечным посмешищем! А так – будет фотографироваться для журналов, весь мир исколесит! Ты посмотри на фотографии – да она же в сто раз лучше Синди Кроуфорд!

А Галочка машинально прислушивалась к этой уютной кухонной перепалке, из недели в неделю повторяющейся. И склизкими червяками копошились в ее сердце неприятные предчувствия. А если Аленка и в самом деле станет звездой? Вернется в город в собольей шубе и на шпильках Lagerfeld, холодно взглянет на ссутулившуюся перед этой роскошью Галину, скупо улыбнется, сквозь зубы поздоровается… Как она это переживет, как с этим справится? Она, признанная красавица, в которую полгорода влюблено!

– Что загрустила, Галинка? – проницательная Аленина бабушка, конечно же, обо всем догадывалась. Ей было и жаль приунывшую девчонку, и неприятно за зависть, рвущуюся наружу из красиво подведенных глаз.

– Да так… Я так за Аленку рада! – с деланым энтузиазмом воскликнула она.

– Если рада, что же на тебе лица нет?… Вот что я думаю – поехала бы ты в Москву, вернула бы мою Аленку.

– Как это? – вскинула голову Галочка.

– Думаешь, я не вижу, что ты на ее место хочешь? А что, девка ты видная, может быть, и тебя возьмут. Придешь в агентство, Алена поможет. Тоже начнешь костюмной вешалкой служить.

И в первый момент Галочка всем существом своим подалась навстречу этой мысли. Но потом приуныла, и плечи ее, обтянутые недорогой синтетической водолазкой, поникли.

– Кто же мне денег даст в Москве обосноваться? Алене вон как повезло…

– Я дам, – вдруг сказала Аленина бабушка.

– Мама! Что ты несешь? – возмутилась Аленина мать. – Я у тебя вчера просила добавить на пальто, так ты сказала, что денег нет!

– На пальто нет, – прорезанные вертикальными морщинками губы сложились в подобие утиной гузки, – а на спасение единственной внучки найду. Галька с детства мечтала звездить. А наше горе луковое хотело поступать в Педагогический. Пусть так и будет. Галка жопой вертит и миллионы получает, а наша вернется домой и образумится. Нам таких миллионов не надо.

– Какие глупости, – попробовала возразить Аленина мама.

Но Галочка, нутром почуявшая близость джекпота, раскраснелась и призвала всю силу воли, чтобы унять взбрыкнувшее дыхание.

– Я согласна! Я поеду в Москву и найду способ вернуть Аленку! А сама буду работать манекенщицей, – воскликнула она, и, пришторив мечтательные глаза ресницами, медленно повторила, словно пробуя слово на вкус, – манекенщицей…

Алена участвовала в боди-арт-шоу.

Она толком и не поняла, что такое боди-арт. Самое главное – она прошла кастинг, ее выбрали, ее предпочли другим, у нее будет работа.

Шоу проходило в заброшенном здании завода на окраине Москвы. Алена что-то там не рассчитала с пробками и влетела в импровизированную гримерную с опозданием на целых полтора часа.

А вокруг кипела обыденная для модельного закулисья суета.

Высокая рыжая девица, кудрявые, высоко забранные волосы которой были похожи на каракулевую папаху, красила губы перед зеркалом. На ней был обтягивающий комбинезон из черного латекса, и выглядела она круче, чем Лара Крофт. Алена не сразу решилась к ней подойти. Но все остальные казались совсем неприступными: люди с беджиками «организатор» что-то надрывно орали в мобильники, манекенщицы спешно подправляли грим, серая от усталости визажистка выглядела как человек за пять минут до нервного припадка – у нее тряслись руки и подергивалось веко. А «Лара Крофт», казалось, находилась в непроницаемом энергетическом аквариуме, в котором вместо воды плескалась концентрированная невозмутимость.

– Простите, – Алена, кашлянув, тронула ее за плечо.

Девица вздрогнула, обернулась, смерила Алену оценивающим взглядом – с растрепанной головы до кончиков дешевых ботинок – и ее неестественно-зеленые глаза недобро сузились.

– Совсем, что ли? Сдурела?

– Извините, – пролепетала Алена, – я только хотела спросить…

– Чуть грим мне не смазала! – не слушая ее, покачала головой странная красавица.

– Грим? – непонимающе улыбнулась Алена. – Но я же… Я же просто вас по плечу похлопала… Я просто хотела узнать, здесь будет боди-арт-шоу? Я тоже модель, опоздала немножко.

– Немножко? – расхохоталась рыжая. – Солнышко, да у нас выход через час. Тебя не предупреждали, что на боди-арт-шоу приходят, как в аэропорт, минимум за три часа?

– Нет, – растерянно покачала головой Алена, – мне просто время сказали. А где гримеры?

Она немного расслабилась, бросила сумку на пол и ногой небрежно затолкала ее под ближайший туалетный столик – целее будет. Смягчившаяся рыжая рассматривала ее с неподдельным интересом.

– Ты недавно работаешь, да?

– Я в Москве уже три месяца, – слабо улыбнулась Алена, – но ты права, работы немного… Так где гримеры?

– Там, – она мотнула головой куда-то в сторону, – но я бы посоветовала тебе тихонечко уйти, а потом что-нибудь соврать в агентстве.

– Это еще почему? – возмутилась Алена.

– Да потому, что тебя четвертуют. Прийти на боди-арт за час!… За час тебе только рожу накрасить успеют! А вот это, – она провела холеной рукой вдоль затянутого в латекс тела, – мне рисовали два с половиной часа.

У Алены перехватило дыхание – только в тот момент она сопоставила содержание шоу (боди-арт) с костюмом красотки (слишком обтягивающим, стопроцентно повторяющим все линии тела) и поняла, что на самом деле никакой это не костюм, а…

– Он нарисованный, – восхищенно прошептала Алена и потянулась рукой к комбинезону, но рыжая предостерегающе подняла ладонь.

– Нечего потными ладошками меня трогать, краска потечет.

Алена огляделась по сторонам – ей казалось невероятным, что все девушки, находившиеся в гримерной, только притворяются одетыми – на самом деле их обнаженные тела покрыты тонким слоем специальной краски. На одной модели, совсем молоденькой блондинке вида вполне целомудренного, был нарисован строгий костюм в полоску. Если бы ей и в самом деле вздумалось в таком виде пойти в какой-нибудь офисный центр, ее вряд ли бы разоблачили – разве кто-нибудь заметил бы, что из-под обтягивающего пиджачка слишком остро торчат соски. На другой был цветастый купальник. На третьей – полосатый костюм морячка с кокетливым галстуком.

– Ну ничего себе! – вырвалось у Алены.

Как и предсказывала «Лара Крофт», художники Алениному появлению не обрадовались. Их было двое – колышущаяся при каждом шаге груда жира в мотоциклетном кожаном костюме и субтильный стареющий хмырь с затянутыми в хвост жидкими волосенками. И у обоих была грязь под ногтями – наверное, забилась краска, но Алену все равно передернуло. Некоторые вещи она простить мужчинам не могла, и чистота рук занимала в этом рейтинге не последнее место.

– Я Алена Соболева, – тем не менее представилась она.

Художники переглянулись. Груда жира извлекла из заднего кармана мятый лист, хмуро сдвинув брови, сверилась со списком, а потом исподлобья посмотрела на Алену:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю