Текст книги "Сердце Стужи"
Автор книги: Марьяна Сурикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Так подождала бы немного. – Бренн говорил спокойно, даже толика гнева не проявлялась в его глазах, по-прежнему горевших ровным синим огнем.
– Боялась, оставишь ее. А я видеть вас вместе не могла.
– За тренировками следила? – Он слегка голову склонил. – Так думала поступок свой скрыть? На тренировке, во время очередного удара? Я ведь ей времени не давал, и огонь бы стремительно ответил, а игла мигом дело довершила. Прошлась чародейка по лесу, на костры посмотрела и вернулась в крепость, но не заметила, как по дороге игла к ней прицепилась, а дальше уж никто не виноват, что она огнем на удар ответила. Умно придумала, Игна. Красиво все просчитала. Только сила снежная не для того дана, чтобы невинных калечить или убивать.
И войд выпустил магиню затем, чтобы бережно сжать ладонями ее лицо.
– И ты без нее вполне обойдешься.
– Нет! – Она закричала отчаянно, в ужасе глядя на то, как он медленно склоняет голову. – Я не смогу без нее, не смогу. Я не хочу. Лучше сразу убей! Будь милосердным, войд, убей меня. Молю тебя, убей.
Мольба оборвалась, когда его губы прижались к ее. Игна застыла, не в силах шевельнуться и отстраниться. Чувствуя каждым нервом, каждой жилкой, что ее сила, часть ее самой, большая часть начинает рваться на куски. Снежный змей молотил хвостом и извивался, с острых зубов, не способных причинить вреда ледяному лорду, капала ядовитая слюна. Он шипел от боли, сворачивался клубком, изгибался, лишаясь часть за частью своего тела. Магиня стояла неподвижно, и только слезы катились по щекам, боль казалась почти невыносимой, но не смертельной. К ее несчастью, не смертельной.
Лорд раскрошил, размолол ее дар, как жернова неумолимо мелят зерна в муку, белым туманом вырвалась снежная сила, ушла к нему через ее дыхание. Он мог бы забрать ее иначе, мог бы не дарить этот бессердечный поцелуй. Бессердечный потому, что о нем она мечтала, грезила с той поры, как в крепость пришла. Умел войд быть жестоким и наказывать умел тех, кто оступился.
Девушка медленно осела на пол, прижала лоб к коленям и снова вздрогнула, ощутив, как по черным, будто разом утратившим блеск волосам прошлась широкая ладонь.
– Вольтар немало тебе оставил, не пропадешь. Дом есть, вот и ступай туда, а в крепости тебе больше делать нечего.
Дверь хлопнула, комната погрузилась в тишину и во мрак. Ни лучика света не видела девушка в этой непроглядной темноте. Ей казалось сейчас, что жизнь утратила смысл.
Войд шагнул прочь, оставив бывшую магиню на полу, на котором она съежилась, убитая горем. Только войд хорошо знал людей и понимал, что желание выжить для такой, как Игна, всегда окажется сильнее прочих бед. Не зря змей был ее силой.
Глава 16
О РЕЗИДЕНЦИИ ОГНЕННЫХ
– Располагайся! – широким жестом обведя небольшую комнату, сказал мне самый молодой из кнезов. Он отводил меня к врачевателю, он же привел сюда. Деревянный дом на сваях, построенный на окраине обширного сада. По правую сторону от него протекал широкий ручей, в котором сохранились остатки водяного колеса. Для каких целей оно прежде использовалось, мне не пояснили. По словам кнеза, здесь прежде обитал тот, кто присматривал за рекой. Позже она обмелела, заросла по берегам и превратилась в ручей. Русло перестали расчищать, а разросшийся сад запустил свои корешки во влажную рыхлую землю дна. Здесь деревья росли прямо из воды, что казалось мне удивительным.
– Дом не покидай. Когда нужно будет, лорд сам тебя позовет. А вещей совсем никаких нет?
– Снежный лорд обещался позже все принести. Обожду немного. Наверняка к вечеру доставит и платья, и украшения, и снеди разной.
Парень смерил меня взглядом, но ничего обидного в ответ не сказал. Как позже узнала, был он самым простым из кнезов, если судить по происхождению. Богатством большим похвастать не мог, а потому явно вошел в мое положение. Подбросил позже к моему порогу узелок с подушкой, покрывалом и мелочью разной, без которой в повседневной жизни не обойтись.
Когда дверь за ним закрылась, я осмотрела пыльную пустую комнату, в которой давно уже никто не прибирал, и опустилась устало на единственную здесь лавку. Казалось бы, вот тебе новое обиталище, а там внизу ручеек, можно вымыть все, устроиться поудобнее, а я ничего не желала. Даже думать. Поселилась внутри боль, и каждое движение заставляло ее встрепенуться. Я сознавала реальность вокруг, могла даже ровно составить порядок действий своих, но при этом делать ничего не хотелось. Пыль кругом? А ну ее, сегодня протрешь, завтра опять соберется. Есть как будто охота, ну так это такое дело, сейчас поел, через некоторое время опять захочется.
И не знаю, сколько так просидела, закрыв руками лицо, стараясь ни о чем не думать и ничего не вспоминать, когда дверь жилища нового распахнулась, а внутрь влетело нечто, напомнившее огненный вихрь. Это что-то замерло посередине комнаты, всплеснуло руками и протянуло: «Фу-у-у, грязюка какая!» – а после огляделось и вдруг увидало меня.
– Ага! Вот ты где!
Я смотрела недоуменно, потому что на вихре этом форма была голубого оттенка, точь-в-точь как у кнезов, но обтягивала она не широкие плечи и узкие бедра, а нескладную девичью фигуру. Словно у не оформившейся еще девчонки, едва-едва начавшей на женихов заглядываться. Волосы у нее были длинные и забраны не в косу, а в высокий хвост, точно конский. Глаза веселые радостно искрились серебряными звездочками и внимательно оглядывали меня.
– Видишь, какой Зорий противный? – Она обвела рукой комнату, а я проследила за движением, соглашаясь, что, конечно, противный, и даже не важно, из чего заключение сделано.
– У нас девчонок-чародеек по пальцам пересчитать, а он тебя в дальний конец сада сослал. И в чем провинилась?
Я пожала плечами.
– Удар его отразила?
– Ха! Кабы так! Тогда не стал бы кнезов останавливать. А сослал сюда потому, что у тебя метки рода на руке нет, значит, и вступиться некому. Как тебя зовут?
– Весна.
– Как мать-богиню? Весело! А у нас родители тоже отличились. Меня Ярмилой назвали, хотя все Яркой кличут, а Зорию тоже одно из имен Яра дали. Это чтобы огненный бог к нам благоволил.
– Лорд тебе брат?
– Двоюродный. А иначе была бы я здесь? Кузен меня на дух не переносит, даже при всей силе мог бы к обители чародеев на тысячу шагов не подпустить. Но родители уговорили. Родня как-никак. Ну а ты? Правда, что ли, сам ледяной лорд сюда принес? Рий злющий ходит, что ему тебя демонстративно подсунули, еще и в обход защиты. Он уверен, что ледяные тебя поймали, когда границу пересекала, теперь пытается выяснить, кто такая. Я как услышала, что у нас чародеев прибыло, сразу решила, что мы подружимся. Люблю тех, кто Зория из себя вывести может. Ему лишний щелбан по высокородному лбу не повредит. Я там, кстати, вещей разных принесла. Пошли покажу.
И чародейка, которую все прозывали Яркой, ухватила меня за руку и потянула на выход. А там, за дверью, оказалось человек пять, нагруженных разными тюками.
– Заносить, госпожа? – спросил самый пожилой из них, чья спина клонилась к земле под тяжестью вещей.
– Сперва приберитесь, там мрак ледяной творится! После по местам все разложите. Часа три вам даю, затем вернемся. Пошли! – обернулась уже ко мне, потащив вперед по тропинке. – Покажу, где сама живу.
– Ох, какое платье у тебя! Красота! – Вокруг меня собрались три чародейки. Они все носили голубую форму и похожие прически, а еще явно считались подружками Ярмилы. Уж не знаю, искренне ли дружбу с сестрой лорда водили или из корысти какой, но восхищались они каждым ее словом.
– Девочки, оно из ледяных земель, – одна из чародеек опустилась на ручку моего кресла и принялась перебирать ткань в ладонях, – представьте только, сколько оно стоит!
– Весенния, а тебе в нем не жарко?
Признаться, так мое имя еще не коверкали. Только я заметила, что обращавшаяся ко мне девушка даже Ярмилу называла Ярмилией, а та и бровью не вела. Может, положено у них?
– Не жарко, – дернула плечом и вытащила из цепких пальцев белоснежный подол.
– Снежная ткань и тепло сохраняет в мороз, и прохладу в жару дарит, ты разве не знала, Иринья? – Ярка высокомерно задрала нос и тут же пощупала рукав моего наряда, пристроившись с другой стороны. – У нас такой материи не достать, разве только на заказ из Северных земель, но и то как бы к настоящим ледяным нитям не примешали подделки какой. Оно ведь даже не пачкается и не рвется.
– А на ощупь ткань какова! Не то что наша форма.
Все согласно завздыхали и смерили недовольными взглядами собственные одинаковые наряды. Один костюм того же оттенка уже лежал на кресле, принесенный для меня по велению Ярки. А мне оставалось только диву даваться, как им все снежное любо. У всех, оказывается, было несколько ледяных украшений, провезенных купцами по торговому мосту через Зимнелетку. Стоили они безумно дорого, о чем девчонки хвастали.
– Так, девушки, гостья наша устала, давайте в другой раз посиделки устроим, – хлопнула в ладони Ярка, и чародейки тут же со мной простились.
– Весса! – глянула исподлобья сестра Зория. Даже имя назвала, которым я просила ко мне обращаться (слишком часто Он Весной называл). Прежде она убеждала, что Весна лучше, благозвучнее и привычнее звучит, а Весса северянами переиначена. – Будем меняться? Ты по росту невысокая, я лишь чуточку выше. Давай тебе за это платье целую кучу нарядов отдам? Точно знаю, девчонки не успокоятся, теперь непременно постараются его у тебя выменять или купить, но им даже надеть некуда, а у меня бал скоро. Продашь его мне?
Я посмотрела удивленно, не умея пока приспособиться к этим странным отношениям между здешними людьми.
– Любую цену назови. Ну пожалуйста! Мне этот бал вот очень-очень важен. Всем завидущим девчонкам по академии нос утру, а то попортили кровь в свое время мегеры.
– Не нужно мне денег, так бери. Подарю.
Она замерла, посмотрела на меня недоверчиво, а после головой покачала:
– Ну, знаешь, я не наши чародейки, чтобы на такую наивность повестись и тебя облапошить. Настоящие снежные вещи – это редкость, это статус, понимаешь? А у нас статус многое решает, от того, каким делом заниматься будешь, до происхождения будущего мужа. В Северных землях мастериц с даром очень мало, потому и вещей, ими созданных, так просто не сыскать. У крашения и маг создать может, потому здесь выбор побольше, но самые лучшие, конечно, у тех, чья сила выше, они не тают и не трескаются и встречаются реже. А вот ткань из ледяных нитей мужчина прясть не станет.
– Потому вы туфли на поднос водрузили, а платье готовы на кусочки разделить?
– Вот же ты непонятливая! – Ярмила снова всплеснула руками. – Не только поэтому. Ценить снежные вещи стали в первую очередь за качество. Они очень прочные, им сносу нет. Ты эти туфли хоть десять лет носи, а ничего им не сделается, не сносятся, не стопчутся, сиять тише не станут, тем более каблучки у них из чистейшего синего льда. Даже не подломятся не ко времени. Это уже позже стало подделок много появляться, которые изначальными свойствами не обладали, и теперь настоящую вещь днем с огнем не сыщешь. Поняла? А ты смешная тоже – «Подарю!».
Пожала плечами, не собираясь дальше объяснять. Ей ли говорить, как у меня при взгляде на платье сердце сжимается, а в голове холодный голос звучит: «Это надень».
– Вот и правда, откуда взялась такая?
– Какая такая?
– Дикая. Не знаешь ничего. Рий вон уверен, будто ты из Южных земель, но какая чародейка станет таким богатством разбрасываться? В наших кругах редко что за просто так делают.
– Ты же к дому речному вещи принесла и людей ваших заставила прибираться.
– Да это, – она махнула рукой, – от меня никаких жертв не требует. Вещи в тюках мне, во-первых, не нужны, у меня тут всего полно, а во-вторых, я нарочно решила жилище это ветхое облагородить, чтобы Зория позлить. Он тебя чуть ли не в ссылку отправить хотел, мы же дом так обустроим, чтобы лорд локти себе кусал. А по поводу уборки, так то челядины справятся.
– Кто?
– Прислужники, кто. Нет, ну ты и правда не от мира сего. Сложно поверить, но неужели действительно в Северных землях жила. И давно?
– С детства.
– С ума сойти! Вот потому тебя ледяной лорд и не мог поймать и к нам переправить. А как ты ему попалась? И какой он вообще, опиши.
Девчонка явно приказывать привыкла, она и не ждала, что я не отвечу. Думала, так и начну сейчас по одному ее желанию соловьем разливаться и все житье-бытье по ту сторону Зимнелетки описывать. О семье рассказать-то несложно, а вот про наставника бывшего… болело внутри, сильно болело. Не то что вслух говорить, даже думать тяжко было. Вот я и промолчала, чем ужасно удивила Ярмилу.
Она, пожалуй, среди чародеев здешних за особенную числилась, вон другие девчонки ей в рот заглядывали, точно принцессе сказочной. А я, как всегда, сама по себе. Даров не нужно, милости тоже не жду. Понимаю, что за просто так ничего не делается. По отношению ко мне в семье таким образом давно повелось, только в крепости отвыкла думать, чем же за услугу отплатить придется. Одна Белонега, которая заботилась обо мне, словно мать о дитя, чего стоила. Еще и князья добавили, особенно Севрен. Даже мальчишки и те за мои сказки вечно таскали гостинцы отовсюду, что где урвать могли, и под дверь комнаты подбрасывали. Избаловали меня в крепости, ох, избаловали, а теперь вот снова к нормальным людям попала. Ярмила же среди них, может, и не самой плохой была, говорила, по крайней мере, как есть, не выдумывала, не притворялась, про таких сказывают: что в голове, то и на языке.
– Хорошо! Можешь не рассказывать. Видимо, не так ты проста, как с первого взгляда показалось, а Зорий в чем-то прав. Это ему разбираться, а не мне. Ты лучше ответь, что с платьем решила? Раз деньгами не берешь, хотя не понимаю, как без денег жить собралась, то, может, поменяешься? У меня нарядов много, а у тебя нет здесь ничего. Я взамен одного двадцать платьев отдам практически новых и к ним всего остального.
– Ведь сказала уже, бери. Ни к чему торговаться.
Ярмила снова покачала головой и впервые за все время попросила: «Примерить позволишь?»
Я поднялась из кресла и принялась развязывать поясок. Честно, не помнила даже, как его завязала.
– Думала, показалось, – прошептала вдруг Ярка, пристально следя за моими руками, – у тебя же пояс из белого золота целиком! Вон колечки маленькие сцеплены друг с другом… Весса, да на тебе целое богатство надето, и откуда только взялось, если ты такая безродная?
Я посмотрела на полосы из мелких звеньев, сплетенные между собой и сверкающие в моих пальцах так ярко, что и сомнений не оставалось, драгоценный этот пояс. Такой, если продать, точно безбедно проживешь несколько лет.
Мысль мелькнула в голове и испарилась. Помнила, как Он мой простой кожаный поясок в сторону отшвырнул, а этот, стало быть, взамен… Расплатился с чародейкой.
Я расправилась с застежкой и стянула платье через голову, бросив его на подлокотник.
– Знаешь, – задумчиво протянула Ярмила, – про пояс мы девчонкам не скажем, иначе обзавидуются. Они из-за платья и туфель позеленеть готовы были, а оттого, что тебя ледяной лорд лично к Зорию приволок, еще и слюной изошлись. Не будем подливать масла в огонь, а то житья не дадут.
Если все остальное поняла, то про лорда удивило.
– Он не каждый день чародеек через границу таскает? – улыбнулась, но вышло криво.
– Совсем дел с ними не имеет. А в этот раз, видимо, слишком сильно хотел Рию насолить, раз сам явился. Тебя потом девчонки еще вопросами засыплют, поверь на слово. Какой он, как он тебе и все в том же духе. Не думаю, что ты в курсе, но у нас здесь на лорда и его князей принято ставки делать.
Я совсем не уразумела, о каких ставках речь, и, догадавшись об этом по моему лицу, Ярка принялась пояснять, попутно натягивая платье.
– Праздник такой есть, Единения, если ты слышала. Маги и чародеи после войны заключили в этот день мир, вот с тех пор и празднуем. Собираемся возле озера, из которого берет свой исток Зимнелетка, и в этот вечер не разрешено ссориться друг с другом, хотя без драк редко обходится. Что ледяные, что огненные, как вольют в себя достаточно настойки, так и тянет их былое вспомнить. А наши девчонки каждый раз пари заключают на снежных воинов, кого из них соблазнить удастся. Чем выше статус, тем больше приз. Заранее все скидываются, и если затея удается, потом можно спокойно выигрыш забрать. Больше всего денег на князей ставят. А вот на лорда за столько времени чуть ли не целая казна скопилась. Если с остальными нет-нет да и заберешь выигрыш, то тут бесполезно. Терпеть он огненных не может, вот девчонкам и интересно будет узнать, как он тебя выловил. А мне, кстати, расскажешь?
Как я могла рассказать, если дар речи пропал? Они на спор с магами спят? Соблазняют нарочно? Тут вдруг вспомнился Сизар, и подумалось, что неизвестно еще, кто кого соблазняет под действием настойки. Может, потому и спорят, чтобы потом, если вдруг наутро не в своей постели проснулась, хоть чем-то себя успокоить? И все равно в голове не укладывалось, хоть и не вчера родилась, и девок из корысти постель с мужчинами деливших даже в своей деревне видела.
Поправила рассеянно рукав сползшей сорочки и только сейчас заметила, что Ярка молчит и смотрит на меня, куда-то в район груди. Смотрит, молчит, а еще бледная вся, точно снежное полотно. Потом пошла полосами красными, и они точь-в-точь как рябь на воде по лицу пробегали. Я даже засмотрелась, впервые волнение человеческое в подобном виде наблюдала.
– Это волк там у тебя, да? – просипела чародейка, вытянув вперед руку.
Я глянула вниз, на свою грудь, но там сорочкой все закрыто, я только ведь рукав поправляла. Приспустила опять ткань и увидела линии серебристые, изогнутые такие, где длинная проходит, где короткая. Мерцают они тихонько и складываются в волчью морду. Не настоящий рисунок, а простой совсем, но с иным изображением не спутать. Точно волчара. И откуда он здесь взялся?
– Похоже на то, – ответила, продолжая изучать линии, а потому грохот неожиданно для меня прозвучал. Ярмила мимо кресла промахнулась и очутилась на полу.
– Что не так? – спросила, глядя на потирающую ушибленные места чародейку. Может, они в Южных землях волков никогда не видали, или же иная загадка в рисунке кроется. Ведь до прошлой ночи на груди никаких линий не серебрилось.
– А знаешь, Весса, – с кряхтеньем поднимаясь на ноги, заговорила Ярка. Удар ее немного в чувства привел, даже полосы красные на лице бледнее стали, – как девчонки, выигравшие пари, доказывают, с кем ночь провели?
– Откуда мне знать, если самой не приходилось доказывать?
– А вот так! – выкрикнула она и указала пальцем мне на грудь. – Рисунок проявляется, изображение чужой силы. На сутки всего, потом исчезает, если раньше сама не сотрешь. Вот так и выигрывают спор. А у тебя там…
Она задохнулась то ли от возмущения, то ли от потрясения и снова засипела:
– У тебя там волк снежный. А это символ ледяного лорда.
– Что же, вы всех по облику их силы по ту сторону Зимнелетки знаете?
– Не всех, – со второго раза она в кресло села, – мелких магов знать ни к чему, а князей и лорда пришлось хорошо изучить. Снежных волков и в природе-то редко встретишь, а в проявлении силы только один такой есть. Как тут спутать? – И посмотрела на меня обиженно, словно я права не имела подобное скрывать. – Значит, он тебя не просто поймал, но еще и наказал?
Я молча положила ладонь, накрыв рисунок, пытаясь ощутить эти снежные линии, прочувствовать их, заглушить ровное мерцание, а рука вдруг потеплела, и грудь зажгло огнем. Только ахнула, отдернула пальцы, но узор уже исчез.
– Ты что сделала? – закричала Ярка. – Ты как теперь выигрыш забирать будешь? Как доказать, что лорд тебя… ты с лордом… что вы того? Никто же не поверит! Я ж сама себе теперь не верю!
– Никак. – Я опустила руку и отвернулась. Приметила на кресле оставленную для меня форму и принялась натягивать ее вместо платья.
– Что значит никак? Да ты просто не представляешь, сколько там денег скопилось! Их если к деньгам за твои вещи прибавить, так сказочной королевой жить сможешь, даже на Зория плевать.
– Не нужно мне этих денег.
– Как не нужно? За платье не нужно, за пояс тоже, а теперь еще и от выигрыша отказываешься? Да нельзя так!
Она решительно топнула ногой.
– Ты плату за платье отдать и за пояс хочешь? Ну вот тем расплатись, что говорить о метке лорда никому не станешь.
Растерянная Ярмила открыла рот и еще глядела на меня какое-то время. Потом голову опустила, огладила руками мерцающую ткань. И когда ее ладони прошлись по сверкающей материи, мне что-то не то примерещилось. Вот идет ее рука по снежному полотну, а у меня перед глазами собственные пальцы, которые скользят легко по коже золотистой, по бугристым мышцам, по полоскам шрамов. И настолько ясно увидела, что в глазах потемнело.
Покачнулась, а Ярмила, как назло, в этот миг мне ответить собралась. Оторвалась от любования снежным нарядом и приметила мою слабость. Спросила тут же: «Что с тобой?»
– От голода, – сипела я не хуже чародейки, когда та увидела изображение волка. И нашлась же, что придумать, пускай в этот миг о еде вовсе не думала.
– Ну, поесть в кантине можно.
– Где?
– Место такое, куда все чародеи, у кого личного повара нет, ходят. Не слышала? Только там тоже оплачивать нужно, а у тебя денег нет.
И уперла руки в бока, глянула на меня с вызовом. Ну что, голод не тетка, теперь, может, иначе запоешь?
Ясное дело, при таком хозяине да в таком месте общих столов не держали. Собственные хозяйства тоже раздельно вели. Слуги у них здесь были и повара личные, а может, еще кто.
– Остальные откуда берут? Не все же снежными диковинками торгуют? – Слава богам, рассеялось мое видение. Ушло наконец и оставило, позволило свободно задышать.
– Им за службу платят, а тебя еще не определили никуда. Ну что стоит рассказать? Яр с ней, с меткой. Я подтвержу – она была. Ну жалко ведь выигрыш! Или так плохо наказал, что и говорить не о чем?
Прямолинейностью своей бесхитростной влезала чародейка в самую душу, доставала со дна то, что еще не улеглось. И пусть без задней мысли она сокровенное выпытывала, но у меня сработало, как всегда: чем больнее кололи, тем сильнее собственные иглы в ответ щерились.
– Лучше некуда наказал, – заявила, – боюсь, ваши чародейки, когда узнают, вместо обычной слюны ядовитой захлебнутся. Как бы мне того яда не перепало.
– Ах, вот о чем думаешь, – протянула Ярмила, – тут ты права. А знаешь, лучше действительно обживись здесь сперва, и после подумаем, как те монеты забрать. И пока денег тебе не дали, возьми часть у меня, после вернешь.
Она быстро промчалась по комнате, задвигала деревянными ящичками комода, а затем извлекла наружу холщовый мешочек и, развернувшись, бросила: «Лови».
Я словила раньше, чем подумала вновь отказаться. Рука метнулась вперед, словно собралась блокировать удар, и перехватила брошенную вещь в полете. Поморщившись досадливо на реакцию тела, сунула мешочек в карман, решив затем посчитать и, когда смогу, вернуть Ярке все до монетки.
На этом наш разговор и прервали. Вежливый-вежливый стук прозвучал, и, когда Ярмила крикнула: «Заходи», – в дверь просунулась голова знакомого чародея.
– Прошу прощения, – обратился он к подбоченившейся Ярке, – лорд Асгин требует чародейку к себе.
– Вовремя, – возмутилась девушка, – как всегда! А мы тут, может, о своем, о девичьем беседуем. Эх, ладно, Весса, кузен упрям жутко и ждать не любит, придется тебе сейчас идти.
Я лишь плечами пожала – сейчас так сейчас.
Пока шли по бесконечным тропинкам яркого южного сада с сочной зеленью и разноцветными мазками пестрых цветов, юноша выговаривал за то, что ушла из отведенного мне дома, когда лорд велел его не покидать.
– Он очень недоволен. Сам явился туда, а тебя нет. Вот пришлось мне искать повсюду, хорошо, что сказали те, кто в доме прибирался, как с Ярмилой ушла. Лорд там, кстати, всех слуг разогнал, не велел более продолжать.
Я махнула рукой. Удивительнее было бы, не отыграйся вконец раздосадованный Зорий на планах сестры. Сейчас, поди, и мне прилетит от высшего гнева. Вот только страха не ощущалось. Совсем. Да хоть бы и выгнал с концами, не все ли равно? Через самое страшное уж прошла, а остальное комариными укусами казалось.
Чародей привел к хоромам, еще роскошнее и величественнее прежде виденных, завел в большую просторную комнату со множеством дверей и мраморной лестницей, занимавшей половину всего пространства, и что-то шепнул ожидавшему нас здесь человеку. Тот склонил голову и быстро ушел, чтобы уже через несколько минут вернуться и сказать: «Пускай ждет. А ты пока можешь идти».
Сколько то ожидание продлилось? За окном уж стемнело. А мне голодно стало настолько, что в глазах закружилось. Целый день ни крошки во рту, да еще и слабость после бессонной ночи накатила. Так и уснула в том кресле, в котором мне ждать велели.
– Что это такое? Не сметь! – Меня грубо трясли за плечо, и спросонья, не разобравшись, я отмахнулась, случайно попав по кому-то. Звук вышел хлестким, точно пощечина. Он сработал лучше побудки со звонким рогом – я мигом пробудилась. Глянула, а надо мной Зорий стоит, руку к щеке прижимает. Глаза покраснели и сузились от досады или ярости, а за его спиной мужчина замер, который прежде велел лорда в кресле ждать, и у того очи округлились, точно от удивления сильного.
Кажется, я правителю Южных земель оплеуху отвесила на глазах у слуги, а слуга, наверное, добудиться меня не смог. Однако вины за собой не ведала. Совсем никакой. С повеления Зория меня весь день в его приемной продержали, ни воды, ни куска хлеба не предложили. Уснула ведь не только от усталости, слабость тоже давала о себе знать. Вот одного из них отдать бы на растерзание ледяного лорда, который ни в снежном учении, ни в иной науке устали не знал, поглядела бы на них поутру.
– Живо в мой кабинет, – рявкнул Зорий и развернулся так стремительно, что каблуки натертых до блеска туфель щелкнули. Быстрым шагом он умчался в глубину дома, скрывшись за одной из дверей.
Пока я протерла глаза и выкарабкалась из кресла, потянулась, разминая затекшие мышцы, отведенное мне «живо» точно прошло. Слуга так и стоял рядом молча и с круглыми глазами, он столь непочтительных чародеек не каждый день здесь встречал.
Побрела к нужному входу, отворила и обнаружила длинный коридор с двумя рядами дверей по сторонам.
– В какую заходить? – обернулась.
– По левую руку, в самом конце, – пришел в себя он.
Отыскала кабинет быстро и вошла я в него живее, чем ранее двигалась. Зашла и снова наткнулась на взбешенный взгляд.
– Стучать не учили?
– Велел поторопиться, значит, меня ожидаешь.
Огненный маг побледнел, а на коже даже приглушенные пламенные узоры проявились.
– Это еще что за «велел» и «ожидаешь», я вас спрашиваю?
Не проснулась я, точно не проснулась еще. Они же все тут по-сложному друг к дружке обращались. Это в крепости ледяной можно было каждого по имени назвать или тепло, по-дружески на «ты», а здесь порядки иными оказались.
– Велели, ожидаете, – исправилась, стараясь приглушить окаянный зевок, так и норовивший смазать речь и раскрыть рот до ушей.
– Именно! – узор с бледной кожи исчез, и лысина блестела уже не так яркою. – И стучите, когда собираетесь войти, даже если входите за мной следом.
Если за ним следом, то как тогда стучать? По спине?
Зорий решил не вдаваться в пояснения, а окинул меня взглядом и кивнул:
– Форму надели, хорошо. А теперь о ваших обязанностях. Работать начнете на границе, первое время будете заступать на смену у Зимнелетки. Пока каждую ночь, а дальше посмотрим. Время делите с напарником. Теперь можете идти.
И отвернулся к огромному столу, который вкупе с камином, не меньше моего роста, занимал треть комнаты. Я полюбовалась вполне себе широкой спиной ровно минуту, до конца уяснила, что ради вот этих нескольких слов меня и заставили весь день в приемной сидеть. Обиделся лорд, не застав пришлую чародейку в отведенном жилище. Повернулась и уже хотела выйти, как в затылок прилетело: «Стоять! Не слышу ответа по всей форме!»
Притормозила, задумалась о форме, после глянула на Зория из-за плеча, а у того лысина снова сияет. Довожу я его? Как есть довожу. Прямо с первой встречи и до белого каления.
– Буду заступать каждую ночь на смену на границе у Зимнелетки, – повторила его слова.
– Во-первых, развернитесь, во-вторых, склоните голову, а в-третьих, скажите: «Будет исполнено, лорд».
Развернулась, мотнула головой вверх-вниз, а до фразы не дошло. Голова закружилась, а попытка форме соответствовать бесславно завершилась разбитой статуэткой с красивого комода. Она была фарфоровой и покрыта позолотой, а еще казалась очень изящной, пока я не схватилась за комод, случайно зацепив ее рукой.
– Вы это нарочно? – зашипел презлющий Зорий, бледнея и покрываясь красными полосками. Ну точь-в-точь его кузина, когда про лорда узнала.
– Только если устать и оголодать нарочно можно, тогда да, – ответила, разглядывая тонкие осколки под ногами. У мачехи была одна статуэтка из фарфора, и она ее пуще глаза берегла.
Южный лорд не нашелся с ответом в первый миг, а после с яростью махнул на меня рукой, и, готова поклясться, с кончиков его пальцев посыпались искры.
– Идите! Свободны!
– А форма? – приспичило уточнить.
– Прочь, я сказал! И чтобы в ближайший час мне на глаза не показывалась!
Маг позабыл выкнуть в конце, но, может, он со мной вскоре и вовсе это обращение забудет, кто его знает?
На улице прохладно стало, а воздух такой, что пить можно. Вот только морозом не пах.
– Ну как? Идем? – раздалось из темноты.
Я сразу спросила:
– Куда? – Хотя сама даже испугаться не успела, что за голос такой, а тела не вижу.
– Провожу до дома. Сад большой, еще заблудишься. Напарники ведь теперь.
Из темноты показался тот самый чародей, что весь день со мной возился.
Напарники, значит?
– Ну, веди.
Парня этого звали Авив. А представился он как-то смущенно. Назвал имя, хмыкнул и пробормотал: «Тезками будем».
Глянула на него искоса, а он пояснил: «Мое имя толкуется, как весна. Глядишь, и поможет это нам вместе работать. Сговоримся?»
– Что не сговориться, – пожала плечами, – ты если расшаркиваться с собой не велишь, так я только рада столковаться буду.
– Да ну, – махнул он рукой, – я здесь на самом неприметном положении, на посылках вечно. Не свезло родовитым уродиться, уступаю местным кнезам по знатности имени, а вот по силе почти равны. Оттого Зорий и терпит.
И хорошо. Мне же для полного счастья только знатного в напарники не хватало. А южный лорд, может, не так и плох, коли умеет дар в расчет взять, не только по верхам судит.
