Текст книги "Мифы Армении"

Автор книги: Мартирос Ананикян

Михр (Митра)

К несчастью, наши познания об армянском Михре очень фрагментарны. Бесспорно, он иранского происхождения. Когда-то широко известный, он, кажется, частично утратил свою популярность к тому моменту, когда мы встречаемся с ним. Его имя Михр (парфянское или сасанидское Митра) указывает на его позднее появление. Однако он был назван сыном Арамазда и, следовательно, братом Анаит и Нанэ. В широко распространенном персидском зороастризме, особенно во времена Сасанидов, мы обнаруживаем, что солнце (Михр) и луна были детьми Ормазда: первый – от его собственной матери или даже от смертной женщины, луна – от его родной сестры. Изначально в Армении Михр, вероятно, образовывал триаду с Арамаздом и Анаит, подобно описанной в надписях Артаксеркса Мнемона [15]15
  Артаксеркс Мнемон – персидский царь, правивший в 404–359 гг. до н. э. Мнемоном (Памятливым) его прозвали греки из-за обладания исключительной памятью.


[Закрыть]. Если так, то он вскоре уступил свое место национальному богу Ваагну.

Армянский Митра – загадка. Если он был духом света и воздуха, богом войны и соглашений, создание Арамазда, равное по силе своему творцу, как видно из Авесты, от этого не осталось никаких следов. Но для армян он был духом или богом огня, поэтому и отождествлялся с Гефестом во времена синкретизма. Это странное воплощение позже подтвердилось тем фактом, что до сегодняшнего дня главный праздник огня у армян происходит в феврале, месяце армянского календаря, соответствовавшем Мехекану (Ме-геки) (посвященному Михру). Но нельзя не заметить, что во всем индоевропейском мире февраль был одним из месяцев, когда разжигались новые костры.

Связь Михра с огнем в Армении можно объяснить как результат раннего отождествления с местным Ваагном, который, как мы скоро узнаем, был богом солнца, молнии и огня. Эта догадка приобретает большее правдоподобие, когда мы вспоминаем, что Михр не продвинулся далеко в Армении и, в конце концов, Ваагн занял в триаде место, по праву и по традиции принадлежавшее Михру.

О тайных обрядах, посвященных Михру, ничего не известно. Существовало немало имен, содержащих в себе имя бога: Михран, Михрдат и др. Армянское слово Mehyan, «храм», возможно, тоже происходит от его имени.

Мы знаем, что на празднике Митры – Митракане, когда великий царь Персии получал привилегию напиться (хаомы? [16]16
  X а о м а – обожествленный напиток в дозороастрийской религии.


[Закрыть]), его армянский вассал посылал ему тысячу лошадей. В районе Сасуна (древний Тараунтис) мы встречаем легендарного героя по имени Мехер (Мгер), вокруг которого концентрируется множество сказок и эсхатологических мифов. Он все еще живет как пленник в скале Агравакар, «воронова скала» (или в пещере Zympzymps), в которую можно войти лишь в ночь перед Вознесением. Там он вращает колесо судьбы, и, когда оно остановится, наступит конец света.

Важнейший храм, посвященный Михру, находился в Багааридже (городе богов) в Дерджане, Высокая Армения (также Бардэр Айк или Карин), где хранились несметные сокровища. Это святилище также было разорено и разрушено Григорием Просветителем. Есть сведения, что в этой местности Михру приносили человеческие жертвы, и о том же прозрачно намекает Агафангел. Однако это очень сложно объяснить, поскольку в Армении такое жертвоприношение сопряжено лишь с культом дракона (т. е. дьявола). На основании связи Михра с эсхатологическими событиями мы можем предположить, что армянский Михр постепенно раскрылся в двух аспектах, один из которых мы только что рассмотрели, а другой имеет некое мистическое отношение к силам подземного мира.

Спандарамет

Амеша Спента, Спента Армаити (священный дух земли) и хранительница виноградников, была также известна переводчикам армянской Библии, которые использовали ее имя во 2-й книге ветхозаветных апокрифов (ст. 7), чтобы передать суть имени Диониса. Однако ей не досталось места в армянском пантеоне. Она была известна только как персидская богиня. Мы не слышали о культе Спандарамет среди армян, а ее имя не встречается ни в одном армянском религиозном документе.

Конечно, странно, что переводчики использовали имя иранской богини, чтобы перевести имя греческого бога. И все же точка соприкосновения вполне ясна. У персов Спента Армаити была широко известна как хранительница виноградников, а Дионис был богом вина. Но то ли из-за явного полового различия, то ли потому, что армяне были недостаточно хорошо знакомы со Спандарамет, вскоре переводчики (2-я книга Ветхого Завета, 14: 33; 3-я книга Ветхого Завета, 2: 29) отвергли ее имя и Диониса назвали Ormzdakan, то есть Арамазд, о чьем особом интересе в плодородии мы уже упоминали. Спента Армаити лучше известна в древней религии Армении как Спандарамет, богиня подземного мира.

Поклонение земле Езник [17]17
  Езник Кохбаци – церковный писатель и богослов V в., один из основателей армянской церкви, ученик Месропа Маштоца.


[Закрыть]называет магическим и языческим ритуалом, но он не связывает его напрямую с армянами, хотя почти нет сомнения в том, что когда-то у них в пантеоне была богиня земли по имени Еркир (Перкунас) или Армат.

Глава 4
Семитские божества

Семитские божества были введены в армянский пантеон относительно поздно, несмотря на тот факт, что армяне всегда поддерживали торговые связи со своими южными соседями. Именно Тигран Великий (94–54 гг. до н. э.) напомнил о существовании этих богов и богинь, привезя из своих походов их великолепные статуи. Нелегко утверждать, сколько в этом было политического смысла. Как полуварвар, который приобрел вкус к западным предметам, он наверняка был поражен проявлением эстетики и величием высокоцивилизованной сирийской империи Селевкидов, а также их религии. Должно быть, он увидел, что в ее основе лежит много общего с армянской, и это выражается в идентичности богов. Однако в самой Армении не происходило никакого слияния местных богов с иностранными. Из достоверных источников видно, что из всех сирийских богов и богинь, мигрировавших на север, лишь Астхик (Астарта – Афродита) приобрела широкую известность. Напротив, другие стали менее значимы, чем местные божества, поначалу встретив сильное сопротивление. Эта ранняя стадия отражена в отношении Баал-Шамина к Ваагну и в той манере, в которой он фигурирует в героическом эпосе Армении как потерпевший поражение или убитый в бою. Становится все более очевидно, что почти все семитские боги попали в Армению из Финикии. Но вряд ли в этом можно проследить организованность и групповую связь, подобно Баал-Шамин – Астхик, как считает Дженсен в своей фантастической книге Hittiter und Armenier (нем.«Хетты и армяне»).

Баал-Шамин (арм. Баршамина)

В деревне Тортан, где хоронили патриархов, начиная с Григория Просветителя, когда-то стояла «ослепительно-белая» статуя сирийского бога Баал-Шамина, властителя небес. Она была сделана из слоновой кости, хрусталя и серебра. В традициях своего времени Тигран Великий захватил ее, совершив победоносный поход в Сирию. Без сомнения, великолепный материал служил для выражения характера и истории божества, портрет которого стремились воссоздать. В легендарном прошлом Армении, когда господствовал эвгемеризм, Баал-Шамин появился как великан, которого сирийцы обожествляли за его героические подвиги и которого победил Арам и убили воины. В действительности Баал-Шамин изначально был верховным небесным богом, который одаривал добром и злом, жизнью и смертью, дождем и солнечным светом, но уже слился с сирийским богом солнца, когда попал в Армению. В своем приемном доме он всегда оставался более или менее непопулярным соперником Ваагна, местного бога солнца и огня. Единственный сохранившийся армянский миф о нем рассказывает о том, как Ваагн украл у Баал-Шамина солому холодной зимней ночью. Из соломинок, которые, торопливо убегая, обронил небесный вор, образовался Млечный Путь. Возможно, это однозначно армянская, но фрагментарная версия легенды о Прометее, а соломинки легко связать с рождением огня (см. главу о Ваагне – гл. 5). Нет нужды говорить, что миф, который был современен даже в христианской Армении, не задумывался как хвала иностранному божеству. Армянский бог сыграл шутку с назойливым сирийским собратом. Если Астхик была женой Баал-Шамина, Ваагн одержал над ним еще одну победу, завоевав ее любовь.

Нанэ (Нанэа?)

Нанэ – это, без сомнения, древневавилонская Нана, богиня, имеющая шумерское происхождение. В Эрехе (Уруке), городе юго-восточнее Вавилона, она была богиней вечерней звезды и владычицей небес. Фактически просто Иштар из Эреха, героиня знаменитого эпоса о Гильгамеше, богиня жизни и природной энергии, чувственной любви, войны и смерти. В давние времена ее статуя была захвачена эламитами, и ее возвращение в Ерек отмечалось как величайший триумф. Позже ее культ распространился на западе и севере. Она оказалась во Фригии и даже в Южной Греции. Согласно Первой книге Маккавеев (6: 2), в ее храме в Эламе хранились золотые статуи и несметные сокровища.

Возможно, она попала в Армению задолго до того, как Тигран обогатил пантеон сирийскими и финикийскими богами. Трудно объяснить, как и почему она стала называться дочерью Арамазда; мы знаем только, что однажды она заняла среди богов важное место.

Мы не слышали ничего об оргиях в ее честь в армянском храме в Тиле (BaXiva у Птолемея). Напротив, в эллинистические времена она отождествлялась с Афиной, и это означает, что она постепенно приобретала черты мудрой, суровой и воинственной богини.

Астхик

Из всех семитских божеств, проникших в армянский пантеон, ни одно не стало столь значительным, как Астхик, особенно в провинции Тараунтис. Несмотря на присутствие Анаит и Нанэ – двух богинь, подобных ее собственному типу и по этой причине соперничавших с ней, – она умела оставаться собой и даже завоевала любовь национального бога Ваагна. У ее храма в Аштишате (где у Анаит и Ваагна также были знаменитые святилища) было название «покои Ваагна», и там бок о бок стояли их статуи. Однако сейчас уже невозможно реконструировать миф, который лежал в основе всего этого. Возможно, здесь мы прослеживаем такую же близкую связь, как между сирийским Баалом и Астартой. Но также возможно, что миф этот чисто греческого происхождения и отражает приключения Ареса с Афродитой, потому что эллинизированные армяне называли Астхик Афродитой. Хоффман увидел в армянском имени Астхик (что означает «звездочка») перевод с сирийского Kaukabhta, позднее – обозначение Аштарты (Иштар) и как богини, и как планеты Венера. Последнюю армяне уже называют не Астхик, a Arusyak, «юная невеста», древним именем Иштар, «невестой под вуалью», и это говорит о том, что армяне не только отождествляли планету Венера с их богиней Астхик, но им было знакомо одно из ее самых значимых имен.

Принимая во внимание их полную идентичность, было естественно, что возникла некоторая путаница между Астхик и Анаит. Поэтому Ванакан Вардапет говорит: «Астарта, которую сирийцы называют Kaukabhta, греки – Афродита, а армяне – Анаит, настоящий позор жителей Сидона». То ли этот средневековый автор имел в виду Астхик вместо Анаит, то ли у него имя Астхик не ассоциировалось с ритуальной проституцией в Армении.

Обычай выпускать голубей в Розовое воскресенье, который армяне соблюдали в Шираке (см. главу 6), предполагает связь Астхик с этим праздником, истинную природу которого мы обсудим позже.

Память о ней все еще жива в Сасуне (древний Тараунтис), где молодые люди силились поймать мимолетное видение богини на рассвете, когда она купалась в реке. Но Астхик, которой было известно об их присутствии, стыдливо окутывалась утренним туманом. Ее главный храм находился в Аштишате, но у нее были и другие святилища, например на горе Палат или Пашат.

Затик

В армянском переводе Библии еврейский Лесах назывался «празднеством Затик», а с незапамятных времен и армянская церковь употребляет это название по отношению к Пасхе. Zatik, в значении «Пасха», неизвестно грекам и сирийцам. Здесь, несомненно, имеет место древнее слово, обозначающее древнее божество или древний праздник. Но каков его смысл? У иберийцев есть божество Zaden (Задени), именем которого клялись рыбаки, но о котором нам не известно ничего определенного, кроме того, что это женское божество и его имя, возможно, лежит в основе имени Сатеник, албанской царицы при Арташесе (190 г. до н. э.). Можно предположить исходя из ревностного служения Астхик, что Задени была северным образцом Иштар. Но форма Zatik и ассоциации, которые она вызывает, напоминают нам о палестинском Седэке (то же, что финикийский Σγδγκ). Становится все яснее, что когда-то в Ханаане было главное божество, чье имя встречается в Melchi-sedeq, «Седэк – мой царь», Adoni-sedeq, «Седэк – мой повелитель» или в соответствии с более поздними взглядами, «Седэк – царь», «Седэк – повелитель». Еще дальше на Востоке у вавилонской богини Шамаш было два сына, названных соответственно Кетту (что значит «праведность», как и Седэк), и Мишару («честность»). Два этих божества также упоминаются в отрывках Philo Byblios Санхуниатона [18]18
  Санхуниатон – древний финикийский автор из Бейрута; в трех томах изложил основные положения финикийской религии.


[Закрыть]под именами Сыдык и Мисор – соответствия весеннему и осеннему солнцу в культе солнца и прибывающей и убывающей луны в культе луны.

Они представлены Ашерой [19]19
  А ш е р а – древнееврейское имя ханаанской богини; упоминается в Ветхом Завете.


[Закрыть]у врат финикийских храмов как близнецы. В соответствии с вышеупомянутыми отрывками Санхуниатона, Сыдык был в Финикии отцом семи кабиров (великих богов) и Эшмуна (Асклепия), названного восьмым богом. В соответствии с этим в персидские и греческие времена сирийцы признавали в Седэке духа планеты Юпитер, что указывает на его давнюю бытность главным божеством. Этот бог некоторым образом связан с сирийским героем-богом Сандаком, которого упоминает Аполлодор Афинский, а с другой стороны, Сандака можно идентифицировать с Сандой из Тарса. Во всяком случае, Сандак отправился в Киликию и основал (т. е. он был его богом) город Келендерис и спустя два поколения героев стал отцом Адониса. Затик, подобно Седэку, возможно, был богом растительности, как Адонис, чье возрождение начиналось в зимнее солнцестояние и завершалось весной. Весенний праздник такого бога мог дать подходящее название и еврейскому Песаху, и христианской Пасхе. Весенние празднования смерти и воскрешения Адониса часто принимались и отождествлялись христианскими церквями со смертью и воскресением Христа. Однако в истории не наблюдается никаких следов постоянного поклонения Затику среди армян, хотя неотъемлемой частью их пасхальных празднований является театрализованное оплакивание, похороны и воскресение Христа.

Каким бы неудовлетворительным ни было это объяснение, оно ближе к истине, чем у Сандал-гяна (поддерживаемое Тирикьяном и другими). Оно состоит в отождествлении Затика с персидским корнем zad, «ударять», из которого, наверное, произошло армянское слово zenum, «безжалостно убивать».

Глава 5
Ваагн, «Восьмой бог», национальное Божество

В дошедших до нас источниках Ваагн предстает перед нами в двух аспектах: как национальный герой и как бог войны или отваги. При тщательном изучении вопроса видно, что он был не просто божеством, а самым народным из всех армянских богов. Вероятно, Ваагном намеренно пренебрегли, когда армянский пантеон был реорганизован в соответствии со стереотипной системой семи главных культов. Поэтому его официальный культ и назван «восьмым», вероятно указывая на запоздалое решение о его принятии. Но, будучи признанным, он вскоре оказался бок о бок с Арамаздом и Анаит, с которыми образовал триаду по образцу с Ахурамаздой, Анахитой и Митрой из более поздних персидских надписей. Более того, он стал любимцем армянских царей, которые приносили жертвы в его главный храм в Аштишате.

Как все это произошло? Рискнем предположить, что в пору распространения в Армении популярных зороастрийских идей зороастрийский или, возможно, маговский пантеон в неполном составе вытеснял местных богов или превращал их просто в национальных героев, Ваагн разделил судьбу последних. И все же в его культе было столько жизненной силы, что сам Митра не сумел прочно укорениться на этой земле, уступив величайшей популярности соперника.

Мовсес Хоренаци пересказывает древнюю песнь о рождении Ваагна. Она дает нам верный ключ к его характеру и происхождению.

Вот фрагмент этой песни:

 
Небеса и земля мучались в родах,
И пурпурное море тоже трудилось,
Появился
Красный стебель в море.
Сквозь полый стебель поднялся (родился) дым,
Сквозь полый стебель вырвалось пламя,
Из пламени восстал юноша.
Его волосы были – огонь,
Бородой его было пламя,
И солнца были его глазами.
 

Другие фрагменты этой песни, сейчас утраченные, повествовали о том, что Ваагн сражался с драконами и победил их. Вишапы лучше всего известны как «драконы-жнецы». К Ваагну взывали, по крайней мере в царских эдиктах, как к богу отваги. В основном благодаря этому он стал любимым божеством армянских царей, а позже, во времена синкретизма, его отождествляли с Гераклом. Помимо обладания такими качествами, Ваагн претендовал на то, чтобы зваться богом солнца. Средневековый автор говорит, что древние поклонялись солнцу под именем Ваагн, а его соперничество с Баал-Шамином и, возможно, с Михром, двумя другими богами солнца иностранного происхождения, подтверждает это точное высказывание.

Если объединить несколько совершенно не связанных между собой записей о Ваагне, они вызовут к жизни поразительный образ бога, который можно сравнить только с ведическим Агни, богом огня, образующим основу и сплотившим триаду: Индра (молния) – Агни (всеобъемлющий и жертвенный огонь) – Сурья (солнце). Кроме того, имя Ваагн (Vahagn) может быть образовано из Van и Agni. Нет лучшего объяснения рождению, характеру и функциям Ваагна, чем ведические песни об этих трех божествах.

Из процитированного выше фрагмента, который под аккомпанемент лиры пели барды Гохтана [20]20
  Г о х т а н – историческая область в древней Армении, славившаяся своими сказителями.


[Закрыть]задолго до христианизации Армении, можно сделать вывод, что рождение Ваагна имело мировое значение. Он был сыном небес, земли и моря, но особенно моря.Этот чудесный юноша, как солнце, встающее из-за горизонта, но, что более вероятно, бог огня, взметнувшийся, как молния, из священного моря, потому что родовые муки – не что иное, как бушующий неистовый шторм. Но это не имеет особого значения, потому что в арийской религии солнце – небесный огонь и всего лишь еще одна ипостась Агни. Очень важно, что армяне говорили и о заходящем солнце, и о погаснувшем факеле, что они «отправились к своей матери», то есть они вернулись к общей сущности, из которой произошли. Так мы приходим к осознанию единства огня божественного, небесного и земного, как в Ведах, и больше не принимаем во внимание вселенские муки при рождении Ваагна как поэтический образ, созданный армянскими бардами. Здесь мы соприкасаемся с древнеарийской основой. По крайней мере, в Ригведе [21]21
  Ригведа – памятник индийской литературы, собрание гимнов на ведийском языке; входит в Веды.


[Закрыть]появляется на свет так же, как и Ваагн. Он – дитя небес, земли и воды. Даже описание внешности ведического Агни (и самого Индры) сходно с описанием внешности Ваагна. Агни всегда молод, как и Ваагн. У Агни (так же как у Индры) рыжевато-коричневые волосы и борода, как у Ваагна, у которого «волосы – огонь и борода – пламя». Сурья (солнце) – глаз Агни. Глаза Ваагна – солнца.

Однако ключ к пониманию ситуации – «стебель», слово очень важное в индоевропейской мифологии в связи с тремя проявлениями огня: солнцем, молнией и земным огнем. Это особый священный трут для разжигания священного огня. Греческий Прометей принес людям украденный у богов (или у солнца) огонь в стебле фенхеля. Индра, ведический бог молнии, убив Вритру [22]22
  В р и т р а – демон хаоса в индуизме. Вритру убил Индра и сделал себе чашу из его черепа.


[Закрыть], был охвачен страхом и спрятался на некоторое время в стебле лотоса в озере. Однажды Агни прятался в воде и в кустарниках, где, наконец, боги нашли его. Мудрец Атхарва из Вед вытащил Агни из цветка лотоса, то есть из стебля лотоса. Многие победители драконов, которые обычно как-то связаны с огнем, солнцем или молнией, рождены из волшебного цветка. Это отголосок такого же древнего мифа о том, что в стебле хаомы находилась душа Заратустры. Такая праведная душа, без сомнения, была задумана как огненная субстанция, произошедшая свыше.

В основе всех этих историй лежит примитивный миф о чудесном рождении вселенского огня, украденного у солнца или добытого с помощью лучины в облаках, откуда он и спустился на землю (см. главу 6).

Убить дракона в древней мифологии обычно способен огонь в том или другом своем проявлении. Египетский бог солнца (очевидно, смешанное существо) убивает дракона с помощью изрыгающих огонь змей. Авестийский Атар (дающий и тепло, и свет) сражается с Ажи Дахакой. Греческий Геракл, видимо бог солнца, в раннем детстве задушил змей. Агни, как Индра, и Сурья – победитель Вритры. Ничто так не отпугивает македонского дракона, как удар молнии; хорошо известно, что в языческой религии и фольклоре злые духи, тесно связанные с драконами, всегда боятся головешек, да и вообще страшатся огня. Макдонелл [23]23
  Макдонелл Артур – автор санскритско-английско-го словаря, выпущенного в Оксфорде в 1893 г.


[Закрыть]утверждает, что Агни широко известен как победитель гоблинов, даже больше, чем Индра.

И наконец, свойственных Ваагну храбрости и духа победы не чужды ведические Агни и Индра. Они оба – боги войны и победы, несомненно, в силу своей природы. Воинственная натура богов погоды – обычная вещь во всемирной мифологии. Даже авестийский Верефранга унаследовал эту отличительную черту от своего индоевропейского предка, когда его имя было всего лишь одним из названий Индры или Ваю.

Мы намеренно до сих пор не упомянули еще одну важную деталь в описании Ваагна. В современном армянском фольклоре известен бог бури Dsovean («рожденный морем»), который с суровой богиней бури Dsovinar («рожденная морем») повелевает штормами и часто показывается на глаза людям. Учитывая факт, что мы не знаем ни одного другого рожденного морем божества в армянской мифологии, кто еще, как не Ваагн, все еще поражающий драконов своим огненным мечом или стрелой и посылающий на землю благодатный дождь, мог быть этим странным фольклорным героем? Его эпитет «рожденный морем», который сохранился с незапамятных времен и в дошедшей до нас песне о Ваагне, сильно напоминает ведическое Apam napat, «дитя воды», который повелевал морями, ниспосылая воду человечеству, но также был идентичен Агни в убранстве молний. Dsovinar (Цовинар) может быть напоминанием о русалках, которые сопровождали «дитя воды», или даже о богине, подобной Индрани, жене Индры.

Из этих размышлений становится ясно, что Ваагн – бог огня и молнии, рожденный из стебля в священном (?) море, с особой миссией сражаться с драконами. Его эпитет «жнец драконов» – отдаленный, но безошибочный отголосок доведического Vrtrahan (букв, «убийца Вритры»).

В действительности армянский миф о нем – традиция, независимая от исконной земли индоиранцев, и подтверждает древность многих ведических мифов, относящихся к Агни, которые современные ученые все чаще признают игрой воображения поэтов. И это вовсе не поразительное совпадение, что единственным сохранившимся фрагментом о Ваагне стала песнь о его рождении, тема, которая, по Макдонеллу, наряду с жертвенными церемониями Агни, занимает наиважнейшее место в душах ведических певцов Агни.