Текст книги "Измена. Я не сломаюсь (СИ)"

Автор книги: Марта Макова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 21

– Привет, привет, подружка! Неужели твой молодожён наконец-то выпустил тебя из кровати, и ты вспомнила обо мне? – весёлый, смеющийся голос подруги заставил и меня счастливо улыбаться. – Как ваш медовый месяц, полностью оправдал своё название?

Да уж, медовый месяц выдался на славу! Я потрогала свой нос. Вроде больше не болит. И царапины поджили. Только сердце, после медового месяца осталось разбитым и душа в клочья.

– Агатка, мне так жаль, что не смогла приехать на твою свадьбу! Помнишь, мы мечтали, что будем друг у друга свидетельницами? Надеюсь, ты на мою свадьбу обязательно вырвешься, потому что мне другая свидетельница не нужна. Я без тебя замуж не пойду!

С Викой мы дружили, сколько себя помню. Жили в одном дворе в соседних домах, вместе ходили в садик, а потом учились в одном классе. В школе нас называли парочкой Твикс, потому что мы никогда не разлучались. Мы даже болели в детстве всегда вместе. Ветрянкой, гриппом, корью. Праздновать друг без друга дни рождений было для нас немыслимо. Однажды родителям пришлось откладывать поездку к морю, потому что я рыдала и отказывалась уезжать из-за того, что Вики не будет на моём дне рождения, который совпал с отпуском.

– Вик, – попыталась я прервать радостное щебетание подруги, – если ты сейчас стоишь – лучше сядь! Новость у меня сногсшибательная.

– Ты беременна? Вы ждёте тройню? – шутливо ужаснулась подруга.

– Нет, Вик. Мы разводимся и я еду в Питер!

Питер был нашей с ней общей мечтой. В девятом классе Викины родители отвезли нас на все весенние каникулы в Санкт-Петербург. Мы влюбились в этот город моментально и бесповоротно. Ни хмурое мартовское небо, ни ледяной ветер, ни грязные, подтаявшие сугробы на газонах в парках не смогли испортить наше настроение. Мы были в восторге от красоты этого города. С утра до позднего вечера мы гуляли по улицам и набережным каналов, ходили на экскурсии, в театры. Заходили во все понравившиеся кофейни и пили кофе, отогреваясь от непривычного для нас сырого, холодного ветра. Запах кофе с тех пор у меня всегда ассоциировался с эти городом.

А ещё Питер пах счастьем и мечтой о счастливом будущем.

– Чувствуешь? Ты чувствуешь его запах? Чем он пахнет? – мы стояли с Викой на продуваемой ветрами гранитной набережной Фонтанки и, закрыв глаза, дышали стылым сырым воздухом.

– Бензином? – шутливо отгадывала Вика. – Метро? Сыростью?

– Счастьем, Вика! Неужели ты этого не чувствуешь? Он пахнет счастьем!

Мы, пятнадцатилетние, юные и лёгкие как весенний ветер, кружились, раскинув руки, и счастливо смеялись. Мир вокруг нас был прекрасен, город был прекрасен, и будущее наше тоже было прекрасным!

– Смотри, смотри Вика. Все эти люди тоже счастливы. Пускай они сейчас хмурые и замёрзшие, они всё равно счастливы! Только потому, что живут в этом городе. Каждый день ходят по этой набережной. Смотрят на эти дома. Это же настоящее счастье!

После той поездки Питер и стал нашей мечтой. С ним мы связывали все свои планы на будущее. Мечтали, что поступим учиться в этом городе и останемся жить в нём навсегда.

Вика моя, отличница и призёр всероссийской олимпиады по химии, без проблем поступила в один из престижных медицинских вузов Санкт-Петербурга. И уже четыре года воплощала наши мечты одна. Мне баллов хватило только для поступления в наш, местный, университет. Первое время я мечтала, что уеду в Питер сразу, как только закончу учёбу и получу диплом. А потом случилась любовь, Денис, и вот это вот всё.

– В Питер? Постой, постой… вы разводитесь? – подруга на другом конце страны пыталась осознать вываленную на неё информацию. – Агата, у тебя всё хорошо? Ты сама в порядке? Солнышко моё, что случилось?

Голос Вики из весёлого моментально стал обеспокоенным.

– Долгая история, Вик. Расскажу, когда приеду. Поплачем вместе. Не хочу по телефону. – тяжело вздохнула я. – Пустите с Максимом меня на первое время, пока жильё себе подыщу?

– Конечно! Конечно, пустим! Поживёшь у нас сколько нужно.

В её ответе я не сомневалась. Мы были друг для друга не просто подругами – мы считали себя родными сёстрами.

– Тогда я беру билет на завтра. – обрадовалась я. – Встретишь в аэропорту?

Недолгая молчаливая пауза озадачила меня. Я ожидала другой реакции.

– Агата, солнышко, – виноватый голос подруги заставил сердце забиться в тревоге. – Мы же с Максом улетели. Ну почти улетели. Регистрацию прошли, через тридцать минут посадка в самолёт. Мы в Египет на десять дней летим. Каникулы же.

Мы помолчали, переживая каждая своё.

– Ну почему ты вчера не позвонила? – простонала в трубку Вика. – Мы бы ключи тебе у соседей оставили.

Вчера я ещё только обдумывала и смаковала мысль о переезде в Питер. А сегодня, встретив во дворе двух незнакомых парней, приняла твёрдое решение бежать.

В этом городе меня больше ничего не держало. Здесь не осталось родных мне людей. Зато было много свежих болезненных воспоминаний. И ещё страх, который прочно поселился во мне.

Даже просто чужие парни, мирно сидящие на скамейке в тени старого вяза на другом конце двора и проводившие меня заинтересованными взглядами, вызвали в моей душе панику. Хотя, возможно, просто проходящая мимо симпатичная девчонка привлекла их внимание и они прервали разговор, рассматривая меня. А я в ужасе спешно стала набирать номер соседа.

Сейчас всё вокруг казалось мне враждебным. Город, в котором я выросла, родной двор, в котором я знала каждый куст и дерево, люди, просто проходящие мимо меня на улице, всё это стало угрожающе-опасным и вызывало беспокойный, неконтролируемый страх.

Я понимала, что жить в постоянном напряжении невозможно, лучшим решением сейчас было уехать подальше, спрятаться так, чтобы никто не нашёл. Дождаться развода и начать новую жизнь.

Сейчас, пожалуй, самое время исполнить свою давнишнюю мечту и перебраться в Санкт-Петербург. Там Вика, единственный родной мне человек. Там всё вокруг: дома, улицы, набережные и парки, всё пропитано нашими мечтами о светлом будущем. Там я обязательно буду счастлива.

Я ни на секунду не сомневалась в принятом решении и с пьянящим восторгом взялась за сборы. Первым делом отнесла подаренные Денисом обручальное и помолвочное кольца в скупку драгметаллов. Цену за них дали смешную, даже бриллиантик на одном из них не очень помог. Но я с каким-то злорадным удовлетворением отдала эти кольца за полцены. Сумма, всё равно, была больше той, что новые родственнички украли с моей банковской карты. Даже хотела отправить свекрови адрес скупки, пускай выкупает обратно, если хочет. Но благоразумие победило, не стоит провоцировать гадюк. Да и новый телефонный номер светить перед ними не хотелось.

А ещё был родительский тайник. Когда мама была ещё в состоянии разговаривать, она взяла с меня обещание, что деньгами оттуда я воспользуюсь в самом крайнем случае. Только если наступят совсем тяжёлые времена. Всё это время они спокойно лежали в шкафчике под кухонной раковиной, в ящике для овощей, завёрнутые в пожелтевшую газету и присыпанные старой луковой шелухой. О них не знал никто. Права была мама, советуя не трогать деньги и держать их на чёрный день, права была я, не рассказав о них Денису.

Я пересчитала всё своё богатство. Пожалуй, мне хватило бы на несколько месяцев, если бы не цены на сдаваемые квартиры в Питере. Поэтому пришлось воспользоваться предложением Викиного Максима и выбрать на первое время, комнату в коммуналке, которую сдавала его дальняя родственница. Номер её телефона он сбросил мне ещё до их с Викой отлёта, прямо из аэропорта.

"Коммуналка это же тоже питерская романтика! – смеялся в трубку парень. – И потом это центр города. Ты каждый день будешь любоваться настоящим Питером. Не то что мы с Викой, живём в попе мира на Ланской".

В общем сборы были недолгими. Желание как можно скорее оказаться в городе на Неве, подстёгивало быстрее закончить тут дела. Сменив, на всякий случай дверной замок, упаковав вещи в самый большой чемодан, попрощавшись с соседями, я летела навстречу своей мечте, свободе и новой жизни.

Питер встретил меня мелким тёплым дождиком, бесконечными стеклянными коридорами Пулково и смутно знакомым хрипловатым мужским голосом.

Глава 22

– Зачем ты приехала, Надя?

Где-то я уже слышала этот голос. И даже недовольные нотки в нём были мне знакомы. Я повернулась в сторону говорившего.

Это был он. Незнакомец, сначала напугавший, а потом вытащивший меня из горной речки. Парень с пронзительно голубыми глазами и неприятным характером.

Вот уж кого я абсолютно не ожидала встретить, улетев за две с лишним тысячи километров от своей душевной травмы, так это человека, который напомнит мне о ней, едва я сойду с борта самолёта на землю.

Судя по потёртой дорожной сумке и портфелю с ноутбуком в руке, парень тоже только что прилетел. Пока я ждала свой неподъёмный чемодан в зале выдачи багажа, успели приземлиться ещё пара самолётов.

Я безуспешно боролась с непослушными, застопорившимися колёсиками на перегруженном чемодане, а рядом со мной разворачивалась мучительная сцена разрыва отношений.

– Костя, прости меня! Прости, пожалуйста! Я люблю тебя. – в женском голосе звенели слёзы. – Не бросай меня! Я всё для тебя сделаю!

У девушки, пытающейся уцепиться за его рубашку, дрожали губы. Она умоляюще смотрела на парня, задрав брови домиком.

На лице у Кости была явная досада и недовольство. Он дёрнул головой и поморщился, словно рядом с ним зудела надоедливая муха

– Надь, ты уже всё сделала. – усталым голосом, словно докучливому ребёнку, объяснял ей парень. – Кажется, мы уже всё выяснили. Зачем это всё? Не нужно было приезжать сюда. Я не хочу тебя больше видеть.

Парень отцепил её руки от себя и сделал шаг в сторону, пытаясь обойти девушку.

– Костя, прости меня! Я ошиблась! Я больше никогда…

Парень брезгливо поморщился и, не дожидаясь конца фразы, закинул спортивную сумку на плечо и отодвинул девушку рукой.

– Хватит, Надь. Езжай домой. И не звони мне больше. Мы расстались!

– Костя!

Пытаясь поскорее уйти он, не глядя, шагнул в сторону и натолкнулся на мой неповоротливый чемоданище. Громко скрипнули непослушные колёсики по плиткам пола, и чемодан упал набок.

– Чёрт! – одновременно вырвалось у нас.

Я попыталась поднять его, дёрнув за мягкую ручку сверху, но она с треском оторвалась, не выдержав веса. Костя справился с этим быстрее, без усилий, одним резким движением поставив чемодан на колёса.

– Извините, не заметил.

Мы встретились взглядами. Секунду парень сосредоточенно смотрел на меня, потом в его глазах появилось узнавание. Он вспомнил нашу встречу и красиво очерченные губы искривила ироничная ухмылка.

– Везёт мне сегодня на идиоток.

Я вскинулась возмущённо.

– Да пошёл ты! Индюк надутый!

Парень, не оборачиваясь, решительно зашагал к выходу, а девушка Надя потерянно смотрела ему вслед, прижав руки к груди, и глотала слёзы.

Мне стало жалко её. Вот так и разбивают наши девичьи сердца. Безжалостно, с пренебрежением. Я смотрела на широкоплечую, высокую фигуру парня, уходящего всё дальше, и чувствовала, что моя неприязнь к этому Косте выросла до неба. Я ещё помнила нашу первую встречу и его отношение ко мне. Оказывается, он со всеми девушками так себя ведёт. Хам.

Но нужно признать – красивый хам.

Глава 23

Я поняла, что решение сэкономить на такси и добраться до нужного адреса на общественном транспорте, было опрометчивым. Неповоротливый, тяжёлый чемодан оказался капризным и неудобным попутчиком. В автобусе, в метро, потом в трамвае он постоянно мешал окружающим. Запинался на выемках в асфальте, выкручивал и тянул мне руки. Колёсики тревожно стучали на стыках покосившихся гранитных плит набережной и Калинкиного моста и грозились вот-вот отвалиться.

Сверившись с гугл картой в телефоне, я добралась, наконец-то, до нужного адреса и обошла дом по кругу, в поисках своей парадной. Они непривычно располагались, половина во внутреннем дворике, другая часть снаружи, а номера квартир перескакивали самым нелогичным и загадочным образом.

Отыскав нужную, с облегчением прислонила чудовище на колёсиках к жёлтой стене дома и сняла, тянущий плечи, ярко-розовый рюкзак.

Хозяйка комнаты ответила на телефонный звонок только на третий раз. Я даже заволновалась, что опять что-то пошло не так, и мне придётся искать ночлег, снова колеся по городу с неподъёмным багажом.

– А-а-а, приехали уже? – голос хозяйки выражал безразличие и незаинтересованность. – Ну ждите, сейчас подъеду. Мне тут недалеко.

"Недалеко" обернулось почти часом ожидания, который я провела бродя вдоль дома и рассматривая ничем не примечательный каменный забор, отгораживающий узкий внешний дворик и автомобильный проезд от монументального здания военного госпиталя.

Потом пряталась под старым каштаном от зарядившего мелкого дождя, но всё равно успела прилично промокнуть, пока наконец-то, не появилась хозяйка комнаты. А мы, между прочим, договаривались, что к моему приезду она будет ждать меня на месте.

Женщина, вышедшая из-за угла, опустила раскрытый зонт и внимательно оглядела меня с ног до головы.

– Агата?

Я радостно кивнула и поспешила к ней навстречу. Уж очень хотелось поскорее попасть в тепло помещения и куда-то присесть.

– Здравствуйте. Я Агата.

– Ребёнок почти, – сделала свои выводы обо мне хозяйка комнаты. – Как только твои родители отпустили тебя одну в чужой город.

Неодобрение и любопытство в её голосе заставили меня напрячься. Говорить о том, что у меня нет родителей я не стала. Жизнь уже научила, что такие факты из своей биографии лучше умолчать. Люди быстро приходят к мысли, что за спиной у сироты нет надёжного плеча и защиты, и её можно безнаказанно обижать. А то и вовсе обворовать и растоптать.

– Зови меня Татьяной. Ну, пойдем, что-ли?

Татьяна, чем-то напомнила мне мою свекровь. Такая же резкая и деловитая. Даже внешне неуловимо похожая на Светлану Борисовну. Я постаралась отогнать неприятную мысль. Она точно не моя свекровь. И лезть в свою жизнь я ей не позволю.

Я перехватила ручку чемодана, повесила на плечо рюкзак и потопала за ней к дверям парадной.

Подъём на третий этаж по широкой, стёртой множеством ног, старинной лестнице оказался ещё тем испытанием. Я пыхтела под тяжестью чемодана и останавливалась на каждой площадке чтобы выдохнуть и собраться новыми силами. Третий этаж оказался по высоте примерно как пятый в обычной пятиэтажке.

Татьяна терпеливо ждала меня, останавливаясь и смотря на мои усилия.

– Я предыдущего жильца только вчера вечером выгнала, так что в комнате не убрано.

– Выгнали?

Это определение настораживало. Я остановилась и, сдув с лица выбившуюся прядь, вопросительно посмотрела на Татьяну. Она мой взгляд поняла и успокаивающе улыбнулась.

– Да он задолжал мне за месяц. И вообще, нерегулярно платил последнее время. Работу потерял, что ли. А тут Максим позвонил и попросил пустить "хорошую, ответственную девочку". – шутливо передразнила она Викиного парня. – Ну и…. Пришли!

Мы остановились у высокой деревянной двери, выкрашенной коричневой краской. Татьяна повернула ключ в замке, и открыв, прошла в квартиру первой. Я немного замешкалась у порога, воюя с непослушным чемоданом.

– Ну вот. Заходи.

Женщина распахнула дверь в ближайшую к выходу комнату, и я застыла в испуге.

В нос ударил тяжёлый, спёртый запах застарелого перегара и пыли. Первое, что бросилось в глаза это куча пустых бутылок из-под пива, под столом у окна и остатки какой-то еды на грязной столешнице.

– Заходи. Ну и бардак оставил! – Татьяна сморщила нос принюхиваясь. – Ну что за люди? Пускаешь вроде приличных, а как выселять, то вот такое вот.

Хозяйка бодро принялась инспектировать хозяйство, заглядывая в шкафчики старинного буфета.

Я нерешительно переступила через порог и оглянулась. Вид комната имела удручающий. Мусор на полу, сваленное в кучу грязное постельное бельё на диване, стакан с мутной жидкостью на подоконнике. Вместо карнизов над окнами натянутая леска и на ней, с закинутыми вверх нижними краями, старые полосатые шторы.

– Ну приберёшься, и будет хорошо. Зато – это самая большая и светлая комната в квартире. Двадцать шесть квадратных метров, два окна, кухня под боком, душ напротив, всё рядом.

Татьяна ходила по комнате и нахваливала её как сваха невесту.

– Холодильник работает. – она открыла дверцу и отпрянула, брезгливо поморщившись.

Я сразу представила себе повешенную и уже разлагающуюся мышь.

– Здесь утюг. – хозяйка открыла старинный шкаф. Фанерные дверцы издали жалостливый скрип. – Пылесос. Постельное бельё и одеяло.

Я ходила за ней хвостиком, заглядывая через плечо на доставшееся мне имущество.

– Посуда, стиральная машинка на кухне. Пойдём, покажу тебе твой стол.

Татьяна решительно двинулась из комнаты.

– Из постоянных жильцов здесь только Серафима. Ты с ней дружи. Она хоть бабка вредная, но подскажет если что. Компании не собирай. Мужиков не води. Не шуми. – инструктировали меня хозяйка. – Плату не задерживай! Не будешь вовремя платить – выселю.

Проведя экскурсию по квартире, Татьяна взяла с меня деньги за месяц проживания и, хлопнув дверью, ушла, а я села на скрипучий венский стул и рассеянно обвела взглядом комнату. Похоже, погулять сегодня по городу мне не светит.

Не знаю, что за квартирант жил тут до меня, но пил он знатно. Горлышки пустых бутылок торчали даже из-под дивана.

Если, не брать во внимание грязь, мусор и хлам, то комната мне даже нравилась. Большая, квадратная, обставленная старинной мебелью. Круглый деревянный стол на толстой точёной ножке, красивый старинный буфет, венские стулья, паркет на полу. Даже письменный стол в углу с настоящим зелёным сукном на столешнице! Я такой видела однажды, в краеведческом музее. Не хватало только лампы с абажуром для полного антуража. Когда я приведу тут всё в порядок, будет очень даже атмосферная обстановка.

Первая растерянность прошла. Я, с нарастающим энтузиазмом, ещё раз внимательно осмотрела комнату и мысленно добавила к предстоящим покупкам полироль для натурального дерева. Открыла на проветривание окна, отключила холодильник, чтобы разморозить и потом помыть, взяла со стола связку ключей и отправилась в ближайший магазин за мешками для мусора и моющими средствами.

Несмотря ни на что я была счастлива. Главное, что я была здесь! Я это сделала! А грязь отмою. С соседями познакомлюсь. Через неделю вернуться Вика с Максимом. Найду работу и заживу в своё удовольствие. Я даже на завтра билеты в театр купила через интернет!

Остановившись на мосту через Фонтанку, я подставила лицо влажному после дождя ветру и вдохнула пьянящий воздух свободы. Я в Питере!

Глава 24

– Может, всё-таки к нам? Диван в большой комнате свободный, будешь на нём спать.

Большой эту комнату можно было назвать с натяжкой. Вся их крошечная квартира с двумя смежными комнатками, кухней и ванной, по площади была чуть больше моей жилплощади в коммуналке.

– Спасибо, Викусь. У меня всё нормально. Жильё, благодаря Максу, – я тепло улыбнулась Викиному парню, – нашлось. Я не хочу вас стеснять, вам и самим тут развернуться негде. А у меня целых двадцать шесть квадратных метров. Хоть на велосипеде катайся.

Мы сидели на крошечной кухне в квартире Вики и Максима и пили вино, отмечая нашу встречу. Они вернулись из поездки, загорелые, отдохнувшие и счастливые. Через два дня начинались занятия в институте, и ребята наслаждались последними вольными денёчками.

– Сама говоришь, что соседка вредная и не разговаривает с тобой. Даже не здоровается!

Я засмеялась. Серафима Марковна оказалась своеобразным человеком. Те, кто рассказывал в интернете, что в Питере живут исключительно милые и интеллигентные бабули, преувеличивали, расписывая их. Может, милые старушки, действительно, существовали в этом городе, но моя соседка к этой категории не относилась.

Высокая, сухопарая женщина передвигалась по квартире исключительно шумно. Громко ругала "свалившихся на её голову" соседей, ни к кому не обращаясь непосредственно. Пинала все попавшиеся ей под ноги, оставленные не на месте вещи, демонстративно гремела на кухне посудой и подолгу занимала душ в утренние часы. Ни с кем из квартирантов не разговаривала и недовольно поджимала губы, заметив кого-то из них на горизонте.

Вчера я пыталась отмыть покрытую слоем жира и пыли газовую плиту на кухне и уже чистила духовку в ней, когда проходившая мимо, с вымытой под краном чашкой, Серафима, стряхнула мокрые руки прямо над моей склонившейся головой. Холодные капли попали мне за пазуху, и я громко ойкнула от неожиданности. Соседка только иронично ухмыльнулась, глядя прямо мне в глаза. У меня сложилось впечатление, что она пыталась меня спровоцировать. Ожидала возмущения с моей стороны, но я только мило улыбнулась ей. И отдраила заодно весь старенький кафель вокруг мойки и залапанную кухонную дверь. Нравится ей или нет, но я тоже живу в этой квартире и буду возиться на кухне столько, сколько мне нужно. Прятаться от неё в своей комнате, как другие соседи, не собираюсь.

– Не знаю Вик. Она какая-то… – я задумалась, подбирая слова для определения – У неё глаза умные. Она смотрит на всех, как будто изучает, ищет предел, насколько можно надавить. Когда человек начнёт прогибаться перед ней? У неё исследовательский интерес какой-то. Ну и квартиранты ей, наверное, надоели. Чужие люди. Приходят – уходят. Никто ничего в квартире не делает. Бардак, грязь. А ведь это её дом, она-то живёт в нём постоянно. Каково на старости лет жить в таких условиях?

– Узнаю свою Агату! Добрую и жалостливую. Ты и в детстве всех кошек в округе лечила и кормила. – улыбнулась подруга. – Тебе всех жалко.

– А тебе нет? Ты на врача почему учиться пошла? Мечтала людей лечить и спасать. – улыбнулась я в ответ. – А Серафима не кошка, она человек. Немолодой и одинокий. Знаешь, как тяжело быть одиноким?

Я запрещала себе плакать. Загоняла на самое дно тоску по родителям и обиду на подлеца мужа. Только редкими ночами выпускала её, давая волю слезам. Вот и сейчас хоть и с трудом, но подавила в себе грусть и через силу улыбнулась подруге.

Вика всё понимала, она всегда чувствовала меня лучше других. Протянув руки через стол, сжала мои ладони.

– Ты не одна, Агата. У тебя есть я, сестрёнка!

– И я. – возмущённо проворчал Максим, недовольный тем, что его не засчитали за члена семьи, и положил свои большие ладони поверх наших. – Я тоже есть. Мы у тебя есть!