Текст книги "Цвет крови"

Автор книги: Марко Беттини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Это возведение в абсолют собственных навыков доктор Касти отрицал всем своим существом. Может быть, в 70-е годы прошлого, XX века подобный подход еще был как-то обоснован – ведь именно тогда хирургия была венцом медицинской науки. Но с тех пор развитие новейших технологий и узкой специализации в медицине обозначило четкую границу между хирургами и клиницистами. Современная компьютеризированная медицинская техника позволяет проводить операции даже тем, кто не обладает истинным хирургическим талантом.

Отделение общей хирургии было теперь значительно менее востребовано. Сейчас сфера его деятельности ограничивается операциями на брюшной полости и неотложными операциями. Этого главный врач отделения Джорджо Лама – а он сформировался как специалист именно в 70-е годы в США – предпочитал не замечать. И Касти, и добрая половина всего медицинского персонала больницы знали, что Лама не поддерживал новые технологии проведения хирургических операций, но и не покровительствовал старой школе, благодаря чему как досточтимый мастодонт возвышался над большинством своих коллег и оперировал успешнее других.

В настоящий момент Маг наслаждался минутой уединения в своем кабинете. Высокий, изящный, темноглазый, с седыми волосами, он чем-то напоминал элегантного вампира, вероятно, из-за передних зубов, которые слегка выступали над нижней губой, даже когда он держал рот плотно закрытым. Это впечатление немного смягчали тонкие очки в золотой оправе.

Касти постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа, уверенный в том, что Лама сейчас один. Главврач никогда не принимал пациентов в своем кабинете. Он использовал его только как комнату отдыха или для подсчета своих немыслимых гонораров, результатов работы в одной из частных клиник.

– Ммм… Привет, Пу… Роберто, – вовремя остановил себя Лама. Вряд ли Касти оценил бы прозвище Пузан, данное ему между собой коллегами.

– Здравствуй. Извини за вторжение, но мне хотелось бы обсудить случай господина Камби, ты оперировал его сегодня ночью.

– Вообще-то я слегка устал, поспать удалось всего пару часов. Ну да, я его спас. И мы едва успели. Геморрагия из левой почки, он потерял много крови. Пришлось срочно провести нефрэктомию и среднюю лапаротомию, это было достаточно сложно. Но я был очень, очень аккуратен.

Лама намеревался добавить «как всегда», но положился в данном случае на сообразительность коллеги.

– Я лично проконтролировал, нет ли кровотечения в других местах, – продолжал Лама, – проверил небольшие порванные сосуды, повреждения в остальных органах брюшной полости. Что-нибудь произошло? Есть проблемы?

Тень беспокойства только скользнула по лицу Мага, мгновенно сменившись обычным высокомерным выражением.

– Конечно, с этим пациентом возможно все, – словно отстраняясь от дальнейшего, заключил Лама, – да ты и сам это понял.

– Да уж, – подтвердил Касти, который много дал бы за то, чтобы еще раз увидеть тень сомнения на лице главврача. – Позволь подробнее расспросить тебя о ходе операции. Что именно случилось с почкой?

– Состояние было ужасное. Разрыв внутренней артерии, разрушение тканей и в нескольких местах ишемия. Все, что я мог сделать, – это удалить почку и убедиться в том, что других кровотечений нет. А они что, возобновились?

– Нет. Но нет и мочеиспускания.

– Ну, при нефрэктомии это случается довольно часто, – небрежно бросил Маг, игнорируя тем самым все последствия и намекая на то, что каждый должен заниматься своим делом, а не приставать с дурацкими расспросами.

– Я знаю, – миролюбиво ответил Пузан. – Я пришел сюда только потому, что не обнаружил в клинической документации результатов обследования второй почки, и хотел узнать, может, в спешке мне забыли их доставить?

Лама на мгновение застыл от возмущения. Да как он смеет, этот чертов толстяк! Сам-то способен разве что вставить иголку в вену бедра, а еще позволяет себе какие-то намеки! Даже самый заурядный хирург знает: проводя нефрэктомию, следует удостовериться в том, что оставшаяся почка нормально функционирует. И если главный врач отделения не провел эти исследования, значит, на то была причина.

– Нужно было срочно удалить орган. В противном случае пациент бы умер. И потом, я не вижу ничего странного в том, что пока вторая почка функционирует не полностью. Обычные последствия операции. Что ты ему даешь?

– Мне пришлось ввести больному глюконат кальция. Он практически умирал от калиевой гипертоксикации. Останавливалось сердце. После проведения диализа показатели вроде бы вернулись в норму. Теперь ему уже лучше. Я полностью с тобой согласен, его организм плохо справляется с перенесенной травмой и операцией.

– Итак, – Лама изогнул бровь, как бы давая понять, что это окончательный вердикт.

– Я только хотел поставить тебя в известность, как чувствует себя пациент, – подчеркнул нефролог.

Любому другому медику была бы интересна дальнейшая судьба его больного, но только не Магу, уверенному, что его участие в жизни пациента ограничивается проведенной им чудотворной операцией.

Хирург довольно холодно попрощался с Касти:

– Благодарю за визит. Извини, но, увы, у меня сейчас много дел.

Касти вышел и направился в свое отделение. Теперь он окончательно восстановил для себя все факты. Лука Камби поступил в больницу где-то в половине третьего ночи, время наибольшей дезорганизации. Эхография выявила кровотечение в левой почке. Подняли тревогу. Дежурный врач сделал анализ крови и вызвал хирургов.

Когда больного доставили в операционную, результаты анализов показывали, что содержание креатинина в крови в три раза превышает норму. Магу срочно нужно было принимать решение. Причиной высокого креатинина, что подтверждала эхография, была геморрагия. Необходимость безотлагательного оперативного вмешательства и вера в собственную непогрешимость заставили Ламу, недолго думая, провести нефрэктомию левой почки без дополнительных обследований. Он боялся, что задержка во времени может привести к гибели пациента.

То, что Лука Камби оказался в отделении нефрологии, было результатом этой уверенности в себе. Лама был настолько убежден в безошибочности своих действий, что даже не удосужился оставить прооперированного больного под собственным присмотром: так как в отделении хирургии и в реанимации не было мест, проблему проще всего было взвалить на плечи этих жалких бюрократов из отделения нефрологии.

Вторично спасший пациента этим утром доктор Касти обратил внимание на недостаток информации в клинической карте. Ошибка дилетанта. К сожалению, в настоящий момент Лама полностью прав: избежать нефрэктомии было невозможно, а позаботиться о том, чтобы пациент не страдал от почечной недостаточности, – это его, Касти, прямая обязанность.

Дверь лифта открылась, и Марко пропустил Клаудию вперед. Выходя, он встретил удивленный взгляд медбрата, заходящего в лифт и толкающего перед собой тяжелую тележку с едой. Мужчина, не отрываясь, смотрел на Марко, пока двери полностью не сомкнулись. Клаудия повернулась к Марко:

– Мы ошиблись этажом.

– Я совершенно точно нажал на первый.

Они находились посреди сырого коридора, по которому были проложены трубы. Пол, выложенный белой плиткой, контрастировал с некрашеными цементными стенами. Влево коридор уходил куда-то на несколько сотен метров, теряясь в темноте. С правой стороны, метрах в тридцати от них, начинался поворот. Ни окон, ни вентиляционных отверстий в стенах не было. Ряд укрепленных на потолке ламп, которые Марко принял за аварийные, освещал коридор ярким и одновременно рассеянным светом.

– Мы оказались в подвале, – констатировал он.

– И как нам отсюда выйти? – спросила Клаудия.

– Я не знаю, – ответил Марко, перебирая в памяти статьи о беспорядках в больнице. – Наверное, лучше снова вызвать лифт, – предположил он.

– Мне кажется, здесь нужен ключ.

Марко пригляделся к кнопке. Небольшая лампочка с блокирующим устройством сбоку. Да, без ключа лифт не вызовешь. Теперь он вспомнил, что, когда нажимал кнопку первого этажа, заметил под ней букву «П» и отверстие для ключа. Наверное, лифт привез их в подвал, потому что человек с тележкой вставил ключ раньше.

– Медбрат, – догадался Марко, – это из-за него мы попали сюда. Он вышел из кухни, так что она должна быть где-то рядом. Давай-ка посмотрим, что там, за поворотом.

– Ну уж нет, – остановила его Клаудия. – Лучше подождем, пока кто-нибудь спустится сюда на лифте.

– Как хочешь.

– Как тебе Лука? – она сменила тему.

– Хорошо, – соврал Марко и посчитал нужным добавить: – Он держится молодцом, как всегда.

– Это точно.

Тревожное состояние не покидало Клаудию. Внезапно она то ли охнула, то ли вскрикнула. Марко в недоумении проследил за ее взглядом. В глубине полутемного коридора на расстоянии тридцати метров от них он заметил мужчину, чья внешность не внушала никакого доверия.

Клаудию напугало его внезапное появление.

Незнакомец сделал несколько шагов по направлению к ним и попал в круг света. Из-под неопределенного цвета пальто торчал поношенный свитер. Длинные спутанные волосы, неряшливая борода и грязные штаны этого типа говорили сами за себя.

В один миг Марко вспомнил то, что читал когда-то о подвальных помещениях больницы. В частности, профсоюз медицинских работников выражал свой протест в связи с тем, что пользоваться подвалом для перехода из одного отделения в другое стало опасно. Заметка об этом заняла в «Воче» скромное место – всего лишь очередное заявление очередного профсоюза.

Дальше Марко действовал инстинктивно. Крепко схватив Клаудию за руку, он потащил ее за собой.

– Беги, – выдавил он сквозь зубы, – беги!

Тренированной Клаудии потребовалась лишь пара метров, чтобы овладеть собой, хотя ей очень мешали каблуки. Марко едва поспевал за ней. За спиной он слышал топот ног нагоняющего их бродяги.

Прямой участок коридора закончился, но за крутым поворотом обнаружился еще один, пожалуй, еще более длинный. Марко подумал, что они, вероятно, уже под другим корпусом. Он ждал, что вот-вот увидит выход, но тут же под влиянием напряжения и страха вспомнил, что подземные владения больницы позволяют переходить из одного отделения в другое, не поднимаясь на поверхность.

Рядовой посетитель больницы, чтобы попасть, к примеру, из отделения нефрологии в расположенную рядом кардиологию, должен спуститься на первый этаж, пересечь улицу, миновать узкий проход, ведущий к площадке перед подъездом, подняться по лестнице и только тогда войти.

Под землей же по длинному коридору и его ответвлениям можно проникнуть практически в любой из пятидесяти корпусов. Здесь располагаются километры низких и плохо освещенных туннелей, выхода из которых не предвидится.

Едва переводя дыхание, Марко увидел, как Клаудия, опередившая его метров на десять, внезапно остановилась.

Напротив нее, в стене коридора светилась стеклянная дверь с белой надписью поверху: «Морг». Молодая женщина безуспешно пыталась вскрыть ее.

Марко подбежал к ней:

– Она открывается только изнутри, там видны ручки.

Он навалился на дверь, скорее чтобы перевести дыхание, чем в расчете справиться с ней. Со стороны коридора не было даже замка. Наверное, тележки с трупами вывозили через другой выход.

Пока Марко и Клаудия боролись с дверью, человек с бородой появился снова. Позади него ковыляла парочка не менее опасных типов. Бродягам, обитавшим в подземелье, нечасто выдавался счастливый случай поживиться, и им не хотелось выпускать столь лакомую добычу…

На сей раз Клаудия пустилась наутек, не дожидаясь команды. Марко бросился за ней, но его дыхание становилось все более прерывистым, ноги тяжелели. Ясно, что если они в ближайшие минуты не найдут выхода, их непременно настигнут. Марко бежал гораздо медленнее своей невестки, но тем не менее достаточно быстро, чтобы дистанция между ним и преследователями сохранялась.

Клаудия исчезла в темноте, и он внезапно услышал ее крик.

Собрав последние силы, Марко кинулся вперед. Метров через тридцать слева от себя он обнаружил узкий боковой туннель, ставший ареной ожесточенной схватки.

Мужчина в лохмотьях повалил Клаудию, уселся на нее верхом и занес руку, намереваясь оглушить. Бомж сидел к Марко спиной и закрывал своим телом лицо женщины. Невозможно было понять, срывает ли он с нее одежду или она продолжает сопротивляться. Марко мгновенно прикинул: если он остановится помочь Клаудии, трое преследователей мгновенно придут на подмогу напавшему на нее бомжу. Четверо мужчин против одного… и женщина в полуобмороке.

Марко отбросил мысль о продолжении бегства. Стремительно преодолев несколько метров, отделявших его от Клаудии и ее обидчика, он что было силы двинул того в правый бок.

Агрессор скорчился от боли и повалился, словно пораженный током. Марко схватил Клаудию за руки и потащил ее в глубь узкого туннеля. Других путей к отступлению не было, и он хотел максимально использовать преимущества борьбы в узком пространстве. Сюда бродяги войдут не все сразу, а один за другим. Возможно, так ему и удастся с ними справиться.

Чтобы обеспечить себе безопасность с тыла, Марко прислонился к стенке и вдруг обнаружил, что она движется. Клаудия, уже овладевшая собой, первой сообразила, в чем дело. Бомжи соорудили себе место для ночлега, обшив картоном стены и конец коридора.

В проеме уже показались силуэты преследователей, и Клаудия, пнув одну из боковых стенок, повалила ее. Марко с силой уперся в фальшивую стенку за своей спиной, и картон упал вбок, создав преграду между жертвами и охотниками. Внезапно слева от них открылся освещенный проход. Клаудия и Марко нырнули туда – перед ними оказалась крутая лестница. Перепрыгивая через три ступеньки, они одолели ее и очутились на цементной лестничной площадке, с металлической дверью слева. Марко бросился на дверь движением, показавшимся Клаудии неуклюжей имитацией броска каратэ. Дверь не оказала ни малейшего сопротивления, и молодые люди очутились на свободе, в конце подземного перехода, из которого вела наверх короткая лестница.

Грязные и взмокшие, они остановились возле одной из больничных клумб и попытались хоть как-то привести себя в порядок, уничтожив наиболее явные следы своих злоключений.

По аллейкам, ведущим к корпусам, спокойно прохаживались люди. Никто из них не подозревал, что им пришлось испытать. Муки и страдания подземного мира не соприкасались с проблемами мира земного, разделенные плотным слоем цемента. Марко, старательно чистивший одежду, вскользь взглянул на Клаудию, и внезапно его охватила эйфория. Пережитая опасность полностью уничтожила его прежнюю неуверенность в себе. Ему пришлось взять на себя ответственность и действовать. Он справился – все закончилось благополучно.

Клаудия обняла его обеими руками и склонила голову ему на плечо. Они медленно удалялись от входа в подземный туннель, Марко поддерживал Клаудию за талию. Уже давно ему не было так хорошо.

Глава третья

Главный редактор газеты Джузеппе Иллюстри чувствовал себя просто превосходно, восседая на новом кресле посреди только что отремонтированного и расширенного офиса. Он положил немало усилий, чтобы заставить администрацию выделить деньги, необходимые для обновления помещения. Баллони не так-то просто развязывал кошелек, но Иллюстри нашел весомые аргументы. Коль скоро будут затронуты денежные интересы всей редакции, важно укрепить свой авторитет и не жалеть денег, чтобы показать, кому принадлежит власть на предприятии.

В настоящий момент перед Иллюстри сидели руководители двух наиболее важных отделов газеты: городской хроники и региональных новостей. Главный редактор должен был разрешить сложный вопрос.

Три очень известных горожанина совершали путешествие по Чили. Во время туристической прогулки небольшой самолет упал к подножию Анд. Это произошло практически на глазах членов семьи, которые ожидали их возвращения на земле. Пилот и три пассажира погибли.

Эту новость необходимо было поместить и в национальной и в региональной хронике, причем преподнести ее под разными заголовками, расставив соответствующие акценты. Для профессионала эта задача не составила бы никакого труда, но только не для Иллюстри. На самом деле главному редактору было известно лишь то, что ему сообщили руководители отделов. Сам он не имел обыкновения читать выпуски информационных агентств, которые приходили по видеотерминалу, так как не умел запускать компьютеры издательства. Впрочем, даже если бы ему удалось воспользоваться компьютером, то прочесть новости все равно бы не смог: при всех своих достижениях Иллюстри почти не умел читать. Поднимаясь по ступеням блестящей карьеры, он в тридцать шесть встал во главе газеты, несмотря на тщательно скрываемую тайну.

У него была дислексия.

Для того чтобы закончить три класса средней школы, Иллюстри пришлось затратить шесть лет. Затем проблемой вплотную занялась его мать, и мальчика отдали в руки хорошего логопеда. После того как отношения с чтением были более или менее налажены, он поступил в лицей с гуманитарным уклоном. И хотя никто не назвал бы мальчика способным учеником, но умение приспосабливаться помогло ему в том, в чем ему не смогло помочь прилежание.

С трудом сдав экзамены на аттестат зрелости, Иллюстри весьма удивил родителей и одноклассников, поступив на службу в редакцию городской газеты.

Он начал свою работу с хроники, отчетов о различных конференциях и коротких заметок на криминальные темы. В его опусах было нечто сюрреалистическое. Пунктуация была произвольной, не подчинялась никаким правилам, что создавало чаще всего комический эффект, с содержанием дело обстояло еще хуже. В редакции его считали дефективным.

Для того чтобы приобрести авторитет в кругу профессионалов, Иллюстри продолжил линию поведения, выбранную в школе. Пресмыкаться здесь пришлось больше, чем раньше: он гнул спину, подавая кофе, подносил чемоданы, помогал всем – от механика до редакторов. И так мало-помалу, шажок за шажком сделал блистательную карьеру.

Единственное, что расстраивало Иллюстри, – с каждым новым витком карьеры возвращалась и мучила дислексия, напоминая о цене вызова, брошенного им обществу. Буквы двоились, глумясь над ним и вмешиваясь в ход игры, в результате которой Иллюстри в свои тридцать два года обрел пост заместителя главного редактора газеты, несмотря на полную безграмотность. Впрочем, это не помешало ему четыре года спустя пересесть в вожделенное кресло главного редактора газеты.

Чтобы иметь хотя бы смутное представление о том, что происходит в мире, он смотрел телевизионные выпуски и постоянно держал включенным радио. Ему пришлось заняться туристами из Чили только потому, что Короче каждый день доставала его телефонными звонками по этому поводу.

– Давайте составим план, – заявил он.

– Вот здесь можно расположить карту Чили, на которой мы обозначим место падения самолета, – предложил Джанни Ферньяни, руководитель отдела региональных новостей.

– А это близко от Лимы? – спросил Иллюстри.

– А что? – удивился Ферньяни.

– Должно же быть видно расстояние до столицы. Читатель не имеет ни малейшего представления о чилийских городах.

– А, вы хотели сказать, от Сантьяго, – помог ему Боччолини, ведающий хроникой.

– Да, да, Сантьяго, – признал Иллюстри.

– Хорошо, нет проблем, – согласился Ферньяни. – А как мы разделим колонки?

– Какие у тебя идеи на этот счет? – уклонился от ответа главный редактор.

– Ну, в раздел региональных новостей я бы поставил только хронику случившегося. Посмотрите, – продемонстрировал он макет, – этот материал займет половину страницы, а если добавить сюда карту, она вся будет посвящена одной теме, внизу же пойдет реклама. Соболезнования друзей и родственников я бы поместил в городскую хронику.

– Да, очень удачное предложение, – согласился Иллюстри, – таким образом, половину страницы займет горизонтальная карта. Так останется больше пространства, не правда ли?

Ферньяни и Боччолини обменялись смущенными взглядами. Они знали, что директор хочет минимизировать печатный текст, оставив практически только картинки. Да и Короче тоже не любила читать. Она могла осилить строчек десять, после чего у нее начинала болеть голова. По мнению Иллюстри, идеальная газетная полоса должна была состоять из заголовка, фотографий или карт, графиков и, пожалуй, небольшого пояснения под видеоматериалом. Он считал абсолютно излишним любой текст, размер которого превышал пятнадцать строк.

– Знаете, это будет довольно сложно сделать, – подал голос Ферньяни.

– Почему же?

– Ну, протяженность Чили составляет четыре тысячи километров, а ширина – примерно двести.

– И что из этого следует?

– Карта не войдет горизонтально, даже если я положу ее под пресс.

– Хорошо, растяни ее, – настаивал на своем Иллюстри, – а если она не поместится, обрежь так, чтобы было видно только место происшествия.

– Несчастный случай произошел очень далеко от столицы. Чтобы сохранить на карте два этих пункта, мы должны разместить ее вертикально.

– А я хочу горизонтально, и, пожалуйста, сделайте именно так.

На этом Иллюстри выпроводил руководителей отделов.

Затем он встал с кресла и принялся ходить по кабинету, получая удовольствие от размеров отвоеванного им пространства. Главный редактор опустил пластмассовые жалюзи, вернулся на место и набрал номер секретаря.

– Пожалуйста, срочно вызовите Марко Камби.

– Да-да!

Через пять минут, постучав в дверь, вошел Камби.

– Проходи, располагайся, – издалека начал Иллюстри. – Я узнал, что у тебя болен брат. Ничего серьезного? – по-отечески спросил он.

– Спасибо, он идет на поправку.

– А, хорошо, – осторожно продолжил Иллюстри, стараясь вести разговор в правильном направлении и тем самым сохранить преимущество. – Если тебе нужно будет побыть дома – нет проблем.

– Нет, спасибо, в этом нет необходимости, – отказался Марко. Остаток предложения повис в воздухе, так как на этом тема была исчерпана.

– Ну ладно. Знаешь, я сейчас размышляю о том, как стимулировать работу редакции. Мне кажется, вы находитесь в состоянии стагнации. Поздно заявляетесь на работу, трудитесь без души, не вносите новых предложений…

– И что же? – Марко пытался понять, к чему клонит его начальник.

– Может, вам следует оторваться от компьютеров, не торчать в редакции, больше писать… Меньше бумажной работы, больше живой хроники происходящего.

– Превосходная идея, – согласился Марко, которого при этом не оставляли смутные подозрения. Ведь именно Иллюстри превратил «Воче» в полуфабрикат, скомпонованный из сухих сообщений информационных агентств. Эта блестящая мысль принадлежала Короче, мечтающей таким образом сэкономить и перераспределить доходы. Издатель и главный редактор в этом отношении действовали заодно. В газете почти нет авторских статей, а редакторская работа сведена к минимуму.

– Приятно слышать это от тебя, – воспользовался моментом главный редактор, – потому что именно тебе я хотел бы поручить ответственное задание.

Только сейчас Марко понял, где скрывалась ловушка.

– Ты знаешь об этом случае… вчера в одной из шахт обнаружили тело убитого черного?..

Марко кивнул.

– Так вот, нужно добыть все материалы, касающиеся расследования этого преступления: что уже известно, кто ведет расследование… Мне бы хотелось сделать целую серию, посвященную бандам иммигрантов. На протяжении пятнадцати лет мы пытались не замечать их существования. Но они все больше досаждают нам, оккупировали наш прекрасный древний город, наши средневековые башни, наши улицы все больше напоминают Гарлем…

Иллюстри на мгновение прервал речь. Ему понравилось звучание слова «ок-ку-пи-ро-ва-ли».

– Мы сталкиваемся с ними каждый день, но ничего не знаем о них, – продолжил он. – Как они попадают сюда, что у них за организации, кто ими руководит, чем они живут? Мы знаем только, что они спят по двадцать человек в одной комнате, время от времени перерезают друг другу глотки, торгуют наркотиками и отравляют жизнь добропорядочным гражданам.

Иллюстри попытался обозначить поле деятельности Марко в том случае, если он примет предложение:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мы ведь не знаем, что скрывается за этим ужасным ритуалом. Они выпотрошили человека. Что это было? Сведение счетов или наказание? В этом кровавом преступлении меня интересует этнический аспект. Скажу откровенно, – добавил Иллюстри, намереваясь, по обыкновению, соврать, – мне не нужны статьи, которые вызвали бы у населения панику. Я только хочу помочь нашим читателям разобраться в проблеме, для этого мне необходимы люди, хорошо пишущие. Без этой поверхностности, свойственной репортерам. Словом, такие люди, как ты.

– Что ж, это можно сделать, – ответил Марко, про себя подумав, что на самом деле Иллюстри предпочитает как раз тот стиль журналистики, о котором сейчас отозвался пренебрежительно. Побольше крови и слез, не вникая ни в какие подробности.

– А почему вы выбрали именно меня? – спросил он. – Я ведь уже много лет не занимаюсь подобной работой. Если вы хотите, чтобы я провел журналистское расследование, на это потребуется время. А нас и так немного, так что мы не можем себе позволить оторваться от столов и проводить расследование на местах, как вы только что сказали. К тому же, если я правильно понял намерения издателя, вскоре нас будет еще меньше.

– Послушай. – Иллюстри почувствовал себя оскорбленным, как будто собственная собака укусила ласкающую руку хозяина. – Оставь свои пламенные тирады для профсоюзных митингов. Я же сказал тебе: если хочешь, можешь вернуться к работе в отдел городских новостей. И это расследование – только начало. После него наше сотрудничество продолжится. Мне просто необходим человек, который в состоянии подать материал, не упрощая его и не увлекаясь социологическими выкладками. Ты способен это сделать. А заменить тебя у компьютера могут и другие. Подумай, я же предлагаю тебе настоящую живую работу, разве не этого ты хотел?

– Да, конечно, – признал Марко, – мне это интересно.

– Ты можешь уже завтра приступить к работе. Сегодня тебя введут в курс дела сотрудники, занятые криминальной хроникой, – улыбнулся Иллюстри, чувствуя, что победил.

– У меня есть одна просьба, – добавил Марко.

– Какая?

– Материал о подвалах больницы. Они превратились в притон для бомжей. Думаю, жителям нашего города было бы интересно узнать об этом. Я хотел бы сделать его побыстрей.

– А кто из администрации «АУСЛа»[5]5
  Azienda Unita Sanitaria Locale (итал.) – объединение региональных медицинских предприятий.


[Закрыть] отвечает за это? – притворился, что забыл, Иллюстри.

– Корради, коммунист.

– Хорошо, – согласился главный редактор, – но учти: начиная с завтрашнего дня ты ведешь расследование этого убийства.

– Согласен.

Вернувшись на рабочее место, Марко первым делом постарался успокоиться. Он прекрасно понимал, что вытекает из предложения Иллюстри. Отказаться от него означало бы навсегда погрязнуть в рутине, приковав себя к редакционному столу. Но, согласившись, он ослабляет свою позицию представителя профсоюза в глазах коллег, которые сочтут его предателем, продажной тварью, одним из многих журналистов, использующих свою должность, чтобы получить личные привилегии. О такой работе мечтают восемьдесят процентов его коллег: писать, не имея постоянных присутственных часов и ежедневной нормы. В любом случае его репутация неизбежно будет запятнана, а именно к этому и стремится Иллюстри. Вполне вероятно, что инициатива убрать его с дороги на время переговоров, задобрить, а затем заставить подписать некоторые соглашения принадлежала Квинди.

Скорее всего, руководство газеты мало волновало происходящее в среде иммигрантов. Для них это был слишком грубый материал. Де Ранди вообще считала, что газета должна публиковать только статьи о звездах сцены и последние новости светской жизни. Чтобы заставить читателя отвлечься от тягот собственного существования.

Марко решил, что примет предложение, но если Иллюстри захочет его нейтрализовать, то еще пожалеет об этом.

На следующий день после операции и диализа тенденция к улучшению у пациента не прослеживалась. Страдания больного передавались доктору Касти. Ему становилось труднее контролировать движения своего тучного тела. Пытаясь помочь при установке капельницы, доктор то и дело натыкался животом на всевозможные предметы.

После очередного такого столкновения Лука Камби невольно вздрогнул. Нефролог разглядывал пластиковый мешочек для сбора мочи, в котором плескалось примерно полстакана жидкости. Результаты утреннего обследования ясно показывали, что снова близится уремический криз. Уровень азота в крови снова был слишком высок, а показатель калия угрожающе подбирался к семи, несмотря на то что врач посадил больного на соответствующую диету.

Касти перевел взгляд с бумаг на лицо Луки Камби. И результаты анализов, и лицо больного свидетельствовали: диализ необходимо повторить, не дожидаясь, пока начнется сердечный приступ.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Касти.

– Я словно весь раздут и очень устал, – вздохнул Камби. – Не знаю. Это нормально? Вчера, после диализа, мне было лучше.

– Очевидно, ваш организм пока не может справиться с травмой, но не забывайте, что вам удалили орган, – попробовал успокоить его нефролог. – Чтобы прийти в норму, порой требуется не менее двух недель. Впрочем, вторая почка частично уже начала работать.

– Я понимаю, – ответил Лука, которого раздражало несоответствие между слабостью тела и силой духа. Он был настроен на борьбу с болезнью, на то, чтобы вынести боль ран, всех медиков, лекарства, иголки в вене, датчики мониторов и трубки, выходящие из тела. Но полный упадок физических сил угрожал его независимости, уже и без того ограниченной, подталкивал к полной и безоговорочной капитуляции.

– Синьор Камби, – огорчил его врач, – вас снова подключат к искусственной почке. Мы должны очистить вам кровь, так как организм пока сам с этим не справляется.

– И сколько раз понадобится это повторять? – спросил пациент, которому вспомнились коллапсы, перенесенные во время предыдущей процедуры.

– Столько, сколько потребуется, – расплывчато ответил врач. – Вам незамедлительно подготовят аппарат.

Выйдя из палаты, Касти подумал, что окажись пациент, так тяжело переносящий последствия удаления почки, в другом отделении, например, в хирургии, он, вероятно, уже был бы мертв. Прежде чем один из ассистентов Мага подготовил бы больного к диализу, прошло бы минут двадцать – время, достаточное для необратимой остановки сердца. Однако больной попал в его отделение и потому был спасен. Когда все было подготовлено, нефролог вошел в помещение для диализа и улыбнулся Луке, уже уложенному на специальную кровать. Врач снял лейкопластырь с катетера, который он оставил в бедренной вене после первого диализа, и попросил медсестру подсоединить его к аппарату. Затем он вернулся к себе в кабинет.