Текст книги "Учитель вранья"

Автор книги: Марк Харитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Стражники

Я, впрочем, не сразу понял, что это стражники. Одеты они были обычно: штаны, пиджаки да шляпы. Только одному, потолще, всё было мало, кроме ботинок, другому, тощему, всё велико. И ботинки тоже. Их скорей можно было принять за дворников, потому что на плечах каждый нёс по метле. На самом деле это у них было такое оружие, и оружие неприятное: на длинных палках пучки свежей крапивы.

Они увидели рядом с Фонтаном незнакомого мальчика и подошли к нему.

– Ты кто такой? – спросил тощий таким ледяным голосом, что под его длинным носом появилась маленькая сосулька, а всем стало холодно. – Откуда ты взялся?

– Я? Отсюда. – Я огляделся, чтобы показать. – Из этого… из подземного хода… Здесь где-то дверца была.

Но где? Невозможно было понять. Вокруг площади стояло много домов, в них было много дверей и дверок, и все были закрыты, как будто жители не хотели никуда выходить, – пусто кругом. Надо было сразу заметить, из которой ты вышел. Я просто не догадался и теперь не знал, как быть.

– А! Ты, кажется, врать любишь? – обрадовался стражник потолще. У этого голос был ласковый, но такой ласковый, что всё равно почему-то становилось холодно. – Признайся, мальчик, любишь ты врать, сочинять, или, может, заливать, или, как говорится, свистеть, а?

Фонтан сделал глазами знак: не признавайся.

– Не знаю, – растерялся Я. – Нет, не особенно.

– Вот и попался! – опять обрадовался толстый. – Когда врут, всегда уверяют: я говорю чистую правду. И это именно получается враньё.

– Но если бы он сказал, что любит врать и что всегда врёт, – вы бы ему поверили? – вступился Фонтан. – Разве тогда получилось бы, что он говорит правду? Если он говорит правду, значит, он не всегда врёт, а если он не всегда врёт, значит, он врёт, что всегда врёт…

– Постой, постой! – Стражники заткнули уши. – Не запутывай нас. Значит, если врун скажет: «Я всегда вру» – это будет правда? А если это правда, значит, он не всегда врёт? А если он не всегда врёт, значит, он врёт, что всегда врёт? А если врун говорит: «Я не вру», значит…

– Почему вы говорите: врун? – рассердился наконец Я.

– А кто же ты?

– Обычный человек.

– Так-так-так… Очень трудный случай. Пошли с нами. Там разберёмся.

– Куда? Никуда я с вами не пойду!

– Так-так-так… Сопротивление? – сказал тощий совсем ледяным голосом, и сосулька на его носу стала длинней. – Хочешь познакомиться вот с этим?

И он помахал своим страшным оружием.

– Беги! – крикнул Фонтан. – Я их задержу!

И представляете, Я чуть не побежал! Как будто начиналась какая-то игра, в которую надо было играть, хоть и не хочется. Так бывает во сне. Но тут же опомнился.

– Не побегу, – сказал. – И не боюсь я вашей крапивы.

– Как это не боишься? – Стражники немного растерялись. – Она же жгучая.

– А я не боюсь ни капельки!

– Так нечестно! – закричали наперебой Стражники. – Так не по правилам! – Они, похоже, были порядочные трусы, только привыкли, что им никто не сопротивляется. – Врёшь, что не боишься! Скажи «честное слово»!

– Не буду я ничего говорить!

– А вот мы сейчас проверим, как ты не боишься, – сказал тощий Стражник и начал медленно замахиваться своей метлой.

– Да, вот мы сейчас проверим, – повторил Стражник потолще и тоже стал поднимать метлу.

Они замахивались медленно-медленно, как будто всё-таки выжидали, что я побегу… то есть что Я побежит. Если б Я побежал, тогда всё ясно: испугался. А если нет, тогда непонятно: может, им самим надо бояться и убегать?

Наконец они замахнулись так, что дальше было уже некуда. И вдруг почувствовали, что их палки кто-то держит сзади. Стражники оглянулись – позади стоял Маленький Великан.

Маленький Великан

– Маленький Великан? – переспросили Тим с Таськой.

– Да, Маленький Великан, – сказал учитель вранья. – Только не вздумайте просить, чтобы я объяснил, кто это такой. Так мы и до завтра не кончим. Про Маленького Великана есть особая книжка. Он на самом деле был очень большой, больше меня. Просто там, где он жил, другие великаны были ещё больше. А этот едва доставал им до пояса и считался у них мальчиком. Он был музыкант, замечательно играл на рояле и на сцену всегда выходил в коротких штанишках. Большим великанам так больше нравилось. «Надо же! – хлопали они в ладоши. – Такой маленький, а как играет!» Если бы он был большим, они бы не так восхищались. А он этих коротких штанишек уже стеснялся. У него была мечта: стать бродячим музыкантом. Играй он на гитаре, на скрипке или на гармошке, взял бы он свой инструмент и ушёл бы в бродячие музыканты. Но рояли у великанов большие, на плече не унесёшь. И вот однажды он услышал, что есть края, где живут люди поменьше ростом, и рояли у них поменьше. И он решил пойти посмотреть эти другие края и этих людей. Ему лучше всего было с разными мелкими существами. Он любил, например, помочь муравьям, поднести для них тяжёлый груз. Когда они ползали по его руке, как по горе, он чувствовал себя не просто настоящим большим великаном, а великанищем.

И вот теперь в незнакомом городе он увидел, как на площади два небольших человека замахнулись палками на совсем маленького.

– Не трогайте! – сказал он и придержал их палки. – Как не стыдно обижать маленьких!

Стражники сперва испугались. Они посмотрели на Маленького Великана снизу вверх, как на башню, но не поняли, кто это такой. Потом отошли на несколько шагов, увидели, что он в коротких штанишках, и тощий сказал:

– Отойди, мальчик, не вмешивайся в дела старших.

Маленький Великан растерялся и опустил руки.

– Что ты слушаешь их? – возмутился Фонтан. – Видишь, слабого обижают. Заступись!

– Как? – смутился Маленький Великан. – Они большие, а я ещё маленький.

– Ты? Такой здоровила? Да ты их одним левым мизинцем победишь.

– Правда? – Маленький Великан оттопырил левый мизинчик, с интересом посмотрел на него, потом на стражников.

Стражники перепугались.

– Но-но! – закричал тощий. – Ты что! Нас трогать нельзя! Мы при исполнении обязанностей.

– А я вообще нездоров, – закричал толстяк. – Сейчас упаду в обморок… вот сейчас упаду… вот сейчас…

Он стал оглядываться, куда удобней упасть, чтоб не удариться. На твёрдые камни падать не очень-то хотелось. Увидел неподалёку горку песка, поскорей подбежал и упал на него.

– Всё, – закричал, – я в обмороке! Лежачего не бьют!

Тощий стражник увидел, что он остался один, а Маленький Великан всё смотрит на свой мизинец, как будто примеривается, и тоже побежал к песку.

– Подвинься, – крикнул, – немного! Я тоже хочу упасть в обморок!

– Падай рядом, – сказал толстый, – здесь места нету.

– Рядом падать твёрдо.

– А вон ещё песочек в яме. Падай туда.

– В яму?

– Нет, в обморок.

– Тот обморок слишком глубокий… Ладно, я буду просто убит. Убит – значит, нельзя меня трогать.

Он осторожно опустился на четвереньки и стал отползать в сторону, приговаривая про себя:

– Ничего. Сейчас убит, а потом выздоровею. Так разрешается.

Но тут Фонтан хвать его за воротник!

– Э, ты куда? Постой! Ишь, хитрый! Если сдаёшься, так сдавайся по правилам, а не убегай.

– Сдаюсь! – заныл тощий стражник. – Чего хватаешься? Чего вам от меня надо?

– Пароль! – сказал Фонтан. – Быстро говори секретное слово, чтобы пустили во дворец!

– Сейчас, сейчас! – заторопился тощий. Он действительно оказался трусом, и сосулька под его носом выглядела теперь обыкновенной соплёй. – Когда спросят пароль, надо сказать: «Я иду по ковру!» И вас пропустят.

– «Я иду по ковру», – повторил Фонтан. – И всё? Странный пароль! Ну что ж, запомню. Ты, мальчик, пойдёшь со мной?

– Конечно! – сказал Я.

– А ты, Маленький Великан?

– Я бы пошёл, но боюсь, не пролезу в дверь.

– Ладно, сторожи пока стражников, чтоб не подняли тревогу. Мы скоро вернёмся.

Пузырь Двести Восемнадцатый

В дворцовой прихожей не было окон, и после улицы там показалось темно. Темней, чем в подземном ходе. Некоторое время все шли почти на ощупь, иногда натыкались один на другого и сперва пугались, потом начинали шёпотом выяснять:

– Это ты, Фонтан?

– Наверно. В такой темноте не поймёшь. А это ты, мальчик?

– Ага, – говорил Я.

Вдруг чей-то невидимый голос окликнул:

– Стой! Кто идёт?

– Свои, – ответил Фонтан.

– Куда?

– К королю.

– Пароль?

– «Я иду по ковру».

– Правильно. «Ты идёшь, пока врёшь». Иди прямо.

Через несколько шагов снова раздался окрик:

– Пароль?

– «Я иду по ковру».

– «Вы идёте, пока врёте». Направо.

И снова:

– Пароль?

– «Я иду по ковру».

– «Мы идём, пока врём». Налево.

Они повернули налево, открыли дверь и оказались в большой сумрачной комнате.

Здесь пахло мылом, как в умывальной. Хотя ни крана, ни душа, ни ванной не было видно. Вообще комната была пуста. Лишь у стены стояли три стула. Один на колёсиках, другой – качалка, третий – просто так. На том, что с колёсиками, лежал красный лоскут и что-то вроде шапочки из золотой бумаги.

– Корона! – узнал Фонтан.

– Эй, есть тут кто-нибудь?

– Ау! – послышалось неизвестно откуда. – Не видите меня?

– Нет.

– А вы поищите, поищите.

– Тут негде искать, – сказал Я.

– Сдаётесь?

– Сдаёмся.

– То-то же.

И вдруг они увидели, как шапочка-корона сама собой стала приподниматься над сиденьем стула. Под ней появилось круглое сияющее лицо. Оно не просто сияло – оно переливалось всеми цветами радуги. Красный лоскут превратился в маленькую красивую мантию.

– Стоп, – сказал сам себе Пузырь и перестал раздуваться. Он покачивался на стуле от незаметных дуновений воздуха, толстый, круглый, красивый. – Что, ловко я? Как будто бы меня здесь нет, а сам – пф-ф – только воздух выдохнул. Осторожность не помешает. Мало ли кто войдёт. Королям надо себя беречь.

– Ой, пожалуйста, не раздувайтесь так сильно, – попросил Я, – а то лопнете.

– Без тебя знаю, – буркнул Пузырь немного обиженно и чуть-чуть выдохнул воздух. – Невежливо говорить старшим «лопнете». Да ещё королям. Впрочем, я ценю заботу о моём королевском здоровье.

– А вы правда король?

– Разве не видно? Мантия – раз, корона – два и сижу на троне. Кто же я, по-твоему?

– Это вас, значит, выбрали королём на последнем празднике? – спросил Фонтан.

– Нет, – сказал Пузырь, – не меня, а моего далёкого предка. Его Величество Пузыря Первого. Он был основатель династии. С тех пор корона передаётся по наследству, и я уже Моё Королевское Величество Пузырь Двести Восемнадцатый. Вообще мы происхождения загадочного и даже волшебного. Когда-то, в незапамятные времена, Пузырь Первый победил огнедышащего дракона и освободил от него нашу страну. В благодарность за это его выбрали королём.

– Враньё, – сказал Фонтан. – Королём его выбрали за лучшее враньё.

Пузырь покачал головой. А вернее сказать, весь покачался на своём троне. Его переливчатое лицо то розовело, то голубело, то зеленело. Никак нельзя было понять, какого оно цвета.

– Это раньше было враньё, а теперь нет. Теперь враньё не разрешается. Теперь это называется история. Так и в учебниках пишут. Я догадываюсь, кто вы такие и зачем пришли. Вы заговорщики, да? Вы проникли во дворец, чтобы меня рассердить? Чтобы я лопнул от злости или от чего-нибудь другого? Это называется покушение. Как интересно! Впрочем, не особенно. Потому что ничего у вас не получится. Предупреждаю. Видите, я даже ничуть больше не раздуваюсь. Это раньше короли были нервные. Они могли лопаться от гордости, от зависти. Да от чего угодно. Пузырь Шестьдесят Восьмой лопнул, например, от восторга. А Пузырь Двести Семнадцатый, который был передо мной, – от простого насморка. Только успел сесть на трон, вдруг – ап-чхи! – и нет его. Одно мокрое место. Но то были неженки. Все из какого-то особого туалетного мыла. А я из простых. Из грубых, так сказать, хозяйственных сортов. У меня здоровье крепкое. И от всех болезней прививки. От хвастовства, от волнения, от сержения… или как это сказать? – от сердения. В общем, меня ничем не возьмёшь. И подходить ко мне лучше не пробуйте. Я сразу под потолок – фюить! – там воздух выпущу. Не увидите, не достанете. Я теперь здесь навсегда.

– Но ведь скучно всё время одно и то же, – сказал Я.

– Почему скучно? У меня вон троны разные. Трон-качалка, трон-каталка. Короны тоже всякие есть с козырьком от солнца, есть с разными бантиками. Можно примерять по очереди, в зеркало на себя любоваться. Почему одно и то же? Что прикажу, всё сделают, что захочу, всё мне дают. Не, королём быть очень даже интересно. Тебе это не понять, ты ещё маленький. Сколько тебе лет?

– Семь, – сказал Я. – То есть семь с половиной.

– Ты что, не можешь запомнить точно?

Я немного смутился.

– Запоминаю, конечно. Но это всё время меняется, надо перезапоминать. Только привыкнешь, что шесть, – уже шесть с половиной. Потом семь. Скоро будет восемь.

– Не, – сказал Пузырь и опять покачался на троне, – восемь тебе не будет.

– Почему?

– Потому что я вас никуда отсюда не отпущу. Думаете, какие вы хитрые, ко мне проникли? А я, может, сам хитрый. Я, может, нарочно дал вам пройти. Мне интересно немного поболтать с новенькими. Всё-таки развлечение. А потом вызову стражу, и вас запрут на замок вон в том чулане.

– Во-первых, мы не дадимся, – сказал Я. – А во-вторых, останусь я или не останусь, восемь лет мне всё равно будет. Время ведь идёт, не останавливается.

– Ты хочешь меня рассмешить, – сказал Пузырь Двести Восемнадцатый. – Я понял, ты хочешь, чтобы я лопнул от смеха. Не получится. От смеха у меня тоже прививка. Видишь, я только милостиво улыбаюсь твоей глупости. Как же это время может идти? Что у него, ноги, что ли? И куда оно, интересно, идёт?

И куда уходит?

Я хотел ответить, что так просто говорят: время идёт. Но потом подумал: как это в самом деле получается, что вот было человеку семь лет, а потом становится восемь? Человек стоит на месте – а всё меняется само собой?

Самый удивительный рассказ

– Я слышал, – пришёл на помощь Фонтан, – что время – оно течёт.

– Ну вот, то идёт, то течёт, – фыркнул Пузырь. – Как вода, что ли?

– Не знаю. Но говорят, оно стекает в такие ручейки, только невидимые, ручейки сливаются в реки, а реки – в большой Поток.

– Тоже невидимый?

– Да. Говорят, если окунуться в этот Невидимый Поток и поплыть по течению, можно попасть далеко в давние времена. А взрослый может стать снова маленьким. А если плыть против течения, маленький, наоборот, может стать большим. Только никто не знает, где этот Поток и как его заметить.

– Конечно, раз он невидимый, – сказал Пузырь. – Это я понимаю. Тут ничего удивительного. А то: меняется само собой. То семь, то восемь. И никуда ходить не надо. Не рассказывай мне сказок, не маленький.

– Да это на самом деле так, – сказал Я. – Про Поток я не знаю. Но время идёт или течёт везде… как это объяснить? Утром солнце всходит, движется по небу, потом прячется. Значит, день прошёл, наступила ночь.

– Как это – ночь?

– Ну, становится темно. Луна появляется на небе. Звёзды.

– И всё это в одном месте?

– Конечно. А через много-много дней и ночей кончается лето. Наступает осень, потом зима. Цветы вянут, листья облетают, вода замерзает и превращается в твёрдый лёд…

– Нет, правда? Вот чудеса! – удивился Фонтан. – Прямо сказка! У нас таких превращений не бывает. У нас всё обычно. Всегда тепло, всегда светит солнце. Есть, конечно, места, где можно посмотреть луну и звёзды, даже дождь и, говорят, даже снег. Но туда нужно ещё добираться. Есть места, где всегда дует сильный ветер, но там долго не удержишься. У нас утро всегда в одном месте, а ночь в другом.

– Нет, у нас всё-всё меняется в одном месте. Солнце движется, а подсолнухи – есть такие большие цветы – поворачивают ему вслед головы, как будто смотрят. А другие цветы, например одуванчики, утром раскрываются, а к ночи прячутся…

Я рассказывал – и, признаться, сам первый раз чувствовал, какие всё это удивительные чудеса. Только ведь казалось, что это всё просто, понятно и обыкновенно. А вот для Фонтана это было сказкой – удивительней, чем ковры-самолёты, обыкновенные сосисочные слонята и говорящий Пузырь в короне из золотой бумаги.

Про короля они даже забыли. А между тем он совсем раздулся от удивления. Должно быть, прививку от удивления ему сделать не догадались. В жизни вы не видели такого громадного красивого Пузыря. Он раздувался и поднимался всё выше под потолок, переливаясь всеми цветами радуги. Он, может, хотел позвать стражу, чтобы заткнули рот этому мальчишке из сказочной страны. Только сам он рот боялся раскрыть, чтобы не лопнуть, и сдерживался уже из последних сил.

– А знаете, в какие снежинки превращается вода! – рассказывал Я. – Они падают с неба, такие красивые, нежные, как тоненькие цветы. Поймаешь снежинку на ладонь – она превращается в капельку. Да, опять превращается, прямо на ладони. А весной весь снег тает, из земли начинают лезть всякие травинки, на стебельках почки, из почек листочки. Потом…

Я не успел договорить – вдруг раздалось громкое: «Хлоп!» Его Королевское Величество Пузырь Двести Восемнадцатый лопнул и исчез без следа. Даже корону потом не смогли найти. Говорят, она пробила потолок, взлетела к самому Солнцу, да там и осталась. Я сам читал, учёные увидели в телескоп, что на Солнце есть корона. И до сих пор спорят, откуда она взялась.

Ателье добрых услуг

Учитель Антон Петрович помолчал и почесал в затылке.

– Но зачем я вам так подробно рассказываю? Так всегда. Хочешь про одно, а по пути наберётся столько других историй. Ну, какой замечательный праздник устроили в городе, когда узнали, что Пузыря больше нет, про это вы как-нибудь почитаете сами. Нет, нет, и не просите. Лучше поешьте ещё печенья. – Учитель снова угостил каждого (и, конечно, Кис Кисыча). – Вот это у меня тетради с разными школьными сочинениями. Аристанским ученикам предложили придумать самое весёлое враньё, самые удивительные развлечения, самые необыкновенные угощения. И уж они постарались. Вот, пробовали вы, например, кумберляндию с артефлюшками? Вкуснятина потрясающая!

– А что это такое?

– Понятия не имею. И никто не знает. Просто говоришь: я хочу эту самую… кумберляндию. Тебе приносят, ты ешь и только знаешь, что вкусней нет ничего на свете. Фонтан тоже постарался: стал брызгать настоящей газировкой с сиропом. Причём сироп всё время менялся. Вранья было, конечно, много. Но особенно все просили, чтобы Я рассказывал им свои удивительные истории. Они говорили, что такого им никогда не придумать, и стали уговаривать, чтоб Я остался у них учителем вранья. (Короля они больше решили не выбирать. Опасное оказалось дело – иметь короля.) Но Я сказал, что в учителя мне… то есть ему пока рано. Во-первых, он ещё мальчик. Может быть, потом. А во-вторых, у него пока другие дела. Ему всё-таки присвоили звание Почётный Учитель Вранья и предложили на выбор Большой бриллиантовый орден с шоколадной звездой или Большой шоколадный орден с бриллиантовой звёздочкой. Я выбрал Большой шоколадный.

– Конечно, – кивнула Таська.

– И даже попросил без бриллиантовой звёздочки. Но они звёздочку всё-таки положили внутрь. Я потом об неё зуб сломал, вот этот.

Антон Петрович приподнял пальцем верхнюю губу и показал сломанный зуб.

– Вы? – опять ахнули разом Тим и Таська.

– Что я? А!.. Нет, просто я показываю, какой зуб сломал мальчик по имени Я. Но хватит о празднике. Праздник ещё продолжался, а Фонтан, Маленький Великан и Я поспешили в Ателье добрых услуг.

Ателье было открыто, но внутри никого не оказалось. На стене висели таблички:

На первой таблице от руки было приписано:

А на второй таблице было добавлено:

– Вот те раз! – сказал Фонтан. – А что же здесь осталось?

Он огляделся. Полки вдоль стен были пустые. Лишь на одной стояла большая запылённая коробка «Колесо удачи “Сделай сам”. Конструктор-головоломка».

На столе, закапанном чернилами, лежало надкушенное яблоко. С дверного косяка свисала цепочка с кольцом, рядом надпись: «Если что нужно, дёрните.

Дирекция».

Фонтан дёрнул за кольцо. Где-то в глубине, во внутреннем помещении раздался звук колокольчика.

– Иду, иду, – послышался оттуда голос. – Сейчас иду… Ах вы, мои деточки, ах, бедненькие!

Вошла маленькая, ростом с девочку, старушка. У неё было доброе морщинистое лицо. Волосы, высоко зачёсанные, прикрывала сверху шляпка с перьями – или, лучше сказать, из перьев: их было так много, что самой шляпки под ними не было видно.

– Здравствуйте, тётушка Дирекция, – сказал Фонтан.

– Здравствуйте, деточки, здравствуйте, бедненькие, – ничуть не удивилась старушка, что её так назвали. Да и Фонтан не удивился, что его назвали деточкой, хотя он был совсем не деточка, а даже сильно лысый. И только Я спросил:

– А почему вы нас зовёте бедненькими?

– Да потому что ко мне приходят теперь только с неприятностями, – объяснила старушка. – У кого всё в порядке, тому здесь искать нечего. Случилось что-нибудь?

– Да вот, мальчику надо заглянуть в Справочное зеркало, – сказал Фонтан.

– Нет зеркала, деточки, нет, мои бедняжечки. Ничего у меня не осталось, всё отдала.

– Кому?

– Сироте одному несчастному, мальчику одинокому.

– Всё одному?

– Так получилось. Пришёл он ко мне однажды грустный-прегрустный, хотелось ему подарок на день рождения. Потому что никто к нему в гости не приходил, не было у него ни друзей, ни знакомых.

– Странно, – сказал Маленький Великан.

– Странно и ужасно! Мне всех жалко, кто ко мне приходит, но этот был самый бедненький, самый одинокий. Я подарила ему краски – замечательные краски готовых цветов. Там была жёлтая в полосочку – чтобы рисовать тигров, зелёная в крапинку – для цветущего луга. Была радужная краска – сразу семь цветов. Не нужно было самому стараться. Ему это особенно понравилось. Отнёс их к себе домой, смотрю – тут же приходит за новым подарком. У меня была красивая лопатка, правда, обычная. Он повертел её в руках и говорит: «А где ямка?» Понимаете, он захотел вместе с лопаткой готовую ямку! Бедняжка!

– А по-моему, просто лентяй, – сказал Маленький Великан.

– Может, и лентяй тоже. Тут мне его стало совсем жалко. В общем, ему хотелось всё новых и новых подарков, и он стал устраивать себе дни рождения каждый день.

– Разве так можно? – удивился Я.

– Почему же нет? – сказала старушка. – Странный вопрос.

– Этот мальчик нездешний, – ответил ей Фонтан. – Но ты ведь уже понял, что у нас в одном месте всегда один и тот же день. Есть, например, место, где всегда среда. И если ты родился в среду – пожалуйста, приходи туда, сколько хочешь, празднуй свой день рождения. С угощением, с подарками, со свечами на торте. Если тебе, скажем, ровно семь лет, тебе зажгут семь свечей. А если семь лет и пять месяцев – зажгут семь свечей и пять огарочков. Но, конечно, после каждого дня рождения ты будешь становиться всё старше и старше. Некоторые этого не хотят – ведь так быстрей постареешь.

– Да, – кивнула тётушка Дирекция. – Но этому нужны были только подарки, каждый день новые. И я не могла ему ни в чём отказать. Я люблю выполнять желания, не только потому, что у меня служба такая. Но он был такой несчастный! Скоро у меня осталась только вот эта самоделка. Она помогала добиться в любом деле удачи, но над ней надо было долго ломать голову. Он так не захотел. С каждым подарком он рос, и с каждым становился ленивее, и вместе с ним росла его жадность. Только счастливей он почему-то не становился. Подарки он даже не тратил, всё копил. Дашь ему конфету – сразу не съест, припрячет. Дашь яблоко – тоже отложит куда-нибудь. Даже мороженое не съедал сразу.

– Как же оно не таяло? – удивился Маленький Великан.

– Почему не таяло? Таяло, в том-то и дело. А он потом подлизывал. Бедный, бедный!.. Один воздушный шарик хранился у него двадцать лет… то есть двадцать дней рождения – и представьте себе, не лопнул.

– Потому что он его даже ни разу не надувал, – послышался неизвестно чей голос.

Я чуть-чуть вздрогнул. Фонтан с Маленьким Великаном – тоже. Потому что заговорила – кто бы вы думали? – старушкина шляпа из птичьих перьев. И стало видно, что никакая это не шляпа: серая взъерошенная птица ростом с галку, с полуприкрытыми сонными глазами, устроилась в волосах тётушки Дирекции. До их пор она, видно, спала, спрятав голову под крыло.

– Вернулась? – захлопотала старушка. – Ах ты, умница, ах, радость моя! Проголодалась небось? Творожок твой уже готов, домашний, свеженький, как всегда. Или ты ещё погуляешь? Ну давай, потом расскажешь, где была, что видела интересного.

– Откуда она вернулась? – не понял Я. – И куда собралась? Она же всё время была здесь!

– Так только кажется, – улыбнулась тётушка Дирекция его непониманию. – Это птица необыкновенная – птица Соня. Она умеет видеть сны.

– Сны? – сказал Я. – А чего тут необыкновенного?

– Да ты хоть знаешь, что это? Вот, смотри… она прячет голову под крыло, закрывает глаза – и с ней начинает происходить такое, что я даже описать не могу. Она переносится куда-то далеко отсюда, в удивительные края. Причём без всякой волшебной палочки. А когда возвращается, рассказывает, что видела. И это бывают такие чудеса – ты даже не представляешь.

– Почему не представляю? – сказал Я. – Я тоже умею видеть сны.

– Не может быть! – воскликнула старушка.

– Может, – объяснил ей Фонтан. – Я же говорю, он нездешний. У них, он рассказывал, и не такое бывает.

– Да, у нас все умеют видеть сны, – подтвердил Я.

– Удивительно, – сказала старушка.

И Я в первый раз подумал, что это ведь и в самом деле похоже на чудо: ты закрываешь глаза – и переносишься куда-то, и чего там с тобой только не бывает!

– Вот ведь счастливцы! Стоит вам чего хочешь пожелать – сразу голову под крыло, и пожалуйста!

– Так ведь это не по-настоящему, – сказал Я.

– Не понимаю, – сказала тётушка Дирекция.

Но тут Маленький Великан ей напомнил:

– Вы ещё не закончили про этого жадину. Значит, он выпросил у вас всё, что было?

– Да. И зеркало, и семимильные сапоги. Только радости это ему не прибавило. Он просто ни от чего не мог получить удовольствия – всё откладывал на потом. Под конец взял у меня последнее перо «Чего хочешь» – замечательное перо, хотя и одноразовое. Достаточно было задумать одно желание и записать его этим пером – желание исполнялось. Правда, только одно. Так вот, представьте, он до сих пор не написал никакого желания – всё боится, как бы не прогадать. Бедный, бедный мальчик!.. Хотя какой он теперь мальчик? Уже давно состарился – столько получилось у него дней рождения. И никто ни разу не пришёл к нему в гости. Сидит один, сторожит свои сокровища, к нему даже приблизиться боятся. Говорят: стал похож на настоящего Людоеда – такой вырос злой и жадный. Может, нельзя было его так баловать. А мне всё равно его жалко.

– Значит, вы нам ничем не поможете? – сказал Я.

– Почему? – сказала старушка. – У вас какие-нибудь желания? Я некоторые могу исполнять и так.

– Без всяких чудесных перьев?

– Ну, это смотря какие желания. Есть разные способы. Проще всего пожелать то, что наверняка возможно. Это исполняется сразу. Вот мне, например, сейчас вдруг ужасно захотелось яблока. Особенно уже надкушенного. Закрываю глаза: раз, два, три! – пожалуйста. Вот оно уже на столе. Как прекрасно!

– Так оно здесь и раньше лежало, – сказал Я.

– Вот я и говорю: это самый простой способ. И самый приятный. Правда, не всегда удаётся хотеть то, что можешь получить. А вы бы чего хотели? – спросила она у Фонтана.

– Я? Ничего.

– Ну, это тоже просто. Этого товара у меня полные ящики. Вам как, завернуть или так понесёте?

– Заверните, пожалуйста, – сказал Фонтан немного растерянно.

– Пожалуйста. – Тётушка Дирекция быстро свернула из бумаги кулёк и подала. – Можете проверить. Что там?

– Ничего.

– Как вы и заказывали. Между прочим, действительно волшебная вещь, поздравляю вас. Можете потерять, можете выбросить – всё равно это у вас останется.

– Что останется? – не понял Маленький Великан.

– Ничего. У тебя тоже есть желание?

– Не знаю, – застеснялся Маленький Великан. – Когда-то я хотел стать невидимкой.

– Зачем?

– Чтобы никто не видел, какой я маленький. Вообще невидимке здорово. Всё можно делать незаметно. Пусть удивляются: кто это нам так замечательно помогает? И никто не скажет: маленький, а такой молодец!

– Можно, конечно, и невидимкой, – задумчиво сказала старушка. – Но знаешь, ведь невидимок тоже много. Бывает, споткнёшься, а не поймёшь об кого. Или услышишь голоса, а не поймёшь чьи. Это всё они. Но невидимы они только для нас, друг друга они прекрасно видят и слышат. И великаны у них свои. В общем, там наверняка окажется то же самое. Может, тебе лучше просто стать большим?

– Но для этого надо ещё очень далеко идти!

– Не обязательно, можно сразу. Видишь занавешенную кабинку, похожа на примерочную? Это кабинка для взросления. Там на вешалке есть длинные брюки. Выбери себе по росту.

– А дальше что?

– А дальше увидишь.

Маленький Великан так и сделал. И когда он вышел, переодетый, из кабинки, все так и ахнули. Непонятно, увеличился ли он ещё в росте или нет, но он теперь не был маленький. Взрослый, молодой, очень кудрявый великан.

– Ну вот! – Тётушка Дирекция потёрла от удовольствия руки. – Два желания я выполнила. Могу и третье. Чего ты хочешь, мальчик?

– Мне надо найти одну девочку, – сказал Я.

– Девочку? А как она выглядит?

– Такая маленькая, в синем платье с цветами, волосы светлые…

– Прекрасно! – воскликнула старушка и чему-то даже засмеялась. – Подойди к этой двери и позови её по имени. Ну?

Я поколебался немного: трудно было поверить, что это так просто. Потом подошёл к двери и позвал:

– Лена!