Текст книги "Она & Он"

Автор книги: Марк Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

8

После завтрака Пол хватился мобильника. Он вывернул карманы пиджака, перерыл наваленные на столе бумаги, пошарил на всех книжных полках, заглянул даже в ванную, попытался вспомнить, когда и как в последний раз пользовался телефоном. Когда дал почитать Миа сообщение Артура! А потом забыл телефон на столике. Злясь на себя, он позвонил в ресторан «Ума», но нарвался на автоответчик: заведение еще не открылось.

Если телефон нашла официантка, она, скорее всего, унесла его с собой, ведь он оставил ей щедрые чаевые. Он набрал собственный номер – чем черт не шутит?

* * *

Миа завтракала в обществе Дейзи, когда со стороны окна до нее донесся голос Глории Гейнор, исполнявшей «I Will Survive». Подруги удивленно посмотрели друг на друга.

– Это где-то на диване, – безразлично бросила Дейзи.

– У тебя музыкальный диван? Как странно!

– Скорее у твоей сумки поутру прорезался голос.

Миа вытаращила глаза и бросилась к подозрительному предмету. Она засунула в сумочку руку, но певица умолкла.

– Бедняжка Глория устала?! – насмешливо крикнула Дейзи из кухни.

Песня возобновилась.

– Нет, она вышла на бис. Глория молодчина, знает, как завести публику!

В этот раз Миа успела ответить.

– Да, – пробормотала она. – Нет, я не официантка. Да, это я. Не думала, что вы станете трезвонить в такую рань. Я все поняла, это шутка… Да, могу… Где это? Понятия не имею… Перед Опера Гарнье в час дня? Договорились, до встречи… Конечно, я вас умоляю… До свидания.

Миа убрала телефон в сумочку и вернулась за стол. Дейзи налила ей чаю и вопросительно уставилась на нее.

– Билетер тоже был шведом?

– Что?..

– Что еще за Глория Гейнор?

– Человек забыл в кино телефон, я его подобрала, он позвонил и просит вернуть.

– Ох уж эта мне английская вежливость! Ты потащишься к Опере, чтоб вернуть незнакомцу мобильник?

– Разве этого не требуют приличия? Если бы я потеряла телефон, то была бы счастлива, если бы его нашел вежливый человек.

– А официантка при чем?

– Какая официантка?

– Проехали. Лучше ничего не знать, чем думать, что ты принимаешь меня за идиотку.

– Ничего подобного! – Миа лихорадочно соображала, как выйти из щекотливого положения. – Фильм был скучный, я вышла из зала, мужчина с соседнего кресла тоже, мы столкнулись на тротуаре и выпили по рюмочке на террасе кафе. Он ушел, забыл свой телефон, я его забрала и теперь собираюсь вернуть. Ты довольна? Теперь ты все знаешь.

– И как тебе мужчина с соседнего кресла?

– Никак. Ну, то есть ничего, симпатичный.

– Никак или симпатичный?

– Перестань, Дейзи, мы выпили по рюмочке, только и всего.

– Странно, что ты ничего мне не рассказала вчера вечером, когда вернулась. Накануне ты была гораздо разговорчивее.

– Я смертельно заскучала, захотелось чего-нибудь выпить. Умерь свою фантазию – больше ничего не было. Я отдам ему телефон, и точка.

– Точка так точка. Ты поможешь мне в ресторане сегодня вечером?

– Почему бы и нет?

– Вдруг тебе захочется опять пойти в кино?

Миа встала, отнесла тарелку в раковину и молча отправилась принимать душ.

* * *

Пол ждал ее на ступеньках перед Оперой, в гуще толпы. Он сразу узнал ее среди выходящих из метро. Она была в темных очках, в платке, с сумочкой на руке.

Он помахал ей, она ответила робкой улыбкой и направилась к нему.

– Не спрашивайте, как это произошло, я понятия не имею, – проговорила она вместо приветствия.

– Что произошло? – спросил Пол.

– Говорю вам, я не знаю, наверное, он соскользнул.

– Слишком ранний час, чтобы предположить, что вы выпили.

– Минуточку. – Она запустила в сумку руку.

Поиск ничего не дал. Она подняла ногу, поставила сумку себе на колено и стала в ней рыться, ловко держа равновесие.

– Розовый фламинго?

Она укоризненно покосилась на него и торжествующе извлекла из сумки телефон.

– Я не воровка. Не понимаю, как он очутился в моей сумочке.

– Я ничего такого не имел в виду.

– Эта встреча не считается, хорошо?

– В каком смысле не считается?

– Вы позвонили мне не потому, что вам захотелось, я тоже приехала не потому, что захотела. Единственная причина – ваш телефон.

– Хорошо, не считается. Вы мне его вернете?

Она отдала ему телефон.

– Почему Опера?

Пол повернулся к дворцу Гарнье:

– Это место действия моего следующего романа.

– Понимаю.

– Вряд ли. Все происходит главным образом внутри.

– Понимаю-понимаю.

– Какая вы упрямая! Вы хотя бы там бывали?

– А вы?

– Десятки раз, в том числе когда здание закрыто для публики.

– Хвастун!

– Вовсе нет, я подружился с директором.

– Что же происходит в этой Опере?

– Ничего вы не понимаете, сами видите! Моя героиня – потерявшая голос певица, которую неудержимо тянет сюда.

– Вот оно что!

– Что – вот оно что?

– Ничего.

– Вы же не уйдете, оставив меня здесь с вашими «вот оно что» и «ничего»?

– Что я должна, по-вашему, сделать?

– Понятия не имею, надо что-то придумать.

– Можно несколько минут полюбоваться фасадом.

– Хорошо вам шутить! Творческий процесс – хрупкая материя, вы даже не представляете, до какой степени хрупкая. Своим «ничего» вы можете на три дня лишить меня вдохновения.

– Мое «ничего» обладает такой силой? Уверяю вас, оно совершенно безобидно.

– По-вашему, четвертая сторона обложки – это что-то безобидное? Между прочим, она может подарить книге жизнь или обречь ее на смерть.

– Какая еще четвертая сторона обложки?

– Краткое содержание на задней стороне обложки.

– Успокойте меня: то, что вы рассказали про будущую книгу – это ведь не краткое ее содержание?

– Чем дальше, тем хуже! Теперь я целую неделю не смогу сочинить ни словечка.

– Раз так, мне лучше помолчать.

– Поздно, вред уже причинен.

– Вы меня дразните.

– Вовсе нет. Принято считать, что это легкий хлеб, и с определенной точки зрения так оно и есть. Ни тебе графика, ни начальства, ни структуры, но в том-то и дело, что работать без структуры – все равно что болтаться в шлюпке посреди океана. Стоит проморгать одну-единственную волну – и шлюпка переворачивается. Спросите актера, как чихнувший в разгар пьесы зритель заставляет его забыть роль. Нет, вам этого не понять…

– Вероятнее всего, – ответила Миа надменно. – Мне ужасно совестно, я вовсе не хотела так вас удручить своим легкомысленным «ничего».

– Простите, наверное, я просто не в духе. Вернувшись вчера вечером, я не выжал из себя ни единой строчки, а ведь сидел до поздней ночи…

– Из-за вчерашнего ужина?

– Я совсем не то имел в виду.

Миа внимательно наблюдала за Полом.

– Здесь слишком много людей! – воскликнула она.

Видя его растерянность, она схватила его за руку и потянула к лестнице дворца Гарнье.

– Садитесь! – приказала она и уселась на две ступеньки ниже его. – Итак, что происходит с вашей героиней?

– Вам действительно интересно?

– Иначе я бы не спрашивала.

– Никто не понимает, в чем причина ее недуга, никакой болезни у нее не находят. Устав от бесполезного лечения, она живет затворницей в своей квартире. Опера – вся ее жизнь, а ей даже не на что купить туда билет, приходится наняться билетершей. Те, кто раньше не жалел денег, чтобы насладиться ее пением, теперь дают ей чаевые за то, что она помогает им найти место. Потом ее узнает один музыкальный критик.

– Хорошая, многообещающая роль. Что дальше?

– Дальше я еще не написал.

– Кончается хоть хорошо?

– Откуда я знаю!

– Нет уж, давайте условимся: конец должен быть хороший.

– Бросьте, я еще ничего не решил.

– Вы считаете, что в жизни не хватает трагедий, что людям мало бед, лжи, подлости, нищеты? Собираетесь еще добавить? Украсть у них время, рассказывая истории с плохим концом?

– Романы должны опираться на реальность, иначе получаются слащавыми и сентиментальными.

– Пошлите к чертям тех, кому не по душе счастливые финалы, пусть и дальше барахтаются в своей безнадежности. И так от них спасу нет, зачем еще оставлять за ними последнее слово?

– Есть и такая точка зрения.

– Нет, это вопрос здравомыслия и смелости. Что толку играть на сцене, писать книги, рисовать, ваять, – словом ввязываться во все это, если не приносишь другим радость? Выжимать из обитателей хижин слезу, потому что это престижно? Знаете, чего в наши дни стоит завоевать «Оскар»? Это хуже, чем лишиться рук или ног, отца или матери! Щедрая порция бедствий, гнусности, низости – и все рыдают и кричат: «Гений!» Тот, кто вызывает смех, заставляет мечтать, не вызывает уважения. Хватит с меня культурной гегемонии маразма. У вашего романа будет хороший конец, и точка.

– Договорились, – с опаской проговорил Пол.

Его сбило с толку ее волнение, и он не решился ей противоречить.

– К ней вернется голос? – не унималась Миа.

– Там видно будет.

– Лучше пусть вернется, иначе я не куплю вашу книгу.

– Я вам ее подарю.

– А я не стану читать.

– Хорошо, я буду работать в этом направлении.

– Рассчитываю на вас. А теперь идемте выпьем кофе и вы расскажете мне, как поступит этот критик, узнавший бывшую певицу. Какой он, кстати, – симпатяга или мерзавец?

Прежде чем у Пола нашелся ответ, она продолжала с прежним пылом:

– Вот было бы хорошо, если бы сначала он был мерзавцем, а потом благодаря ей исправился, а она благодаря ему снова бы запела. Разве не богатая идея?

Пол достал из кармана ручку и подал Миа.

– По пути в кафе настрочите мой роман, а я тем временем приготовлю буйабес.

– У вас, часом, не дурной характер?

– Полагаю, нет.

– Потому что у меня нет никакого желания пить кофе в компании человека с дурным характером.

– Уверяю вас, я не такой.

– Ладно, но это все равно не считается.

– Наверное, у вас на кухне весело, с таким-то шефом, как вы!

– Это комплимент или насмешка?

– Осторожно, не угодите под колеса! – крикнул он, хватая ее за руку и не давая выскочить на проезжую часть. – Здесь вам не Лондон, а Париж, машины появляются с другой стороны.

Они устроились на террасе «Кафе де ла Пэ».

– Хочу есть, – объявила Миа.

Пол подал ей меню.

– Ваш ресторан не обслуживает в обеденные часы?

– Почему, обслуживает.

– Кто там трудится сейчас?

– Моя партнерша, – ответила Миа, опустив глаза.

– Иметь партнершу очень практично. Увы, в моем ремесле это было бы затруднительно.

– Эту роль отчасти исполняет ваша переводчица.

– Не пишет же она за меня романы в мое отсутствие! Почему вы уехали из Англии и подались во Францию?

– Для этого нужно всего лишь пересечь Ла-Манш, а не океан. А вы?

– Я первым задал вопрос.

– Захотелось, и все. Чтобы изменить жизнь.

– Дело в вашем бывшем… друге? Вы же не вчера здесь объявились?

– Я бы предпочла не говорить об этом. Лучше расскажите, почему вы покинули Сан-Франциско.

– Сначала сделаем заказ. Выяснилось, что я тоже голоден.

Как только официант отошел, Пол поведал ей об эпизоде, последовавшем за изданием его первого романа, о своей внезапной славе, ставшей для него суровым испытанием.

– Вас подкосила известность? – заинтересовалась Миа.

– Не будем преувеличивать, писателю не приходится даже мечтать о славе рок-певца или кинозвезды, но я не играл роль, а вывалил на бумагу свои собственные внутренности – в переносном смысле, разумеется. И это при моей болезненной стеснительности! Поверите ли, в колледже я даже принимал душ в трусах!

– Сегодня ваша физиономия красуется на первой полосе газеты, а уже завтра в эту газету заворачивают жареную рыбу. Вот и вся цена известности, – проговорила Миа.

– Вам часто приходится подавать клиентам жареную рыбу?

– Фиш-энд-чипс снова стала модным блюдом, – ответила она с улыбкой. – Как ни странно, сейчас мне самой ее захотелось.

– Тоска по родине?

– Нет, это мне несвойственно.

– Он так вас измучил?

– Я свалилась с большой высоты, я была единственной, кто не видел изнанки экрана.

– Какого экрана?

– Это так, к слову.

– Любовь ослепляет.

– Думаю, эта вопиющая банальность – как раз обо мне. Что вам мешает отправиться к вашей переводчице? Писатель может творить где угодно, разве нет?

– Не знаю, хочет ли этого она. Если бы хотела, то, наверное, подала бы мне сигнал.

– Необязательно. Вы много общаетесь?

– По скайпу раз в неделю, в выходные. Иногда по электронной почте. Мне знаком только маленький уголок ее квартиры – тот, который попадает в камеру ее компьютера, остальное отдано на волю воображения.

– В двадцать лет я влюбилась в одного ньюйоркца. Наверное, расстояние усиливало мои чувства к нему. Невозможность видеться, прикасаться друг к другу подогревала воображение. Однажды я собрала все, что сэкономила, и купила билет на самолет. Я провела там одну из лучших недель в своей жизни. Вернулась опьяненная, полная надежд, с решением найти способ уехать туда жить.

– И как, получилось?

– Где там! Стоило мне сообщить ему о своем плане, как все изменилось. Он стал гораздо реже звонить, а с приближением зимы наши отношения и вовсе зачахли. Я мучилась, пока его не забыла, но никогда не жалела, что пережила это приключение.

– Я остаюсь здесь по той же самой причине: чтобы забыть.

– Боязнь летать, выходит, ни при чем?

– При чем, она служит удобным предлогом. А каким предлогом пользуетесь вы?

Миа отодвинула тарелку и залпом выпила стакан воды.

– Какой предлог можно найти для нашей следующей встречи? – спросила она с улыбкой.

– Разве он нужен?

– Нет, если вы захотите позвонить первым.

– Нет-нет-нет! Это слишком просто. Нет такого закона о дружбе, согласно которому мужчинам полагалось бы делать первый шаг. Более того, я считаю, что во имя равенства полов эта привилегия должна принадлежать женщинам.

– Категорически с вами не согласна.

– Разумеется, поскольку вас это не устраивает.

Они немного помолчали, разглядывая прохожих.

– Как насчет того, чтобы побывать в Опере, когда она закрыта для публики? – осведомился Пол.

– Правда, что там есть подземное озеро?

– А на крыше пчелиные ульи.

– Я бы с радостью!

– Отлично, я этим займусь. Я позвоню и сообщу, когда можно будет это сделать.

– Сначала я должна дать вам номер своего телефона.

Пол вооружился ручкой и открыл записную книжку.

– Я вас слушаю.

– Вы еще его не попросили. И нечего так на меня смотреть. В дружбе тоже существуют свои формальности.

– Можно попросить ваш номер телефона? – спросил Пол со вздохом.

Миа схватила его ручку и чиркнула на странице записной книжки.

– Вы сохранили свой английский номер? – удивленно спросил Пол.

– Сохранила… – смущенно призналась она.

– Согласитесь, с вами непросто.

– Со мной, а не вообще со всеми женщинами?

– Со всеми женщинами, – проворчал Пол.

– В противном случае вы бы смертельно заскучали. В этот раз плачу я. Не вздумайте спорить!

– Я бы удивился, если бы официант согласился взять деньги у вас. Я обедаю здесь через день, он хорошо меня знает. К тому же кредитная карточка у вас тоже английская…

Миа пришлось с ним согласиться.

– Что ж, до встречи, – сказала она, протягивая ему руку.

– До встречи, – ответил Пол.

Он смотрел ей вслед, пока она не спустилась в метро.

9

На лестничной площадке Пола дожидался Артур.

– Боюсь, я потерял ключ от квартиры, – с виноватым видом сообщил он.

– Час от часу не легче! – Пол отпер дверь. – Как вам Онфлер?

– Очаровательно!

Пол молча прошел в квартиру.

– Ты так на меня сердишься? – спросил его Артур. – Это была невинная шутка.

– Где твоя жена?

– Навещает коллегу, стажирующуюся в Американском госпитале.

– У вас есть планы на сегодняшний вечер? – спросил Пол, готовя кофе.

– Не хочешь об этом говорить? Это твоя месть?

– Если ты считаешь, что я могу зря терять время, то тебе надо повзрослеть, старина.

– Все было так ужасно?

– Смотря о чем речь: о том, как эта женщина на протяжении получаса считала, что ужинает с психом, или о том, как я понял, в какое глупое положение ты меня поставил?

– Она показалась мне симпатичной, вы вполне могли бы провести вдвоем приятный вечер.

Пол подошел к Артуру и насильно сунул ему в руки чашку кофе.

– Разве она могла приятно провести вечер, когда лучший друг того человека, с которым она ужинала, поиздевался над ней так, как ни один мужчина не имеет права издеваться ни над одной женщиной?

– Она тебе приглянулась! – ахнул Артур. – Раз ты встаешь в оборонительную стойку, значит, она тебе понравилась.

Он захлопал в ладоши, подошел к письменному столу Пола и плюхнулся в кресло.

– Да-да, чувствуй себя как дома! – прошипел Пол.

– Конечно, ты мне отомстишь. Не знаю пока, когда и как, но уверен, что дорого заплачу за содеянное. Но пока отложим это в сторону. Рассказывай!

– Мне нечего рассказывать, фарс продолжался десять минут. Сколько, по-твоему, нужно двум людям с нормальным уровнем интеллекта, чтобы понять, что их обвели вокруг пальца? Я извинился за тебя и объяснил ей, что мой лучший друг очень мил, только он набитый дурак, после чего мы расстались. Я даже не запомнил ее имени.

– Это все?

– Представь, все.

– В общем, ничего страшного.

– Ничего страшного, но в одном ты прав: ты у меня поплатишься!

* * *

Выйдя из метро, Миа направилась в книжный магазин. Там она побродила вдоль прилавков и, не найдя того, что искала, обратилась к продавцу. Он пощелкал по клавиатуре компьютера и подвел ее к стеллажу.

– Кажется, была одна… – Он привстал на цыпочки. – Вот, пожалуйста. Других книг этого автора у меня нет.

– Можете заказать?

– Разумеется. Если вы любите читать, я могу предложить вам произведения и других писателей.

– Разве этот не годится для любителей чтения?

– Годится, но есть более искусные.

– Вы читали какой-нибудь из его романов?

– Всего не прочтешь при всем желании, – ответил книготорговец со вздохом.

– Как же тогда вы можете оценивать его уровень?

Книготорговец смерил ее взглядом и вернулся за прилавок.

– Так вам заказывать другие его книги? – осведомился он, выбивая чек.

– Нет, – ответила она, – я начну с этой, а другие закажу в менее искусном магазине.

– Я не хотел показаться неучтивым, но этот автор американец, а при переводе многое теряется.

– Я сама переводчица, – заявила Миа, уперев руки в боки.

Книготорговец несколько секунд стоял разинув рот:

– Я допустил бестактность, так что теперь обязан сделать вам скидку.

Миа вышла на улицу, листая на ходу роман, потом перевернула книгу, чтобы прочесть на обложке краткое содержание, и улыбнулась, увидев фотографию Пола. Впервые в жизни она держала в руках книгу, написанную человеком, с которым она была знакома, хоть и совсем недавно. Вспомнила свою пикировку с продавцом, и ей стало стыдно: что за муха ее укусила? Обычно она не позволяла себе задираться. С другой стороны, она была довольна: сказала что думала. Миа ощущала в себе какую-то перемену, ей нравился внутренний голос, требовавший от нее самоутверждения. Она остановила такси и попросила водителя отвезти ее на улицу Риволи, к английскому книжному магазину.

Через несколько минут она вышла из него с американским оригиналом первого романа Пола. Начала читать по пути на Монмартр, продолжала, поднимаясь по улице Лепик, потом уселась на скамейку на площади Тертр и долго не отрывалась от книги.

Художник, стоявший за своим мольбертом, улыбался ей, но она его не замечала.

* * *

Под вечер она пришла в ресторан. Дейзи уже стояла у плиты. Доверив кастрюли повару Роберу, она отвела Миа в сторонку:

– Конечно, это занятие не по твоему профилю, но моя официантка уволилась, а замену я буду искать еще несколько дней. Ты неплохо справляешься. Знаю, я требую слишком много…

– Да, – согласилась Миа, не дав подруге договорить.

– Ты не против?

– Говорю тебе, нет.

– Кейт Бланшетт скандалить не будет?

– А ей никто слова не даст. Будь я на ее месте, вложила бы средства в ресторан. У тебя проблема с деньгами, а у меня нет. Можно было бы освежить зал, нанять надежную официантку, которой ты платила бы достаточно, и она бы не сбежала…

– Зал и так хорош, – перебила ее Дейзи. – Мне просто сейчас нужна помощь.

– Ты не обязана отвечать немедленно. Обдумай мое предложение.

– Как там в Опере?

– Я отдала ему телефон и ушла.

– Больше ничего?

– Ничего.

– Он гомосексуалист?

– Я его не спрашивала.

– Ты едешь через весь город, чтобы вернуть ему телефон, а он ограничивается «спасибо» и «до свидания»? Может, он и вправду швед, но тогда с самого севера Швеции!

– Ты всюду видишь только плохое.

– С чего ты взяла, что я думаю о плохом?

Миа промолчала. Повязав фартук, она принялась накрывать столики.

* * *

Пол поужинал с Артуром и Лорэн в бистро на улице Бургонь. Вино лилось рекой, шутка, жертвой которой он стал, была отправлена в разряд воспоминаний. На следующий день его друзья уезжали в Прованс, и он спешил воспользоваться их присутствием.

– Кажется, она права… – бросил Пол на эспланаде Дома инвалидов.

– Кто? – спросила Лорэн.

– Мой издатель.

– Я думал, он мужчина, – сказал Артур.

– Конечно, мужчина! – спохватился Пол.

– В чем же он прав? – поинтересовалась Лорэн.

– Мне надо отправиться в Корею и облегчить душу. Мой страх перед полетами – это просто смешно!

– Раз ты так осмелел, добро пожаловать назад в Сан-Франциско! – сказал Артур.

– Оставь его в покое, – вмешалась Лорэн, – раз ему хочется в Сеул, ты должен его подбодрить.

Артур положил Полу руку на плечо.

– Раз твое счастье там, то несколько лишних тысяч километров не отдалят тебя от нас.

– Никогда не подумал бы, что у тебя так плохо с географией! Представь, так мы только сблизимся! Смотри никому не рассказывай: Земля круглая!

Вернувшись домой, Пол без всякого вдохновения уселся за компьютер. К часу ночи у него было готово электронное письмо.

«Кионг,

я давно должен был бы к тебе приехать, не спрашивая разрешения. Я думаю о тебе, когда просыпаюсь, потом весь день и поздно вечером, для меня думать о тебе так же естественно, как дышать. Стоит закрыть глаза – и передо мной возникаешь ты. Вот ты опираешься о мой письменный стол, вот читаешь мне, вот мысленно переводишь, не произнося ни слова. Знаешь, я незаметно за тобой наблюдаю. Писатель и переводчица, связанные молчанием, – чем не сцена из фильма братьев Маркс?

Если бы сердечные болезни были заразными, ты полюбила бы меня так же сильно, как я тебя.

Наши чувства такие разные, но есть надежда, что они вырастут и оформятся. Мои стали зрелыми, но упорно не желают быть такими, как у всех… Из слов можно создавать что угодно, в том числе прекрасные истории, почему же это так трудно в жизни?

Я прилечу, но не ради этой книжной ярмарки, а к тебе, если ты, конечно, хочешь, мы побродим вместе, ты познакомишь меня с городом, с твоими друзьями, а может, в этот раз я просто засяду писать, а ты станешь на меня смотреть.

До скорой встречи, хотя, когда стремишься к человеку, время словно бы стареет и еле-еле плетется.

Пол».

Заканчивая письмо, он подумал, что Кионг, наверное, уже встала. В какой момент дня она прочтет слова, которые он только что ей отправил? Этот вопрос надолго лишил его сна.

* * *

Артур положил компьютер себе на колени, вошел на сайт знакомств, ввел логин и пароль и открыл созданный им аккаунт с единственной целью – безжалостно его удалить. Под фотографией его лучшего друга мигал конвертик. Артур оглянулся на Лорэн, но она уже спала. Поколебавшись совсем недолго, он кликнул по конвертику.

«Дорогой Пол,

мы говорили о телефонных звонках, но не об электронных письмах, так что они не в счет.

В конце моей записки вы найдете мой адрес, мы сможем общаться не через этот сайт, и это позволит больше не вспоминать те унизительные минуты.

Я хотела поблагодарить вас за этот незапланированный обед и попросить не переживать из-за моего «ничего». Я вспоминала ваш сюжет, и мне захотелось узнать продолжение, так что забудьте про пустые страницы, вернее, побыстрее их заполните. Я предвкушаю посещение Оперы, особенно когда туда никого не пускают. Запрет очень вдохновляет.

Вечер в ресторане был тяжкий, слишком много народу, но такова расплата за успех, перед моей кухней невозможно устоять.

Желаю вам спокойной ночи.

До скорой встречи,

Миа».

* * *

– Можно забрать компьютер? – спросила Дейзи, просовывая голову в дверь комнаты Миа.

– Я только что закончила.

– Кому ты пишешь? Я слышала, ты стучала по клавишам как угорелая.

– У меня трудности с французской клавиатурой, у вас буквы на неправильных местах.

– Так кому? – повторила Дейзи, присаживаясь в ногах кровати.

– Крестону, давно не сообщала ему о себе.

– Пишешь что-то хорошее?

– Мне нравится моя парижская жизнь, даже работа в ресторане.

– Сегодня вечером народу было маловато, если так пойдет и дальше, придется закрывать лавочку.

Миа отложила компьютер и сосредоточила все внимание на подруге:

– Просто плохой период, у людей нет денег. Кризис не может длиться вечно.

– У меня тоже нет денег, при таких тенденциях моему ресторану тоже придет конец.

– Если тебе больше не нужна моя помощь, то разреши хотя бы дать тебе взаймы.

– Извини, не нужно. Я сижу без гроша, но у меня есть собственное достоинство.

Дейзи прилегла рядом с Миа. Ей помешало что-то твердое под подушкой, она пошарила там рукой и достала книгу. Перевернув ее, она прочла текст на задней странице обложки.

– Почему-то мне кажется знакомым это лицо… – пробормотала она, глядя на фотографию автора.

– Он американец, очень известный.

– У меня никогда нет времени на чтение. Определенно я его знаю… Наверное, он бывал в моем ресторане.

– Кто знает? – отозвалась Миа, краснея.

– Ты купила ее сегодня? О чем она?

– Я еще не начала читать.

– Купила, не зная, про что это?

– Я послушалась совета продавца.

– Что ж, читай, а я пошла спать, устала как собака.

Дейзи поднялась и побрела к двери.

– А книга? – робко напомнила Миа.

Дейзи, машинально забравшая книгу с собой, еще раз взглянула на фотографию и бросила книгу на кровать.

– До завтра.

Она затворила дверь, но тут же снова в нее заглянула.

– У тебя странный вид.

– Странный – это как?

– Не знаю. Может, книжка – подарок того незнакомца с телефоном?

– Сама видишь, она же не на шведском с севера Швеции!

Дейзи окинула Миа подозрительным взглядом и вышла.

– Точно тебе говорю, вид у тебя какой-то странный, – донеслось из-за двери.