Текст книги "В облаках (СИ)"

Автор книги: Мария Зябликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Вот видишь, – смеется в ответ. – Ты не сдашь. Стюардессы не могут быть такими агрессивными, если их выводят на это. А ты ведешься. Подумай об этом. Если комиссия не увидит это, то я приложу все усилия, чтобы показать им, какая ты.

– Меня выводишь только ты, со своей идиотской ухмылкой.

Майк ставит кружку на стол, и подходит ко мне, преграждая путь. Одну руку он кладет на ручку дверцы, а второй опирается на дверь, возле моего лица, приближаясь очень близко.

– Если только я так на тебя влияю, может мне стоит научить тебя держать себя в руках? – шепчет, тихо на ушко, обдувая дыханием. Я ощущаю аромат его одеколона и не могу не вдохнуть его. Прикрываю глаза от наслаждения, а фантазии уже блуждают где-то далеко за пределами реальности. – Давай… – нежно прикусывает мочку уха. Я готова кричать, но контролирую свои руки, и губы. – Я научу тебя держать себя в руках. Это будет полезно для тебя. Я вижу в тебе огонь, самоуверенность, которую тебе хочется показать. Тебе не справиться самой с этим дерьмом. Ты ошибешься в любой момент, и это может стоить тебе карьеры. Я понял, что для тебя эта работа важна больше, чем для других. – Он отходит от меня, протягивая мне руку. – Идет?

Я смотрю на него, абсолютно не понимая, что он хочет от меня. Научить держать себя в руках? Ни хрена, судя по последним минутам просто залезть мне в трусы.

– Пошел в жопу! Учи кого-нибудь другого, – отпихиваю его от себя и выхожу из кабинета. Быстрым шагом я направляюсь к аудитории, в которой должны проходить экзамены.

– Удачи, Диас! – кричит он, на что получает мой коронный жест, специально приготовленный для него уже по традиции – средний палец.

Какого хрена он там себе вообразил? Я неуравновешенная? Не гожусь на эту должность, потому что вспыльчивая? Ох, блять, надеюсь, этот кретин не станет заваливать меня.

Я захожу в класс, в котором все уже сидят за отдельными столами. Перед каждым лежат конверты с тестом внутри. По аудитории разносится звук щелкающих ручек и стучащих о парту карандашей. Напряжение витает в воздухе. Сажусь на свободное место,ожидая начала. Минуты тянутся одна за другой, а в кабинете становится душновато.

– Ну, что. Сегодня важный день для каждого из вас, – входит в кабинет мистер Уокер,– вы должны выложиться по максимуму. У вас есть ровно один час. Команды об окончании не будет. Вы всё должны контролировать самостоятельно. Если кто-то из вас опоздает хоть на минуту, то тесты не принимаются. До указанного времени жду ваши работы на этом столе, – указывает на стол возле выхода. – После этого вы покидаете кабинет, и как только соберутся члены комиссии и проверят ваши работы, мы будем вызывать вас для оглашения результатов. Те из вас, кто не прошли тест, могут пересдать его повторно через полгода. Те, кто сдаст тест, продолжат экзамен. Далее мы уже объясним, что будет вас ожидать. Вопросы? – В кабинете тишина, все только отрицательно машут головами. – Отлично. Желаю всем удачи. Можете приступать.

Я вскрываю конверт. Десять листов. На семи из них вопросы в виде теста, на восьмом задание: описать три положительных качества в работе бортпроводника и три отрицательных, при этом, в графе отрицательных нельзя ничего не писать. Строго три пункта. Вот же дерьмо. В этом задании сплоховать нельзя. Минусы могут обернуться против меня и нужно хорошенько все продумать.

Я начинаю с теста. Один за другим я даю правильные ответы. Я даже не задумываюсь над ними, потому что знаю. Все доведено до автоматизма. За три месяца из нас сделали роботов, которые будут четко знать, что делать в той или иной ситуации, и без разницы как ты себя чувствуешь. Изредка я смотрю на часы, висящие на противоположной стене. Боже, мне кажется, что минутная стрелка сравнима с секундной и движется с рекордной скоростью, стараясь сократить отведенный для нас час. Я заканчиваю с тестами и перехожу к последнему заданию: «Что мне нравится в работе стюардессы?» Первое – общение с людьми. Второе – стюардессы универсальны. Есть теория, что бортпроводники обладают сотней различных профессий. Третье – активность.

«Что мне не нравится в работе бортпроводника?» Я отвожу карандаш в сторону и откидываюсь на спинку стула, переводя взгляд сначала на часы, а затем на окно. У меня есть еще 20 минут, чтобы решить этот вопрос. У меня нет негативных мнений об этой профессии, по крайней мере пока. Хочется написать то, что не приведет комиссию к выводу, что я не годна. А тем более, чтобы Майк оказался прав. Майк, Майк, Майк… Долбанный козел. Хотя и очень аппетитный. Ай, все, хватит о нем думать!

Но из головы так и не выходит наше первое занятие с ним: «Ну, без этого никуда, мисс Диас. Очень здорово, что у Вас есть чувство юмора. Это может разрядить сложную ситуацию», – ”звучит его голос воспоминанием в моем подсознании.Юмор. Точно! Юмор!

Что мне не нравится в работе бортпроводника? Первое – раннее появление морщин на лице из-за постоянной улыбки пассажирам. Второе – мнение, что стюардессы это официантки. Третье – это конец долгожданной мечты многих людей. Дальше начинается работа и цель достигнута.

Я перечитываю все, что написала. Проверяю правильность ответов и смотрю на часы. До конца остается еще 10 минут. Встав, я направляюсь к столу у выхода, чтобы сдать тест, и все сидящие тут же поднимают головы, провожая меня взглядом. Кто-то с завистью, кто-то с укором и презрением. Но мне плевать.

Я всегда старалась быть милой и дружелюбной, несмотря на все шепоты за моей спиной. «Неважно, насколько тебе неприятен человек. Не нужно показывать этого. Будь выше», – говорила мне Эмили каждый день вначале дня, который мне нужно было провести в университете, принимая на себя новые гадости. Именно так я и поступала, поступаю и буду поступать всегда.

Через сорок минут, мы дружно обсуждаем свои тесты друг с другом, нервничая, ожидая итогов. Жутко трясёт все тело в предвкушении итогов. Одна девушка облокотилась на парту руками и положила на них голову. Судя по нашим разговорам, она понимает, что не пройдет дальше. Кто-то нервно смеется, чтобы скрыть переживания, кто-то вышагивает, чтобы унять дрожь. В кабинете становится душно с каждой ожидаемой минутой. Минутная стрелка уже несравнима с секундной, скорее, наоборот – с часовой. Дышать становится все труднее, в горле пересохло. Шумно отодвинув стул, я встаю и направляюсь к кулеру за водой, но тут открывается дверь в кабинет и входит мистер Уокер. Нервно сглотнув, я смотрю то на него, то на лист в его руках.

– Итак, – начинает пожилой мужчина, – напоминаю, что те из вас, кто не прошел сегодняшний отбор, могут повторить сдачу через полгода. – Сердце бешено стучит в груди, руки трясутся, в горле словно пустыня. А в кабинете, в котором еще пару минут назад было невыносимо душно, стало резко холодно. – Чьи имена я назову – прошу на выход. Рейчел Стюарт. Мишель Грин. Сьюзен Макларен. – Фамилии и имена сменяли одна другую, и я видела, как менялись лица этих людей. Печаль, злость, непонимание. Сьюзен вышла из кабинета, вытирая непрошеные слезы. Я видела ее сияющие глаза, когда она сумела вытащить огромного парня по имени Стен из бассейна на плот, при упражнении. Она вкладывала всю себя. Но это было сложно принять. С каждым новым человеком из списка, нас становится все меньше и меньше в кабинете, и я молюсь, чтоб не услышать свою фамилию. Я умоляю Бога, скрестив пальцы на руках и надеясь, что моя верная подруга покрывает меня трехэтажным матом. – И Кира Диас. Кира Диас. Кира Диас. Мое имя звоном отдается внутри моей головы, словно я колокол, по которому ударили. Стою. Не двигаясь. Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Черт. Черт, все провалилось! Меня резко перестало трясти и накрыло волной без эмоциональности. Хотя нет. Мне хочется орать. Кричать настолько громко, чтобы все поняли насколько это больно для меня. Насколько это важно для меня. Я никогда не хотела ничего настолько сильно, как эту работу.

Моё отчаяние сменяется гневом, злостью, и начинается новая порция содрогания всех участков тела одновременно. Оставшиеся смотрят на меня, но я все так же стою, опустив руки, и до конца не могу поверить в происходящее – я в пролете. Даже не просто в пролете, я в жопе! Глубокой. Поднимаю гневный взгляд на ребят, сидящих за столами. Как могут они остаться здесь и занять мое место. Хочу разорвать, порвать, растоптать их всех! Похер на манеры.

– Кира, прошу, выйди в коридор. Не задерживай других, – говорит мистер Уокер, указывая рукой на дверь. Одарив его гневным взглядом, я делаю шаг по направлению к выходу, но ноги, словно два огромных многотонных камня. Выйдя в коридор, все стоят организованной группой возле Майка Сандерса. Дерьмо в квадрате. Только его еще не хватало, посмеяться надо мной. Его идиотская улыбка уже сияет, словно он одна из этих фотомоделей из модных журналов. Слащавая и наигранная.

– Ну, вот и последний, – начинает он. – Ну что, неудачники. Это были тяжелые три месяца в вашей жизни. Но хочется отметить работу и отдачу каждого из вас. Именно благодаря этим качествам… Вы проходите дальше.

– Что? – шиплю я сама себе под нос, неверя тому, что он говорит. Толпа учеников оглушает криками весь коридор, ликуя, радуясь. – Прошли дальше. – Снова повторяю это для себя, уже более уверенно. – Твою мать, прошли. Да. Я же знала!

– Поздравляю, Кира, – говорит Сандерс, подходя ко мне. – У тебя самый лучший результат. Хотя клоунада была лишней в ответах, но она всем понравилась.

– Спасибо.

– Ты ведь понимаешь, что это еще не все. И на следующем этапе тебе будет не сладко. Уж я то постараюсь.

– Потому что ты мудак, каких еще поискать нужно. Что тебе вообще нужно от меня? – наклоняюсь чуть ближе, чтобы остальные ребята не слышали нашу «дружескую» перепалку. Хочется залепить ему оплеуху прямо здесь, но я сдерживаюсь, как могу.

– Всего лишь показать, что ты не та, кем себя считаешь. Ты дикая кошка, которая пытается скрыться под маской маленького котенка. Но я могу научить тебя найтиэту золотую середину. А сейчас ты кидаешься из крайности в крайность. – Отходит от меня. – Прошу всех пройти в тот кабинет, – указывая рукой на открытую дверь, обращается Сандерс к ученикам, но потом снова возвращается взглядом ко мне. И в его глазах я вижу огонь, страсть. Его забавляют эти разговоры. – Ты и сама знаешь это. Ты слишком вспыльчивая. Я тоже был таким. Нам есть, что обсудить. А если надумаешь, то… – протягивает мне свою визитку, разворачивается и входит в кабинет, в котором нас уже ожидает толпа радостных студентов. А я смотрю на маленькую белую картонку с рисунком синих крыльев авиации. «Майк Сандерс. Пилот – Инструктор». Так же указаны контактные телефоны, и адрес.

Через час, когда нам рассказали о проведении второго этапа сдачи экзамена, я стояла в коридоре, ожидая своей очереди. Каждый, кто выходил из кабинета, делился эмоциями и рассказывал, что там было. Кто-то должен был потушить огонь. Кто-то должен был восстановить ритм сердца пассажира. Кому-то пришлось общаться с пассажиром, не говорящем на английском, пытаясь объяснить, что водку в эконом классе не подают даже для смелости. Все это не раз оттачивалось, записывалось и повторялось на занятиях. Но все равно некоторые не справлялись с задачей. Настал мой черед, и я вхожу в тот самый ангар, с самолетом. Комиссия сидит на пассажирских сиденьях, а на тележке лежат билеты с заданиями. Я выбираю, водя пальцем над аккуратно разложеннымилистами, тот, который будет моим. И тяну.

«Вы летите международным рейсом. На вашем борту оказался дебошир, который изрядно выпил, пронеся алкоголь маленькими порциями на борт. Он требует, чтобы ему разрешили закурить в туалете. Перед данным пассажиром сидит семья, с маленьким ребенком, который начинает плакать. Вся обстановка вызывает недовольство остальных пассажиров. Ваши действия?»

Ух. Вот это задачка. Я вдыхаю. Отдаю лист с заданием Майку.

– Отлично. Итак. Я твой разъяренный пассажир. Элизабет и Уокер будут семьей. У тебя есть 5 минут на выполнение этого задания. Времени на «подумать» нет. Поехали.

И тут Майк начинает очень правдоподобно исполнять свою роль, шатаясь между рядами, задевая своей задницей сидящих членов комиссии, которые должны были исполнять роль пассажиров. Эмили активировала нашего малыша, который начал издавать звуки плача на весь ангар, эхом отражающегося от стен, на что естественно Уокер, как порядочный отец просит Эмили угомонить ребенка, и утихомирить Майка.

– Девушка, я Вам что говорю. Я хочу курить. Лететь еще восемь часов. Да я подохну тут.

Ну что ж, поехали: – Сэр, я понимаю Ваше желание, но, к сожалению, это невозможно сделать на борту. Прошу Вас сесть на свое место.

– Да кого ты там понимаешь. Я тебе говорю – курить хочу!

– По правилам всех авиакомпаний это запрещено на борту самолета. Вы должны понимать угрозу не только себе, но и окружающим.

– Да плевать я хотел. Думаешь самая умная здесь? – блин, он начинает меня бесить. Уокер пытается влезть в наш разговор, чтобы помочь угомонить его, но этого тоже нельзя допускать, чтобы не создать накаленную ситуацию. Поэтому я даю понять Уокеру, что решу проблему сама, но тот говорит что-то о плачущем ребенке.

– Сэр, если Вы не успокоитесь и продолжите мешать остальным, то я буду вынуждена предпринять меры.

– Да какие еще меры? Что ты можешь? Ты никто. Захочу и прямо тут закурю. Пассажир всегда прав. – В этот момент Майк имитирует, что достает пачку сигарет и вставляет одну в рот. Я знаю, что еще слишком рано для этого. Но думаю, что Майк так просто от меня не избавится. Он будет делать все, чтобы дружелюбная улыбка, которая была на мне с того момента, как я зашла сюда, сменилась гневом или срывом. И мне хотелось. Ужасно хотелось наорать на него. Послать как обычно. Но нельзя. Тем более, сейчас. Хотелось просто ему врезать. Поэтому я делаю одну не запрещенную вещь. Начинаю поворачиваться к нему спиной и моментально оборачиваюсьобратно, ударяя его ребром ладони по подбородку. От этого Майк падает на Уокера. Уокер смотрит то на Сандерса, то на меня, а затем начинает хохотать, а за ним и вся остальная комиссия. Майк потирает место удара, абсолютно не ожидая, что я осмелюсь его применить. Обычно все решается словами, и я должна применять этот способ строго в критических ситуациях. Эту же можно было решить словами, будь на этом месте простой пассажир. Но не Майк. Он бы просто не дал этого сделать. Тем более я показала, что могу это сделать, если потребуется, и даже глазом не моргну. Так ему.

– Кира, на самом деле, ты должна понимать, что это самая крайняя мера, и применять ее постоянно нельзя.

– Я понимаю, – отвечаю я Джею. – Но Вы же знаете, что он бы не остановился, пока не довел всех пассажиров и членов экипажа до седых волос. Поэтому решила не терять зря время, и показать, что если необходимо, то смогу и к таким мерам прибегнуть.

– Этовсе хорошо, ты действительно большая молодец, что не боишься дать по морде этому зас… Майку, – оговаривается Уокер, – но и конфликтный пассажир не всегда сможет успокоиться, желая отыграться на тебе по полной. Тебе нужно держать себя под контролем всегда, каждую секунду, что ты проводишь на борту самолета. Но в целом, я видел все три месяца, как упорно ты старалась показать все, на что способна. И лично я говорю тебе да! – улыбаясь, проговаривает седовласый инструктор. Его глаза тоже выдают счастливый огонек во взгляде. Добрый и теплый. Я словно масло, таю под прямыми лучами солнца, растекаясь от его слов и решения.

– Да! – Слышу тоже самое от других членов комиссии. Твою мать ДА! мои глаза наполняются новой порцией слез. Радостных, веселых. Мне все так же хочется кричать, но уже от счастья. От того, что я смогла это сделать. Пройти через огонь и воду к своей цели. Это незабываемый момент в моей жизни. Хочу запомнить каждую деталь: улыбающихся членов комиссии, Уокера, который протягивает мне сертификат стюардессы, и глаза… Голубые глаза Майка, которые улыбаются искренней улыбкой за меня. Я хватаю сертификат и уже не могу сдерживать своих эмоций. Слезы стекают по щекам, а я хватаю Джея Уокера в свои объятия.

– Боже, спасибо. Спасибо вам всем! – отпускаю его и обнимаю Элизабет. – Вы такие замечательные. Без вас я бы не справилась! Вы самые лучшие и незабываемые педагоги во всем мире. – И самым последним я обнимаю Сандерса. Но поскольку я выдала такой длинный монолог, то весь воздух вышел из моих легких и я вдыхаю полной грудью его аромат, который вызывает во мне головокружительные эмоции. Все тело содрогается от всхлипов радости и счастья, которое как солнышко проникает в мое тело, согревая его не сверху, а изнутри, заполняя все пустоты. – Вы не представляете, как это важно для меня. Как воздух.

– Итак, Кира, ты действительно заслужила это. – В этот момент Джей протягивает мне небольшую книжку с твердой корочкой темно синего цвета, но котором золотыми буквами написано «Сертификат бортпроводника». Я тянусь к ней дрожащими руками пытаясь осознать, что это действительно происходит. – Но повторюсь еще раз. Тебе нужно стать еще более милой и дружелюбной. Не стоит ломать всем недоброжелательным пассажирам подбородок. Поработай над этим. Попроси, чтобы твои друзья доставали тебя при любой возможности, и старайся отработать с ними. Это пригодится тебе в воздухе, чтобы лишний раз случайно не навести панику на борту. Мы договорились? – Я перевожу взгляд с заветного документа на Джея, а затем на Майка, который говорил мне ровно тоже самое, предлагая помощь. Он что, видит меня насквозь и желает помочь? Его взгляд словно две обжигающие льдинки: прозрачно-голубой, словно охлаждающая вода в нетронутой людьми бухте, и горячий, как обжигающий песок нагретый солнцем. Не знаю на счет помочь, но явно он хочет. Я это чувствую, и то, что он сделал в кабинете, говорит об этом с точностью на сто процентов. Он меня точно хочет. От этой мысли я улыбаюсь, ина моих щеках появляются ямочки. Потому что уж я бы точно не отказалась уложить этого красавца на лопатки и наслаждаться им всю ночь. Тем более, как только я возьму в руки эту синенькую корочку, то автоматически я больше не его студентка, а он не мой учитель. Мы будем просто двумя взрослыми людьми, которые могут насладиться диким трахом на одну ночь, и разойтись своей дорогой. Иначе взгляд этих кристаллов небесного цвета будет сводить меня с ума до конца дней моих.

– Да, я буду работать над собой каждый день и каждый час, – все еще не сводя глаз с Майка, говорю я и прикусываю нижнюю губу.

– Вот и отлично. Поздравляю тебя с успешным выпуском. С тобой свяжутся сегодня или завтра, чтобы назначить первый полет и выдать график работы на этот месяц. Добро пожаловать в AmericanAirlines. А теперь бегом получать форму. – Отдает мне сертификат и пожимает руку крепкой хваткой, улыбаясь такой же улыбкой, что и я.

Я выбегаю из кабинета, светясь от счастья, вызывая следующего кандидата. Эти чувства восторга так сложно описать. Словно у меня выросли крылья, и я мчусь на всех парах вверх, не желая приземляться на землю. Хочу, чтобы все знали, что у меня все получилось. Конечно же, первым делом набрала Эмили, пока бежала в Прачечную получать форму. Услышав пронзительный визг в трубке на мою новость, я поняла, что сегодня нас ждет горячий вечер в компании бутылочки «Дом Периньон».

Униформа была темно синего цвета, включающая в себя две юбки, одну пару брюк, два пиджака, пилотку и две белоснежные рубашки. Два ярко красных платочка, служили основным атрибутом во внешности. И, конечно же, крылышки с двумя АА. Это не была одежда от Кутюрье, но она была практичной и удобной. Тем более, создать свой элегантный образ мы просто обязаны косметикой. У нас даже входило это в обучающую программу. Неважно, сколько вы на ногах – пять минут или двенадцать часов. Мы должны выглядеть, словно только что накрасились и сделали прическу.

Парящей походкой я покидаю ученый центр и направляюсь домой, пытаясь поймать свободную желтую машину с характерными для такси черными шашечками. Сейчас самый час пик. Люди вышли на улицу из душных офисов, чтобы поскорее добраться домой. Кто-то к семье, кто-то к кошке или собаке, а кто-то к своей любимой подруге, которую хочется еще раз обнять, за то, что она прошла весь этот путь со мной еще раз. Хоть у нас с ней разные родители, но это не мешает нам быть сестрами. Она мое все.

– Ну что, значит завтра первый рейс? – спрашивает Эмили, и от неожиданного звука открываемой ею бутылки шампанского, я вздрагиваю.

– Да. Нужно быть в аэропорту к шести вечера, – мечтательно говорю я, достав из шкафа для бокала. Мы накрыли небольшой праздничный стол из Шампанского, сырных канапе и прочих закусок. Но наш стол был накрыт на балконе. Мы вытащили туда журнальный столик и два стула, положив на сиденья большие подушки и прихватив пледы. На карниз поставили свечи в прозрачных баночках, чтобы их не задувало вечерним теплым ветром, и расположились встречать закат, который мы могли увидеть только в нашей голове, поскольку дома в Бруклине были невысоки, но достаточно плотной постройки.

– А что этот Майк? Больше не лез к тебе, кроме кабинета? – спрашивает Эмили, выходя на балкон.

– Нет. Если только в мечтах, мысленно пожирая меня своим раздевающим взглядом, – хихикаю я и делаю глоток.

Мы хохотали весь вечер, вспоминая забавные истории. Размышляли о будущем. Делились различными впечатлениями, и подруга естественно давала мне наставления: фотографироваться со звездами и просить для нее автографы, найти ей богатого и красивого мужа, и как минимум всегда возвращаться домой со словами: Ну что, сучка, не ждала? А вот и я! Твоя рыжая бестия спустилась с небес на землю!

– А крылышки дали? Ну, знаешь, такие как у всех пилотов, – она показывает руками на то место, куда они крепятся на груди.

– А, да, – мечтательно улыбаюсь ей.

– И все еще не показала?

– В сумке. Только положи потом назад! Не хватало еще забыть их! – кричу я вслед убегающей в квартиру Эмили.

– Они прекрасны, – слышу ее восторг. – А мне найдешь такие же?

– Сомневаюсь. Но я могу предложить пройти через весь ад школы стюардессы и заполучить крылышки, автографы и фотографии самой.

– Я вот только одного понять не могу, – возвращается она, держа что-то в руках. – Какого хрена ты сидишь здесь со мной, а не проводишь время с этим жеребцом, рисунок которого лежит в твоем ящике? И ты не говорила, что умудрилась раздобыть его адрес. Какого черта, Кира?

– Заткнись и отдай сюда, – выхватываю из ее рук визитку. – Потому что я хочу провести этот вечер с тобой.

– Мда. Как две старухи в парке. Подруга. Ты должна была послать меня ко всем чертям и удивлять его соседей самыми непристойными звуками и фразочками.

– Я не уверена, что он действительно ждет меня, после того, как я врезала ему по морде сегодня, – морщусь, вспоминая мощный удар по его челюсти, и потираю руку, которая немного болит.

– А ты и не узнаешь, пока будешь плесневеть здесь со мной, – Эмили замялась и я посмотрела на нее. На ее лице появилась извиняющаяся улыбка.

– Что происходит, Эм? – щурясь, смотрю на нее.

– Ко мне должен Сэм прийти.

– Ах ты развратная потаскушка! И ты хочешь избавиться от меня, чтобы самой стараться пробить окно в стене к нашим соседям с помощью спинки кровати? Почему раньше не сказала?

– Ну, ты была так рада и я тоже очень рада за тебя, и просто не могла тебе отказать. Поэтому вместо того, чтобы слушать мою оргию, я предлагаю тебе принарядиться посексуальнее, и отправиться к нему.

В моей голове снова возникает его образ и сцена из его кабинета, как он шептал мне на ухо, заставляя мое тело хотеть его. А потом он прикусил мочку уха, что моментально отозвалось внизу живота моментально. А потом эта картинка сменилась другой, из моего сна. Где он трахает меня в своем коридоре. Я хотела его, как никого другого. Его губы на моем теле, зубы, сжимающие сосок. Рука в моих волосах, сковывающая любые мои действия. И его член, входящий в меня сильно, четко и глубоко, вызывая небывалое наслаждение. Перевожу взгляд на его визитку, переворачивая ее, и еще раз читаю адрес.

– Да пошло оно. Я сваливаю отсюда, подруга. Пошла получать свои оргазмы, пока ты будешь стонать свои «О, Боже» от траха с Сэмом. – Я резко встаю и быстрым шагом иду в свою комнату.

– Вот она, моя девочка. Узнаю свою школу! – слышу вслед удаляющийся восторг Эмили.

Открыв гардероб, я вываливаю одежду на пол, решая, что же надеть. Может что-то неброское, чтобы остаться загадкой, и он бы гадал, что у меня там? Или наоборот, что-то вызывающее, чтобы его член мучился в штанах? Платье, юбка, блузка, шорты – все это разлетается в разные стороны под оглушительную песню Netsky feat. Beth Ditto – Running Low, доносящуюся из колонок, подключенным к лэптопу. Но это все не те вещи, в которых мне бы хотелось предстать перед ним. Я хотела, чтобы он запомнил меня так же, как я его взгляд, который мерещится мне повсюду и не покидает ни на минуту.

Поэтому я просто взорву его мозг. Натягиваю на себя черные узорные чулки, кружевное черное белье и сапоги-ботфорты.

– Эмили, принеси мне мой плащ, – кричу ей.

Через минуту подруга открывает дверь моей комнаты и столбенеет в буквальном смысле.

– Вау, девочка, да ты решила идти напролом? – смеется она и кладет плащ на кровать, пока я наношу на губы красную помаду.

– Вот именно. Пусть этот козел мучается так же, как я этой ночью.

В дверь звонят, и Эмили убегает открывать, ну а я натягиваю бежевый плащ, складываю в сумку ключи, кошелек и телефон, выключаю музыку и выхожу из квартиры, оставляя голубков, наслаждаться друг другом.

Сев в такси и назвав нужный адрес, я смотрю на сменяющиеся друг другом дома го̀рода. Людей, которые мирно гуляют по темным улочкам, освещенным фонарями. И могу только представить его лицо, когда он увидит меня на пороге своей квартиры. Но подъехав к нужному зданию, меня начинает потряхивать от ожидающей встречи с ним. Выдохнув, я захожу внутрь и, поднявшись на лифте на нужный этаж, уже стою возле его двери, держа палец напротив звонка.

– Ну, была, не была! – говорю я и нажимаю на кнопку затаив дыхание.

Дверь открывается, и я поднимаю голову, смотря на Майка. Он стоит босиком на ковровом покрытии, а джинсы расстегнуты и свободно болтаются на его бедрах. Голубая рубашка расстегнута, оголяя его торс. Глаза стали еще ярче благодаря этому оттенку его рубашки, а на лице удивление сменяется милой улыбкой.

– Посмотрите-ка, кто это у нас здесь. – Он предлагает войти, делая жест рукой, указывая внутрь квартиры. – И что же привело тебя в столь поздний час ко мне? – Слышу за своей спиной звук закрывающейся двери.

Я молча осматриваюсь вокруг, поражаясь высотой потолков. Здесь чувствуется свобода от не давящих стен квартиры.

– Ты решила прислушаться к моим словам, что тебя нужно научить контролировать эмоции?

Одна его фраза снова бросает мое тело в печь, разжигая вокруг огонь. Такой самоуверенный, наглый и самовлюбленный. Но такой невероятно сексуальный.

– Ты знаешь, я и сама не знаю, что конкретно привело меня сюда, но вот что я тебе скажу, – начинаю развязывать пояс на своем пальто, следя за его глазами, которые смотрят на движения моих рук. Бежевая ткань сползает с плеч и падает на пол, оставляя меня только в кружевах и сапогах. Майк затаил дыхание и жадно разглядывает мое тело, то открывая, то закрывая рот. Его тело напряглось, готовясь к прыжку, словно тигр на свою жертву. – Пошел ты на хрен со своим учением.

Быстрое движение его рук притягивает мое тело к нему. Зубы ударяются в страстном поцелуе. Боже, мириады разноцветных огней заполонят мой разум, унося глубже в бездну возбуждения. Я стягиваю с него рубашку, оставляя на том месте, где мы стоим. Его руки блуждают по моему телу, изучая меня, притягивая настолько близко, насколько это вообще возможно. Красная помада размазалась на его губах, из которых вырываются стоны и даже рычание. Сандерс поднимает меня на руки, и я обхватываю его ногами, как во сне, уже ожидая удара спиной о стену, но мы продолжаем перемещаться, не разрывая дикий поцелуй. Его пальцы впиваются в мой зад, но меня это еще больше заводит. Падаем на кровать, и он останавливается, чтобы посмотреть на меня.

– Ты пришла только за этим?

– А у тебя есть возражения? Мы можем подождать пятого свидания. – Майк задумался, явно что-то прикидывая в голове.

– К черту свидания, – говорит он и впивается поцелуем в мою шею, запуская руки под мою спину, расстегивая бюстгальтер. Его губы такие горячие и требовательные, явно могут оставить на мне следы, но мне плевать. Воздуха в легких не хватает, и я делаю огромные вдохи. Комок удовольствия нарастает с каждой секундой, нагревая мое тело до максимальной температуры. Сердце в груди, словно мчащийся поезд, звуки которого так схожи со звуком крутящихся колес по рельсам. Этот ритм разливается по венам, заставляя меня стонать громче. – Блять, Кира. Я.Мечтал.Об этом. Моменте. Три. Гребанных. Месяца, – разделяя каждое слово поцелуями. – Ты ворвалась в мой мир с оргазмом, от какого-то урода. И я не могу перестать вспоминать этот момент. Каждую ночь ты снишься мне с раздвинутыми ногами, и с одурманенным от оргазма взглядом. – Его губы спускаются все ниже и ниже тонкой кружевной материи, но он останавливается, и, расстегивая молнию на каждом сапоге, медленно стягивает их, бросая на пол. А затем стягивает трусики, оставляя меня в одних чулках. Сажусь на кровати, опрокидывая его на спину.

– А я не могу выкинуть из головы тебя, и то, как ты ворвался в ту комнату в клубе, бессовестно подглядывая за мной, – стягиваю с него джинсы и одновременно боксеры. Нависаю над Майком, опираясь на руки, возле его плеч, сажусь сверху и начинаю шептать, так же, как и он в своем кабинете. – Твой взгляд. Это он заставил меня кончить в ту ночь, – начинаю тереться клитором о его член. Горячий, твердый, гладкий. Чувствую, как он напрягается еще больше подо мной. – Не от него. От тебя, – прикусываю мочку его уха, затрагивая самым краешком языка его чувствительное место, от чего слышу новый стон. Резко переворачиваясь, я оказываюсь на спине, а Майк снова надо мной.

– Не от него?

– Нет, – шепчу я, проводя ладонями по его груди. Он такой горячий, сильный. Даже в темноте комнаты я могу разглядеть его. Каждую линию его идеального тела.

– И все это время ты хотела меня? – спрашивает он, но я молчу.

Резким движением он входит в меня. Черт! Он грубо трахает меня, и, кажется, новый толчок получается еще сильнее и глубже. Я вскрикиваю в порыве блаженства каждый раз. И каждый раз я хочу, чтобы было еще сильнее, грубее, жестче. Его рука сминает мою грудь, добавляя новые ощущения.