Текст книги "Женимся! Это приказ (СИ)"

Автор книги: Мария Владыкина

Соавторы: Марта Вебер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

65 глава

За мной никто не вышел, не выбежал, но я и не ждала.

Шла вперёд, не разбирая дороги, вытирая с щёк солёные мокрые дорожки. Даже такси не вызывала, нужно было немного успокоиться. Сейчас поплачу, и станет полегче. Должно было стать.

Так добрела почти до выезда из коттеджного посёлка. Меня остановил телефонный звонок. Я, как дурочка, быстрее начала рыться в сумке, думая, что это Матвей понял, что наговорил мне, и звонил извиниться, но это был не он, а Оля.

– Да? – Ответила я, неожиданно хриплым голосом.

– Ань, у тебя же мама на лечении сейчас? Можно я у вас поживу какое-то время?

– Что случилось?

– Долгая история. Давай при встрече расскажу. Можно?

– Я, похоже, и сама туда обратно переезжаю, так что составлю тебе компанию. Ты сегодня хотела?

– Чем раньше, тем лучше. А ты почему? – Голос Оли звучал тоже грустно, но она, кажется, не плакала, просто была напряжена. Интересно, она была уже в курсе про ситуацию с мамой Матвея и Тимофея?

– И у меня долгая. Я заеду за вещами минут через двадцать-двадцать пять, потом могу забрать тебя, и вместе поедем к нам с мамой. Успеешь?

– Успею. До встречи тогда.

Разговор с Олей меня немного привёл в чувства. Я, хотя бы, перестала истерить, и вызвала такси к воротам посёлка, чтобы меня довезли до дома Матвея.

Пока ехала в машине, думала о том, как поменялась моя жизнь всего за несколько месяцев. О том, что придётся, видимо, искать новую работу. Как сказать маме о случившемся, или хотя бы о разводе… Очень многое предстояло мне ещё прожить.

Матвей так и не позвонил. Видимо, считал себя правым, и что сказал как есть. Самое смешное, мне даже обвинить его было не в чем, потому что всё было ровно, как он сказал. Мы заключили контракт, на который я согласилась. Он свои условия выполнил.

Жаль, что в контракте не было пункта, что запрещалось в этот срок влюбляться. Может, тогда бы со мной этого не случилось? Потому что сейчас я поняла, что уже безоговорочно и с головой втрескалась в своего босса.

Только вот чувства, похоже, были односторонними, раз он меня так просто отпустил.

Из квартиры забрала лишь то, с чем приехала. Оставила все подарки Матвея в его же квартире. Даже немного убрала комнату, и она сейчас выглядела так, словно в ней никто не жил до этого. Почти точно так же, как когда я в неё зашла.

Часть вещей сразу оформила на сервисе доставки. Да, в рамках одного города было долго, зато не пришлось бы возвращаться. А так, все необходимые вещи я взяла, а не первой необходимости должны были доставить мне в течение трёх рабочих дней.

На всё это у меня ушло около двух часов, после чего мы встретились с Олей на площадке между домами, в ожидании нашего такси.

Оля молча подошла ко мне, и обняла, а я обняла её. Хорошо, что в мире оставались близкие люди, иначе можно было бы сойти с ума.

– Значит, ты тоже насовсем? – Посмотрела Оля на мою большую сумку, а я кивнула. Говорить начать боялась. Что-то опять подкатил ком к горлу, и глаза увлажнились. Так всегда было, когда я ощущала заботу. Успокоиться в одиночестве было проще, чем когда тебя кто-то жалел и обнимал. – Я тоже.

Оля кивнула на свой чемодан.

– Забрала только часть вещей. Остальное оставила. Плевать. Лишь бы уйти куда подальше.

– Такси подъехало, пошли. Тебе помочь? – Вспомнила я о положении Оли, и о том, что ей, наверное, нельзя таскать тяжелое сейчас. Да и вообще много чего было нельзя.

– Нет, справлюсь, тут колесики, так что всё нормально.

В машине ехали молча. Каждая из нас думала о своём, отвернувшись друг от друга к боковым окнам.

Забавная штука жизнь. Мы почти одновременно пришли к Матвею и Тимофею, сыграли свадьбу в один день, пусть и фиктивную, и в один день решили, что больше так не хотим, и ушли.

Ещё бы забеременели вместе, вообще бы смешно было. Но я, кажется, пока контролировала этот процесс. Хотя… когда там у меня были последние месячные, кстати?

Я не успела посчитать дату, меня прервала Оля:

– Я у тебя поживу несколько дней, или недельку, потом уеду к себе. Просто думаю, что Тимофей будет искать, а мне надо немного пространства, подумать, понять, что делать дальше.

– В таком случае, прикрытие у тебя так себе, потому что у меня тебя будут искать во вторую очередь, скорее всего.

– Да и плевать. Зато пока мы побудем вместе, и сможем друг друга поддержать. Я на завтра в больницу записалась. Ты ведь со мной сходишь? Я боюсь одна.

– Конечно. – Я сжала руку Оли, которая была почему-то очень холодной. – Тимофей сказал тебе, куда поехал?

– Нет. Мы поругались перед этим. Он разозлился на меня, потому что я начала его спрашивать, как он относится к детям. А потом ему позвонили, и он засобирался куда-то. Наверное, опять по своим «важным» делам, чтобы меня позлить.

– Значит, ты ему не сказала про тесты?

Оля отрицательно покачала головой.

– А зачем говорить человеку, который мне открытым текстом сказал о том, что не хочет и не планирует детей? Избавляться от ребёнка я не собираюсь. Как-нибудь сама разберусь, значит. А ты почему спросила? Знаешь, куда он поехал?

– Да, знаю. Я его видела. Расскажу дома, почти уже приехали. Просто хотела тебя предупредить, что ему сейчас тоже нужна будет поддержка, наверное. Я не против, не подумай, но ты уверена, что надо вот так уходить и прятаться?

– Я ни в чём не уверена. И просто устала от этих качелей, а мне с моим положением сейчас, это, наверное, не очень хорошо.

– Ладно. В любом случае, решение за тобой. Ты же хоть как-то обозначила, что уходишь? А то, зная Тимофея, он может и в полицию о твоей пропаже заявить.

– Да, оставила записку ему. На большее меня не хватило.

Машина затормозила у нашего с мамой старого дома. Всё знакомое, почти родное. Только вот радости в этот раз это не приносило.

– Идём? – Повернулась я к Оле. – У тебя последний шанс передумать и вернуться.

– Идём. Покончим с этим. С меня хватит. – Сказал Оля, и вышла из такси.

66 глава

Матвей

Я не помнил, когда мне последний раз было так хреново.

Внутри просто всё разрывало. Глаза кололо, словно в них песка насыпало. Это было из-за того, что они бесконечно слезились, когда я думал обо всём, но сдерживал слёзы.

Мама выглядела плохо. Как я мог не замечать столько времени её болезнь? Что я за сын был такой, который не видел, что маме было плохо? Почему она решила смолчать и ничего не говорить?

После того, как Аня ушла, в сердце возникла зияющая дыра. Но мне будто и этого было мало. Я словно хотел наказать себя за неведение. Что столько лет жил припеваючи, пока мама страдала.

Нужно было, чтобы мне сделали ещё больнее, я недостаточно был наказан.

– Где Аня? – Раздался голос отца от входа в комнату.

– Ушла. Играть в брак нам больше незачем. Сказала, что сможем развестись позже, когда будет нужно.

Отец резко сократил дистанцию до меня, и замахнулся, словно хотел отвесить мне оплеуху. Я вовремя увернулся на инстинктах, хоть и не ожидал подобного.

Родители, несмотря на наш характер, никогда не поднимали на нас руку. Даже по попе особо не шлёпали. А отец явно собирался сейчас меня ударить.

– Ты чего?

– Ты совсем идиот, Матвей? Скажи мне, я таким тебя растил? Тем, кто может вот так обращаться с женщинами?

– О чём ты, вообще? Ты же в курсе был, что брак фиктивный.

– Ага. А ещё я в курсе, что впервые у моего сына горели глаза при виде девушки. Он впервые стал более эмоционально стабилен, дела в бизнесе пошли в гору тоже не просто так. Я в курсе, что вы постоянно ходили на свидания, видел, как смотрели друг на друга. И не тебе мне заливать про ненастоящие отношения. Твоя Аня поступила порядочнее с нашей семьей, чем любой бы поступил на её месте. Таких женщин ещё поискать, а ты всё просрал. Молодец, сын.

– То есть ты придумал этот дебильный план со свадьбами, скрывал от нас болезнь мамы, а идиот я? Отличная у тебя логика, отец.

– Когда-нибудь ты поймешь, что был не прав, а попросить прощения будет уже не у кого. Как видишь, мы с матерью не бессмертные.

Мне хотелось ещё сказать что-нибудь, задеть отца, из меня сочился этот яд обиды, боли, всего плохого, что было во мне вообще. Но я, сжав зубы, просто пошёл на выход. У мамы был Тимофей. Когда я выходил, он стоял на коленях у её кровати, и словно мальчишка стирал слёзы с щек. Всегда был более эмоциональным, чем я

Мама сказала, что вечером её положат в больницу, и навещать её мы сможем уже там, если захотим.

Сел за руль, в свою машину, посмотрел на соседнее сидение, а там был небольшой блеск для губ Ани. Видимо, выпал у неё откуда-то. Взял в руки, покрутив маленькую баночку в руках несколько раз. Потом не выдержал, и начал долбить по рулю с такой силой, что, казалось, он вот-вот развалится от моих ударов.

Звук клаксона было слышно на всю округу.

Только когда окончательно выдохся, я откинулся на спинку водительского сидения, и закрыл лицо руками.

Нет, сам за рулем я поехать не мог. Это было просто напросто небезопасно. Поэтому пришлось вызвать такси.

Я честно думал, что Аня ждала меня дома. Что это был мой урок за несдержанные слова, то, что она ушла. Она же всегда была такой рациональной и рассудительной, не могла уйти, толком не поговорив.

Но только ступив за порог я понял: это конец.

Квартира, я не знаю, как это было возможно, выглядела так, словно мы с ней несколько месяцев не жили здесь вдвоём. Словно это всё было игрой моей больной фантазии, а Аня – плодом воображения.

Скинув обувь, сразу напрямую пошёл в комнату, которая была её изначально, но после она переехала, конечно, в мою спальню.

Там было то же самое. Чисто, только вещей чуть больше. Не взяла ничего, что я ей дарил.

Резкое движение рукой, и вот, всё, что лежало на полке аккуратно, было на полу. Ещё одно, и покрывало, вместе с подушками, полетели туда же, превращая помещение в хаос, такой же, что бушевал у меня внутри.

Осел тоже на пол прямо здесь. Не хотел выходить в другую часть квартиры. Ту, одинокую.

Если бы она была здесь, то обязательно нашла бы правильные слова для меня. Поддержала, сказала, что я не один. Мы могли бы сидеть, обнявшись, и не говорить, но чувствовать тепло друг друга, а это уже было немало.

Звонок в дверь заставил подорваться. Я почти бегом побежал открывать, думая, что она вернулась. Просто, наверное, выходила куда-то. Да, я сказал лишнего, но ведь лишь на эмоциях. Она должна была понять.

Открыл дверь, и столкнулся практически с собственным отражением. Тимофей.

Он, заходя внутрь не спрашивая, ткнул мне в грудь какой-то запиской, и пошёл дальше, в сторону кухни. Где, судя по звукам, сразу направился к бару, и начал открывать какую-то бутылку.

Я, постояв пару секунд, отнял записку от груди, и прочитал текст, выведенный красивым почерком.

«Я устала, не хочу больше так. И плевать на контракт. Я заслуживаю лучшего. Чтобы меня любили, и хотели со мной большего. Если нужно, скажешь, что я в длительном отпуске, после я всё подтвержу. Надеюсь, ты будешь счастлив, как и мечтал, один.»

И небольшая тёмная клякса в конце. Словно та, что писала эту записку плакала, и обронила слезу на бумагу.

Похоже, мы оба снова были холостяками.

Но что-то никто из нас не выглядел счастливым от этого. Вот так сюрприз.

67 глава

Аня

Я была в итоге рада, что вернулась в квартиру, где мы жили с мамой, не одна. Потому что даже не представляла, как тяжело мне бы было без возможности выговориться, услышать, что я всё сделала правильно.

Так важно было знать, что хотя бы один человек в мире тебя понимал.

Что касалось Оли, я её поддерживала, конечно, но сказала ей, что считала неправильным то, что она не рассказала Тимофею о беременности. Всё-таки, ответственность, пусть за ещё не родившегося малыша, должны были нести двое. И не важно, в каких они после планировали остаться отношениях.

Только вот подруга была непреклонна. Судя по всему, на данный момент она планировала сходить к врачу, чтобы подтвердить беременность, и что она протекает нормально. Потом переехать обратно к себе в квартиру, выносить ребёнка, уйти в декрет, и воспитывать его или её самостоятельно, став матерью-одиночкой.

Всё, только бы не общаться с Тимофеем, не слышать напрямую, что ему не нужен ребёнок. Как я поняла, это был её основной страх, хоть она и не проговаривала его вслух.

Нам никто не звонил, не пытался с нами связаться, и это, если честно, немного било по самолюбию. Как будто Матвей и Тимофей даже и не заметили нашего ухода. Я, конечно, понимала, что у них возникла проблема посерьезнее, но всё-таки…

Дала себе сутки на то, чтобы немного прийти в себя, и начала действовать.

Пока Оля страдала от токсикоза и неразделенной любви, лежа на диване, я составила себе обновленное резюме, это оказалось не так сложно, потому что я обновляла его не так давно. Разослала резюме по всем имеющимся в моменте вакансиям.

После чего, позвонила начальнику нашего отдела кадров, и попросила рассчитать себя завтрашним днём и уволить. Помогло то, что в компании были в курсе того, что я была супругой начальника. А значит, никто «против» ничего мне даже сказать не мог. Надо, так надо.

Именно где-то через пару часов после звонка отделу кадров, ко мне в квартиру позвонили. Так как мы не заказывали доставку, не ждали никого, то обе с Олей напряглись, понимая, кто скорей всего мог быть за дверью.

Я видела, с какой надеждой Оля смотрела на меня, когда я шла к дверному глазку, и как потух её взгляд, когда я сообщила ей, что пришёл Матвей, а не его брат, которого она, что бы не говорила, всё-таки ждала.

Дверь я не открывала. Какой был смысл? Поругаться ещё и здесь? Я только отошла от вчерашних слёз, и чуть успокоилась. Хватит с меня драмы в жизни. Больше я не собиралась ни к кому привязываться, чтобы терять людей не было так больно.

Но стук был настойчивым.

– Аня, открой! Я знаю, что ты дома. Видел свет в окнах. Нам надо поговорить.

– Сто тысяч. – Проговорила я спокойным голосом. Но он должен был меня слышать. Я сидела на пуфе прямо рядом с входной дверью.

– Что? В смысле сто тысяч? Что это значит?

– За разговор я хочу сто тысяч. Я же продажная баба, так почему я должна разговаривать с тобой за бесплатно?

Громкий выдох был красноречивей любых слов. Матвей понимал, что я вернула ему его же слова, которые задели меня больше всего.

– Я так не думаю, Аня. Я был на эмоциях, и наговорил лишнего. Но и ты должна меня понять, я узнал, что у меня мама серьезно больна, что ты знала при этом, и ничего не сказала.

Я молчала. Конечно, мне было, что сказать, но надо ли?

– Ань… Я знаю, что был не прав. Уже осознал. Просто хотел донести до тебя свою точку зрения, почему так сорвался. Но это не значит, что я считаю, что поступил хорошо.

Встала, повернула замок, и резко открыла дверь, толкнув её от себя.

Матвей застыл передо мной, как будто не ожидал, что я сдамся и открою так быстро. Он ещё был не в курсе, что то, что я открыла дверь, ничего не значило. Но выслушать я его была готова.

Выглядел мужчина откровенно плохо. Растрепанный, помятый, на щеках длинная щетина, под глазами мешки, и тени такие на лице, словно он на несколько лет постарел всего за один день.

– Твоя мама сильно больна. Я не врач, но из того, что я знаю об этой болезни, в её состоянии несколько недель уже не играли роли. Именно пару недель назад я обо всём и узнала. И это её право, рассказывать кому-то о своём состоянии или нет. Я всегда уважаю границы человека. Она попросила молчать, это я и сделала. Только и всего. В ответ на своё молчание, я получила обвинения, в том числе в том, что много на себя взяла. Я освободила себя, по итогу, полностью от обязанностей нести хоть какую-то информацию касаемо твоей семьи. Ушла, добавив, что не буду тебе вредить. Захочешь развестись сразу – ладно. Позже – как скажешь. Так что ещё тебе надо, Матвей? Зачем ты здесь?

Матвей смотрел на меня прямо. Ласкал взглядом каждую черточку лица и тела. Словно пытался насладиться мгновением, пока меня видел. Будто бы успел соскучиться за то недолгое время, что мы были порознь.

– Хотел извиниться, и сказать, что так не считаю. Что мои слова были неправильными. – Он отвёл взгляд, опустив его вниз, на пол лестничной площадки.

– Если это всё, то можешь идти. – Сухо произнесла я, сама себя удивляя. Внутри всё горело, всё моё естество тянулось навстречу мужчине, хотело обнять его, утешить, разделить с ним боль, сказать, что я понимаю его и не обижаюсь больше.

– Не всё. Вернись обратно ко мне. И с работы не надо уходить. Пожалуйста.

– Быть вместе нам больше не за чем. То, что от вас скрывали – раскрыто…

– Есть зачем. Я, оказывается, без тебя не могу. Потому что я тебя люблю. – Сказал, и поднял на меня взгляд.

68 глава

Оля

В квартире была всего одна комната. Так что, разумеется, я отлично слышала, что говорили Матвей и Аня.

Я была рада за подругу, правда. Видела, как она расцвела благодаря своему боссу, как стала с ним мягче, перестала жить, таща всё на своих плечах, и ни о чём больше не думая.

Видела, как Матвей к ней относился. Смотрел влюбленными глазами. Они постоянно проводили время вместе, придумывали что-то, поддерживали друг друга.

Даже сейчас, они говорили, как взрослые, ртом. О своих переживаниях, чувствах. Аня с Матвеем были отличной парой, и я уже знала, что всё у них будет хорошо.

Судя по тому, как стихли голоса, перемирие уже наступило. Я не видела, что там происходило в коридоре, но могла догадываться по звукам, что увидела бы сейчас их целующимися, если бы вышла посмотреть.

И да, я, пусть белой завистью, но завидовала, что у нас с Тимофеем так не получилось.

Мы с ним были другими. Какими-то непутёвыми. Всё совершенно пошло не по плану.

Руки сами собой опустились на ещё плоский живот. Я уже точно знала, что внутри меня формировалась жизнь, и, сюрприз, не одна. Утром я была в больнице, сдала все анализы. Врача смутил высокий уровень ХГЧ, а на УЗИ меня «обрадовали», что это было нормой при многоплодной беременности.

Я ждала сразу двух малышей.

Об этом не знал пока никто кроме меня. Даже Ане я не рассказала. Хотела сама сначала прийти в себя, свыкнуться с этой мыслью, и потом уже делиться. А так хотелось человека рядом, с которым можно было бы разделить все эти моменты, свои страхи и сомнения.

Но, если Тимофей не смог меня даже до конца впустить в свою жизнь… что говорить о детях? Не было никакого смысла.

Чуть приподнявшись на диване, я уставилась в темноту за окном. Погода сегодня была отвратительная. С самого утра серое низкое небо, дождь…

– Оль… – Раздалось от входа в комнату, и я, повернувшись, столкнулась взглядом с Аней. – Слушай, у тебя какие планы на вечер были?

– Иди. – Чуть улыбнувшись, наклонила я голову вбок, понимая, зачем Аня интересовалась моими планами. Ей хотелось поехать к Матвею, провести время с ним. Но она, как настоящая подруга, не хотела сейчас оставлять меня одну. Наверное, надо было добавить ещё что-то, чтобы она точно не сомневалась. – Я сейчас приму душ, и спать буду ложиться. Переволновалась сегодня, в сон клонит.

Это была ложь. Спать я не хотела абсолютно. А из планов было, включить что-нибудь жалостливое для себя по телевизору, и поплакать, чтобы хоть немного снизить градус внутренней тревоги и напряжения.

– Точно? Я бы тогда к Матвею поехала, просто. Мы, кажется, помирились. – Закусила губу Аня. Счастливая.

– Конечно, точно. Рада за вас. А ты чего его даже пройти не пригласила.

– Ну, я сказала подождать. Вдруг ты не захотела бы его видеть. Да и, мы, вроде бы как, прячем же тебя тут. А он Тимофею точно тебя сдаст, если что.

– Судя по тому, что на моём телефоне ни одного пропущенного, или сообщения, меня не сильно кто-то и ищет. – Пришлось констатировать мне грустно.

Аня подошла, сев рядом со мной на диван, и начав гладить меня по руке, словно я была кошкой.

– Матвей сказал сейчас, что они вчера с братом пили из-за нас. И что Тим тоже страдает. Просто не понимает, что делать дальше. И… может, ты всё-таки расскажешь ему про… – Аня показала головой на мой живот.

– Нет. – Спокойно, но уверенно ответила я. Своё решение я менять не собиралась.

– В любом случае, ты знаешь, я всегда на твоей стороне. – Чуть сжала она мне ладонь, прежде чем встать, и начать собираться.

А через десять минут я уже осталась в квартире одна, продолжив бессмысленно смотреть в тёмное окно.

В тот вечер я много плакала, и вообще, чувствовала себя одинокой и несчастной. Неудачницей по жизни, у которой всё рушилось по кирпичику, а она не успевала их ловить и ставить на место.

На следующее утро мне нужно было на работу, хотя совершенно не хотелось. Но сейчас я была рада, что не послушала Тимофея, и не оставила по его просьбе свою работу. Сейчас, в моём «положении», новое место мне было бы не найти, а жить на что-то было нужно.

Когда я вышла из дома, последнее, что я ожидала, это увидеть Тимофея, сидящего на скамейке у подъезда. Я даже замерла, не спускаясь по лестнице, смотря на него, и не понимая, как было реагировать.

Тимофей заговорил первым.

– Привет. – Голос мужчины звучал хрипло. Он был одет не по погоде, так и хотелось отругать его за то, что сидел на таком холоде в тонком пальто.

– Привет. – Я всё же спустилась, но подойти к нему ближе не решалась. – Что ты тут делаешь?

– Разве непонятно? Тебя жду.

– Зачем? И как ты узнал, что я здесь?

– Ну, вчера я был у тебя в квартире, и у твоих родителей. Там тебя не было, а я очень надеялся, что ты не вернулась к этому Косте, и не у него. Так что оставалось не так много вариантов.

– Допустим. Ты не ответил на один вопрос. Зачем ты меня ждал?

– А по-твоему не за чем? – Ответил тоже вопросом Тимофей.

Он уже встал, и подошёл ко мне довольно близко. А я, как обычно, терялась в этой всей его ауре, которая просто сбивала с ног, когда он смотрел на тебя.

– По-твоему, уйти, оставив какую-то непонятную записку, это нормально?

– Так вот, зачем ты пришёл? Хочешь, чтобы я лично сказала тебе в лицо, что ухожу? Так пожалуйста. Я больше с тобой не живу, мне это не подходит. Доволен?

– Не доволен.

Я думала, что он заведётся, как обычно, а он вдруг сдулся, даже плечи опустились, и в глазах такая тоска.

– Ты, наверное, уже в курсе, что наша мама болеет. Неизлечимо. Счёт идёт даже уже не на месяцы жизни. Я был у неё позавчера.

– Мне жаль. – Не смогла сдержаться я, опустив глаза вниз.

– Когда я узнал обо всём, увидел маму, и то, как проживал это отец, я многое осознал. В первую очередь то, что если ты сам, или близкий тебе человек не здоров, или, не дай бог, при смерти, тебе больше ничего не нужно, кроме как того, чтобы всё с ним было хорошо. Ни денег, ни работы, ни огромного дома, ничего. Только бы близкие были рядом, и жили, смеялись, любили…

Небольшая слезинка выкатилась у меня из глаза, но я быстро смахнула её рукой.

– Получается, главная ценность в жизни – это люди, которые любят нас, и которых любим мы. Я узнал в один день сначала, что теряю маму, очень близкую мне. А потом вернулся домой, и узнал, что ушла ты. И это меня добило, если честно. Было полнейшее ощущение, что я проиграл эту жизнь. Но, если в случае с мамой, ничего сделать уже нельзя, то тебя я вернуть ещё могу попытаться. И теперь я отступать не намерен, слышишь?

– Что это значит? – Тихо уточнила я.

– Что ты хотела? Одна спальня, чаще вместе, всё что угодно. Только возвращайся, Оль. Пожалуйста, не оставляй меня совсем одного, без всех, кто мне дорог, и кого я люблю…