Текст книги "Босс под елкой (СИ)"
Автор книги: Мария Вельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Часть 13. Акулы, песцы…
Вы думаете, что кошмар – это когда вы сломали ногу? Руку? Вывихнули копчик? Лишились работы? Вам изменил жених?
О нет, кошмар – это когда дьяволица в юбке от очередного Фигучи валит тебя злобно, методично и целенаправленно.
Учитывая, что в итальянском официально тридцать два основных диалекта и несколько сотен более мелких… Ах да, и наш любимый и широко распространенный со времен незабвенного Петрарки и Данте – это флорентийский диалект.
А меня валили… дайте-ка подумать… хм, потому что подумать – это все, что я сейчас могу. Кажется, это был сицилийский диалект. Один из самых сложных. Нам говорили, что нужно минимум год прожить на Сицилии, чтобы начать бегло на нем общаться и понимать собеседника. Естественно, в нашем университете этот диалект не преподавали. Я даже не уверена, знал ли его вообще хоть кто-то.
Стервелла моей жизни под номером два точно знала. А я нет. И могла только догадываться, о чем она трещит, потому что сама не понимала ни слова. Надо ли говорить, что двойку мне ставили особо смачную, жирную и чуть ли не демонстративно выводили её ярко-ярко едва не на несколько клеток в журнале?
– Не думала, что у вас настолько низкий уровень образования! – Поджала губы эта стер… степенная дама. – Меня уверяли, что выпускники этого университета одни из лучших, и многие уже работают в различных сферах деятельности нашего города. Если бы у меня был такой работник, – меня окатили презрительным взглядом, – я бы его уволила незамедлительно.
Я не успела ничего ответить, когда вдруг с места поднялся Ярик и быстро что-то ответил опешившей Акуловне, при этом активно жестикулируя. И такое злорадное выражение было на его лице, что поняла – вот он сейчас её точно послал. В очень далекие дали.
– Вы меня не поняли, Анастасия Александровна? – и смотрит невинным-невинным взглядом пай-демоненка. – Как так, ведь я уверен, что вы знаете все несколько тысяч итальянских диалектов. Это, например, был диалект Сардинии, – усмехнулся парень.
Нет, я понимала, что не за меня вступился по большему счету. За время учёбы мы с ним пересекались редко, слишком разными были наши компании и интересы.
– Яр-рослав Владимирович, к ректору хотите попасть? – Гадюковна зашипела уже откровенно.
Поднялась, с грохотом опустив журнал на стол. Кажется, даже чуть один из своих гигантских ногтей не сломала.
– Ан-настаси-ия Александровна, но за что? Я всего лишь хотел продемонстрировать свои знания! – насмешливо протянул парень. – Ведь в Италии действительно существует множество самых разных диалектов, многие жители одной части страны не поймут жителей другой… а мы изучаем официальный итальянский. Даже большинство преподавателей в этом университете не смогут ответить на ваши вопросы, и вы это прекрасно знаете.
Ярик стоял незыблемо, как скала. Честно признаюсь – я даже первый раз за все время этого мажора зауважала.
– Ярослав прав, Анастасия Александровна, – говорю как можно спокойнее, продолжая сиять дружелюбной улыбкой, – диалекты Италии не являются темой нашего занятия. Ваша оценка не заслужена, и я обязательно сообщу о ней в деканат и попрошу дополнительно проверить мои знания по сегодняшней теме.
Надо ли говорить, что нас с Яриком вышибли с пары?
Ну, не хочет признавать свою неправоту – как хочет. Только если один раз ей кто-то навстречу пошел и пару разрешил провести, то больше не пойдет. В этом я уверена. Преподаватели у нас хорошие, правильные. Взятки не берут, спрашивают по всей строгости, но никогда специально не валят. А я у них на хорошем счету.
Однако, что бы ни говорила, а настроение все равно было испорчено.
Больше сегодня все равно ничего нет, на вторую пару Шакаловна нас точно не пустит, жалиться в деканат идти я не хочу, поэтому просто… пойти что ли ещё диплом дома пописать, перепроверить некоторые части?
– А ты смелая, оказывается, Нора. Хорошо хоть уж на пятом курсе, иначе Настька бы тебе устроила проблемы, это она может, – я чуть вздрогнула от чужого вальяжного тона. Слишком задумалась и не заметила, как Ярик подошел.
Выглядел парень задумчиво, и меня рассматривал как-то слишком уж пристально.
– Ты её знаешь? – спросила, чтобы не молчать.
В общем-то, мне было все равно. С Крокодиловной я встречаться больше не собиралась.
– Кто же её не знает… в определённых кругах, – хмык. Пытался поддеть или просто манера у него такая?
– Ну и? Яр, не тяни уже Шакаловну за хвост, говори и я пойду, есть чем заняться, раз уж меня первый раз в жизни выгнали с пары.
Парень закинул за спину модную сумку от какого-то крутого бренда, вскинул в недоумении брови, явно пытаясь понять, о чем идет речь, а потом… запрокинул голову – расхохотался от души.
А ничего так, когда маску сноба снимает, вполне симпатичный.
– Ой, не могу. Дочку нашего мэра Шакаловной назвать – это круть, Романова, однозначно! – и большой палец мне показывает.
– Рада, что тебе повеселила, – фыркаю, бредя по коридору в сторону выхода.
Стоп. Что он там говорил?
– Она серьезно дочь мэра? – спрашиваю.
Нда. Вот уж не думала, не гадала.
– Ну да. И мне очень интересно, чего она к тебе цепляться начала. Ведь, судя по всему, вы раньше не встречались? – Ярик прилипчивый оказался.
Идет за мной следом и вопросы задает.
На первом курсе я бы на седьмом небе витала от внимания такого красавчика, а теперь поезд того, ушел.
– Колись, Романова, я же не отстану! – мы выходим из универа, и парень неожиданно хватает меня за руку и тянет в сторону парковки. – Пошли, подвезу заодно.
– Эй, обалдел что ли, Зарев? У меня свои дела! – попыталась вырвать руку.
– Детка, скажи, куда везти – и все дела, неужели предпочтёшь пешком идти?
Ой, как будто давно я пешком не ходила! Вот же наглый мажор!
– Яр, когда девушка говорит «нет», это значит «нет», а не «ой, я просто хочу, чтобы меня уговорили», – откликнулась раздраженно.
– Есть причина, по которой ты не хочешь ехать именно со мной, или просто характер вредный? – полунасмешливо-полусерьезно уточнил парень.
– Яр, у меня свои дела, я хочу домой и сейчас не в настроении вести беседы. Предыдущие пять лет вопросов у тебя не было, а тут вдруг появились! Давай вернемся к прежней линии поведения? – я всерьез задумывалась о том, чтобы дать кому-то в нос.
– Давай в кафе, а? Небольшое, непафосное. Уютное. Просто закинемся пирожными с кофе и все. Поболтаем. У меня тоже настроение на нуле, сложно, что ли, Романова? Или боишься, что я маньяк и приставать к тебе буду? – и оскалился насмешливо, паршивец!
– Ой, уговорил, языкастый, – покачала головой, – ладно, давай твое кафе, а там видно будет. Есть охота…
Вот так я и оказалась на переднем сиденье пафосной спортивной тачки, а потом – за столиком действительно небольшого и очень приятного заведения.
…и прочие неприятности.
Тихая музыка, мало посетителей, чисто, на стенах – картины. Не модные абстракции, а природа. От леса до саванны.
Я прикрыла глаза, наслаждаясь тихим ненавязчивым сервисом и вкусной едой.
И даже почти забыла про своего надоедливого спутника.
– Вот правильно, не только путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – раздался насмешливый голос Ярослава.
Я приподняла голову. Ругаться было лень. Хотелось домой, к Чезу, крепко-крепко обняться и так и сидеть, переплетаясь конечностями. Совсем ты, Норка, расслабилась, уже не можешь жизни представить без мужика. Эх, Чезаре… Интересно, знает ли он сам сицилийский диалект? Что-то есть у меня глубокие сомнения, потому что сам Чез говорил вполне себе на классическом флорентийском.
Словно в ответ на мои мысли мобильник разразился песней про истинного итальянца. Поспешно схватила телефон, ткнув на зеленую трубочку и принимая вызов.
– Да!
– Привет пушистым и песцовым, – усмехнулся Чез.
Говорил он на итальянском. Но мне почему-то не хотелось, чтобы Яр понял, что я разговариваю с иностранцем, поэтому предпочла ответить на русском.
– Привет! Чего звонишь?
– У вас перерыв не кончился ещё между парами? Я хотел сначала смс-ку отправить, но объяснять долго. Поэтому позвонил, – в голосе Чезаре звучало извинение.
– Я сейчас в кафе. Потом тебе расскажу забавную историю, но, кажется, я первый раз в жизни прогуляла пары, – фыркнула и посмотрела на развесившего уши Ярослава.
Парень и не думал скрывать, что его разговор очень даже интересует.
– Прогуляла? – голос Чез стал озадаченным. – Но почему? В России так принято?
– Говорю же, потом расскажу, – заметила недовольно, – неохота в общественном месте болтать. Так ты чего звонил-то?
– Пойдешь сегодня со мной на выставку? – огорошили меня. – Мне прислали приглашение на две персоны. Я знаю, что ты занята, но там будут кое-какие нужные мне люди, и…
– Конечно, мог бы и не спрашивать. С удовольствием развеюсь.
Тем более, что дома у меня по такому случаю припасено несколько соответствующих случаю платьев.
– Тогда давай я а тобой заеду и тебя заберу? Я сегодня рано освободился, можем вместе перекусить, потом заедем домой переоденемся – и поедем на выставку, м? – уже хотела было ответить согласием, но взгляд наткнулся на ерзающего Ярика.
Вот что-то мне не хочется знакомить никого из универа с моей личной жизнью.
– А давай лучше я к тебе? – предложила. – Ты сейчас где?
– С работы выхожу, – Чез явно озадачился, – давай я все-таки к тебе, ты же где-то недалеко от универа?
Ну и что ему сказать? Хотя, чего я стесняюсь, в самом-то деле? Мы что, живем в средневековье, или, может, Ярик нечто большее, чем приставучий золотой мальчик?
Тьфу. Просто не люблю выставлять что-то личное напоказ, в этом все и дело.
– Нет, я в кафе «Рапсодия», знакомый подбросил, сижу заедаю горе после пары, – ответила спустя пару секунд.
– Рапсодия? – в трубке на мгновение воцарилось молчание. Сложно понять эмоции собеседника, когда ты его не видишь. – Хорошо, я сейчас подъеду. Подождешь?
– Куда я денусь. Чао, mio caro, – пробормотала, слушая гудки в трубке.
– Твой парень звонил? – Ярослав откинулся на спинку диванчика и улыбался.
– Да, – ответила коротко.
– Познакомишь? Кстати, ты так и не ответила, как думаешь, почему Настька к тебе пристала?
Ну что за парень, а? Хуже заядлой сплетницы!
– Романо-ова, давай, говори! – подался вперед, блестя глазами. Усмехнулся уголком губ. – А то ведь то скажу твоему парню, что решил с тобой встречаться!
Да я чуть чаем не поперхнулась в ответ на такое заявление! Просто представила, что сделает с Яриком Чез.
– Понятия не имею, чего твоя Настя ко мне привязалась, а вот откуда ты её так хорошо знаешь? Да ещё настолько трепетные между вами отношения, – поцокала языком.
– Трепетные? Побойся Бога, Романова, – парень аж закашлялся, – Настька мечтала стать моей мачехой, да не сложилось. Слишком долго думала, кому лезть в штаны – мне или моего отцу.
– Ну у вас и нравы, Зарев, – покачала головой, – за компанию спасибо, друзьями оставаться не предлагаю.
– Выпроваживаешь? – парень подмигнул.
Как ни странно, вот так обмениваться колкостями с кем-то было весьма забавно. Раньше только с Алькой можно было так развлечься.
Я уже было собиралась сказать, что сеанс психотерапии окончен, когда колокольчик над дверью кафе в очередной раз звякнул и, чуть пригнувшись, в зал шагнула знакомая фигура.
Распахнутое темное пальто, костюм с иголочки – Чез действительно явился сразу с работы, брелок с маркой известной модели машин в руке. Высокий, темноволосый, темноглазый – он буквально заполнил собой все пространство. Прелесть моя!
Как со стороны оцениваю этого шикарного мужчину. Вот он подзывает официантку – нас от двери не видно, оглядывается. Та едва из юбки не выпрыгивает, растягивает улыбку, что-то щебеча.
А Чез уже резко поворачивает голову влево и делает несколько шагов вперед, шагая в наш боковой зальчик.
– Чезаре Нери? – словно не веря себе, произносит Ярослав и привстает из-за стола.
Вот только Чез смотрит не на него – на меня.
Часть 14. Первая ссора и поход на выставку
– Нора? – черные глаза нахально блестят и ласкают.
И становится вдруг совершенно неважной реакция Ярика и то, что он что-то там подумает или узнает.
– Привет, Чез, – подмигиваю, медленно поднимаясь с места.
Чезаре задумчиво трет подбородок.
– Представишь своего знакомого? – в голосе мужчины легкий интерес и будто насмешка.
– Ярослав Зарев, однокурсник, – нет, конечно, просто так уйти было бы невежливо… хотя мы не на балу каком-нибудь, чтобы раскланиваться. – А это Чезаре Нери… – Caffone! Почему я мнусь, как будто мне пять лет и одного детсадовского ухажера приглашаю в гости ко второму?!
– Жених Норы, – раздается где-то надо мной голос Чеза. Черные глаза дьявольски вспыхивают при виде искреннего удивления Ярика.
Ещё бы, годики-то не натикали, а уже женихом обзавелась!
– Очень приятно. Мой отец вел с вами дела, господин Нери, и многое рассказывал о вашей фирме. Значит, слухи о том, что решили лично взяться за бизнес своей семьи у нас, в России, не преувеличены, – Ярослав пожимает руку Чезу, а я ловлю себя на ирреальности происходящего.
Мой однокурсник знает о делах Чеза порой больше, чем я сама. Впрочем, надо признать, Чез не любитель разговаривать о работе дома, а я совсем не расположена узнавать мир бизнеса больше, чем необходимо. Лишь ровно настолько, чтобы поддержать Чеза. По крайней мере, о нашей компании в России я знаю более, чем достаточно. Но и не зарекаюсь, конечно. Мало ли как жизнь повернется?
– А-аа, так вы сын господина Александра, – кивает Чезаре. Все-таки память на нужных людей у него феноменальная, – что же, очень рад познакомиться. А теперь прошу прощения, Ярослав, мы с Норой спешим.
– Вы на выставку Ирины Лионешвили? – неожиданно спрашивает Ярик, который никак не желает отлипнуть и, бросив на столе деньги и чаевые, направляется вслед за нами на выход.
– Да, туда. Что же, решили тоже приобщиться к искусству? – в голосе Чеза звучит впервые странное напряжение, и он вдруг кидает косой взгляд на меня.
– Ну, приглашение мне высылали, но без компании было бы скучно… – тянет Ярик, а потом спрашивает, словно что-то решив для себя. – Встретимся на выставке? – на губах парня играет легкая улыбка, на щеках – ямочки, взгляд – ангельский. Но я достаточно хорошо видела, как он ведет себя порой в универе, чтобы поверить этой слащавой картинке.
– Увидимся, – кивает Чез – и быстрым шагом идет к своему чёрному монстру.
Садится на сиденье, но машину не заводит. Молча наблюдает за тем, как спортивный кар Ярика выезжает со двора.
– Чез? – кошусь недоуменно. Это что, вялая итальянская попытка закатить сцену? Только сцену чего?
– Что было в университете? Нора? – Чез сминает пальцами пачку… из-под сигарет никак? Нет?
– С чего ты взял, что что-то случилось?
Настенька меня волнует сейчас меньше всего, а вот странное настроение Чезаре…
– Нора Андреевна, будьте добры, перестаньте валять дурака, и ответьте мне уже русским языком, почему ректор рвет на себе волосы и названивает мне – хотя я первый раз сегодня о его существовании услышал – с нижайшей просьбой, чтобы я уговорил свою девушку не ссориться с какой-то Анастасией Вышниковской? Потому что иначе один влиятельный чиновник может лишить университет субсидий? Что у вас тут за дела вообще, а?!
Смятая пачка ловким броском оказывается через окно в мусорном ведре.
Я пытаюсь поймать челюсть и отыскать чью-то совесть… впрочем, у Настеньки совести нет, как таковой, но… ректор-то откуда знает о моих отношениях с Чезом? Может о них ещё и весь город говорит? Впрочем, сама дура. Просто представить до сих пор не могу, насколько Чез влиятельный человек.
– И ты меня попрекаешь тем, что у нашего ректора крыша съехала? Как и у каких-то Настенек? – напряжение вырывается почти грубостью.
Боже, да мы первый раз, кажется, едва не ссоримся!
– Я не знаю никаких Настенек, просто пытаюсь понять, у меня что… взятку вымогали? И ведь даже номер каким-то образом узнал… Ты можешь мне просто нормально рассказать, что произошло?
Чез медленно заводит своего монстра – я сейчас про машину, если что – и мы выезжаем, вливаясь в общий поток спешащих куда-то людей на четырех колесах.
– Да ничего особенного не произошло, – тоже сердито соплю.
День дурацкий, Анастасия Змеюковна меня все-таки задела, можно сказать, мою профессиональную гордость в грязь пыталась втоптать. А тут ещё и Чез с непонятными претензиями. Хотя звонок ректора точно никого не обрадует.
– И все-таки?
– Сегодня нашего преподавателя по синхронному переводу подменяла какая-то мадам. Ярик заявил, что она дочка нашего мэра. Вот и все. Мадам разносила всех в пух и прах, вот только вовсе не по теме занятия. Меня вообще хотела заставить переводить с сицилийского диалекта, – не выдержала и пожаловалась, – а ведь даже ты его наверняка не знаешь! А спорим, спроси я её что-нибудь на диалекте Сардинии – она сама ни слова не поймет?!
– Мне кажется, что ты слишком близко к сердцу это принимаешь. Одна пара – и ты её больше никогда не увидишь. Кстати, зачем пыталась сделать вид, что сама прогуляла пары, если нет? – мужчина бросил на меня косой взгляд.
Да что ж мне в каждом слове сегодня подвох мерещится!
– Чез, мне стыдно было, ясно? Я не люблю нагружать никого своими проблемами! Да, я не виновата в этой ситуации, ну прицепилась какая-то дура, что с того! Давай закончим с этим, ладно? Извини, я совершенно не ожидала от нашего ректора такого поведения, бред какой-то просто…
Да я вообще с нашим ректором и лично-то никогда не общалась, а тут он, оказывается, вон сколько о моей личной жизни знает!
– Давай вместе успокоимся, – Чез сжимает пальцами руль, и на какое-то время в машине воцаряется напряженное молчание.
И правда весь день кувырком.
Даже когда мы приезжаем домой – напряжение не исчезает. Мне совершенно не хочется никуда идти, начинает казаться, что я где-то совершила большую ошибку.
Стены огромной квартиры, которые раньше казались уютными, теперь давят.
Голова идет кругом. Впервые хочется бросить шумный город и рвануть назад в деревню, к отцу. Уехать с ним рано утром на рыбалку, отправиться в путешествие вниз по реке, отдохнуть хорошенько, полазав по нашим не слишком крутым, но все же горам.
Подальше от универа и работы. От Настенек, итальянской семейки и даже Чеза. Может, просто устала?
На выставку собираться не было никакого желания. Вот надо было прислушаться к чутью и остаться! Но я же обещала… А я привыкла свои обещания выполнять, даже если уже не слишком-то и хотелось. Так что спустя минут пятнадцать я уже умылась, привела себя в порядок и переоделась. Даже закусила парой бутербродов и соком.
Одним словом, приготовилась.
Платье решила не надевать – надеюсь, там будет не совсем пафосная вечеринка.
Мягкий красивый светлый свитер и дизайнерские джинсы, расшитые бисерным узором в виде розы – именно то, что нужно. И сапожки. Обувь должна быть красивой!
Чеза не было видно. Я уже было хотела подняться к нему наверх, как услышала, что он кому-то зло и резко выговаривает на итальянском. Судя по всему – по делам бизнеса. Что-то не ладилось. Может, поэтому он впервые вспылил при мне?
А, может, наша страсть, охи-вздохи все такое прочее решили не ждать три года по заветам французского писателя, а завянуть прямо сейчас?
Наверное, я тоже себя накручиваю. Девочки такие девочки. Плохое настроение, неприятность, резкое слово, косой взгляд. Мы часто придаем значение тому, о чем мужчины забывают через пару секунд.
Но факт есть факт. Собрались мы на выставку в последний момент почти в полном молчании и молчали вплоть до того момента, когда подкатили к огромному зданию неподалеку от центра города.
Недавно отстроенный пафосный центр. Тут были и художественные галереи, и кинотеатры, и парк развлечений – все в одном флаконе.
– Чез, может, отменим? – Кладу ладонь на сжавшиеся вокруг руля пальцы. – Поедем домой, поговорим нормально, отдохнём?
– В бизнесе есть свои нормы поведения, Нора, – голос мужчины звучит низко глухо, он смотрит не на меня, а в окно. – Нельзя просто так сказать «не хочу» и все отменить, это не прогул пары. Процветание фирмы зависит от контрактов, от отношения некоторых людей, от новых знакомств. Не придешь на вечер – оскорбишь хозяина. Конечно, можешь наплевать. Есть те, кто уже так высоко, – хмыкнул, – что имеют право не соблюдать некоторые общепринятые нормы. Но и им это припомнят. В свое время.
Это что, он мне выговаривает за то, что я так далека от бизнеса, что, мол, могу делать все, что хочу, и капризничаю, как ребенок?
Это все Настенька. С неё день начался, она выбила меня из колеи, и теперь, понимая, что злюсь и досадую исключительно на себя, я, тем не менее, внутренне вспыхиваю.
– Как скажешь, – говорю ровным тоном и молча открываю дверцу, выбираясь из машины, – ты знал, с кем связываешься, Чез. Я, кажется, никогда тебя ни к чему не принуждала, господин бигбосс.
Конечно, я не бегу сломя голову вперед, а дожидаюсь хмурого Чеза.
Мы идем, растягивая губы в неестественных улыбках, идем вперед по дорожкам, поднимаемся с крытой парковки вверх по эскалатору.
Огни, вывески, негромкая, но довольно приятная музыка. Услужливая девушка в обтягивающем белом платье, которая указывает дорогу к выставке. Третий этаж и направо.
В лифте мы оказываемся одни.
– Нора, – в голосе Чеза знакомые вибрирующие нотки, – Нора, посмотри на меня, пожалуйста! Я понимаю, что тебе не нравятся некоторые аспекты моей жизни… нет, не то, – оборвал он меня. Положил руки мне на плечи, мягко их поглаживая, – Нора, я не должен был…
Тихо звякает динамик – и лифт распахивается, впуская шумную толпу и выпуская нас.
– Господин Нери, – кидается к нам энергичный мужчина лет тридцати на вид, – очень, очень рад вас видеть! Роман Сафонов, «Техноком», помните, мы договаривались о встрече?
Меня пихают в спину, новая волна народу относит в сторону от Чеза и вносит вперед, в зал.
Ну… оформлено неплохо. Лаконично, не крикливо. Народу здесь пока не так уж много, впрочем, впереди ещё залы.
Бесшумно появляются официанты, дамы в дорогих нарядах тихо смеются, прикрывая рот, и обсуждают какой-то прием у какой-то звезды то ли балета, то ли квартета… Здесь не холодно – и можно, кажется, снять верхнюю одежду. Ведь где-то это все сделали? На мне правда и так только легкий плащ, так что решаю не морочиться и просто расстегиваю его.
Кто же знал, что надо платье одевать? Впрочем, чего я смущаюсь? Я что, хуже чем-то, чем все эти фифы? Модная тусовка, ха.
Бочком обхожу дам и устремляюсь к картинам. Чез меня сам найдет, возвращаться в шумную толпу не хочется. Да и телефон с собой.
Честно говоря, через какое-то время я по-настоящему увлекаюсь. У этой Ирины все-таки талант! Все картины очень разноплановые, но какие-то светлые. Они дышат жизнью, настоящей, реальной, не фальшивой.
Останавливаюсь у пейзажа. Это горы в золотой дымке рассвета. Высоко-высоко парит птица, я вдруг представляю себе, что это дракон. Хочется смотреть и смотреть на эту первозданную, дикую, невозможную красоту. Проникаться, чувствуя дрожь восторга, почти ощущая разреженный горный воздух.
– Вижу, вам понравилась эта картина? Мне показалось, что её вы рассматривали особенно внимательно, – негромкий голос за спиной вывел из созерцательного настроения.
На меня смотрела невысокая брюнетка с яркими восточными чертами. Миловидная, с чуть тяжеловатым носом, но умными и добрыми глазами.
– Очень понравилась, – говорю уверенно, – и эта картина, и другие. Они живут и дышат, не пытаются сказать что-то пафосное или отдать дань моде. И делают нашу жизнь настоящей сказкой.
– Вы первая, кто пришел сюда, кажется, действительно посмотреть на картины, а не показать себя, найти богатого мужика или щелкнуть по носу соперниц – на губах брюнетки мелькает тонкая ироничная улыбка и она протягивает мне руку. – Ирина, художница. Очень приятно познакомиться.
