Текст книги "Насильно твоя 2"
Автор книги: Мария Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 6
– Эмиль?
Он стоял спиной. Смотрел в окно, широко расставив ноги и сунув руки в карманы брюк. Пиджак сморщился на широкой спине, сквозь ткань проступили ремни кобуры на плечах. Он всегда вооружен. По-моему, я его вообще без ствола не видела.
Сколько он так стоит и смотрит на вечерние фонари?
– Эмиль? Ты слышишь?
Я поставила сумку на пол. Только бы не заметил, что у меня пушка за поясом…
Он обернулся, рассеянный свет скользнул по лицу. Линия скул и впалых щек была жесткой и четкой. Губы сжаты, словно он сдерживает ярость, в свете фонаря льняные волосы казались желтоватыми.
– Эмиль? – выдохнула я, испуганная вселенной молчания. – Это теперь моя квартира, а ты говорил, нам нельзя видеться…
– Где ты была?
Голос в сосущей тишине прозвучал сильно, но спокойно.
– В магазине…
Глупая, глупая ложь! Он направился ко мне, и я попятилась. Привычка убегать от мужа взялась не на ровном месте.
Каблук зацепился за пакет, и продукты высыпались на пол.
– Ты испугалась?
Пряча страх, я опустилась на колени и потянулась за укатившимся апельсином. Оранжевый бочек светился из полумрака в углу. Эмиль двигался легко, словно вновь закинулся обезболивающим.
– Все в порядке, – негромко ответила я. – Просто не ожидала.
Он опустился рядом – помочь. Встретив пустой, безжизненный взгляд убийцы, я первой отвела глаза.
– Я нашел второго, – глухо сказал он, и пойманный апельсин вновь выкатился из ослабших пальцев.
Я могла бы сделать вид, что не поняла. Эмиль мог бы объяснить – кого второго и зачем искал. Но нам не нужны слова. Все благодаря одной ночи, которая промелькнула за секунду, пока я ловила апельсин дрожащей рукой.
– Я приехал за тобой, – Эмиль подал апельсин. – Ты должна увидеть.
– Не знаю… – голос вдруг сел.
Первого он долго душил цепью, а затем перебил шейные позвонки, когда устал возиться. Почти милосердная смерть. Милосердная, по сравнению с тем, что делали со мной.
– Поехали, – он неожиданно поймал мои пальцы. Потер ладонями, пытаясь согреть, а я вдруг начала злиться.
Его полклуба ждет, женщины, товарищи. А он ко мне приехал. С охоты.
– Зачем? – я раздраженно запихнула продукты в сумку. – Зачем, Эмиль?!
Чтобы ты почувствовал себя сильным? Такой крутой мужик, а твою женщину изнасиловали трое отморозков! Он ведь не ради меня мстил – ради себя. Чтобы не чувствовать себя дерьмом.
– Дина… – Эмиль хотел добавить что-то, но смолчал.
Порыв таял в холодных глазах. Что ты хотел сказать, любимый?
– Ты должна поехать! – он сжал яблоко, а когда оно треснуло, отшвырнул в угол. – Должна, я сказал!
Голос сорвался. Спорить бесполезно: Эмиль вне себя.
– Если так считаешь, – вздохнула я. – Поехали.
Страшный джип принадлежал ему.
Эмиль сель за руль, а я рядом, стараясь не обращать внимания на пистолет, вдавившийся в поясницу.
Рука в кожаной перчатке со скрипом сжала рычаг. Он развернулся и выехал на бушующий вечерний проспект. Еще не поздно и мы попали в пробку. Я по привычке рассматривала витрины магазинов, а затем повернулась к мужу. Свет фонарей на обочине и тени попеременно наползали на лицо. Царапины и синяки не до конца, но поджили, в сумрачном салоне они казались темными отметинами – на светлой брови, губах, скуле.
Нам есть о чем поговорить, но как начать? Эмиль и в спокойном состоянии выглядит так, словно готов перегрызть кому-нибудь глотку. Губы плотно сжаты, ноздри напряжены и складка на переносице.
Но что интересно: чисто выбрит, волосы уложены. Приятно пахнет, дорого одет. Не мужчина, а мечта – только не моего романа.
Не знаю, зачем дала ему шанс. Я не верю, что у нас что-то выйдет.
Я ущербная, а в «Фантоме» ждет шикарная блондинка, готовая с утра до ночи ползать на коленях под его столом.
– Адвокат передал карту? – вдруг спросил Эмиль.
– Да, спасибо… А почему ты решил оформить на меня «Парус»?
Через рекламное агентство он когда-то отмывал деньги. С чего вдруг такой подарок?
Эмиль удивленно поднял брови, и не ответил. Раньше я не задавала вопросов. Он меня отучил. Знаете, как домашних собак отучают грызть мебель или тапочки.
Наконец, ряд тронулся.
Эмиль снял ладонь с руля и зубами стянул перчатку с правой руки. Правая для стрельбы. Но мы еще не приехали – тащимся в пробке. Нервничает?
– Я должна кое-что сказать…
Эмиль делал вид, что следит за дорогой. Я замолчала, пытаясь набраться храбрости. Когда-то он спас меня, надо вернуть долг.
– На тебя готовят покушение, – я сглотнула.
Сейчас спросит, откуда я знаю. Но салон наполнил мотоциклетный треск и ударил по ушам, пришлось взять паузу.
Пробка впереди рассосалась, Эмиль мгновенно воспользовался этим, чтобы проскочить в соседний ряд. Из-за резкого маневра меня мотнуло на сиденье. Я хотела попросить «осторожнее!», но не успела.
Мотоциклист поравнялся с нами – со стороны Эмиля. Весь в черном, как тень. Раздражающий. Я безумно хотела, чтобы он скорей проехал, и мы могли поговорить, как вдруг краем глаза заметила движение.
Он протянул руку к нам: оружие не бросалось в глаза – черно-матовое, как и комбинезон. Пистолет непропорциональный, а почему, я поняла не сразу – глушитель добавил длины стволу. Дуло уставилось Эмилю в висок, а он, сосредоточенный на дороге, не замечал этого.
Для меня время замедлилось. Я так отчетливо видела матовый ствол, блики фонарей на боковом стекле машины и хромовый отблеск от мотоцикла. Видела смерть мужа в своем воображении.
– Эмиль, нет! – заорала я, как резаная.
Он обернулся к мотоциклисту, с изумлением глядя в дуло. В зеркале я видела приоткрытый рот и расширенные глаза мужа. Все произошло за секунду. Эмиль рванул руль в сторону, джип налетел на мотоцикл, опрокидывая его. С треском вогнулось крыло, следом раздались хлопки – в нас успели выстрелить.
В стекле водительской двери появилась дырочка, опутанная кольцом белых трещин. Пуля ушла через лобовое стекло. Еще несколько продырявили крышу. При столкновении руку убийцы непроизвольно подбросило, выстрелы легли так же – веером в небо.
Со всех сторон сигналили, мотоцикл перевернуло – он остался позади.
Выровняв машину, Эмиль выжал газ. Свернул в ближайший переулок, сваливая из центра. В голове все смешалось: выстрелы, свет, гудки машин. Самое большое впечатление произвели дырки в машине.
Несколько лихих поворотов и мы остановились в темном дворе. Чуть не врезались в стену: в последний момент муж затормозил, и меня бросило на ремень. Свет фар отразился в белой краске, слепя. Эмиль заглушил двигатель, и все погрузилось в темноту.
– Дина? – я не видела, но почувствовала, что он наклонился. – Не зацепило?
Меня окутал запах парфюма, на лицо легли дрожащие пальцы. Он целовал на ощупь, попадая в глаза, в щеку, и только затем нашел рот. Голова закружилась – то ли от волнения, то ли от пьянящего поцелуя.
– Нет, – прошептала я.
Меня трясло от нарастающей паники и страха за Эмиля.
Я обняла его, сминая пиджак. Прижалась к бархатистой щеке, еле сдерживая слезы. Хотелось выть, и я старательно дышала, часто, с долгими паузами, чтобы остановить истерику.
Его чуть не убили…
– Ну, что ты? – рука скользнула под плащ, Эмиль хотел обнять меня ближе к телу. – Перестань.
Я приблизила лицо, положив указательный палец на губы, чтобы Эмиль не лез с поцелуями. Смотрела в глаза и дышала. Истерику просто остановить – я в этом мастер. Три медленных вдоха, если можешь. Пауза, сколько получится. Снова и снова, пока не поверишь глазам, в которые смотришь, что все будет хорошо.
Может быть, наша близость временна. И чувства, которым мы дали волю, обязаны адреналину. Что мы любим, только если остро.
Но любим.
– На тебя готовили покушение, – прошептала я. – Тот, с кем ты ругался по телефону.
– Богдан? – голос звучал тихо, очень опасно.
– Он злился на тебя. Обещал сюрприз устроить.
– Откуда ты знаешь, маленькая? – Эмиль настороженно прищурился.
– Андрей рассказал, – солгала я. – Звонил при мне, я узнала голос.
– Зачем ты встречалась с Андреем?
Осторожно, Дина, твой муж на пороге бешенства.
– А чего ты хотел? – с вызовом спросила я. – Я за тебя волнуюсь. Расспросила, что тебе грозит. Эмиль…
Я не успела начать старую песню: брось, уйду. Пальцы мужа легли на рот, не грубо, он хотел, чтобы я замолчала. Эмиль смотрел в сторону, на желваках вздулись бугры.
– Они не знали, что ты в машине, – тихо начал он. – Выслеживали меня. Он был правой рукой у шефа. Думает, место по праву принадлежит ему. Просто бесится. Успокойся, Дина.
– Успокоиться? – прошептала я сквозь пальцы. Белую паутинку вокруг пулевой пробоины было видно даже в темноте. – Тебя могли убить.
– Не спорь. Я не отступлю.
Конечно. От холодных, спокойных слов стало жутко. Его не трогают мольбы. Если смотреть правде в глаза, Эмиль скорее шею свернет, чем остановится, не отплатив за унижения, и не воцарившись над всеми. Ему нужно абсолютное господство.
Я не хочу его терять, а остановить не могу. Единственный выход – поддержать. Но в какую цену это встанет?
– Не хочешь отступать? – я обхватила впалые щеки ладонями. – Так не надо, не отступай! Перебей их первым, ради меня, Эмиль! Чтобы больше я не увидела, что они с тобой делают!
Эмиль усмехнулся – нездорово, с капелькой безумия. Но во вздохе было и облегчение. Всего несколько раз я видела его таким, но нормальный человек такое вспоминать не захочет. Там нет ничего, кроме крови и боли.
– Моя радость, – прошептал он, целуя пальцы.
Я порывисто вздохнула и лбом уткнулась в шершавую щеку. Мы поняли друг друга.
– Я справлюсь, – пообещал Эмиль, отстранился и завел машину. – Едем. Я хочу, чтобы ты увидела эту мразь.
Глава 7
Район выглядел необитаемым.
Когда я выбралась из джипа и огляделась, оказалось, мы в самосевной роще среди старых разрушенных корпусов и ангаров. Темно, огней почти нет, а когда потухли фары, мы оказались в кромешной мгле.
Эмиль подошел к незаметной двери, утопленной в стене. Отпер ее и нырнул внутрь, включил тусклый свет. Он подал руку, помогая перебраться через высокий порожек, но я ее проигнорировала.
– Я сама.
Раньше мне нравилось, когда мужчина опекает. Нравилось опираться на сильное плечо, мечтать, что он мой защитник. После того, как муж стал опекуном на самом деле и обращался со мной, как с тяжелобольной, захотелось самостоятельности. Через порог я еще способна перебраться. Я не настолько слабая.
– Пойдем, – хрипловато позвал он.
Я шла за широкой спиной мужа, кутаясь в плащ, и было почти не страшно. Смотрела в пол: грязный, заваленный хламом. Под подошвами хрустел мусор. Я справлюсь. Я здесь. А все что случилось, осталось в прошлом. Пистолет за поясом не придавал уверенности – из-за него я нервничала еще больше.
Эмиль остановился напротив разбитого дверного проема и вошел в комнату. Ободранные стены – до кирпича, разбитые окна. Пол завален досками и кусками штукатурки. Среди мусора лежал человек. Мужчина.
Скорчился на боку, поджав связанные руки и ноги. На голове черный мешок. Как только мы вошли, он начал громко сопеть. Услышал нас – сор шелестел на каждом шагу. Эмиль обошел его, ухватил за шкирку и вздернул на колени.
Тот издал сдавленный звук, нащупывая ровное место среди битого кирпича. А не было таких мест. Придется на камнях стоять.
– Заткнись, – велел Эмиль, в руке появился нож, он хотел разрезать путы на запястьях. Тот притих и опустил голову, словно смирился с судьбой.
– Не надо, – прошептала я, догадываясь, чего он хочет.
Только не ставь его на колени с руками за головой… Не напоминай.
– Как скажешь, – буркнул Эмиль, и сорвал черный мешок.
Парень выпучил глаза и безмолвно заорал – рот был заклеен скотчем. Мокрый, взъерошенный, с красным лицом… Сильно избит – очень сильно. Распахнутые голубые глаза кричали о помощи так откровенно, что я непроизвольно отступила.
– Он, – сказал Эмиль.
Я его не знала. Лет двадцать. На студента похож. Может такой избивать и насиловать женщину?
Я запомнила только первого. Лица остальных навсегда остались в тумане. У последнего был медальон с гравировкой льва. Месяцы эти воспоминания отравляли душу всякий раз, когда я видела что-то круглое и блестящее. Я их все задавила. Только так и смогла жить.
В распахнутой на груди рубашке украшений не было.
– Не помню, – выдавила я. – Я не знаю, он это или нет…
– Это был не вопрос! – огрызнулся Эмиль. – Он, я сказал!
Парень что-то проорал сквозь кляп и на коленях пополз ко мне. Мой муж обнажил пистолет и прицелился в спину. Парень догадался, что на мушке и замер. Смотрел на меня и безмолвно молил о пощаде. Очень натурально – как будто невиновен. Эти отчаянные глаза сводили с ума.
Захар вел себя иначе – кичился, что насиловал меня. У этого же весь вид кричал – спасите!
– С чего ты взял, что это он? – пробормотала я.
Ноль реакции. Можно биться головой об стену – Эмиль не ответит. Упрямый.
– Можешь убрать кляп?
– Не доверяешь мне? – цепко спросил он. – Что ты хочешь услышать? Я его допросил. А ты здесь не для того, чтобы задавать вопросы, Дина!
Голос стал громче – Эмиль раздражался. Черт, я не знала, что будет так трудно.
– И что, он признался?
Неожиданно Эмиль врезал кулаком в стену. Я опустила глаза, чтобы не видеть, как он психует – страшное зрелище. Переводчик не нужен – не признался, но спорить с мужем не было сил. Он верил в то, что говорит.
– Наслаждайся! – Эмиль сорвал скотч со рта парня.
– Прошу вас! – в тихом крике было столько эмоций, что от них задрожал воздух. – Прошу, скажите ему! Я никого не насиловал, поверьте, я не мог!.. Умоляю, помогите, он убьет меня!..
Слезы, мольба, отчаяние. Очень настоящие.
– Заткнись, падаль! – процедил Эмиль сквозь зубы и с отвращением вдавил ствол в основание черепа. – Кто третий?
Под давлением дула, парень опустил голову и зажмурился.
– Это не я… – плача, выдавил он. – Я не понимаю, о чем…
Я подняла брови и взглянула на мужа.
Эмиль отвернулся, как каменный, он стоял за спиной парня и смотрел под ноги. Мрачное лицо было неподвижным. «Ты уверен? – спрашивала я взглядом. – Уверен, что казнишь кого надо?»
– Эмиль… – сомневаясь, начала я.
– Они все так говорят! – взорвался он. – Когда прижмут, воют, что невиновны! Ты моя жена, не смей оспаривать мои решения!
Эмиль дышал, как бешеный.
Они ведь не только меня разрушили насилием, но и его. А не могло ли так случиться, что в своем страстном желании очиститься от боли, гнева и ненависти, Эмиль переступил черту? Черту закона и… здравомыслия. Я видела не успешного бизнесмена, а убийцу, обезумевшего от боли. Сердцу стало холодно.
– Помогите… – заныл парень и получил удар от Эмиля.
– Ты не справляешься, Дина, – зарычал он. – Подожди на улице.
После вспышки ярости я не решилась перечить. Еще раз взглянула на парня и попятилась. Сообразив, что я ухожу, он повалился в кирпичи и разрыдался. Я пошла к выходу, мусор хрустел под ногами, а на глазах накипали слезы.
Мне крыть нечем – я их не помню. Раз Эмиль говорит, должны быть улики. Он не маньяк, без повода не убьет. Надеюсь… и боюсь ошибиться.
Я переступила порог и вышла в ночь.
Джип в темноте казался зловещей темной громадой. Белые пятна на лобовом стекле, немного выгнутые наружу, были похожи на крошечных привидений. Я оперлась на теплый капот, в котором отражались звезды и темные кроны.
Выстрел прозвучал резко – будто громом плюнули.
Вот и все.
Никакого облегчения я не испытала.
Мы живем во лжи. Для других Эмиль – сильный, преуспевающий мужчина. Он ведь скрывает, что меня насиловали, а его пытали. Его ждут, недоумевая, где шеф. В том числе, красотки – беспроблемные и веселые. А он здесь, со мной. С больной бывшей, которая не может без напоминаний самостоятельно поесть и купить себе тампоны.
Правда совсем другая и никто этого не знает, кроме нас двоих.
Позади раздались шаги, Эмиль остановился за спиной.
Говорить не хотелось.
Я провела пальцами под нижним веком и сделала вид, что не плачу. В отражении на капоте силуэт мужа расплывался.
– Он бы не признался, – тихо сказал он. – Я бы его сразу кончил, он это понял. Но это он. Не сомневайся во мне, Дина.
– Прости… – я не обернулась.
Над плечом раздавалось дыхание, словно Эмиль мучительно подбирает слова.
– Я хотел узнать, кто был третьим. Несколько часов допрашивал. Бесполезно. Если бы он ответил, ему бы пришлось признать, что он там был. Тупик. Но клянусь, я его найду. Ты мне веришь?
Я молчала. Эмиль устало вздохнул.
– Ладно, ты как всегда… Поехали, – прошептал он, словно голос его подвел.
Эмиль тяжело сел за руль. Мы развернулись и по темной дороге направились в город.
– Машину придется бросить, – с сожалением сказал он. – Если придут менты, ты ничего не знаешь. Я заехал, мы поговорили насчет развода, с тех пор ты меня не видела.
– Само собой, – я смотрела на проплывающую обочину.
У Эмиля зазвонил телефон, мы замолчали – он сосредоточенно рассматривал экран.
– Аня? – голос звучал вопросительно, словно он вспоминал, что происходит. Девушка в трубке взволнованно напомнила, что его ждут в клубе. Голос мужа стал мягче, это ведь его любимая секретарша. – Конечно… Скоро буду. Работа.
Слова резали сердце пополам.
Он сейчас развлекаться поедет, а я домой. Вспоминать и плакать в темноте. Я стиснула зубы и решила, что ни слезинки не пророню. Я так привыкла к боли, что она стала частью меня… Нас обоих.
А это неправда, что боль делает сильнее. Она превращает людей в чудовищ.
Эмиль раздраженно швырнул трубку на приборную доску.
– Один остался, и клянусь, Дина, – с тихой яростью повторил он. – Я разыщу эту тварь, кем бы он ни был, и шкуру с него сдеру.
Я нахмурилась: «второй», сказал Эмиль. И ведь угадал. То, что их было трое – я рассказала сама. Но откуда подробности и улики? Как он этого вычислил? Ему могли рассказать детали, когда издевались – да, но тогда бы он знал человека с медальоном.
Я вопросительно уставилась на свирепый профиль мужа.
Эмиль что-то недоговаривал. Никаких фактов – только интуиция. Но такая сильная, что екнуло сердце.
Глава 8
Он припарковался у городской черты – в дикой местности.
– Нас не должны видеть вместе. Тебе вызову такси, а сам избавлюсь от машины.
Он взял телефон, но не звонил – ждал чего-то.
А меня безумно утомил сегодняшний день. Вроде бы, нервничать должна, психовать, а я ничего не чувствую. От перегруза у меня отключает эмоции. Побочный эффект.
Я тяжело вздохнула и уткнулась в ладони. Перед глазами стояло кричащее в немой мольбе лицо застреленного Эмилем человека.
– Дина?
– Все нормально, – пробормотала я, убирая ладони. – Давай прощаться… Тебя там заждались.
Я не сумела сдержать желчь в голосе.
Эмиль понял тон: усмехнулся и поднес к губам мою руку. А после поцелуя положил к себе на бок. Под рубашкой и пиджаком я ощутила повязку.
Красноречивый жест.
Эти пули он поймал, закрывая меня. О чем ты говоришь? – насмешливо спрашивали глаза. Он ранен, ему не до секса. Но рано или поздно он поправится. А мои раны так быстро не заживут.
И все равно стало легче.
Эмиль погладил руку и отпустил. В глазах появилась странная тоска.
– Я распорядился, чтобы собственность переоформили быстрей, – он снова говорил про развод. – Завтра тебе позвонят. Я нашел твой паспорт, его тоже передадут тебе.
– Паспорт? – я нахмурилась.
Мой паспорт уплыл из гостиницы с Лазарем, а затем неожиданно объявился у шефа Эмиля, когда оформляли наш брак.
– Эмиль, а как он вообще у них оказался?
– Паспорт нашли у Глеба… – вздохнул он. – Думаю, на твое имя хотели сделать перевод, когда меня подставляли. Что часть украденных денег я бросил на счет своей девушки.
Я сопоставила информацию.
– Получается, Лазарь сам отдал Глебу мой паспорт с этой целью, – решила я. – Эмиль, а знаешь, он же написал мне записку…
– Какую записку, маленькая? – Эмиль подозрительно прищурился.
– Звал на встречу и предлагал все объяснить. Я знаю, он и раньше слал письма, только ты их перехватывал, да?
– Один раз, – признал он. – Не смей туда ходить. Где встреча и во сколько?
– Хочешь пойти сам? – я вскинула брови. – Это наверняка ловушка… Не ходи, не надо.
– Пошлю ребят из охраны. Скорее всего, этому козлу нужны деньги.
– А что еще, – усмехнулась я. – Думаешь, они успели сделать перевод?
– Точно нет, – отрезал Эмиль. – Я бы знал. Адрес, Дина.
Посомневавшись, я объяснила, где его искать. Стало неловко, мы вроде как о моем бывшем говорим…
В отличие от Лазаря, я полюбила Эмиля. Но был уговор – я его отвлекаю, гонорар делим пополам. Оказалось, на кону пятьдесят миллионов. Я легла в постель Эмиля, но вместо выигрыша получила каторгу. А Лазарь… С него как с гуся вода.
Интересно, что он знает о нас?
Меня кинули волкам на расправу, а я вышла замуж за одного из них. Странно? Не то слово. У Лазаря здесь друзья, старые связи, наверняка полно осведомителей. Мелкой шпаны – он и сам шестерка. Но что-то они могут знать. Вряд ли все. Но что-то.
– Мне это не нравится, – задумчиво сказал Эмиль. – Что-то заставило его выйти из тени. Я приставлю к тебе охрану.
– Не нужно. Мы же разводимся, – напомнила я. – Этот трус ничего не сделает, зато все поймут, чья охрана за мной таскается. Не похоже на безразличие друг к другу, как ты считаешь?
Эмиль молчал – я права, но сразу он этого не признает.
– Согласен, – сдался он.
Я похвалила себя за тонкий прием.
– Ты так и не ответил, – заметила я. – Почему ты передал мне агентство?
Расслабленная рука все еще лежала у него между пальцев. Он перебирал ими, поглаживал, разминая. Нежные, очень приятные прикосновения. Эмиль смотрел на пустующую дорогу, было заметно – не хочет отвечать.
– Тебе надо на что-то жить.
– Ты же назначил мне содержание, да? – я заглянула ему в глаза. – Зачем мне еще?
– Дина… – он вздохнул, выражение лица стало горьким.
Эмиль редко показывает слабость. Иногда мне кажется, только я вижу его слабым или больным. Он не хотел бросать меня без куска хлеба, что ж, благородно. Но что-то меня беспокоило.
– Готова остаться ни с чем? – прямо спросил он. – Я хочу, чтобы тебе было на что жить, когда меня убьют. Сама видишь, что происходит. Я могу не дожить до этой долбаной встречи. Если это случится… Я хочу, чтобы ты была защищена. Физически и материально.
Он говорил обыденно – разъяснял положение дел.
На сердце легла дикая тяжесть: это ведь логично. Эмиль финансист, его оружие ум – криминальный, извращенный, не спорю. Но опыта таких разборок у него нет.
– Дина, если бы не ты… Меня бы сегодня застрелили. Я даже не заметил стрелка.
Он говорил про мотоциклиста.
– Эмиль, ты меня пугаешь, – выдавила я. – Ты устал… Прошу, будь внимательнее!
– Ну всё, это предосторожность, – он по очереди поцеловал мои руки, взяв их в горсть. – Все будет хорошо. Я не живу на одном месте, скрываюсь. Никто меня не достанет. Выследили, потому что к тебе поехал.
– И что теперь? – я перевела взгляд на темную обочину.
Представила, как вернусь домой, соберу апельсины в пустой квартире. Эмиль поедет в клуб: выпьет, чтобы снять стресс, а красивые девушки обласкают его, не подозревая, что он делал час назад.
– Веди себя тихо, – хрипло попросил он. – Завтра в город приезжает человек от Федорова. Всё начинается. Будь осторожна, не высовывайся. Запишись на танцы или куда-нибудь еще. Не думай обо мне. Когда будет можно, я приду сам.
Голос звучал мрачно, почти демонически.
– Иди, Дина… – прошептал он, жадно целуя в губы. – Такси тебя подберет.
Я вынула руки из горячих ладоней и выбралась из джипа. Пошла по обочине, опустив голову. Губы были влажными – от предательских слез и поцелуя Эмиля. Так целуют прощаясь надолго. Я понятия не имела, когда мы встретимся в следующий раз. Может быть, уже никогда. Я не такая наивная.
Когда я попала домой – совсем расклеилась.
Вместо того чтобы собрать фрукты, переступила через них и пошла к окну, на ходу снимая плащ. Слезы текли по неподвижному лицу – колкие, злые. Слезы волчицы. Плащ упал на пол, я через голову стянула толстовку. Вытащила из-за пояса пистолет и с лязгом положила на стол.
Ночные огни за окном вызывали острую тревогу. Я представляла, как Эмиль едет по пустым улицам, рискуя каждую минуту. За него болело сердце, разрывало на части.
Я уткнулась лбом в холодное стекло и закрыла глаза. Мрак и боль внутри не сводили с ума и не убивали – они стали мной.
Больше всего на свете я боялась смерти мужа.
Когда я насильно была его женой, иногда ночью подходила к его двери, и слушала. В окне напротив мерцали огни Ворошиловского, теперь они ассоциируются с тоской и страхом. С болью человека, почти замученного насмерть.
Я была еще очень слаба. Прижималась к двери и слушала – дыхание Эмиля меня успокаивало. Не важно, люблю я его или нет, будем ли мы вместе… Это шелуха. Я готова на все. Готова защищать его, пойти за ним в ад и забрать оттуда. Лишь бы он жил.
Я бы закрыла его собой, да только это он лёг на меня во время перестрелки. Возможно, он испытывает те же чувства, что и я. Хочет, чтобы я выжила. Любой ценой.
Не знаю, есть ли в этом любовь.
Но не было ничего важнее, чем вдох и выдох, что я слышала. Мне больше ничего не нужно. Интуитивно я улавливала в этом что-то неправильное. Нормальной девушке такие чувства не должны быть знакомы, правда?
Думаю, с Эмилем происходит то же самое.
Рвение, с которым он искал этих ублюдков, подаренный бизнес, попытки защитить. Как одержимый он по-звериному пытался отвести от меня беду.
Если бы предупреждение Богдана не заставило меня быть начеку, я бы Эмиля сегодня потеряла. Не знаю, есть ли здесь любовь и будем ли мы в одной постели. Но не дадим друг другу погибнуть, в этом уверена.
Я этого не допущу. Я его не отдам.
