Текст книги "Вирус"

Автор книги: Мария Толмачёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Мария Толмачёва
Вирус

Книга посвящается моим друзьям из маленького уютного города в Подмосковье.

Часть 1. Вирус

Глава 1. Спасение, полиэтиленовый ребёнок и конец

Он был более чем готов к тому, что вот-вот должно было случиться. Каждое размеренное движение говорило о том, что всё чётко спланировано. Не знаю, что не давало ей пошевелиться: было ли это сугубо человеческое стремление к идеальному расчёту и безукоризненному следованию плана; а может, это был лишь банальный интерес. Но одно я могу сказать точно.

Она хотела досмотреть до конца.

– На аквариум похоже, – подумал он, оглядывая спортивный зал. Почти панорамные пыльные окна и правда делали помещение подобием стеклянной коробки.

–Только вместо воды – солнечный свет, и совсем нет зрителей, – продолжила она его мысли, ниже пригибаясь за спортивным инвентарём. Даже лучше, что здесь больше никого не было. У аквариумов вечно прилеплены дети, сопливыми носами приткнувшиеся к грязному стеклу. Им тут сейчас делать нечего.

Размеренными шагами он направился к баскетбольному кольцу, открыл рюкзак, висевший на одном плече, и уставился на то, что лежало внутри. Девушка тщетно пыталась доглядеть, что крылось внутри. В следующую секунду она и замерла.

Верёвка.

Слово буквами отпечаталось в её голове, проплывало перед глазами на фоне незнакомого парня. В уши словно набилась вата – такая тишина стояла.

– Останови его! – кричал её разум. Но, дожив до восемнадцати лет, она так и не научилась распоряжаться своим телом в экстренных ситуациях.

Он попытался пару раз допрыгнуть до кольца. То ли нервы сказались, то ли причины, которые мы так никогда и не узнаем, но при своём огромном росте он не дотянулся до металлического обода. Громкий выдох, но такой спокойный, совершенно чистый от злости, но наполненный какой-то осознанной неизбежностью. Парень приземлился на грязный пол и снял с плеча потрескавшуюся ручку изношенного рюкзака. Они оба выглядели так.

Изношенный человек.

Иногда встречаешь такие вещи на пути – потрескавшиеся, порванные.

Он сидел именно такой. Не по годам замученный кем-то, кто совсем не умеет беречь то, что у него есть. Наверное, когда-то он принадлежал кому-то. Хотя, нет. Он сейчас принадлежит. Только хозяин так и не научился ценить вещи.

Девушка медленно встала, оправив передавившие ноги складки на джинсах, и вышла из своего убежища, протащила со скрипом через весь зал по дощатому полу тяжёлый крепкий стул, стоявший в углу зала, и громко поставила его перед смертником. Тот даже не поднял на незнакомку глаза.

– Это тебе, – сказала она, но парень сидел с закрытыми глазами. Тогда она приземлилась на стул, напротив нового знакомого и сделала сложную позу человека, которому что-то интересно. Подобные телодвижения всегда разоблачают нетерпеливых.

*Поза требовательного, нетерпеливого, заинтересованного человека:

1.      Рука согнута в локте.

2.      Локоть упирается в колено.

3.      На ладони лежит лицо с изумлёнными глазами.

4.      В глазах – жуткий интерес.*

Теперь он посмотрел на неё, но не издал ни звука.

– Я Лиля, – протянула ему свободную руку девушка. Он сморщился и достал из рюкзака небольшую баночку с мутной жидкостью.

– На, – первый звук, который он издал, – сначала обработай руки. Это антисептик.

Лиля прыснула со смеху:

– Серьёзно? Человек, который только что собирался повеситься просит меня обеззаразить перед рукопожатием? – она истерически рассмеялась. В этом, по правде, было мало весёлого, но девочку переполняли эмоции от того, что впервые за последние 64 дня она слышала человеческую речь. Костлявой рукой схватила из его рук средство и быстро растёрла несколько капель ладонями. Пахло приятно, хоть и немного отдавало спиртом.

– Сколько ты уже тут сидишь? – он говорил очень тихо, словно их мог кто-то подслушивать.

– Сколько ты уже хочешь повеситься?

Лилия подняла брови и снова протянула ему ладонь. На этот раз он её пожал:

– Мне кажется, это не твоё дело.

– Но я готова дать тебе стул, если расскажешь, – она закинула ноги на сиденье и скрестила их, как йог. Он встал и, бросив в бездонный рюкзак антисептик, направился к выходу:

– Чокнутая…

– Смертник!

Конечно, она хотел задеть его, чтобы тот остановился, но он упрямо направлялся к выходу, хоть и очень нерасторопно.

– Да ладно тебе! – она вскочила со стула и пробежала несколько шагов в его сторону. Но не рассчитала и чуть не врезалась в него. Остановка. Шаг назад, – Ты всё равно это сделаешь! Расскажи хоть почему!

– Ты словно с другой планеты! Что тут можно не понимать?! – он остановился, но не повернулся в её сторону, – Ты сама всё знаешь.

Следующие слова он выкрикивал особенно чётко. Они резали воздух.

*Слова, выкрикнутые незнакомцем:

Эпидемия

Пандемия

Вирус

Смерть*

Там было ещё одно.

Страх.

Но оно не прозвучало. Оно не требовало этого, ведь было таким естественным в этом списке.

– И где причина повеситься?! – Лиля подбежала к двери и громко её захлопнула, – Признавайся! – она вскинула руку, та тут же поняла неуместность своего перемещения и опустилась обратно. Девушка посмотрела на парня недовольно, как мама ругает ребёнка за какую-то маловажную провинность. Казалось, вот-вот она должна расплыться в улыбке, но сейчас ещё был черёд насупленных бровей, – Люди мрут каждый день от вируса. Поживи ещё немного, а когда надо, он сам тебя заберёт.

Он положил руку ей на плечо. Сквозь тонкую кофту девочка почувствовала холод окоченевших пальцев:

– Конечно! Ты права! – он смотрел ей в глаза и улыбался, – И как я сам не мог об этом подумать! Когда надо – сам заберёт! – процитировал он. Лиля расплылась в улыбке.

– Как просто спасти человеческую жизнь! – думала она, – Мой первый спасённый!

Но тут он резко оторвал руку от её плеча и нахмурился, поправляя изуродованную лямку старого рюкзака:

– Ты такой реакции ожидала? – он оттолкнул её с прохода и нажал на ручку двери, – Одним больше – одним меньше. Без разницы.

Он вышел.

Громкий стук двери.

– Мотиваторша грёбаная, – послышалось за дверью, затем удаляющиеся шаги.

– Зато верёвка тут осталась, – подумала Лилия и направилась к баскетбольному кольцу. Она уже промаршировала пол зала, как вдруг дверь открылась:

– У тебя сзади на джинсах белые ошмётки! – крикнул кто-то. Лиля обернулась. Навстречу нёсся смертник, как она его назвала. Девушка принялась оттряхивать штаны, обескураженная этой новостью. Штанины и правда были усыпаны мелкой рябью белой краски. Краска на стуле потрескалась и отошла, оставляла следы на каждом, кто приземлялся теперь на него. Лиля разозлено топнула ногой, сжав руки в кулаки. Но в следующую секунду она должна была разозлиться ещё больше. Возле стула не было верёвки, а парень промчался обратно в сторону двери с гулким возгласом.

Лиля схватила всё тот же стул и помчалась за парнем. На лестнице она почти догнала его, но поскользнулась и, дабы не потерять баланс, остановилась, расставив руки в стороны. Она не упала, но добыча оторвалась от преследователя. Девушка подняла тяжёлый стул, выступавший теперь в роли оружия, и понеслась вниз по ступенькам. Через два пролёта она перегнулась через перила, скинула орудие и поспешила вниз. Стул пришёлся прямо по голове парню. Он лежал без сознания, но дышал.

Лиля усмехнулась и, взяв его подмышки, оттащила с лестницы в один из школьных кабинетов.

– Где я, чёрт возьми! – парень попытался встать, но не смог. Руки были связаны за спиной. Верёвка, которая должна была стать его проводником в другие миры, теперь надёжно скрепляла его с холодным металлом батареи, – Твою мать, как тебя там.. Лиля! Отвяжи меня!

– Вежливость – залог счастливой жизни.

– Значит, в нашей стране ею не злоупотребляли.

– Хватит уже, – она встала из-за парты и села на корточки рядом со связанным, – Есть хочешь? – она протянула ему натёртое до блеска яблоко. В нынешних обстоятельствах выглядело противоестественно. Парень отвернулся и заёрзал, пытаясь высвободиться. Девушка хмыкнула и откусила яблоко, – Ну и зря. До следующего вечера есть теперь не будешь.

– Я уже столько не ел, что мне твой один день ничего не сделает.

– А два? – она снова приняла любимую позу, только на этот раз на полу. Во второй руке уже лежал огрызок вместо целого фрукта.

– Хоть десять! – рявкнул он и снова заёрзал, – Только отпусти уже!

– Предлагаю контракт.

Она встала и несколько раз прошла перед его глазами из стороны в сторону. Убедившись, что всё его внимание теперь приковано к ней, девушка продолжила:

*Правила договора:

1. Лиля отпускает смертника.

2. Смертник живёт ещё неделю вместе с Лилей.*

– Ты же понимаешь, как это глупо? Ты даёшь мне ещё неделю на то, чтобы я захотел этого ещё больше.

– У меня будет целая неделя переубедить его, – подумала девушка.

– По рукам? – она швырнула огрызок в открытое окно. Парень молчал, громко поглощая воздух. За окном громко залаяли собаки, – Хорошо им на воле… – протянула, улыбаясь Лиля.

Он сжал губы:

– По рукам!

– Правда? – она запрыгала на месте, хлопая в ладоши.

– Только развяжи меня уже!

ДЕНЬ 1.

– Ты уверена? – голос был наполнен тревогой, она выливалась через край, распылялась в воздухе.

– Я делаю это каждую неделю, – заверила его Лиля и залезла в окно магазина.

– Как ты в этой темноте хоть что-то видишь? – возмущался голос.

– Дим, успех нашей вылазки зависит от кромешной тишины! – шикнула на него командирша и пробежала на цыпочках к прилавку, – Осторожно – много битого стекла. Через две минуты встречаемся здесь же.

Тень кивнула и поспешила вглубь магазина.

В назначенное время они оба были у выхода. По две набитые сумки в каждой тощей руке.

– Всё успел?

В ответ кивок.

– Отлично, вроде чисто, сваливаем.

Она спрыгнула первой, аккуратно прижав добычу к себе; он – следом.

– Я думал, будет что-то вроде местных бандитов, – усмехнулся Дима и быстро направился в сторону школы, спеша за подругой. Она шикнула на него, тот заткнулся, и оба ускорили шаг.

– Что взял?

Из сумки торчали всевозможные чипсы и печенья.

– Кретин… – прошептала Лиля, – я же сказала – НЕОБХОДИМОЕ! – Она вскочила с пола и приложила руку ко лбу.

– Это самое необходимое, – заключил парень и пододвинул к себе добычу Лили, – Ты сама-то что набрала!

Но на его удивление в сумке оказались только замороженные куски мяса в пластмассовых коробочках и какие-то немного полежавшее овощи с фруктами. Ниже были салфетки, туалетная бумага и несколько бутылок с соками и водой. Дима извинился и потупил глаза.

– Ничего, – выдохнула Лиля и приземлилась рядом с ним, – Если тебе для счастья нужны только чипсы…

Она встала, подтянула спадающие джинсы, бросила в друга толстовку и, подняв с пола вытащенный из сумки кусок мороженой туши, спокойно сказала, выходя из спортивного зала:

– Во дворе разведём костёр, возьми с собой воду и салфетки, – и, переступив порог, обернулась, – ну и чипсы захвати.

День 2.

Лиля проснулась раньше, укрыла Диму пледом и уселась на пол возле мутного окна. Каждое утро она садилась так, рассматривая улицу.

Главной целью была, конечно, оборонительная. Нужно было просматривать всю окрестность на предмет новых лиц, особенно – групп лиц. Такие шайки сейчас будут для неё большой проблемой.

*Причины, заставляющие Лилию держаться вдали от компаний:

1. Они могли представлять опасность.

2. Она не любила шумные компании.*

На этот раз было тихо и спокойно, не считая сильного ветра, хлеставшего деревья. По школьному двору у остатков от их вчерашнего ужина вертелись собаки. Они вечно тут ошивались и не представляли явной опасности. Лилия подкармливал их каждое утро. Вернее, оставляла им немного от своего ужина. Они были главным предметом её забот до появления Димы. Она обернулась, чтобы убедиться, что он спит, встала и на носочках прошла до скомканного на полу пледа, возле которого, свернувшись калачиком, спал длинный как шпала худой парень.

– Сколько тебе лет? – подумала Лилия, сев напротив спящего. Она оправила чёлку, упавшую ему на глаза, и принялась изучать объект.

*Заключения Лили:

1. Он определённо её возраста.

2. Видимо, совсем без семьи.

3. Симпатичный.*

Что ж, нужно отдать ей должное. С последним она явно угадала. Парень был красавчиком. Тёмные кудрявые волосы. Отросшие пряди закрывали высокий лоб. Густые брови растянулись над линией узких глаз, окаймлённых длинными чёрными ресницами.

Как и всегда, было одно НО.

Он был таким привлекательным, только пока молчал.

Как только пухлые губы выпускали сквозь узкую тёмную щель еле открытого рта хоть какие-то звуки, его хотелось пристрелить на месте.

– И как я должна тебя спасти, если ты такое хамло… – подумала Лиля, громко выдохнула и щёлкнула ему по носу пальцем. Дима сморщил лицо, но глаза не открыл:

– Что ты от меня хочешь? – он сел, но веки так и не поднялись, – Я ещё не готов вставать.

Тем не менее, он натянул валяющуюся рядом толстовку и нахмурил брови:

– Который час?

– Нуу… – Лиля встала и направилась к свалке в дальнем углу зала, – это очень трудный вопрос.

– У тебя нет часов? – он открыл глаза посмотрел на удаляющуюся фигуру.

– Часы есть, – она покопалась в одной из сумок, стоявших под лавкой, и выудила оттуда наручные часы с коричневым кожаным ремешком, – Просто не вижу смысла знать, который сейчас час. Нам всё-таки торопиться некуда.

В несколько широких прыжков она оказалась возле Димы и показала ему часы. Те показывали «06:12». Лили села возле Димы, часы выпали на плед, разостланный на полу.

– Точно чокнутая, – он поднял часы, встал напротив Лилии и, взяв их за один край ремешка, повесил прямо перед лицом девушки, – вставать в такую рань. Еще и без будильника. Какого хрена ты меня разбудила?

Она оттолкнула его, отошла обратно к окну и молча стала смотреть на дымившие за горизонтом леса.

– Нам надо идти.

Эта фраза повергла в шок всех присутствующих. Лилю в том числе.

– Что? – Дима положил часы в задний карман брюк и начал складывать плед, аккуратно сопоставляя углы, – мне послышалось, что ты сказала…

– Нам надо идти.

В этот раз было громче и чётче.

– Куда ты пойдёшь? К маме с папой? К родственникам уедем? Может, на море? Сейчас, только билеты закажу, секунду! – он бросил сложенный плед на пол и всплеснул руками, – Ты не боишься на самолёте летать? Самолётом-то быстрее будет, чем на машине или поезде!

– Закрой рот.

– Что?

Девочка подошла к нему.

Нет, сейчас она была самой настоящей женщиной.

Женщиной-предводительницей.

Она подняла плед, подушки и отволокла их в угол, где Фудзиямой возвышалась гора какого-то хлама, притащенного ею сюда ранее.

– Море – отличная идея.

Лиля уверенными движениями переложила часть вещей в рюкзак, сумку набила растаявшим мясом, стащенным вчера из магазина. Быстро подтянув к окну лавку, она встала на неё, чтобы дотянуться до ручки окна, потянула её на себя и вывалила за окно всё мясо. Оно громко шлёпнуло на асфальте во дворе. Снова залаяли собаки.

Она прошла мимо оторопевшего парня, прошагала зал наискось и остановилась у двери с рюкзаком на плече:

– Бери только самое необходимое, – она почесала маленький нос, – немного одежды, личные вещи и воду. Еда у меня.

Вышла за дверь. Прошла к лестнице:

– Чипсы свои не ищи! Я уже взяла! – крикнула она и поспешила вниз по лестнице.

Спустя минуту, стоя на первом этаже у парадного входа, она услышала спешащие громкие шаги за спиной, но не посмотрела.

-Почему ты решила, что я пойду за тобой? – спросил запыхавшийся Дима, уставившись на подругу. Она подпирала белую колонну, стоящую у выхода.

– Ты готов идти?

– Если ответишь на мой вопрос.

– Мы заключили договор, – она открыла дверь и вышла, – вот я и подумала, что ты… – улица съела звуки, и Дима не расслышал фразу.

Да, Лили, он был человек слова.

Двое шли долго, молча. Она – постоянно оглядываясь. Он – придумывая, как начать разговор. Вдруг, проходя мимо одного из прилавков магазинов, Лиля остановилась, повернулась лицом к чистому стеклу и начала разглядывать себя как в зеркале. Дима стоял немного позади, рассматривая начальницу.

*Что видел Дима:

Короткие тёмные волосы – тонкий шёлк, струящийся на ветру.

Большие, чтобы не сказать огромные, серые глаза.

Крошечный нос.

Губы идеального размера, чётко очерченные, не слишком узкие, не слишком пухлые.

Острые плечи, просматривающиеся сквозь материю тонкой футболки.

Узкая талия, вокруг которой – джинсовый забор топорщившегося края штанов.

Длинные тонкие ноги.*

На ступни он не успел посмотреть. Лилия обернулась и, уперев руки в бока, улыбнулась:

– Долго ещё будешь меня рассматривать?

Парень не смутился:

– Было бы на что смотреть, – он засунул руки в карманы толстовки. Лиля подтянула джинсы и скомандовала:

– Нам туда, – она указала пальцем на виднеющуюся на горизонте сопку, покрытую густым оранжевым костром готовящихся к зиме деревьев. Она быстро пробежала вдоль стены и показала жестом Диме, чтобы тот не отставал за ней. Затем, скрылась за поворотом.

Там, на кирпичной, разрисованной граффити стене магазина висела ржавая лестница на крышу трёхэтажного здания.

– Идеальное место, чтобы осмотреться, – ответила Лили на немой вопрос смертника, – Я первая, ты за мной.

Она быстро вскарабкалась по скрипящим перекладинам, легла на шершавую поверхность:

– Ну где ты там? – она отряхнула руки от налипшей ржавчины, посмотрела на неторопливо взбирающегося парня, улыбнулась и проползла до края крыши.

Дима встал во весь двухметровый рост, натянул капюшон на разлохмаченные волосы и рассмеялся:

– Будто кто-то будет за тобой следить.

– Быстро вниз! – шикнула Лили и, схватив рукав толстовки парня, притянула его к земле, – Нам нужно быть осторожнее.

*Причины полежать на грязной крыше супермаркета по мнению Лили:

1. Как можно лучше изучи направление, в котором движешься.

2. Нужно определиться, где будут устроены привалы во время путешествия.

3. Осмотреть территорию на наличие групп людей (их придётся обходить).*

– Нелогично, – прошептал парень, поправляя навалившуюся на глаза чёлку, – Населения осталось мало. Скорее всего, они все имеют иммунитет. С такими можно, НУЖНО держаться рядом. Там может быть обустроенное жильё. Плюс еда. Никакой опасности…

Он бы непременно продолжил список, но заметил, что командирша его не слушает.

Она быстро зарисовала что-то чёрной ручкой на левой руке, снова огляделась и быстро сползла с крыши.

– Карта? – спрашивал парень, спеша за Лили, – По крайней мере, это было очень на неё похоже.

Лили молчала и быстро шла вперёд.

– Ты ничего мне не скажешь?

Девушка не отвечала.

Дима обогнал её, схватил за руку, на которой было изображение округи, повалил девчонку на землю:

– Куда ты так несёшься? Я хочу знать, куда мы идём.

– Какая тебе разница, где ты покончишь жизнь самоубийством, смертник?

Она сдула с лица пряди шёлковых волос.

Парень поднял удивлённо брови, услышав своё прозвище.

– Хочу знать, на что я потрачу последние пять дней своей жизни.

– Во-первых, отпусти меня.

Лили пнула парня в живот. Они поменялись местами.

– Во-вторых, у тебя еще шесть дней, – она помогла ему встать на ноги.

– А в-третьих… – продолжил Дима, отряхивая испачканную одежду.

– Мы идём на реку, которая находится вон на той сопке, – она развернула ладонь и указала пальцем на кружок с крестом на карте, – вот сюда.

Парень вглядывался в наспех нанесённый на кожу чертёж, насупив брови.

– Мы здесь? – спросил он, аккуратно коснувшись нежной кожи девушки. Она едва-едва отдёрнула руку, удивившись его неожиданному прикосновению.

– Да, – улыбка растянулась на её лице, – пойдем вот так, – она укрыла другой ладонью его руку и осторожно провела вдоль, сделав небольшой крюк посередине пути, – но вот тут, – она указала на жирно нанесённый знак вопроса, – я не знаю, как будем идти. Придётся импровизировать.

– Почему?

– Там глухой лес. Может оказаться всё, что угодно, – Лили отпустила его руку и посмотрела куда-то за горизонт, – пойдёшь?

Тишина.

Лёгкий шёпот ветра, рассеивающийся по всей округе.

– Смертникам всё равно, где вешаться.

Дима улыбнулся и зашагал вперёд.

– А чего это ты первый побежал?

– А когда общество стало матриархальным?

– У нас сейчас вообще-то хаос, анархия…

Они улыбнулись друг другу и пошли вровень…

Стемнело быстро. Ветер пах ещё летом, но был уже прохладным, зябким, как после мелкого дождя весной. Лили поёжилась от проступивших на коже мурашек и растёрла ладонями плечи.

– Дать кофту? – Дима снял капюшон и, собрав с нижнего края толстовку гармошкой, начал снимать её с себя, не переставая идти.

– Нет-нет, – Лили остановилась и стянула с плеча рюкзак, – у меня есть своя.

Она поставила рюкзак на землю и принялась искать там кофту.

Женское волшебство.

Они вмещают в крошечные сумки огромное количество предметов.

На асфальт медленно водрузилось содержимое.

*Содержимое Лилиного рюкзака:

косметичка, еда, четыре пачки сигарет, несколько брюк, футболки, между которыми было аккуратно проложено кружевное бельё, аптечка, носки, кеды и ещё какие-то мелкие предметы вроде ключей, часов и т.д.*

Лили заметила, как Дима с интересом разглядывает содержимое, и быстро свалила всё обратно.

Застегнула рюкзак и заключила:

– Я оставила её в зале.

Парень достал из рюкзака ещё одну толстовку.

– Я надевал её всего раз, так что…

– Да, – промямлила Лили, пряча руки в длинных рукавах кофты, – спасибо большое.

– А мы будем ещё обносить магазины? – спустя несколько минут пути спросил Дима.

– Что значит «ещё»? Мы не обносили магазины.

– Ну, знаешь, как тогда мы вынесли всё из супермаркета…

– Ах это… – она немного ускорила шаг, – Мы не крали, а взяли своё по праву.

– А по праву наше теперь всё, что есть на пути? – усмехнулся парень.

– Ну смотри. Пандемия вернула нас на много лет назад. Теперь твоя еда – твоя добыча. Что нашёл, то твоё. Если только оно ещё не перешло в чью-то собственность.

– Интересно, кто пишет в наше время все эти правила, законы? Кто будет нашим новым правителем, когда закончится анархия? Кто станет теперь править человечеством?..

Лили не ответила. И, хотя парень рассчитывал, что вопрос окажется не риторическим, что он услышит какие-то домыслы девушки, прозвучало очень философски. И теперь он злился на самого себя, что завёл этот диалог в тупик.

Девушка хмыкнула, пригнув голову, сощурила глаза и тщательно осмотрелась:

– Кто знает…

Она знала.

Они проходили мимо автостоянки, где, прилипнув к своим местам, стояло больше сотни машин. Дима подбежал к одной из них с разбитым окном у водительского места, – Права есть?

– Нет, но водить умею, – она быстро перелезла через разбитое окно в салон и схватилась за руль, – Вот балбесы, – она улыбнулась и завела машину, – И бак полный, и ключи на месте. Садись, цыпочка! – она подмигнула ему, рассмеялась и начала настраивать радио, пока парень обходил машину.

– В светлое будущее? – спросил, развалившись на пассажирском сидении Дима.

– Смертникам нужно светлое будущее? – левая бровь немного приподнялась.

– Ну, чтобы увидеть, куда повесить верёвку, нам нужно немного света, – улыбнулся пассажир.

– Тогда мы поедем в кромешную тьму, – она выжала педаль газа и понеслась в узких рядах машин.

Когда он уснул, Лили остановила машину, вышла, заглянула багажник. Он оказался пустым, не считая одного клетчатого бежевого пледа, пахнущего женскими духами. Лили вернулась за руль, укрыла попутчика и поправила его волосы.

– Улыбается, – подумала Лили, – и это всего один день со мной! Я определённо вытащу его из петли.

ДЕНЬ 3.

Солнце залило весь салон автомобиля. Запах холодного утра морозил нос и пальцы. Лили неспешно вела машину по пустой автомагистрали. Лес частым забором окаймлял дорогу, пушистые ветви елей скрывали содержимое леса. От этого создавалось впечатление, что это и не лес вовсе, а две высокие зелёные стены. И в этих стенах глаза.

У Лили всегда было ощущение, что за ней кто-то наблюдает, особенно сейчас, когда она не могла держать ситуацию с лесом под контролем.

На дорогу не могли выскочить животные. Их осталось немного из-за вируса, а выжившие – прятались в самой глубине, спасая свою популяцию.

Зато там могли быть люди.

А у Лили определённо были причины сторониться людей.

Дима начал просыпаться.

– Не разбудила, надо же, – он потянулся и расправил плед, скрывающий ноги. Лили не спала всю ночь и теперь явно не шла на контакт, – Если ты не против, я могу повести машину. Недолго.

– Если ты намекаешь на то, что мне пора бы прилечь, то ужа-а-асно ошибаешься, – на слове «ужасно» она протяжно зевнула. Обе руки на секунду оторвались от руля, но так медленно, что прикрыть рот не успели, и теперь упали обратно на обтянутую кожаным чехлом баранку. Девушка помотала головой, словно оттряхивала с себя сон, – Хотя знаешь… – она снова зевнула и растёрла глаза, – думаю, что ненадолго…

– Класс! – парень не дал ей договорить и радостно заулыбался.

Лили ещё не успела остановиться, как Дима уже открыл дверь и бежал к водительскому месту. На ручку нажали, дверь открылась. Оттуда вывалилась варёная Лилия. Она потрясла поочерёдно отёкшие ноги, потянулась, расставив широко в стороны руки, и, отвесив поклон открывшему дверь джентльмену, прошагала за машину.

– Смотри, – она открыла багажник, где стояли три полные канистры.

Дима кивнул, проводил спутницу до спального места, затем плюхнулся в машину и схватился за руль:

– Правая – тормоз, левая – газ? Верно?

– Ещё одна твоя чёртова шутка и машину поведу я.

Лили уже закрыла глаза и укрылась пледом, начала засыпать, но Дима так и не начинал движение.

– Что-то не так? – веки открылись только на половину, но даже так было видно, что водительское сидение пустело, – Дима?

Она огляделась и увидела его фигуру на другой стороне дороге. Он стоял к ней спиной.

– Какая дрянь! – кинула она ему, – Дотерпел бы до ближайшей заправки!

Веки снова опустились на глаза. Лили сощурила нос, выражая своё неудовольствие, и быстро утонула в пелене сна.

– Мам, ты в порядке?

Девочка стояла напротив больничной койки. Пищали медицинские аппараты. Никогда не ясно, что означают эти звуки, но, даже если они сообщают что-то хорошее, атмосферу создают неприятнейшую. Лили держала за руку женщину. Хотя, если честно, она очень сильно напоминала труп.

*Как выглядела женщина:

Кожа была местами бледная, а местами – уже почерневшая. Сине-чёрные покровы губ, бескровные, уже не шевелились долгое время. Конечности были тонкими, измученными костями, обтянутыми отмирающей кожей.*

Если человек так выглядит, он и сам знает, к чему всё идёт. Даже если он себя не видел. Он просто знает это.

Он сам уже – отмершая клетка многотонного организма.

Общества.

Ведь шелушащаяся кожа не сходит мгновенно. Она какое-то время остаётся на поверхности. Но, согласитесь, только портит внешний вид. И вы сами стараетесь её чем-нибудь снять. Иначе – зачем вам всевозможные скрабы, щётки и тому подобное?

Только вот для отмирающих клеток общества щёток, масок и скрабов пока не придумали.

Лили прижала тонкую кисть матери к своей щеке. Она не ждала ответ на свой вопрос. Это был элемент заботы. Дочь прекрасно понимала, что мама не способно сейчас что-либо говорить или слышать.

Не способна сейчас ни на что.

Уже никогда не будет способна.

Напротив, на такой же койке, окружённой целым отрядом пищащих аппаратов, лежал ребёнок. Брат Лили. Она неспешно положила руку матери на кровать, осторожно и медленно, как ставят на дальнюю полку самый дорогой сервиз. Шаг, второй, третий. Каждый – медленнее предыдущего. Смотреть на брата было ещё труднее. Он был прозрачный. Сосуды паутиной растянулись по всему телу. Кожи словно и не было. Вместо неё – тонкий одноразовый полиэтиленовый пакет. На взрослой кровати он казался ещё меньше, чем был на самом деле.

Слёзы навернулись на глаза. В палате всё размылось. Она села на кровать братика и наклонилась низко-низко к его голове:

– Я обязательно отвезу тебя на море, – она сняла со своего запястья серебряные часы. На руке остались розовые следы, – Эти теперь твои, чтобы ты помнил, что я всё время была и буду с тобой. Даже если не рядом.

Она застегнула ремешок так, чтобы диаметр был наименьший, но рука мальчика всё равно была слишком тонкой, чтобы подарок удержался на ней. Лили приподняла край подушки и достала оттуда часы с тёмно-коричневым кожаным ремешком:

– Я обещала отвезти тебя на море. И отвезу, во что бы то ни стало…

Лили погладила лысую голову брата, оттёрла скатившиеся слёзы на щеках:

– Помнишь, когда я тебе их подарила, ты сказал, что будешь теперь с ними всегда?

Она замолчала, словно ждала, что он сейчас кивнёт или улыбнётся.

Но братик молчал.

– Они теперь всегда будут со мной, до поездки на море. Значит, и ты будешь со мной, – она приложила ладони к лицу, громко выдохнула, чтобы не разреветься в голос, – Потом я тебя отпущу, – она снова взяла его за руку, поправила подаренные часы, – но лишь только потому, что очень сильно тебя люблю, – последние слова были совсем тихими.

Они вылетели очень маленькие, крошечные, меньше шёпота.

Маленькие слова для крошечного человечка.

– Извини, солнышко, – сзади подошла невысокая пухлая женщина с тонким голосом, – тебе уже пора. Она была в широком белом костюме. Защитном, разумеется. Пластиковая перегородка перед её лицом была вся запачкана каплями её слюны с капельками солёной заражённой крови.

Женщина жутко кашляла.

Она положила руку девочке на плечо.

Та медленно встала и, быстро отвернувшись, вышла из палаты. На секунду, пока нога перешагивала порог, Лиле показалось, что она слышала голос братика. Но слов разобрать было невозможно.

– Если вдруг он спросит, где я, – сказала она медсестре, – скажите, что…

– Да, конечно, я обязательно скажу, что вы были с ним тут всё время, – она уже выпроваживала девочку из больницы.

– Нет. Скажите, что я на море.

Медсестра кивнула и уставилась на прозрачное стекло двери. Даже в холе пахло таблетками, мазями и медицинской аппаратурой. Лили начало тошнить. Она помахала медсестре рукой и вышла на улицу, мысленно прощаясь с отшелушенной клеткой и полиэтиленовым мальчиком.

Поймала себя на мысли о том, что они теперь не были её семьёй.

Нет, они просто теперь не были.

*Объявление на двери больницы:

Всем, кто имеет иммунитет к вирусу!

Уважительная просьба присоединиться к группам здоровых.

Дальнейшие инструкции вы можете получить на месте.

Благодарим за понимание! Будьте здоровы!»

Лили злило это объявление.

Во-первых, потому, что они вовсе не просили. Это был закон.

Во-вторых, потому, что ни к кому присоединяться ей сейчас не хотелось.

А в-третьих, вечно доктора благодарят за понимание и говорят о здоровье несколько раз в одном объявлении.

На улице орали громкоговорители, разрывая воздух. Всё ту же инструкцию для ещё живых, здоровых от вируса людей. Её взяли за локоть и повели в сторону одноэтажного белого здания. Всё такие же люди, как медсестра, в защитных костюмах. И у всех – кашель, и у всех – красные слюни на защитной маске.