Текст книги "Пробуждая любовь 2 (СИ)"

Автор книги: Мария Тетюшева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21 Мы лишь две раненые души ©

(Саундтрек: PASHTET FEAT. SAYMAN & KATE BRONX – До Неба Достать)

Спустя два года.

POV BILL

– Том! – я взволнованно бросил сумку на пол прихожей и вернулся обратно в свою комнату, чтобы вытащить свои остальные чемоданы. – Том!!!

– Что?! – приглушённый голос моего брата раздался на другом конце нашей большой квартиры в Лос-Анджелесе, где мы жили в течение последнего года.

Не знаю, что заставило нас остаться в Америке, не знаю, почему я настоял на покупке квартиры в этом шикарном городе ангелов, а Том полностью согласился со мной и не стал настаивать на возвращении в Германию, не знаю, что изменилось во мне за тот год, что мы провели в постоянных турах, фото-сессиях, разных интервью и записей песен. Я уже ничего не знаю. Я уже ни в чём не уверен…

– Давай быстрее!!! – я вытащил второй чемодан. – Самолёт через час! Ещё надо до аэропорта доехать! Пробки везде!

Тишина. Меня порой бесит, когда брат находится на другом конце квартиры, и ори ему на весь дом, голос срывай. Я же не резиновый. Нет, чтобы выбрать комнату поближе к моей, так ему, видите ли, та понравилась. Там вид на океан хороший…

– Да иду я! – его голос затих.

В тот момент, когда я вытащил последний чемодан, а всего их было три, в поле моего зрения появился Том, который тащил за собой один огромный «квадрат» со своими причиндалами. Высокий накаченный парень с чёрными (мне с трудом удалось уломать его покрасить волосы) брейдами, с белой банданой на лбу, в белой футболке, в джинсах, в очках и в кедах. Смутно узнавался в нём тот семнадцатилетний парень, который вечно носил кепки и дреды и который постоянно пытался соблазнить Лили.

Лили…

Я не видел её два года. Последний раз разговаривал с ней по телефону незадолго до своего восемнадцатилетия, сказав, что мы не сможем приехать. Немножко совестно, что я так просто попытался погрузиться в работу и забыть о её существовании хотя бы на время. Мама говорила, что с ней всё хорошо. Она учится, проходит практику у Джеймса на работе, передаёт нам привет. Мама приезжала к нам на наше девятнадцатилетние и Рождество. Лили нет. Она лишь передала нам подарки и попросила пожелать всего хорошего. Мама говорит, что у неё трудный период в жизни, поэтому просит на неё не обижаться. Я не обижаюсь, потому что на ум постоянно приходят мысли, что Лили из-за обиды на меня разорвала с нами связь. Я не знаю. И тогда не знал.

Я послал ей подарок на её прошлое День Рождения в виде фоток, на которых мы с братом пытались изобразить своими телами надпись «С Днём Рождения» (было весело), красивых серёжек от Тома и огромного пушистого медведя от меня.

Я не знал, что подарить. Она не любила бриллианты, не любила дорогую одежду, пафосные вещи и всё, что должна была любить девушка. Наверное, ей бы понравился подарок в виде коробки, из которой вылез бы я, но это было просто невозможно.

В тот день мы находились в Мексике. Играли концерт. В тот день я посвятил публично этот концерт «дорогому мне человечку, у которого сегодня праздник и который врятли услышит мои слова».

Я скучал. Но время всегда лечит, поэтому оно смогло приглушить всю зависимость или… даже не знаю, как это назвать. Я смог жить без неё, засыпая по ночам с мыслями, что она всё-таки существует.

– Готов? – Том вырвал меня из своих мыслей и заставил вернуться в реальность, в которой мы собрались полететь в Магдебург к маме. Домой.

У нас был творческий отпуск. Несколько месяцев назад мы закончили новый альбом и проехались с туром по Америке, теперь настало время, наконец, вернуться в прошлое и вспомнить, что мы там забыли.

– Да, – я вздохнул и подошёл к зеркалу, осмотрев свою внешность.

Больше нет длинных волос. Больше нет того мальчишки, который постоянно сходил с ума только от одной мысли о своей любимой девушке, больше нет прежнего Билла. Теперь простые короткие волосы с начёсом, чёрные тени, чёрная кожаная куртка, джинсы, тёмные очки.

– Ты шикарен, как всегда, – брат тихо хмыкнул, волоча чемодан ко мне.

– Спасибо. Я немного волнуюсь.

– Не ты один летать боишься, – отмахнулся Том, останавливаясь и начиная рыться в тумбочке, наверное, ища ключи от машины.

– Я не только из-за этого волнуюсь, – я отстранился от зеркала и посмотрел на близнеца. – Мама никогда не говорила о личной жизни Лили. Вдруг она нашла кого-то другого. Или…

– О, Боги, Билл, успокойся! – он закатил глаза. – Она только тебя любит. А если мама не говорит, значит, нечего говорить.

– Наверное, ты прав, – я нервно вздохнул.

– Конечно, я прав, – буркнул тот.

– Свою машину куда денешь? – я попытался сменить тему.

– Я уже договорился, – Том выпрямился и убрал ключи в карман, затем подошёл к своему чемодану и потащил к выходу, попутно прихватывая один из моих. – Её заберут со стоянки аэропорта, затем компания по перевозке груза отправит её авиапочтой в Германию. Не хочу её тут оставлять.

– Понятно, – я перебросил сумку через плечо, взял в каждую руку по чемодану и покатил их к выходу.

– Можно было два раза сбегать, – весело протянул Томми, когда увидел, как я выползаю из квартиры.

– Мне лень. И мы тогда вообще опоздаем, – я отпустил ручки и начал закрывать дверь.

– Не опоздаем.

Спустя несколько минут мы уже выходили из лифта и направлялись в стороны выхода из подъезда, чтобы добраться до Кадиллака Томаса и поехать в аэропорт Лос-Анджелеса, откуда наш самолёт оторвётся от земли и взлетит в небеса, чтобы доставить нас на Родину.

Что ж, нам уже двадцать и мы (по крайней мере, я-то уж точно) хотим сделать ещё один подарок не только маме, но и Лили на её День Рождения, который будет всего через пару дней.

Представляю, как она удивится, когда увидит меня на пороге своей квартиры в Берлине. Надо будет узнать у мамы адрес и попросить, чтобы она ничего не говорила девушке, иначе весь сюрприз насмарку. И надо купить подарок. Блин, ещё и над этим думать…

О, точно, намажусь кремом и голый приду к ней. Нет, не прокатит. Вдруг у неё гости будут… Опозорюсь.

Уже представляю заголовки в журналах: «Билл Каулитц пришёл голый весь в сливках на праздник к своей сестре. Что это? Сексуальный дефицит или проблемы с психикой?» Забавно…

Хотя, если подумать, то вовсе и не забавно.

Придётся всё-таки думать, а я очень не люблю думать, ну просто ОЧЕНЬ.

Что ж, в любом случае, держись, Германия, мы уже рядом!

(Саундтрек: EMINEM – I'm sorry mama)

POV Tom

Самолёт приземлился к вечеру, когда в Магдебурге солнце уже начало готовиться ко сну и постепенно исчезало за горизонтом. Аэропорт был наполнен жаркими душными судьбами каких-то незнакомых людей, которые, так же как и мы, спешили куда-то по своим личным важным делам. Не хотелось им мешать, так же не хотелось, чтобы кто-то мешал нам, особенно фанаты, поэтому о нашем приезде в Германию никто не знал. И я искренне надеялся, что эта информация не попала в руки прессе, потому что весь наш внезапный незапланированный перелёт пошёл бы насмарку.

Нас никто не встречал.

Не было ни фанатов, ни кого-то, кого мы бы знали.

Билл был задумчив как никогда. Его вечная манера неугомонно болтать во время полёта, чтобы отвлечься от мыслей о крушении самолёта, меня всегда бесила. В этот раз он почти ничего не говорил. Даже как-то странно. Брат пристально смотрел в окно, изредка нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, даже отказался чего-нибудь съесть, когда услужливая стюардесса предложила нам перекусить.

Я весь полёт спал. Иногда, просыпаясь от какого-нибудь внезапного шороха или громкого возгласа, я замечал, что Билл сидит в такой же позе, как и в тот момент, когда я открывал глаза в последний раз.

Он меня пугал, хотя я отлично понимал его состояние. Парень боялся не только встречи с Лили, но и того факта, что она нашла кого-то другого, в чём я упорно сомневался.

Георг с Густавом остались в Лос-Анджелесе, наверное, им чересчур понравилась эта шикарная жизнь, поэтому они даже и не собирались с ней расставаться. Дэвид был в Германии. Мы позвонили ему прямо перед отлётом и попросили, чтобы он прислал нам машину и чтобы упорно молчал о том, что мы возвращаемся, иначе его будет ждать ужасная расплата этой ночью. Дважды его просить не пришлось, поэтому у входа в аэропорт мы легко нашли чёрный джип с затонированными стёклами и, быстро погрузив свои чемоданы в машину, поехали домой. Впервые за два годы мы ехали этой до боли знакомой дорогой, которая должна была привести нас в наше прошлое.

Я помню, как мы часто возвращались после тура по Германии или Европе этим путём. Сейчас это больше похоже на ностальгию или что-то подобное. Словно мы приехали сюда спустя много-много лет, чтобы вспомнить, где провели своё детство и юность. Мне казалось, что мы сейчас жуткие и страшные старики, которые решили вернуться в Магдебург в наш старый дом и попросить новых владельцев немного покупаться в своих воспоминаниях.

Хорошо, что это было не так, потому что не хотелось бы мне оказаться дряхлым старичком с тростью в руке и со вставной челюстью. Хотя Биллу бы это пошло.

Я улыбнулся от своих мыслей, представляя брата в почти развалившемся состоянии деда. Было бы весело увидеть его таким.

Машина остановилась возле калитки нашего дома, который, как мне показалось, совсем не изменился за эти два года.

Тот же газон, тот же низенький забор, калитка, большое окно в ванной, белая дверь. Да, наверное, здесь действительно мало что изменилось, не считая какого-то уродливого половика на крыльце. Фу, кто его придумал сюда положить? Это же полная безвкусица! Надо его выкинуть.

Были сумерки. За то время, пока мы добирались от аэропорта до дома, солнце окончательно исчезло из виду и только бросало последние лучи на небо, чтобы помочь нам различить дорогу до двери. На часах почти 23:00.

Водитель помог нам выгрузить чемоданы и уехал, оставив нас одних на пороге своего дома. Интересно, мама видела в окно, как машина подъехала, или нет? Надеюсь, что нет, иначе бы она уже выскочила на улицу и начала нас душить в своих объятиях.

– Возьми мой чемодан, а? – Билл вывел меня из задумчивости, первым направившись в сторону дома и нагло оставив мне один из своих чемоданов.

– Сам потом вернёшься за ним, – бросил я, но всё-таки взял за ручку набитый ненужным хламом брошенный на тротуаре чемодан брата и потащился за младшим.

Парень кое-как затащил вещи на крыльцо и вздохнул, словно только что совершил нечто невероятно сложное. Бросив на меня короткий взгляд, Билл дёрнёл за ручку двери.

– Мамы дома нет, – решил он, поворачиваясь ко мне. Я как раз в этот момент справился со своими чемоданами, один из которых принадлежал, между прочим, не мне. – Она обычно дверь не закрывает.

– Умный такой? – я заглянул в окно, которое услужливо располагалось возле белоснежного входа, но так ничего и не смог разглядеть за занавесками.

– У тебя ключа, случайно, нет? – брат задумчиво прикусил губу.

– У меня, случайно, его нет, – буркнул я и начал шарить в щели окна. – Зато у мамы есть запасной.

Я улыбнулся и достал из тайного места запасной ключ от дома, которым я раньше пользовался, когда нужно было беззвучно попасть внутрь после глобальной гулянки. Или ночных прогулок. Ну, вы меня понимаете…

Я отпер дверь и открыл её, позволяя Биллу пройти первый и протащить внутрь чемоданы. Я зашёл следом, поставив вещи в коридоре и прикрывая за собой дверь.

– О, Боже, как же я давно тут не был! – я устало вздохнул и протиснулся мимо брата, распахивая дверь своей старой комнаты. – Смотри-ка, ничего не изменилось!

– Действительно, – он фыркнул и прошёл в сторону кухни.

Я же снял очки и бросил их на тумбочку. В доме царили полумрак и томная тишина, словно все спали и совсем не собирались просыпаться.

Пахло мамой.

Я всегда узнавал этот приятный какой-то молочный запах, который наполнял этот дом до самого потолка. Запах детства и старых воспоминаний.

– Том! – Билл появился из кухни с какой-то тарелкой в руках. – Не хочешь перекусить?

Я зевнул и прошёл в сторону брата, который тут же исчез обратно на кухне. Когда я вошёл в двери, то парень уже сидел за столом и что-то жевал.

– В холодильнике нашёл, – с набитым ртом протянул Билл, заметив мой удивлённый взгляд. – Салат какой-то…

– Да я вижу, – хмыкнул я, проходя в сторону вышеупомянутого хранителя еды.

Заглянув внутрь, я поискал глазами что-нибудь съедобное. Глаза упали на банку с колой, которую я тут же достал и захлопнул ногой дверку холодильника.

– Может, пиццу закажем? – протянул я, делая глоток.

– Как хочешь, – Билл пожал плечом, продолжая уплетать салат. – Вкусно, не хочешь попробовать?

Брат протянул мне ложку, на которой красовались неизвестные мне, как мне показалось, продукты, испачканные в майонезе. Или это была сметана?

– Нет, спасибо, – я отмахнулся от него, словно от наглого комара.

– Да попробуй, – не отставал он.

– Не хочу я, чего пристал? – я сделал ещё один глоток, прислонившись спиной к раковине. – Как думаешь, мама опять на работе?

– Может быть, – он пожал плечом и быстро доел салат до конца, облизав ложку и встав на ноги. – Не знаю.

Билл подошёл ко мне и отпихнул в сторону, начиная мыть тарелку. Я хотел уже недовольно прокомментировать его поведение, но не успел, поскольку меня отвлекло протяжное «Бл******дь» и какой-то грохот в коридоре. Я переглянулся с братом и поспешил узнать, что это за чудо устроило тут такой шум.

MASNETE – ^_^^_^ (Нежность, или как там песня называется, не знаю)

POV Lili

– Завтра не могу, – я остановилась на крыльце дома Симоны, придерживая рукой сотовый и стараясь говорить как-то тихо, наверное, чтобы никто не смог узнать, с кем и о чём я разговариваю. – Я же взяла временный отпуск, хочу отдохнуть от всей этой суеты.

– У тебя что дел нету что ли? Я тут, между прочим, разгребаю очередное дерьмо какого-то бизнесмена, а ты, лентяйка, в отпуске, – он рассмеялся и на пару секунд замолчал.

– Я раскрыла все дела, что мне впихнул твой начальник, теперь я заслуженно свободна, – я почесала пальцем уголок носа, скользнув языком по слегка засохшим губам. Я в последнее время мало пью даже простой воды, поэтому часто они засыхают и порой даже трескаются. – Я на пару дней к Симоне решила заглянуть. Так, вспомнить «детство», – как бы просто так протянула я. – Так что меня не будет дома ближайшее время.

– А когда вернёшься? – он, кажется, прикусил губу, как обычно любил делать, когда о чём-то думал.

– Не знаю, – я встала спиной к двери и взглянула вдаль. Было где-то одиннадцать вечера. Почти темно, почти безнадёжно тоскливо и как-то даже бесполезно. – Наверное, до Дня Рождения, ещё этот праздник…

– Да не волнуйся ты так, – парень рассмеялся. – Я же обещал помочь с подготовкой вечеринки. Да что там её готовить-то даже? Пиво, музыка, еда. И всё!

– О, да! – я рассмеялась. – У тебя только это на уме, а вдруг кто-то захочет, например, вино или коньяк? Ты же знаешь моих друзей, они сметают всё на своём пути.

– Успокойся, – его голос стал каким-то насмешливым. – Я сам недавно был студентом и знаю, что хотят такие, как вы.

– Ладно, ладно, – сдалась я.

– Если хочешь, я возьму на себя всю подготовку, а от тебя будет нужно, только чтобы ты явилась на свой собственный праздник, ок’ей? – протянул он.

– Хорошо, – я вздохнула. – Только не надо мне там стриптизёров и парней по вызову, как это было в прошлом году! – хохотнула я, вспоминая своё девятнадцатилетие, на котором присутствовали накаченные полуголые парни из местного клуба. Причём это был гей-клуб.

– Уговорила, – как-то быстро согласился этот извращенец. – Я позвоню ещё.

– Давай. Пока. Люблю тебя! – я улыбнулась.

– Я тебя тоже, сестрёнка, – Джеймс сбросил вызов, а я убрала сотовый в карман, продолжая размышлять на какие-то посторонние темы, не касающиеся моего ДР.

Что ж, сегодняшний день был довольно неплох, если учесть то, что ближайшие дни меня ждёт отпуск в компании Симоны, которая сейчас, кажется, должна быть ещё на работе. И хоть я и была ещё стажёром в Берлинском полицейском участке, где как раз разгребал очередное дело мой любимый братец, я всё равно жутко уставала от той работы, которой меня забрасывал пока что начальник только Джеймса. Капитан считал, что у меня отличный потенциал и что после вуза я смогу рассчитывать на сто процентную должность под его руководством. Что же тогда ждёт меня потом, если сейчас я еле справляюсь с кучей работы, сваливавшейся на мою голову чуть ли не каждую неделю.

Да уж, тогда я, наверное, точно повешусь.

Я вздохнула и начала рыться в сумочке, ища свои ключи от дома, которые как всегда спрятались куда-то в самый угол и заставляли думать, что моя сумочка – это бермудский треугольник, где постоянно что-то пропадает. Наконец, когда непослушная вещь попала в мои руки, я осторожно всунула ключ в замочную скважину и тихо открыла дверь, входя в темноту коридора и прикрывая её за собой. Было темно и как-то немного непривычно.

Я по памяти пошла в сторону выключателя, который на подобии Прометея, подарил бы мне свет, но тут ноги налетели на что-то непонятное, чего точно не должно было быть в самом центре прохода и обо что я сильно ударилась коленкой.

– Бл********дь!!! – вырвалось у меня, когда я почувствовала, что падаю.

Что-то сильно ударило меня в рёбра, отчего я перестала дышать и тихо застонала, развалившись на, а я стопроцентно уверена, что это чьи-то чемоданы. Наверное, Симона решила что-то переделать в этом доме или позвала погостить у нас какого-нибудь родственника, поэтому стало как-то жутко стыдно, что я на весь дом проорала матом. Ладно, это простительно для человека, который валяется на груде чемоданов и стонет от боли. Кажется, я сломала рёбра!

Какой-то «Прометей» решил подарить мне свет, вот только я не очень-то была ему рада, потому что пришлось зажмуриться от внезапного неприятного покалывания в глазах.

– Лили?

Голос надо мной заставил меня замереть и отпустить на волю все свои мысли, однако другие тут же захватили в плен моё сознание и начали пытаться сбить меня с толку. Этот голос, нотки которого я узнала бы даже спустя сотню лет, голос, который навсегда украл моё сердце, нагло посадив его в банку и, наверное, припрятав куда подальше, чтобы я не нашла, голос, который я люблю.

На глаза навернулись слёзы, потому что я вдруг поняла, что это чемоданы вовсе не Симоны и не какого-нибудь родственника, который решил у нас пожить, а именно ЕГО. Его голос, его чемоданы, его глаза, которые, кажется, смотрят на меня сверху вниз. Его карие глаза…

Такие нежные, такие родные, которые я не видела два года.

– Ты в порядке? – ОН оказался рядом и коснулся тонкими пальцами моего плеча и руки, тихо и взволнованно произнося каждый звук своих слов, а я продолжала лежать, опустив вниз голову и боясь взглянуть на него, потому что думала, что он исчезнет или что я обозналась, хотя какой к чёрту обозналась?!

Я с трудом попыталась подняться, чувствуя, как его руки поддерживают меня и помогают встать на ноги, одного я не смотрела на него, куда угодно, только не на него, даже когда вылезла из разбросанных чемоданов, всё равно не решалась на это. Он всё время был так близко, что от его дыхания по коже вскакивали мурашки, и я нервно дрожала, боясь, что колени подведут, и я снова рухну на пол. Парень держал меня за предплечья, а я смотрела ему куда-то в плечо. Он стал таким высоким, и все те кадры моей памяти, когда я скользила взглядом от точки на куртке к его глазами, казались какой-то вечностью.

Волосы короткие, уши проколоты, макияж темнее, улыбка более взрослая, лишь глаза… Такие же.

Билл…

И всё так медленно, так осторожно. Робкие прикосновения к его груди кончиками пальцев, расстояние, сокращавшееся до минимума, нежные объятия и никаких поцелуев. Пока.

Я уткнулась носов в его куртку, чувствуя запах сладкого одеколона, а его руки прижали меня чуть сильнее, словно боялись отпускать, отчего под ложечкой засосало ещё больше, а глаза защипало от пока ещё не появившихся слёз. Взгляд упал на Тома, что стоял с банкой колы и прислонялся плечом к косяку, мило улыбаясь и наблюдая за нами. По щеке скатилась слеза, отчего мне пришлось зажмуриться и сильнее уткнуться в плечо Билла.

Я всхлипнула, а он уткнулся в мои волосы носом и сильнее стиснул руками.

– Ну, ты чего? – шёпот прямо на ушко. – Не плачь, а то я тоже сейчас заплачу, – весело и тихо. Совсем-совсем, отчего я улыбнулась и немного открыла веки, чуть поменяв положение. Я была на каблуках, а мой нос при этом доставал ему только до подбородка, и то, если поднять голову и коснуться губами его шеи.

Было как-то непривычно.

– Билл…

Словно пробуя его на вкус. Тихо-тихо. В тишину.

Том продолжал молчать, а потом и вовсе вернулся на кухню, оставляя нас в одиночестве в объятиях друг друга.

– Я люблю тебя, – тихо протянул он перед тем, как поцеловать.

Нежно, почти незаметно, но так охренительно (другого слова просто не подобрать), отчего я начала медленно таять в его руках, едва ли стекая сквозь его пальцы.

– И я тебя, – сквозь его касания, которые, казалось, невозможно остановить.

Я до конца не могла поверить, что он, тот, кого я ждала целых два года и кого безумно любила, наконец, вернулся. Кто-то, наверное, сжалился надо мной и ответил на мои молитвы. Кто-то решил дать мне ещё один шанс на любовь. Ещё один шанс жить.