Текст книги "Медовая сказка для попаданки (СИ)"
Автор книги: Мария Славина
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Глава 5
– Ангел мой, – он поднялся мне навстречу, и окружавшие его стайкой птиц наложницы посмотрели на меня недобро. – Присаживайся рядом с Зайнаб, – он указал на сохранённое для меня место по его правую руку. Чуть дальше сидела темноволосая девушка с пышными формами и огромным количеством золота на руках и шее. Даже серьги в её ушах были громадными. Именно она вчера посоветовала мне не привыкать к вниманию падишаха.
Теперь, когда я увидела, что подарки он присылает тем, кого хочет пригласить в свои покои, эти украшения заиграли в новом свете. Значит эта Зайнаб – его бывшая любимица. Или всё-таки нынешняя?
Я с гордым видом присела на ковёр рядом с Селимом и не постеснялась прижаться к нему бедром, удивляясь своим собственническим замашкам.
– Чем тебя угостить, Мелек? – спросил он.
На тарелках и подносах лежали фрукты, лепёшки и сладости. При виде слоёного пирога я сглотнула, представляя, насколько он был вкусным и сочным, но выбор мой пал на еду более провокационную.
– Хочу лукум, – заявила, демонстративно указывая пальчиком на стоявшую перед нами тарелку.
Падишах послушно потянулся за кусочком угощения, украшенного фисташкой, и поднёс его к моим губам. Мягкая сладость оказалась на языке. Довольная собой, я потянулась за чашкой кофе и чуть не уронила её на ковёр, когда услышала сбоку голос Зайнаб:
– Я тоже хочу.
Девушка, выпятив объёмную грудь, заискивающе смотрела на падишаха, и тот у меня на глазах угостил и её.
Все мужики одинаковые.
Я залпом выпила кофе, схватила с подноса жирную лепёшку с бараниной и со словами «пойду проветрюсь» буквально вылетела в сад. Со злобой запихивая в рот почти половину лепёшки, я принялась вышагивать по дорожке сада, мысленно ругая падишаха последними словами.
– Негодяй! – воскликнула я в сердцах и позади услышала голос Селима:
– Кто негодяй?
– Ты. Кто же ещё? – ответила, даже не поворачиваясь и с остервенением вгрызаясь в остатки лепёшки. Так хотя бы был шанс, что я не выскажу ему всё сразу.
– Я негодяй? – спросил он растерянно и, подойдя сзади, приобнял меня за плечи. – А почему?
Я молча продолжила дожёвывать свой завтрак.
– Ангел мой, чем я мог тебя обидеть? – спросил он, осторожно поворачивая меня к себе и приподнимая мой подбородок. Наши глаза встретились. Его – карие, и мои – красные от подступивших к ним слёз.
– Почему ты ей не отказал? – спросила я, смахивая слезу. – Ты же говорил, что я для тебя ярче солнца. А сам…
– О Мелек, конечно, ты ярче солнца. Свет мой, счастье моё, – шептал он, гладя меня по щеке. – Но я не могу обижать других наложниц. Зайнаб хорошая девушка, она не заслуживает прилюдного унижения.
Его доводы казались мне неубедительными, и я обиженно отвела взгляд.
– Это всего лишь лукум, – не сдавался он. – Хочешь, я прикажу, чтобы во всём дворце его подавали только тебе? – спросил он, обнимая меня за талию и притягивая ближе.
Я почти прикасалась к нему грудью и ощущала тепло его дыхания на своей коже.
– Хочу, чтобы ты угощал им только меня, – поставила условие. – А остальные могут есть этот лукум в одиночестве.
Он улыбнулся и легонько коснулся губами моего лба.
– Хочешь, чтобы я уделял внимание только тебе? – спросил он полушёпотом и продолжил осыпать моё лицо поцелуями.
Я кивнула и с замиранием ждала ответа.
– Но я и так, кроме тебя, больше никого не вижу. Ты ослепила меня, Мелек. Околдовала. И нет мне покоя, – шептал он. – И днём, и ночью думаю только о тебе. Я не мог дождаться вечера, потому пришёл в гарем утром.
– Правда? – спросила я, ощущая, как вместо обиды мною овладевает нежность.
– Чистая правда, – подтвердил он. – Клянусь всем лукумом мира, – добавил он смеясь. – Скажи мне, о прекрасная Мелек, ждёшь ли ты вечера с таким же трепетом, как и я?
Мне было и стыдно, и страшно произнести это вслух, поэтому я вновь ответила едва заметным кивком.
– Тогда эта ночь будет только нашей, – пообещал он.
– А следующая? – спросила, лукаво улыбаясь.
– И следующая. И все, что после.
Он оставил меня в сладостном предвкушении. Ни злые взгляды, ни колкости других наложниц не смогли испортить этот день.
Глава 6
Я с нетерпением ждала вечера и с радостью позволила служанкам ухаживать за моей кожей и завивать волосы.
Когда дворец наконец погрузился в сумерки, вместо откровенного платья мне принесли шёлковый халат и накинули его на голое тело. Ощущать прикосновения холодной и гладкой ткани было одновременно стыдно и волнительно. По телу пробежала томительная дрожь.
К падишаху меня вела пожилая наставница. На этот раз её лицо уже не было таким суровым – видимо, моё взволнованное состояние заставило её смягчиться.
Вместо того чтобы углубиться во дворец, наставница вывела меня из гарема в сад и направилась к купальне.
– Его величество велел завязать тебе глаза, – сказала она, когда мы остановились у колышущихся на ветру штор, закрывающих вход в купальную.
Хотя мне и было боязно соглашаться на подобное, я послушно прикрыла глаза и позволила надеть на себя повязку. Моё сердце забилось чаще, все ощущения обострились. Я чувствовала каждым сантиметром своего тела, как тонкая ткань скользит по коже во время движения, колышется и открывает самые потаённые места лёгкому южному ветру.
Наставница вела меня под руку, и я надеялась, что она не чувствует моей дрожи.
– Ангел мой, – услышала я голос Селима.
Приподняла ладонь, желая коснуться его. Но вместо объятий он подхватил меня на руки и уложил на что-то мягкое, напоминающее небольшие подушки. Когда шаги наставницы стихли, я попросила:
– Сними с меня повязку, Селим. Я хочу видеть тебя.
– Потерпи, мой ангел, – ответил он, нежно гладя меня по щеке.
Во мне боролись два чувства: страх оказаться беспомощной и лишающее здравомыслия влечение. Я не понимала, какое из них было сильнее. Стоило ли мне так легкомысленно вверять себя другому человеку? Буду ли я жалеть, если оттолкну его сейчас?
Пока я замерла в нерешительности, Селим, покрывая мою шею поцелуями, потянул завязки моего халата, распахивая его и осторожно снимая. Я лежала перед ним беззащитная и нагая и даже не видела его лица.
– Не бойся, моя Мелек, – прошептал он, проводя пальцем по моим губам.
После его прикосновения на них осталось что-то тягучее. Я коснулась губ языком и ощутила вкус сладкого и ароматного мёда.
– Оставь и мне немного, – сказал Селим, целуя меня в губы и деля на двоих эту медовую сладость.
Дрожащими руками я обхватила его за плечи, притягивая ближе. Я не видела его, но чувствовала. Селим был без рубашки. Его мускулистая грудь коснулась моей, мягкой и одновременно напряжённой, с набухшими от возбуждения сосками. Я вздрогнула, едва сдерживая стон.
Селим отстранился, оставляя меня лежать на подушках. Мне хотелось потребовать, приказать ему вернуться. И когда я уже собиралась это сделать, тягучая капля мёда упала на мою грудь. Потом ещё одна. Вслед за ними кожи коснулось что-то твёрдое и ребристое, похожее на пест, с помощью которого десерты поливают мёдом.
Он скользнул вниз, к соску, растирая вокруг него тягучий нектар и заставляя меня дрожать. Медленно двигаясь по кругу, он задевал набухший сосок снова и снова. Удовольствие, граничащее с болью. Такого мне не приходилось ощущать прежде.
Когда я уже собиралась просить пощады, вместо холодного и твёрдого песта, моей груди коснулся горячий язык Селима. Я выгнулась ему навстречу, запуская пальцы в его жёсткие волосы, хватаясь так, будто боялась, что он оставит меня, нагую и беззащитную, одну в этой купальне. Исчезнет.
– О ангел, – выдохнул он, скользя рукой к моему пульсирующему клитору.
Я двинулась бёдрами ему навстречу, раскрывая ноги.
Губы Селима оставили мою грудь и спустились ниже, покрывая поцелуями дрожащий от желания живот, приближаясь к лобку. Я замерла, не веря, что он пойдёт на это.
Да, он накрыл губами клитор, и я содрогнулась, испытывая невиданное прежде волнение. Его язык начал двигаться, и я стонала и изгибалась ему в такт, не в силах оставаться на месте. Перед завязанным глазами вспыхивали и гасли звёзды. Но мне было мало. Я хотела большего.
– Не так, – взмолилась, отводя бёдра назад. – Хочу тебя, – выдохнула в отчаянии.
– А я тебя, мой ангел, – прошептал он в ответ. Горячий и твёрдый, он упёрся в требующий ласки вход.
Селим толкнулся вперёд, и внизу всё сладостно сжалось.
– Да, – простонала, обхватывая его ногами и стягивая с глаз повязку.
Наши взгляды встретились. В глазах Селима полыхала страсть.
Его поначалу медленные движения, плавящие моё тело, распаляющие его и превращающие в податливый пластилин, стали резче и глубже. Я цеплялась за его плечи руками, кусала их и стонала. Мой бесстыдный, полный страсти и желания голос отдавался от стен купальни. С каждым толчком, в моём теле нарастала лёгкость.
Селим вжал меня в подушки. Несколько глубоких и резких движений – моё тело свела сладкая судорога. Звёздное небо над нами дрогнуло и погасло.
Я потеряла сознание.
Темнота сменилась ярким светом, не дневным, а искусственным. Рядом – чьи-то голоса, подо мной – холодный кафельный пол.
Мне было страшно открывать глаза. Я сделала глубокий вдох и, щурясь, посмотрела вверх, на ряды электрических ламп. Осознание, что моё видение закончилось, оставило в душе пустоту и горечь. Я закрыла глаза, не желая смотреть на однотонные и скучные стены спа-центра, в который пришла с Жанкой.
– Не притворяйся, подруга, – сказала она. – Я видела, что ты очнулась.
Едва сдерживая слёзы, я взглянула на её обеспокоенное лицо.
– О, – воскликнула она, – и этот в себя пришёл. Хорошо ты его приложила. Что ж ты сигаешь в бассейн не глядя?
Я подскочила, чтобы посмотреть на «этого», и ахнула. На кафеле рядом со мной лежал падишах. Ну, или почти падишах… Потому что вряд ли во дворце носили современные нейлоновые плавки. Я склонилась, всматриваясь в удивлённое лицо мужчины.
– Точно ангел, – сказал он, качая головой. – Ты когда летела ко мне, у меня чуть сердце от радости остановилось.
Они даже разговаривали похоже.
– Кто вы? – спросила, надеясь услышать знакомое имя.
– Селим, – ответил он. – На нашем языке это означает…
– Хранимый небесами, – закончила за него.
– Именно, – подтвердил пострадавший от моего прыжка. – У меня дома есть свежайшая пахлава, – сказал он неожиданно. – Недавно привёз из Турции. Я хочу угостить тебя, о прекрасный ангел.
Я замерла, понимая, что надо бы отказаться. Я больше не во дворце и это вовсе не падишах. Но от воспоминаний о страсти, которую я испытывала в видении, низ живота сладостно свело.
Может, права была Жанка, когда говорила, что не стоит бояться собственной тени? Хотя бы разок можно открыться жизни и позволить счастью случиться со мной. Безопасных отношений с мужчинами, к которым я не испытывала ничего, кроме уважения, у меня в жизни было предостаточно. А таких, когда от одной только мысли о человеке течёшь патокой, не было ни разу.
– А пахлава точно свежая? – спросила, поднимаясь с кафеля.
– Совершенно точно, – ответил Селим и вскоре доказал это.
Я прикусила пропитанную мёдом пахлаву. Губы Селима накрыли мои, отнимая у меня часть угощения, деля эту сладость на двоих и вновь пробуждая в моём теле огонь желания.
Эпилог
Каждый находит счастье по-своему.
Кто-то подкидывает трусы, кто-то любуется прессом, а я буквально свалилась своему на голову, вскружила её прямо в полёте и продолжаю кружить по сей день.
