Текст книги "Любовь, карьера, дружба плюс испытание гнилой деревней"
Автор книги: Мария Семина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Жаркое майское утро делало все возможное, чтобы Света опоздала на работу. Оно отнимало силы, заливало тело потом, топило асфальт, превращая его в ловушку для каблуков. Но вот, наконец, появилась высокая стеклянная башня, ставшая приютом для множества фирм и фирмочек. Здесь же располагался офис компании, в которой трудилась Светлана.
У дверей офиса стоял невероятный для бизнес-центра персонаж: небритый, тощий, косматый тип неопределенного возраста, от которого за версту разило низкокачественной алкогольной продукцией. Возможно, самогоном. Света в таких вопросах не разбиралась. Пока она открывала дверь офиса, тип стоял над душой и громко сопел, разбавляя окружающее пространство душистыми алкогольными парами:
– Женщина!
Света оторопела:
– Это Вы мне?!
– Ну ты чудная. Тут же нет никого больше. Я это, что хотел узнать… Костян сегодня придет?
Свету передернуло. Никудышище посмело назвать ее женщиной! Да, она не юна, может и не первой свежести, но чтоб ее назвали «женщиной» – это ни в какие ворота! Женщинами зовут грузных теток с двойными подбородками. А у нее, вечно сидящей на диете, 44 размер одежды, и ей еще не исполнилось тридцать.
– А ну, пошел вон отсюда, алкаш! – строго отчитала Светлана негодяя.
– Ооо! Костяяян! – завопило куда-то в сторону косматое никудышище.
– Василий! Что ж ты горланишь как потерпевший? – отозвался из недр коридора директор компании, Константин Георгиевич. – Ну, проходи, проходи. Что топчешься как неродной?
– Да к вам страшно идти. Меня злая тетка обругала и обозвала, – пожаловал на Свету дурно пахнущий персонаж.
– Не может такого быть. Наша Светочка скромная и вежливая девочка, – парировал директор, – вот встретился бы ты с Зинаидой Карловной – другое дело, она бы тебе космы повыдергивала.
Света заворожено смотрела, как за дверями директорского кабинета скрылись мужчины: «Что может быть у них общего? У нашего благообразного Константина Георгиевича и этого упыря?».
***
В юности к Свете пришло осознание того, что счастье возможно только в Москве. Так возникла жизненная установка – вырваться из родного провинциального города в мегаполис. Света старательно крошила гранит науки в школе, затем в университете, прогрызая дорогу в блистательное будущее. С будущим долго не ладилось. В 24 года она приехала в столицу, и понеслось: съемное жилье, поиск работы, смена работы, поиск работы…
В 28 лет судьба смилостивилась над провинциалкой. Света отправилась на очередное собеседование, по итогам которого ее приняли на должность маркетолога-аналитика. Успешная фирма была укомплектована относительно молодым персоналом. Кроме Светы там трудились специалист по рекламе Юрий, менеджер по продажам Катерина, главный бухгалтер Зинаида Карловна и программист Валера. Именно он координировал деятельность целого штата компьютерных гениев, создающих некие программные продукты. Впрочем, все эти гении работали удаленно и в офисе не появлялись.
Внутренний мир сослуживцев Свету не интересовал. Она отработала в фирме год, но тесных контактов ни с кем не поддерживала, предпочитая не смешивать личную жизнь и работу. Единственное, что она знала о соратниках наверняка – география мест, откуда они прибыли, была обширной и занимательной. Коллектив подобрался – лимита на лимите. Исключение составлял угрюмый Валера – москвич в пятом поколении. Кроме столичной наследственности программиста отличал скверный характер, справиться с которым было под силу только директору. Выйдя из себя, босс начинал стучать по столу кулаком: «Молчать! Забыл, гаденыш, где я тебя подобрал?!» Гаденышу вспоминать было нечего. Пришел – устроился, и все. Главное, что устроился удачно. Зарплата Валеру устраивала. Она устраивала всех.
– Света, – спрашивала Зинаида Карловна, – ты ведь чувствуешь, что мы – избранные?
– Для чего избранные?
– Ни для чего. Просто избранные. Судьбой. Кем бы мы были, если б остались в своей дыре? А тут и зарплата, и жилье, и вообще.
Зинаида Карловна была женщиной среднего роста, немного полноватой, что ее не портило, а создавало иллюзию добродушия. Образ дополняли круглое лицо и красные кудряшки. Зинаида не признавала искусственных красителей и для придания шевелюре нужного оттенка всю ночь спала с пакетом на волосах, пряча под ним смесь хны со свекольным соком. По всей видимости, у Зинаиды было повышенное содержание гемоглобина в крови, так как в порыве гнева ее лицо сливалось по цвету с волосами, а гневилась бухгалтерша часто. Свете не хотелось спорить с Зинаидой, но и умолчать о своей точке зрения она тоже не могла:
– Ну, не знаю. Мне кажется, судьба тут ни при чем. Это заслуга Константина Георгиевича.
Директор оказался сказочным работодателем: подчиненных не обижал и сильно не придирался. Правда, водилась за ним странность: Константин Георгиевич был до непонятного сердобольным. Периодически по его указанию со счетов фирмы списывались денежные средства в какие-нибудь больницы, детские дома и прочие социальные учреждения. Внешность Константина Георгиевича соответствовала известной поговорке о том, что хорошего человека должно быть много: он был полным, лысым, розовощеким дядечкой. Лицо босса было идеально круглым. Крупный нос создавал впечатление, что его обладателя только-только изъяли с рыбалки откуда-нибудь из-под Рязани и нарядили смеха ради в дорогой костюм успешного бизнесмена.
***
К 9 утра офис заполнился остальными сотрудниками. Света потихоньку делилась с ними новостью про чудовище и теплый прием, оказанный ему боссом. Между тем, тихое бормотание странного гостя за дверями постепенно стало набирать громкость и, наконец, перешло в крик:
– Я! Бессмертный! Я! Надежда России!
– Дурак ты беспробудный! И позор Скобеевки! – послышалось в ответ от Константина Георгиевича. Обмен любезностями продолжался минут десять, после чего раскрасневшийся Василий с налипшими на лоб потными космами вывалился из кабинета и корабельной походкой направился к выходу, надрывая глотку песней: «Я коней напою, я куплет допою!»
До самого вечера руководитель не покидал кабинета. На другой день он ходил хмурной и периодически кому-то звонил. Сотрудники переглядывались, тревожась за будущее фирмы и свое благоденствие. В пятницу вечером Константин Георгиевич предстал перед подчиненными с восторженным выражением лица.
– Все! Край! Сейчас распустит нас всех, скажет, что фирма закрывается, – зашептала Катя Светке в ухо неприятную весть. Ухо вспотело.
– Да ты что?! Я только-только собралась квартиру купить, кредит хотела оформить.
Юра и Зинаида Карловна обменивались многозначительными взглядами, всеми способами давая понять, что устроенная боссом сцена для них полная неожиданность. Валера безучастно висел на каком-то сайте. Вернуть его из интернета в реальность бренного мира было непросто.
– Ребята! – начал было Константин Георгиевич пламенную речь, но голос сорвался. Он крякнул и начал заново. – Ребята! Все мы одна команда. И в радости и в горести…
Валера в изумлении отлип от компьютера от последующего словесного потока.
Аудиторию повергло в шок то, что вещал директор. По всему выходило, что в настоящее время горесть случилась конкретно у него, у Константина Георгиевича, а все остальные сотрудники, как члены одной верной команды, должны ему в этой горести помочь. Оказалось, что Света с директором были почти земляками. Тот родился в деревне Скобеевка, всего в двухстах километрах от города, где выросла Света. Скобеевка в настоящее время находилась в губительном упадке. Колхоз давно развалился, мужики спились, работа отсутствовала.
Ничего удивительного в сообщении про деревенский упадок не было. Изумляло окончание речи: «Я рассчитываю на вас. На кого еще я могу положиться? Завтра в 9 встречаемся у нашего здания и едем в Скобеевку. Пока я не могу конкретно обозначить сроки пребывания там. Но думаю, за лето уложимся». Пламенная речь вязла в заскорузлых мозгах трудоголиков, не готовых к такому повороту событий.
– Простите, Константин Георгиевич, – подал голос Валера, – я правильно понял, что завтра утром я с компьютером подмышкой поеду поднимать с колен Вашу деревню?
– Все верно.
– Константин Георгиевич, – трагически просипела Зинаида Карловна, – при всем моем уважении… Я не могу в колхоз. У меня язва и муж. К тому же если мы все здесь бросим, фирма развалится. Я останусь прикрывать Ваш тыл.
– Спасибо, Зинаида Карловна, но о своем, как Вы сказали, тыле я позаботился. После нашего отъезда мое место займет сын и остальные члены семьи.
Когда-то вдохновителем идеи создания компании была супруга Константина Георгиевича. В семейном бизнесе принимали активное участие и их сын с невесткой, у которой были нужные связи. После того как бизнес пошел в гору, члены семьи самоустранились, доверив вести дела Константину Георгиевичу. Тот набрал новую команду, которая теперь в изумлении таращилась на своего босса.
– Итак, дорогие мои. Завтра утром я вас жду. Деньгами не обижу. Каждый день пребывания в Скобеевке оплачивается по двойному тарифу. Кто не сможет поехать, наказывать не стану. Дело добровольное. В этом случае пишите заявление на отпуск. Зинаида Карловна, примите заявления и оформите все как нужно, – добавил Константин Георгиевич и ушел.
Когда за директором закрылась дверь, в комнате воцарилась тишина.
– Я домой пойду, – нарушила молчание Света, – а кто-нибудь будет писать заявление на отпуск?
Желающих не было.
Понурую Свету обтекал быстрый поток целеустремленных людей. У всех у них были планы на вечер. У Светы тоже были планы. В выходной она собиралась украсить своим присутствием зрительный зал театра или кино. Еще вчера ничто не предвещало беды. Вечером она сидела в любимом кафе, пила любимый кофе, схлебывая с поверхности кружки замок, выведенный бариста. Радовалась зарплате, упавшей на банковский счет. Строила планы, как приятней потратить деньги… Впрочем, что теперь вспоминать об этом.
***
«Это ж надо! Вырвалась, называется, из провинции в столицу! Лишь бы знакомых в Скобеевке не встретить, а то позора не оберешься», – досадовала Света, волоча за собой неподъемный багаж. У стеклянной башни царило оживление. Вокруг Катьки хлопотал водитель такси, выгружая для нее из недр машины сумку за сумкой. Катерина обожала наряжаться. Красивая одежда, по ее мнению, увеличивала шанс привлечь внимание мужчин. Мнение было ошибочным. Как правило, мужские особи, завидев ладную фигуристую Катьку с густыми каштановыми волосами, вмиг начинали глупеть и пускать слюни. На наряды они попросту не смотрели. Другое дело, что Катька таких ухажеров на дух не переносила. И как Ассоль ждала своего принца.
Катя была на 3 года младше Светланы, но на 2 размерных ряда больше, что не могло не радовать старшую сослуживицу. Мысли о замужестве часто мешались в головах обеих с проблемами рабочего характера. Впрочем, направление этих мыслей шло в разном ключе. «Работа хорошая есть. Осталось мужика для ЗАГСа выбрать. И все. Исходная жизненная программа выполнена», – думала Катерина. «Всех нормальных женихов с яслей разобрали, а некондиционный кадр мне ни к чему. Займусь обустройством быта», – мыслила Света.
Прибывший к месту сбора Валера обошелся одним невразумительным пакетом. По ходу, для своего деревенского жизнеобеспечения он взял только ноутбук с мышкой. Взмыленная Зинаида Карловна тащила две клетчатых сумищи: одну с харчами, адаптированными к язве, другую – со шмотками.
Юрка с рюкзаком и ящиком пива притулился на корточках в теньке куста. Возможность безнаказанно прикладываться к любимому напитку делала предстоящую поездку чудесным мероприятием. Пиво было второй страстью Юрия. Первой были женщины. Блондинки, брюнетки, тощие, пухлые, фигуристые и плоские, высокие, маленькие… Никаких предпочтений за ним не водилось. Он любил всех без разбору.
– Как так можно? – возмущалась Катерина, когда Юрка начинал взахлеб восторгаться очередной пассией. – А как же Людочка? Та хрупкая блондинка, с которой ты нас знакомил?
– А что Людочка? Мы расстались лучшими друзьями.
– Тебя послушать – половина женского населения Москвы – твои лучшие друзья после расставаний! Не смей дотрагиваться до моего стола! – ругала Юрия Катька. – Ты шляешься неведомо где, неведомо с кем. Кто знает, что ты подцепил?! Наоставляешь у нас в кабинете личинок от своих позорных болезней… тьфу, тьфу, тьфу, – постучала она по деревянной подставке для цветов.
– Катя! – не обижался на нее легкомысленный Юрка. – В тебе говорит ревность.
– Отойди от меня! Не смей ко мне приближаться! – переходила на крик Катерина. – Я попрошу Константина Георгиевича, чтобы он заставил тебя ежемесячно медосмотр проходить!
Юрка добродушно смеялся. Парень он был простой и незлобливый. Только женщин уж очень сильно любил. А они его. Природа наградила Юру идеальными пропорциями, светлыми курчавыми волосами, приятными чертами лица и выразительными глазищами.
Ровно в 9 потенциальные спасители Скобеевки начали нервно озираться по сторонам. Босс был до тошноты пунктуальным, мня себя тем самым королем из присказки, для которого точность – это вежливость.
– А может, вчера босс шутковал? – высказал вслух тревожащий всех вопрос Юра.
– Ты по себе-то людей не суди! Какие могут быть шутки?! Он, наверное, заболел. Вы видели, какой Константин Георгиевич вчера был? Чернее тучи, – делилась своей версией Катерина.
– А может, его тот странный визитер… Василий, кажется, чем-то опоил, ввел в транс, подчинил своей воле и теперь над ним потешается? Внушает ему непотребные мысли, а Константин Георгиевич эту дрянь неосознанно озвучивает… – Зинаиду Карловну терзали противоречивые желания: с одной стороны, хотелось нажиться на деревенском горе по двойному тарифу, с другой, – оставлять без присмотра мужа в столице, полной соблазнов, было боязно.
– Родные мои, долго еще ждать, когда вы наговоритесь? Впереди десять часов дороги. Поверьте, вы успеете выговориться за это время, – босс произносил монолог из открытого окна тонированного микроавтобуса, запаркованного у башни.
«Тонированный микроавтобус, наспех собранная группа спасателей гнилой деревни. Не работа, а шпионские страсти прям», – злилась Света.
В автобусе стоял омерзительный запах перегара, а на сиденье рядом с дверью полусидел-полулежал не менее мерзкий Василий.
– Яхонтовые мои! Знакомьтесь. Мой двоюродный брат, Василий Арсентьевич Трунькин, – представил вонючего красавца босс.
– Очччень приятно познакомиться, – прошипела Светлана, споткнувшись об вытянутую ногу Трунькина.
– О! Тощая злыдня! – радостно среагировал тот.
– Я не смогу находиться в обществе душистого Василия десять часов. Меня вырвет, – закапризничала Зинаида.
Зинаиде Карловне или бухше, как называли ее в коллективе, было 34 года. В ее активах были молодой 25-летний муж и внебрачный сын, которому недавно справили 18-летие. В коллективе страсть как любили травить байки про бурную молодость Зинаиды, но вслух вопросов не задавали, опасаясь взрывного характера бухши.
Вопреки протестам пассажиров деятельный Василий взялся устраивать утренник для компании. Он исполнял песни, матерные частушки и стихи. Когда пытки абсурдом стали невыносимы, Катерина, сидевшая за алкашом, достала из сумки пояс от халата. Молниеносно метнула широкую петлю за сиденье, где кривлялся нетрезвый пассажир. «Неужели задушит?» – изумилась Света, не испытывая впрочем сочувствия к потенциальной жертве.
Импровизированное лассо миновало шею и плечи мерзавца. Василий хрюкнул, когда резким движением Катя дернула пояс на себя и припечатала артиста к сиденью. Пара витков – и враг был повержен, обуздан, примотан к сиденью микроавтобуса. Фиксацию головы негодяя, особенно ее ротовой части, Катерина производила неспешными оборотами шарфика, позаимствованного на время у бухши.
Сослуживцы смотрели на садистское зрелище с одобрением. Константин Георгиевич в бесчинства не вмешивался, наслаждаясь благословенной тишиной. Поначалу Вася трепыхался, но затем сник и заснул.
У въезда в деревню микроавтобус встречали собаки. Они наперегонки бросались под колеса транспорта. Вдоль щербатой дороги сновали куры. Привязанные к кольям телята умильно смотрели на микроавтобус и похлестывали себя хвостами, избавляясь от оводов.
– Ляпота! – изрек Юрка. – Как дома, только крыши у изб другие.
– Ничего так, – поддержала его Катька, – еще б водоем какой, вообще классно б было!
– А, кстати, где мы будем жить? – прервала поток восхищений бухша.
– На постой остановимся у моей тетки Серафимы, матери Василия, – утолял любопытство подчиненных Константин Георгиевич.
– Я не буду жить с дураком в одной хате. Лучше уж землянку вырыть, чем делить кров с придурком!
– Успокойтесь, Зинаида Карловна, – вновь возник босс, – у Василия Арсентьевича есть свое жилье. Мы его попросим, и он не будет нам досаждать.
Спасители Скобеевки переглянулись. Они сильно сомневались в адекватности Васьки и его способности понимать человеческую речь.
Тетка Серафима к приезду гостей была готова. В доме витал запах вкусной еды. Хозяйка доставала из печи большие пироги. Настоящую русскую печь Света видела впервые в жизни. Валера, судя по тому, что он пару секунд задержал на ней взгляд, вероятно, тоже.
– Касатики мои! Пойдемте осмотрим дом, выберете себе комнаты, – взял на себя роль гида Константин Георгиевич.
Долго ходить не пришлось. В доме было всего три комнаты. Одну даже не открывали, там были покои тетки Серафимы.
– Погодите-погодите, это что же, я не один что ли в комнате буду жить, а с Юркой? – подал голос программист.
– Тихо, соколик, тихо. И с Юрием и со мной. Чай не на Мальдивах, – усмирял подчиненного босс. – Девочки, выбирайте комнату, которая вам больше нравится.
Выбирать было не из чего. Обе светлицы были сестрами-близнецами и выходили скособоченными окнами на огород с картошкой. Зинаида, чтоб не обидеть босса, походила с озабоченным видом по одной горнице, по другой, и, закончив осмотр помещений, ткнула пальцем в сторону левого:
– Тут будем жить.
– Вот и славно, – обрадовался директор.
– А санузел где? – продолжал упорствовать Валера.
– Вот молодец! Напомнил. Пойдемте санузел смотреть, – ответствовал босс и повел компанию на улицу. – Санузел у Серафимы Кирилловны разделенный. Тут будете лицо-руки-зубы в порядок приводить, – директор ткнул пальцем в сторону пошлого рукомойника, прибитого прямо к стене дощатого дома, – а по ветру будете вооон в тот дворец бегать.
В предназначении «дворца» ошибиться было невозможно из-за характерного запаха, доносившегося с его стороны.
– У нас в деревне в сортире всегда нарезанная газета лежит вместо туалетной бумаги, – хмыкнула Катька, – и побежала делать сравнительный анализ, – О! Гляньте! Тут тоже!
Валера стоял с каменным лицом.
– Да ладно, чего ты? Не бойся, не пострадает твоя пятая точка за лето от газетного свинца, – заржал над москвичом Юрка.
Валера замечание плебея игнорировал.
– Где мы будем принимать душ? – прояснял он дальнейшие жизненные перспективы.
– Никаких душей. Только баня. Русская баня. Воды натаскаете, нагреете, и вперед, радовать тело! – ораторствовал Константин Георгиевич.
– А воду откуда таскать? Из речки? – не унимался любящий комфорт Валера.
– Почему из речки? Чай не в каменном веке живем. Из колонки. Она рядом с домом почти. Возьмете телегу, флягу. Заполните тару водой, да довезете на телеге.
– А что? Баня – это хорошо. Особенно если с веничком и с травяным чаем. Это и кожу омолаживает, и вообще, – повеселела бухша.
– Да, чуть не забыл. Не забывайте каждый за собой мыть посуду. И следите, чтоб помойное ведро под раковиной в кухне не наполнялось. Спросите у Серафимы, куда помои сливать. Она в какую-то канаву рядом с дорогой льет, – закончил экскурсионную программу Константин Георгиевич. – Вы сегодня с дороги отдыхайте. К делам приступим завтра.
Утро началось конкретным утром, часа в три. Спать под свирепое кукареканье Серафиминых петухов было невозможно. Народ потихоньку стал выходить в раздельный санузел. После улицы собрались на кухне. Сильно хотелось есть, даже не есть, а жрать, однако шариться по Серафиминым припасам было неловко. Команда понуро сидела за пустым столом и с завистью смотрела, как Зинаида поглощает противоязвенную пищу, привезенную из Москвы.
К собранию вышел свежий Константин Георгиевич:
– Милы мои! С добрым утречком! Вот что здоровый воздух делает: только рассвело, а вы уже готовы к труду!
– Поесть бы, – остановил речевой поток босса Юрий.
– Кстати, насчет поесть, – спохватился директор. – Валера, принеси, пожалуйста, из комнаты красную сумку с сухпайком. Девчонки, заварите нам чайку.
Сухпаек был укомплектован нарезным батоном, сырокопченой колбасой, галетными печенюшками и шпротами. Все молча утоляли голод. Быстрее всех орудовала разработанными челюстями Зинаида Карловна. Обезопасив язву предварительным перекусом, теперь она ловко опрокидывала в ротовую полость бутерброды со шпротами и колбасой.
– Касатики мои, давайте составим график дежурств по приготовлению пищи и примерное меню на неделю, – взялся руководить подчиненными Константин Георгиевич.
– А чего тут составлять? – изумилась Зинаида, – 3 дня мальчики дежурят, 3 дня девочки.
– Я не умею готовить, – на всякий случай подал голос Валерий, – я если только суп бомжа могу кипятком залить.
– Наше какое дело? – вызверилась Зинаида. – Нанимай на свой день кухарку.
– Никого больше нанимать не будем, мы и так Серафиму притесняем, – вмешался Константин Георгиевич. – Я предлагаю так: три дня дежурят девочки, потом один день Юра с Валерой. Будет так, как я сказал! – сверкнул глазами в сторону недовольной Зинаиды директор. – Теперь о важном. В полдень в клубе состоится собрание. На повестке дня обсуждение инвестиционных вложений в развитие Скобеевки. Жители деревни в курсе, все предупреждены. Я ушел по делам. Меню обсуждайте без меня. Деньги на продукты возьмете на полке у телевизора.
***
Недельное меню было составлено. Жеребьевкой первое дежурство выпало Светлане. Выждав, когда откроется магазин, та стала собираться в дорогу за продуктами.
– Ты как пойдешь, присмотри мне козу поприличней, – наущала дежурную Зинаида Карловна.
– Это не ко мне. Я боюсь живность, – парировала Света.
– Я же не прошу ее приводить. Ты ведь не цыган – коз и коней воровать. Просто осмотрись, а потом мне расскажешь, где козы посимпатичней. Мне козье молоко для язвы хорошо. Я потом с хозяевами договорюсь, и они мне молоко сюда приносить станут.
– Ладно.
Где находится магазин, Света уже знала. Вчера они всей гоп-компанией обошли деревню вдоль и поперек. Набрав продукты, Света решила срезать обратный путь огородами. Она деловито шла вдоль старых дощатых заборов и подспудно заглядывала за дырявые изгороди на предмет симпатичных коз. Коз не было.
Зато было кое-что другое. За корявым забором чьего-то поместья в теньке старых яблонь стояли нарядные могильные оградки. Света принялась считать: пять, шесть… десять. Их было много. «Жуть какая! – поежилась Света. – Только больные на всю голову или сектанты могли разбить жилье и огород на месте языческого кладбища». В том, что перед ней именно языческое кладбище, Света не сомневалась. Крестов на могилах не было. Зато на каждой ограде висели ковры, перины, матрацы, подушки. Надо полагать, чтобы покойникам лежалось мягче. То, что покойники под землей, а спальные предметы – над ней, значения не имело. Им – сектантам – все равно. Логика и сектанты – вещи несовместимые.
Света, конечно, слышала, что бывали похоронные обряды и покруче. Так, некоторые поволжские народы в древности хоронили соплеменников на деревьях. Но то когда было – во времена мамонтов! А тут 21 век! И ковры с перинами на свежевыкрашенных оградках. Варвары! Девушке повезло стать свидетельницей обряда водворения на могилку предметов дня сна. Хозяйка-сектантка торжественно несла на вытянутых руках две подушки, потом положила их на пустующую ограду, погрустила, подумав о чем-то возле места упокоения древнего усопшего, и пошла в избу.
«Деревня дикарей! Надо поспешать с этого места, а то подкрадутся и принесут в жертву. У них тут, пади, с этим делом запросто…» – отгоняя пугливые мысли, Света обернулась и обомлела.
К ней неспешной поступью шел странный молодой мужчина. Как есть из этих. Сектантов. Опрятный, высокий, сухощавый и взволнованный. На лице маньяка-сектанта выступила испарина. Светлые, цвета спелой пшеницы волосы налипли на лоб. Незнакомец неотрывно шел прямо на нее. В правой руке у него была длинная железка. Он волочил ее за собой по земле, как маленькие мальчики возят машинки на веревочке. Непонятная железяка вздымала из земли смешные фонтанчики пыли. Незнакомец нагонял ее.
– Молодой человек! Вы что-то хотели? – на всякий случай поинтересовалась Света.
Незнакомец смотрел сквозь нее и неотвратимо приближался. «Вне всяких сомнений – маньяк! – догадалась девушка. – Тюкнет сейчас по башке железкой, и поминай, как звали». Свете задурнело. Ноги отяжелели как в страшном сне, когда нужно бежать, сломя голову, а ты стоишь, как кролик перед удавом.
«Че те надо?!» – как можно уверенней и наглее заорала Света маньяку. Она где-то слышала, что маньяков надо отпугивать либо самоуверенным тоном, либо звуком «ыыы». Если издавать этот звук, в мозгах маньяков что-то перещелкивает, и они теряют к жертве интерес. Света выпучила глаза и надрывно завела протяжное «Ыыыыы!!!». Реакции маньяка не последовало. Он все так же неотвратимо приближался и смотрел сквозь нее. Вероятно, тоже волновался. Быть может, ритуальное убийство, которое он готовился совершить, было дебютом в его сектантской карьере. Путь назад был отрезан, а впереди была короткая лесопосадка. Чтобы попасть в деревню, нужно было бежать леском.
Теряя рассудок, Света понеслась к деревьям, не выпуская из рук сумок с продуктами. Она не чувствовала ни рук, ни ног, так что сумки помехой не были. Когда она пробежала половину лесопосадок, из-под тенистой березки к ней навстречу вышли два мужичка. Один из них растопырил руки и нараспев произнес: «А кого это в наш лесок занесло? Как звать тебя, красна девица?»
«Ах, вон что, – дошло до красной девицы, – урод с железкой специально меня сюда гнал. У них здесь засада. Живой не сдамся, – приняла решение Света, – пощады от этих нелюдей все равно не дождешься». Как есть, почти не сбавляя скорости, она подбежала к растопырившему руки мужику и ударила ногой туда, где ему должно было быть больнее всего. Тот свалился замертво. «Один есть!» – повеселела Света и побежала дальше. Позади нее раздавались нечеловеческие вопли и сложносочиненные матерные слова. Погони не было.
Только увидев дом Серафимы, она позволила взять чувствам верх. Света плакала навзрыд. И с каждым всхлипом ужас пережитого будто отступал назад. Подойдя к крыльцу, Света и плакала и икала одновременно.
– Ты чего в каком виде? – изумилась увидевшая ее Катя.
– Чего ревешь? Деньги что ль потеряла? – вышла на шум Зинаида Карловна.
– На меня маньяки напали, – бессильно опустилась на деревянный пол крыльца Света, – возле языческого капища.
– Ты чушь-то не неси! – категорично ответила Серафима, подслушавшая диалог коллег, – в нашей деревне отродясь маньяков не было! А уж языческих капищ тем более!
– Нельзя отрицать очевидное, – равнодушно пробубнила Света. – Я решила срезать путь огородами. Пошла. Смотрю, а за забором в теньке старого сада языческое кладбище. А там сектанты. Несут на могилы подношения. Ковры. Перины. Подушки. Чтоб покойникам мягче спалось.
– Ну, ты, девонька, совсем того! – возмутилась Серафима. – Придумала то же! Языческое кладбище! Это Федька Кашин ограды на заказ варит, у него самые низкие цены в районе. Сварит, выкрасит. И пока их у него не заберут, Валька, жена его, свое барахло на солнышке на свежих оградах сушит!
– Пусть так. Значит, возле Кашинского могильника на меня маньяки и напали.
– Тьфу! – сплюнула Серафима.
– А как? А кто? – не обращая внимания на недовольство Серафимы, причитывали Катя с Зинаидой. Бессердечные мужчины отсиживались в доме.
Свете не хотелось отвечать. Она полностью обессилела. «Надо бы встать», – вяло подумала она. Света подняла голову и задохнулась от ужаса. К дому, волоча за собой все ту же железку, шел маньяк.
– Держите эту ненормальную! – заорал маньяк. – Она только что человека изуродовала!
– Не слушайте его, он хотел меня убить! – завизжала Света.
Наконец на крыльцо вышли Юра с Валерой.
– Саша! Что происходит? – спросила маньяка испуганная Серафима.
– Теть Серафим, Палыч попросил отнести Вам гвоздодер, который он на прошлой неделе у Вас позаимствовал. Шел я, значит, а Ваша ненормальная вначале по огородам кралась, все по заборам шарилась, высматривала там чего-то, а потом как припустила, и с разбегу Игната Борисова ногой-то… По тем самым местам!
– Как? А за что она его так?
– Ни за что. Не понравился, видать. Мы с Сергеем хотели Игнату скорую помощь из райцентра вызвать, но вроде обошлось. Пришел в себя.
– Что ж ты брешешь? – уже не так уверенно заговорила Света. – Я ведь тебя спрашивала, что тебе от меня нужно, а ты молчал.
– Я в наушниках музыку слушал. Задумался, может быть. Была бы ты Анджелина Джоли, я бы от тебя, красавицы, глаз не отводил. А так, особо поглядеть-то не на что. Впрочем, ты прости, если что не так сказал. А то ведь ты скора на расправу, как я убедился.
Юрка с Валеркой обидно заржали.
– Сашенька, зайди к нам чайку попить, – вспомнила о гостеприимстве Серафима.
– Нет, Серафима Кирилловна, спасибо, в другой раз как-нибудь, – ответил Саша и пошел в обратный путь.
Свете хотелось забыться летаргическим сном. Надолго. Чтоб, когда она проснется, свидетели ее позора, были бы уже если не мертвыми, то хотя бы старыми. От полной деморализации ее удерживала злость: «Вот ведь гады!» Юрка с Валеркой не встали на ее защиту, когда носитель гвоздодера назвал ее некрасивой, сравнивая со стандартами Анджелины Джоли. А ведь она вполне симпатичная девушка. С приятными чертами лица. Ухоженная, стройная. Правда, рост немного подвел – всего 165 см, но она же и не стремится на подиум!
– Воительница! Ты харчи-то принесла? Или опять пойдешь крошить деревню? – спросил Валера, за что получил подзатыльник от Катьки.
Когда страсти улеглись, а взбудораженная Света приготовила завтрак, компания расселась за столом.
– Теть Серафим, – начала разговор Катерина, – а сегодняшний Саша с гвоздодером – он кто?
– А ты почему спрашиваешь? Понравился?
– Не то чтобы понравился, просто он какой-то интеллигентный и выделяется на местном фоне.
– Какой интеллигентный?! – завелась с пол оборота Светлана. – Как может эта деревенщина быть интеллигентом?!
