Текст книги "Кольцо"
Автор книги: Мария Полянская
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Мария Полянская
Кольцо
Глава 1. Мара
День сегодня очень хороший. Мне это понятно с того самого момента, как я открываю глаза и вижу, как сквозь окно бьет сильный, плотный и в то же время прозрачный свет. Посреди света пульсирует сердцевина, и вот ее и хочется потрогать руками, как будто она живая и теплая. Но это, увы, невозможно.
Я встаю с постели, потому что уже пора. Мое дежурство, конечно же, никогда не заканчивается, таковы условия моего контракта, но начало рабочего дня еще никто не отменял. Ровно в 9-00 я должна быть на Кольце, в машине, с подключенной связью и в полной заправке. А это вам не шуточки – пока погрузишь упаковки с напитками, закусками, супными пакетиками и прочей быстроедой, как я ее называю, пока не перетаскаешь из подъемника в предбаннике всю прочую белиберду, которую заказывали по Интернету Смотрители, а ее иногда скапливается столько, что просто диву даешься, куда она у них уходит, время утечет сквозь пальцы, словно его никогда и не было, и остается только с сожалением думать о том, как много нужного и действительно важного было упущено в эти серые рассветные часы. Но думать мне уже некогда – машина под завязку, бензина по горлышко, связь в ухе, я допиваю первый и последний утренний кофе и выезжаю на обход.
Кольцо сегодня ленивое – то там, то здесь едут редкие машины, сверкая тошнотворно-чистыми ослепительными боками, но то ли все уже проехали, то ли они еще досматривают последние сны, мне непонятно. В мои обязанности не входит докладывать о том, какая ситуация сложилась на дороге, для этого существуют камеры, компьютеры, в конце концов, моя же забота – Смотрители. Без них само существование Кольца было бы немыслимо, они – суть душа, нервы и мышцы кольца, они его кровь и лимфа, и они – моя большая головная боль.
Взять, к примеру, сегодняшний маршрут. Первым делом я должна заехать к Чалому, его заявка висела у меня в компьютере целую неделю, и я всякий раз напоминала Городу о том, что не худо бы помочь родному человечку, тем более что Чалый у нас на хорошем счету, на его участке вот уже вторую неделю ни одного Нарушения, касса у него самая большая, и вообще он душка и умница – мне ли не знать, но Город только отмалчивался. Да и правду сказать – пока найдешь все эти мудреные учебники, которых в Сети нет, потому что они никому, кроме Смотрителей, понадобиться не могут, иногда не одна неделя пройдет. Чалый потому и умница, каких мало, что не хочет терять ни минуты времени, хотя этого добра у Смотрителя, честно говоря, воз и маленькая тележка. Дело его в том и состоит, чтобы просто смотреть – за всем, что происходит в его секторе. Тут Смотритель бог – этого у них не отнимешь. А Чалый – кстати, это я его так назвала, а теперь пристало так, что многие и не хотят знать, есть ли у него настоящее имя, – бог вдвойне, потому что – Старший Смотритель. У нас это как звания в армии – просто так не дают, заслужить надо. У Чалого даже наградные нашивки имеются – за мужество, проявленное во время Нарушений, а опыт у него такой, что все мы рядом с ним – дети малые, Чалый на Кольце с самого начала, поседеть успел на работе, поэтому и кличка такая – волосы у него такого странного серо-пегого цвета, словно у лошади чалой масти. Я знаю, что Чалый не обижается, поэтому, не таясь, кричу в микрофон: Чалый, держись, к тебе первому! А в ответ слышу в наушниках спокойный, словно такой же серый голос Чалого: а куда ты денешься дорогая, мой сектор, как ни крути, первый.
Дом, где ночует Обходчик, ничем не отличается от тех жилищ, в которых обитают Смотрители. Войди я в него с закрытыми глазами, и то, думаю, не потерялась бы. Открываешь серую дверь из стеклопакета и оказываешься в крохотном предбаннике. Здесь еще по-уличному свежо. Слева стоят витрины со всякой съестной и прочей дребеденью, справа – лари с мелкими вещичками на каждый день. Берешь на себя толстую холодную ручку, и ты же в коридоре. Направо – кухонька, вполне пригодная для одного человека, полукруглый стол, две табуретки одна на другой, двухконфорочная плита и узкий, словно кишка, холодильник. Стол придвинут к окну, так что, когда пьешь кофе, глаза по привычке смотрят на Кольцо, провожают машины, перебегают от номера к номеру, как будто ты уже там, мчишься по серебряному полупрозрачному асфальту куда-то так далеко, что не успеваешь даже состариться… Но на самом деле ты сидишь за полупустым столом, и все это тебе еще только предстоит.
Напротив кухни – дверь в туалет и душевая кабина, места на них отведено так мало, что в Смотрители не берут полных, а уж в Обходчики – тем более. Но факт остается фактом – нас каждый месяц аккуратно взвешивают, данные заносят в таинственную компьютерную базу, в которой, по слухам, и заключается весь итог грандиозного социального эксперимента, как любит выражаться наше руководство. Когда-нибудь, добавляет оно же, все это послужит человеческой цивилизации, пожелавшей основать станцию где-нибудь в отдаленном космосе. Сосуществование обособленных групп людей в экстремальных условиях и так далее. Меня к тому времени уже не будет, или, во всяком случае, я перестану служить Обходчиком.
Перед выездом забегаю в туалет, по привычке писаю в пробирку, на стенке которой высвечивается одна полоска. Я облегченно выдыхаю – слава тебе господи, не беременна, значит, одним геморроем меньше. Потом чищу зубы, глядя на свое отражение в круглом затемненном зеркале. Наверное, сюда специально ставят такие странные стекла – в них я всегда выгляжу таинственной незнакомкой из блоковского стихотворения. Вот только шелками и туманами у нас не пахнет – вентиляция в домиках паршивая, но и к этому можно привыкнуть. Человек ко всему приспосабливается, говорила моя директриса, имея в виду, что таким, как мы, выбирать не приходится. Терпи, Мара, терпи, говорю я себе, терпи, и что-нибудь да вытерпишь.
«Мара, выходи скорее, я не могу терпеть!» – раздается из спальни. Значит, Рыжая уже проснулась и, если выглянуть в коридор, наверняка высунула кудлатую огненную голову в дверь спальни. Из комнаты веет теплом ночного, сонного женского тела, я вдыхаю аромат, и утреннего кофе как не бывало. Так хочется вернуться обратно в уютную постель, прижаться к соблазнительному боку и снова погрузиться в сладкий, ничего не значащий утренний сон, даже если Рыжая при этом будет шарить руками по моему телу и рисовать во мне каракули. Но время уже вышло, я выхожу из туалета, чмокаю Рыжую в веснушчатую мягкую щеку и с сожалением закрываю дверь в предбанник. «До скорого, Мара, до скорого, – слышу я в ответ. – В следующий раз привези себе новую зубную щетку!» Она еще издевается надо мной, как будто мне мало того, чем под завязку забита служебная машинка – скромный трудяга-универсал.
И все же она права – мне действительно надо поменять зубную щетку, а то в следующий раз не оберешься проблем на врачебном контроле. Еще, чего доброго, снимут Баллы, а это отразится на Выслуге Лет, и кочуй тогда до старости младшим помощником старшего дворника, как у нас говорят. И все бы ничего, но уж больно мучительно каждый божий день начинать сначала путь куда-нибудь наверх.
Я сажусь в машину, по привычке смотрю вниз. Подо мной шумит многоводное море машин – Балаклавский проспект, чуть в сторону отходит ручеек – съезд к лифту, там уже стоит несколько дорогих черных машин с начищенными до блеска стеклами. Бесшумно садится лифт, открывается передняя дверь, на асфальт выкатывается очередной суперкар, проходит всего минута, плавно опускается передняя стенка, водитель проводит карточку через ридер, открывается задняя дверь, и в лифт заезжает первая машина из тех, которые стоят в очереди. Лифт берет с места в карьер, и вот машина уже стоит на полосе разгона. Еще минута, и она срывается с места, как ужаленная дикой осой, и вот уже я ничего не вижу в легкой утренней дымке. Наверняка, обладатель Золотой или Платиновой карты, думаю я, сколько же я их уже перевидала, пока служу на Кольце.
А впрочем, это не мое дело. Меня ждет Чалый и Кольцо, прекрасная серебристая лента, летящая над Битцевским парком, над речками и озерами, и если открыть окно, то можно вдохнуть утреннюю свежесть и крики птиц, пролетающих над Кольцом. В такие минуты мне кажется, что внизу настоящее море, и Кольцо – дорога от одного берега до другого, и дорога эта никогда не кончается.
Но в жизни моя дорога заканчивается достаточно быстро. Пролетев над узкой закорючкой пруда около самого Ленинского проспекта, полюбовавшись извилистой речкой, которую видно только с высоты Кольца, я прижимаюсь к прозрачному борту спирали, где в самом широком месте полосы стоит точно такой же домик, как т от, где я провела эту ночь. Там моя первая остановка, там меня ждет Чалый и вторая чашка кофе, на этот раз сваренного в турке на огне, а не залитого бездарным кипятком. Рыжая, конечно, чудесная девушка, классная подруга и незаменимая любовница, но кофе она варить не умеет, а с рождения и по сей день пьет ту бурду, которую распробовала с самого детства. И сколько бы я ей ни говорила, не желает менять привычки нашей прежней жизни. И в чем-то она права, торопливо додумываю я на ходу – каких-нибудь 15-20 лет, и мы снова в нее вернемся, так есть ли смысл привыкать к хорошему? Но сегодня мне не нравится такой кофе, а нравится только Рыжая, с которой мы вместе с самого первого приюта в нашей жизни, и с которой мне жить по собственному выбору, потому что Обходчики не могут находиться на Кольце по одному, так уже заведено. Другое дело – Смотрители, у них всегда есть право выбора, в том числе – куда идти потом, когда Кольцо в их жизни закончится, хотя это и звучит странно, ведь оно круглое и его начало пожирает его конец. Важно лишь то время, пока ты двигаешься по его идеальной окружности, думаю я.
Но Чалый так не считает. Пожалуй, он единственный Смотритель, который живет так, словно в новой жизни он будет сам определять собственную судьбу. Читает книги, получает все новые и новые дипломы, пишет картины, романы, блоги в социальных сетях, словом, ведет себя так, словно это он ездит каждый день по Кольцу с Золотой картой в кармашке бумажника. Другие Смотрители его не понимают, а мне нравится. Рядом с ним я чувствую себя ребенком – а ведь именно этого давно и прочно забытого ощущения так не хватало в моем суровом детстве. Чалый – единственный из Смотрителей, кто по-настоящему жалеет меня. Иногда ведь бывает и так, что я не в состоянии исполнять все свои обязанности, но некоторым на это наплевать, и мне приходится терпеть, потому что иначе так и будешь всю жизнь Обходчиком. У него я чаще всего ночую в крохотной гостевой комнатке без окна, где нет ничего, кроме узкой неудобной кровати. Я обычно допоздна вожусь с заказами, списываюсь с Администрацией, а Чалый сидит рядом и гладит меня по волосам. А потом мы болтаем о жизни, я – развалившись на стуле, Чалый перед экранами, украшающими стены рабочей комнаты – самой большой и просторной в домике Смотрителя. И мне кажется, что ему хорошо даже тогда, когда мы просто молчим ни о чем или ложимся спать – он у себя в спальне, я – в гостевой. «Спокойной ночи, Мара» – говорит он и улыбается, потому что я уже сплю.
Глава 2. Из истории возникновения Кольца
Первые признаки надвигающегося коллапса проявились еще в 2025 году, когда количество машин в городе превысило отметку в 1000 на каждую 1000 человек населения. Все кольцевые городские магистрали часто оказывались парализованными, образно говоря, голова дракона начинала пожирать его собственный хвост, и пробки продолжались часами. Вся жизнь в городе замирала, общественный транспорт задыхался от наплыва разъяренных автовладельцев, радиусы и подъезды дымились от выхлопных газов, в больницы не могли пробиться кареты «скорой помощи», люди жили, рождались и умирали в пробках. Головной институт транспорта предлагал великое множество решений – от жестких запретов на движение в определенные дни и часы до утопических проектов вертолетных такси и системы городских подъемников. Так продолжалось до тех пор, пока скромный научный сотрудник Якушев Андрей Владимирович не предложил на очередном заседании идею Кольца. На первый взгляд, в ней не было ничего ни особенного, ни даже нового – возведение автомобильных эстакад на огромной высоте над городом, позволяющее не уничтожать существующую застройку. И даже специально созданный полупрозрачный композитный материал для дорожного покрытия, благодаря которому Кольцо не затеняло районы, расположенные под ним, не произвел на ученых мужей такого впечатления. Самым неожиданным оказалось другое – организация работы Кольца протяженностью чуть менее 100 км, дающая возможность любой машине преодолеть это расстояние за вполне реальное и предсказуемое время.
Андрей Владимирович – сегодня солидный академик, глава Института Кольца, член всевозможных правительственных комиссий и комитетов – в ту пору был рядовым сотрудником и успехами не блистал, поэтому первые пять минут его слушали невнимательно, переглядывались и откровенно смотрели на часы. Однако по мере того, как этот внешне неприметный человек перелистывал слайды на экране и невыразительным голосом читал текст, шум и шорохи в зале превращались в напряженную тишину. Ученые-транспортники слушали и не верили собственным ушам. То, что предложил Якушев, казалось бы, лежало на поверхности, и в то же время было изощренным и продуманным до мелочей планом, неукоснительно соблюдая который можно было бы добиться весьма впечатляющих результатов.
Присутствующие на заседании чиновники сразу же опытным административным носом учуяли в предложении Якушева огромные управленческие перспективы и уцепились за него мертвой хваткой. Тут же, «на коленке», родился законопроект о Кольце, предусматривающий создание целого института во главе с Якушевым, а впоследствии и отдельного министерства, и давший жизнь огромному социальному эксперименту, участниками которого стала целая социальная прослойка, до того момента занимающая самое низкое и необеспеченное место в обществе.
Институт начал заполняться молодыми, оптимистично настроенными учеными, желающими и умеющими смотреть на мир незамутненными глазами, в министерстве же оказались старые, прожженные жизнью чиновники, могущие быстро и трезво оценить любую свежую и нестандартную мысль. Так сложился своеобразный творческо-административный тандем, плодом которого стал сначала проект Кольца, а потом, возведенное в рекордные сроки само Кольцо. Еще на стадии проекта, Кольцо вызывало бурю самых полярных эмоций – от крайнего возмущения до безмерного обожания, но это судьба любого нестандартного хода в истории и в жизни, и так уж заведено, что собаки лают, а караваны идут. И караван шел – Кольцо серебристой лентой развевалось над городом, строились заезды, проектировались подъемные лифты, а в недрах института разрабатывалась невиданная социальная концепция, в общих чертах обозначенная еще Якушевым. Конечно же, не стоит полагать, что один человек может разработать столь тонкую и чуткую систему, позволяющую Кольцу существовать отдельно от города, не вмешиваясь в его шумную и бестолковую жизнь. По сути, авторам концепции хотелось бы, чтобы Кольцо и вправду висело в дымке безо всяких опор, словно летающий остров Миядзаки, управляясь своими утопически справедливыми законами, обслуживая и воспроизводя само себя. Однако это было невозможно, поэтому Якушеву и его команде пришлось по-другому подойти к решению этой проблемы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
