Текст книги "Зеркала (СИ)"
Автор книги: Мария Покусаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Придется придумать что-нибудь еще, – сказал он и поставил бутылку на пол.
– Непременно, – согласилась я.
– Мой вопрос про замужество был весьма закономерным, – продолжил Кондор. – Прости меня за бестактность и можешь не отвечать, но… У тебя был там кто-то… особенный?
Я нервно рассмеялась, едва не расплескав на себя содержимое бокала.
– Особенный – да, но не жених, – сказала я. – Мы… встречались. Нет, ладно. – Я махнула рукой. – С вашей точки зрения это может быть аморально…
– Ничуть.
– Да ладно, серьезно?!
– С точки зрения кого-то другого – да, возможно, это не то поведение, которое красит девицу. Я менее принципиален в вопросах морали там, где мое мнение не спрашивали. – Он подался чуть вперед и вцепился в меня взглядом. – Итак, не жених?
Я замотала головой и поднесла бокал к губам, прячась за ним.
– Но у вас были какие-то обязательства друг перед другом?
Я кивнула и развела руками.
– Были, но что с того…
– Кто-то из вас их нарушил?
С каждой фразой голос волшебника становился все более вкрадчивым, и мне казалось, что меня видят насквозь.
Ах ты, зараза настырная.
– Тебе не кажется, что мне уже нет смысла беспокоиться об этом? – резко ответила я, подумав, а не видел ли чертов колдун все то же, что видела я. – Я не в другую страну уехала на неделю. Поэтому закрыли тему.
Кондор примирительно развел руками в стороны, показав пустые ладони, мол, он понял, принял и сделал выводы.
Одна из небольших подушек, все еще лежащих на диване, оказалась весьма кстати, я вцепилась в нее, обняла, как мягкую игрушку, и уткнулась подбородком.
– Проехали, – сказала я.
Кондор кивнул и одним глотком допил все, что было в его бокале.
– Если захочешь поговорить, – сказал он, – я к твоим услугам. Правда, я не слишком талантлив в том, чтобы утешать и давать советы в таких ситуациях, но… – Он снова достал из воздуха платок и протянул его мне – только в этот момент я поняла, что начала плакать. – Но обещаю внимательно выслушать.
«Было бы куда как лучше, если бы он не вспоминал об этом вообще», – подумала я, но платок взяла.
– Я учту.
– Вот и хорошо. – Кондор ласково улыбнулся, словно так и не понял, что ничего хорошего на самом деле не было. – Я спрашивал не из праздного любопытства. Мне нужно знать, насколько крепкими были твои связи с домом. Больше я не буду возвращаться к этой теме, если ты сама не захочешь.
Не дождавшись ответа, он молча встал и подошел к тому шкафу, из которого в самом начале доставал бутылку с «Лесной кровью», и распахнул стеклянные дверцы. Я вытянулась, наблюдая из-за спинки дивана. Увидела, правда, немного.
– Вон та синяя, – сказала я, сама удивляясь своему нахальству.
– Эта? – Кондор показал пальцем на красивую бутылку из стекла какого-то умопомрачительного василькового оттенка. – Ты уверена? – уточнил он с ехидцей.
– Более чем.
– Зато я не уверен, – фыркнул Кондор в ответ. Его рука переместилась в сторону и замерла, словно маг не знал, что выбрать. – Джин? – вдруг спросил он. – Или что-то сладкое?
– Джин, – уверенно ответила я. – Не знала, что он у вас есть.
– Вот и проверишь, насколько это похоже на то, что у вас называют джином.
Прежде, чем мы продолжили, Кондор педантично сложил все пустые тарелки на поднос, поставив их одна на другую. Из своего угла я наблюдала, как маг провел ладонью над бокалами, как стекло сначала запотело, а потом так же быстро высохло.
Удобно.
– А почему с тарелками не так? – спросила я.
– Не хочу лишать слуг их работы. – Кондор, не глядя на меня, налил в бокалы джин. На бутылке не было этикетки, только тонкий узор гравировки. – И это было бы… чуть сложнее. Садись ближе. – Он протянул мою порцию. – Или опять боишься, что я тебя сожру?
– Ха! – я переползла ближе.
Рука дернулась, когда я попыталась взять бокал, и джин едва не пролился. Знакомый и любимый запах можжевельника перебивало что-то другое, резкое и тяжелое, поэтому я с сомнением хмыкнула и только потом сделала глоток.
И хорошо, что этот глоток был небольшим.
Кондор, кажется, заметил все, что отразилось у меня на лице, и смотрел со смесью жалости и любопытства.
– Не то? – с легкой иронией спросил он.
– Не то, – ответила я. – Но пить можно.
И выпила. Правда, не все.
Он рассмеялся.
– Откуда у тебя все это?
Я протянула руку к бутылке, схватилась за нее и подвинула ближе, чтобы рассмотреть со всех сторон.
– Держу на случай, если нужно лечить кому-то разбитое сердце или больное горло. – Кондор посмотрел куда-то в сторону, вроде как в окно, за которым снова повалил снег. Сумерки еще не начинались. – А если серьезно… Что-то дарят. Что-то привожу сам, потому что интересно. У взрослых богатых мальчиков свои игрушки, – усмехнулся он. – Иногда они, как видишь, бывают полезными.
Я отвлеклась от разглядывания узора из веточек можжевельника и колосьев, который оплетал бутылку этого их джина, и подняла взгляд на собеседника, но прежде, чем спросить, пересилила себя и сделала еще один глоток.
– А ты из богатых мальчиков?
Мне показалось, что его улыбка стала почти хищной. Он откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову.
– По праву рождения.
Это прозвучало очень самодовольно, как мне показалось.
– И поэтому у тебя вместо длинного пафосного имени из пяти частей птичье прозвище, да? – фыркнула я, снова закрываясь бокалом. Кондор остался таким же спокойным. Видимо, самолюбие взрослых богатых мальчиков в этом мире было куда более прочным, чем во всяких дурацких книжках. – А если серьезно, то почему так?
– Это… довольно долгая история.
Он задумчиво поднял бокал так, чтобы посмотреть через него в окно.
– Расскажи! – Я подалась чуть вперед, пытаясь намекнуть, что мне правда интересно. – Ты же сам сказал, что не знаешь, о чем со мной говорить.
Маг покосился на меня с таким видом, словно разглядывание цветного стекла на просвет было куда интереснее, чем моя персона, и вроде как собирался что-то ответить, но не успел. Раздался стук в дверь, и она распахнулась быстрее, чем кто-то из нас поинтересовался, кого это принесло.
– Птица, а ты не ви… дел… – Ренар влетел в комнату, сходу задавая вопрос, и так и застыл, заметив меня. Я отсалютовала ему бокалом. – Ага. Вопрос снят.
Он начал обходить нас по кругу напряженно и осторожно, будто увиденное было для него даже не удивительным, а чем-то совсем из ряда вон выходящим.
– Присоединяйся, – небрежно сказал Кондор.
Позы он не поменял.
– Подожди, подожди. Я сначала в это поверю. – Ренар замер за моей спиной и, кажется, сделал глубокий вдох. – Что случилось?
Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, пусть и снизу вверх.
– Ничего, – с улыбкой сказала я. – Господин маг собирался рассказать мне, откуда у него такое замеча-а-ательное имя.
– Кондор, она же пьяна в…
– Еще нет. – Кажется, маг ухмыльнулся. – Но скоро будет.
– Нет, ты серьезно? – Ренар каким-то слишком быстрым и ловким движением забрал у меня бокал, принюхался, не поверил – и сделал глоток. – Провалиться мне на месте! Не ожидал, что ты предложишь леди джин!
– Не-не-не… – попыталась возмутиться я.
Сидеть с запрокинутой головой, оказывается, было очень удобно!
– Она его сама выбрала, – так же спокойно ответил Кондор. – И, как видишь…
Он не продолжил фразу, просто указал рукой на меня.
Ренар сел рядом. Пустой уже бокал он все еще держал в руке и смотрел на него рассеянно, словно не понимал, что происходит.
Я молчала, глупо улыбаясь и просто не зная, что сказать.
Кондор тоже молчал. Мне показалось, что он чего-то ждал, но не торопил события, просто наблюдая за тем, что происходит вокруг.
– Ладно, – выдохнул Ренар. – Я охотно верю, что ты устроил пьянку в середине дня не без весомой причины. Я верю, что леди вдруг решила попробовать этот горлодер и сделала это добровольно. – Он с улыбкой протянул мне бокал, в который успел плеснуть еще джина. – Я даже готов простить тебе, что вы пили «Лесную кровь» без меня. Но мне все-таки интересно…
– Если леди посчитает нужным рассказать о причинах, она расскажет, – спокойно ответил Кондор, кивая мне. Я замотала головой, потому что говорить о причинах все еще не было никакого желания. – В таком случае, друг мой, предлагаю считать, что я старательно улучшаю самочувствие гостьи доступными и подходящими методами.
Ренар фыркнул, забрал бутылку джина и, откинувшись на спинку дивана, сделал глоток прямо из горла. С его лица все еще не сходило выражение крайнего удивления.
Я посмотрела на бокал в своей руке и тоже выпила. Зачем-то залпом.
– Улучшать самочувствие леди с помощью джина, мой друг, – язвительно сказал Ренар, ставя бутылку обратно, – очень плохая идея, а ты вроде бы уже не глупый юнец, чтобы это не понимать.
Кондор снова развел руками, делая вид, что чувствует себя виноватым.
А через минуту Ренар протягивал мне уже что-то другое – в другом бокале:
– Расслабься и пей, милая. Теперь ты в надежных руках.
Он с улыбкой искусителя проследил за тем, как я поднесла бокал к губам и сделала первый глоток терпкого, обжигающе пряного бальзама. Кажется, по выражению лица было понятно, что мне понравилось, поэтому Ренар улыбнулся еще шире, словно самолично эту штуку сделал или, как минимум, знатно повлиял на рецептуру.
– Вот, так лучше, – сказал он. – А если что-то тебя беспокоит, я с радостью предоставлю свое плечо. Только намекни, – и с видом заговорщика подмигнул.
Через какое-то время мир вокруг опять начал едва заметно меняться, но уже совсем не в том смысле, в котором он менялся пару часов назад.
Или сколько там прошло?
Стало слегка теплее, голова отяжелела, и голоса моих собеседников звучали приглушенно, будто издалека. Даже если обращались они ко мне напрямую.
– Значит, ты побывала у Зеркала…– сказал Ренар, двигаясь ко мне чуть ближе. – И как тебе наш восхитительный храм?
Я моргнула, не расслышав иронию в его голосе.
– На месте ваших богов я бы послала на вас десять казней… каких-нибудь…
Ренар рассмеялся:
– Да, в других вопросах боги куда менее милосердны…
– Как там город? – спросил Кондор, качая бокал в руке.
Ренар с неудовольствием отвлекся от меня, пожал плечами, буркнул что-то вроде «а что ему сделается?» и пустился в ленивый рассказ с перечислением незнакомых мне имен и названий. Когда я поняла, что запуталась, то тихонько встала с дивана, чуть пошатываясь, и осторожно, чувствуя, как мир вокруг уже начал слегка вращаться, подошла к шкафу с бухлом. Рассмотреть получше. Мои собеседники то ли не заметили ничего, то ли сделали вид, что не заметили, молчанием дав мне разрешение перемещаться по комнате.
За стеклом шкафа стояли бутылки разных форм и размеров: небольшие, похожие на старые пузырьки с лекарствами, темные, прозрачные, глиняные, красивые и словно бы сделанные из кусочков цветного стекла. На парочке были этикетки, квадраты чуть потертой желтоватой бумаги с чернильными надписями или штампами. Я была слишком пьяна, чтобы их прочитать. Та красивая синяя бутылка, которая привлекла мое внимание, стояла в самом углу на виду, но так, что ее загораживали штуки поменьше. На одной из полок лежала пара блестящих кристаллов. Я отпила из бокала, моргнула и вернулась к дивану, встала за Ренаром, положив согнутые руки на спинку рядом с его головой.
– И все-таки, – спросила я. – А что в синей бутылке такого, что ты не… не уверен?
Они оба замолчали так резко, что я чуть не испугалась – вдруг прервала беседу на каком-то очень, очень важном моменте, и мне сейчас попадет? Но нет. Кондор посмотрел на меня и улыбнулся почти обезоруживающе:
– Кое-что слишком крепкое для тебя, Мари.
Ой.
Ренар рассмеялся и похлопал ладонью по дивану:
– Иди к нам, милая. Не стой босиком.
Только тут до меня дошло, что ногам действительно прохладно – кеды-то я сняла. Я снова ойкнула и вернулась на диван, села, поджав ноги, моргнула еще раз и попыталась вспомнить, что еще хотела спросить. Смеющийся Ренар забрал у меня бокал и, потянувшись вперед, сцапал ту самую подушку, которую я обнимала. Положил ее рядом с собой так, чтобы она закрывала его бедро, и, подмигнув мне, предложил прилечь.
Через какое-то время я приняла его предложение.
Кажется, тогда в ход пошла уже третья бутылка – в ней было что-то похожее на виски, и хватило всего пары глотков, чтобы понять: мне хватит. Потолок со всеми его узорами начал вращаться, и я замерла, свернувшись на диване.
– Что, все? – рассмеялся Ренар, убирая прядь волос мне за ухо – он сделал это так мягко, что я даже не дернулась и не нашла сил возмутиться. – Кстати, ты соврала мне, Алиса. Или все-таки не Алиса?
Я пробормотала что-то в ответ и спрятала раскрасневшееся лицо в подушку.
В этот момент почему-то стало ужасно стыдно – и за вранье насчет имени, и за то, что позволила себя напоить. За то, что молчала, не в состоянии связать двух слов, за то, что мне вдруг понравилась тяжесть чужой руки у меня на шее и то, как чужие пальцы осторожно перебирают мои волосы. Стыдно, но как-то странно уютно.
Честно, я не помню, как отключилась.
***
Когда проснулась, мне показалось, что в голову куда-то в районе затылка вбили гвоздь – тот самый, который держал тесный железный обруч, сжимающий череп. Было жарко и темно, на мне лежала чья-то тяжелая рука, и чужое дыхание щекотало шею.
Я зажмурилась, осторожно выползая из-под пледа и из нежданных объятий спящего Ренара, чтобы спокойно сесть на кровати и, подперев голову рукой, вспомнить, что было, и понять, что делать.
В голове, кроме жуткой боли, остались обрывки разговоров, какие-то истории, смех, служанка, кажется, другая, которая зашла забрать поднос с тарелками, синяя бутылка, о содержимом которой мне так ничего и не рассказали, что-то про некоего Герхарда из Йарны, про Солнцестояние, про какого-то Дара и еще кого-то. Про то, что Кондор как-то подозрительно трезв, поэтому я непременно должна выпить с ним еще. А потом еще. А потом я цепляюсь за чей-то рукав, потому что мне сложно держаться вертикально. Меня, кажется, укладывают спать, и я не помню кто.
Сейчас я проснулась.
Одежда оставила на коже полосы и рубцы, щеки горели, страшно хотелось пить. И умыться. Я попыталась зажечь светильники, но, видимо, спросонья не рассчитала яркость, поэтому зашипела, сощурившись от слишком бьющего по глазам света, и до ванны пробиралась в темноте, по памяти, шарахнувшись от своей тени в поверхности еще одного большого зеркала на стене.
Полотенце висело там же, где я его оставила.
Смотреть на себя в зеркало над раковиной я не решилась.
Когда вернулась, Ренар еще не проснулся. В темноте я нашла кеды, кое-как обулась, не завязывая шнурки, а просто запихнув их под язычок, и осторожно, стараясь не шуметь и не дергаться, потому что каждое резкое движение вызывало новую волну боли, выскользнула из спальни Кондора. Мне нужен был он сам.
В конце концов, если у него есть успокоительное и снотворное, должно же быть еще что-то от головной боли?
Хотя на самом деле, наверное, мне хотелось одновременно сказать спасибо, извиниться за неудобства и попросить отвести меня в мою комнату. Просто для этого нужен был правильный предлог.
Гостиная пустовала, все следы пьянки исчезли. Дверь, ведущая в кабинет из коридора, была приоткрыта, я видела, что за ней горит свет, и, подойдя ближе, уже готовясь постучаться, услышала голоса. Точнее – голос, потому что реплики Кондора я различала достаточно хорошо, а вот ответы ему звучали глухо, и в первый момент мне показалось, что маг говорит сам с собой.
– …Я вроде бы еще имею какое-то право принимать решения, – сказал он язвительно и, выждав короткую паузу, добавил не менее ядовито: – Несомненно. Но я прекрасно знаю, что делаю и зачем. Не думал, что давал так много поводов сомневаться в разумности моих действий.
Он замолчал. В тишине я слышала какие-то шорохи и словно бы шепот, еле заметный, похожий на шипение или свист. Стало немного страшно, и голова заболела с удвоенной силой. Я уверенно потянулась к дверной ручке и занесла кулак, чтобы как-то обозначить свое присутствие, но не успела, так и застыла, не коснувшись металла рукой.
– Хватит злиться, – устало сказал Кондор. Послышались шаги. – Я, в отличие от некоторых, детей не ем.
Я снова услышала шепот и свист, вздрогнула и подалась вперед, потянула дверную ручку на себя. Где-то в глубине души я надеялась, что все это выглядит естественно, и я ничем не выдам того, что случайно подслушала пару реплик.
Маг сидел на полу напротив зеркала. Сидел он, по-восточному скрестив ноги, и смотрел куда-то перед собой. Стоило войти, как он вскинулся, сощурившись на меня, будто вдруг стал хуже видеть, но тут же улыбнулся, стерев с лица какое-то настороженно-злое выражение, и махнул мне рукой, подзывая ближе. Я осторожно прошла вперед, пытаясь найти того, с кем он говорил, но в комнате не было никого, кроме нас – и наших отражений в зеркале. Мне показалось, что с той стороны стекла мелькнула тень, но я списала это на разыгравшееся воображение.
– Я собирался идти будить тебя, – тихо сказал Кондор, поднимаясь с пола и подходя ко мне на расстояние вытянутой руки.
– Ренар еще спит, – ответила я, думая, как бы намекнуть про похмелье. – Как он вообще там оказался? Я не…
– Собирался охранять сны прекрасной леди, – ответил маг, рассматривая меня сверху вниз очень внимательно. – Ты к тому моменту уже мало что понимала. Позволишь? – Он протянул руку к моей голове. В первый миг я отпрянула, непонимающе моргая, и тут же поморщилась от боли. – Не дергайся так, – фыркнул Кондор. Его пальцы дотронулись до моего виска, очень холодные, почти ледяные. Обруч, давящий на голову, вдруг ослаб. – Сейчас все пройдет.
– Собственно, я за этим и шла, – пробурчала я, едва не улыбнувшись.
В ответ раздался глухой смешок.
– Так точно лучше, милая. Можешь не благодарить. Похмелье – это то еще удовольствие. – Кондор совершенно точно улыбался, я могла бы поспорить, хотя стояла с закрытыми глазами, боясь, что если пошевелю хотя бы веками, если неловко дернусь или слишком глубоко вздохну – магия исчезнет. – А ты сегодня, кажется, решила перепробовать все, что горит. Полегчало?
– Угу, – ответила я, все еще не открывая глаза.
– Вот и хорошо. – Он отошел в сторону, и тут же раздался плеск воды и звук, похожий на шипение. – Держи.
Кондор протянул мне кубок из металла.
– Что это? – я скептически принюхалась.
Вроде как вода. Моя жажда все еще никуда не делась.
– Вода кое с чем еще, – улыбнулся маг. – Пей, не бойся. Там пара капель зелья, которое уберет все последствия неумеренности.
Я хмыкнула и осушила стакан с такой жадностью, словно только что вышла из пустыни. Кондор спокойно ждал и, когда я попросила еще, просто кивнул в сторону металлического кувшина, стоящего на столе. Наплевав на приличия, я сделала несколько глотков прямо из кувшина и вытерла рот тыльной стороной ладони. Потом уставилась на Кондора, ожидая, что будет дальше.
– Если ты закончила, пойдем. – Кондор осторожно взял меня за руку и потянул за собой. – Отведу тебя к тебе. Давай, Мари, пошевеливайся. Мне нужно еще выпроводить из своей комнаты этого рыжего нахала.
Он вывел меня через зеркало прямо в мою спальню, освещенную тусклым светом двух кристаллов, висящих на стенах. В камине пылал огонь, пахло нагретым деревом и словно бы яблоками, на кровати стоял поднос с парой накрытых тканью тарелок. Я обернулась и увидела в зеркальном стекле только отражения комнаты и нас двоих. Кабинета за ним уже не было. Я невидяще смотрела на растрепанную и заспанную себя и пыталась вспомнить, исчезало ли стекло в прошлый раз, или мы проходили прямо через него. Не знаю, почему это показалось мне важным.
– Сильвия оставила тебе хлеб и мясо, – раздался спокойный голос Кондора. Маг зачем-то подошел к окнам и, отодвинув в сторону портьеру, посмотрел в зимнюю тьму. – Если хочешь что-то более существенное, могу проводить тебя до кухни, но, боюсь, сейчас почти все спят.
– Не-ет, я, наверное, тоже спать, – ответила я.
Одна мысль о сне вызывала желание зевнуть.
– Хорошее решение, – кивнул Кондор, подходя ближе. Он коротко коснулся меня взглядом и моментально сощурился, а потом стремительно осмотрелся, будто что-то искал или проверял, все ли в порядке. Камин. Углы. Двери. Шкаф. – Понимаю, что не время для подобных вопросов, но я, кажется, забыл поинтересоваться, насколько тебе понравились твои покои.
Я пожала плечами.
– Не жалуюсь.
– Да? Замечательно. – Он кивнул, рассматривая покрывало. А потом резко выдохнул, словно готовился нырнуть или шагнуть в неизвестность: – Не прими за бестактность. Я очень надеюсь, что смог немного помочь сегодня.
Я наконец посмотрела прямо ему в глаза. Очень хотелось держать что-то в руках, чтобы не прятать их за спину или не натягивать на них рукава.
– Ты помог, – сказала я твердо. – По крайней мере, я не знаю, что тут еще можно было сделать. Будем считать это установлением контакта, – добавила я, усмехаясь.
– Значит, мы наладили дипломатические связи, – ответил он, приложив руку к груди и чуть наклонив голову. Видимо, действительно знак чего-то вроде почтения или благодарности. Надо запомнить. – Спасибо за приятную компанию.
– Серьезно?
Я скрестила руки на груди и скептически нахмурилась. Тоже мне, приятная компания – молчаливо внимающее бревно, под конец еще более молчаливое и еще более бревно.
– Серьезно. Я согласен повторить, правда. – Он фыркнул. – Не настолько радикально, конечно.
– Снова ответ за ответ? – уточнила я, зевая.
– Или рассказ за рассказ, – кивнул Кондор. – Мне, поверь, тоже интересно то место, откуда ты пришла. Доброй ночи. Если понадоблюсь, зови.
И он исчез в зеркале быстрее, чем я успела спросить, в каком смысле «зови», не в том ли, что и у Сильвии, и проследить, как именно он это сделал.
Как именно он ушел.
Черт.
Когда маг исчез, я села на кровать и лениво стянула тканевую салфетку с подноса. Действительно, вареное мясо, холодное уже, нарезанное тонкими ломтями, и несколько кусков свежего хлеба. Пахло вкусно. Но есть я не хотела. Сложив руки на коленях, я невидяще уставилась в зеркало на тот кусок комнаты, который был виден в отражении: столбики у изножья кровати, темно-зеленое полотно портьеры на фоне стены, обитой бежевой тканью. Я смотрела на все это с равнодушием дерева и пыталась понять, что я чувствую.
Вокруг было тихо, если не считать еле слышного потрескивания пламени. У меня уже больше суток не было ни телефона, подключенного к соцсетям, ни телевизора и его сонного бормотания, ни воды в батареях, ни разговоров и шарканья тапочек за стеной, ни звуков и криков с улицы, ни музыки – ничего вообще.
Ничего такого, что сейчас могло бы меня отвлечь.
Я осталась наедине с собой.
Моя внутренняя тишина, усыпленная пьяной болтовней и чужим присутствием, проснулась и затопила меня целиком. Я смотрела в зеркало, в котором не было меня, и молчала, оглушенная осознанием того, что произошло, и отсутствием своей реакции.
Я знала, что должна была чувствовать что-то.
Обиду.
Злость.
Отчаяние.
Ненависть – к себе или к тем, чьей волей моя жизнь перевернулась.
Вместо этого я созерцала пустоту.
Я упала на покрывало, раскинув руки, кровать мягко спружинила, принимая меня. «Может быть, – думала я, глядя на потолок, – именно эта пустота и является, в конечном итоге, самой страшной формой отчаяния».
Может быть, это некая разновидность магии или что-то, спрятанное в одной из бутылок, подмешанное, незаметное среди пряностей и ягодного сока, нечто сродни каким-нибудь чарам, от которых отступали все дурные мысли.
Может быть, через какое-то время – как только я вернусь из ванной и решу заснуть, или завтра утром – чары развеются, и вместо тишины меня затопит боль от ощущения собственной ненужности и никчемности. От понимания, что все, с кем я была связана, остались с той стороны и не думают обо мне.
Похоже ли это на предательство? Я не знала.
И сейчас не могла найти в себе ничего.
Вспоминала, выцарапывала из себя, искала – и не находила.
Мой мир словно выплюнул меня, оттолкнул, сделав такой вот прощальный подарок, а новый мир – принял, схватил за руку и не дал оступиться в первый момент. Я все еще злилась, как не может не злиться человек, чьи планы пошли псу под хвост, но, кроме раздражения, во мне появился интерес. Сейчас, глядя в потолок, я понимала, как же легко меня купили, расположив к себе беседой, потому что мало что в жизни я любила так, как долгие разговоры. И в этот раз мне было кого слушать.
И пусть у джина здесь оказался другой вкус, после пьянки голова у меня болела ничуть не меньше, чем там, в мире, где я родилась и выросла.
Я попыталась улыбнуться, поднялась на локтях, посмотрела на дверь, ведущую в ванную, и решила, что мне хочется переодеться и действительно уже лечь спать. И выпить на всякий случай глоток зелья, чтобы кошмары не повторились, потому что в этот раз им было из чего прорасти.
