Текст книги "Ошибка Пустыни"
Автор книги: Мария Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава десятая
Когда Шурн принес завтрак, Лала уже полностью пришла в себя. Ее странный благожелатель делал вид, что ничего накануне не произошло. Но именно по его старательному равнодушию и по той медлительности, с которой он ставил на стол посуду, Лала понимала, что от нее очень ждут ответа.
– Брат Шурн, я всю ночь думала…
– Да, и что же? – слишком поспешно спросил он.
– У меня есть условие.
– Ты можешь ставить нам условия, конечно. Только не переоцени свою важность, сестра.
– Мне нужна Книга Сновидений Мастера Ашгара.
Шурн уставился на нее и, помедлив, ответил:
– Но откуда тебе известно про книгу?
– Неважно. Ты поможешь мне?
– Это странное условие, – он все еще был под впечатлением от ее осведомленности, – но выполнимое.
– Тогда как только я ее получу, можете на меня рассчитывать, – решительно кивнула она.
Шурн улыбнулся и сказал, что вернется, когда настанет время идти на заседание Совета.
Завтракать Лала не могла, лишь надкусила сыр. Сон вынул из нее все силы, и она бы с удовольствием провела день в постели, читая Кодекс. А вот Тик, наоборот, был бодр и весел. Он по обыкновению проведал старого Аша, напился там молока и довольно мерцал у нее на руке.
– Конечно, ты ведь не представляешь, что с тобой было ночью. – Лала погладила теплую головку.
Она поежилась, вспомнив свой ужас, когда во сне анук улетел в пропасть, и подумала, что дороже Тика и Снега у нее никого здесь нет. И вообще не было. Редкие люди, которые относились к ней хорошо, недолго задерживались рядом. Скоро будет пять лет, как она приехала в неизвестный ей мир, опять попала в рабство, получила свободу, стала Мастером Смерти, но до сих пор не нашла ни семьи, ни друзей. Анук и дром были единственными ее близкими существами.
По пути к куполу Совета Шурн вдруг свернул в неприметную пустую улочку, обильно посыпанную песком пустыни. Она извивалась, как змея, и была засажена по бокам неизвестными Лале низкими кустами с совершенно черными листьями и ярко-красными цветами. Лала не удержалась и потрогала ближайший куст – он казался ненастоящим. На ощупь черные листья были похожи на рог. В воздухе стоял запах крови.
– Что это за цветы?
– Ты не знаешь? – Шурн недоверчиво прищурился. – Ты же травница!
– У нас в Небесном Оке не было таких.
– Ну да, я и забыл. Там у вас в песках вообще ничего путного нет, кроме юги.
Лала не обратила внимания на высокомерный тон городского жителя. Ее гораздо больше волновало жжение в пальцах, которыми она касалась листьев.
– Это кровостой. Самый ядовитый цветок из известных. Кто его тронет, умрет.
Лала застыла с открытым ртом. Потом перевела взгляд с цветов на пальцы. Кожа на подушечках покраснела и покрылась мелкими пузырями. Шурн со снисходительной улыбкой продолжил:
– Но ты не бойся. Опасно для простых. Для Мастера Смерти это только небольшой ожог. Завтра пройдет.
– Почему ты не остановил меня?! – Лала еле сдержалась, чтобы не ударить его.
– Если все время хватать за руку ребенка, он не познает мир.
Лала ничего не сказала на эту избитую истину. Она вспомнила свое мрачное детство в замке Фурд – у Шурна было такое же выражение лица, как у сына конюха. Тот мерзкий мальчишка ее пальцем не трогал, но не упускал случая подбросить ей навоз в миску с похлебкой. Только тогда Лала была бесправной сиротой. А теперь она подула на пальцы и спокойно сказала:
– Еще раз вздумаешь так меня учить, мой анук тебя убьет. Быстро и не больно.
Шурн отвел глаза и поспешно извинился:
– Прости.
– Зачем мы здесь? – Лала с интересом осматривала купол, к которому привела улица со смертоносными кустами. Он ничем не отличался от прочих, кроме одного: над входом висела знакомая картинка – черный кинжал, обвитый золотой змеей.
– Это обитель членов Совета. Я покажу, где покои Мастера Ашгара, – вполголоса сказал Шурн.
– Стой! – Она схватила его за локоть. – Ты хочешь, чтобы я сама взяла книгу?
– Нет, ты не сможешь. Тут ловкость нужна. Я просто знакомлю тебя с городом. Ну и если ты останешься в Совете, тебе придется переехать сюда.
– Но ведь Мастер Шай не жил тут? – с сомнением уточнила Лала.
– Не жил. Он вообще был немного странный. Правила как будто не для него. Предпочитал шляться по Пустыне или останавливаться в простых гостиницах.
Они зашли внутрь. Убранство купола потрясло Лалу. Казалось, все звезды Пустыни собрались, чтобы украсить купол изнутри. Светильников не было, сторожевой анук казался бледно-желтым из-за сияния стен и потолка. Двенадцать дверей в комнаты мастеров украшала тончайшая резьба, изображавшая занятие Мастера. Лала узнала соколиную голову, каменную башню и все прочие. Шурн в это время подошел к змею-сторожу и подозвал Лалу:
– Поздоровайся, это самый старый анук. Его зовут Уш.
Лала прыснула.
– Что смешного? – вскинул брови Шурн.
– Ничего, просто человека, из-за которого я вообще сюда попала, звали Ушаш, будто по именам двух ануков.
– Все правильно, благородное имя, означает «безупречный защитник».
– Это на каком таком языке?
– На древнем. Сейчас от него только имена остались.
Лала наклонилась к ануку, и Тик, мирно спавший до того на ее запястье, мигом оказался возле миски с молоком. Старый Уш даже не пошевелился. Длинный зрачок следил только за Лалой. Она осторожно погладила змея и вытащила Тика из молока.
– Ну, – Шурн начал проявлять нетерпение, – хватит. Вон дверь Мастера Ашгара. Посмотрела, можно уходить.
Пустая дорожка, обсаженная кровостоем, словно вывела их в другой мир, она влилась ручейком в бурную реку проснувшихся городской улицы. Жители привычно суетились, спешили, толкали тележки со снедью и товаром на портовый рынок, переговаривались и смеялись. Ядовитые цветы, казалось, не пропускали к куполу Мастеров даже запахи Шулая. На Лалу обрушилась смесь ароматов жареного мяса, козьего молока, свежевыпеченных лепешек и еще чего-то, чего не было в пустыне. Запах моря. Он протиснулся между куполами и щекотал ноздри, изгоняя память о неприятно пахнущих цветах кровостоя. Люди не то чтобы шарахались, но обходили пару в красных плащах. Вчерашних опасливых взглядов не было.
– Неужели они больше не боятся? – Лала не заметила, как сказала это вслух.
– Чего?
– Меня.
Она рассказала про торговку с сыром и пояснения Мастера Ашгара. Шурн хмыкнул:
– А чего теперь бояться? Все знают, что в городе Мастер-женщина, но она без работы. Значит, – он неестественно улыбнулся, – бояться ее нет смысла.
– Как они все об этом узнали?
– Соколы. Соседки-сплетницы. Вечерние и утренние посиделки. Да и сами члены Совета не дают обет молчания. Здесь любая новость через день уже история.
– И всем есть до меня дело? – не поверила Лала.
– Уже нет. До тех пор, пока ты не получишь работу.
– А когда я ее получу?
– Совет решит. Но предупреждаю: не жди хорошей работы. Совету вряд ли нравится то, что происходит. Они тебя боятся и будут рады извести, вот увидишь. Так что ты приняла верное решение, сестра. Будущее за нами. – На этот раз его улыбка была искренней. – Пришли.
Шурн сделал широкий жест и чуть поклонился ей. Рука его указывала на купол Совета.
На входе никто Лалу не ждал, поэтому она просто вошла в лабиринт. Она шагала, не думая, пытаясь понять, о чем спорят члены Совета в его глубине. То, что это именно спор, было несомненно. Однако странные стены лабиринта искажали звуки, и разговор десятка мужчин казался шумом прибоя. Только когда Лала коснулась тяжелого занавеса, до нее дошел смысл нескольких слов:
– Я не верю в ее силы, это все сказки для нищих! – запальчиво произнес кто-то из мастеров, точно не Ашгар, голос которого Лала уже могла узнать.
Одиннадцать гордых профилей повернулись к ней, и в зале Совета наступила тишина. Мастер Ишр прокашлялся и широко улыбнулся:
– Добро пожаловать, сестра Лала!
Он радушно указал ей на пустующее кресло, но когда она села и снова посмотрела на него, от улыбки и следа не осталось.
– Как проходит знакомство с городом, сестра? – приветливо поинтересовался он.
– Уже выучила дорогу в порт.
– Тебя устраивает твое жилище?
– Вполне, – кивнула Лала.
– Это хорошо. Потому что тебе придется там задержаться.
– Почему? – чуть громче, чем следовало, воскликнула она. – Разве я не буду жить там, где весь Совет?
– Нахалка! Выскочка! Женщина, и этим все сказано! Шай специально это подстроил! Выслать в пустыню! Вон чего захотела! Заслужить надо! Наглость! И повернулся же язык! И как, интересно, брат Ишр ее выставит? Вот ведь послала Пустыня заботу! – Возмущенные и удивленные голоса смешались в голове Лалы, и она, оторопев, уставилась на молчащих мастеров.
В полной тишине Мастер Ишр несколько раз хлопнул по резной ручке своего кресла.
– Сестра Лала, у Совета есть мнение на твой счет, – наконец сказал он. Лала поняла, что именно этот голос только что сетовал у нее в голове про заботу, посланную Пустыней.
– Я с почтением выслушаю. – Она постаралась произнести это с достоинством, но больше всего ей хотелось швырнуть в этих лицемеров что-нибудь тяжелое.
– Наш дорогой брат Шай был великим Мастером. Думаю, тебе это известно не хуже. Ты его Ученица, и мы уважаем его выбор. Но место в Совете нужно заслужить.
– Я заслужу! – запальчиво выкрикнула Лала и тут же осеклась. Но не потому, что посчитала свое поведение неподобающим, а просто потому, что ей не нравилось здесь ничего, кроме лабиринта. Лала будто проснулась и даже мотнула головой. Она точно не хотела в Совет.
– Не перебивай Первого Мастера! – раздраженно шикнул ей Советник с кольцом в виде кирпичной стены. Именно этот голос так сердито не верил в ее силу.
– Спасибо, брат Шудр, но я справляюсь. Итак, Совету нужен двенадцатый член, но в настоящее время он не готов принять тебя в этой ипостаси.
– Что же мне делать?
– Мы разузнали все о тебе. Лучше всего ты справляешься с животными. Предлагаем пойти в помощницы Мастеру Шойду. С соколами всегда много хлопот.
– Птичница? Опять? – Лала ушам не поверила и даже прыснула.
– Зря смеешься, сестра. Не все могут ухаживать за соколами, а уж понимать их дано только избранным! – Шойду недовольно смерил ее взглядом и скривил губы. – Еще неизвестно, сможешь ли ты стать хорошей помощницей!
Лала изо всех сил напрягала внутренний слух, но голосов в голове больше не было. И все же она была уверена: Мастер Шойду в том возмущенном хоре сказал, что сначала надо заслужить.
– Я могу отказаться?
– Конечно. Но тогда у тебя не будет возможности вернуться в Совет и продолжить дело твоего учителя.
– Хорошо. – Лала повернулась к Шойду. – Что мне делать?
– Приходи завтра в почтовое управление. Соколятня при нем.
– А сейчас что мне делать?
– Что угодно. Только за пределами купола Совета. Простые мастера Смерти не вхожи сюда. Желаю успехов. – Мастер Ишр церемонно встал и поклонился. Прочие неохотно последовали его примеру.
Лала как во сне прошла по лабиринту и только снаружи позволила себе расплакаться. Слезы были колючими, словно она плакала не солоноватой водой, а обжигающим зельем для промывания черных ран.
Шурна возле купола Совета не оказалось, и Лала на мгновение замялась, а потом пошла в сторону Приюта Мастеров. Она не представляла, как вернуть себе бодрость духа. Привычка быть кем-то значимым оказалась очень прочной, она пустила корни в самую глубину головы, туда, где рождаются мысли. Возвращение к положению работницы скотного двора придавило Лалу, будто на затылок опустили огромный мешок с песком. Ну и что, что это не вонючие козы, а лучшие почтовые птицы в мире?
– Ты недальновидна, сестра Лала! – Шурн уже шагал рядом, будто и не оставлял ее одну. – Мало того, что мыслишь вслух, так ты еще и не понимаешь счастливого случая!
– Ты о чем? – Лала не удивилась внезапному появлению двуликого племянника Мастера Ашгара.
– Тот, кто работает с соколами, владеет самыми свежими новостями. И может, если потребуется, эти новости менять по своему усмотрению.
Лала чуть замедлила шаг и посмотрела в лицо довольного самим собой Шурна.
– А так можно?
– Ха!
Лала улыбнулась. Неприятный временами Шурн мог и порадовать. Он подмигнул и скорчил рожу, как развеселившийся мальчишка.
– Ты по-прежнему считаешь, что работа на почте у Мастера Шойду – это глупости и неуважаемый труд?
– А где почта? – ответила она вопросом на вопрос.
– Завтра я провожу тебя туда со всеми пожитками.
– Мне там придется жить?
– Да. Соколам и ночью нужен пригляд. Замучаешься бегать туда-сюда.
– А где живет сам Шойду?
– Где и положено, со всеми членами Совета.
Некоторое время они шли молча, а потом Шурн вдруг резко остановился.
– Придумал! Раз у тебя есть время, возьмем дромов, прогуляемся вокруг города и поедим в одном примечательном месте.
Есть Лале не хотелось, но прогулка по Шулаю в обществе болтливого местного жителя могла быть полезной.
Глава одиннадцатая
Снег так обрадовался возможности размяться, что приплясывал и похрюкивал, вызывая улыбки на лицах встречных горожан. Угрюмый рыжий дром Шурна презрительно кривился, глядя на трепетного собрата, и просто переставлял ноги, не вникая в суету вокруг. Всадники на улицах Шулая встречались редко, люди обычно передвигались на своих двоих, а если требовалось перевезти небольшой груз, использовали металлические клетки-тележки на одном колесе. Мастерам Смерти, не желавшим идти пешком, они уступали дорогу и провожали равнодушными взглядами.
Лала полностью положилась на Снега и рассматривала купола Шулая. Сказочная непохожесть на Этолу, единственный город, с каким Лала могла сравнить столицу ашайнов, уже не поражала ее, как тогда, по прибытии. Она не ждала ничего потрясающего, просто хотела узнать больше. Шурн тем временем направил дрома вовсе не к порту, как ей подумалось сначала. Боковые узкие улочки петляли между старых обшарпанных куполов, людей встречалось все меньше, а ухоженных кустов с цветами и вовсе не было. И в какой-то момент Лала поняла, что город кончился. Два заброшенных потрескавшихся купола упирались в Стену, а она, в свою очередь, примыкала к скалистой гряде, закрывающей бухту. Здесь уже не пахло городом, но и пустынные пыльные ветры не могли одолеть Стену. Буйные темно-зеленые кусты росли прямо на камнях, и дромы остановились как вкопанные, опустив морды в колючки.
– Приехали. – Шурн спрыгнул, даже не заставляя дрома лечь.
– И что тут такого? – Лала осмотрелась. Снег, набив рот колючками, прилег и терпеливо ждал, пока она слезет.
– Тут ничего. Для нас с тобой. А вот дромам будет приятно подождать и подкрепиться.
– Мы их оставим?
– Да, если только ты не научила своего облачного друга карабкаться по скалам.
Не обращая больше внимания на животных, Шурн пошагал по еле заметной тропинке, что виднелась в зарослях дромьей радости. Лала пошла за ним, постоянно оглядываясь, но дромы спокойно жевали и не собирались лезть на острые камни.
Колючие ветки цеплялись за плащи, и Лала собралась было задрать подол, но Шурн предостерегающе шикнул:
– Лучше порвать плащ, чем остаться со шрамами. Эти кусты ядовиты, горе-травница!
Лала фыркнула и не стала ему отвечать. Тропинка как живая выдиралась из плена колючих кустов, и когда это удалось, резко взмыла на самый гребень. Шурн пошел медленнее, Лала слышала, как потяжелело его дыхание. Ей и самой стало труднее переставлять ноги.
– Зачем нам так высоко?
– Увидишь, – пропыхтел он, не оборачиваясь.
Сколько прошло времени, пока Лала не уткнулась в спину остановившегося Шурна, сложно было сказать. Голова кружилась, дыхания не хватало, и Лале пришлось ухватиться за ближайший выступ. Шурн хитро улыбался, хоть и дышал с трудом.
– Теперь самое интересное. Дай руку и закрой глаза. Не бойся, всего несколько шагов.
Он не стал дожидаться и сам взял ее ладонь. Лала послушно сомкнула веки и осторожно, не отрывая стоп от тропинки, пошаркала за ним.
Шаг, другой, третий… Еще несколько. И вдруг ей в лицо ударил ветер. Мягкий и сырой, моментально покрывший губы соленой пылью. Не открывая глаз, она уже знала, что увидит. Но не догадывалась, что сердце чуть не оборвется от восторга.
– Открывай! – Шурн отпустил ее руку.
Лала открыла не только глаза, но и рот, остановившись на вдохе. Море, о котором она так часто вспоминала в пустыне и которого ей не хватило во время недавней вечерней прогулки в гавань, явилось и заполнило собой весь обозримый мир. Оно переливалось, пестрело барашками волн, поило взгляд своей синевой и даже там, где начинается небо, оставалось сочным и ярким.
Когда Лала смогла выдохнуть, Шурн молча указал ей за спину. Она обернулась и снова обмерла. Пока они карабкались вверх, она ни разу не взглянула назад и понятия не имела, насколько далеко и высоко они взобрались. Шулай пузырился крошечными куполами, рассыпанными вокруг бухты и дальше, до самой Стены. Люди казались живыми песчинками, ничтожными, как и их город по сравнению с пустыней, которая, подобно красному морю, омывала город. Лале вдруг стало прохладно. Она вспомнила сон, где вместо границы между морем и пустыней был разлом. Ей казалось, что скалистая гряда под ее ногами – именно та граница, пока еще надежная.
Шурн, насладившись ее потрясением, бодро пошагал по тропинке в скалах, как по позвоночнику огромного окаменевшего чудища, выгнувшего спину, чтобы оградить Шулай от моря. Лала не торопилась за ним. Она то и дело останавливалась и сравнивала два мира – морской и пустынный. Поэтому не сразу заметила, куда ее ведет Шурн. Тропинка, иногда пропадающая среди острых рыжих камней, спешила к блистательно белому Маяку, который издали казался изящной фигуркой для настольной игры в битву королей. Только раз в жизни, в замке Фурд, Лала видела, как играл в это капитан Ростер с братом. Тонкая башня была главной фигуркой, ее нельзя было уничтожить. Будто в подтверждение мыслей Лалы Маяк внезапно выбросил тонкий луч, нащупавший в море невидимый со скал корабль. Бледный луч набух красным, и через миг на голубой скатерти моря вспыхнула и сразу же погасла звезда, оставив клубочек черного дыма, размытый морским ветром.
Лала ахнула, но Шурн даже не остановился. Ей пришлось догонять его и спрашивать в спину:
– И часто Маяк сжигает корабли?
– Сейчас да. – Шурн продолжал шагать, слова его подхватывал ветер и относил в сторону, так что Лале приходилось напрягать слух. – А были времена, когда каждый день приходил торговый корабль.
– Неужели они все такие опасные?
– Ни у кого нет желания проверять.
– А Маяк может ошибиться? – вдруг спросила она.
– У Маяка есть Смотритель. А у Смотрителя – Глаз. Никто не знает, ошибался ли он. Сгоревшие не жаловались, уцелевшие не вредили.
– Что за Глаз? – удивилась Лала.
– Я сам не видел, не положено. Но знаю, что это устройство с толстыми круглыми стеклами, их из-за моря привезли очень давно, когда только писался Первый Кодекс.
– В Кодексе про Глаз не написано.
– Конечно. Только Смотрителю это доступно.
Шурн внезапно остановился и потянул носом воздух. Лала невольно повторила за ним и блаженно улыбнулась – морской ветер теперь пах жареной рыбой и пряностями. Она поняла, что очень проголодалась.
– Откуда так чудесно пахнет?
– Скоро, – бросил Шурн, свернул с тропинки и стал спускаться в сторону моря.
Пещеру Лала увидела только благодаря струйке белесого дыма. На небольшой гладкой площадке, которая обрывалась прямо над злобным прибоем, был сложен очаг, а на нем лежала решетка с той самой жареной рыбой, запах которой перебил все прочие в округе. Тут же просушивались рыболовные сети с остатками почерневших водорослей. Шурн прямиком прошел в пещеру, а Лала не удержалась и подошла к краю обрыва. Брызги прибоя сюда не долетали, но в воздухе стояла водяная пыль, отчего все вокруг было влажным и блестящим.
– Сестра Лала, заходи! – донеслось до нее из пещеры.
Три человека в старых выцветших плащах, возможно, когда-то синих, сидели за каменным столом. Точнее, это был просто плоский обломок скалы, на котором стояли нехитрые приборы. Четвертый пещерный житель вместе с Шурном двигал к столу каменную скамью.
– Добро пожаловать к нашему очагу, Мастер Смерти! – церемонно сказал самый старший, но не встал, а просто кивнул.
Лала, как завороженная, медленно подошла, осматривая стены. Было от чего впасть в изумление: пещера была расписана яркими причудливыми растениями и животными. Здесь встречались все известные Лале пустынные цветы, змеи, птицы и звери, так тщательно выведенные, что казались живыми. Но не на них остановился взгляд Лалы. Рыжий конь, открывший рот в немом ржании, скакал по нарисованной траве. И был он как две капли воды похож на Сполоха, лучшего жеребца замка Фурд и всех прилегающих земель.
– Как… откуда… кто это сотворил? – Лала коснулась пальцем неровного камня, и даже тогда не верилось, что Сполох просто нарисован.
– Я знал, что тебе будет интересно. Как вы за морем называете это животное? – прищурился Шурн, а все остальные повернулись к раскрашенной стене.
– Лошадь.
– Ло-шадь. Смешно звучит. Но они красивые.
– Очень… А еще быстрые и добрые, – приглушенно добавила Лала, потом прокашлялась и уже твердо повторила: – Кто?
– Его уже нет с нами, – медленно ответил старший. – Страшной была судьба брата Дакша. Совет Мастеров обвинил его в измене только за то, что Дакш хотел обмениваться знаниями и навыками с черноголовыми и другими людьми, населяющими наш бескрайний мир. Именно Дакш придумал, как перевозить шуларты незаметно для Глаза Смотрителя. Дакш привез в Шулай соль и секрет долгого хранения мяса. Ты удивишься, но до его дружбы с людьми Заморья мы не знали такого полезного приспособления, как скрытые карманы в плащах! А еще Дакш первым воспользовался интересом черноголовых к нашим зельям и нашел покупателей. Он хотел процветания и богатства не себе, а городу.
– Его казнили? – холодея, прошептала Лала.
– Если бы. Ему выкололи глаза и вырвали язык. А потом изгнали из города, который он так любил. Но запретили под страхом смерти увозить его в Заморье, которое он тоже полюбил.
– И никто ему не помог?
– Если бы не помогли, ты бы сейчас тут не любовалась этими чудесами. – Старик обвел рукой стены пещеры. – Дакш поселился здесь.
До Лалы медленно дошло, что все чудеса настенной живописи – дело рук слепца. Она погладила крутую шею нарисованного жеребца.
– Вот почему он знает лошадей.
– Да… – Старик замолчал. Остальные печально и внимательно разглядывали стены, словно не видели их прежде.
Шурн кашлянул, и старший пещерник встрепенулся:
– Ну, что же это мы. Накормить гостей надо, а потом беседовать.
– Нет, подождите. Как слепой жил тут, над обрывом? Он же мог упасть!
– Мастер Смерти, скажи, а всегда надо держать глаза открытыми, чтобы видеть? – Старик хитро прищурился.
– Что? – Лала задохнулась от этого вопроса и не сразу продолжила: – Откуда вы… Он же не мог сказать… Если только не раньше… Кто вы?
– Меня зовут Ариш. Это Душар, Микш и Шутар. Мы все тут простые люди. А Дакш был, как ты уже догадалась, из ваших.
Лала только хлопала глазами. Шурн вполголоса дополнил речь старика:
– Ты теперь понимаешь, на что способен Совет, если что-то идет не по их разумению?
Все последующее Лала запомнила плохо. Жареная рыба была великолепной, история пещерных отшельников, прячущихся в скалах от закона, печальной, но обычной, а вечернее море сказочно прекрасным. На обратном пути к дромам Лала думала только про низложенного Мастера Дакша и его картины. Она чувствовала, что не принадлежит ни к одному из миров, которые хотел объединить мечтатель Дакш, но ей казалось, что это единственный верный путь. Она с благодарностью приняла приглашение старого Ариша заходить к ним в любое время и решила в следующий раз прийти сюда без Шурна.
