Текст книги "Бумажная Принцесса (СИ)"

Автор книги: Мария Семкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Так все и шло примерно до Нового Года. По утрам Катя была в школе, а Бумажная Принцесса грезила в синем ящике. Потом Катя садилась за стол и писала что-то для Наташи. Закрыв тетрадь, Катя включала компьютер. Только после этого Принцесса позволяла себе подняться на поверхность. А если девочка занималась своим новым телефоном, то приходить к ней смысла и вовсе не было – когда Катю отвлекают, она становится сердитой. Когда великанская девочка занимается своими делами, она не видит ничего вокруг, и Бумажную Принцессу может разорвать кошка Валькирия. О, как пристально она смотрит Принцессе в затылок, когда та сидит на хозяйкином плече и беседует с нею своим шуршащим, шелестящим бумажным голоском!

А перед Новым Годом произошло одно тревожное событие. Катя вернулась откуда-то, плюхнулась в кресло и заплакала. Русалка ударила хвостом, но Катя не заметила ее и ничего писать на сей раз не стала. Валькирия замурлыкала и стала тереться об ноги, но хозяйка все так же сидела и плакала. Лицо у нее, это кошка видела хорошо, стало красным и рассерженным, как у капризного младенца. Хозяйке было грустно, а потом она обиделась. Кошка встревожилась и вскочила на спинку дивана.

Злая слезинка упада прямо в щель и протекла в синий ящик. Вторя слезинка, еще больше, тяжело упала прямо на бумажное одеяло Принцессы и расплылась горячим и мокрым пятном. Бумажная Принцесса очнулась от грез и поспешила на помощь.

Она не стала забираться Кате на плечо. Она попыталась поговорить с Наташей, но та лишь покачивала головою в тревоге – того, что произошло сегодня, она не знала. А про тайные мысли Кати не имела права говорить. Делать нечего – Принцесса уселась на край клавиатуры и стала ждать. Ей приходилось уклоняться от соленых, горячих, крупных капель – ведь вода и слезы могут искалечить ее. Поэтому казалось, что Принцесса пытается танцевать. Рано или поздно слезы иссякают. Катя вытерла нос, поглядела вниз и как-то сердито рассмеялась:

– Что, боишься моих слез? Я тоже не хочу, чтобы они были у меня внутри! Вот и реву, как дура.

– Катя, что случилось? Скажи мне!

– Глупость случилась.

– Катя, смотри – Наташа вся в тревоге, не знает, что делать. Может быть, ты напишешь ей, что случилось?

Кате было стыдно? Наверное, так.

– Не-ет, я лучше сперва тебе скажу. Подожди, ладно?

Наташа призывно замахала рукой; Катя ухватилась за волосы и начала рассказывать:

– Мне нравится один мальчик... Я ему написала, что хочу с ним дружить. И послала открытку на Новый Год. А он меня сегодня подождал и сказал, – Катя уронила еще одну слезинку и дернула себя за волосы. – Зла не хватает! Он сказал, что я жирная и черномазая! Что все будут смеяться, если он будет со мной встречаться! Я думала, он добрый – а он просто трус!

И заплакала снова – на клавиатуру излился самый настоящий горячий дождь.

– Катя, – осторожно уточнила принцесса, когда слезы на время иссякли. – Ты с ним была знакома?

– Угу, мы в шашки играли. Он умный.

– Катя, ты же красивая. В самом деле.

– Ну и что? – рассердилась девочка. – Сама знаю. Девчонки тоже так говорят – завидуют. И если они узнают...

– Что тогда будет?

– Они будут писать мне гадости и отомстят. Я его завтра изобью, урода!!!

– И что потом?

– Если он разболтает, все будут надо мной издеваться.

– Ну, у вас и нравы! – разозлилась Бумажная Принцесса. Но не придумала ничего такого, что могло бы помочь горю. А Катя тем временем включила компьютер и удаляла какие-то свои комментарии и письма, одно за другим.

– Вот! Этот козел обозвал меня негритоской!

Наташа беззвучно вскрикнула и стала делать какие-то знаки; Катя этого не заметила, а у Принцессы начала возникать некая мысль. Девочка с грохотом выключила компьютер и перевела дыхание:

– Все! Теперь не знаю, что будет.

Катин звонкий голосок теперь звучал глуховато, безнадежно.

– Страшно, да?

– Угу. Я его послала и убрала из друзей.

– Ты боишься его?

– Да черт бы с ним! Вот если он разболтает девчонкам...

– Тогда надо...

– Правильно! Я сначала опозорю его!

– Будь осторожна, Катюша.

– Ты говоришь прямо как мама.

– Катя, у Наташи вроде бы есть предложение.

– Нет, сейчас не могу писать...

Тут непонятная идея Бумажной Принцессы проявила себя гораздо яснее. Принцесса вскочила Кате на плечо; Валькирия давно уже валялась на столе и чуть было не ухватила взлетевшую Принцессу когтями. Но Бумажная Принцесса именно сейчас испугаться не успела.

– Катя, слушай! Наташа знает все твои мысли из тетради?

– Да не знаю я!

– А она может говорить?

– Не знаю! Нет, наверное.

– Книги и тетради – мои родственники, мои предки. Если Наташа согласится, я могу пойти в твою тетрадь, мысли как-то придут в порядок. А потом я расскажу, что получилось. И ты придумаешь, что делать. Наташа, ты согласна?

Русалка заулыбалась во весь рот и сделала приглашающий жест.

– Катя, помоги!

Девочка раскрыла тетрадь, нашла какую-то ей одной ведомую запись ближе к концу и вопросительно посмотрела на Принцессу. Та замешкалась

– Что? – спросила Катя.

– В этом платье не получится. Оно слишком пышное. И сомнется.

Девочка насупилась, порылась в самом верхнем ящике и достала квадратик фольги:

– Знаешь, Принцесса, там может быть и опасно. Хочешь доспехи?

– Давай.

Общим усилиями они завернули Бумажную Принцессу в фольгу – получились многослойные, сверкающие латы. Они немного сковывали, но придавали движениям особую, весомую определенность.

– Если надо пику, есть зубочистки.

– Нет, не надо...

Принцесса улеглась на страницу, девочка склонилась к ней, и ее лицо снова стало носатым и зубастым – так большие лица смотрятся вблизи.

– Не бойся, Принцесса! Я буду ждать тебя.

Потом стало непроницаемо темно – это закрылась толстая тетрадь. Потом она стала давить, басовито вибрировать и постепенно нагреваться: это на тетради разлеглась поохотиться кошка – ведь ее бумажная добыча укрылась в бумажной норке и рано или поздно оттуда выберется!

А Бумажную Принцессу подхватил и унес радужный ураган. Множество слов шелестело вокруг, но она не успевала понять их. Ураган превратился в воронку, потом стал пузырем и унесся вверх, а Принцесса начала падать почти ответно вниз. Сначала она видела под собою аккуратные зеленые квадратики полей и живые изгороди. Вдалеке расположился большой белый замок, и оттуда как раз выезжала целая вереница разноцветных рыцарей и слуг. Принцесса посмотрела вверх и увидела тонкую, сплошную пелену облаков – значит, дождя не предвидится, тяжелые капли не бросят ее на землю и не разорвут. Дождь при такой погоде начинается ночью, а сейчас было позднее утро. Бумажную Принцессу унесло еще поближе к замку, и она смогла разглядеть очень большое, сплошь вытоптанное поле, окруженное рядами самых ярких и пестрых шатров. Шатры возникли с трех сторон этого поля, а четвертую заняли трибуны – именно туда Принцесса и попускалась.

"Очень хорошо! – подумала она. – Титулованные особы рассядутся на самом верху".

Но не успела она приземлиться на трибуны, как ветерок отбросил ее еще немного дальше, к кавалькаде. Еще немного, и она попала бы под копыта. Извернувшись в воздухе, Бумажная Принцесса прилегла спиной на ветер и стала плавненько-плавненько скользить вниз. Воздушная струйка опустила ее на что-то мягкое, теплое и пружинистое, но Принцесса была так напугана, что не смогла раскрыть сомкнутых ресниц. Сначала ее плавно, пружинисто качало на три такта, и она привычно ушла в грезы. Потом ритм изменился – и она, и все, что под нею находилось, понеслось к земле, потом ударилось. А дальше ее опора заколебалась уже на два такта, более резко. Опора подымалась вверх, громко топала по дереву, а потом снова опустилась вниз и замерла.

И лишь тогда Бумажная Принцесса смогла раскрыть глаза. Она, оказывается, скатилась по какому-то гладкому серебристому ковру и застряла у металлической стены. Она смотрела в щель между зубцами и видела недалеко внизу целый парад ярких рыцарей, дам на трибуне. Она встала, держась за зубцы, и осторожно выпрямилась. Над нею возникла огромная ладонь – больше, чем у Кати – опустилась и поскребла ногтями у того самого места, где держалась Принцесса.

"Значит, – решила она. – Я стою на голове короля или королевы!"

Принцесса осторожно высунула голову из щели. Это, наверное, король – очень уж лохматые брови и крупный нос. Легко и осторожно ступая, Принцесса обошла золотую корону изнутри. Король сидел на бархатном троне, смотрел вперед и размахивал платком. По его левую руку сидела очень толстая королева. Два других трона – очевидно, для принцев – пустовали, и королеву это почему-то беспокоило. Она дернула августейшего супруга за рукав:

– Вальтер, ты не видел нашу дочь? Принц-то с рыцарями...

Его Величество только рукой махнул:

– Не беспокойся. У Изабеллы кошмарное настроение, она не придет – насколько я ее знаю, будет плакать одна-одинешенька. Давай смотреть!

И тут толпа взревела – как гигантский лев и огромнейший слон вместе взятые! Король так замахал платком, что Бумажную Принцессу снова чуть было ветром не унесло в радужный ураган лент, косынок и шарфов.

Все понятно – турнир! Рыцари скакали вдоль барьера, вышибали друг друга из седла, и победитель забирал себе коня и доспехи побежденного. Кони и доспехи выглядели очень дорого. Коням было все равно, что их забирают новые хозяева – эти парадные фризские жеребцы постоянно переходили из рук в руки. Они были воспитаны в послушании, но ни к кому особо не привязывались.

Король быстро заскучал, а толстая королева все тревожилась – видимо, о дочери.

Рыцарей становилось все меньше и меньше а доспехи и кони – все богаче. И вот – в один прекрасный момент на поле выехал всадник с султаном из красных роз на шлеме, на золотистой масти скакуне, да в таких блестящих доспехах, что они ослепляли зрителей даже в этот серенький денек.

– Вот молодой герцог, – сказала королева королю. – Потерпи, скоро закончат.

Молодой герцог сделал второй и третий круг, но противника все не находилось! Он приосанился – если и дальше будет так, то он выиграет этот турнир, не нанеся ни одного удара. Но не тут-то было!

– Смотри, Рози, что-то новенькое! – ткнул король королеву в бок. – Какой смешной!

– Храбрый рыцарь! – задумчиво произнесла королева и промокнула слезинку кружевным платочком.

Храбрец когда-то кого-то уже выбил из седла (иначе бы он тут не появился), но никто его побед почему-то не заметил. Новичок был невысокий, толстенький и с тонкими ножками. На нем был шлем без украшений и очень тусклые серые доспехи. Но его сивый мерин был великолепен, и копье с красным древком тоже! Зато на щите неизвестного рыцаря красовался красный с золотом шутовской колпак, а под застежку панциря на левом плече он небрежно засунул большую красную розу. Роза эта почти увяла, а из срезанного стебля по доспеху стекали капли, как будто бы цветок только что вытащили из вазы, где он простоял неделю или две.

Рыцари приветствовали друг друга, разъехались, уперли древки копий в седла, как следует разогнались и сшиблись. Полированный герцог остался в седле; копье рыцаря с розой спружинило и выбросило его из седла. Но он очень ловко приземлился на ноги и выхватил меч. Герцог предложил ему сдаться, но толстячок спокойно ожидал, пока противник спешится. На трибунах засвистели, и блестящий герцог спрыгнул с коня. Сшиблись мечи, произошло все то, что должно происходить на турнире. Сыпались удары, вышибая искры из шлемов и доспехов. Толстячок, не зря же на его гербе был неприличный шутовской колпак, разогрелся и стал нахален. Он срубил одну розу с шлема противника, потом другую, третью – и вот уже пышный султан стал похож на ободранный петушиный хвост. Самые некрасивые придворные дамы захихикали и стали перешептываться. Тогда герцог рассердился и стал наносить очень тяжелые удары. А его противник знай уворачивался и нацеливался на розы.

– Шут! Садовник! – презрительно закричали юноши, но толстяк все не унимался. Он не бегал – но зато напрыгивал и отскакивал, как петушок или котенок. Он пропустил удар по шлему и упал на колено. Не сдался в ответ на предложение, а просто упал на бок и уморительно откатился в сторону. Встал и повел новую атаку. Герцог рассвирепел – на его шлеме (он этого не видел) раскачивалась одна-единственная драная роза, он слышал, как смеются дамы и рыцари. Он вознамерился срубить розу противника – если придется, то вместе с рукой. Толстяк был умен – он понял это сразу и стал уворачиваться, защищая только левое плечо. Сколько искры из него было выбито, как пострадали доспехи! Герцог прошипел, что пощады не будет, и услышал глухое хихиканье из-под шлема. Толстый рыцарь тоже разозлился. Теперь он наскакивал сзади и лупцевал герцога плоской стороной меча – так погонщики мулов вразумляют упрямую скотину.

Трибуны раскачивались от хохота. Бумажная Принцесса изо всей силы обнимала острый золотой зубец и все же боялась, что смехом ее сбросит вниз.

Герцог растерялся – так на мечах не дерутся! Его полированные доспехи безнадежно испорчены. А вялая роза, которая ему о чем-то напоминала, все так же скачет чуть ниже уровня глаз. Нацелившись схватить ее рукой и вырвать, герцог прыгнул на противника и поскользнулся на одной из своих собственных роз. Он проехался вперед (противник отступил в сторону и не поймал его на меч) и свалился на спину. Тогда толстяк нацелил меч ему в горло и потребовал сдаться.

– Сначала откройте лицо! – прохрипел герцог.

– С удовольствием! – прошептал рыцарь, но сначала достал свою противную розу и бросил на полированную грудь. – Возвращаю Вам Вашу розу. Все еще не узнаете?

Полированный Герцог промолчал. Тогда толстяк отбросил шлем и тряхнул головою. Вырвалась на волю целая лавина льняных кудрей и закрыла его до самого набедренника. Толстячок откланялся еще раз.

Король закричал, могучим басом перекрывая смех:

– Изабель, как ты смела, бесстыдница?!

Королева зажала ему рот:

– Вальтер, не срамись!

Трибуны ходуном ходили, хохотали и скрипели. Принцесса Изабелла дождалась, пока зрители угомонятся, и громко заговорила:

– Герцог, всем известно, что Вы избалованы женщинами, жестоки и грубы. Забирайте Вашу розу и просите прощения за то, как Вы отозвались о моей внешности. Или просите пощады, мне все равно.

– Ваше Высочество...

– Да, это я. Жирная и большеротая, как Вы изволили отметить. Обратите внимание, я ничего не сказала Их Величествам, не то Вас отправили бы в темницу.

– Изабелла, простите...

– Просите пощады, рыцарь.

– Пощадите!

– Я согласна.

– Договоримся о выкупе? – герцог сумел быстро сесть.

– Мне ничего не надо.

Принцесса Изабелла поднялась к родителям. Толстая королева весело хихикала, а король глядел на дочь изумленным взором.

– Папа! – сказала она. – У тебя рыцарь в волосах!

– Как так?

– Посмотри! – от латной рукавицы принцесса Изабелла уже освободилась и очень осторожно взяла Бумажную Принцессу за талию; ладонь она до крови смозолила о рукоять меча. – Такой же рыцарь с косичками, как и я! – она перенесла свою бумажную коллегу прямо на широкую и твердую ладонь короля, на его тонкую белую перчатку. Бумажная Принцесса сделала изящный реверанс, бородатое и круглое лицо короля склонилось к ней:

– Кто же Вы, дитя мое?

Бумажная Принцесса собралась с ответом, но голос короля, его теплое дыхание оказались так сильны, что ее, прямо в доспехах, снова унесло в радужный ураган.

В глубинах тетради зашуршало, потом еще и еще раз; Наташа попыталась ткнуть Валькирию в лохматый бок. Валькирия лениво открыла глаз, и тогда зашуршало снова. Катя встряхнулась и сказала кошке:

– Валя, слезай! Принцесса вернулась.

Валя слезть не захотела, и тогда хозяйка унесла ее на кровать.

Бумажная Принцесса освободилась из доспехов и завернулась в новый желтый саронг – Катя приготовила ей целую стопку разглаженных фантиков – просто для того, чтобы скрасить ожидание.

– Принцесса! Все нормально?

– Да! Сейчас расскажу.

И она рассказала о том, что и как происходило на турнире. Смеялись все – Катя, Бумажная Принцесса и Наталья Геннадьевна Ростова, и даже забытый ими всеми Летучий Мыш. Недовольна была только Валькирия – ей не дали изловить Бумажную Принцессу; теперь она обиделась, но даже обиды ее никто не замечал! Валькирия спрыгнула с кровати, дернула хвостом и уселась у двери.

– Нет, – вынесла свой вердикт Катя. – Если бы принцесса Изабель была такая толстая, как я, она просто бы вышибла герцога из седла своим весом. И все. И говорить не о чем.

– Катя, она была гораздо толще тебя! Клянусь своей честью!

– Ни за что не поверю, – шмыгнула носом Катя.

–Конечно-конечно! – раздался скрипучий голосок откуда-то снизу. – Сегодня ты, Катя – самая толстая девочка в мире. Да в придачу еще и черная!

– Мыш! Не надо, ладно?

Летучий Мыш хихикнул и умолк.

Но потом случилось непредвиденное.

...

Катя никогда не была аккуратной и спокойной девочкой, к постоянному ужасу ее мамы. Сейчас она, в тревоге, с размаху захлопнула синий ящик и выскочила из комнаты. Бумажная Принцесса осталась на столе, а толстая тетрадь перевернулась русалкой вниз. Никто, кроме самой Наташи, и не заметил, что тетрадь почти завершена, что осталось всего два или три свободных листа – потому что вся история о Толстой Принцессе Изабелле и Полированном Герцоге теперь была записана, а местами даже зарисована. Рисунки самые обыкновенные, Катя не мнила себя великой художницей и делала наброски только тогда, когда ей не хватало слов. Так, Изабелла и король Вальтер с королевою Рози превратились в шарообразные существа, одно другого толще. Это тыквенное семейство расположилось словно для парадной фотографии. А вот почерк изменился – так катя станет писать, когда повзрослеет.

Итак, девочка с размаху захлопнула синий ящик; Старый Мыш почувствовал щекотку и жгучую боль в краешках крыльев – значит, совсем скоро он оторвется и умрет. Катя, хлопнув ящиком, здорово его покалечила.

Чувствительная кошка Валя спряталась под кроватью и теперь походила на пыльный воротник; на настоящую валькирию куда больше походила Катя, одновременно взбешенная, униженная и охваченная азартом любопытства.

А Бумажная Принцесса радовалась только тому, что о ней забыла ужасная кошка. Со стола было видно и слышно, что Валькирия спит. А окно справа от стола было раскрыто, и всякие сквознячки перетаскивали Принцессу по столу туда-сюда. Если она окажется на полу, кошка услышит, проснется и начнет возить ее когтями по полу. Разорвет! Бумажная Принцесса попыталась как бы плыть против воздушных теченьиц и смогла удержаться на гладком столе. Один подходящий ветерок занес ее в аккурат в щель между подставкою для карандашей и клавиатурою, оставил там и взлетел к потолку...

Там Принцесса и дожидалась своей то ли подружки, то ли хозяйки. Та вернулась совсем поздно, и щеки ее покрывал очень нехороший румянец. Катя с размаху шлепнулась в кресло и включила свой компьютер. Тетрадь русалки Наташи стала теперь ковриком для мыши, а сама Наталья Геннадьевна Ростова теперь лежала вниз лицом в совершенной темноте! Заметив Принцессу, Катя безо всяких извинений отправила ее в синий ящик и снова крепко захлопнула! Побежали мурашки по тельцу Летучего Мыша, он как мог плотно припал к поверхности, и боль в крыльях немного утихла.

– Не бойтесь, Ваше Высочество! – прошептал Мыш очень напряженным голосом. – Я все скажу Кате!

Но Принцесса, наверное, не услышала старичка.

Бумажная Принцесса упала во тьму и не сразу сообразила, где что находится. Под спиною, покрытой скотчем, оказалось что-то квадратное, видимо, из пластика. Поднявшись на ноги, Принцесса попробовала приоткрыть ящик, но ничего у нее не вышло – не поднять бумажным пальцам ничего тяжелее хлебной крошки! Если дергать и давить сильнее, то начнут отрываться пальцы! Поэтому Принцесса мгновенно успокоилась, отыскала свой альков, зарылась поглубже в салфетки для слез и стала грустить и злиться там.

Но скоро она заметила одно серьезное неудобство, а потом еще и второе. Дело в том, что бумажные человечки не умеют плакать, им попросту нечем, и потому печаль, обида и злость из них не вымываются. А когда все эти чувства накапливаются и перемешиваются, они превращаются в нечто куда более опасное. И если ты плоский, если у тебя нет настоящей объемной души, то ненависти и ужасу просто негде накапливаться и при этом некуда уходить! Они так и вьются вокруг, перемешиваются и превращаются в нечто совершенно невыразимое! Вот когда Бумажная Принцесса была только нарисована на листе, но еще не вырезана, всем этим чувствам нашлось бы место – но тогда ей совершенно нечего было чувствовать! Кроме удивления, пожалуй...

Салфетки алькова пропитались обидой и ужасом – вот тогда Принцесса решилась действовать. Что ж, теперь у нее нет листа, нет прочного и безопасного места – но из него когда-то были вырезаны ее неудобные платья! Тогда она полезла в файл, содрогаясь всем телом от его хруста. Одно платье стало Гневом, другое – Обидой, а все остальные – Страхом, Ужасом и Безнадежностью. Никогда она их больше не наденет, и пусть теперь мерзкий файл вмешает ее неприглядные, страшные чувства!

Сначала это ей помогло, она успокоилась. Унесла "плохие" салфетки и тоже спрятала их в файл. А потом улеглась в постель и стала грезить. Как и положено принцессам, она грезила об очень серьезных вещах. Она не знала, как это называется, но думала о бытии. Когда есть свет и когда Катя, Наташа или Старый Мыш видят ее, она есть. И думает, что есть именно так, как хочется именно ей, но вот это – настоящее заблуждение! Она есть так, как придумывает ее Катя. Самым настоящим образом Бумажная Принцесса есть, когда на нее смотрит кошка Валькирия – тогда она есть несомненно, потому что ее вот-вот может и не стать! Каким-то образом она есть даже сейчас, когда ее ну совершенно никто не видит и не слышит. Это самое "есть" никак не связано ни с ее видом, ни с ее чувствами, и она его совершенно не понимает!

Эти бессловесные мысли так переполнили синий ящик, что в ужас пришла не только Принцесса – она спряталась в складки салфетки и ждала, дрожа, исчезнет она или нет, – они коснулись даже Летучего Мыша, и он затрясся от страха – от двойного страха: Принцессиного и собственного, что его широкие крылья оторвутся наконец, и что он по-настоящему полетит на пол, в первый и последний раз в жизни. А там его либо схватит кошка, либо выметут веником.

Катя три дня пролежала в кровати с Валькирией и телефоном – без книг, без русалочьей тетради и без компьютера. Может быть, она стыдилась, может быть, пугалась – но и грустила очень, очень сильно, хотя и не плакала. Родители ворчали за дверью, что дочка совсем неуправляема, не разговаривает и не хочет есть.

На четвертое утро Валькирия пружинисто спрыгнула на пол, а Катя, по своему прежнему обыкновению, встала, умылась и даже сделала зарядку. В эту ночь Бумажная Принцесса нашла спичечный коробок и сумела его открыть. Она кидала спичку за спичкой, как дротики, в надежде достучаться до Старого Мыша. Пока она метала спички, ей и в голову не приходило о чем-то думать или что-нибудь чувствовать. Когда спички кончились, она крепко пнула второй коробок, наполненный чем-то тяжелым. Катя хранила там мелкие гайки, винтики и шайбочки от папиного детского конструктора. Чуть не разорвавшись, Бумажная Принцесса подняла обеими руками алюминиевую шайбу да и ударила изо всех сил о стену!

Старый Мыш собрался с силами и пронзительно закричал:

– Катя, Катя, выпусти Принцессу!

Наполовину оторвался и свернулся в трубочку. Великанская девочка поняла! Сначала Принцесса услышала гром шагов, потом шорох и смешки – это Катя послюнила палец, аккуратно помазала Мыша, наклеила на место и разгладила; оба судорожно хихикали и оба знали, что следующего раза старик не переживет, он и так чуть не разорвался.

Потом девочка тихонько выдвинула синий ящик и подождала, пока Бумажная Принцесса не усядется на ее ладони. Только после этого Катя принесла очень вежливое извинение за то, что предала подругу забвению. Принцесса слегка поклонилась и извинение приняла. А потом спросила:

– У тебя что-то получилось?

Катя буркнула в ответ:

– Не так, как хотелось бы. Некрасиво получилось. Не как у Изабель.

– Расскажешь?

– Ой, нет!

Бумажная Принцесса принесла ответные извинения, и инцидент был исчерпан.

Через несколько дней Принцесса заметила новую угрозу: Наташа все еще валялась лицом вниз и служила ковриком для мыши, а Катя забыла о ней.

– Катя! – попросила Принцесса. – Переверни, пожалуйста, Наташу. Ей тяжело.

– Ага.

Перевернула. Но русалка осталась неподвижно лежать на берегу, то ли мертвая, то ли в крепком волшебном сне. И ничего с нею не происходило больше.

Прошел еще день, еще, много-много дней. Мыш все молчал и цеплялся за стенку синего ящика, словно альпинист; Наташа не подавала признаков жизни. А между Катей и Бумажной Принцессою повисло какое-то странное напряжение. Может быть, Катя стыдится ее? Катя сильно подросла, и у нее возникла большая проблема – носить ей бюстгальтер или нет? Тут уж плоская Принцесса не могла подать никакого разумного совета...

Как-то раз Катя сидела за столом с Принцессой на плече и пыталась читать "Анну Каренину" – то с начала, то с середины, то с конца. Принцесса успела увидеть, как одному князю снится сон о поющих женщинах-графинчиках, и тут за дверью послышались дружные шаги, а потом стук. Катя сделала знак, принцесса спорхнула на страницы, и девочка моментально захлопнула книгу. Стало очень темно, и Принцесса расслышала только:

– Дочка, побыстрее! Мы идем.

А потом стели что-то хрустальное графинчики-женщины, Принцесса оказалась в мире, похожем на тот, что возник в тетрадке Наташи. Легкомысленный князь Стива, анна и Вронский с Карениным в придачу, Кити и Левин шли своими путями и гостью не замечали. А вот толстый старичок, отец Кити, мечтательно улыбнулся и купил у торговца какой-то пустячок, когда Бумажная Принцесса пролетала мимо его Но зато писатель Сергей Иванович Кознышев, который как раз ловил рыбу, когда Принцесса уселась ему на плечо, тут же заулыбался. Клева не было, поплавок неподвижно дремал, но Сергей Иванович с любопытством оглядел речку и выловил из воздуха какую-то мысль – Принцесса так и не поняла, какую именно, ведь в воздухе витают мириады мыслей, только и ждут, пока кто-нибудь их не заметит и не свяжет с другими мыслями – но, видимо, удачную. Бумажная Принцесса была не против того, чтобы составить компанию Кознышеву, но тут книга раскрылась, и Катя вынесла ее в свой мир.

Принцесса, усевшись на ее плече, твердо сказала:

– Я больше не хочу жить в ящике! Там невыносимо скучно!

– Ладно! – ответила Катя. – Пусть там будет мой дневник.

– А Наташа? – в ужасе прошелестела Принцесса, но Катя уже выдвинула синий ящик, схватила тетрадь и упрятала ее в самый дальний угол, а Наташа так и не проснулась. Обиженная чем-то, Катя с грохотом задвинула ящик – Летучий Мыш вздрогнул, мгновенно свернулся в трубочку, упал на пол, и сквозняк погнал его; Валькирия моментально подхватила бумажную трубочку и унесла под кровать. Остался от Мыша молчаливый бледный призрак из засохшего клея. Бумажная Принцесса на минуту оцепенела, а когда смогла, заговорила, серьезно глядя на девочку:

– Мы не договорили, Катя...

– Жалко Мыша. Я не верила, что он живой.

– Так для этого нужно умереть? Чтобы ты поверила?! – разъярилась Принцесса.

– Что ты, я верю...

– Я не буду больше жить в ящике!

– Хорошо, хорошо!

– Катя, ты меня стыдишься? Зачем так захлопывать книгу?

Девочка насупилась:

– Ну, мама говорит, что я занимаюсь глупостями. Извини. Ты хочешь жить на столе?

– Нет, лучше клади меня в книгу. Вместо закладки. Там очень интересно!

Катя раскрыла глаза, и они заблестели, словно черные звезды. Жаль, что сама Катя этого не видела – а могла бы узнать, что поэты не лгут и что черные звезды иногда появляются среди бела дня.

– Знаешь, Принцесса, я не смогу читать "Анну Каренину". Не доросла еще.

– Жаль, – безучастно ответила Принцесса.

– Но я тебя услышала.

– Хорошо.

С тех пор Катя и Бумажная Принцесса читали вместе или по очереди. Принцесса, пребывая телом между страниц, странствовала в новом мире, общалась с теми, кого считают персонажами второстепенными, а потом секретничала с Катей. Девочка узнала, что важны не только приключения главных героев, но и вся очень подвижная система каждого из этих то ли настоящих, то ли искусственных миров. А для Бумажной Принцессы было важнее иное: она поняла, что книги служат хранилищами переживаний; чувства, в том числе и опасные, делаются понятными и хранятся в книге – а потом читатель раскрывает хранилище и снова проживает их (он может выбирать, к каким из чувств и мыслей ему присоединиться, а на какие не обращать внимания – в настоящей жизни это, как правило, невозможно).

Катя читала не слишком быстро и не каждый день, поэтому Бумажная Принцесса располагала личным книжным временем. Где она только не побывала! Но рассказывать об этом долго. Проще самим посмотреть, что именно читают девочки, которые вот-вот превратятся в подростков.

Они читали, а страничка Бумажной Принцессы в компьютере не пополнялась. Однажды кто-то взломал ее, и на Катю посыпались упреки; пришлось страничку удалить.

– Она все равно была глупая. И скучная, – ворчала Катя. – Принцесса, сделать тебе новую?

– Спасибо, не нужно! – Бумажная Принцесса серьезно обиделась, а Катя этого даже и не заметила!

Но теперь, побывавши во многих книгах, Принцесса прекрасно знала, зачем нужны чувства и как с ними управиться. Она стала думать и присматриваться. И увидела пристрастным взглядом ситуацию довольно унизительную. Мало того, что Катя бросала одну книжку, не дочитав, и начинала другую – она обычно забывала Принцессу в скучной книжке. Или, наоборот, дергала ее туда-сюда, и в памяти Бумажной Принцессы мало что оставалось. Вкусы их совпадали не так часто, как хотелось бы. Принцесса все реже оказывалась на катином левом плече и все чаще – в учебнике алгебры; Катя считала себя полной математической тупицей, и Принцесса помогала ей. Разговоры велись в основном о ненавистной алгебре да о том, что нужно вставить в сочинение. А ничего бездарнее и суконнее учебника литературы Принцесса представить себе пока не могла!

Выглядела Бумажная Принцесса плачевно: пальцы помялись и пригнулись к ладоням, потускнели и замазались черным изумрудные глаза, оторвалась половинка левой косы. И, самое страшное – шею не укрепили скотчем, и голова начала болтаться, предвещая беду. Скотч пока держал крепко, но это пока.

А летом Катя очень надолго забыла Принцессу в списке книг для летнего чтения. Это жестокий соблазн – читать только заглавия, фантазировать, да так и не попасть ни в одну из этих книг!