Текст книги "Западня. От него не сбежать…"

Автор книги: Мария Высоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Мария Высоцкая
Западня. От него не сбежать…

Глава 1

Я пришла за помощью, когда не было выбора, а угодила в настоящую западню…

Это страшно – прийти в логово зверя. Страшно просить помощи у того, кто считает тебя пустым местом. Тело будто говорит мне: «Беги, Луиза, беги отсюда как можно дальше». Но я намеренно отмахиваюсь от внутреннего голоса. У меня нет выбора, этот визит – вынужденная мера.

Вскидываю руку, поочередно собирая пальцы в кулак, выдыхаю, еле слышно касаясь костяшками деревянной поверхности. На стук это похоже отдаленно. Повторяю действие чуть громче и слышу заветное: «Войди».

– Здравствуй, Клим, – от волнения мой голос становится высоким и очень писклявым, – спасибо, что…

– Что? – бархатный и до дрожи волнующий баритон окутывает пространство кабинета. Мне кажется или я реально вижу, как он обволакивает это помещение?

– …что согласился встретиться, – прочищаю горло, но там по-прежнему сухо. Настоящая пустыня, не могу даже сглотнуть. Хочется пить.

Нервно разглаживаю ткань джинсов на бедрах. Я намеренно не надела платье, потому что шла на переговоры. Я хочу с ним диалога. Сейчас я не женщина. Сейчас я человек, который просит о помощи. У меня нет пола.

– Чего ты хочешь? – Клим огибает стол, присаживается на его край и убирает руки в карманы брюк.

Он высокий, с крепким, до идеальности проработанным в спортзале телом античного бога. Темно-бордовый костюм превосходно сидит на мужском теле, подчеркивая все его достоинства. А в расстегнутом вороте черной рубашки виднеется мощная шея. Встреть я его где-нибудь на улице случайно, точно бы не узнала. Теперь он другой. Клим Вяземский, мальчик из моего детства, парень, чувства которого я отвергла, потому что думала, что люблю другого. Люблю его брата. Тогда я искренне в это верила.

Лучшим решением будет уйти отсюда, не обострять тот ад, в котором я живу, но я должна довести начатое до конца. Если это поможет спасти жизнь брата, то я готова сделать все, что он мне сейчас скажет. Мне больше негде просить помощи.

– Рома опять вляпался… – начинаю еле слышно и переступаю с ноги на ногу.

– Мне это ни о чем не говорит, –он вальяжно приподнимает бровь, а я чувствую себя полной дурой. Ну да, это же не он постоянно вытаскивает моего брата из вечных передряг, и если до сегодняшнего момента я могла разобраться со всем этим сама, то теперь дело набрало обороты и поставило меня в тупик.

– Мне нужны деньги, Клим. Если я не заплачу до утра, его убьют. Ты же знаешь, Ромка глупый, импульсивный, но он единственный родной мне человек после смерти родителей…

– Не дави на жалость, Луиза, мне все равно на твои душевные травмы, хотя, знаешь… – Клим прищуривается. – Одна ночь, и я помогу тебе, – он кривит губы в хищном оскале. Чувствует свою вседозволенность.

– Ты же понимаешь, что после такого я никогда тебя не прощу? Никогда… – шепчу ему прямо в лицо, но разве ему есть до этого хоть какое-то дело? Он хочет унизить. И у него прекрасно получается.

– Я переживу, Лу-Лу, – Клим снисходительно улыбается, окидывает меня презрительным взглядом и подцепляет пальцами кулон. Да, я все еще его ношу, удивлен? Моя бровь непроизвольно ползет вверх. Он проворно ловит мой взгляд и срывает цепочку. Резко, без сожалений. Все, что у меня остается, – несколько красных отметин с узором плетения цепи.

– Сними уже эти безвкусные тряпки.

Он говорит это так обыденно, словно просит меня принести ему чашку кофе. Выпускает из захвата и делает шаг назад. Хищно наблюдает за каждым вдохом. Дает немного свободы, но я продолжаю задыхаться. Смотрю на него и не верю в то, что это происходит с нами.

Зачем он меня так назвал? Лу-Лу. Дурацкое прозвище из прошлого, из безобидного, счастливого прошлого, от упоминания о котором мое глупое сердце начинает биться чаще.

Клим прикладывает пальцы к небритому подбородку, прищуривается.

– Я совсем забыл, ты же спишь с моим братом. Некрасиво получается…

Он издевается. Я знала, знала, что Клим не сможет обойти Виктора стороной. Сглатываю, сцепляя пальцы тугим замком.

– Я…

– Ты его подстилка, я в курсе. Восемь лет в любовницах, все еще надеешься стать женой? – продолжает говорить все то, о чем я стараюсь не думать. Просто живу с этим вот уже восемь лет. Сплю с мужчиной, пресмыкаюсь перед ним, вру в глаза его жене, ненавижу себя за это, но никак не могу от него уйти. И не потому, что люблю, нет, теперь я в этом уверена. Просто он не позволяет мне этого сделать. Крепко держит за горло.

Вот и сейчас у меня тоже нет выбора. Касаюсь ладонью своего плеча, медленно стягивая пиджак. Ткань сползает по руке вниз и оказывается за спиной. Сглатываю. Мне страшно. Глаза застилает пелена из слез, но я повторяю действие, и пиджак падает к ногам. Как и говорила, если Клим спасет моего брата, я буду согласна на все.

Запрокидываю голову и вдыхаю аромат мужского парфюма. Что-то терпкое, древесное, с еле слышными нотками табака. За время, что я здесь, впервые смотрю ему в глаза. Янтарные, колючие, но в то же время горящие огнем. Я вижу там азарт и что-то еще, оно дикое, запретное.

– Я передумал, – Клим подцепляет лямку моей майки указательным пальцем и расплывается в улыбке. Она ослепительна, а еще от нее становится жутко. Черты его лица заостряются, и он проводит пятерней по угольно-черным волосам, поправляя идеально уложенную шевелюру. – Пожалуй, я найду другое применение твоим способностям…

– Я разберусь с проблемой, но за тобой остается должок.

– Какой?

– А вот это будет зависеть от обстоятельств, – голос становится жестче. – Свободна.

Как собаке. Теперь он говорит и смотрит на меня как на бездомную дворнягу.

– Мне нужны гарантии, гарантии, что ты вернешь мне Рому живым и…

– Гарантии? – обрывает мою речь. – Ты еще ничего не сделала, Лу-и-за, – переходит на шепот, – ну, кроме того, что выставила себя шлюхой. Запомни! В отличие от тебя, я всегда держу свое слово.

*Бесплатная предыстория – «Я тебе не друг»

Глава 2

Его люди не церемонясь вышвырнули меня на улицу. Не очень-то благородно. Хотя о каком благородстве может быть речь, если я стою под проливным сентябрьским дождем и дрожу от страха?! Он медленно смешивается с холодом, а промозглый ветер продувает до костей. Лоферы вымокли насквозь, и каждый мой шаг теперь сопровождается громким чавканьем воды под стельками. Не помню, как добираюсь до дома. Просто иду вперед и не оглядываюсь. Обнимаю руками продрогшее и вымокшее до нитки тело и растираю ладонями плечи, чтобы хоть немного согреться.

В квартире тепло и сухо. Скидываю мокрую обувь, шмотки и плетусь в ванную. Мне нужен горячий душ, чай, таблетка от головы, а еще снотворное. Вряд ли я смогу уснуть сама после всего, что сегодня произошло: сначала звонок с требованием денег, угрозы жизни моего брата, а потом унизительный поход к Климу. Почему-то по своей дурости я представляла все иначе. Наверное, все еще ассоциирую его с тем парнем, которого я знала восемь лет назад. Только вот от него уже давно ничего не осталось. Этот контраст воспоминаний с тем, что я видела в его глазах сегодня, – дико пугает.

Растираю гель для душа между ладонями, медленно намыливая тело. Все еще дрожу. Мне до сих пор адски страшно, я же прекрасно понимаю, что не могу сделать ровным счетом ничего, чтобы помочь брату. У меня нет такой суммы, нет связей, и, как сказал Клим, я вот уже как восемь лет просто подстилка богатого мужика, но даже к нему я не могу обратиться за помощью. Если попрошу, лишь усугублю наше с Ромой положение. И то, что сегодня Виктор отсутствует в стране, мне только на руку.

Обернувшись полотенцем, переступаю бортик ванной и выхожу на кухню. Включаю чайник, щелкнув по кнопке, которая в момент подсвечивается синим, и сажусь за стол, предварительно захватив с собой чашку. Шум кипящей воды становится громче, наливаю жидкость в кружку и достаю из аптечки таблетки. Заглатываю обе капсулы и запиваю большим количеством воды.

Смотрю на горячий чай, от которого идет пар, и вдруг осознаю, что была готова согласиться. Я была готова переспать с ним за помощь. Я же начала снимать пиджак. Значит, внутри уже дала себе зеленый свет. Становится противно. В эту самую минуту я чувствую себя той, кем он меня назвал, пить больше не хочется. Выливаю чай в раковину и иду спать. По дороге закидываю в рот еще одну таблетку снотворного.

Просыпаюсь от телефонного звонка. На часах пять утра.

Клим сдержал свое обещание. Мне позвонили из больницы и сообщили, что мой брат у них. Он стабилен, с ним все хорошо. Я верю им на слово, а когда вижу его побитое лицо вживую, мне становится жутко. Жутко и очень страшно. Синяки, кровоподтеки, на шее яркий след от веревки, руки усеяны мелкими ранками. Что с ним делали? Отшатываюсь, вжимаюсь спиной в стену. Я практически не успела войти в палату. Так и стою у двери, ошарашенная увиденным.

Ромка приоткрывает один глаз и растягивает губы в улыбке. От этого движения запекшаяся под корочкой кровь вновь выступает, медленно скатываясь по подбородку.

– Дурак, – иду к нему, качая головой, – какой же ты дурак. Я чуть с ума не сошла. Если бы тебя убили? Что бы со мной было? Рома? Тебе семнадцать, ты должен учиться, а не… – я повышаю голос, не замечаю, как это делаю. Но внутри столько эмоций, они бесконтрольны, я никак не могу их обуздать.

– Не ори, башка болит.

– Башка? Башка? Ты хоть понимаешь, что мне пришлось сделать, чтобы вытащить тебя из этого дерьма? Куда ты влез? – всхлипываю и резко отворачиваюсь к окну. Пытаюсь сдержать слезы.

– Хотел заработать.

– Тебе не хватает тех денег, что я даю?

– Хватает. Но нам нужны бабки, чтобы свалить отсюда. Так далеко, где Мельников нас не найдет.

– Все гораздо серьезнее Ром, Виктор не отпустит…

– Если у нас будет достаточно денег, – переходит на шепот, – мы просто исчезнем. Я знаю, что из-за меня ты ходила к Климу. Он сказал… – Рома закашливается, и я быстро даю ему воды. Пол-литровую пластиковую бутылку с трубочкой.

– Ты говорил с ним?

– Он лично был здесь. Мне придется отработать.

– Что? – мои глаза, сейчас, похожи на блюдца. – Нет, мы же с ним договаривались, я…

Все повторяется. Повторяется. Становится дурно. Этого просто не может быть. Он же обещал.

– Это я ему предложил, – поясняет Рома.

– И он согласился?

– Он не сказал «нет». Мы можем снять Мельниковскую удавку его руками.

– Или вырыть себе еще по могиле. Клим очень изменился…

– Это же он предлагал тебе уехать тогда? После смерти родителей. Ты рассказывала о нем? Я прав?

Прав, ты прав, только вот зря я тебе это взболтнула. Восемь лет назад, после смерти моих родителей, Клим действительно предлагал мне уехать с ним. Он окончательно разорвал отношения со своей семьей, которые и так трещали по швам, и двинул в Москву.

Пришел ко мне среди ночи, хотел забрать с собой… А потом, потом за моей спиной появился Виктор в одних брюках, с расстегнутым ремнем. Мне было стыдно. Тогда Клим сказал в запале, что Витька все равно на мне не женится, моих родителей нет, я нищая и больше не вхожа в элитный круг.

Я не поверила, но чуть позже все его слова подтвердились. Только вот идти на попятную было уже поздно. Мой воздушный замок рассыпался, империя отца была разорена.

У меня отобрали все: недвижимость, деньги и даже брата. А Виктор – он предложил мне помощь с оформлением опекунства над Ромой. Одна, я бы не справилась. Никто не станет отдавать ребенка безработной, восемнадцатилетней, теперь уже оборванке. Я была так ему благодарна и даже подумать не могла, что вскоре все это обернется против меня.

– Тогда у него были ко мне чувства. У него ко мне, а у меня к Виктору. Я же думала, что выйду замуж, обрету семью, оформлю твое опекунство…

Я и правда так думала. Верила в сказки и хотела быть принцессой. Я познакомилась с Виктором на каком-то семейном празднике, он только прилетел из Лондона, а моя семья была приглашена к ним в дом. Тогда наши отцы только начали общий бизнес. Мне было шестнадцать. Я смотрела на Виктора издалека. Он был красив, обаятелен, вокруг него всегда была куча поклонниц. В тот вечер он сам обратил на меня внимание, мы долго разговаривали несмотря на то, что между нами было десять лет разницы. Наверное, я влюбилась в него с первого взгляда. Чуть позже нарочно сдружилась с Климом. Я приходила в их дом под предлогом подготовки к школьному экзамену по английском, Клим уже учился в универе, как раз на переводчика – я же, готовилась к поступлению на журфак, подтягивала язык и тайком наблюдала за Виком.

Клим же стал моим другом, я делилась с ним своей болью, неразделенной любовью и тем, как несправедлива жизнь. А потом, потом я решила стать взрослой. Я понимала, что Вику нет дела до неопытных девочек, слышала своими ушами, а потом, совершила свою первую ошибку. Переспала с Климом, лишилась невинности, для нас обоих это ничего не значило, точнее, мне так казалось, что не значит. Я ведь даже подумать не могла, что нравлюсь ему.

– А если они у него до сих пор есть?

– О чем ты?

– Чувства к тебе.

– Он хотел, чтобы я расплатилась телом сегодня ночью. Это похоже на чувства? – вскидываю бровь.

– Ты… – Ромка подается вперед, но я проворно остужаю его порыв. Упираюсь ладонью в его грудь. Удерживаю.

– Нет. Это была лишь издевка, чтобы лишить выбора и выставить меня шлюхой. Именно той, кем он меня и считает, – подвожу итог нашей беседы и очень надеюсь, что мы к этой теме больше не вернемся.

– Значит, остается надеяться, что, когда начнется дележка власти и папочкиного наследства, они друг друга поубивают.

– Остается… Давай уже сменим тему, – поправляю накинутый на плечи белый халат и поднимаюсь со стула, чтобы приоткрыть окно. Слишком душно, стоит проветрить.

Из больницы выхожу к обеду. Сначала сижу с Ромкой, потом долго общаюсь с врачом, благодарю, конечно же материально. Оплачиваю отдельную палату и сиделку. Возможно, последняя – лишняя, но я воспитываю Рому сама и, конечно, докучаю ему гиперопекой. Ему было девять, когда родителей не стало, а мне едва исполнилось восемнадцать. У меня нет никого ближе и роднее, чем он.

На подходе к собственному подъезду замечаю черный «Хаммер». Я никогда раньше не видела здесь этой машины – немного настораживает. На этаж поднимаюсь пешком, впрочем, я делаю так всегда. С определенного момента, конечно, и на то есть свои причины. Аккуратно дергаю ручку собственной входной двери, и она оказывается закрыта. Выдыхаю. Проворачиваю ключ и забегаю в квартиру. Оглядываюсь, почти на цыпочках перемещаясь в кухню, она соединена с гостиной, не слишком большое пространство, но места хватает.

– Пусто, – бормочу себе под нос, наконец-то стягивая с плеч кожаную куртку. Сегодня значительно похолодало, не зря всю ночь лил дождь.

Вытаскиваю из холодильника запеченное мясо и ставлю тарелку в микроволновку. Она старая и до ужаса громкая. Под ее шум невозможно расслышать, например, шум шагов или то, как в моей спальне открылась дверь. Услышать нельзя, но вот ощутить на своей спине взгляд – можно.

Пальцы практически на автомате сжимают нож, он лежит на столе, совсем близко. Зажмуриваюсь и резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, размашисто вытягиваю руку с холодным оружием вперед. Не успеваю сориентироваться, а лезвие уже упирается в плечо черного пиджака самым кончиком.

– Совсем дура? – громкий бас сотрясает мою маленькую квартирку, а его владелец выдирает нож из моей руки. Бросает на пол, и я морщусь от звука падения металла.

– Зачем ты пришел?

Глава 3

Откуда у него ключи, не спрашиваю. Но в голове ставлю заметку, сменить замок.

– Точно не за этим, – Клим смотрит на нож и отходит в сторону. Отодвигает пальцем тюль, висящий на окне, бросает взгляд во двор и резко задергивает штору.

Осматривает комнату презрительно, чуть дольше задерживая глаза на фото, которые висят на стене над угловым диваном. Семейные фото.

– Узнаю брата, раскошелиться на нормальную хату явно не про него, – озвучивает свое заключение.

– Это моя квартира, – упираюсь взглядом в мужской подбородок. В глаза намеренно не смотрю. – Виктор не имеет к ней никакого отношения.

Эта квартира – еще одна моя петля. Ипотека.

Клим хмурит лоб, поворачивается вокруг своей оси, будто после моих слов оценивает здесь все по-новому. Между братьями всегда были разногласия и девять лет разницы. Да и братьями они были лишь на словах. Мать Клима вышла второй раз замуж за отца Виктора. Странная семья, они плохо ладили между собой, но на каждом сборище хотели показать обратное. Все, все кроме Вяземского. Тогда он еще тоже был Мельниковым. Фамилия, которой его с барского плеча наградил отчим.

А потом появилась я и все стало только хуже. Моя слепая любовь к Вите оказалась триггером для Клима. В день моего восемнадцатилетия Виктор сделал мне предложение. Конечно, это было заранее обговорено с отцом, отчасти тот брак был договорным, но я так помешалась на своем женихе, что подобная формальность меня вовсе не смущала.

Все прошло пафосно, но до безумия романтично. После помолвки Клим пожелал мне не быть такой дурой. А ночью следующего дня мои родители попали в аварию, разбились насмерть. Тогда-то все и изменилось.

– Так зачем ты пришел? – повторяю чуть громче, но он не реагирует на мои вопросы.

– Где твое гостеприимство, Лу-у-иза? – растягивает мое имя. – А как же предложить гостю кофе? – прикладывает пальцы к подбородку, и полы его пальто разъезжаются, открывая моему взгляду рукоятку беретты.

– Закончился, – нерв на моем лице дергается.

– Чай, я так понимаю, тоже? – его голос сочится иронией, а я желаю лишь одного – пусть он уйдет. Сейчас. Скажет, что ему от меня нужно, и свалит отсюда куда подальше. Рядом с ним я чувствую себя гадко. Это вина или же отвращение после тех вещей, что он вчера говорил, а может, и тех, что делала я сама все эти годы…

– Тоже.

– Жаль, а я надеялся на нормальный диалог. Мне кажется, я был к тебе более радушным. Разве нет?

– Когда принуждал к сексу? – загибаю пальцы на правой руке. – Или когда назвал шлюхой?

– Ты обиделась? Не принимай так близко к сердцу, – очередная усмешка. Клим упирается ладонью в спинку стула и выдвигает его из-за стола. – Присядь.

Он смотрит на меня пристально, как бы приглашая взглядом сесть на этот чертов стул, но мои ноги приклеиваются к полу. Не могу сдвинуться с места.

– Садись…

Он не повышает голоса. Наоборот, говорит настолько спокойно, практически без каких-либо эмоций. И вот это пугает куда больше. Когда человек так хладнокровен, от него стоит ожидать самого худшего.

Выставляю ногу вперед и проезжаю подошвой тапочка по плитке, которой отделан кухонный пол. Клим внимательно следит за каждым моим движением и, когда я оказываюсь рядом, придвигает стул ближе. Киваю в знак благодарности, медленно оседая. Вяземский не убирает руку со спинки. Костяшки его пальцев касаются меня где-то в области лопатки. Именно там становится особенно горячо. Чувство, что мне на кожу льют раскаленный металл. Клим давит своим присутствием, нависает надо мной, от него пахнет улицей, резковатыми духами с явными нотками черной смородины, табаком и дождем.

– Твой брат порывается отработать долг, – бросает словно между делом.

– Не впутывай его сюда, мы дого… – подаюсь вперед, но Клим с нажимом давит на мои плечи, вынуждает прилипнуть к стулу.

– Договаривались. Но он сам проявил инициативу, я не просил. Он связался с наркотой, тебе следовало лучше за ним присматривать.

– Что? – мои глаза округляются, я не верю своим ушам. Такого просто не может быть. Рома дурной, но наркотики…

Деньги! Он хотел заработать денег, именно об этом и говорил в больнице. Заработать так много, чтобы мы смогли уехать отсюда как можно дальше. Спрятаться и начать жизнь заново. Сколько лет мы думаем об этом, мечтаем. Сколько раз я пыталась вырваться из этого замкнутого круга, но каждый раз все заканчивалось одинаково. Шантаж, угрозы, мое повиновение.

– Испугался ментов. Скинул товар. Попал на деньги, ему дали три дня и включили счетчик. Конечно, там было не так много, как с тебя требовали, но ребятки нехило накрутили процент за моральный ущерб. Бизнес.

Клим огибает стул, на котором я сижу, и, дернув на себя еще один, располагается напротив. Широко расставляет ноги и откидывается на спинку. Его рука ложится на стол, и он похлопывает ладонью по поверхности, чем очень нервирует.

Меня напрягают эти звуки и его взгляды.

– Он просто очень импульсивный, – складываю руки на груди. Закрываю себя, пытаюсь защититься.

– Это называется без мозгов. Итак, к нашему с тобой делу, – вытаскивает смартфон и, свайпнув по экрану, замолкает. Набирает текст, а когда телефон издает соответствующий звук, что ответное сообщение пришло, читает его и откладывает смартфон в сторону. – О чем я? Точно, дело. Передашь вот этот накопитель директору своего канала. Ты же еще там работаешь?

– Да. Что на нем? – кошусь на черную коробочку из пластика.

– Можешь посмотреть. Для тебя у меня всегда найдется лишняя пуля.

Сглатываю и отдергиваю руку, которую едва успела вытянуть, чтобы взять накопитель.

– Шутка. Чтобы удовлетворить твое любопытство: там нет ничего криминального или противозаконного. Нужно просто передать.

– Хорошо. Если это все, то тебе лучше уйти.

– Мне кажется или ты нервничаешь?

Клим подается вперед, упираясь локтями в колени. Его ноги по-прежнему широко расставлены.

– С чего мне нервничать? Я же до безумия рада тебя видеть, – показательно улыбаюсь.

– Я так и думал, – придвигает меня ближе. Ножки стула отвратительно скребут по полу, раздражая слух. Как вилкой по стеклу. А в дверь звонят.

Вяземский затихает, отточенным движением вытаскивает ствол и снимает тот с предохранителя.

– Ты кого-то ждешь?

– Нет.

Мотаю головой, а сама хаотично соображаю, кто мог прийти ко мне в такое время. На ум приходит лишь Виктор. Но его нет в городе. Неужели он вернулся раньше? Что будет, если он встретит здесь Клима? Каковы мои шансы остаться невредимой после этого?

– Иди открой и без фокусов, – Вяземский толкает меня в прихожую