Текст книги "Лекарство от хандры (Предисловие)"

Автор книги: Мария Малькова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Малькова Мария
Лекарство от хандры (Предисловие)

Мария Малькова

Лекарство от хандры

Предисловие

Эксбрайя Шарль. Шпион – профессия опасная. Сборник: Романы.

Собр. соч. в 10 томах. Т. 1. – Перевод с французского Марии Мальковой.

М.: "Канон", "Гранд-Пресс", 1993. – 464 с. Художник И.А.Воронин.

Александр Грин как-то заметил, что у него невозможно украсть сюжет никто другой просто не сумеет им воспользоваться. По-моему, Шарль Эксбрайя с полным основанием мог бы повторить слова "волшебника из Гель-Гью", хотя, казалось бы, для автора детективных романов подобное утверждение совершенно невозможно, ибо сам жанр требует неизменной, очень жесткой схемы: преступление – расследование – наказание. И тем не менее среди бесконечного множества детективов каждая книга Эксбрайя узнается мгновенно, буквально с первых строк, а это есть бесспорное свидетельство яркой индивидуальности автора. Не случайно Эксбрайя – один из немногих авторов легкого жанра удостоился чести попасть на страницы престижного "Ларусса", а его романы огромными тиражами расходятся по всему свету. Пора наконец и нашим читателям всерьез познакомиться с творчеством этого талантливого и очень своеобразного писателя.

Шарль Эксбрайя (Шарль Дюриво) родился в 1906 г. в небольшом городке Сент-Этьен (департамент Луара). Юность его прошла на юге – колледж будущий писатель закончил в Ницце, где в то время жила его семья, а продолжил образование в Марселе, на медицинском факультете. Марсель, говорят, что-то вроде французской Одессы, поэтому вряд ли стоит особенно удивляться, откуда у Эксбрайя такой могучий заряд жизнерадостности, юмора и умение никогда не упускать из виду комическую сторону жизни.

Итак, Эксбрайя готовился стать врачом. Однако учеба не слишком занимала непоседливого и жаждущего приключений молодого человека, а потому, после очередной шумной проделки, ему пришлось оставить храм науки и перебраться в Лион, подальше от соблазнов крупного портового города.

Покончив с учебой и выдержав конкурсный экзамен, Эксбрайя отправился в Париж преподавать естественные науки. Казалось, его ждала вполне благополучная карьера на ниве просвещения, но... кому суждено быть писателем, тот за кафедрой не усидит.

Любопытно, что начинал Эксбрайя как драматург, однако, увы, сенсацией его пьесы не стали. Ни поставленная в Женеве "Без возврата", ни "Кристобаль и Аннет, или Охота на бабочек", появившаяся на парижской сцене, не принесли славы начинающему писателю. Впрочем, опыт работы в драматургии не прошел даром, в чем легко убедиться по замечательно бойким и остроумным диалогам в книгах зрелого Эксбрайя.

Что касается первых прозаических опытов писателя, еще не имевших отношения к детективному жанру ("Жюль Матра", "Те, что из леса"), то они, как и пьесы, прошли почти не замеченными публикой. Другой бы с отвращением зашвырнул ручку и поклялся никогда не писать больше ни строки, но жизнерадостный южанин и не думал отступать.

После второй мировой войны Эксбрайя занимался журналистикой, а кроме того, не без успеха сочинял сценарии (по ним снято около полутора десятков фильмов, в том числе и такой известный, как "Очаровательная идиотка" с Брижит Бардо в главной роли).

Наконец в 1957 г. Эксбрайя написал свой первый детективный роман – "У нее была слишком хорошая память". А уже вторая его работа в этом жанре довольно жуткая история с отрубленной головой молодого красавца ("Вы помните Пако?") – получила Гран При авантюрного романа за 1958 г. Несмотря на то что Эксбрайя в это время уже перевалило за пятьдесят, он продолжал творить с огромным воодушевлением и до 1988 г., года своей смерти, создал около сотни повестей и романов. Большинство из них, даже те, что написаны в начале 60-х годов и, казалось бы, устарели, продолжают пользоваться огромной популярностью. Я думаю, это связано прежде всего с тем, что детективы Эксбрайя на редкость теплы и человечны, способны глубоко тронуть каждого из нас.

Помимо чисто литературной работы Эксбрайя ухитрялся массу времени и сил отдавать изданию великолепной детективной серии "Клуб масок", куда вошли лучшие романы и повести мастеров криминального жанра всего мира. И сколько же радости принесла эта серия тем из наших любителей детективов, кто лет десять-двадцать назад мог почитать (увы, только на языке оригинала), скажем, Агату Кристи, Ф.Дидло, Рекса Стаута, Джона Кризи или Картера Брауна! За эту радость тоже огромное спасибо Шарлю Эксбрайя.

Один из романов этого писателя случайно попал мне в руки как раз в те времена, когда здравомыслящему человеку даже в голову не пришло бы явиться в какое-нибудь издательство с предложением издать детектив, и тем не менее я немедленно начала переводить его, как говорится, "в стол". Слишком чудовищной несправедливостью казалось лишить хотя бы ближайших друзей такого удовольствия, как знакомство с веселым и добрым писателем.

Впрочем, я погрешила бы против истины, говоря об Эксбрайя как о писателе сугубо комического склада, авторе веселых комедий и пародий. Эксбрайя удивительно многогранен, и это вполне естественно. Богатый и разнообразный жизненный опыт, многолетняя работа в журналистике и кинематографе не могли не сказаться на его творчестве.

Среди его романов есть и глубоко трагичные истории, такие, например, как уже упоминавшийся роман "Вы помните Пако?", или повести, вошедшие в сборник "Заупокойная по цыгану". Есть традиционная для французской литературы психологическая драма: "Оле, тореро!", "Ну и наломали вы дров, инспектор!", "Покойся с миром, Катрин!", "Счастливого Рождества, Тони!", "Инспектор умрет одиноким", "Этот дурень Людовик", "Ее все любили", "Последняя сволочь", "Ночь Святого Креста" и многие другие. Но об этих романах мы поговорим позже.

И все же, думается, в историю детективного романа Эксбрайя навсегда войдет в первую очередь благодаря тем его книгам, которые, за неимением лучшего термина, я бы окрестила криминально-авантюрными комедиями. К ним относятся и циклы романов, объединенных фигурой главного героя (наиболее значительны двое из них: романтичный комиссар веронской полиции Ромео Тарчинини и доблестная защитница шотландских вольностей Иможен Мак-Картри), и самостоятельные, не связанные с другими произведениями. В числе последних наиболее значительны "Овернские влюбленные", "Семейный позор", "Девушки из Фолинаццаро", "Вы любите пиццу?", "Блондинки и папа", "Зачем убивать дедулю?", "Синяки и шишки", впрочем, всех не перечислишь – их, к счастью для читателя, очень много.

Криминально-авантюрную комедию – это бесспорное изобретение Эксбрайя довольно трудно уложить в рамки какой бы то ни было литературной традиции, но попытаюсь все же, не утомляя никого блужданиями в литературоведческих дебрях, наметить некоторые наиболее характерные ее черты.

На первый взгляд комические романы Эксбрайя выглядят пародиями слишком в них все заострено, преувеличено, порой доведено до гротеска, слишком сильна здесь, говоря словами М.М.Бахтина, "карнавальная смеховая стихия". Но если это пародии, то на что? На детективный жанр? Не похоже. Чисто детективная линия как раз вполне серьезна, причем даже в тех случаях, когда следователи выглядят неисправимыми чудаками (например, в "Овернских влюбленных"). Нет, если здесь и есть изрядная доля пародийности, то главное заключается отнюдь не в ней, иначе это был бы уже не детектив, а нечто сатирическое. У Эксбрайя же сочетание комического и трагического отнюдь не оборачивается сатирой и герои, при всей их преувеличенной наивности и романтизме, настолько симпатичны, что не только не напоминают карикатуры, а, напротив, вызывают живейшее сочувствие. Писатель подтрунивает, забавляется, но вовсе не думает язвить и бичевать легкомысленный детективный жанр. Смех Эксбрайя весел и легок, и пытаться отыскать за ним "невидимые миру слезы" занятие совершенно бессмысленное.

На мой взгляд, в романах Эксбрайя значительно больше комедийного, чем пародийного, – герои, как правило, попадают в непривычную, чуждую им среду и вынуждены действовать в совершенно непонятном им мире. В том же ключе решены и типажи, и описание быта, и диалог. Это и позволяет взглянуть на обыденную ситуацию в необычном, веселом ракурсе.

Однако уместно ли столь легкомысленное веселье в истории о "преступлении и наказании", каковой, бесспорно, является любой детектив? Оказывается – да, и уместно, и возможно! Как уже говорилось, в основе комедий Эксбрайя всегда лежит гротескная ситуация, писатель как бы дразнит нас, втягивая в абсолютно невероятную, дикую, с точки зрения любого нормального человека, авантюру. Ну, к чему, например, может привести столкновение банды прожженных дельцов, торговцев наркотиками с простодушным овцеводом, только что спустившимся с родных гор (роман "Мы еще увидимся, детка...")? Или чем кончится секретная миссия, доверенная не в меру романтичной и самоуверенной, да к тому же на редкость болтливой старой деве ("Не сердитесь, Иможен!")? А во что выльется конфликт между ригористски настроенными пуританами и комиссаром веронской полиции, свято верующим, что в основе всех человеческих поступков – только любовь ("Кьянти и кока-кола")?

Абсурдность ситуации, полное несоответствие героев обстоятельствам, в которых им приходится действовать по воле случая, естественно, порождают массу недоразумений и до колик смешных сцен. Меж тем где-то рядом льется кровь и затаились убийцы... Так что же это, глумление над смертью? Попытка превратить жизненную драму в фарс? Ничуть не бывало. Смерть остается смертью, расследование – расследованием, а жизнь идет своим чередом, и в ней, слава Богу, есть не только страшное, но и смешное. И пусть инспектор Лакоссад из "Овернских влюбленных" к месту и не к месту сыплет афоризмами, а его шеф-гурман в присутствии жертвы неудавшегося покушения битый час рассуждает, какой соус больше подходит в телячьей отбивной – из сморчков или из лисичек, чудачества не лишают обоих полицейских ни проницательности, ни чувства профессионального долга. Зато оба неисправимых чудака выглядят очень жизненно и по-человечески привлекательно. Почти водевильная история любовных приключений неотразимого клерка без всяких натяжек, легко и естественно сочетается с расследованием непонятных убийств и покушений в доме респектабельного нотариуса.

Точно так же дело обстоит и в другой криминально-авантюрной комедии Эксбрайя – "Мы еще увидимся, детка...". Начинается роман без тени юмора двойное убийство сразу же создает мрачный, трагический колорит, но стоит появиться герою – раблезианскому богатырю Малькольму Мак-Намаре, и тональность совершенно меняется. Шотландский овцевод наивен, простодушен и естествен, как сама жизнь. По сути дела, это стихия. Ничего удивительного, что в столкновениях с ним ошарашенные убийцы то и дело попадают в крайне забавные и нелепые положения. Однако как бы наивен и неотесан ни был явившийся из никому не ведомого Томинтула горец, смех вызывает отнюдь не он, а "цивилизованные" бандиты, мнившие себя тонкими стратегами и тем не менее вынужденные все время подчиняться навязанным им правилам игры.

В романе "Вы любите пиццу?" чисто комедийный сюжет о приключениях влюбленных тоже разворачивается на фоне весьма зловещих событий. Но обе линии идут почти параллельно, создавая довольно любопытный эффект контраста. Попытка легкомысленного главы клана Гарофани оказать услугу мафии и таким образом без особых хлопот быстренько разбогатеть обрушивает на семью множество бед, а главное – едва не убивает атмосферу всеобщей любви и доверия – единственное, благодаря чему эти сентиментальные и несусветно безалаберные неаполитанцы ухитрялись весело сносить в сущности кошмарно тяжелую жизнь.

Почетное место среди криминально-авантюрных комедий Эксбрайя занимает цикл романов о комиссаре веронской полиции Ромео Тарчинини ("Жевательная резинка и спагетти", "Самый красивый из берсальеров", "Квинтет из Бергамо", "Ох уж эти флорентинки!", "Надень-ка тапочки, Ромео", "Кьянти и кока-кола" и др.). Комиссар Тарчинини принадлежит к излюбленному писателем типу неисправимых чудаков. Ромео, с его эксцентричной манерой одеваться, наивным хвастовством, невероятной экспансивностью и фантастической самоуверенностью, редко кто принимает всерьез... до тех пор, впрочем, пока этот нелепый человек на деле не доказывает превосходство собственных способов расследования над чисто научными методами своих протагонистов.

На первый взгляд комиссар Тарчинини – персонаж сугубо комический, но, как и большинство подобных героев Эксбрайя, он наделен и очень привлекательными чертами характера. Это и его искренняя привязанность к своей Джульетте, нарожавшей кучу детей и давно превратившейся в грузную и довольно-таки скандальную матрону (чего Ромео вовсе не замечает – для него жена навсегда осталась прежней красавицей). Это и неподдельная сердечность комиссара, его любовь к людям, проявляющаяся порой даже в сочувствии к преступникам. Вероятно, именно поэтому, несмотря на все смешные недостатки Ромео, он в конце концов всегда оказывается прав, а те, кто спорил с ним и даже возмущался его поведением, постепенно проникаются любовью и уважением к маленькому итальянцу. Ромео не только смешон, он обладает и несомненными достоинствами – умением (и, главное, желанием!) разобраться в человеческой психологии, стремлением восстановить справедливость и добиться торжества истины. Комиссар Тарчинини добр и порядочен, а потому не может не вызвать симпатии читателя.

И где бы ни появлялся Ромео – в Турине ли, куда он приехал делиться с коллегами опытом ("Самый красивый из берсальеров"), в Бергамо, где ему поручено положить конец торговле наркотиками ("Квинтет из Бергамо"), во Флоренции, куда он везет на каникулы младшего сына ("Ох уж эти флорентинки!"), или даже в Америке ("Кьянти и кока-кола"), все его окружение буквально захлестывает дух романтизма, который исходит от этого истинного сына "города влюбленных".

В конечном счете победа комиссара Тарчинини над маловерами всегда оказывается торжеством романтизма над скепсисом, открытости и раскованности над искусственными догмами, сердечности над рационализмом. Наиболее наглядно это проявляется в одном из лучших романов цикла – "Кьянти и кока-кола". Прилетев в Бостон навестить дочь, вышедшую замуж за американца, Ромео сталкивается с совершенно чуждым ему гиперрационализированным миром, миром с иной системой ценностей, и, естественно, тут же вступает в конфликт с этим обществом. Неистребимое добродушие, непривычная прямота и открытость итальянца мало-помалу опрокидывают все устои и условности, и в результате именно он, а не местная полиция блестяще проводит расследование, в очередной раз доказывая свою излюбленную теорию, что "все движется любовью". И после отъезда Ромео чопорный Бостон как бы немного оттаивает и становится чуточку человечнее...

Героиня другого крупного цикла романов – Иможен Мак-Картри ("Не сердитесь, Иможен!", "Обручение Иможен", "Наша Иможен", "Возвращение Иможен", "Иможен, вы несносны!" и др.) в отличие от комиссара Тарчинини скорее мешает следствию. И тем не менее большая часть горожан ее родного Каллендера приписывает все победы именно ей. И это вполне объяснимо. Дело в том, что для многих своих земляков Иможен олицетворяет прежнюю шотландскую вольницу, прямоту, силу и несгибаемость характера. Эта нескладная огненно-рыжая старая дева, с ее фанатичным национализмом, замашками отставного военного и неумеренным пристрастием к виски, смешна и нелепа, но она же – как личность незаурядная, как своего рода символ национальной гордости и неукротимости духа – просто великолепна и восхитительна. "Золотое сердце и невыносимый характер", – говорит об Иможен один из ее ближайших друзей. Немудрено, что половина Каллендера готова носить мисс Мак-Картри на руках, в то время как другая половина спит и видит, чтобы она наконец оказалась на шесть футов под землей.

Иможен нередко ошибается, изрядно отравляет существование блюстителям порядка да и многим обывателям Каллендера, но одного у нее никак не отнимешь – мисс Мак-Картри всегда искренне стремится восстановить справедливость и покарать виновных. Так, в романе "Наша Иможен" она помогает влюбленным, которым ставит всяческие препоны отец невесты, и спасает от ложного обвинения жениха. В пародии на "шпионские страсти" "Не сердитесь, Иможен!" она, невзирая на все свои нелепые ошибки и ложные подозрения, помогает раскрыть опасный заговор. А в романе "Возвращение Иможен" без ее вмешательства серьезное преступление наверняка осталось бы безнаказанным. Иможен, конечно, не следователь, хотя и считает себя непревзойденным специалистом по расследованию преступлений, скорее, она играет роль некоего катализатора, ускоряющего события и наводящего на след преступников настоящих инспекторов полиции. И постепенно их раздражение против не в меру активной старой девы переходит в истинную благодарность, порой граничащую с восхищением.

Так или иначе, то, что Иможен вызывает жгучую ненависть одних и безграничную, доходящую до преклонения любовь других, – явное свидетельство незаурядности шотландской героини. Во всяком случае, читать о ее приключениях и любопытно, и весело.

Недавно по нашему телевидению показали несколько фильмов из серии "Иможен". Правда, действие перенесено из Шотландии в Бретань, и авторы сценария изменили фамилию героини. Однако, хотя, на мой взгляд, киноверсия не обошлась без некоторых потерь, зритель получил возможность познакомиться с мисс Мак-Картри и, надеюсь, это знакомство доставило ему большое удовольствие.

С не меньшим интересом читаются и другие криминально-авантюрные комедии Эксбрайя, такие, например, как "Девушки из Фолинаццаро", "Зачем убивать дедулю?", "Блондинки и папа" и пр.

Даже из того немногого, что уже сказано о комедиях Эксбрайя, видно, как сильно в них смещен детективный акцент. Если в классическом детективном романе нас в основном занимает решение загадки "кто же все-таки убийца?", то здесь, как и в приключенческом романе, увлекают и сами сюжетные перипетии. Мы продолжаем с любопытством следить за всеми поворотами сюжета даже в тех редких случаях, когда личность преступника угадывается раньше времени, тем более что писатель, как правило, готовит под конец какой-нибудь сюрприз.

Так, в "Овернских влюбленных", например, интригует не столько вопрос о том, кто и почему решил одного за другим изничтожить всех членов добропорядочного семейства Парнак, но и чем кончатся любовные приключения несчастного Франсуа – добьется ли он благосклонности кокетливой Сони, загонит ли его оплеухами в мэрию пылкая Мишель или возьмет-таки в оборот предприимчивая пожилая вдова. В романе "Вы любите пиццу?" те же две линии: детективная, с волнующим нас вопросом, кто пырнул ножом Рокко, а потом отправил на тот свет и его убийц, и лирическая история любви богатой благовоспитанной английской барышни и прекрасного, как античное божество, неаполитанского бездельника.

В романе "Девушки из Фолинаццаро" ход следствия едва ли интересен больше, чем та изобретательность, с которой юные жительницы деревни морочат голову слишком самонадеянному следователю и ухитряются сбить с него спесь.

Несмотря на детективную основу, комедии Эксбрайя удивительно светлы. Как любой веселый и по-настоящему добрый человек, писатель остро чувствует противоестественность зла, воспринимает его как болезнь. А раз это зло болезнь, то оно обречено и никаким его проискам не устоять перед простыми человеческими чувствами и радостями бытия. Поэтому-то криминально-авантюрные комедии Эксбрайя всегда оставляют ощущение необыкновенного праздника жизни. Любые трагические и страшные события преходящи, главное – не утратить способность любить и радоваться жизни. Героям Эксбрайя это удается в полной мере.

Близки к криминально-авантюрным комедиям Эксбрайя и его пародии на "шпионские страсти", такие, например, как "Очаровательная идиотка", "Болонская кадриль", "Над Закопане сгущаются тучи", "И пусть все летит к чертям!", "Ау, шпион, ты где?", "Ведите себя прилично, Арчибальд!", "Уютный уголок, где так приятно умереть", "Мандолины и шпионы" и др.

Писатель пародирует традиционные приемы "шпионского" жанра, но при этом многие из его главных героев описаны с большой симпатией, в том числе и шпионы, которым по законам жанра полагается быть этакими "роботами", натренированными на убийство ближних, "суперменами", далекими от чисто человеческих слабостей. Но вот что говорит о своих коллегах Хосе Моралес, главный герой "Ночи Святого Креста", классического "шпионского" романа (есть у Эксбрайя и такие): "Любители гангстерских фильмов воображают, будто мы, агенты ФБР, составляем что-то вроде батальона "суперменов", не ведающих страха, презирающих страдания и наделенных умственными способностями, явно превышающими средний уровень. Это не совсем так. Конечно, если нужно защищаться, я стреляю точно и быстро, и, когда схватка идет один на один, у меня есть шанс выпутаться. Вот только я терпеть не могу пускать в ход кулаки, а уж тем более оружие. Мы, агенты ФБР, – люди, скорее, спокойные и серьезные, и надо приложить немало усилий, чтобы заставить нас утратить хладнокровие".

Итак, герои "шпионских" романов Эксбрайя совсем не похожи на тех, кого мы привыкли видеть на страницах детективов. Особенно же это касается его пародий. В сущности, большинство этих персонажей, как это ни покажется странным, занимает не столько работа, сколько их собственные любовные переживания. Так, Жака Субрэя ("Болонская кадриль") несравнимо больше волнует мнимая измена невесты, чем пропажа сверхсекретных документов – нужды нет, что за последними охотится не только итальянская разведка, но и американская, английская и даже советская.

Кстати, этой последней в пародиях Эксбрайя отводится особенно незавидная роль, что вполне понятно. Большинство романов этой серии писались во времена "железного занавеса", и в представлении западного человека "русские" (а именно так называли всех жителей бывшего Советского Союза) казались либо опасными сумасшедшими, либо исчадиями ада. Очевидно, и Эксбрайя, судя по его книгам, ни разу не бывавший в нашей стране, свято веровал, будто все мы искренне помешаны на марксизме-ленинизме и готовы отравить этой идеологией весь мир. Что ж, тем забавнее сейчас воспринимаются такие пародии, как "Очаровательная идиотка", "Ведите себя прилично, Арчибальд!", "Над Закопане сгущаются тучи" или "Уютный уголок, где так приятно умереть".

Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что "крепко достается" не только нашим чекистам, но и их противникам (в той же "Болонской кадрили", например). В любом случае пародии Эксбрайя всегда очень смешны и увлекательны и читаются "на одном дыхании".

Однако, как уже говорилось, есть у писателя и вполне серьезные "шпионские" романы. Лучшие из них, пожалуй, "Ночь Святого Креста", "Счастливого Рождества, Тони!", "Ради ее прекрасных глаз". На мой взгляд, самое ценное в этих романах то, что писатель "гуманизирует" своих героев, не прибегая к искусственным средствам (таким, как разного рода чудачества, особые мании и проч.), он просто дает нам понять, что полицейский (или агент ФБР) – самый обычный человек со своими достоинствами и слабостями. Его можно обмануть, посмеяться над его чувствами, нельзя лишь одного – заставить его изменить долгу, даже если выполнить этот долг нечеловечески трудно – скажем, застрелить лучшего друга, оказавшегося предателем.

Психологические драмы и трагедии Эксбрайя решаются, естественно, в совершенно ином ключе, нежели криминально-авантюрные комедии или пародии. Я уже говорила, что романы этого ряда гораздо ближе к привычному для нас типу детективов. Повествование, не теряя эмоционального накала, становится слегка замедленным, что, разумеется, вполне оправданно, поскольку внимание сосредоточено в основном на душевной жизни героев и надо разобраться в их мыслях и побуждениях.

В основе психологической драмы Эксбрайя чаще всего лежит конфликт между чувством и долгом (тема, не иссякающая во французской литературе со времен корнелевского "Сида"), причем здесь в отличие от комедий писателя именно любовь чаще всего ведет героев к катастрофе. Например, в романах "Ну и наломали вы дров, инспектор!", "Ради ее прекрасных глаз", "Счастливого Рождества, Тони!", "Ради Белинды" страсть, ослепляя излишне доверчивых следователей, мешает им понять страшную правду, и, хотя преступники все же получают по заслугам, обманутые влюбленные переживают тяжелейший шок.

Но и тем, для кого долг превыше любви, приходится несладко. В таком положении оказывается инспектор Гельмут Шванке. Он вынужден отправить в тюрьму единственного сына, а в результате теряет жену и вместе с ней надежду избежать одинокой смерти, единственного, что внушает страх отважному полицейскому, с тех пор как он лежал среди мертвых однополчан в снегах под Воронежем. Впрочем, и в этом романе именно любовь и излишняя доверчивость становятся причиной гибели молодой и красивой девушки.

Отчаянная жажда любить и быть любимым приводит в тюрьму героя другого романа Эксбрайя ("Этот дурень Людовик"). Недоразумение, конечно, разъяснилось, но стал ли от этого Людовик счастливее?

Героиня еще одной драмы, Эллен Ардкур ("Придется платить, Изабелль!"), настолько уходит в созданный ею романтический мир, что даже выбирает для себя более "изысканное" имя – Изабелль, что, однако, не спасает ее от столкновения с самой мрачной стороной действительности. Стоит, пожалуй, отметить, что быт и жители Сент-Этьена, где разворачиваются события, описаны Эксбрайя с особой теплотой и даже нежностью – ведь это родной город писателя.

Не менее трогательна и трагична история редакционного расследования, которое ведет опустившийся журналист Тони Ордэн, решивший во что бы то ни стало докопаться до истинной причины гибели под колесами автомобиля четырехлетного мальчугана (роман "Дамы из Крёзо" – на мой взгляд, один из лучших у Эксбрайя). Ордэн, до автокатастрофы, унесшей у него любимую жену и сына, считавшийся "золотым пером" газеты, докопался-таки до истины, но принесло ли ему это душевный покой?

Романы "Клан Морамбер", "Дельфтские "Господа" и "Покойся с миром, Катрин!" в какой-то мере составляют трилогию, хотя сюжетно никак не связаны между собой. И здесь тоже речь идет о любви, но любви, понимаемой каждым по-разному. Если для семейства Морамбер важнее всего интересы клана, то для Карела Клундерта ("Дельфтские "Господа") возможность взять на воспитание чужую девочку – единственный способ выжить, вернуть себе человеческое достоинство.

Глубоко потрясает роман "Последняя сволочь", повествующий о начальнике полиции, пошедшем в услужение к гангстерам, терроризирующим весь город. После того как его любимую дочь сбила машина (причем отцу прекрасно известно, что "несчастный случай" подстроила именно банда его нового патрона Войддинга), капитана словно подменили. В недавнем прошлом честный и неподкупный человек, он теперь пьянствует, выполняет самые грязные поручения главаря банды и даже не брезгует брать от него деньги. Все порядочные люди отвернулись от капитана Мелфорда, и жизнь его семьи стала невыносимой. Но почему же тогда этот спившийся и продажный полицейский так спокоен, словно готов противостоять всему городу? Ведь сам же часто говорит, что всех, кто связался с Войддингом, ждет в лучшем случае тюрьма, а в худшем электрический стул... Как он ухитряется сохранять чувство собственного достоинства и в любом споре с лейтенантом О'Мэхори (признанным борцом с городскими рэкетирами) всегда одерживать верх? И наконец, каким образом один за другим при совершенно неясных обстоятельствах погибают все подручные главаря гангстеров? На все эти вопросы можно получить ответ, прочитав эту блестящую книгу. Одно могу сказать точно: здесь, как и в прочих романах Эксбрайя, в тесный клубок сплелись любовь и ненависть.

Наиболее трагичны, пожалуй, романы и повести, действие которых развивается в Испании. Это, прежде всего, "Вы помните Пако?", "Оле, тореро!" и сборник "Заупокойная по цыгану". Однако, несмотря на то что первый из этих романов получил Гран При, лучшим из них мне представляется "Оле, тореро!".

Как и другие "испанские" романы Эксбрайя, "Оле, тореро!" – история сильных страстей. Правда, здесь сталкиваются не только, вернее, не столько любовь и долг, сколько верность и измена. Последняя становится источником целой серии на первый взгляд немотивированных убийств. Атмосфера иссушающего зноя, безжалостная четкость контуров, с большой художественной силой переданные автором, рождают предчувствие трагедии, готовя нас к восприятию мира, где с одинаковым исступлением любят и ненавидят, сражаются с быком и мстят.

Особый, напряженный драматизм придает рассказу то, что он ведется от первого лица – как исповедь перед неизбежной, неотвратимой смертью. Эстебан Рохилла, как и большинство любимых героев Эксбрайя, – человек наивный и простодушный, а потому надеется, что, покончив с ним, убийца непременно прочтет рукопись и, быть может, образумится, пожалеет о содеянном. Отсюда необычайная страстность, убедительность интонации. Предательство любимой девушки помешало дону Эстебану добиться успеха на арене и стать великим матадором. В сущности, он тореро-неудачник, но все же не привык отступать перед смертью, и эта исповедь – его последний бой.

Несколько особняком в творчестве Эксбрайя стоят криминальные романы, т.е. те, где личность преступника известна заранее. Это в первую очередь "Лгуньи" и "Гнев Бартолеми". В обоих романах герои, разочаровавшись в официальном правосудии и не надеясь на поддержку властей, решили воздать преступникам по заслугам, не прибегая к посторонней помощи. В романе "Лгуньи" мы с неослабевающим интересом наблюдаем за развитием корсиканской вендетты, объявленной пятью немощными старухами шайке убийц.

В "Гневе Бартолеми" оскорбленные неправедным решением суда рыбаки ополчаются против одного из самых опасных каидов города, его подручного (непосредственного виновника трагедии) и продажного адвоката, подкупившего лжесвидетелей, которые и ввели в заблуждение присяжных. Особенно потрясает в романе то, что, мстя за гибель молодой женщины, убитой пьяным бандитом в день свадьбы, и за поруганную честь всей деревни, рыбаки ни разу не нарушают закона.

Оба романа – одни из самых ярких книг Эксбрайя.

Страшные и бесконечно грустные психологические драмы представляют собой своего рода контраст криминально-авантюрным комедиям и пародиям, но контраст этот довольно обманчив. Просто Эксбрайя в разных ракурсах решает одну и ту же проблему, доказывая, что любая попытка сыграть на человеческих чувствах, использовать во зло лучшее, что есть в человеке, не может в конечном счете не обернуться жизненным крушением.