Текст книги "Привет, Каролинка!"

Автор книги: Мария Людвика Крюгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Крюгер Мария
Привет, Каролинка !

Мария Крюгер

Привет, Каролинка!

повесть-сказка

Перевел с польского: Святослав Свяцкий

ВСТРЕЧА С КАРОЛИНКОЙ

Полагается, чтоб все начиналось со встречи. Но на этот раз все начинается с прощания. Почему? Сейчас об этом узнаете.

Вокзал. Всюду полным-полно народу. Оно и понятно: первые дни лета, люди торопятся на отдых. Едут взрослые и едут дети, одни мчатся вприпрыжку, другие еле-еле тащатся с тяжелыми чемоданами, третьи забрались уже в вагон и выглядывают из окон. Кто отправляется в горы, кто к морю, кто на озера, а есть и такие, которые спешат в деревню или на курорт, чтоб подлечиться и отдохнуть.

Отдохнуть и подлечиться едет и тетя Агата. Интересно, узнаете ли вы ее в толпе? Минуточку, сначала надо отыскать Каролинку. Будет это нелегко, но попробуем.

Давайте заглянем на перроны. На третьем перроне ее нет, нет ее и на первом. На пятом собралось много народу, и я не уверена, что мы найдем ее в этой суматохе. Давайте поищем еще. Вы помните, как выглядит Каролинка? Волосы собраны сзади в хвостик, спереди – челка. Глаза похожи на кошачьи -большие, зеленые. Мордочка круглая, как яблоко. Вероятно, она чуть-чуть подросла.

Не та ли это девочка в красном плаще? Ну, разумеется! Каролинка стоит, задрав голову, возле одного из вагонов. Рядом мама и папа. А из окна выглядывает тетя Агата. Вот уж кто не изменился! Добрая, как всегда, и улыбается. На ней дорожный плащ и шляпка с цветами. По-видимому, это анютины глазки, так, по крайней мере, кажется Каролинке.

Тетя Агата уезжает на целый месяц. Ей надо лечиться. От ревматизма.

– Береги себя и не простужайся, Агата, – говорит мама. А папа добавляет:

– Главное, поскорей напиши.

И только Каролинка не произносит ни слова. С грустью думает она, что целый месяц тети Агаты не будет дома. Трудно себе это представить, потому что до сих пор тетя всегда, ну просто всегда-всегда, была дома. Что бы там ни происходило. Но раз надо лечиться, то ничего не поделаешь. Необходимо ехать.

– Садитесь, закрывайте двери. Прошу отойти от вагонов!

– Поезд отправляется, – закричала тетя Агата. – До свиданья, Каролинка, ешь почаще фрукты!

– Хорошо, тетя, до свиданья!

Голос Каролинки заглушает хлопанье дверей. Свистнул паровоз. Каждый паровоз непременно свистит, покидая вокзал. Он, наверное, тоже хочет сказать "до свиданья".

– До свиданья! – крикнула еще раз тетя Агата. Поезд побежал быстрей, еще быстрей, и белый платочек, которым махала тетя Агата, становился все меньше, пока совсем не исчез из глаз.

– Пошли домой, – сказала мама и взяла Каролинку за руку.

Хорошо теперь возле дома, где они получили квартиру год назад. Столько тут перемен! Зеленеют газоны, на клумбах красуются душистые и пестрые цветы, появились скамейки, где можно посидеть и поболтать с соседями. Вот и сейчас на скамейках сидят пани Гжибовская и пани Лисневская. Рядом с Лисневской зеленая леечка. Наверно, собирается полить грядку. Потому что у каждого жильца своя грядка. Находятся они у южной стены, где всегда много солнца.

– Не полить ли тебе, Каролинка, грядку, – сказал папа, – мне пора идти на важное собрание.

– Принеси, Каролинка, заодно несколько редисок на ужин, – сказала мама. – Только бери самые крупные. Маленькие пусть подрастут.

Каролинка кивнула. "Хорошо, мама". Да и цветочки на балконе надо полить, правда?

Все трое, запрокинув голову, посмотрели на свой балкон. Это был, пожалуй, самый красивый балкон в доме. По правде говоря, другие балконы были тоже красивые. В зеленых ящиках цвели красные пеларгонии, розовые петуньи, красавицы-настурции и пахучая резеда. Карабкался вверх дикий виноград и лиана, которую называют кобея, а кое-где был душистый горошек со своими маленькими цветочками – белыми и красными. А у них на балконе папа посадил весной вьюнок. Цветы у вьюнка были розовые, голубые и фиолетовые, а стебли обвили весь балкон – чем не беседка? Уф, ну и пришлось потрудиться Каролинке, поливая растения на балконе! А когда она мчалась вниз, чтобы полить грядку, ей встретился на лестнице мальчик в синем свитере, ростом с Каролинку.

– Привет, Каролинка! Ты куда?

– Привет, Петрик! Будешь носить воду для грядки?

Наконец-то попался нам Петрик! Ну и вырос! Однако мы сразу его узнали. Светлые волосы с зачесом набок, голубые глаза, чуть курносый нос с добрым десятком веснушек и эта его улыбка. За которую все его любят.

Ясное дело, сейчас он поможет Каролинке носить воду для грядки. Оба измажутся по уши, но ведь по-другому не бывает. Они не прочь возиться так до самого вечера, но мама Петрика вышла на балкон и зовет его ужинать. Ничего не поделаешь, пора возвращаться.

– Пойдешь завтра гулять, зайди ко мне, ладно? – просит Каролинка.

– Зайду, зайду, – отвечает Петрик, – Поиграем... Может, сделать шалаш, а?

– Вот было бы хорошо!

Об этом шалаше и о том, как они завтра будут играть, Каролинка рассказывает маме, помогая ей накрывать на стол. Тетя Агата уехала, потому и работы дома стало больше.

– Вымоешь редиску и насыплешь соли в солонку, – говорит мама. -Потом принеси тарелку и вилки.

Надо вам сказать, что Каролинка справляется со своим делом замечательно. Вымытая и разложенная на тарелке редиска выглядит очень аппетитно, на столе посредине – вазочка с настурциями, – кружки для молока даже сверкают, так здорово вытерты они полотенцем. Остается поставить только корзиночку с хлебом и варенье. Мама разбивает яйца для яичницы. Вот-вот должен появиться папа. Каролинка села к телевизору смотреть вечернюю детскую программу.

– Ну, наша Агатка уже доехала, – сказал за ужином папа, посмотрев на часы.

– Надеюсь, дорога не слишком ее утомит, – отозвалась мама. – Место у нее было неплохое, у самого окна. А завтра по пути из больницы (не знаю, помните ли вы, что мама Каролинки работает медсестрой в больнице) я сделаю покупки и приготовлю обед. Каролинка, ты мне поможешь, правда?

Каролинка кивает в ответ.

– Я тоже могу сделать покупки. Я уже много раз ходила в магазин.

Мама соглашается.

– Хорошо. Только ты должна мне обещать, Каролинка: пока мы с папой на работе, ты далеко ходить не будешь. До магазина и обратно.

– И больше никуда? – воскликнула в ужасе Каролинка.

– Ну почему же? Если погода будет хорошая, можешь пойти во двор и там поиграть с Петром и другими ребятами, которые пока не уехали. Но если будет дождик, из дому не выходи.

– А на лестницу можно?

– На лестницу? – Мама слегка удивилась, но, подумав, сказала: -Можешь и на лестницу. Только я не понимаю, какое это удовольствие. Совсем не место для игры. В наших домах лестницы такие узкие! Во всяком случае, прошу не носиться по двору под дождем. Промочишь туфли, забудешь переобуться, вот и простудилась.

– По радио обещали завтра хорошую погоду, – заметил папа. – Стоит ли заранее портить себе настроение?

ДЕНЬ ДОЖДЛИВЫЙ, НО НЕОБЫКНОВЕННЫЙ

Дождь барабанил в окно, и это разбудило Каролинку. Она взглянула на тоненькие струйки воды, стекающие по стеклу, и поняла, что выйти из дому нельзя и что гулять во дворе ей не придется. Когда мама, которая, как всегда, ужасно торопилась на работу, ушла, и дверь захлопнулась, стало еще тоскливее. Не знаешь, что и делать... Впрочем, какое-нибудь занятие всегда найдется. Каролинка полила цветы в горшках, вымыла чашки и тарелки после завтрака, уложила в коробку из-под шоколадных конфет свои ленты, заглянула к Эвелинке, которую укутала в одеяло. Бедная Эвелинка... Не знаю, помните вы ее или нет, какая она некрасивая. Но Каролинка очень ее любила. Больше всех других кукол. Ну вот. Она уложила Эвелинку спать. А теперь что? "Посмотрю-ка я, что делается на лестнице", – подумала Каролинка и приоткрыла дверь. Кто-то бежал по лестнице вниз. Это был Петрик.

– Привет! – сказал он. – Что делаешь?

– В том-то и дело, что ничего, – жалобно вздохнула Каролинка. – Я хотела во двор, да дождик. А сидеть на лестнице – разве это занятие?

Уж, конечно, нет. Лестница узкая, с самыми обыкновенными железными перилами. Хотя, с другой стороны, – все-таки не дома.

– Давай добежим донизу, станем в дверях и посмотрим. Может, дождик перестал, – предложил Петрик.

Но когда они спустились и стали в дверях, то выяснилось, что хорошей погоды ждать не приходится. Из серой тучи, которая заволокла небо, изливались на землю тоненькие струйки воды.

– Ну и льет, – проговорил Петрик. – Неизвестно, когда перестанет.

На плитках дорожки, между газонами, посвечивали глубокие лужи. Но никто по ним не бегал, никто не пускал бумажных корабликов. Наверно, потому что погода стояла холодная, и мамы не очень-то любят, когда дети простужаются и лежат потом в кровати. Пожалуй, одни только цветы на клумбах радовались купанью. Из соседних корпусов вышел какой-то человек, скрытый черным зонтиком, да пробежала перепачканная в грязи собака. Только минуту спустя Каролинка догадалась, что это Нерон их дворничихи.

– И в самом деле Нерон! – подхватил Петрик. – А мы что будем делать?

– Откуда я знаю? – со вздохом ответила Каролинка. – Пошли наверх, там подумаем.

Не успели они дойти до второго этажа, как услыхали, что кто-то бежит следом по лестнице. Заинтересованные, они свесились через перила и увидали незнакомую им тетеньку, которая в этом доме не жила. Но поскольку Каролинка и Петрик были дети вежливые, они с ней поздоровались.

– Здравствуйте! – ответила незнакомка и остановилась. Она была в плаще, с которого капала вода, в левой руке держала закрытый уже красный зонтик, а под мышкой несла рулон бумаги. Из кармана плаща торчали цветные мелки, порядком затупившиеся.

– Ну что, ребята? Слоняетесь по лестнице? – спросила незнакомка.

– Хотели во двор, да дождь, – со вздохом сказала Каролинка.

Незнакомка закивала в ответ.

– Да, дождь, – произнесла она. – Только, наверно, этому делу можно и помочь?

Петрик и Каролинка посмотрели друг на друга. Помочь? Как? Но незнакомка улыбнулась и повторила:

– Наверно, можно помочь?..

И побежала выше, точно куда-то торопилась.

– Ну что, пошли домой, а? – сказал, подумав, Петрик. Но не сделали они и двух шагов, как Каролинка заметила на ступеньке голубой мелок.

– Кто-то потерял! – сказала она. – Только кто?

– Наверно, та тетенька, которая с нами разговаривала, – догадался Петрик. – Видела, у нее в кармане полно было всяких мелков?

Но хоть они и бежали следом до самого чердака, незнакомку обнаружить не удалось.

– Не могла ж она так быстро войти в квартиру!

– Давай спросим во всех квартирах по очереди, – предложил Петрик. -Я думаю, не будут на нас кричать, раз мы ищем человека, потерявшего вещь.

Они пошли по лестнице с этажа на этаж и стали звонить в каждую квартиру. Некоторые квартиры были пустые, и на звонок никто не выходил, а там, где хозяева оказались дома, они выяснили, что незнакомка к ним не заходила.

– Мы хотим вернуть потерянную вещь, – объясняли ребята.

Когда они дошли до верха, то оказалось, что дальше делать нечего. На самом верху было только маленькое открытое кем-то оконце, через которое проглядывало серое небо.

– Может, она вылезла на крышу? – подумали ребята. – Но бывает ли такое?

– Давай напишем объявление и приклеим его внизу на дверях. Напишем так: "Потерянный мелок можно получить у Каролинки в квартире N 5"

– Знаешь, хорошая мысль, – похвалила Петрика Каролинка. – Вот и напиши.

– Надо только взять бумагу. Я домой сбегаю.

– Захвати еще клею и кнопок, – крикнула вдогонку Каролинка.

– Ладно!

И Петрик помчался вниз, в свою квартиру, а Каролинка осталась наверху, возле двери на чердак. Она села на верхнюю ступеньку и стала терпеливо ждать Петрика. А тот все не шел да не шел. Потом где-то хлопнули двери, и на лестнице послышались шаги. Но чьи? Неизвестно. И вот наконец запыхавшийся Петрик прибежал наверх.

– Где это ты пропадал? – спросила Каролинка.

– Знаешь, я сбегал вниз и прилепил там объявление. На входной двери.

– Правильно сделал, – похвалила Петрика Каролинка. – Эта тетенька может каждую минуту придти и будет волноваться, что потеряла мелок...

– Только куда она делась? Может, вылезла на крышу?

– Может, и вылезла, – ответила Каролинка. Но с сомнением в голосе. Ведь тетеньки не ходят по крышам. – А если и вылезла, так должна была спуститься обратно... Но мы все время на лестнице и ее не заметили.

– Может, она вернулась другой дорогой, – сказал, подумав, Петрик.

– Погоди-ка! А ну, покажи мелок. Он голубой, верно?

– Голубой! Погляди, он не такой, как у нас в школе. И оправа тоже другая, правда?

Деревянная оправа, куда был вставлен мелок, отливала яркой голубой краской и сверкала, как полированная.

– Интересно, какой получится цвет, если что-нибудь нарисовать. Попробую!

– Смотри не сломай.

– Я буду рисовать осторожно-осторожно. У тебя нет бумаги?

– Есть кусочек от той бумаги, на которой я писал объявление!

– Давай сюда!

И Каролинка нарисовала на этом клочке бумаги то, что она умела рисовать лучше всего, а именно, кошку. Один большой круг – вот вам и кошка, точней кошачье брюшко. Круг поменьше – кошачья мордочка. А на мордочке два треугольника – кошачьи уши. Остались еще глаза и усы, ну и, разумеется, хвост.

– Хороший мелок! – сказал Петрик, но не успел добавить, что цвет у него не такой, как у тех мелков, которыми они пишут в школе, а гораздо лучше, как произошло нечто неожиданное: нарисованная на бумаге кошка вдруг исчезла с листа, точно ее сдуло, зато на лестнице рядом с ребятами появился самый что ни на есть настоящий кот. Но шкурка у него была голубенькая. Для начала он мяукнул по-кошачьи, постоял, выгнув дугой спину и глядя на Петра и Каролинку голубыми глазами, похожими на большие незабудки. Только нос у него был розовый. Как земляничина.

– Ра... ра... разве это бывает? – спросила, заикаясь, Каролинка.

– Бывает, – протянул в ответ голубой кот. – Раз ты меня видишь, значит, бывает!

Каролинке показалось, что голос у кота чуть хрипловатый.

– Откуда он тут взялся? – спросил в свою очередь Петрик, посмотрев на Каролинку.

– Откуда, откуда?.. Да ведь это она меня нарисовала. Ты что, не видел? – отозвался кот.

– Никогда не видел, чтоб нарисованный кот вдруг оживал и прыгал с бумаги на пол! – прошептал в изумлении Петрик. – И чтоб разговаривал человеческим голосом.

– А теперь увидел! Так получилось потому, что нарисовали меня голубым мелком.

– Голубым мелком... – повторила, как эхо, Каролинка.

– Это я про тот мелок, который у тебя в руке. Вы, наверно, уже догадались, что мелок необыкновенный. Стоит им что-то нарисовать, и нарисованное оживает. Как я. Каролинка нарисовала меня, и я явился.

– Явился?... – протянула Каролинка.

– Что ты повторяешь одно и то же! – буркнул голубой кот. – Если не верите, можете попробовать еще. Пожалуйста! Ага, должен вас предупредить: этот мелок принадлежит тому, кто его нашел. Нашла его, кажется, Каролинка, да?

– Да, – честно признался Петрик, – его нашла Каролинка.

– Так вот, Каролинка, знай: за этим мелком никто не придет! Разве что... разве что сама Филомена...

– Филомена?!

– Это ты про тетеньку, которая хотела отобрать у нас голубую бусинку?

– Конечно! Про кого ж еще? Берегитесь ее! О чем это мы говорили? Ага, о рисунках... Каролинка, ты смело можешь рисовать все, что тебе захочется.

– Я сама не знаю, что... – начала в нерешительности Каролинка.

– Все равно. Что захочется!

– На этой же бумажке?

– Ни в коем случае! На бумажке ты уже нарисовала меня. Если там нарисуешь что-нибудь еще, будет жуткая теснота, а я тесноты не люблю. Я люблю, чтоб было просторно. Так-то, моя дорогая.

И голубой кот лениво потянулся.

– Так ведь... так ведь листок чистый, – не выдержал Петрик.

– Чистый? Ты так считаешь?

Голубой кот захохотал с издевкой, высоко подпрыгнул и, как показалось ребятам, исчез. Но в ту же секунду они увидели его изображение на листке бумаги. Каролинка хотела что-то сказать, но не успела она рта открыть, как листок оказался снова чистым, а кот сидел уже на полу, рядом с ними.

– Я думаю, теперь вам наконец ясно: если я пожелаю, я могу быть на листке, если нет, могу с него спрыгнуть. И потому я возражаю...

– В таком случае... – начал Петрик.

– В таком случае, можете рисовать на чем угодно. Хоть на стене, хоть на столе, хоть на деревьях.

– На стенах рисовать нельзя, – строго сказала Каролинка.

– Конечно, нельзя, – согласился голубой кот. – Нельзя обыкновенным мелком или карандашом. Но голубой мелок – другое дело. Сами убедитесь. Даже следа не останется. Ну-ка, Каролинка, попробуй, смелее!

– Только что нарисовать? – задумалась Каролинка. – Может, еще одну кошку?

– Я предпочел бы что-нибудь другое, – сказал, поморщившись, голубой кот.

– А может, поробовать мне? – загорелся вдруг Петрик. – Можно? – И Петрик взглянул с вопросом на кота. – Например, на двери от чердака?

– Сколько угодно! Каждый может рисовать этим мелком, и рисунок будет настоящий.

– Рисуй, Петрик! Только нарисуй что-нибудь красивое, – подбодрила мальчика Каролинка.

– Я постараюсь!

Петрик думал с минуту, а потом дрожащей слегка рукой вывел на двери деревцо. Потому что Петрик лучше всего умел рисовать деревья. Стоило ему кончить, как рисунок исчез с двери, и вот уже рядом с ними красовалось симпатичное голубое деревцо с голубыми листочками.

– Видите – я прав, – с удовлетворением произнес голубой кот. -Надеюсь, больше вы не будете задавать мне глупых вопросов. Можете рисовать все, что вам заблагорассудится. Конечно, до тех пор, пока голубой мелок не испишется. Если вам что-то не понравится, можете перечеркнуть рисунок.

– То есть, как – "перечеркнуть"? – спросили ребята.

– А очень просто. Так и так! – И голубой кот махнул лапой, желая показать, как это надо делать. – Разумеется, мне бы хотелось, чтоб вы меня не перечеркивали. Приятно, знаете ли, погулять по крышам и вообще по свету.

– Конечно, тебя мы не перечеркнем, – с горячностью заверила кота Каролинка. – Правда, Петрик? Мы его не перечеркнем?

– Конечно! Нам бы очень хотелось, чтоб он остался. Навсегда.

– Там будет видно! Я стану вас навещать. Позовете – прибегу.

– А как тебя позвать?

Голубой кот шевельнул хвостом, теряя терпение.

– Очень просто: "Киса! киса! киса!" Ага! Еще раз напоминаю: берегите мелок. В особенности, от Филомены!

И голубой кот, махнув лапой на прощанье, прыгнул на лесенку, которая вела на крышу. КОТОРЫЙ ЧАС?

Задрав головы, ребята стояли возле лесенки и смотрели вслед голубому коту, пока тот не исчез на крыше. Наконец Каролинка, посмотрев на мелок, зажатый в правой руке, проговорила:

– Ты думаешь, что это все с голубым мелком – правда? Может, нам это только кажется?

– Что значит – "кажется"? Ты что, не видишь голубого деревца на лестнице?

– Верно, – согласилась Каролинка, – Да еще какое хорошенькое! У него голубой ствол и голубые листочки. А растет прямо из камня. Жаль его тут оставлять. Знаешь что, давай стащим его вниз!

– Что ты говоришь, Каролинка! Не можем же мы вырвать его и унести прочь, раз оно тут растет. Оно засохнет. Уж я-то понимаю в этом деле: у меня дядя – садовод.

Каролинка огорчилась:

– Значит, ты считаешь, надо оставить его на лестнице?

– Разумеется. Знаешь что? Мы можем его зачеркнуть! Посмотрим, правду ли сказал кот.

– Разве тебе его не жалко, а? Пусть себе лучше растет. Разве оно тут кому-нибудь мешает?

– Конечно, нет. Только что будет потом, когда оно вырастет такое большое, что проломит крышу?

– Пусть проломит! – заявила с решительностью Каролинка. – Если оно будет очень высокое, как ты думаешь, совьют на нем аисты гнездо?

– Ах, если б свили!.. – со вздохом сказал Петрик.

– Слушай, а что если нам с тобой нарисовать аиста?

– Здесь? Сейчас? Да ты что, Каролинка? Где ему поместиться?

– Ну тогда – птичку поменьше.

– Зачем?

– А я нарисую! – заупрямилась Каролинка. – Ведь это я нашла мелок.

– Конечно, ты, – подтвердил Петрик, – но тебе самой не нарисовать.

– Как это "не нарисовать"? А кто нарисовал кота?

– Ты. Нарисовала его ты. Это потому, что ты всюду и всегда рисуешь этих своих кошек.

– А теперь я хочу нарисовать не кошку, а птичку. Увидишь, какая будет красивая.

Не успел Петрик сказать и слова, как девочка нарисовала на дверях чердака голубую птицу с огромным клювом.

– Да она некрасивая! – с возмущением крикнул Петрик. Но едва он это произнес, как рисунок исчез, а на дереве появилась изрядных размеров птица. Крылья голубые, клюв большой и с острым концом. Птица раскрыла клюв, закаркала, как ворона, забила крыльями и подпрыгнула на ветке.

– Не очень-то она получилась, – призналась Каролинка, – сама не знаю...

Но договорить Каролинка так и не успела, потому что птица слетела с ветки, явно намереваясь клюнуть девочку!

– Пошла! – крикнула Каролинка и замахала руками.

– Пошла! – повторил следом за ней Петрик. – Вон отсюда!

Птица их поняла, она взлетела выше, сделала круг и выпорхнула через открытое окно на улицу.

– Хорошо, что улетела, – сказала со вздохом облегчения Каролинка. И тут же добавила: – Честное слово, Петрик, я хотела нарисовать маленькую хорошенькую птичку, а получилась уродина.

– Вот именно, – буркнул Петрик.

Каролинка покраснела.

– Я знаю, что умею рисовать не все. И вообще, не будем больше об этом. Давай рисовать по очереди.

– Ладно, – согласился Петрик и добавил: – А мелок пусть будет у тебя!

– Но у меня нет большого кармана, чтоб его спрятать, – сказала с огорчением Каролинка. – Может, держать его все время в руке, а потом...

В ту же минуту до них донесся бой часов с башни на ратуше.

– Ой-ой-ой, который же это час? – с испугом спросила Каролинка. – Ты считал, сколько пробило?

– Я не считал, – отозвался Петрик. – Но ведь мы можем спуститься домой и посмотреть, сколько времени.

Они домчались до второго этажа и вбежали в квартиру. Оказалось, что мамин будильник остановился на десяти часах.

Каролинка встряхнула его, чтоб стал тикать, но он упорно молчал.

– Надо его завести, – посоветовал Петр.

– Завести? – уныло протянула Каролинка. – Мама очень не любит, когда я завожу. Один раз у меня это не получилось, и пришлось отдавать будильник в ремонт. Но если даже и заведем, все равно не будем знать, который час. Знаешь что? Пошли к вам. Ведь у вас тоже есть часы.

– Есть, есть. Но тоже не ходят. А те, которые ходят, мама носит на руке.

– Что же нам делать?

– Хм... Можно, пожалуй, спуститься на улицу и посмотреть время на больших часах в мастерской у часовщика.

– Что ты! – Каролинка даже замахала руками, желая тем самым сказать, что предложение Петрика – вещь невозможная. – Я обещала маме, что не буду ходить по улице.

– Тогда сбегаю я! – вызвался Петрик.

– А тебе мама разрешила? Ведь это далеко...

– Верно, – сказал огорченный Петрик, – в том-то и дело, что тоже не разрешила.

– Вот видишь... Плохо без часов, а?

– Слушай! – воскликнул Петрик. – Ведь... Ведь мы с тобой могли бы нарисовать часы.

– Нарисовать?

– Ну да. Голубым мелком.

– А ведь это мысль! – похвалила Петрика Каролинка и вежливо добавила: – Может быть, нарисуешь ты? У тебя, конечно, получится лучше.

– Ты так считаешь? – скромно спросил Петрик. И взял голубой мелок. -Но где будут эти часы? На стене?

– Можно повесить и на стенку. Только будет лучше, если мы поставим их на столик, а? – сказала Каролинка.

– На столик, конечно, лучше, – решил Петрик и нарисовал круг. Потом пририсовал подставку и стал выписывать цифры от одного до двенадцати. Некоторые цифры, правда, поползли вкось, но так ли это важно, если получаются часы? Зато стрелки удались на славу, в особенности – большая, минутная. Едва Петрик закончил рисунок, как на столе уже стояли и тикали необычные часы. Все в них было голубое, – где потемнее, где посветлее, но голубое, – и только стрелки были темно-синие.

– Замечательные часы, правда? – с гордостью спросил Петрик, поглядывая на Каролинку.

– Очень красивые, – похвалила Петрика Каролинка. – Вот только -правильно ли они ходят? Сейчас на них четыре, а...

– Четыре – это потому, – перебил ее Петрик, – что я так нарисовал стрелки. Выходит, часы у нас есть, а, сколько времени, мы все равно не знаем. Жаль, нет у нас телефона. А то можно было бы справиться...

– А не мог бы ты нарисовать телефон? Это очень трудно?

– Вот еще!... Совсем даже нетрудно. Знаешь, мысль очень хорошая.

– Поставили бы мы его на маленький столик у дивана...

– Сейчас сделаем...

Но это оказалось не так-то просто. Нарисовать телефонный аппарат вместе с трубкой – работа не маленькая. Пришлось Петрику попыхтеть. Зато, когда он кончил, на столике у дивана красовался голубой телефон. Может, трубка чуть покривилась, но на это не стоило обращать внимания. Тут же раздался мелодичный звонок.

– Как серебряный колокольчик! – заметила Каролинка и сняла трубку с телефонного аппарата.

– Алло! – сказала она, – кто это говорит?

– Здравствуй, Каролинка, – послышался в трубке знакомый голос, -узнаешь ли ты меня?

– Это ты! – радостно воскликнула Каролинка и, прикрыв трубку рукой, как это делают взрослые, сказала Петрику: – Голубой кот.

– Спроси его сразу, не знает ли он, по какому номеру узнавать время, – попросил Петрик.

– Конечно, знаю, – прозвучал в трубке голос голубого кота. – По номеру 926. До свиданья, Каролинка!

– Девятьсот двадцать шесть, – повторила Каролинка, положив трубку на рычаг.

Когда они наконец дозвонились, оказалось, что уже первый час.

– Ой, как поздно! – сказала испуганно Каролинка. – Через два часа придет мама, а потом – папа. Бедной маме придется готовить обед, а до этого ей еще надо бежать за покупками. Знаешь что, – продолжала вслух рассуждать Каролинка, – не попробовать ли приготовить обед мне? Вот мама обрадуется! Она придет домой усталая и будет думать, что ей надо возиться на кухне, а я попрошу ее, чтоб она только вымыла руки и села к столу вместе с папой. Я подам вкусный суп, потом жаркое, потом что-нибудь еще, на третье.

– А есть у тебя мясо и все, что надо для обеда? – спросил Петрик.

– Кажется, ничего нет. Мама собиралась купить все сама.

– Пошли тогда за покупками.

Каролинка помотала головой.

– Во-первых, нет денег, во-вторых, я обещала маме не уходить далеко от дома. А магазин, где продают мясо, не близко.

Каролинке стало грустно. Что теперь делать?

Оба сидели на кухне, огорченные, что ничего не получается, как вдруг Каролинке пришло в голову, что обед может быть и без жаркого.

– Приготовлю обед без мяса. Это называется "вегетарианский обед". Мама даже говорила, что полезно для здоровья есть вегетарианские блюда -например, из яиц. Я сделаю омлет или яичницу! И сварю томатный суп: помидоры в доме есть. И яйца, кажется, тоже. Надо в шкафу посмотреть.

В шкафу и в самом деле оказалось несколько помидоров и миска, где лежали яйца.

– Сейчас посмотрю, сколько яиц! – сказала Каролинка и переставила миску на стол. Она вынимала яйца по одному, клала на стол и считала: раз, два, три, четыре... Но не успела она пересчитать все яйца, как они покатились – стол был, наверно, с наклоном, – упали, и, тихо треснув, раскололись на полу. Теперь не пересчитаешь!...

– Ай-ай-ай, – запричитала Каролинка. Она стояла и глядела, а самой хотелось расплакаться. – Что мне теперь делать?

– Если хочешь, я пойду и куплю, – вызвался Петрик, который всегда был готов прийти на помощь. Но Каролинка только покачала головой.

– Купишь? На что? Мама не оставила денег.

– У меня есть свои, слышишь? Я откладываю в глиняную свинку. Если хочешь, одолжу тебе. Там немного, но на яйца хватит.

– Не могу! Мама рассердится, если узнает, что я взяла в долг. А потом – надо убрать все это.

– Давай уберу я.

И Петрик принялся за работу. Не очень-то это у него получалось, но в конце концов он все-таки справился. Каролинка меж тем в полном отчаянии сидела на табуретке.

– Что теперь делать? Уж, конечно, мама не будет довольна.

– Не будет, – согласился Петрик. И сел на другую табуретку. Они сидели с минуту в молчании, и вдруг Петрик вскочил.

– Слушай, я придумал!

– Что? – спросила Каролинка, не поднимая головы. И даже слегка пожала плечами. Что можно придумать, раз яйца разбиты?

– А что, если мы попробуем их нарисовать... я про голубой мелок...

– Про голубой мелок?... – отозвалась, как эхо, Каролинка.

– Да. Может, стоит попробовать... – снова сказал Петрик.

Каролинка помотала головой.

– Думаешь, получится? Ведь яйца – это то, что едят...

– Попробуем!

– Ладно. Хочешь – пробуй. Только на чем их рисовать?... На столе? Мама будет недовольна, если увидит каракули.

– Давай – на бумаге. Дай вон ту, которая на окне.

Это был листок из старой тетради Каролинки, еще с первого класса, где по всей странице было написано множество раз: "У Али есть кошка". Учительница велела тогда Каролинке написать это, наверно, больше двенадцати раз, чтоб выучить ее писать хорошенько. Петрик на исписанной страничке нарисовал мелком одно за другим три яйца. И Каролинка, которой не верилось, что из всего этого может что-нибудь получиться, вскрикнула от изумления. Потому что стоило Петрику нарисовать яйца, и они лежали уже на столе, готовые скатиться на пол, как те другие – настоящие. Тем только они и отличались от настоящих, что скорлупа у них была голубая, на которой там и сям виднелась надпись: "У Али есть кошка".

– Но ведь это же – не настоящие яйца! – закричала с отчаянием, увидев их, Каролинка. – Что скажет мама? – И на глазах у нее стояли слезы, потому что она была очень расстроена.

– Только не реви, – сердито сказал Петрик. – Может, они не совсем такие, как настоящие, но если они вкусные и если их можно есть, то в чем же дело? Надо только попробовать. Я нарисую еще несколько штук, и мы положим их в мисочку.

– Рисуй, если хочешь, – ответила Каролинка, махнув рукой. – Все равно не буду делать из них ни яичницы, ни омлета. Что скажет мама: голубой омлет! Да и вообще мне расхотелось готовить.

– Это верно! – согласился Петрик. – Самое лучшее, когда дома есть домработница, которая варит обед. У одной нашей знакомой тетеньки есть домработница, она ходит в белом переднике, готовит вкусные вещи и умеет печь пирожные.

– Ну тогда, – сердито сказала Каролинка, – вместо этих дурацких яиц надо было нарисовать домработницу!

Само собой разумеется, Каролинка сказала это просто так – она была сильно огорчена. А этот Петрик!... Тотчас схватил мелок и нарисовал тетеньку в длинном платье и в переднике. Пририсовал ей растрепанные волосы, рот, глаза и нос. Нос ему не очень удался. Был он длинный, остроконечный и напоминал клюв у аиста. Он даже хотел подтереть его резинкой, но прежде, чем он успел это сделать, посреди кухни стояла уже голубая с ног до головы худущая тетенька с необыкновенно длинным носом.

– Ха, – произнесла тетенька своим скрежещущим голосом. – Ха! Наконец-то я с вами встретилась!

– Кто вы такая? – прошептала в ужасе Каролинка.

– Кажется, это я ее нарисовал, – сказал не менее напуганный Петрик. – Кого-то она мне напоминает... Только кого?...