Текст книги "Серый волк для ведьмочки (СИ)"

Автор книги: Мария Лунёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Да как выглядит, – Евгений Петрович пригладил усы,– Высокий, крепкий, черноволосый. Стрижка длинная. Да что говорить, узнаешь сразу, у него вот тут,– усатый дядь провел пальцем по лбу, – вот туточки написано «Начальник».

Это я учла. Сначала прибралась в пустых кабинетах, потом скользнула в отдел кадров, не мешаясь там, потихоньку вымела и протерла полы. К тому времени бухгалтерские все же соизволили уйти. И вот теперь передо мной остался последний кабинет начальника. Постучав, я приоткрыла дверь и несмело спросила.

– Можно? – и тут же осеклась, на меня во все глаза смотрел тот самый тип, что пару месяцев назад окатил водой. Забыть такого просто нереально. Да и вспоминала я его частенько, по ночам, когда о большой любви фантазировала.

Судя по тому, какими большими стали его зеленые колдовские глаза, он меня тоже прекрасно помнил. Опа-па. Чего зыркает-то так?

– Простите, – промямлила я, – а я ваша уборщица, можно быстренько приберусь тут у вас.

Для пущего эффекта похлопала ресничками, имитируя дурочку. Может, поверит и сделает скидку на женский пол.

– Ведьма, – шикнул он, – ты, что тут делаешь?

Не к добру, ой, не к добру. И обозвал, и прищур такой нехороший.

– Работаю, Мстислав Вячеславович, – оптимистично затараторила я, – у вас тут. Полы мою, пыль вытираю. Вот уже скоро как два месяца. Техничка я, – хотела добавить «ваша», но осеклась. Прищур его глаз стал ну совсем подозрительным.

– Работаешь, значит, – процедил он. – Да месяца!

– Работаю, – подтвердила я свои же слова, – два месяца.

А у самой аж поджилки затряслись. Вдруг уволит. Вот за колесо свое мне отомстит.

– Ну, раз работаешь, значит прибирайся – смилостивился он, наконец. А я, выдохнув, схватилась за свое орудие труда – за швабру.

Фух. Бодренько подхватив еще и ведерко, двинулась в кабинет. Пыль, мусор с корзины, песок с пола, все было ликвидировано мною в считанные минуты. Потом пошла очередь плясать моей швабре. Она у меня была современная, вместо тряпки, на конце куча толстых веревочек. Я долго, признаться, соображала, как ею вообще орудовать, но потом попривыкла и теперь она просто горела в моих руках. Чуть обнаглев, я заставила шефа приподнять ноги и вымыла под его столом. Все это время Мстислав Вячеславович пристально за мною наблюдал, что придавало мне максимальной скорости.

– Все, – мило улыбнулась я ему, – хорошего вам вечера.

Подхватив ведро, я вылетела из кабинета. Что за реакция у него на меня странная. Словно дыры во мне прожигал. Убрав инвентарь в кладовку, и стянув с себя рабочий халат, я глянула на свое отражение в зеркале, висевшем тут же для удобства переодевания. На меня смотрела молоденькая девушка с большими голубыми чистыми, как принято говорить, глазами и длинными, собранными в простую косу, светло-русыми с рыжиной волосами. Не высокая худенькая ладная фигурка скрывалась под бесформенной футболкой и широкими джинсами.

Я еще раз всмотрелась в отражение своего собственного лица. Красивая ли я? Не знаю, никогда не думала об этом. Наверное, да! Красивый изгиб бровей, высокие точеные скулы, маленький аккуратный носик. Чуть вытянутое лицо, которое, правда, немного портил подбородок. Слишком четкими были его очертания. Про такой говорят «упрямый». Да это соответствовало моему характеру. Я всегда была упрямицей. Накинув на плечи потертую куртку, и сунув в рот последний пирожок из пакета, я двинулась на выход. Осталось только сдать ключи, и мой рабочий вечер окончен.

Глава 4

Распрощавшись с начальником охраны, я выскочила на улицу. Опять шел дождь, а зонтик я не взяла. Я признаться берегла его. И не носила с собой на работу, боясь потерять. До дома было с полчаса пешком, но вот если бегом, то куда быстрее доберусь. Эх, вымокну опять вся. Закинув на голову капюшон куртки, быстро слетела с крыльца и выскочила на тротуар, добежала до светофора и почти перебралась на другую стону. Дорогу мне преградил огромный черный джип. Дверка со стороны водителя открылась и, не успела я и мяукнуть, как меня, схватив за руку, бесцеремонно затолкали на пассажирское сидение.

Опешив, я не сообразила даже закричать, сидела и безвольно озиралась по сторонам. Тем временем мужчина вернулся на свое место и захлопнул водительскую дверь. Я же, ничего не понимая, пялилась на Мстислава Вячеславовича.

– Уволите? – дрожащим голоском протянула я

– Еще чего, – рыкнул он.

– А зачем тогда меня вот сюда поместили?– я образно обвела салон автомобиля руками.

– На улице дождь, ты опять без зонта. Довезу тебя до дома, чтобы не вымокла вся – спокойно прокомментировал он свои действия – Ты, где живешь?

Пораженная его поступком, я тихо назвала адрес. Машина тронулась и неспешно покатилась вперед. Признаться никогда не каталась в подобных автомобилях. У дедушки была простенькая отечественная машина, дверка, в которой закрывалась со второго удара. У тут и дышать-то было страшно. Все в коже и начищено.

–Ты давно в городе живешь? – его вопрос показался будничным, будто мое высокое начальство пытался разговор завести.

– Я так похожа на деревенскую? – задала я встречный вопрос

– Нет, не похожа, но всех ведьм и ведьмочек на своей территории я знаю. А вот ты оказалась темной лошадкой.

Признаться вообще ничего не поняла. Странный он какой-то. И заладил же ведьма и ведьма. Но прикинув свою выгоду, решила шефа не раздражать и отвечать на его вопросы по возможности честно, ну хотя бы потому, что мне нравилась моя работа, а особенно зарплата.

– Мы переехали где-то с полгода назад. Я в училище на повара учусь, а бабушка на пенсии, – выложила я всю свою подноготную.

– Родители? – грубовато спросил он.

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Как это не знаешь!? Хоть какая-то информация же должна быть. Отец кто, волк?

– Чего? – хотелось спросить, что у него с головой. – Какой волк? Бизнесмен он вроде. У матери был свой салон красоты. Сейчас не знаю, мы много лет не виделись.

Мстислав Вячеславович молчал, и время от времени бросал на меня задумчивый взгляд.

– Дед кем был, охотником? – ну этот вопрос хотя бы без придури.

– Ну да, он птицу приносил обычно и так, то кабанчика, то косулю. Мы потом мясо по соседям продавали. Да и богачи, что в нашей деревне дачи содержат, тоже хорошо за дичь платили. А вы откуда знаете, что охотник он?

– Потом, я все объясню тебе потом,– взгляд его зеленых очей словно сканировал. – Как все с тобой занятно, ведьмочка. А может охотница?

Вытащив из кармана большой сенсорный телефон, он кому-то позвонил. Лицо его в этот момент сделалось пугающе злым.

– Серый, – рыкнул он невидимому собеседнику, – завтра с женой, чтобы были у меня с утра.

Ему видимо что-то ответили, потому как его и без того не доброе лицо, стало совсем бешеным.

–Не явишься, глотку перегрызу! Я тут дочурку твою повстречал, тебе придется долго передо мной объясняться, и так, чтобы я проникся, – и все телефон был отключен и небрежно брошен на панель. Жуть.

– А вы откуда отца моего знаете? – прошептала я, находясь все еще под впечатлением

– Мне больше интересно, почему ты меня не знаешь? – глухо прорычал он,– Почему скрыли тебя? С кем ты жила все эти годы, после смерти охотника? Кто заботился?

– С бабушкой жила,– испугано пролепетала, вообще не понимая, что творится.

– Нет, мужчина… кто вам помогал, кто семью тянул? – допытывался он. – Жених, муж – кто о тебе заботится?

Почесав голову, я обескуражено уставилась на Мстислава Вячеславовича. То ли я дурная, то ли он не в себе. Но раз звонил отцу и знает его фамилию, то видать проблема во мне.

– Мне девятнадцать лет всего, нет у меня женихов и тем более мужа. Сами мы жили, вдвоем. Сами друг о друге заботились с бабушкой.

– Вдвоем значит,– процедил он сквозь зубы,– охотница и ведьма.

–Нет, ну соседи помогали, мужскую тяжелую работу выполняли, – уточнила я.

– Например, дрова наколоть?– предположил он

– Нет, дрова я сама колола, а Гриня…

Договорить я не успела, Мстислав резко дал по тормозам и остановился.

– Что ты делала? Руки покажи, – не дожидаясь от меня реакции, он схватил мою ладошку и перевернул. Стало стыдно, ручки мои уже давно не нежные, с мозолями.

– Убью,– тихо выдохнул мужчина и осторожно уложил мою руку на свое колено,– покалечу так, что ползать будет. Псина поганая

Умом я понимала, что расправой грозят не мне, но любопытство прямо душило.

– Мстислав Вячеславович, а может, объясните, что за странные расспросы и что вообще происходит?

– Объясню, но чуть позже,– глухо отозвался он и накрыл мою руку своей.

К дому подъезжали молча. Навигатор выдавал чудные советы и водил нас кругами, пока я не выдержала и не сообщила, что мой дом – это вон та потрепанная временем пятиэтажка, со спящим бомжем на крылечке. Мой начальник поморщился, но промолчал.

Не дожидаясь пока мой сопровождающий заглушит машину, я принялась усиленно с ним прощаться, попутно дергая ручку двери, пытаясь выйти. Но она не поддавалась.

– Кто сейчас дома? – задал Мстислав Вячеславович очередной вопрос, не обращая внимания на мои попытки покинуть его машину.

– Бабушка, – буркнула я, сконфуженная своей беспомощностью – Помоги выйти, пожалуйста, – взмолилась я

– Успеешь, и не дергай дверь, она заблокированная

–А, как это? – не поняла я, что значит заблокированная. Сломалась что ли? Все же недостатки безденежной жизни сказывались. У нашего жигуленка заблокированными двери никогда не были, вот сломанными это да, ну иногда у них еще замок клинило.

– Так это, – передразнил меня мужчина, – сейчас открою, не спеши.

Что-то пикнуло, какая-то штучка на двери выскокнула. и я в очередной попытке открыть дверь, чуть не выпала наружу. Вот только на этом мои беды не закончились, потому как припарковался мой шеф так, что выйти я могла лишь в глубокую лужу. До сухого места было не допрыгнуть. Вот же. Недолго думая, я вылезла из машины, погрузившись по щиколотку в холодную воду. С утра уже был крепкий морозец, и скоро тут все льдом покроется, ну а пока лишь ледяная вода

– Стой, куда в воду! – выскочив, шеф ринулся за мной. – Совсем бедовая девчонка. Простынешь же сумасшедшая.

Я заскочила в подъезд, минуя сладко спящего бомжа, Мстислав Вячеславович не отставал.

– Ведьмочка, – рыкнул он мне в спину, – я тебе зонтик к руке примотаю, а на ноги калоши приклею, чтобы не носилась под дождем, да по лужам. Все ноги же промочила, безголовая.

– Да вам-то, какое дело? – наконец вспылила я. – Хочу и бегаю. Мое здоровье, мне его и гробить!

– Поговори мне тут еще, – одернул меня этот несносный мужчина. – Какая квартира?

Ответить что-нибудь резкое не успела, так как прозвучал щелчок открывающейся двери, и перед нами в синеньком в красный горошек халате и в кошмарном платочке на голове предстала моя бабушка. Окинув картину под названием, мокрая я и мой красавец шеф невозмутимым взором, бабуля выдала неожиданное.

– Ну, это должно было рано или поздно случится, – и, вздохнув, добавила, – но я не ожидала, что это будете вы, господин Лютый, что-то часто к женщинам из нашего рода стали волки приглядываться. Вы нам так всю кровь изведете.

Все абзац и занавес, кажется и у моей бабули разум помутился и крыша протекла.

– Ба, ну какие волки-то, а? Но ты та хоть куда, а?

– Молчи Кать и проходи, переодевайся твой ужин на столе.

Меня пропустили в квартиру. А вместе со мной прошел и шеф, царственно окинув бабулю взглядом, он, не разуваясь, прошагал на кухоньку и приземлился на мой стул перед мне же поставленной тарелкой борща. Вот это наглость!

Завернув в ванну, я быстро переоделась в домашнюю футболку и бриджи, и сполоснула руки. На кухне меня ждал шеф и бабуля. При этом наш незваный гость таки нагло поедал мой ужин. Перед ним бабуля уже поставила тарелочку с салом и солеными огурчиками.

– Кушайте – кушайте, Мстислав. У нас гостей практически не бывает, так и с внучкой побаловать некого. Как поживает ваш батюшка. Слышала, годы берут свое, и он отошел от дел стаи и теперь вы во главе.

– Да передал мне дела пару лет назад. Я передам его приветствие от вас, думаю, он будет рад услышать, что вы еще в добром здравии Клавдия Никаноровна.

Вот так дела. Знакомцы значит. А почему я ни о чем не знаю?

– Ба,– протянула я, все еще толкаясь в проходе на кухню, – а он вообще кто?

Я ткнула указательным пальчиком на ужинавшего мужчину, не вежливо конечно, но я у себя дома, так что можно и понаглеть.

– Не сейчас внученька, позже объясню.

Мда где-то сегодня я это «позже объясню» уже слышала

– Ба, – снова проконючила я,– а почему мне сегодня все и всё обещают разъяснить потом когда-нибудь и, похоже, желательно не в этой жизни? Что вообще происходит?

Бабуля насупилась, поморщилась и поджала нижнюю губу.

– Ой, вот только не надо бабуль придумывать для меня отмазки, говори уж как есть.

– Это серьезный разговор Катюш, мы оставим его на потом, – попыталась отделаться от моего любопытства бабуля.

Так. Я нагло прошла на кухню, налила себе в тарелку борща, все же есть хотелось. Уселась на соседний стул рядом с Мстиславом Вячеславовичем и успела ухватить последний кусочек сальца с тарелки. Отправив пару ложек в рот и прожевав, я в приказном тоне заявила

– Я сегодня сама серьезность, так что вполне готова к серьезному разговору, выкладывайте, что происходит в этой квартире. Чего ради высокое начальство заботится о поломойках. Везет меня домой и еще и нагло истребляет оставленное мне сало и ест с моей любимой тарелки моей любимой позолоченной ложкой мне же налитый борщ. Что здесь творится?

Неожиданно Мстислав засмеялся

– Она очень на вас похожа, Клавдия Никаноровна, такая же безрассудно смелая!

– Она просто не понимает, с кем говорит, альфа, не серчайте на мою девочку, она даже не догадывается кто вы.

– Вот и расскажи мне ведьма, – голос мужчины стал суровым и тяжелым – как так получилось, что она ничего не знает? Почему я о ее существовании ничего не знаю?

– Она дочь моей Ярины и Олега Серого,– понуро произнесла бабушка. – Мы с мужем растили ее. Берегли. Ты не можешь мальчик винить нас в этом. Вспомни, что случилось с моей Анечкой, Катенька это ее крупиночка. Все что осталось от моей младшей девочки.

Я уже несколько лет не видела бабушку в таком подавленном состоянии. Да я знала, что у бабушки было две дочери. Моя мама старшая и еще Анна, которая была младше ее на семь лет. Однажды обе сестры ушли в лес, а вернулась лишь Ярина. Анну так и не нашли. Разное говорили. Но что же случилось с ребенком в действительности, никто так и не узнал. Но это я все узнала со слов соседей. Все же в деревне такое не утаишь. Дома же у нас ни дед, ни бабушка об Анне никогда не говорили. Эта тема была закрыта семью печатями. И вот спустя столько лет бабушка впервые заговорила об этом.

– Значит, берегли и утаивали ее силу от дочери своей, – необычные зеленые глаза мужчины, казалось, горели огнем. – Что же вы не потребовали, чтобы виновных в смерти Анны из рода Осеней дубравы покарали?

Бабушка встрепенулась и подскочила с табуретки. Схватила тарелку Мстислава и подлила в нее еще борща. Мужчина не сводил с нее горящего взгляда.

– Потребовать, – глаза родной мне женщины заметались по комнате, – и признаться самой себе, что одна моя дочь мертва, а вторая ее убийца. Я не смогла, и муж мой не смог. Мы предпочли поверить дочери. Она ведь настаивала, что Анна поругалась с ней и просто убежала. Ведь моя младшая девочка ведьмочкой была. Сильной и смелой. И я убедила саму себя, что обиделась она на сестрицу старшую и вернется, как чувства схлынут. Лес ведь для нас, что дом родной. Но она не пришла ни через день, ни через два. А Ярина стала заметно сильнее. Она в мужа охотница, но слабенькой была. Совсем что человек простой. А тут столько силы в ней проснулось и ведь ведьмовской силы, чуждой ей. А как Катюшу в наш дом принесла, так и поняли все. Она же Анечка вылитая, да и силы в ней ее плещутся. Что же мне было делать? Вот скажи мне Лютый что? Покарать Ярину за то, что сестру сгубила, и силы ее себе прибрала. Использовать Катю, как прямое доказательство мерзости матери ее родной. И как жить то потом с этим ребенку. Как Лютый? Да поняла я, все тогда поняла, – бабуля тихо плакала. – Ярине восемнадцать годков стукнуло, когда она в город уехала учиться. Вся гордости преисполнена была. Встретила она дядьку твоего троюродного и влюбилась бес памяти. А он на нее и не глядел. Так развлекся с ней, как с девкой падшей и отпихнул от себя. Зачем ему охотница слабая, что за щенков бы она ему принесла. Вот и совершила дочь моя непростительное. Увела в лес сестрицу родную, любившую ее и доверявшую ей, и погубила, отобрав силу всю. Вот тогда-то и обратил Олег Серый на нее внимание. В следующий раз вернулась она из города с ним да беременная. Вот только ребеночка она понесла от него, не будучи нареченной его. И губила она Анечку с Катенькой в утробе. Вот и перешла сила девочки моей Анечки не Ярине, а Катеньке.

Бабуля замолчала, а я сидела словно к стулу прибитая. О чем говорит бабушка!? Какие силы, какие щенки? Вот только спросить хоть что-то не могла. Словно парализовало меня. Мама убила сестру. Моя мать убийца. В горле ком стоял, а в животе что-то сворачивалось в тугую спиральку. Вся моя жизнь, все, что я знала, оказалось ложью и недомолвками. Что же происходит?

– Никогда я, слышишь, Мстислав Лютый, не признаюсь, что вырастила убийцу. Никогда не признаюсь, что ведьмовская сила моей внучки пришлая, и рождена она была охотницей. Моя внучка с рождения девочка сильная, вся в мужа моего. Никаких невзгод не боится, сама дитем была, когда из рук моих топор вынула и нарубила нам дров. Ребенком была, а уже охотничья сила в ней звенела. На досаду матери ее. А как та поняла, что в Катеньке еще и сила Анюты притаилась, так и скрылась вовсе. И Серый, не будь дурак, носа нам не кажет, боятся они ее. Боятся, что она проклянет их за то, что не стали они ей родителями истинными, за то, что позором считали. Очень бояться, ведь знают, что за сила темная в ней плескается.

– Почему они меня отдали тебе? – я нашла в себе силы спросить то, о чем всю жизнь умалчивала. – Почему я была им не нужна?

– Да вот ошиблась Ярина, думала, что слишком слабенькой ты родилась. Что ее истинная кровь в тебе взыграла, – горько усмехнулась бабушка.– Отцу твоему слабый щенок, да еще и девочка первенец, был не нужен. Вот и отдали с глаз долой. Да приезжали иногда поглядывали, что с тебя растет. А как прокляла ты их в день похорон мужа моего любимого, так и испугались гнева твоего. А пять лет назад щенок у них появился, мальчик. Вот и вовсе забыли они к нам дорогу.

– Мальчик!? – не поверила я своим ушам. – У них есть еще ребенок?

– Есть милая. Сын у них, – бабушка как-то вопрошающе и тоскливо глянула на молчавшего все это время Мстислава, словно прося его рассказать то, что, по-видимому, она и сама не знала.

– У Олега Серого сын Кирилл. Щенку пять лет. Слаб и к обороту не приспособлен. Но в стаю его приняли.

– Какой щенок, да какая стая, – не выдержала я – да о чем вы?

– Я волк, девочка, как и твой отец, – снова прибил к месту меня одной фразой мужчина

– Какой – такой волк,– прошептала я.– В смысле волк? Секта у вас там, что ли какая-то?

– Я обычный волк, сказки знаешь?

– Да – отозвалась я – про трех поросят.

– Ну вот, считай, что это мой далекий предок свиней и умял.

– Как умял!? – разговор брал первенство в номинации «идиотский». – У них же домик был кирпичный

– Ну, был, – улыбнулся он. – Ну, подождал предок, пока они на улицу высунутся, да и переловил всех. Ну, во всяком случае, уже лет как пятьсот об оборотнях кабанах не слышно ничего.

Все. Это предел. Молча, встала из-за стола. Вышла в коридор накинула старенькую куртку и отправилась на улицу. Очнулась уже в парке, недалеко от нашей двухэтажки. Поросят почему-то было искренне жаль. Страшно подумать, что в действительности случилось с красной шапочкой.

Глава 5

Не знаю, сколько я так просидела в темноте, слушая, как по металлической крыше уже давно облупившейся и кое-где проржавевшей беседки, стучит мелкий дождик. В голове была такая каша и, если честно, я решила, что просто сошла с ума. Ведь нельзя же в серьез думать, что твоя бабушка ведьма, красавец начальник серый волк, а сама ты вообще не пойми кто. И действительно, а кто же в этой страшной сказки я?

Тяжелые руки легли на мои поникшие плечи и чуть сжали их. На мгновение я испугалась, а потом поняла, что это Мстислав Вячеславович пожаловал.

– Ну, и зачем ты сбежала, ведьмочка? – его голос звучал глухо и как-то неуместно интимно.

– Не каждый день узнаешь, что трех поросят все же съели,– съязвила я. – Я в детстве так радовалась, когда они прятались в кирпичном домике, а вы так жестоко развеяли мою наивную веру в их чудесное спасение. А семерых козлят тоже ваш предок съел?

– Насколько я знаю, в истреблении козлов мы не участвовали, – беззлобно ответил он мне, его руки скользнули по моим плечам и заключили в крепкие объятья. – Признаться, когда я понял, что ты не совсем понимаешь, кто ты такая, подумал, что ты куда легче воспримешь информацию.

Легче! Как можно такое легко воспринять!?

– Если вам верить, то моя мать убийца, отец волк, бабушка с дедом обманщики, а я вообще невесть кто! – убитым голосом прошептала я и вдруг позорно разрыдалась. Я так не плакала, даже когда дедушку хоронили, а тут. Такая горечь стояла во рту. Так было обидно за себя и за бабушку. Нас же с ней натурально выбросили за ненадобностью. Моя мать чудовище! Слезы лились ручьем, нос расклеился, и я по-детски хлюпала им, даже не пытаясь прекратить истерику. Мне нужны были эти слезы, слишком долго я пыталась быть сильной.

Сильные мужские руки выпустили меня из объятий, и не успела я подумать, что, наверное, так и нужно, что никому не интересны чужие беды и рыдания, как я оказалась снова в его руках при этом еще и сидящей на его коленях.

– Тихо ведьмочка моя, если бы я знал, что это так сильно тебя ранит, молчал бы, – его губы легко коснулись моих волос. – Хватит плакать красивая, ты делаешь меня беспомощным и слабым.

Вопреки его словам, я обхватила его за талию и прижалась хлюпающим носиком к дорогой рубашке. Поток слез стал больше. Я все ни как не могла взять себя в руки. Я не хотела снова становиться сильной большой девочкой.

Дождь усиливался. А мы все сидели в старом заброшенном парке в ржавой беседке. Мой мир рассыпался на сотни осколков, и я уже не понимала, где же реальность, а где сказочный вымысел.

– Кто я? – шепнула я сиплым от пролитых слез голосом.

– Ты, – отозвался Мстислав, – ты моя маленькая ведьмочка с примесью охотничьей и волчьей крови. И чтобы твоя бабушка не говорила, я чувствую, что сила ведьмовская твоя. Она приняла тебя, как родную, и растворилась в твоей крови.

Ласковые губы скользнули по моему виску, и я осознала, в каком двусмысленном положении сейчас нахожусь. Ночью в безлюдном месте в объятьях малознакомого мужчины. Впору смутиться и покраснеть, извиниться и убежать домой, поджавши хвост. Вот только не хотелось мне этого всего. Я чувствовала себя уютно, прижимаясь к этой теплой мужской груди.

– А каким образом ты волк? Ведь ты человек? – не унималась я.

Теперь, когда рыдания я подавила, на первый план вышла необходимость разобраться во всем.

– Оборотень, – просто одним единственным словом ответил он на мой вопрос.

– А отец мой тоже оборотень?

– Да, но слабый. Мать твоя считается ведьмой, но в ней чувствуется какая-то неправильность. Ее, в отличие от тебя, чужая сила не приняла.

– Зачем она так с сестрой? – снова всхлипнула я. – Как можно так с сестричкой-то!?

– Не знаю, что тебе ответить. У меня нет родных братьев или сестер, но есть с два десятка двоюродных и около полусотни троюродных и я перегрызу глотку за любого из них. Я не знаю, как можно поднять руку на родную кровь.

Мысленно ужаснувшись такому количеству родственников, вдруг вспомнила одну вещь.

– Мстислав… – хотела зазвать его и по отчеству, но передумала, неуместно как-то быть в объятьях мужчины и обращаться к нему официально и на вы. – Мстислав, а мы получается четвероюродные брат и сестра. Ты поэтому так печешься обо мне, потому что хоть и дальняя, но сестра?

Как-то совсем не хотелось, чтобы этот теплый, сильный и уютный мужчина видел во мне сестру. Но я даже разочароваться не успела, как уловила сначала странное движение его грудной клетки, которое скоро переросло в добрый и громкий смех.

– Вот уж поверь, то, что я к тебе испытываю, меньше всего похоже на братские чувства.

Он сильно сжал меня в объятьях и чуть поменял мою позу, и в этот момент я ощутила ягодицами какой-то странный сильно выступающий бугор. Осознав, что это вспыхнула, как маков цвет. Горели даже уши.

– Ну, похоже на братские чувства?

Ой, как было стыдно, я смутилась так, что и вздохнуть боялась.

– Катенька, а посмотри на меня – Мстислав покусывал мой затылок, его язык прогуливался за моим ушком, вызывая толпы мурашек в животе. А между ног стало странно мокро. Сконфузившись еще больше, я покачала головой.

– Катенька, ну взгляни на меня, – головой я затрясла еще интенсивнее. Непривычное ощущение поглощало. Так жарко, тело горело. Хотелось прижаться к нему, подставить шею для поцелуев. Но мучительный стыд не позволял даже взглянуть в его глаза.

– Я чувствую запах твоего возбуждения. Такой сладкий сводящий с ума аромат. Посмотри на меня, ведьмочка моя.

Не поборов соблазн, я все же медленно подняла голову, чтобы утонуть в его горящих зеленью свежей травы глазах.

– Вот так, девочка моя, – его хриплый голос подбадривал. Огромная мужская ладонь обхватила затылок, и грубые губы впились в мой рот

Время остановилось и начало свой бег только для нас. Его нежные губы ласкали порабощая. Смелые уверенные руки скользили по моей коже, оставляя горящий след. Я чувствовала его везде. Каждой клеточкой, впитывая мужское грубое желание, не сопротивляясь, а отдаваясь в его власть. Сделав судорожный вздох, приоткрыла рот, и в меня тут же проник его язык. Он скользнул по зубам и приласкал небо. От непривычного ощущения я судорожно сжала ноги и вцепилась ладонями в его рубашку. Но это лишь подтолкнуло его на дальнейшие действия. Его язык совершал невообразимый танец, скользя по моему и поглаживая его. Руки давно проникли под куртку и исследовали женские изгибы талии и живота, норовя проникнуть под резинку штанишек. Наконец ему это удалось, и горячая ладонь поползла вниз, лаская кожу.

Испугавшись столь сильного и смелого натиска, я попыталась отстраниться, но он не дал. Рука резко скользнула вниз и накрыла мое женское естество, сильно прижимая меня ягодицами к своему паху. Губы тем временем оставили мои уста и, проделав дорожку из легких поцелуев, спустились на шею. Я ощутила поцелуй там, где в истерики бился мой пульс.

Уже ничего не понимая, я лишь отдавалась во власть его рук и губ. Ощутив легкую прохладу на груди, поняла, что с меня стянули куртку и задрали футболку. Мстислав с дикой страстью целовал мою грудь, прикусывая сосок, и заставляя неистово выгибаться и стонать в его тесных объятьях. Его пальцы проникали внутрь меня, осторожно лаская. С каждым таким проникновением, я все больше теряла себя. Терлась о его ладонь, прося о большем. Требуя, чтобы он сделал что-нибудь, чтобы унять эту сладкую ноющую боль внизу живота. Мои губы искали его, но не находили. Я покрывала поцелуями его плечи и шею. Тихо шепча его имя. Безумие. Полнейшее горячее неистовое безумие.

–У тебя раньше кто-нибудь был? – этот вопрос неясно ворвался в мою реальность, заставляя подумать и понять, что он хочет узнать.

– Нет, – шепнула я хрипло, – даже не целовалась, – призналась я, поддавшись чувству.

И вдруг все остановилось. Его руки и губы оставили мое изнывающее тело в покое. Отдернули и привели в порядок одежду. В недоумении я хлопала глазами. Потом меня приобнял и поставил на ноги

– Думаю нам пора возвращаться, твоя бабушка волнуется.

Меня пробил озноб. Холод сковал душу. Он меня сейчас оттолкнул. Я только что придавалась такими интимными вещами с практически незнакомцем. Я ведь видела его до этого дня всего лишь раз. Позор! Так горько стало и больно. Лишь качнув головой, я поплелась домой, не особенно тщательно обходя лужи. Дождь давно прекратился и полная луна, выглянув из-за тяжелых туч, освещала нам дорогу к одиноко горящему окну в обшарпанной двухэтажке.

***

Выходные пролетели незаметно. Я все время лежала на кровати, уперев взгляд в учебник, делая вид, что читаю. На самом деле, я все ждала звонка. Выглядывала в окно, надеясь, что он приедет. Когда тоска вгрызалась в сердце и к глазам подступали слезы, я бежала в ванну и давала волю чувствам там. Бабушки словно понимая что, что-то не так, не донимала меня расспросами, а в воскресенье и вовсе ушла погулять, оставив меня наедине с собой.

А он так и не позвонил.

Я знала, что у него нет моего номера. Он его не спросил. Видимо, ему незачем было его знать. Дурочка наивная. Но я так хотела услышать его голос. Мечтала, что он приедет и пригласит меня в кафе или просто погулять. Ну и пусть у меня даже наряда подходящего нет, но в надежде на чудо, я вытащила лучшую свою кофточку и новые джинсы. Но все зря. Он забыл о моем существовании и, по всей видимости, не желал и вспоминать.

Вечером бабушка не выдержала, и приобняла меня, по-матерински поглаживая по голове.

– Все наладится милая. Мы ведьмы просто не умеем быть несчастными. Ты так на мою Анюту похожа, словно. Это она ко мне через тебя вернулась

– Почему ты никогда не говорила о том кто мы? Зачем было скрывать от меня?

– Не хотела, милая. И деду твоему запретила. Мы надеялись, что ты вырастишь, встретишь мужчину, простого человека, и проживешь счастливо жизнь в неведенье. Или за Гриню выйдешь, он парень славный, охотник из наших. Он бы сумел сохранить все в секрете. Но не вышло.

– То есть не повстречай я Мстислава, так бы и не узнала правды?

– Не знаю, я думать забыла обо всем. Радовалась, что ты растешь здоровой девочкой и так сильно мою Анечку напоминаешь

Я замерла, вдумавшись в ее слова. Значит, я для нее дочь вернувшаяся. Не внучку она во мне видит, а тень ее Анюты. А я как же!? Я меня кто любить будет!? Кто полюбит Катерину, дочь убийцы и хилого никчемного оборотня. Да никто! Никто меня любить не станет, потому что для них я ничтожество, пустое место.

Всхлипнув, я поднялась из-за стола и вышла в коридор. Обула потертые кроссовки и куртку. Зажав шапку в руке, открыла дверь

– Доченька ты куда? – испугано поинтересовалась бабушка. – Так ночь почти на дворе. Ни надо никуда ходить.

Но я не слушала ее.

–Я не доченька, бабушка, я твоя внучка. Внучка, слышишь, я Катя, а не Анна. Я Катерина, понимаешь.