Текст книги "Право первой ночи. Свобода за любовь (СИ)"
Автор книги: Мария Геррер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6. Лидия
День выдался неудачный. Я отправилась к завотделению и сказала, что не смогу посещать Рудницкого. Но Иван Афанасьевич не пошел мне навстречу.
– Меня не интересуют ваши желания и капризы. Вы знаете правила, Лидия Константиновна. Пациент всегда прав.
– Но Рудницкий вел себя со мной грубо.
– Такого не может быть, – строго посмотрел на меня завотделением. – Павел Игоревич – уважаемый человек. Вы просто все не так поняли.
– Я еще раз прошу вас сменить врача для Рудницкого. Я к нему больше не пойду.
– Хорошо, я узнаю мнение пациента. Возможно, он тоже недоволен вашей работой.
В моей душе поселилась надежда. Но уже через полчаса позвонил Иван Афанасьевич и сообщил, что пациент даже слышать не желает о другом враче. Я его устраиваю и менять руку, как выразился Рудницкий, он не желает.
– Тогда я уволюсь, – пообещала завотделению.
– Воля ваша. Но учтите, в этом случае ваша карьера в медицине будет завершена. Я никогда и никому не порекомендую вас. То, что вы хотите бросить пациента посреди лечения – безответственно и непрофессионально.
– Но я была у него всего один раз, – попыталась протестовать я.
– Вы устраиваете господина Рудницкого, и менять врача он не намерен. Крепко подумайте, прежде чем поставить крест на своей карьере. Мой вам добрый совет, не рубите с плеча. Ни к чему хорошему это не приведет.
Все складывалось просто отвратительно.
Мама, наверное, поддержала бы меня. Нельзя мериться с хамством. А вот отец, возможно, посоветовал бы набраться терпения и не обращать внимания на поведение Рудницкого. Но увы, это всего лишь мои предположения.
Решение предстоит принимать самостоятельно. Поставить крест на карьере или терпеть сальности зарвавшегося олигарха? Есть над чем подумать.
Решила посоветоваться с Яном. Он теперь самый близкий для меня человек.
Ян вернулся уставшим, поужинал и уткнулся в ноутбук.
– Я хотела поговорить…
– Подожди немного, мне надо срочно отредактировать статью, – Ян энергично стучал по клавишам.
Освободился он только через два часа.
– Жутко устал. Что у тебя? – он обнял меня за плечи. – Давай побыстрее.
Я сбивчиво рассказала о своих проблемах с Рудницким-старшим. Но о его сыне пока умолчала. Ян помрачнел.
– Не ожидал от тебя такого легкомыслия, – он сел на край стола. – Ты меня сильно расстроила.
– Я тоже расстроена. Видимо, мне придется уволиться.
– Интересный подход, – его взгляд стал ледяным. – Простое решение. Уволиться и ничего не делать.
– Почему? Я найду другую работу.
– Уборщицей? – зло усмехнулся Ян.
Его реакция удивила и обидела меня.
– Ты говоришь так, словно я нарочно все это затеяла.
– А как иначе я должен это понимать? Пациент говорил с тобой грубо, а потом вообще хлопнул по заднице. Не подумала, что сама дала ему повод вести себя так?
– Сама? – не поверила я своим ушам. – Чем?
– Ты даже не замечаешь, как крутишь хвостом перед всеми подряд. Для тебя это естественное поведение. Ты не контролируешь себя.
– О чем ты? – все еще не понимала я.
– Ты провоцируешь людей, а потом обижаешься на них. Тебе надо научиться критически смотреть на свое поведение. Тогда и проблем не будет. Ты говоришь, что любишь меня, и при этом флиртуешь направо и налево.
От таких слов я остолбенела.
– Ничего подобного, – пробормотала я. – Я не флиртую. Зачем мне это?
– Большинство женщин делают это машинально. Это заложено в вашем подсознании. Порок и разврат – вот основа поведения любой женщины. Кто-то может побороть их в себе, кто-то – нет. Я изучал психологию и отлично разбираюсь в подобных вещах. Мы обручились и тебе пора учиться контролировать свои инстинкты.
– Раньше ты ничего подобного мне не говорил, – прошептала я.
– Естественно. Пока мы просто встречались, твой внутренний мир меня мало волновал. Но теперь все изменилось. Ты должна понимать – мне нужна преданная жена с незапятнанной репутацией. Ты хочешь уйти с работы. Вот только одна проблема – кто тебя на другую возьмет? – в словах Яна сквозила досада и недовольство. – Умеешь ты создавать проблемы на ровном месте. Следить надо было за собой, не давать повода Рудницкому так себя вести.
Я понимала, что Ян по-своему прав. Я создала проблему и себе, и ему. Видимо, я невольно спровоцировала Рудницкого-старшего. Ведь и его сын говорил, что его отец старается чувствовать себя молодым. А тут явилась я и, возможно, вела себя слишком свободно – смотрела по сторонам, улыбалась. Вполне можно было принять меня за легкомысленную и недалекую девушку.
Хорошо, что я не рассказала Яну об инциденте в лифте. Он бы пришел в бешенство.
Как не крути, Ян прав. Я не только спровоцировала Павла Игоревича, но и его сына. Иначе с чего бы такому плейбою как Дмитрий Рудницкий обращать внимание на какую-то медсестру? Да, в каждой женщине живет порок, это правда.
– Согласна, Ян. Тут есть доля моей вины.
– Рад, что ты это признаешь, – Ян поцеловал меня в щеку. – Слушай меня и все будет хорошо.
– Так что мне делать? Увольняться? Или нет?
– Не спеши. Возможно, все не так страшно. Сходи к Рудницкому еще разок. Следи за собой, будь сдержанна. Дай понять, что ты не одна из его уличных девок. У тебя получится, я уверен. Если нет – тогда подумаем, как быть дальше. У меня приятель работает в частной клинике «Филин». Не помню точно кем, но занимает солидную должность. Если все будет совсем плохо, попрошу, чтобы взял тебя к себе. За ним передо мной должок. Врачом он тебя вряд ли возьмет, а вот медсестрой может. А со временем, глядишь, все потихоньку наладится.
На душе стало спокойно. Что бы я делала без Яна? Он такой рассудительный, умеет все объяснить и расставить по своим местам. Из него получится отличный муж – заботливый и добрый. Раньше родители помогали мне найти правильное решение, а теперь Ян заменит их.
– Но будет очень плохо, если ты уволишься со скандалом, – сокрушенно вздохнул Ян. – Все-таки медсестра получает в разы меньше врача. Нам будет трудно поддерживать быт на нужном уровне и обеспечивать соответствующий имидж.
Имидж! Как это важно для Яна. Хотя при его работе это на самом деле необходимо. Он публичный человек, как правильно заметила моя подруга.
* * *
Шла к Рудницкому со странным спокойствием. Не позволю ему говорить со мной как с прислугой. Если продолжит в том же духе, просто встану и уйду. Пусть жалуется на меня. Я уволюсь. Не пропаду, найду себе работу. Ян меня поддержит, он обещал.
Сегодня надела форменный брючный костюм на размер больше. Мешковатые брюки, широкая блуза скрыли мою фигуру. Ни грамма макияжа, волосы забрала под косынку.
Приготовила капельницу, шпиц и смело направилась к пациенту. Постучала в дверь ровно в назначенное время. Сегодня я не опоздала.
– Войдите, – услышала я женский голос.
Переступила порог. У кровати сидела черноволосая красавица и что-то рассказывала мужу.
– Иди, Алиса, – он повернулся ко мне. – Сегодня вовремя. Это радует.
– Доброе утро, – поздоровалась я.
– Доброе, – усмехнулся Рудницкий.
Алиса молча кивнула и переместилась на кресло у окна.
– Иди, я сказал, – глянул на нее муж.
– Я посижу рядом, – улыбнулась она полными губами. – Я так переживаю за тебя.
– От того, что ты будешь торчать тут, ничего не поменяется, – буркнул пациент.
Под пристальным взглядом Алисы сделала укол Павлу Игоревичу. Потом поставила систему.
– У тебя хорошо получается колоть, – усмехнулся Рудницкий.
– Очень прошу вас обращаться ко мне на вы, – попросила я.
– Ладно, – скривился Павел Игоревич. – Из-за этого вы нажаловались своему начальству? – поинтересовался он.
– Да, – я скосила взгляд на Алису.
– Или потому, что я хлопнул вас по заднице? – заржал Рудницкий.
Алиса гневно сверкнула глазами, но промолчала.
Мне снова стало неуютно. Я потупилась и начала разбирать лекарства.
– Больше не буду, – пообещал пациент. – Раз не понимаете шуток, то и не надо. И могли бы не одеваться как пугало. Алиса, иди сюда. Сядь рядом, не дуйся. Решила меня сторожить? Зря.
Красавица села на край постели.
– Паша, я тебя очень люблю, ты же знаешь.
– Знаю, знаю, – он потрепал ее по колену.
Похоже, интерес Рудницкого ко мне угас. Это радовало.
Очевидно, вчера Павел Игоревич действовал просто машинально. Может, мне и не придется уходить из клиники?
Через сорок минут я собрала инструменты, попрощалась и вышла из комнаты.
По коридору мне навстречу шел Дмитрий.
– Доброе утро, – кивнул он мне.
– Доброе утро, – я попыталась проскользнуть мимо него, но он остановил меня.
– Подождите минуту. Как отец?
– Отлично. Это всего лишь пластическая операция. Серьезных последствий быть не может.
– Я знаю. Но спросил из приличия, – расплылся он в улыбке. – Хотел извиниться за вчерашний инцидент. Я вел себя как последний мерзавец.
– Мне надо идти, – я наклонила голову и двинулась дальше, но он снова остановил меня, взяв за руку.
– Прошу вас, позвольте мне загладить свою вину. Я приглашаю вас на чай.
– Это неприемлемо, – категорично отказалась я.
– Мне очень жаль, что я по-хамски повел себя. Прошу простить, – в его голосе звучало искреннее раскаяние. – Пожалуйста, не отказывайтесь от моего предложения. Я чувствую себя последним негодяем. Дайте мне шанс исправить ваше мнение обо мне. Обещаю, подобного больше не повториться. Это всего лишь чашка чая. Она вас ни к чему не обяжет. Я не зову вас в бар или ресторан, не предлагаю ничего непристойного. Горничная уже накрыла в столовой. Надо уважать ее труд. Она такая старательная.
Упираться дальше было глупо. Выпью чай и все. Возможно, Рудницкий-младший вовсе не хам и искренне раскаивается в том, как повел себя.
Я заглянула в его глаза. Они смотрели внимательно и совершенно не нагло. Что нужно от меня этому человеку? Хочет просто извиниться? А почему нет?
– Хорошо, – кивнула я. – Но у меня всего десять минут.
– Этого будет достаточно для того, чтобы насладиться настоящим цейлонским чаем, – Дмитрий сделал широкий жест рукой, указывая на дверь в столовую.
Глава 7. Дмитрий
Сегодня Лидия надела странный костюм – бесформенный, если не сказать уродливый. Но и он не мог скрыть ее изящную фигурку. Похоже, она так вырядилась, чтобы отпугнуть отца и меня. Милая, но бессмысленная уловка.
Горничная разлила чай по невесомым фарфоровым чашкам. Я пододвинул Лидии вазочку с арабскими сладостями:
– Привез отцу из Эмиратов. Нечто вкусное с розовым маслом. Кажется, лукум. Я не силен в восточных названиях.
Она подцепила изящными пальчиками розовый полупрозрачный кусочек и отправила его в рот.
– Да, очень вкусно, – улыбнулась девушка. – Ничего подобного никогда не пробовала.
Какая у нее интересная улыбка. Искренняя, без игры и притворства.
– Мне жаль, что я обидел вас вчера, – нет, я не раскаивался. Но Лидии об этом знать необязательно. – Прошу простить меня. Избалован с детства. Это результат воспитания моего отца. Тут я полностью его копия.
– Извинения приняты, если вы обещаете в дальнейшем вести себя сдержанно, – она подняла на меня серые глаза и посмотрела внимательно, словно желая проникнуть в мои мысли. Но этого не удавалось еще никому.
Глаза дикой серны, подернутые поволокой. Такие манящие, желанные. Мне хотелось поцеловать их. Но не сейчас, потом.
– Обещаю, – я постарался погасить улыбку.
Придет время, я зацелую эту девушку до полного изнеможения. Она узнает, что такое настоящая страсть. Дикая, поглощающая без остатка, отнимающая все силы.
Она поднесла невесомую чашечку к алым губам, отхлебнула чай.
– Шоколад? – я протянул ей другую вазочку.
– Нет, спасибо.
– Настоящий, бельгийский. Попробуйте, – уговаривал я ее. – Тает во рту, даже мне нравится. Хотя я к сладкому равнодушен.
Лидия снова улыбнулась.
– А я жуткая сладкоежка, – призналась она.
– Так порадуйте себя, – я встряхнул вазочку. – Тут шоколад на любой вкус. Горький – в черной обертке, молочный – в белой. В золотой – с миндалем.
Девушка выбрала горький. Она не спеша развернула конфету и откусила ее.
– Нравится? – поинтересовался я.
– Очень.
Темный след остался на ее губах. Она облизнула их. Это было безумно эротично, хотя девушка об этом даже не догадывалась.
Тихонько звякнула чашка. Лидия поставила ее на блюдце и поднялась.
– Спасибо за чай. Мне пора.
– Не за что, – я тоже поднялся. – Отвезу вас в клинику.
– Нет, благодарю. Меня ждет машина. И вы хотели навестить отца, – улыбнулась она.
– Прежде всего я хотел извиниться перед вами. А отец никуда не денется. Ему еще неделю сидеть дома.
– Восемь дней, – уточнила Лидия.
– И все это время вы будете приходить к нему?
– Да.
– Значит, мы еще с вами увидимся. Я редко бывал в доме отца. Но обстоятельства сложились так, что у нас возникли общие дела и нам надо решить их. Так что теперь я буду тут практически каждый день.
Лидия кинула на меня короткий взгляд. В нем сквозило удивление, интерес и смятение. Или мне только показалось, что она смущена?
– Вы чем-то удивлены? – я придержал дверь, пропуская ее в коридор.
– Вы редко видитесь с отцом?
– Да, мы чужие люди. А у вас не так? Завидую.
– Мои родители погибли, – девушка печально вздохнула. – И у нас все было не так. Мы были дружной семьей.
– Сочувствую. Не хотел вызвать у вас грустные воспоминания.
– Ничего страшного, вы же не знали…
Мы подошли к лифту.
Привратник нажал кнопку. Лифт прибыл слишком быстро. Прошлый раз я дал верному папиному слуге деньжат, чтобы он придержал его внизу и сам не путался под ногами. А теперь дворецкий торчал рядом с нами как манекен.
– Всего доброго, – Лидия махнула мне рукой и вошла в лифт.
– До завтра, – ответил я.
Она удивленно посмотрела на меня, но двери закрылись. Хотела ли она о чем-то спросить? Очевидно еще не осознала, что мы будем видеться каждый день.
Пошел к отцу. Алиса снова валялась рядом с ним. Сегодня она была в шелковой пижаме, застегнутой под самое горло. Моей метки на ее плече не было видно. Мудрая женщина всегда сможет обмануть мужа.
Отец гладил крутые бедра жены и смотрел по телевизору новости.
– Здравствуй, папа, здравствуй, мамочка, – я подошел к постели и поцеловал Алисе руку.
– Прекрати валять дурака, – цыкнул отец. – Ходишь сюда как на работу.
– Ты забыл, что это и мой дом, – напомнил ему. – Когда ты покупал скромную квартиру на тридцать шестом этаже, ты еще был депутатом. Изображал бессребреника. И тебе пришлось оформить половину на меня.
– Что, хочешь потребовать свою долю? – папа взглянул исподлобья.
– Нет, зачем? На это я претендовать не собираюсь. Больше того, я подарю тебе свою часть.
Отец недоуменно посмотрел на меня.
– Я не шучу. Зачем мне доля в твоей квартире? Я не нищий. Но пока поживу в гостевой комнате. Нам надо многое обсудить. Я не отдам и не продам тебе акции завода, но мы можем объединить усилия и увеличить прибыль. Экономисты готовят расчеты, а пока я принес тебе предварительные данные. Почему бы нам не рассмотреть такой вариант ведения бизнеса? Нам есть о чем поговорить в ближайшие дни.
– Я тебя насквозь вижу, и даже глубже. Зацепила медичка? Из-за нее ты все это затеял.
– А хоть бы и так? – я сел на стул у постели. – Могу я позволить себе расслабиться? Почему не совместить полезное с приятным?
– Кобель, – вздохнул отец.
– Кто бы говорил, – парировал в ответ. – Но давай обсудим бизнес. О сексе, конечно, говорить интереснее, но дело превыше всего. Без денег у тебя и секса не будет, – я протянул отцу папку с документами.
– Ты редкий нахал, – отец раскрыл папку и начал изучать бумаги. – Но деловая хватка у тебя есть.
Отца заинтересовали мои идеи. Он заметно оживился и уже забыл, что только что назвал меня кобелем и нахалом.
Мы начали обсуждать мою идею. Алиса еще немного посидела рядом с мужем. Чисто из приличия. Через несколько минут она соскользнула с постели.
– У меня тренировка, – поцеловала отца в губы долгим поцелуем. Ну точно, как пиявка присосалась.
Отец отстранился, тыльной рукой вытер губы. Он был недоволен тем, что Алиса уходит.
– Какая тренировка? – мрачно посмотрел на нее отец.
– Теннис.
– Когда вернешься?
– Через два часа, как всегда, – Алиса растянула рот в широченную улыбку и стала похожа на Буратино из старого мультфильма. Нет, с губами она точно переборщила.
– Тренируйся, но не забывайся, – предупредил отец жену. – Узнаю, что гуляешь – выгоню с треском. Ни копейки не получишь. И дочерей отберу.
– Паша, ну что ты говоришь? – вскинула черные брови Алиса. – Я люблю только тебя. Для меня наша семья – главное в жизни.
Алиса постоянно говорит о любви. О, боги, неужели отец в это верит? Какая любовь? Она ему в дочери годиться, если не во внучки! Терпит – в это еще можно поверить. Но любит? Уж точно нет. И я даже подозреваю, что сейчас она хранит моему папе верность. Ради большого куша Алиса может заставить себе некоторое время вести пуританскую жизнь.
Вот только интересно, что произойдет раньше – отец отойдет в мир иной, или Алиса не выдержит и изменит ему? Она не слишком умна, но жадна до неприличия. На кону слишком большие деньги.
Искренне ей сочувствую. Как же это тяжело! Быть такой молодой и хранить верность старику, мечтая только о том, чтобы он поскорее умер. Безусловно, я циник. Но таким меня сделала жизнь. И папа.
Вернулся в офис, занялся делами. Вечером пришел Артем. Указал ему на стул.
– Садись, докладывай, – я откинулся в кресле и приготовился слушать.
– Лидия Константиновна Спирина, возраст – тридцать лет, – он открыл блокнот и сверился с записями, – День рождения 10 ноября. Образование – медицинское, училась у нас, красный диплом. Работает после института в клиники «Авиценна». Хороший специалист.
– Была бы плохой, отец бы ее к себе не затребовал, – заметил я. – Что еще?
– Родители погибли три года назад. Автокатастрофа, лопнула шина на крутом повороте. Были врачами. Отец – Спирин Константин Иванович, профессор-кардиолог, уважаемый в своей среде специалист. Мать Спирина Ирина Яковлевна, до замужества Тишина, детский врач. Из близкой родни – бабушка по линии отца. Вышла второй раз замуж двадцать три года назад, живет в Бремене, гражданка Евросоюза. С внучкой практически не общается.
– Дальше, – кивнул я.
– Спирина не слишком общительная, подруг немного. До Кудрявцева встречалась с однокурсником, потом с коллегой. Рассталась и с тем и с другим мирно. Больше связей не отследил. Замужем не была. По Спириной пока все. Вот адрес, телефоны – домашний, мобильный, адрес клиники, мобильный ее непосредственного начальника, – Артем вырвал из блокнота листок, протянул мне. – В июле собирается замуж за Яна Кудрявцева. Дату уточню позже.
– Отличная работа, – я мельком заглянул в записи. – Что из себя представляет Кудрявцев?
– А вот по Кудрявцеву все очень странно, – Артем перелистнул странички в блокноте.
– Выкладывай, что нарыл, – я бросил листок с адресом Лидии в ящик стола.
– Кудрявцев Ян Петрович, тридцать шесть лет, работает главным редактором в журнале «Лицо города».
– Знаю. Глянцевая помойка о нашей светской жизни.
– Кроме того внештатный корреспондент московского журнала, – продолжил Артем. – Пишет о людях искусства. Работает с современным направлением. Художники, артисты, поэты и прочий сброд. Делает блестящую карьеру. Честолюбив, нравится быть в центре внимания, у окружающих производит впечатление успешного и состоявшегося человека.
– Только впечатление? Или он на самом деле может чего-то достичь?
– Выясню в ближайшее время, – кивнул Артем и продолжил. – Отец – завкафедрой истории в Университете, мать – домохозяйка. Подробности про них надо?
– Нет, – махнул я рукой. – Так что не так с Яном Кудрявцевым?
– Он – слишком темная лошадка. Информации о нем мало, практически нет. Удивительно для человека, который строит карьеру журналиста.
Глава 8. Лидия
Вышла от Рудницких на улицу и вздохнула полной грудью. Какое счастье, что все утряслось. С работы уходить не надо, Ян будет доволен.
Солнце слепило глаза, в воздухе с пронзительным писком носилась стая стрижей. Жизнь прекрасна!
До клиники ехать четверть часа. Хотелось пройтись пешком, тут не слишком далеко, но у меня жесткий график. Отдел кадров зорко следит, чтобы сотрудники не болтались без дела. Все правильно, нам платят за работу.
В течение дня я постоянно мысленно возвращалась к Дмитрию Рудницкому. Странные у него отношения с отцом. Не позавидуешь. Интересно, а где его мать? Хотя какое мне до этого дело?
Непонятный человек Рудницкий-младший. Сначала вел себя нагло, даже вызывающе. А сегодня попросил прощения. И был очень искренен. Похоже, он просто старается сделать все, чтобы вызвать недовольство отца. А тут я подвернулась под руку.
Дмитрий так странно смотрел на меня. Словно жалел. Видимо, сочувствовал тому, что я потеряла родителей. У него удивительный взгляд. То страстный, манящий, развратный. А может быть таким внимательным и… нежным? Так на меня даже Ян никогда не смотрел.
Пока мы пили чай, мне казалось, Дмитрий пытается проникнуть в мои сокровенные мысли. Но при этом в его глазах не было и намека на наглость. Задумчивость и меланхолия – непривычно видеть это в глазах успешного мужчины.
Попыталась отогнать неуместные мысли о Дмитрии. Мне надо о Яне думать, а не об избалованном плейбое. От таких, как Дмитрий лучше держаться подальше. Кто знает, что у него на уме? Возможно, он просто играет со мной как кот с мышью. И его извинения ничего не стоят.
Ян вернулся с работы, как всегда, уставший.
– Ну что? – с порога спросил он. – Как дела со взбалмошным пациентом?
– Не поверишь, все хорошо. Я смогла поставить его на место.
Я прошла на кухню и начала разогревать ужин.
– Рад, что все утряслось. Как видишь, тебе надо было приложить совсем немного усилий для получения положительного результата. Могла бы и сама сообразить, как правильно вести себя. Нам сейчас только проблем с твоей работой не хватало. А где солонка?
Поспешно поставила ее на стол. Ян любит, чтобы все было идеально. Как-то раз я забыла подать соль и перец. Ян страшно обиделся, молча встал и ушел ужинать в ближайшее кафе. Он не разговаривал со мной несколько дней. Это было ужасно. С тех пор я внимательно слежу за порядком на кухне. Когда человек сильно устает на работе, дома его должны ждать комфорт и уют.
– У меня поменялся график работы, – Ян посолил салат. – Лида, ты всегда недосаливаешь.
– Боюсь переборщить, – призналась я.
– Правильно. Как говорила моя бабушка: «Недосол на столе, пересол на спине». Но все же блюдо должно быть приготовлено как надо. Учти на будущее. Жизнь состоит из мелочей. И эти мелочи должны приносить радость, а не раздражать.
– Хорошо, – мне не хотелось, чтобы Ян расстраивался из-за такой ерунды. Он прав. Готовка – обязанность жены, и справляться с ней надо блестяще.
– Увы, наше свадебное путешествие придется перенести на некоторое время. Мальта откладывается, – Ян отхлебнул апельсинового фреша. – Хорошо отжат, тут ты молодец.
– Что случилось? – известие расстроило меня.
Я мечтала о волшебном медовом месяце. Всегда хотела побывать на Мальте. Мы уже все распланировали до мелочей.
– Мое желание руководство не интересует. Поручили работу, я отказаться не могу.
– Да, понимаю, – поникла я. – Жаль конечно, но что делать.
– Мы поедем к моему приятелю Евгению на базу отдыха. Оттуда я смогу при необходимости ездить в город. Мы там были, помнишь? Хорошее место, на берегу реки. Комфортабельные дома, рыбалка, чистый воздух…
И комары… Знаю я эту базу. Фанерные домики, удобства одни на весь лагерь, душ с холодной водой, готовить в общей летней кухне где не протолкнуться или на мангале перед домиком. По мне так лучше вообще никуда не ездить.
Но у Евгения роскошный катер и неподалеку тихая заводь. А за подводную охоту Ян может душу продать. И готов спать на голой земле и терпеть любые неудобства. Он очень гордится своим хобби. Ян умеет ловить рыбу и умеет ее готовить. Но сидеть одной на берегу и кормить летучих кровопивцев мне вовсе не хотелось.
– Тебе не нравится моя идея? – Ян отодвинул тарелку с рагу.
– Я не любитель природы, где много комаров, – осторожно намекнула в ответ.
– В семье должны быть общие интересы. Согласна? Так что привыкай. И с деньгами у нас пока будет туго.
– Почему? – не поняла я.
– Я решил вложить их в развитие своего собственного журнала. Я тебе разве не говорил об этом?
– Нет, – я была удивлена.
– Значит, закрутился и забыл. Короче, я решил попробовать издавать свой журнал. У меня хорошая поддержка, но для раскрутки деньги все равно нужны немалые. Нам придется на некоторое время затянуть пояса.
– Ты уверен, что твоя идея окупится? – я мало смыслю в журналистике вообще, и в издании журналов в частности. Но уверена, что это очень и очень затратное занятие. Сможем ли мы потянуть такие расходы.
– Ты настолько меркантильна? – вскинул брови Ян. – Не замечал за тобой раньше такого. Что значит «окупится»? Издание журнала – это не торговля пирожками в ларьке на привокзальной площади. Или ты сомневаешься в моих способностях вести дела?
– Я просто опасаюсь, что ты влезешь в долги. Как понимаю, без ссуды в банке не обойтись?
– Да, нам придется занять крупную сумму. И тут я рассчитываю на тебя.
– Ты хочешь, чтобы и я взяла кредит?
– А как иначе, если мы будем одной семьей? Ты должна поддерживать мои начинания.
– Конечно, но я ни разу не брала даже небольшой кредит. Мне кажется…
– Кажется? – повысил голос Ян. – Что тебе кажется? Что я делаю что-то не так, что я не способен развиваться и расти как профессионал? Мы еще не женаты, а ты уже начинаешь диктовать мне свои условия. На рановато ли? Или ты хорошо разбираешься в журналистике? Может быть, у тебя богатый опыт? – он заводился все больше и больше.
– Ян, не сердись. Я только хотела сказать… – попыталась оправдаться я.
– Да ладно, все и так понятно, – прервал меня он на полуслове. – Я хочу иметь не просто жену, а преданную жену. Которая во всем поддерживает меня, разделяет мои интересы. Мне казалось, ты именно такая девушка. Но сейчас я уже начинаю сомневаться, а нужен ли тебе вообще муж? Способна ли ты оценить его усилия? Ведь я стараюсь ради нас, думаю, как обеспечить наших будущих детей. А о чем думаешь ты? Как и большинство женщин – ни о чем путном. Слово «кредит» вызывает у тебя животный ужас как у первобытного человек молния. Ну не смыслишь ты ничего в этом, зачем лезть с рассуждениями? Я буду обо всем думать. А твое дело – забота о нашем быте.
Пожалуй, я слишком рано начала паниковать. Может, обойдемся без долгов и кредитов. И зачем я только начала что-то доказывать Яну? Он устал, а тут я спорю с ним. Глупо все получилось.
– Ян, прости, ты прав. Я ничего в этом не понимаю, – я подошла к нему сзади и обняла за плечи. – Я просто хочу, чтобы у нас все было хорошо.
– Все и будет хорошо, если ты будешь мне верить и слушать меня. Просто верь, и все. Остальное предоставь мне.
Если любишь, надо верить. Иначе это не любовь, а иллюзия.
Я верила родителям, и мы жили очень хорошо. Да, мне порой хотелось своевольничать. Но ничего путного из этого не получалось. Чудо, что я не вляпалась в дурную компанию или в какую-нибудь жуткую историю. Контроль родителей порой тяготил меня. Но он и оберегал от неприятностей.
Теперь обо мне будет заботиться Ян. И я должна поддерживать его во всем. Только так можно построить крепкую и счастливую семью.
После ужина Ян предложил погулять по набережной. Теплые майские сумерки спускались на город.
Мы любовались рекой. Несколько яхт неспешно скользили по воде. Одна швартовалась у пирса. Роскошная, белая, с большим парусом, похожим на крыло чайки. Мы подошли ближе.
– Раскручусь и куплю такую, – мечтательно произнес Ян. – Всем на зависть.
– Очень красивая, – кивнула я.
С яхты на берег по траппу спускалась стройная девушка в белом брючном костюме. На шее небрежно повязан воздушный шарф цвета шампанского. Красавица улыбалась как голливудская кинозвезда. Матрос любезно подал ей руку.
Я невольно проследила за девушкой взглядом. Настоящая леди! Как держится! Как одета! Безукоризненный вкус!
Девушка села в припаркованный рядом спортивный автомобиль и через мгновение умчалась вдаль. Словно ее и не было.
– Лидия Константиновна! – окликнул меня знакомый баритон. – Добрый вечер!
Я оглянулась. С яхты махал рукой Дмитрий. Обнаженный по пояс, загорелый, мускулистый.
– Добрый вечер, – я махнула ему в ответ.
– Наслаждаетесь дивной погодой?
– Да, – я потянула Яна прочь.
– Завтра увидимся.
Сделала вид, что не услышала. Зачем мне завтра видится с Дмитрием? Мне вполне хватает общения с его отцом.
– Кто это? – в голосе Яна я уловила ревность, смешанную с недовольством.
– Сын Рудницкого, моего пациента, к которому я хожу на дом.
– Самовлюбленный сноб, – буркнул Ян. – Ненавижу таких. Все получают на блюдечке. Хорошо иметь папашу олигарха.
– Но у тебя отец тоже не последний человек, – заметила я.
– Додумалась, сравнила! – презрительно поджал губы Ян. – Профессор, всего достигший своим умом, и вор-олигарх. Хоть иногда проявляй такт. Ты бабу этого мажора видела? Ее шмотки стоят как моя квартира. Зажрались, гады. Меры не знают. Расстреливать таких надо без суда и следствия.
– Ян, чего ты завелся? – удивилась я. – Ты же сам про них пишешь статьи. Восхищаешься, хвалишь.
– Ты что, меня упрекаешь? Можешь предложить другое занятие? Жить на что-то надо. Мне деньги с неба не упадут. Никогда не говори больше подобных вещей. Это оскорбительно. Думаешь, мне приятно писать об этих свиньях?
Я благоразумно промолчала. Спорить с Яном сейчас не стоит – поссоримся. Но меня все больше и больше удивлял его взгляд на жизнь. Он же сам далеко не нищий. Так чего ныть? Возможно, просто устал. Раньше он так не вел себя.
Где-то глубоко в подсознании шевельнулась мысль: «А может, он решил, что раз я его невеста, так незачем скрывать свое истинное лицо? Я ведь никуда от него не денусь.» Что-то злое стало проскальзывать в последнее время в его словах. Не стоит ли присмотреться к Яну получше пока я не вышла за него замуж?
Отогнала странную мысль. Нет, глупости. Ян добрый, честный, внимательный. Мы любим друг друга и вместе сможем преодолеть все невзгоды – и большие, и маленькие.
