Текст книги "Кофе для олигарха. Месть на десерт (СИ)"

Автор книги: Мария Геррер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Сколько вокруг матерей-одиночек и ничего, живут. И я смогу. Не хуже других и не глупее.

Интересно, кто у меня родится – мальчик, или девочка? Не все ли равно? Я буду любить малыша. Все-таки от Кирилла у меня останется одно очень хорошее воспоминание. И оно будет со мной всю жизнь.

Разумеется, я буду рожать. Иначе не могу.

Приняла решение и успокоилась. Все наладится. Иначе и быть не может. Да, будет трудно. Но я справлюсь.

И мама поможет. Поворчит немного и смириться. Куда ей деваться? Это же будет ее внук. Или внучка.

Пошла к себе в комнату и легла на кровать. Я то успокаивалась, то начинала нервничать. Как мама примет весь о моей беременности? Даже подумать страшно. Но она все поймет. Должна понять…

Мама человек сложный. Когда мы ссоримся, она всегда вспоминает, что родила меня только для того, чтобы удержать отца. Но не получилось. И она очень жалеет, что у нее есть второй ребенок.

Мама всегда упрекает меня, что выросла такая упрямая и бестолковая. Она растила меня в одиночку, ей было тяжело. Хотя отступные от моего отца получила неплохие. Я должна быть благодарна маме и помнить, что могла вообще не появиться на свет.

Отец занимался чем-то, связанным с компьютерными технологиями. А может программированием. Мама неохотно рассказывала о бывшем муже.

С моей старшей сестрой Ирой у нас разница в десять лет. Мама родила ее в двадцать. Сначала она с мужем жили душа в душу. Он помог ей окончить Медицинский институт. Но потом начались проблемы. Карьера отца пошла в гору, появились деньги, а с ними и женщины.

Моя мама тоже не вела жизнь праведницы. Ей всегда нравилось мужское внимание, и она не скрывала этого. Но прикинула, что состоятельный муж под боком лучше непостоянных временных любовников. И попыталась удержать его, родив меня.

Однако скоро отец решил, что ему пора выходить на мировой уровень. Его очередная пассия имела богатую родню в Штатах. Она предложила ему перебраться в Америку и развивать бизнес там.

Рождение второй дочери не остановило моего дорогого папу. Он ушел из семьи, когда мне едва исполнился год. Женился второй раз и покинул пределы родины. Но перед этим мама смогла вытрясти с него изрядную сумму на содержание дочерей.

Моя мама тоже обладает деловой хваткой. Она не впала в депрессию после развода. Ее косметический салон медленно, но верно приобретал популярность.

Уже много лет мама крепко стоит на ногах. Конечно, деньги, что отец оставил мне и Ирине очень помогли ей. Но и без личного упорства и трудолюбия она вряд ли смогла бы чего-то достигнуть.

Как-то я попыталась разузнать об отце. Мама сказала, что он ее больше не интересует, и она понятия не имеет, где он и что с ним.

Пару лет назад пробовала отыскать его на просторах интернета. Но Александров Григорьевых по миру не одна тысяча. Я поняла, что вряд ли смогу что-то выяснить и оставила это занятие. Тем более что ни мной, ни сестрой отец не интересовался и не пытался наладить с нами отношения. Раз я ему не нужна, то и он мне не нужен.

Сейчас я вспоминала об отце только потому, что подумала – может, ему будет интересно узнать, что скоро он станет дедом? Надо еще раз попробовать найти его. Все-таки мы родня, как ни крути.

А пока рассчитывать я могу только на маму и сестру. Конечно, у них полно своих проблем. Но не бросят же они меня на произвол судьбы? Ведь мы – семья. А это главное.

Глава 10

Обошла врачей, сдала анализы через неделю вернулась к гинекологу. Врач посмотрела на меня, как на полную идиотку. Еще раз уточнила, буду ли я рожать. Ведь без мужа, и такая молодая. А надо ли мне это?

Ответила, что все решила, родители поддержат. Ее это вообще касаться не должно. Пусть наблюдает меня и не лезет в душу. Это только мое дело.

Врач пожала плечами и выписала мне кучу направления на анализы и к другим специалистам. Я начала ходить в поликлинику регулярно, стараясь не пересечься со знакомыми. Буду скрывать свое положение до последнего. Успеет еще мама вынести мне мозг.

В сентябре пошла на занятия. Меня уже начало тошнить по утрам. Настроение было ужасное. Я частенько плакала по ночам. Мне было одиноко и плохо.

Суровцева я встречала нечасто. Его семинары у нас закончились на первом курсе. Несколько раз видела, как Кирилл идет с Анжелой по двору института к автомобилю. Анжела несла себя город, с достоинством. У меня каждый раз при виде Кирилла сжималось сердце. Я не могла забыть его, как ни старалась.

Иногда думала, может, стоит сказать Суровцеву, что жду от него ребенка? Но понимала, это ни к чему. Денег от этого гада мне не надо. Обойдусь!

Как-то мне стало плохо на перемене. Я побежала в туалет. Меня сильно тошнило. Голова кружилась. Умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало – бледная, с кругами под глазами. Просто привидение.

Сзади ко мне подошла Анжела.

– Ты, часом не беременна? – участливо поинтересовалась она.

– Нет, – рыкнула я.

– Это хорошо, – протянула она, не поверив мне.

И чего лезет? Мы давно не общались, и возобновлять знакомство я не собиралась.

Но раз Анжела догадалась, скоро и другие сообразят – со мной что-то не так. Похоже, пришло время поговорить по душам с мамой.

Вечером я улучила момент, когда рядом не было Павла Борисовича.

– Мама, мне надо тебе кое-что сказать, – мне было страшно. Как она отреагирует на мою беременность?

– Что случилось? – мама оторвалась от телевизора.

– Пойдем ко мне в комнату. Не хочу, чтобы Павел Борисович помешал.

– Он не может помешать. У меня от него секретов нет. Так что там у тебя? Проблемы в институте? На рановато ли? Только семестр начался.

– Нет, в институте все нормально… Я… Не знаю, как сказать… Ты только не расстраивайся…

– Что ты мямлишь? – раздраженно вскинула брови мама. – Чего тебе надо? Денег?

– Нет… Да. Наверное, скоро надо будет… Пойдем ко мне, это серьезно… Вдруг Павел Борисович выйдет?

– Да что у тебя случилось? – насторожилась мама. – Надеюсь, ты не беременная?

– Да, – выпалили я.

– Что? – охнула она. – Что ты сказала? Повтори?

– У меня будет ребенок, – прошептала я, боясь поднять на нее взгляд.

– Так… – в ее голосе зазвучал металл. – А парень твой знает об этом?

– Нет. Я ему ничего не скажу. Мы недавно расстались.

Мама поднялась с кресла и нервно заходила по комнате.

– Дура, всегда знала, что ты дура! Нет, не дура – клиническая идиотка! – начала заводиться она. – Кто этот козел, что заделал тебе ребенка?

– Неважно, – едва слышно произнесла я.

– Еще как важно! Придется ему на тебе жениться.

– Я же сказала, мы расстались. Он на мне не женится. Я сама не хочу. Не нужен мне такой муж…

– Муж тебе не нужен? Тогда и ребенка не будет.

– Как же не будет? – не поняла я. – Уже двенадцать недель…

– Что?! – повысила голос мама. – Так много?!

Но осеклась. Побоялась, что Павел Борисович услышит ее вопли. Схватила меня за руку, сжала запястье до боли и потащила в мою комнату. Я едва поспевала за ней.

– Идиотка. Ты редкостная идиотка! – зловеще шептала она.

Толкнула меня на кровать, плотно закрыла дверь.

– Срок поджимает. Тебе могут отказаться делать аборт. Ты это понимаешь, ненормальная? Чего тянула столько? Завтра ко врачу, немедленно!

– Я была у врача. Я не буду делать аборт.

– Не будешь? Почему это? – не поняла мама.

– Не буду и все. Я рожать буду.

– Рожать? Рожать?! – закричала мама, забыв об осторожности. – Да ты рехнулась! Ты что удумала? Ты жить с ребенком где собираешься, если с мужиком разошлась? Ты об этом подумала?

– Здесь, – где же еще мне жить?

– Нет, милочка, здесь ты жить с ребенком не будешь. На хрена мне твой ублюдок? Ты хоть сейчас мозги включи! Я замуж выхожу. Никаких детей в моем доме не будет, даже не думай! Аборт и точка. Ты меня поняла?

Я почувствовала, как предательски задрожали мои губы. Такого от мамы я не ожидала. Но я не могу, не хочу и не буду делать аборт. Я уже люблю моего малыша.

– Но мама… – начала я.

– Ты слышала, что я только что сказала?

– Мама, пожалуйста, послушай… – слезы брызнули из глаз, голос сорвался.

– Нечего мне слушать. Завтра же отведу тебя в поликлинику. У меня там знакомая. Все сделают быстро. Сколько от тебя проблем! Вся в папашу пошла, такая же тупая!

– Нет, я никуда не пойду!

– Еще как пойдешь! – закричала мама. – Или ты мне не дочь!

– Мама, не надо! Не говори так! – разрыдалась я в голос.

– Ты меня до инфаркта доведешь, дрянная девчонка! За что, за что мне все это?!

Дверь распахнулась. Наши крики услышал Павле Борисович. Он стоял на пороге моей комнаты и сердито глядел на нас.

– Что тут происходит? – строго спросил он. – Что за вопли на ночь глядя?

– Эта дура залетела, представляешь? Вот так просто нагуляла ребенка. Мужик ее послал. А она отказывается делась аборт, – мама схватилась за сердце и рухнула на стул. – Она меня угробить решила!

– Пожалуйста, послушай меня, мама! – я пыталась докричаться до нее. Но понимала, что это бесполезно. Она не хочет меня слышать.

Павел Борисович подошел ко мне и отвесил звонкую пощечину. От нее у меня зазвенело в ушах. Я почувствовала вкус крови на губах.

– Дрянь, неблагодарная, испорченная дрянь! – прорычал он мне в лицо. – Мать пожалей. Только о себе и думаешь. Слушай что она тебе говорит и не перечь!

От неожиданности я остолбенела и перестала плакать. Держалась за щеку и не верила в происходящее. Было больно и унизительно. Меня никогда не били. Мама только кричала, но руку на меня не поднимала. А тут какой-то посторонний мужик ударил. И за что? Он даже разбираться не стал кто прав, кто виноват.

– Спасибо, Паша, – произнесла мама. – Давно надо было привести ее в чувство. Совсем распустилась.

Я не верила своим ушам. Мама благодарит Павла Борисовича за то, что он дал мне пощечину?

– Ну, успокоилась, истеричка? – Павел Борисович взял меня за плечи, крепко тряхнул. – Очнись уже. Хватит изображать невинную жертву. Кончай комедию ломать.

– Даю тебе три дня на размышление, – мама резко поднялась со стула. – Или ты делаешь аборт, или убирайся к своему мужику и крути мозги ему. Мне такая дочь не нужна! Или слушай меня, или живи как знаешь. Ты мне тут с ребенком не нужна!

Я не верила своим ушам. Мама отказывается от меня?

Павел Борисович заботливо обнял ее за плечи.

– Не волнуйся, милая. Она того не стоит, поверь. Нервы дороже.

Они вышли. А я все еще стояла посреди комнаты и не могла поверить в то, что сказала моя мама. Щека после удара горела. Я машинально потерла ее. Неужели мама это серьезно сказала? Да, она не шутила. Так не шутят.

Мама позволила своему мужчине оскорбить меня. Это было больнее пощечины.

Но я и правда пришла в себя. И разозлилась.

Не дождутся они от меня аборта. Я уже решила, что буду рожать, так и будет. Не дочь я ей? Ладно. Слезы снова потекли из глаз. Неужели можно вот так просто отказаться от меня? Я ей дороже какого-то старого и занудного Павла Борисовича? Похоже да. Свой выбор мама сделала.

Тогда пусть отдаст то, что отец оставил мне, и я уйду. Завтра поговорю с сестрой. Она подскажет, что мне делать. Может, первое время поживу у нее. У Ирины большая квартира, найдется и мне уголок. Это же ненадолго. Сниму квартиру, или комнату. Буду экономить. Проживу как-нибудь.

Легла в постель, но спать не могла. Ночь прошла тяжело. Я то начинала плакать, то успокаивалась. Надежда, что все образуется время от времени вспыхивала в душе, и тут же гасла. Мама настроена серьезно. Я тоже. Мы с ней не придем к соглашению, это уже ясно. Может, Ирина поможет нам понять друг друга?

В институт я не пошла. Голова болела, лицо опухло. И под глазом кровоподтек. Павел Борисович сильно ударил меня. Этого я ему никогда не забуду. Старый урод!

Завтракать мама меня не позвала. Да мне и не хотелось. Я не успела позвонить сестре. Она сама пришла в обед. Я лежала на кровати, завернувшись в плед. И думала о том, что будет со мной и с ребенком.

Ирина села рядом со мной, погладила по плечу:

– Привет, сестричка.

– Привет, – я села на кровати, поплотнее завернулась в плед. Меня знобило оттого, что я перенервничала.

– Мама позвонила, сказала, ты дуришь. Что за глупости ты напридумывала?

– Мама тебе все рассказала?

– Да, что ты беременная и решила рожать.

Я молчала. А что тут скажешь?

– Ты что, серьезно? – удивилась сестра. – Всю жизнь себе испортишь, глупенькая. Кому ты потом нужна будешь с ребенком?

– Может, и никому. Ребенок мне нужен.

– Да брось, – отмахнулась Ирина. – Сделай аборт и нет проблемы.

– Я не могу. Он живой, – прошептала я.

– Какой живой? Эмбрион? Нет у него еще ничего. Ни рук, ни ног, ни мозгов, ни сердца. Комок клеток и все.

– Неважно… Он растет.

– Ой, дурочка! – Ирина похлопала меня по коленке. – Сама подумай. На шута он тебе сдался? Я дважды это проходила. Двое родов это просто ужас. Маленький ребенок – это очень тяжело. А у меня муж есть. И то изматывалась до предела. До трех лет просто кошмар. А потом еще сложнее. Ты даже не представляешь, как трудно их растить и воспитывать. Пока маленькие они постоянно плачут. Пеленки, стирка, готовка. Баночки, бутылочки. То перегрела их, то недогрела. Чуть не досмотрела – заболел. Носишься по поликлиникам. Без мужа я бы просто не выдержала. И денег надо немерено, – сестра зашлась в красноречии. – Так что хватит дурью маяться. У тебя вся жизнь впереди. Ты в институте учишься. А родишь – поставишь на себе крест. И где ты жить собираешься, если не секрет? Мама сказала, что с ребенком тебя тут не оставит. Или ты судиться с ней будешь? – насторожилась Ирка. – Так это нехорошо. Не по-человечески. Она столько в тебя вложила.

– Тут я не останусь. Квартиру сниму. Хочу у мамы отцовских денег попросить. Еще года еще не прошло, как я перевела их на ее счет. Что-то наверняка еще осталось.

– Нет, так не пойдет, – лицо Ирины приняло жесткое выражение. – Она тебя все эти годы кормила, одевала. Ты жила за ее счет.

– Так отец много оставил.

– Неважно, сколько он оставил. Важно, что мама в тебя столько вложила. А ты ведешь себя как неблагодарная свинья, – начала заводиться сестра. Когда-то она пыталась забрать у матери свою долю. Не получилось. Похоже, у меня тоже не получится. – Не надейся, отцовых денег ты не увидишь.

Ирина права. Денег мне мама не даст. Про них я могу забыть.

– Ира, я хотела у тебя немного пожить. Пока квартиру сниму.

– А мне это надо? И на какие шиши ты квартиру снимать собираешься? – вспылила Ирка. – Говорю же, не даст мама тебе ни копейки.

– Работать пойдут, – неуверенно произнесла я.

– Кто тебя беременную на работу возьмет? – зло хохотнула сестра. – Ты у меня жить не будешь, не рассчитывай. У меня семья, места нет. Так что не дури, делай аборт и живи как жила раньше. Все, я побежала, а то в контору опоздаю. У нас строго.

Она чмокнула меня в щеку и выскользнула из комнаты. Я поплотнее закуталась в плед. Мне было холодно. Слезы снова потекли по воспаленным щекам, обжигая их. Я вытирала их тыльной стороной ладони и никак не могла успокоиться.

Мама променяла меня на любовника, сестре вообще до меня дела нет. Родные от меня отвернулись. Кириллу я надоела.

Никому я не нужна. Сидела и смотрела перед собой остановившимся взглядом. «Что делать? Что делать?» – билось в мозгу, болью отдаваясь в висках.

Может, и правда решить все одним махом? Многие же делают аборт, и ничего, живут потом. От этой мысли мне стало страшно. Нет, нет, не могу!

Я погладила живот. В нем новая жизнь. И я не в праве убить ее. А еще, как это ни глупо, я рада, что отец моего будущего ребенка Кирилл. Суровцев бросил меня. А его ребенок меня не бросит, рядом со мной всегда будет частичка Кирилла.

Буду любить моего малыша. Так же, как люблю этого мерзавца. Нет, не как же, сильнее! Я никому не дам его в обиду. Потому что знаю, что такое предательство.

Глава 11

У меня в запасе всего три дня. Мама слов на ветер не бросает. Даже не сомневаюсь, что выставит меня за дверь. Мама уверена – я испугаюсь и изменю свое решение. Она умеет манипулировать людьми. Так уже было, когда я не хотела поступать в Юридический. Всегда мечтала стать учителем начальных классов. Тогда ее ультиматум сработал, я сдалась. Но не в этот раз. Тут на кону маленькая жизнь, и она мне дорога.

Мне надо решить, где я буду жить и на что. Времени мало. Вариантов вообще нет. Надо срочно что-то придумать.

Я начала вспоминать всех, кто может хоть как-то помочь советом или делом. Родни нет, близких друзей тоже. Похоже, рассчитывать не на кого.

Денег у меня хватит только на то, чтобы снять на несколько дней дешевый хостел и не умереть с голоду. А что дальше?

Сестра права, с работой будут проблемы. Кому нужен беременный сотрудник? Даже уборщица.

До вечера я обзванивала своих знакомых. Узнавала, может кто посоветует какую работу. Хотя бы временную. Но ничего путного из этого не получилось. За пару часов такие дела не делаются.

Через интернет тоже ничего найти не удалось. Результат оставался нулевым. Разослала анкеты, а уж когда мне ответят кто знает?

Утром собралась и пошла в институт. С кафедры, где работал Суровцев, я ушла. Может, возьмут на старое место? Хотя надежды мало. Наверняка уже нашли кого-то.

Решила все-таки поговорить с Кириллом. Мне не надо, чтобы он женился на мне. Раз не любит меня, зачем?

Пусть знает, что у него будет ребенок. Может, поддержит деньгами? Хоть первое время... Мне не хотелось унижаться перед ним, просить. Но ничего другого я придумать не смогла.

Посмотрела расписание занятий на кафедре. Суровцев появится ко второй паре, не раньше. Решила дождаться его на стоянке. Там нам никто не помешает поговорить. В институте будут пялиться все, кому не лень.

Сидела на скамейке под деревом и ждала. Невеселые мысли обуревали меня. Как воспримет Кирилл известие о том, что скоро станет отцом? Вряд ли его это обрадует…

Время тянулось мучительно медленно. Наконец я увидела, как черный «Ягуар» въезжает на парковку. Сердце бешено забилось. Суровцев вышел из автомобиля. Я почти подбежала к нему.

– Кирилл, нам надо поговорить, – от волнения мой голос срывался.

– Лена, я надеялся, ты все поняла, – устало произнес он. – Я спешу. Сейчас не место и не время выяснять отношения.

– Это очень важно…

– Нет, Лена. Ничего не важно, – Кирилл быстро шел в сторону института, а я семенила рядом. – Жаль, что ты так серьезно относишься к подобным вещам. Нам было хорошо вместе. Однако все рано или поздно заканчивается. Наши отношения исчерпали себя.

– Но ты говорил, что любишь меня… – голос предательски дрогнул, и я не смогла сдержать слез.

Кирилл недовольно поморщился.

– Конечно, я любил тебя. Иначе не проводил бы с тобой время. Ты мне нравилась. И даже сейчас нравишься. Так что не будем портить приятные воспоминания. У меня масса дел и я не имею ни возможности, ни желания продолжать этот пустой разговор, – он недовольно взглянул на меня.

Я остановилась, а Суровцев пошел дальше. Зачем Кириллу знать о том, что я беременна? Он любил меня, теперь не любит. Ему вообще нет до меня дела, я только раздражаю его.

Вытирала слезы, но они снова и снова текли по щекам. Дошла до скамейки, села на нее. Глядела пред собой остановившимся взглядом, ничего не видя и не понимая, что делать дальше. Собрала волю в кулак и все-таки пошла на лекцию. Зачем? Я и сама не знала…

На большой перемене ко мне подошла Анжела. Общаться с ней я не хотела, но она остановила меня.

– Подожди. Вот, Кирилл велел тебе передать, – протянула она мне конверт.

– Что это? – не поняла я.

– Деньги, что же еще? – пожала она плечами. – На аборт. Ему проблемы не нужны. Я рассказала Кириллу. Он щедрый, выделил тебе хорошую сумму.

– Зачем ты ему рассказала? – я с трудом сдерживала злость.

– Ну, почему бы ему и не знать об этом? – усмехнулась Анжела. – Иди в частную клинику Ашерова. Там отличные специалисты. Анализы делают быстро, хорошее обезболивание. Потом раз, и все! Ты свободна как ветер и можешь наслаждаться жизнью! Дорого, конечно, но тут как раз на все хватит. Так что не тяни, подруга, иди уже сегодня.

– Ты мне не подруга, – прорычала я.

– Жаль, – улыбнулась Анжела. – Я надеялась, ты приняла ситуацию. Ну, твое дело.

Похоже, Анжела уже посещала клинику с той же проблемой, что и у меня. Раз все так хорошо знает.

Надо было послать Анжелку вместе с Кириллом куда подальше. Но деньги нужны до зарезу. Я мгновение подумала и взяла конверт

– Вот и умничка, – удовлетворенно произнесла Анжела. – Придет время, ты меня поблагодаришь.

Это вряд ли. Но я промолчала. Анжела упорхнула, а я заглянула в конверт. Ни в какую клинику я, разумеется, не пойду. Но и от денег не откажусь. Они мне сейчас очень пригодятся.

И тут я вспомнила о своей давней знакомой. В детстве мы жили с Таней в одном дворе. Она была из неблагополучной семьи. Отец пил, мама работала продавцом в хлебном магазине.

Таня была старше меня лет на пять. Тогда хорошо дружили, она защищала меня от мальчишек, угощала мороженым и вообще ей нравилось возиться с малышней. Именно так пренебрежительно называли нас те, кто был старше всего на пару лет.

Иногда я общалась с Таней в соцсетях. Так, ничего особенного. Обменивались лайками под фото, поздравляли друг друга с праздниками.

Мама отзывалась о Тане очень пренебрежительно, называла дешевой проституткой.

Ходили слухи, что Татьяна взяла большую сумму в долг у какого-то не то вора в законе, не то просо бандита и теперь отрабатывает в эскорт-агентстве. Я не слишком верила сплетням. По ее фотографиям подобного не скажешь. Обычная молодая женщина, нет роскошных шуб, нет дорогого авто.

Ссуду в банке мне не дадут. Нечего мне предоставить в качестве залога. А вот у частного лица можно попробовать занять. Может, все не так серьезно, как говорят? Хотя я понимала, что сплетни очень похожи на правду. Что еще можно взять с молодой девушки, кроме ее тела?

Я сомневалась несколько мгновений. Вариантов у меня нет. Пусть Татьяна сама все расскажет. Написала ей сообщение и уже через минуту получила ответ. Она предложила встретиться вечером в кондитерской в центре города.

Пришла немного раньше, выбрала столик в углу. Есть мне не хотелось. У меня вообще пропал аппетит после скандала с мамой. Никогда не думала, что так бывает. Возможно, сказалось и то, что я беременна.

Взяла какой-то салат и заставила себя немного поесть. Скоро появилась Таня. Мы встретились впервые за много лет. На проститутку она совсем не походила.

Хорошо одета, но не вульгарно, никаких черных чулок в сетку, никакого вызывающего макияжа и кожаных шорт. Впрочем, очевидно, в обычной жизни они так не одеваются.

Немного поболтали на общие темы, и я перешла к делу.

– Говорят, ты знаешь, у кого можно занять денег, – начала я.

– Смотря сколько, – Таня пила чай и смаковала пирожное. От этого мне становилось дурно. Я давно уже не могла смотреть на заварной крем.

– Мне много надо.

– Зачем? – она облизнула ложечку.

– Прости, я сейчас, – приступ тошноты заставил меня помчаться в туалет.

Когда вернулась, Таня уже доела пирожное.

– Беременная? – участливо спросила она.

– Да.

– На аборт денег надо?

– Нет, что ты, – замахала я руками. – Я рожать буду.

– Что, без мужа?

– Да.

– Тогда точно надо много.

– Мне еще и жить негде, – призналась я и рассказала ей всю свою невеселую историю.

– Печально у тебя все складывается, – сочувственно произнесла Таня.

– Можешь помочь? Говорят, у тебя есть связи. Есть человек, который может денег дать.

– Есть, – кивнула она. – Но ты же понимаешь, он просто так их не даст.

– Мне больше просить не у кого, – сникла я.

– Ты сначала подумай, сможешь или нет. Мне повезло. У меня спонсоры почти всегда хорошие были. Сейчас немолодой, правда. Но щедрый. Не факт, что тебе тоже подфартит, – Таня говорила откровенно. Именно это меня и подкупало в детстве. Она никогда не сюсюкала.

– Смогу, я уже думала об этом, – после того, как меня бросил Кирилл я поняла, что больше не встречу настоящую любовь. Мне стало все равно. Видимо, вот так и становятся жрицами любви.

Женщины, которых обманули, бросили, предали теряют веру в любовь. И становятся холодными и озлобленными. Я уже почти стала такой.

– Анатолий Сергеевич может не согласиться, – предупредила меня Таня.

Итак, человека, который может дать мне денег зовут Анатолий Сергеевич. Кто он? Не стала спрашивать. Не все ли равно?

– Пожалуйста, поговори с ним.

– Попробую, мне несложно. Но ты же беременная. Кому нужна женщина в положении?

– Я через год начну долг отдавать. Немного подрастет ребенок и работать пойду, – я понимала, что все это звучит неубедительно. Я вообще понятия не имею, смогу ли работать, имея на руках малыша.

– Поговорю, конечно. Но ничего обещать не могу. И учти, Литвинов – человек серьезный. Даже не думай его обмануть и сбежать с деньгами. Он таких фокусов не прощает. И сама пропадешь, и меня подставишь.

– Нет, что ты! Я же все понимаю, – заверила Таню.

Я еще долго разговаривала с Татьяной. Мне надо было понять, насколько страшно предстоящее. Она откровенно отвечала на мои вопросы. Таня смогла выбраться из трясины, поднялась на ноги. Но не захотела менять привычный образ жизни. Она время от времени меняет мужчин, которые ее содержат. Называет их «спонсорами».

– Только ты с меня пример не бери, – напоследок посоветовала мне Татьяна. – Отработаешь и завязывай. Нехорошее это дело. Деньги вроде легкие, а так порой противно становится. Главное не втянуться и не привыкнуть. Ты должна помнить, это временно.

Домой мне идти не хотелось. Противно ныло в груди.

Тихонько вошла в квартиру. Мама готовила на кухне. Павла Борисовича рядом с ней не было. Попыталась еще раз поговорить с мамой, но она развернулась и ушла, даже не удостоила меня ответом. Неужели она не понимает, почему я не могу сделать аборт? Почему не хочет поговорить со мной? Мне сейчас это необходимо.

Комок снова подступил к горлу. Все очень и очень плохо. Я никому не нужна, мой ребенок никому не нужен. Нет, не правда. Он нужен мне. Значит, мне есть за что бороться.

Сидела в своей комнате опустошенная. Хорошо, что перекусила в кондитерской. Не хотела идти на кухню. Вдруг столкнусь с Павлом Борисовичем? Он вызывал во мне ужас. Казалось, его пощечина до сих пор горит на моей щеке алым клеймом.

Мама считает, что он поступил правильно, ударив меня. Не могу понять ее. Зачем ей нужен этот старый придурок? Пусть даже богатый. Ладно, любовник. Но замуж-то зачем за него выходить? Ради статуса замужней женщины?

Татьяна позвонила поздно вечером и сообщила, что Анатолий Сергеевич готов встретиться со мной завтра в четыре часа.

У меня похолодели ладони и мурашки побежали по спине. Завтра моя жизнь резко изменится. Кто знает, что ждет меня дальше?

Глава 12

Стояла у ажурных ворот и медлила нажимать на звонок. За воротами возвышался большой двухэтажный дом из красного кирпича с башенкой в стиле цыганского барокко. В стиле «дорого-богато». Но аляповато и пошло.

Арочки над окнами, кованый козырек над дверью. Два бетонных льва в коронах скалили зубы на высоком крыльце. На шпиле флюгер в виде парящего орла.

Я глубоко вздохнула и нажала на кнопку звонка. На столбе ворот зажужжала видеокамера и изучающе уставилась на меня алым глазом.

– Кто? – прохрипел домофон.

– Я Лена. От Тани, мне сказали прийти сегодня.

Сухо щелкнул замок, и я толкнула кованую калитку. Двор вымощен плиткой грязно-розового и серого цветов. На раскидистой рябине густые грозди уже начинали краснеть. Осень…

В углу двора черный внедорожник. Судя по трехлучевой звезде – Мерседес. Поднялась по высоким ступеням. Дверь распахнулась. Пожилая женщина в цветастом фартуке мрачно окинула меня взглядом.

– Здравствуйте, – пролепетала я. – Я к Анатолию Сергеевичу.

– Идем, – коротко бросила она, не ответив на мое приветствие.

Мы миновали полутемный холл и оказались в гостиной. Мебель с гнутыми ножками, диван с золоченой резьбой обтянут коричневым бархатом, к нему пара кресел. Темно-бордовые шелковые портьеры с бахромой причудливо задрапированы. На потолке лепнина, огромная хрустальная люстра. Большой аквариум с подсветкой. Около него стоял высокий мужчина и кормил рыбок-вуалехвостов.

Мужчине на вид под пятьдесят. Худощавый, широкоплечий. Совершенно лысый, водянистые, почти бесцветные глаза глубоко посажены. Взгляд пронзительный. От него у меня по коже побежали мурашки. Настоящий Кощей Бессмертный.

– Добрый день, – прошептала я.

– Здравствуй, – широко улыбнулся он и я увидела, что нижние зубы у мужчины золотые. – Иди, Анна, – отпустил он женщину.

Ты еще раз сердито посмотрела на меня и вышла, плотно закрыв дверь.

Я стояла посреди комнаты, а мужчина разглядывал меня. Очень внимательно, словно оценивая.

– И сколько же тебе денег надо? – сразу перешел он к делу.

Запинаясь, я назвала сумму.

– Много, – усмехнулся он.

– Мне… У меня… – начала я, пытаясь подобрать слова. – Я…

– Ладно, – нетерпеливо махнул он рукой. – Не мямли. Татьяна рассказала. Вот только скажи мне, ты отрабатывать как будешь, если рожать собралась? А?

– Когда ребенок подрастет…

– Через восемнадцать лет что ли? – расхохотался Анатолий Сергеевич.

– Нет, через год, – я понимала, что говорю глупости. – Может, раньше. Как получится... Я все отдам, обещаю.

– Что мне твои обещания? С ними кашу не сваришь. И на хлеб их не намажешь.

Не даст он мне денег. Слезы потекли из глаз, и я не могла сдержать их.

– А ну прекрати немедленно, – жесток приказал Анатолий Сергеевич. – Ненавижу бабские истерики. Чего слезы льешь?

– Мне деньги очень нужны…

– Они всем нужны. Не реви. Я же не отказал тебе. Мне понять надо, что и как с тебя можно будет получить обратно. Я деньги на ветер не кидаю и нищим подаю только по праздникам. Сядь, – кивнул он мне на кресло. – И рассказывай.

– Что рассказывать? – не поняла я.

– Все про себя все рассказывай – кто родители, чем занималась, где училась. Почему рожать собралась. Что умеешь, чего не умеешь. Ну, валяй, я жду, – он развалился на диване. – Только не ври. Я все равно правду узнаю. Соврешь – потом жалеть будешь. У меня время – деньги. И тратить его по посту я не люблю.

Скрывать мне было нечего, и я начала сбивчивый рассказ. Анатолий Сергеевич слушал внимательно, время от времени задавал вопросы. Мне они казались незначительными и неуместными.

Умею ли я играть на пианино или гитаре? Нет, не умею.

Хорошо ли готовлю? Это да, тут я мастерица.

Владею ли английским? Вроде, владею… Общалась несколько раз с американцами. Нормально все получилось.

Сколько мужчин у меня было? Анатолий Сергеевич искренне удивился, узнав, что всего один.

– А рожать-то зачем надумала? – поинтересовался он. – Обуза такая.

– Это же мой ребенок. Я его люблю… – снова всхлипнула я против воли.

– Правильно. Дети – это святое. Так что дам тебе денег. Ты блондинка настоящая? Или крашенная?