Текст книги "Когда-нибудь мы будем улыбаться (СИ)"

Автор книги: Мария Франк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Глава 22

Я щипаю себя. Черт, больно. Значит, я не сплю. Значит все происходящее, не какой-то там сон. Это все реальность. Но как в реальности, Ян мог извиниться за все? Он ведь не мог этого сделать, правда? Или мог? Черт, что вообще происходит?

Сотников назвал себя придурком, не заслуживающим моего прощения. Ян извинился. Черт возьми, он извинился за все. Нет, это точно сон.

Ян поцеловал меня. Черт возьми, он поцеловал меня. Как такое вообще возможно? Тогда он тоже меня целовал на спор… Черт, не хочу даже думать об этом. Не сейчас.

Сотников извинился, поцеловал меня, а потом…

Твою мать, он признался мне в любви. Почему-то только сейчас, я это понимаю.

Я перевожу взгляд на Яна. Он внимательно изучает меня и улыбается. Искренне. В его карих глазах полно любви, в них нет никакой ненависти.

– Я тоже тебя люблю, – выпаливаю, прежде чем успеваю подумать.

В голове сразу появляется картинка, где мы с Яном вместе, обнимаемся, целуемся, и просто счастливы, как дети. Ведь все это, может быть реальностью, а не просто моей больной фантазией. Если все действительно так и будет, то я буду самой счастливой девушкой в мире. Для счастья, многого не нужно.

Теплые губы снова накрывают мои, и я просто отключаюсь от реальности. Мне хорошо. Мне до безумия хорошо рядом с ним. Здесь и сейчас. Плевать, что будет дальше.

В реальность я прихожу лишь тогда, когда вспышка от камеры ослепляет мне глаза. Ко мне не сразу доходит, что Ян только что сфотографировал наш поцелуй. Зачем?

– Что ты делаешь? – спрашиваю, когда Сотников отстраняется от меня.

Черт, я ничего не понимаю. Совсем ничего.

Парень уткнулся в свой телефон, не обращая на меня никакого внимания.

Мой рассудок затуманен. Мозг полностью перестает работать. Мне тяжело сосредоточиться на чем-либо. Тяжело мыслить, когда тебя только что поцеловал парень, по которому ты сходишь с ума. Я не могу произнести ни единого слова, поэтому просто смотрю на Яна, продолжавшего копаться в своем телефоне.

Сто тридцать пять. Сто тридцать шесть. Сто тридцать семь. Черт, я уже считаю секунды нашего молчания.

– Ян…

В горле появляется ком, и я не могу больше ничего сказать.

– Что?

Сотников отрывается от телефона и смотрит мне прямо в глаза. Пустота. Равнодушие. Безразличие. Пофигизм. Все это, в глазах Яна. В тех самых глазах, которые всего минуту назад, смотрели на меня с любовью и сумасшедшей нежностью. А что теперь? Теперь в них нет ничего хорошего.

Отвернувшись от меня, парень прислоняет телефон к своему уху.

– Ян…

Он снова игнорирует меня.

– Ну что чувак, – говорит Сотников в телефон. – Ты сам все слышал. Фото поцелуя видел. Признание в любви слышал.

Черт. Черт. Черт.

И тут я понимаю…

– Готовь деньги. Да. Я скоро буду. Диана у тебя? Отлично.

В полном шоке и неком недоверии, смотрю на Яна. Он лишь улыбается и смеется, все еще говоря по телефону. Затем он убирает его в карман. Сотников бросает на меня взгляд, который отражает разочарование и брезгливость.

Только не плакать. Только не плакать. Только не при нем. Он не должен видеть мою уязвимость.

Ян начинает смеяться. Просто смотреть мне в глаза и смеяться.

Все, это последняя капля. Слезы начинают литься по щекам, и я уже не в силах их остановить.

– Зачем? – тихо спрашиваю.

– Ради этого, – Сотников достает из кармана деньги, показывая мне.

Если бы у людей существовала функция «стереть память» и «перестать плакать», я бы непременно этим сейчас воспользовалась.

– Почему я? – мой голос дрожит.

– Потому что ты, – Ян походит ко мне и легонько обнимает за плечи, – наивная дура.

Да, он действительно прав. Я наивная дура.

Никогда такого не случится, что Ян полюбит меня. Никогда.

– Ты серьезно думала, что я тебя люблю?

Я молчу. Ком в горле не дает мне сказать.

– Какая же ты идиотка. В таких шлюх, как ты, не влюбляются. Знаешь, что с ними делают?

Не могу понять, почему он считает меня шлюхой? Потому что я отказала ему? Такова его логика?

– Этот поцелуй, – парень плюет на землю с большим отвращением.

Все, хватит. Я не выдерживаю этого. У меня больше нет сил, на это смотреть. Я подбегаю к подъезду, но оборачиваюсь.

Ну, конечно же, Ян уходит.

– Ян, – кричу, отчего он поворачивается ко мне. – А я ведь все равно тебя люблю.

* * *

Вы когда-нибудь чувствовали себя разбитыми на мелкие осколки, которые так трудно собрать воедино? То самое чувство, когда душа покидает тело, и ты останешься жить в этом теле без души, без чувств и эмоций. Вот это, я сейчас ощущаю, а именно – ничего. Пустота. Ноль чувств. Я живу, но не чувствую этого. Это существование, а не жизнь.

Мне совсем не хочется плакать, кричать. Я пустая. Еще час назад, эмоции переполняли меня, мне хотелось убить Яна, а сейчас… Сейчас я пуста.

Мне все равно. Я устала плакать. Устала быть сильной. Такое ощущение, что весь мир вокруг лишь иллюзия. Если это сон, то мне необходимо проснуться. Срочно.

Уже пятый раз звенит мой телефон, но я просто игнорирую его. Мне плевать на всех, в том числе и на Сотникова. Эта мразь, не сломает меня. Нет. Он просто превратил меня в бесчувственную и пустую. Как куклу. Ох, нет, это плохое сравнение.

Телефон снова оповещает о входящем звонке, и я решаюсь принять вызов.

– Да, – сразу огрызаюсь, даже не посмотрев, кто это.

– Эй, ты чего такая грубая? – звучит мягкий и веселый голос Антона.

Я невольно улыбаюсь. Черт возьми, этот парень вызывает во мне улыбку даже тогда, когда я разбита. Что за …?

– Лер…

– Что?

– У тебя все нормально? – обеспокоенно спрашивает Тоша.

– Да. С чего ты взял, что у меня не все нормально?

Ну конечно мой голос не звучит, как обычно.

– Просто голос у тебя странный.

Я закатываю глаза.

– Все нормально.

– Не особо верится.

– Ну и не верь. Мне плевать.

Ох, я действительно только что, это сказала?! Черт. Это последний человек, на которого мне может быть плевать.

– Антон, я не имела это в виду. Мне совсем не наплевать, просто…

У меня не хватает слов, чтобы все объяснить.

– Ты сейчас занята?

– Нет. Да. Нет.

Занята ли я сейчас? А раздумья о своей ничтожности, считается занятием? Если да, то я занятой человек.

– Так занята или нет?

– Нет.

– Отлично. Может, тогда прогуляемся?

Мне совсем не хочется куда-либо выходить. Просто хочется побыть одной и, конечно же, жалеть себя и свое разбитое сердце. Ну, уж нет.

– Хорошо. Давай прогуляемся.

– Тогда через десять минут, я буду у твоего подъезда.

Не сказав ни слова, нажимаю на «отбой» и на ватных ногах поднимаюсь с кровати.

Жизнь слишком коротка, чтобы ныть по своему разбитому сердцу. Да, оно разбито. Сердце разбивается каждый раз, когда я вижу его с другой или когда он избивает меня.

При таком состоянии, у меня могла бы начаться депрессия, но мой антидепрессант – Антон.

Взгляд невольно падает на кольцо, которое он мне подарил, и я улыбаюсь. Пустота заменяется радостью и нежностью.

Просто так, я не сдамся. Ян не сломает меня. Нет. Я не кукла, чтобы ломаться.

Как жаль, что эта самоуверенность не присутствует во мне всегда.

Я иду в ванную комнату и сразу же умываюсь. Мне противно, что Ян прикасался ко мне, целовал меня. С брезгливостью, вытираю свое лицо. Ну, вот и отлично, от Сотникова не осталось и следа на моем лице.

Я не позволю больше ему воспользоваться мною.

* * *

– Ты какая-то странная.

– Нет, я обычная.

– Нет, ты холодная.

Видимо у Яна все же получилось сделать меня холодной, и я не знаю, как это исправить.

– Ле-е-ер…

– Тооош, – передразниваю я парня.

Шелыгин закатывает глаза, а я смеюсь в ответ.

– Хочешь прокатиться на мотоцикле?

Мне послышалось? В недоумении, поднимаю одну бровь.

– Ты совсем с ума сошел?

– Почему?

Нет, он что, действительно ничего не понимает? На улице уже слишком холодно и крайне опасно ездить на мотоцикле. Хоть снег и растаял, но дожди никак не прекращаются.

– Можно спросить?

– Давай.

– Ты идиот? – спрашиваю на полном серьезе.

– Вот только не нужно меня оскорблять.

– А это и не оскорбление. Это вопрос.

Антон снова закатывает глаза.

– Нет, ну Тош. Подумай сам, какой нормальный человек, будет ездить на мотоцикле в ноябре?

– Я, – самодовольно отвечает парень.

Теперь, моя очередь закатывать глаза.

– Антон, послушай…

– Лер, я не маленький. Я умею ездить на мотоцикле. Мы с друзьями, и зимой на них ездим.

– Вы идиоты?

Гнев во мне, просто закипает.

– Нет, – спокойно отвечает Тоша.

– Могу я тебя, кое о чем попросить?

– Проси.

– Обещай, что не будешь больше ездить в такое время на мотоцикле.

– Ну, если…

– Антон, – уже кричу я. – Пообещай мне.

– Ты чего так завелась?

Шелыгин придвигается ближе ко мне и пытается взять меня за руку, но я ее убираю.

– Ладно, ладно. Я обещаю.

– Обещаешь что?

– Я Шелыгин Антон, обещаю Филатовой Валерии, что не буду ездить в такое время на мотоцикле.

Я улыбаюсь, но совсем не верю в его слова. Почему-то чувствуется тревога, но я сразу же отбрасываю это чувство.

– Мне уже домой пора, – с тоской в голосе, говорю.

– Жаль. Ну, пойдем, я хоть провожу тебя.

Мы выходим из кафе, в котором сидели, и идем в сторону моего дома.

Всю дорогу мы смеемся, как маленькие дети.

Как я вообще могла чувствовать пустоту, если сейчас я чувствую себя живой и жизнерадостной?! Я чувствую себя счастливой.

Мне бы уже давно следовало прекратить это общение с Антоном, ведь я делаю ему больно. Но если бы мы прекратили нашу дружбу, лучше бы не стало никому. Было бы только хуже нам обоим.

– Лер, может, ты мне расскажешь?

– Что? – я совсем не понимаю, о чем идет речь.

– Почему ты была такой грубой и холодной? Только не отвечай, что все нормально. Я знаю, этому есть причина. Просто так, ничего не бывает.

Я грустно улыбаюсь.

– Уже все хорошо. Мои чувства использовали, а так все нормально.

На лице Антона, появляется шок от того, что я произношу эти слова с улыбкой.

– Ян?

Мне даже не пришлось говорить, кто это сделал. Тоша все понял.

– Да.

– Что на этот раз?

– Он поспорил на меня. Поцелуй и мое признание в любви, и теперь у него куча денег. Все просто, – в моем голосе нет боли и горечи, только улыбка и счастье.

– Почему ты так спокойно об этом говоришь?

– Я сама виновата. Поверила ему, а он воспользовался этим. И давай не будем о нем говорить, иначе меня сейчас стошнит.

– Я убью его, – шипит Антон.

– Что? Нет, Тоша. Нет. Ты даже не подойдешь к нему.

– С чего вдруг? Меня раздражает то, как он поступает с тобой. Я не оставлю это.

– Пожалуйста, – я буквально умоляю его взглядом, этого не делать. – Пожалуйста, не делай ничего. Ты не знаешь, почему он так поступает.

Шелыгин удивленно смотрит на меня.

– Нет в мире такой причины, чтобы так издеваться над твоими чувствами.

– Пожалуйста, Тош. По крайней мере, сейчас. Не лезь к нему.

Антон ничего не отвечает, только лишь кивнув.

– Пообещай.

Тишина. Конечно же, он сделает по-своему, но я боюсь, что потом сделает со мной Ян.

– Обещай мне.

– Обещаю.

Я улыбаюсь и крепко его обнимаю.

Настроение снова поднимается, когда Тоша рассказывает какие-то истории, и мы снова смеемся, как идиоты.

Грустная улыбка появляется на моем лице, когда мы оказываемся у моего подъезда.

– Очень жаль, что этот день так быстро закончился. Было весело, – я улыбаюсь, в то время как лицо Антона становится серьезным.

В один миг, его губы накрывают мои. Один короткий поцелуй, просто прикосновение губами, и Тоша отстраняется. Его губы полностью холодные, но у Яна…

Черт. Черт. Черт.

Чувствую себя шлюхой. За один день целуюсь с двумя парнями.

Не знаю почему, но меня до дрожи пугает холодные губы Антона. Они не должны быть такими. Это неправильно.

– Я пойду.

Не успеваю я сказать и слова, как Тоша исчезает из вида.

На моих губах, по-прежнему этот холодный вкус. Ох, черт.

Глава 23

– Да, маленькая.

Я закатываю глаза от такого прозвища.

– Паш, ты мне звонил, но я не слышала. Что-то случилось? От тебя пять пропущенных.

Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди, от такого волнения. Просто так, Паша не стал бы мне звонить пять раз.

Поднявшись с кровати, подхожу к столу и собираю свой рюкзак в школу. Черт. Ненавижу эту школу.

– Малая…

– Что?

Затаив дыхание жду, что же скажет брат. Меня сковывает волнение.

– Я улетаю сегодня вечером.

Не плакать. Не плакать. Не плакать.

– Лер, ты тут?

– Да, – хрипло отвечаю.

– Я могу все отменить, если ты…

– Нет, Паш. Все хорошо. Правда.

– Ты уверена? – настороженно спрашивает Паша.

– Да.

Отлично, брата вроде удалось убедить, что все хорошо. Осталось только убедить в этом себя.

– И во сколько ты улетаешь?

– В десять.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь успокоиться. Все хорошо. Нет.

– Ты меня слышишь?

– Да.

Одна слеза скатывается по щеке. Вторая. Третья… Черт, я уже сбиваюсь со счета.

– Извини, малая, но мне нужно идти вещи собирать.

Я киваю, не в силах произнести ни слова. Но естественно, Паша не может этого увидеть сквозь телефон.

– Лер, я люблю тебя.

Новая волна слез. Снова истерика.

– И я тебя.

Не в силах сдержаться, быстро сбрасываю вызов и начинаю плакать навзрыд. Опускаюсь на пол и обнимаю колени, опустив на них голову.

Неужели это все? Неужели уже сегодня, его не будет в этой стране?

Кое-как поднимаюсь с пола, только спустя десять минут. Мне кажется, что я выплакала за это время, годовой запас слез. Глаза уже жжет и чувствуется сильная боль в голове.

Самое ужасное в этой ситуации то, что мне нужно идти в таком состоянии в школу. Мне безумно хочется остаться дома, но мне нельзя прогуливать.

* * *

Звенит звонок на первый урок, и я сразу же напрягаюсь. Ненавижу первый урок, особенно если это алгебра, по которой у меня стоит три двойки. Нет, у меня все в порядке с памятью и мышлением, и поэтому я могу решать всякие уравнения, но вот только наш учитель, любит ставить двойки вместо прогулов. Вот так и выходит, что целый день я отсутствовала в школе, но пришла именно на алгебру, чтобы получить двойку.

В класс заходит Милана с каким-то парнем из компании Сотникова. Этот парень, просто держится за ее задницу и лапает все ее места, а в ответ, Мила лишь хихикает и улыбается.

Черт, что происходит с этим миром? Почему каждая вторая легкодоступна? Мне кажется, или я одна из немногих в этом классе, которых можно отнести к порядочным девочкам?! Хотя можно ли меня так назвать, если вчера я умудрилась поцеловаться с двумя парнями?

Сразу вспоминаются холодные губы Антона, отчего я вздрагиваю. С самого утра, меня не покидает чувство некой тревоги. Я пытаюсь отбросить это, но видимо зря. Какое-то волнение вперемешку с адской тревогой, не дают мне спокойствия, как бы я не отвлекалась.

Дверь класса открывается, и входит наша классная руководительница.

– Сегодня у вас вместо алгебры, будет география.

Весь класс начинает возмущаться, но наша любимая Ксения Витальевна, жестом показывает нам закрыть рты. Именно она, ведет у нас географию.

Ненавижу нашу классную руководительницу. Как учитель, она объясняет хорошо, но… Ксении Витальевне, уже далеко за тридцать, а она все никак не может успокоиться и перестать носить откровенные топы с юбками, которые слишком короткие. У учительницы действительно хорошая фигура, и она, таким образом, выставляет все на показ. Всех это раздражает, но никто об этом не говорит. Но как, же это нравится парням. Кто бы сомневался, что в таком возрасте им это интересно, и все они просто обожают географию.

В прошлом году, Ксению Витальевну застукали с одинадцатиклассником. До того момента, лишь ходили слухи, но никто не мог поверить, пока все не увидели воочию. Конечно, у всех был шок, но я не была особо удивлена.

Взгляды парней, сразу же устремляются на ноги Ксении Витальевны. Черт, да у меня футболка длиннее ее юбки. Как вообще директор позволяет такое?

– Внимание, класс. Сегодня мы проведем опрос. Каждый ученик, будет выходить к доске, и отвечать на вопросы по нашей последней теме.

– Но мы ничего не учили, – возмущается мой одноклассник.

– Вы, это и так должны знать.

Я закатываю глаза, понимая, что мне уже никак не спасти эту ситуацию. Только двойки, мне сейчас не хватает.

– Класс! Тишина! – кричит Ксения Витальевна, когда одноклассники начинают ворчать и возмущаться.

Училка, идет к своему столу, и несколько парней присвистывают от вида ее задницы в этой облегающей юбке. Что это вообще такое? Учителя должны давать пример, а не это…

– Итак, кто первый желает пойти к доске?

Все резко замолкают. Никому не хочется, оказаться первому у доски.

– Хорошо. Давайте тогда по алфавиту.

– Только давайте хоть один раз, начнем с конца списка, – жалобно говорит моя одноклассница Марина, ведь по списку класса, она первая.

– Давайте сделаем так, – соглашается учительница, открывая журнал.

Поверить не могу, что она согласилась на просьбу Марины. Такого, раньше не было.

– Чернышев, прошу к доске.

Денис кое-как поднимается со стула и лениво идет к доске.

– Расскажи мне про водные ресурсы.

У меня отвисает челюсть, когда парень рассказывает ей все про эти ресурсы.

– Садись. Пять.

На лице у Чернышева, мелькает ухмылка, и когда Ксения Витальевна отворачивается, он быстро достает из уха наушник. Ну, конечно же. У меня, так явно не получится.

Еще два ученика, действуют по той же схеме: наушник, рассказ, пять.

– Филатова, к доске.

С замиранием сердца иду к доске, молясь, чтобы мне попался вопрос, на который я знаю ответ.

– Расскажи нам, об отраслевой и территориальной структуре мирового хозяйства.

Что? Черт, я даже не запомнила вопрос.

Как полная дура, смотрю на нее и молчу. Я вообще не понимаю этого вопроса, чтобы хоть как-то на него ответить.

– Ну же, Лера. Отвечай, – поторапливает меня Ксения Витальевна, но я продолжаю молчать. Черт. Мне нужно хоть что-то сказать.

Перевожу взгляд на одноклассников, в надежде, что они могут мне помочь. На что я вообще надеялась? Наивная.

– Лера у нас по географии не умная, она умеет только парней за деньги целовать. На спор. И в любви признаваться умеет. Тоже за деньги, – ехидно ухмыляется Диана.

Мой взгляд приклеивается к ней. Мне до безумия, хочется кинуть в нее чем-то. Я пытаюсь дышать ровно и не придавать значению этим словам, но… они действительно делают мне больно. Очень больно.

– Диана, – кричит на нее учительница. – Валерия, вы будете отвечать?

– Я не знаю ответа, на этот вопрос.

– Садитесь. Два.

Не знаю почему, но я чувствую облегчение, когда иду к своей парте.

В голову врезаются слова Дианы. Она знает. Знает про спор Яна. Черт возьми, да они, наверное, все уже знают о том, что Сотников поспорил на меня и мои чувства. Новый укол боли и разочарования, пронзает сердце.

Мне следует забыть все это. Мне необходимо его простить и отпустить, ведь это единственный выход. Но могу ли я, просто его отпустить? И простить, я не в силах. Невозможно забыть человека, который забрал твое сердце.

Я пыталась. Много раз уже пробовала, прекратить любые мысли о Сотникове. Пыталась забыть о его существовании, но у меня это не получалось. Он снова и снова, напоминает мне о себе. Я уже отпустила жалкие попытки все наладить, и просто пустила все на самотек. Будь, как будет. Мне ничего нельзя изменить. А жаль.

* * *

Я набираю номер уже в пятый раз, но Паша не берет трубку. Страх и паника – это все, что я сейчас чувствую. Я боюсь. Даже не знаю чего, но я боюсь. Чувство тревоги, присутствует до сих пор.

– Ты совсем с ума сошел? – кричу на брата, когда он все же принимает вызов.

– Извини, малая. Я не слышал.

– Не слышал? Да я чуть с ума не сошла.

– Прости. Мне жаль.

– Ладно, проехали.

Сквозь дверь подъезда, до меня доносятся звуки дождя. Эта погода, описывает мои чувства изнутри.

– Я как раз, собирался тебе позвонить, – спокойно говорит Паша.

– А ты где?

– В аэропорту. Скоро мой рейс.

– Как? – мои глаза становятся по пять копеек. – Ты же говорил, что твой рейс в десять вечера.

– Его перенесли.

Черт. Я чувствую еще большую тревогу.

Не думать ни о чем плохом. Все будет хорошо. Наверное. Не точно.

– Лер…

– Да.

– Мой рейс объявили.

Первая слеза.

– Ну, иди тогда, – тихо говорю, сквозь ком в горле.

– Я люблю тебя, малая.

Вторая слеза.

– Я тоже тебя люблю.

Третья. Четвертая.

– Я обязательно тебе позвоню, как только появится возможность.

И я верю ему. Он обязательно мне позвонит. Мы обязательно увидимся через полгода. Все будет хорошо. И по-другому никак.

Чем больше будет длиться наш разговор, тем мне будет больнее. Я решаюсь сбросить вызов.

Положив телефон в карман, надеваю капюшон и выхожу из подъезда. Холодный воздух бьет в лицо. Опустив голову, направляюсь к дому Юли. Идти далековато, но у меня нет денег, чтобы ехать на автобусе. Да и желания нет. Хочется подумать обо всем, а прогулка – лучший вариант.

Если бы у меня была возможность не идти к подруге, я бы именно так и сделала. Просто осталась бы дома, рыдая в подушку. Так происходит со мной каждый день. Но есть ли смысл, в моих слезах? Вот и я, его там не вижу. Видимо поэтому, я и иду сейчас к Юле, в такую мерзкую погоду. Дождь, сильный ветер и адский холод. Что может быть еще хуже?

Мой телефон снова вибрирует, и я нехотя достаю его из кармана. Антон. Я улыбаюсь. Все же один его звонок, может поднять мое настроение.

Вчера, от нечего делать, я решила придумать планы на новый год. Он еще не скоро, но мне уже не терпелось все распланировать. Я придумала гениальную идею. С Тошей. Я хочу отмечать этот праздник, именно с ним. Только он еще об этом не знает. Я все ему расскажу, при первой же встрече.

– Да, Тош.

– Привет. Почему ты такая грустная?

– С чего ты взял?

– По твоему голосу.

Ну, вот как у него это получается? Как можно определить состояние человека, только по одному голосу?!

– Паша улетает. Его рейс объявили, буквально несколько минут назад.

Мое лицо мокрое. Слезы сливаются с каплями дождя.

– Лер, не грусти. Все же будет хорошо.

– Наверное, – грустно отвечаю.

– Я уверен в этом. У тебя обязательно, все будет хорошо.

Надежда не умирает. Я верю Антону. У меня снова получилось довериться, даже после поступка Сотникова.

– Ты сейчас не занята?

В голове сразу же появляются мысли, о прогулке с Тошей. А что, если мы просто погуляем, вместо того, чтобы я пошла к подруге?! Мне явно не доставит удовольствия, слушать обсуждения и сплетни от Юли. Но нет, я не могу так поступить. Я обещала ей, что приду. А я держу свои обещания.

– Тош, я с Юлей договорилась встретиться.

– Понятно. Ну, тогда давай завтра увидимся.

– Обязательно увидимся.

Я пытаюсь улыбнуться, но у меня не получается это сделать. Что за черт?

– Лер

– Что?

– Извини меня.

– За что? – спрашиваю в недоумении.

– За вчерашний поцелуй. Я не хотел этого делать. Ну, хотел, но…

– Антон, все хорошо.

– Лер, но…

– Все хорошо, – снова повторяю.

И даже сквозь телефон я понимаю, что Шелыгин улыбается.

– Извини, Тош, но мне пора идти.

– Лер, я тебе…

Не дослушав его слова, сбрасываю вызов. Сама не понимаю, зачем это делаю. Я хочу ему перезвонить и услышать окончание фразы, но не делаю этого.

Ухмыльнувшись, захожу к Юле.

* * *

– Проходи, давай, – улыбается мне подруга и отходит немного от двери, чтобы я вошла в квартиру.

Зайдя, снимаю верхнюю одежду и пытаюсь не смотреть Юле в глаза.

– Лееер.

– Что?

Я делаю вид, что занята просмотром картины, не поворачивая головы.

– Посмотри на меня.

Подруга подходит ко мне и поворачивает мое лицо к себе, тем самым вынуждая смотреть ей прямо в глаза.

– Что происходит?

– Я не знаю, Юль. Паша улетел, и мне плохо от этого. С Антоном, у нас все как-то странно. С Я…, – мне удается вовремя зактнуться, не успев произнести его имя. – Юль, я ничего не понимаю. Я совсем не понимаю почему, но мне страшно. Я боюсь, не зная чего. На душе какая-то тревога.

– Господи, Лера, – подруга подходит ко мне и обнимает. Крепко. Но я почему-то не чувствую той защищенности и того спокойствия, как в объятиях Тоши или Паши.

– Что с тобой происходит?

В ответ лишь пожимаю плечами. Я сама не знаю, что со мной творится.

Минуты три, мы так просто стоим, обнявшись, пока я плачу у Юли на плече.

– Лерка, все будет хорошо.

Снова. Снова я слышу эту фразу. Все вокруг пытаются меня убедить, что все будет хорошо, но, ни черта все не хорошо.

Я отступаю от подруги.

– Давай не будем. Пожалуйста. Я не хочу говорить ни о чем.

Юля кивает в знак согласия. Она понимает меня. Какие бы у нас не были разногласия, она понимает, что я чувствую.

Не сказав ни единого слова, иду к подруге в комнату. Юля, молча, следует за мной.

– Включай пока телевизор, я пойду за мороженым.

Я киваю, и Красильникова выходит из комнаты. Подхожу к столу, на нем включенный ноутбук. Я подхожу еще ближе и смотрю на экран. Юля не вышла из своей страницы «ВКонтакте». Не осознавая своих действий, захожу в ее сообщения.

– Какого черта? – тихо шепчу, замечая диалог с Сотниковым.

Я не должна это читать. Нет, это неправильно. Вместо этого, захожу к нему на страницу. Что за черт? На аватарке, у него стоит фотография, где он с какой-то девушкой, которую я явно не знаю. Мой взгляд падает на его семейное положение…

Быстро выйдя из его страницы, выбегаю из комнаты Юли.

– Лер, ты…

– Я в туалет, – быстро отвечаю, встретив в коридоре подругу.

Закрывшись в ванной комнате, делаю глубокий вдох.

Поверить не могу. Как такое возможно? В семейном положении у Яна, стоит: «влюблен в Екатерину Фролову».

Что за черт? Кто эта девушка? Какого хрена, Сотников в нее влюблен? Ян не встречается с девушками больше двух недель, и уж точно не афиширует, что влюблен. Если бы он действительно испытывал к кому-то такие чувства, то Юля бы давно мне это рассказала. Она знает все.

У меня нет интернета, и мне никак не зайти самой на его страницу. Да, да, это очень странно и немного дико, что у меня нет интернета, ведь в таком возрасте, он есть у всех. Подросток без интернета – странность в современном мире.

Окончательно успокоившись, выхожу из ванной комнаты и иду к Юле.

– У тебя все нормально? – настороженно спрашивает подруга.

– Более чем.

Вау, у меня даже получается улыбнуться.

– Иди, садись. Я нам фильм скачала.

Без слов, сажусь возле подруги и беру свою порцию мороженого. Юля включает фильм, улыбаясь мне.

* * *

Я истерично смеюсь с шутки главного героя. А этот фильм, не так уж и плох. Подруга выбрала американскую комедию, от которой мы не прекращаем смеяться. Когда заканчивается фильм, я хмурюсь.

– Черт, а это отличная комедия.

– Я знаю, – с самодовольной улыбкой говорит Юля и выключает телевизор.

Я кидаю в нее подушку, и другая подушка летит в меня.

Минут пять мы продолжаем этот «бой», пока я не падаю на кровать. Красильникова ложится вслед за мной.

– Как у тебя с Владом?

Юля широко и счастливо улыбается.

– Все отлично. Он так заботится обо мне.

– Ты выглядишь счастливой, – замечаю я, убирая с лица волосы.

– Мне с ним хорошо. Мы почти все делаем вместе. Он такой хороший. Никогда не обижает меня. Черт, я ни с кем, не была так счастлива.

Я, конечно, все понимаю, это подруга и все такое, но зависть просто бьет через край.

– Круто, – тихо шепчу. – А сколько времени?

– Уже одиннадцать.

– Ого. Юль, мне уже домой пора.

– Может, останешься на ночь?

В ответ качаю головой.

– Ну, давай, я тогда хотя бы попрошу, чтобы тебя провели домой. Извини, но я не могу с тобой пойти.

– А кого ты попросишь?

– Яна.

У меня пересыхает во рту.

– Какого Яна? – хрипло спрашиваю.

Юля закатывает глаза.

– Сотникова. У него девушка живет в этом доме, но только не втором этаже. Катя Фролова. Он сейчас у нее должен быть.

Адская боль пронзает сердце.

– Нет. Я сама пойду. Не маленькая.

– Ну ладно.

Выдавливаю из себя улыбку и выхожу из Юлиной комнаты.

– Пока, – тихо говорю, широко улыбаясь. – Это был отличный вечер. Спасибо, что подняла настроение.

Подруга улыбается и крепко меня обнимает.

– Я пойду.

Красильникова кивает, и я выхожу из квартиры.

– Я позвоню тебе, – кричит мне вслед подруга.

– Хорошо.

Все мои мысли забиты Сотниковым. Он влюблен. Черт возьми, Ян влюблен в какую-то девушку, которая живет в этом самом доме, из которого я сейчас выхожу.

На улице уже слишком темно, только лишь несколько фонарей освещают улицу.

– Эй, девушка постой. Давай познакомимся, – слышу я чей-то омерзительный голос за спиной. Акцент не русский.

Не поворачивая головы, иду подальше от этого дома, ведь в подъезд мне уже никак не зайти.

– Ну, куда же ты спешишь?

Я ускоряю шаг. Меня резко разворачивают сильные крепкие руки и прижимают к себе. Запах алкоголя врезается в нос, отчего я морщусь. Пытаюсь вырваться, но меня лишь сильнее прижимают и целуют. Ох, черт. Я сильно кусаю губу этого парня, отчего он сразу же отстраняется от меня.

– Ты больная? – кричит он.

Сорвавшись с места, бегу к двери подъезда, но меня снова останавливают.

– Помогите! – кричу изо всех сил.

Мне закрывают рот рукой и снова прижимают к себе. Черт. Я чувствую, как что-то холодное прикасается к моей шее. С ужасом, понимаю что это.

– Будешь кричать – пожалеешь, – шепчут мне на ухо. Я вздрагиваю от этого тона. – Поняла?

Я киваю. Сердце просто уходит в пятки.

Сейчас я могу умереть. Черт возьми, я сейчас могу просто погибнуть. Нелепо и глупо.

Парень убирает нож от моего горла. Затем убирает руку от моего рта.

У меня есть возможность кричать и просить о помощи, но я слишком напугана. Он может меня убить. Этот придурок, может сейчас меня прикончить.

Он поворачивает меня к себе лицом. Чувствуется сильная боль в области щеки. Не выдержав, выкрикиваю от боли.

Краем уха слышу, как хлопает дверь подъезда. Меня отталкивают, и я падаю на землю. Чувствую дикий холод, ведь земля слишком холодная и мокрая после дождя. Закрываю глаза и совсем не обращаю внимания на своего «спасителя». Мне уже плевать, из-за кого меня отпустил этот придурок. Мне просто до ужаса страшно.

– Отвали от нее, – слышу чей-то голос, но звук доносится ко мне лишь эхом.

Звук удара. Далее, я просто отключаюсь от реальности, погружаясь в себя.

Почему я здесь сижу? Мне нужно срочно убегать отсюда. Я понимаю, что мне необходимо скорее подняться и убежать, но тело отказывается подчиняться. Я просто продолжаю сидеть на этой сырой земле, обхватив свои колени.

Внезапно меня поднимают с земли, и я кладу голову на чью-то крепкую мужскую грудь. Сильные руки крепко обнимают меня, сильнее прижимая к себе. Я не сопротивляюсь.

– Тише, – шепчет мне на ухо приятный голос, но из-за своих всхлипов, я не особо его слышу. – Тише. Все хорошо.

В нос ударяет знакомый запах парфюма. Глаза сразу расшириваются, и я поднимаю голову.

Что? Все это, сейчас действительно происходит?

– Что? Что… – слова застревают в горле. Катастрофически не хватает сил, чтобы что-либо ему сказать.

– Лер, тише. Тише.

Он снова прижимает меня к себе, и я крепко его обнимаю. Поверить не могу в происходящее.

Ян. Меня обнимает и успокаивает сам Сотников. Он спас меня от насильника. Меня только что чуть не изнасиловали, а я как идиотка, улыбаюсь в объятиях Сотникова. Что происходит? Почему я чувствую сейчас, некое спокойствие в его руках?