Текст книги "Проклятая книга (СИ)"

Автор книги: Мария Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Утро воскресенья началось с того, что в сопровождении Курии отправился на рынок за вещами, потому, что предыдущий мой гардероб мне не подходил. Обзавёвшись парой джинс, несколькими свитерами, футболками и купив новую куртку, мы отправились домой. Я купил новую шапку, поскольку старая мне перестала нравиться. К счастью, мой размер обуви остался прежним. На обновки ушла вся моя заначка. Так что пришлось позвонить тёте Вите и попросить ещё денег. Убедившись, что мне хватит на продукты ещё на целую неделю и так как у нас был стратегический запас еды на четверых, я предложил приехать в гости к тёте, как только провожу Ловцов. Она согласилась.

Дома мы поели и начались проверки моих новообретённых способностей, таких как реакция, сила. Курия даже выгнала меня на стадион, чтобы проверить скорость бега. Оставшись довольной моими результатами, она заявила, что препараты сработали, как надо. Просьбы рассказать, что за чудо-препараты мне давали, были резко отклонены. Теперь несколько дней Курия и Катерина должны были затаиться у меня в квартире. Была поставлена защита, чтобы их нельзя было засечь, при этом та самая проклятая книга лежала на виду, с нанесёнными на неё минимальными защитными чарами. Я ещё удивился, что если этому демону удавалось так долго избегать поимки, то не поймёт ли он подвоха? На что получил ответ, что ставка сделана именно на то, что ему так долго удавалось уходить, и он, скорее всего, стал беспечен. А сам факт, что книга украдена у того, кому он её принёс, должен был подтолкнуть к опрометчивым действиям. Правда, мне дали немного информации о моём предполагаемом противнике. Демон Эриктий, некогда служивший в Аду, а теперь вор и убийца своих же сородичей, он едва ли не главный злодей в мирах демонов и его поимка была наивысшим приоритетом.

Вторую половину дня я провёл в чтении. Я всегда читал быстро, но теперь ещё быстрее. Меньше чем за день я прочитал все старинные книги, что до этого пылились в шкафу. Не удивительно, что я не верил во все это раньше, ведь некоторые описываемые в книгах события были настолько невероятны, что казались абсурдными даже для сказок.

Дима всегда был сам по себе. Особо ни с кем не водил тесной дружбы. Время от времени за ним увязывались подхалимы, но надолго рядом не задерживались. Уж больно он был скор на расправу. Утром понедельника Дима курил за территорией школы с очередной компанией дружков. Как раз на моём пути в школу. Он надеялся встретить меня. Не поджидал, а именно надеялся. Это я почувствовал ещё до того, как увидел его. Когда же мой мучитель увидел меня, у него отвисла челюсть.

– Привет, Димон! – Сказал я, поднимая руку в приветствии, когда проходил мимо.

Я не собирался останавливаться и когда они остались за спиной, даже подумал, что все обошлось. Но не тут-то было. Стоило мне отойти на метров двадцать, как Дима догнал меня.

– А ну стой! – Он схватил меня за плечо в попытке повернуть к себе лицом.

Я резко развернулся, откидывая его руку со своего плеча и впился в него глазами. Теперь мы были одного роста, а в плечах я шире, чем он.

– Это что ещё с тобой за херня? – Спросил он тихо, не уступая мне в поединке взглядов.

– Это новый я. – Ответил я ему, уже готовясь к драке. Только теперь я его не боялся, зная, что одержу верх.

А он не собирался драться. Он вообще никогда не собирался меня бить. Ни раньше, ни сейчас. Его эмоции окатили меня, как ведро холодной воды морозным утром. Ему не нравилась Мая. Его вообще девушки не привлекали. Ему нравился я. Ещё до этого момента. Придя в нашу школу три года назад, он увидел меня и у него заиграли гормоны. Долгое время пошло на отрицание, в этот же период он меня травил. А когда Дима увидел меня с Маей, то досада его связана была с окончательным принятием сего факта. Он злился на себя. Ему было стыдно за те чувства и желания, что я в нем вызывал. У него был секс уже далеко не с одной девушкой, но достигнуть финишной прямой он мог лишь, если закрывал глаза и представлял меня. После Дима чувствовал себя грязным и неправильным, каким-то искалеченным. Это был замкнутый круг боли и самобичевания, из которого мой обидчик не мог выбраться. И хуже всего было то, что он ни с кем не мог поделиться. Потому и отшивал всех, кто пытался навязаться к нему в друзья. Боялся, что кто-то заметит его неправильную ориентацию. И потому же ухаживал за Маей, словно пытаясь сказать всем вокруг: "Эй, смотрите, я натурал! Я нормальный!"

– Что ты хочешь, Дима? – Спросив я, стараясь как можно тише и мягче. Перестарался. Звук его имени, произнесённый мной практически эротическим шёпотом, вызвал у него целую бурю чувств, которые изо всех сил он сейчас старался спрятать за ехидной улыбкой. "Глаза красивые" – подумал я и улыбнулся сам себе.

– Чего лыбишься? – Угрожающе спросил он.

– Да так, просто. – Я пожал плечами. – Глаза у тебя красивые.

Дима растерялся. Он смущённо опустил взгляд. Сейчас его привычный мир перевернулся с ног на голову. Он был в замешательстве, не понимал, что происходит. И это была моя месть. Месть за все три года унижений, за все те оскорбления, которым он меня подверг. За всю ту душевную боль, что мне довелось пережить из-за него. Я умышленно его дразнил, давая каплю надежды на продолжение. Я понимал, что могу без проблем позволить себе близость с ним, воплотив его фантазии в жизнь примерно так же, как это сделала для меня Курия. Но в отличие от Димы, я не испытывал от этого неприятных эмоций. Теперь я свободен от иллюзий, навязываемых обществом, с целью контроля. Ведь на самом деле, центр всех наслаждений у нас в голове. И когда происходит мысленный бум, от осознания, что кто-то тебе не безразличен, этому очень не хочется сопротивляться. Да и зачем? Мы влюбляемся в души. Пол, возраст, религия, национальность, социальный статус в данном вопросе значения не имеет. Отбросив все догматы, приняв понравившегося тебе человека таким, какой есть – это и есть залог качественного секса и как результат – самых взрывных оргазмов.

На первом же уроке ко мне за парту подсела Мая. Моё появление теперь вызывало совершенно другие реакции, нежели прежде. Меня оценивали, шептались между собой, девушки мне улыбались. Я даже подмигнул одной из параллельного класса, проходя мимо неё в коридоре. Она улыбнулась и смутилась. Поскольку Мая старалась не отходить от меня ни на шаг, её подруги, таскающиеся за ней все время, роптали и старались урвать хоть минуту внимания своей королевы. Как ни странно, никто кроме Димы, не счёл перемены во мне слишком резкими. Раньше меня либо не замечали, либо смеялись надо мной. Теперь все стало по-другому.

Урок физкультуры был третьим по счету и проходил в спортзале. В раздевалке парни из нашего класса держались от меня в стороне. Только теперь они видели во мне не задохлика, а будущего лидера, который, по их мнению, должен был подвинуть Диму. Все хотели подружиться со мной, но ещё пока никто не решался. Дима просто наблюдал за происходящим. Он не знал, что ему делать. Переодевшись, я направился на урок. Услышав от учителя о сдаче нормативов, я кивнул, соглашаясь быть первым. Не спеша я снял олимпийку и предоставил на всеобщее обозрение крепкие мышцы, поигрывающие под кожей. Бросил олимпийку Мае, она поймала и это действие вызвало хор благоговейных охов моих одноклассниц. Я без проблем сдал отжимание на турнике и упражнения для пресса под восторженным вниманием тех, кто раньше относился ко мне, как к мусору. После урока физкультуры я вернулся в раздевалку. Хвостом за мной пошли и парни. Едва успев переодеться, я был пойман Маей. Она вошла в мужскую раздевалку, как к себе домой, ничуть не смущаясь полуголых парней. Кое-кто даже пытался подшутить, но она не отреагировала, ведь у неё была цель. А именно – запрыгнуть на меня. Я обхватил её руками за бёдра и прижал к стене. Она впилась в меня губами. Мой первый поцелуй. Конечно, целоваться я не умел, но Мая взяла на себя роль ведущей, ловко орудуя своим язычком у меня во рту. Мы оторвались друг от друга лишь на мгновенье, чтобы перевести дух, и я услышал голоса одноклассниц за спиной. Конечно они сбежались оценить зрелище. Я усмехнулся и отпустил её. Она стала на ноги.

– Что ты наделала? – Прошептал я на ухо Мае. – У меня из-за тебя стоит.

Я вовсе не стеснялся и не был удручён. Напротив. Все это казалось мне весёлым приключением. И таких будет ещё не мало.

– Я знаю. – Прошептала Мая в ответ.

Конечно, она знала. Я ведь прижимал её к стене, и моё возбуждение упиралось в неё.

Весь день я наслаждался не только вниманием со всех сторон, но и своей властью над окружающими. Я чувствовал эмоции толпы и каждого по отдельности. Никой секрет не мог быть утаён от меня. И это очень нравилось мне, хотя уже и успело наскучить к концу уроков. Читать мыслеобразы людей проще пареной репы. А вот с моими гостьями это было сложнее. Я сделал вывод, что чем выше по интеллектуальному развитию стояло существо, тем сложнее было вторгаться в это эмоции.

Парни уже заводили со мной беседы, спрашивая чем я увлекаюсь, чем занят буду после уроков и даже пригласили вечером посидеть в кафе. Из самого дна общества я поднялся на его вершину. Пообещал подумать. Мая всячески подливала масла в огонь, то обнимая на переменах, то положив руку мне на пах прямо на уроке. Я даже пригрозил ей, сказав, что она доиграется, и я её таки изнасилую, на что она ответила задорным смехом, едва не сорвав урок. Из всего я сделал для себя вывод, что единственным, кто обо мне хоть что-то знал, был Дима. Не смотря на тычки и тумаки за эти года, он не упускал случая спросить меня о моих увлечениях, как я провожу время, какие книги предпочитаю. И это понимание немного смягчило мой гнев.

Я догнал его возле выхода из здания школы.

– Димон, притормози-ка!

Он остановился и посмотрел на меня с немым вопросом.

– Ты готов к контрольной по математике?

– А тебе то что? – Он нахмурился.

– Просто я понимаю, а ты в ней плаваешь.

– И что? – Все ещё не понимая, спросил он.

– Могу подтянуть тебя на этих выходных. – Я улыбнулся. – Можем позаниматься у меня. – Я сделал паузу. Это все конечно, если получиться и мне до выходных не разнесут квартиру. Вслух я добавил: – Если хочешь.

– Так, как с Маей позанимался? – Он переступил с ноги на ногу. – Спасибо, но я натурал.

Ага, ну да.

– Да при чём тут это? – Спросил я.

– А на кой хрен ты мне сказал, что у меня глаза красивые?

– Так красивые же. – Вновь улыбнулся я.

– Придурок... – Прошипел он, собираясь уйти.

Я схватил его за локоть и сжал пальцы. Он скривился, но нечем больше не выдал свою боль. "Что ж, – подумал я, – это хорошо".

– Слушай, – сказал он, подходя ко мне вплотную, – найди для своих игр кого-то другого.

– А я тебя хочу.

Дима отшатнулся. Популярность в школе не стоит недооценивать и вокруг нас уже собирались зеваки. Они держались поодаль, достаточно далеко, чтобы не слышать, о чём именно мы говорим.

– Что ты сказал? – Он напустил на лицо маску брезгливости.

– Я сказал, что хочу позаниматься с тобой математикой.

– Мне репетитора наймут. – Сказал он успокоившись.

– Зачем? Если я могу подтянуть тебя по программе...

– Просто оставь меня в покое. – Дима посмотрел на меня усталым взглядом, и я отпустил его. – Отвали!

Он поправил куртку и, развернувшись спиной, зашагал прочь. Со спины ко мне подошла Мая и облокотилась на правое плечо.

– Ох уж это невинность... – Прошептала она мне на ухо, мечтательно улыбаясь, провожая Диму взглядом.

Я кивнул.

– Ты же не думал, что он сдаться так быстро?

– Тем веселее. – Я перевёл на неё взгляд и расплылся в улыбке.

Она прижалась к моему плечу, страстно заглядывая в глаза, шепча мне:

– Нам будет очень весело...

Я провёл Маю до дома. Мы решили не форсировать события, подождать пока наше обоюдное желание не поднимется до той шкалы, когда уже невозможно будет терпеть.

Вернувшись к себе, я принял душ, сделал домашнее задание. В квартире было пусто. Если бы не забитый вкусностями холодильник, то можно было подумать, что Курии и Катерины никогда в моей квартире и не было. Ну, и моё отражение в зеркале. И была книга. Она лежала на тумбе, в моей комнате. Я решил рискнуть и посмотреть на неё. Конечно, видел её и раньше, это книга рецептов. Но теперь у меня было и другое зрение. Внутренний взор. Он показывал не оболочку, а суть вещей. И я применил эту способность. Меня стошнило, и я едва сдержался, чтобы не отпустить на пол все содержимое желудка. Это и в правду была книга рецептов. Её страницы и обложка были из кожи неведомых мне существ. Я знал только, что это разумные существа, как люди. Вместо нитей переплёта были волосы демонов, таких, как Курия. Там были подробные рецепты приготовления блюд из плоти демонов, как сделать заготовку, сколько мариновать, как готовить, а главное – какой именно эффект получит дегустатор, съев то или иное блюдо. Было даже несколько рецептов приготовления человеческих младенцев, как приготовить ведьму, чтобы получить её дар. Но особым деликатесом было жаркое из сияющих плодов дерева Кроэн, что росло в самых глубинах великой Тьмы, с мясом неких Гончих. Тоже разумные, насколько я понял. Надо было разделать плоть так, чтобы не повредить ядовитые железы, тесно переплетённые с кровеносными сосудами. Яд от крови отличить было нельзя никак. Но если такой сосуд повредить, то вся туша считалась испорченной, так писалось в книге. Такое жаркое давало человеку власть над любым из Гончих, к которому он впоследствии сможет прикоснуться. Гончий, не зависимо от своей силы, становился рабом такого гурмана. Я отошёл от книги. У меня кружилась голова, от внезапно мысли – чем меня кормила Курия? Я успел добежать до туалета, прежде чем рвотный спазм сокрушил меня.

Сегодня я его не ждал. Уже постелился и собрался спать, когда возле моего уха щёлкнуло. Сработала энергетическая ловушка. К моему дому шёл демон, и это была не Курия. Стараясь не выдать свою готовность, я продолжил укладываться спать. Погасил свет в комнате. Некоторое время ничего не происходило, и я уже было подумал о ложной тревоге, когда в мою дверь позвонили. "И кого это принесло среди ночи?" – недовольно подумал я, натягивая штаны. Версию о том, что это тот самый демон, я отмёл сразу. Ну, серьёзно, не будет же он звонить в дверь.

С другой стороны стоял Дима. Я оторопел, но дверь открыл.

– Привет. – Сказал он, как ни в чём не бывало. – Я могу войти?

Я жестом пригласил его.

– Ты чего по ночам шастаешь? – Я хотел поскорее его вы проводить, не хватало ещё чтобы он пресёкся с гостем, которого я ждал.

– Я тут подумал над твоим предложением, на счёт занятий. Согласен! Можем приступить прямо сейчас? – Он подступил ко мне вплотную, как девчонка, заглядывая в глаза.

– Если честно, ты не вовремя.

– Очень жаль... – Он стал гладить ладонью мою грудь, опускаясь ниже. – Но может всё-таки...

Я отступал от него, пятясь спиной к комнате. А он наступал, продолжая гладить меня. Дима заглянул за мою спину и томным голосом произнёс:

– Разве ты меня не ждал? Диван разложил...

И он потянулся ко мне для поцелуя. Я отступил ещё на шаг, игриво заманивая его за собой. Он переступил порог, и целая симфония из звоночков и щелчков оповестила нас о том, что ловушка захлопнулась.

– Ах, ты сучёныш... – Прорычал он, бросившись на меня.

Он поменялся в лице, тень за его спиной забушевала, обрастая крыльями и шипами. Его руки стали смоляно-черными, с огромными когтями на концах. Глаза загорелись красным. От напряжения над головой в люстре взорвались лампочки, осыпая на пол искры и осколки. Красные глаза демона освещали меня не хуже прожекторов, ослепляли, гипнотизировали. Конечно же, это был вовсе не Дима, а принявший его облик демон с целью меня одурачить.

Я подставлял руки под удары, стараясь защитить голову и грудь от токсина, выступающего из его когтей, пятился. Едва добравшись до центра комнаты, ногой отшвырнул лежащий на полу коврик, обнажая круглую печать, с замысловатыми узорами, которую накануне сделала Курия. Смахнул на пол капли крови со своей руки, печать зашипела и кровь тут же впиталась. Подношение принято. Но тем самым я открылся для удара. Нескольких секунд хватило демону, чтобы всадить когти мне под ребро, а за ними и всю пятерню. Я завыл от боли и зашатался. У меня начала кружится голова. Боль растеклась от раны по всему телу саднящим жжением. Другой рукой он схватил меня за шею, лишая кислорода, не для того, чтобы задушить, а чтобы лишить воли к сопротивлению. Он не хотел убивать меня быстро. Его рука повернулась в моей ране, и я заорал. Кажется, он отрывал мне печень. Чьи-то когти царапнули меня с другой стороны, рядом с ухом захлопнулась слюнявая пасть. Странное существо, похожее на добермана, только намного крупнее, вцепилось напавшему на меня в плечо, гулко рыча. Меня отпустили, и я мешком рухнул на пол. Перед моим гаснувшим сознанием возились две тени, рыча и нанося друг другу размашистые удары. Я слышал, как когти рассекают воздух, как смыкаются челюсти на плоти. На меня брызнуло что-то горячее. Должно быть это кровь. Мою комнату без остатка наполнило чьё-то присутствие. Что-то необъятное и чудовищно злое почувствовал я и отключился.

В чувство меня привела Курия. Рану мне перевязали, боль хоть и осталась, но уже не была столь сильной.

– Очнулся. – Улыбнулась она.

Я открыл глаза. Сидел у стены, опираясь на неё спиной. Возле меня, согнув ноги в коленях, сидела Курия. Мая и Катерина сидели на моём диване. У них был поникший вид. Не обнаружив в комнате нападавшего, я сглотнув прохрипел:

– Он сбежал?

С коридора в комнату падал свет. Но в тени моей комнаты, кроме уже знакомых мне девушек был ещё кто-то. Кто-то огромный, невероятно сильный и страшный. Я не мог прочитать ни эмоций, ни желаний. Это как смотреть в пустоту. Абсолютное и непоколебимое. Раньше я думал, что ничего страшнее побоев от Димы быть не может. Он в своё время запугал меня так, что я вздрагивал лишь от мысли о нем. Но теперь, обратив свой взор в темноту, я понял насколько заблуждался. Тот, кто стоял в тени, был чернее самой густой тени, самой непроглядной темноты, он практически поглощал свет, лишая красок мир вокруг. Он вызывал не страх. Он вызывал животный ужас, рождающийся где-то глубоко в животе, приковывающий, придавливающий, парализующий, холодный и лишающий всего, что помогало жить. Он выдавливал из груди последний вздох, превращая в безвольную марионетку.

– Нет. – Курия погладила меня по щеке. – Его взяли. Ты справился, малец.

Улыбалась она как-то натянуто и грустно, что дало мне понять – это ещё не конец.

– Зря ты создала дрисагга, Курия. – Приятный мужской голос.

Приятный и пугающий. Низкий, как шипение змея и утробный, как звериный рык. Он стоял в темноте, расставив ноги на ширину плеч, засунув руки в карманы. Расслабленная поза того, кто не сомневается в своём превосходстве.

"Дьявол" – подумал я, чем вызвал у него ироничное "хм".

– Нет. – На секунду его взгляд прожёг все мои внутренности, а затем вновь вернулся к Курии. Он смотрел на неё, казалось, без малейших эмоций. У ног его стоял здоровенный доберман. Должно быть, это и есть тот самый пёс, спасший меня.

– Это нарушение правил. – Сказал он так, как если бы выносил смертный приговор. Может быть так оно и было.

– У нас не было выбора. – Ответила Курия, не поднимая на него глаз.

Немного привыкнув к слепящей темноте, исходившей от него, я сумел разглядеть узорчатые татуировки, от плеч спускающиеся по рукам. Погоны догадался я. А значит – перед нами военный. То самое АСБ? Я ненадолго мыслями протянулся к Курии и понял – это генерал. Конечно же, он понимал, о чём я думаю, и не счёл меня достойным своего внимания.

– То есть твой поступок не продиктован плотскими желаниями, похотливая козочка?

Я понимал, что все произошедшее между мной и демонессой, не было для него секретом. И от того я почувствовал себя прискорбно. Это игра в одни ворота. Он читал нас, как открытые книги. А мы не имели ни малейшего понятия, что происходит у него в голове. Реакция Курии была молниеносной. На мгновение забывшись, кто перед ней, она вскочила и в два широких шага преодолела расстояние между ними. Макушка её головы едва доставала по высоте до его плеча и рядом с ним высокая, спортивного телосложения блондинка казалась миниатюрной, как молодая берёзка на фоне многовекового дуба. Она сжала кулаки и запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. И я бы счёл эту сцену комичной, не будь я до смерти напуган.

– Рамониус! – Начала Курия. – У нас не было выбора! Эриктий убил бы его в секунду!

– И потому ты решила превратить последнего из Хэйри в дрисагга? – Он наклонил к ней голову. – И даже не подумала связаться сначала со мной?

– И что? – Не уступала Курия. – Ты бы разобрался?

– А, по-твоему, НЕТ? – Жестоким голосом надавливая на последнее слово, он выровнялся и смотрел на неё из-под приопущенных ресниц.

Курия выдохнула. Её кисти расслабились, а плечи опустились.

– Я не подумала, что ты явишься собственной персоной.

– Это дело особой важности. – Сказал он строго. – А если бы я не пришёл, ты бы стала охмурять моих подчинённых, чтобы скрыть нарушение?

– Я не знаю. – Честно ответила она, опуская глаза. – Ты прав, генерал. – Она подтвердила мою догадку. – Я готова понести наказание. Ловцы не при чём, они выполняли мой приказ. – Она втупилась в пол, низко опустив голову. – Пожалуйста, не убивай мальчишку.

И тут меня осенило – он собирался ликвидировать меня, как отработанный и не нужный материал. Устранить нежелательные последствия, так сказать.

– Хорошо, – тихо сказал он, и я почувствовал волну страха, исходившего от Курии.

Но она нашла в себе силы принять неизбежное и посмотрела ему в глаза. Героизма ей не занимать. Не каждый может посмотреть в глаза своему палачу, держа при этом гордую осанку. Воцарилась тишина. Пёс у его ног стоял, застыв, как каменное изваяние. Меня обдало запахом свежескошенной травы, только что срубленного дерева, и я буквально почувствовал металлический вкус крови на языке. Это запах смерти. Это его запах. Он судья, выносящий приговор. И он палач, его выполняющий.

Казалось целую вечность он смотрел на неё с высока, держа голову ровно, то ли испытывая, то ли безразлично, как статуя. Долгое, тягучее время в ожидании казни, наполненное обречённостью. Никто не может её защитить. Никто не может её спасти.

Пёс встрепенулся. Одним резким движением Рамониус вытащил правую руку из кармана и схватил Курию за грудки, притягивая к себе. Она застыла, как кукла с обезумевшими от страха глазами. Вся её смелость пылью разлетелась по комнате. Демонесса не издала ни единого звука, кроме того, что походил на последний выдох. Медленно, чётко выговаривая слова, он заговорил с ней и речь его на неизвестном мне языке, точно рычание и шипение одновременно. Долгая фраза, наполненная смыслом, что предназначалась лишь ей. Сказал и отпустил. Курия отпрянула, едва удержав равновесие, продолжая смотреть на него не мигая и не дыша. В его глазах блеснуло что-то и он исчез вместе со своим псом.

Все мы, находясь в шоковом состоянии, молча смотрели как Курия на негнущихся ногах сделала ещё несколько шагов и сползла по стене на пол, рядом со мной.

– Блядь... – Застонала она, охватив голову обеими руками. – Вот же блядь...

– Что он сказал? – Первой очнулась Катерина, сиганув к подруге на пол.

Курия отрицательно покачала головой, уткнувшись лицом в колени. Её била крупная дрожь. Мая, точно робот, встала и вышла. После недолгого копошения, она всунулась к нам с бутылкой коньяка и четырьмя стаканами. Шквал ощущений, который генерировала Курия был настолько мощным, что если бы она была генератором, то могла бы обеспечить электричеством целый мегаполис. Больше всего было страха, но были и смятение, душевная боль и... Я внимательно посмотрел на неё, чтобы убедиться, не показалось ли мне.

Так же машинально Мая разбила содержимое бутылки по стаканам и вручила каждому из нас. Когда стакан оказался в руке Курии, она подняла голову и мы увидели слёзы, градом катившиеся по её щеках. Из всех нас по-настоящему её понимала, пожалуй, только Мая. Курия сделала большой глоток, скривилась. Мы втроём смотрели на неё молча.

– Он сказал... – Курия запнулась – Что убил бы любого другого, кто посмел бы перед ним так скакать...

Мая протянула ей сигарету и блюдце для пепла, чиркнула зажигалкой. Курия выпустила дым, вытирая слёзы.

– Значит это и есть тот, о ком ты мне говорила? – Спросила Мая сочувственно. – Это и есть тот самый...?

Курия одобрительно кивнула.

– Скажи ему.

– Нет... – Курия злобно оскалилась, выплёвывая каждое слово. – Я не стану таскаться за ним, как ты за Иваром. – Покаявшись тут же за резкость, добавила: – Ивар он... Терпелив и милосерден. Он все понимает. А Рамониус... Рамониус злобен и жесток. Он просто прихлопнет меня, как блоху!

– Прости меня... – Катя покоилась на Маю. Теперь, ощутив горе Курии, она поняла, что чувствовала Мая.

– Ты не виновата. – Мая ответила ей. – И ты прости. Я вела себя, как дура.

– Я сейчас заплачу. – Ляпнул я и тут же пожалел. Девушки посмотрели на меня, потом друг на друга и не весело засмеялись.

Эпилог.

Рамониус, глава АСБ, шёл по коридору размеренным шагом. Он был расслаблен. В этом измерении он находился у верхушки власти. И во всем Мироздании тех, кто был выше него и кого он мог бы боятся, можно было бы пересчитать на пальцах обеих рук. Но Рамониус не боялся. Он уважал тех, кто сильнее, но не боялся. Страх был ему неведом с тех пор, как Повелитель призвал его под своё знамя. Долгое воспитание и закалка сделали из него идеального солдата, выполняющего волю своего Господина. Верный пёс Огарий из породы Адских Церберов шагал рядом со своим хозяином. Но это были не те отношения. Огарий служил ему уже не первое тысячелетие и был для Рамониуса не любимцем, а партнёром. Верным другом.

Рамониус был доволен проделанной работой и встречей, которую он долго ждал. И сейчас он направлялся на зов своего Владыки. Широко открыв последнюю дверь в коридоре, он вошёл и закрыл её за собой.

Ганнибал, первенец самого Вельзевула, его любимейший сын, а также будущий король Нового Ада, поднялся с места в приветствии. Они не пожимали рук. Сам тот факт, что Ганнибал вставал с места, когда Рамониус входил, говорил о величайшем проявлении уважения. Этот жест Повелителя всегда возвышал Рамониуса над другими слугами Ганнибала.

– Рад видеть тебя, мой старый друг. – Ганнибал улыбнулся ему. Дождавшись ответной улыбки и жестом предлагая присесть, он продолжил: – Я хотел, чтобы ты узнал это первым. Строительство Нового Ада окончено. Я готов переехать. И так, – Повелитель выдержал паузу. Рамониус присел, а Огарий умостился на полу, у его ног. – Готов ли ты занять своё место подле меня, став верным соратником и Правой Рукой?

– Готов. – Незамедлительно ответил Рамониус.

– Хорошо. – Улыбнулся шире Ганнибал. – Я хотел это услышать.

– Как быть с моим постом в АСБ?

– Ты можешь занимать его ещё столько, сколько посчитаешь нужным.

Ответ Повелителя Рамониусу понравился. Он благодарно кивнул. Если бы ему пришлось покинуть свою прежнюю работу, это усложнило бы некоторые процессы в его жизни, которыми он наслаждался.

– И хотел сказать вот ещё что... – Ганнибал откинулся на спинку кресла. Овод, как его шёпотом называли подчинённые или муха, пьющая кровь, надеясь, что Господин не узнает. Глупцы. Ганнибал все знал. – Эта твоя... Как ты там её называешь? Кажется, козочка...

– Курия. – Поправил Рамониус уже понимая, к чему идёт разговор.

– Ну, да, Курия... – Ганнибал иронизировал. – Ты реши с ней что-то.

– Она – несмышлёное дитя.

– Ранн... – Протянул Ганнибал. Тень злости коснулась его лица. – Это ты перед ней будешь строить из себя крепыша. А я-то тебя насквозь вижу. Дитя говоришь? Так не мучай это дитя. Ты же знаешь, что она испытывает к тебе.

Рамониус прикрыл глаза и шумно вздохнул.

– Она должна сказать. Я хочу это услышать.

– А ты садист. – Засмеялся Господин. – Перенимаешь мои привычки.

Похвала. Рамониус улыбнулся.

– Знаешь, друг, – продолжил Владыка, – никто не должен страдать потому, что страдаю я. Ведь ни одна из мук, что мы пережили с тобой, не сравнится с этой. – Ганнибал с силой сжал челюсти. – Все мои достижения и все, что я делал... Я отдал бы все без остатка, чтобы быть с той, кого достойной считаю.

– Но этого мало... – Добавил Ранн.

– Богам всегда мало. – Грустно засмеялся Повелитель и в глазах его отразилась боль. – Нужно быть достаточно бесстрашным, чтобы признать свой страх. Достаточно сильным, чтобы признать свою слабость. И достаточно мудрым, чтобы сделать все это вовремя. Подумай над моими словами, старый друг. И прими решение. А ещё знай – если в твоей, наполненной болью и страданиями жизни, ты добудешь для себя лакомую каплю мёда – я буду только рад за тебя.

– Благодарю, Ганн.

Повелитель кивнул, жестом отпуская своего слугу.

Уже уходя таким же размеренным шагом обратно по коридору, Рамониус, глава АСБ и Правая Рука короля Нового Ада, задал вопрос своему спутнику:

– Ну, что скажешь, Огарий? Признаться мне уже козочке, что я в неё влюблён или ещё помучить?

Пёс шёл радом, обдумывая вопрос хозяина.