Текст книги "В оковах льда"

Автор книги: Мария Боталова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 8
О странностях ночных и просветительских беседах

К вечеру, как и предполагалось, мы добрались до озера, на берегу которого планировали заночевать. Для этого нам пришлось покинуть тракт и слегка углубиться в лес, но потерянное время того определенно стоило. Небольшое озерцо чуть вытянутой овальной формы пряталось в зарослях странных высоких растений с тонкими, извивающимися и переплетающимися между собой стеблями, среди которых красовались россыпи маленьких ярко-синих и нежно-сиреневых цветов, похожих на колокольчики. Растения эти обрамляли водоем, словно каемка искусного узора, а цветы разливали по воздуху приятный, сладковатый аромат и, кажется, совершенно не замечали того, что в природе вокруг давно царит осень. Свет заходящего солнца, просачиваясь сквозь стволы деревьев, отбрасывал на воду красноватые блики, придавая озеру таинственную глубину. Игривый ветер кружил по темной, зеркальной глади выстроившиеся в пестрые ленты листья, рисовал ими изящные завитки и пускал по водной поверхности, оживляя ее, легкую рябь.

– Почему они не вянут? – спросила я удивленно, любуясь волшебным цветущим островком среди осеннего леса.

– Надо же, как мы вовремя здесь оказались, – хмыкнул Джаяр равнодушно, нисколько не очарованный открывшейся взору красотой. – Это осенние колокольчики. Расцветают посреди осени, всего на трое суток, после чего вянут быстрее всякой травы.

– И часто у вас встречаются эти цветы?

– Нет. Только в окрестностях Дирена, еще нескольких городов кхарриата Воды и в лесах кхарриата Природы, – сухо ответил арэйн и, спешиваясь, добавил: – Чем опять задавать вопросы, лучше займись лошадьми – вымой, напои. Я пока лагерь обустрою и ужин приготовлю.

Вода в озере оказалась холодной. Если вначале я еще подумывала о том, чтобы пару раз окунуться самой, то к концу чистки лошадей, стуча зубами и потирая заледеневшие руки, мечтала как можно скорее вернуться к костру. Приготовленный арэйном ужин оставлял желать лучшего, не скрасил его и разговор, начать который мне не удалось из-за мрачного расположения духа Джаяра, несмотря на четыре предпринятые попытки. В итоге я не выдержала и, вспылив, заявила:

– Если ты и дальше будешь так себя вести, то лучше езжай своей дорогой, а меня оставь в покое! Мне не нужна твоя помощь, сама справлюсь.

Некоторое время Джаяр сверлил меня тяжелым взглядом, после чего, вероятно, сделав определенные выводы, кратко обронил:

– Не справишься. – Помолчал немного, продолжая оценивающе рассматривать меня, затем добавил: – Ты же ничего не знаешь о мире арэйнов.

– Ты ведь мне ничего о нем и не рассказываешь! – взвыла я, до глубины души возмущенная несправедливым упреком. Ну откуда, откуда мне знать об Арнаисе, если сведения о нем, имеющиеся у эвисов, слишком скудны, а мой спутник, будучи местным, настолько немногословен, что любую подробность из него и клещами не вытащишь?! Почувствовав, как закипаю, отбросила пустую тарелку на траву и вскочила на ноги: – Какая тебе разница, прибьет меня кто-то или зверье какое-нибудь загрызет? Или заблужусь и с голоду помру? Какая тебе вообще разница?! Если уж выбирать между таким мрачным, грубым типом, как ты, и нелепой смертью из-за моей неосведомленности, то я, пожалуй, выберу второе. А если совесть сильно мучает – успокойся, я действительно сама могу за себя постоять!

С этими словами я направилась к ближайшему кусту на краю поляны и, подобрав сухую ветку, демонстративно принялась чертить охранный контур. Днем я терзалась сомнениями по поводу того, стоит ли использовать магию явлений ради защиты на ночь от непредвиденных гостей, рискуя быть опознанной в качестве человеческого мага случайно набредшими на наш временный лагерь арэйнами, однако теперь твердо решила обходиться своими силами, не полагаясь на Джаяра. Старательно вырисовывая на земле круг по периметру стоянки, я тихо проговаривала охранное заклинание, ощущая, как от линии, повинуясь моим словам, в разные стороны расходятся волны и нужным образом изменяют пространство, делая начертанный круг неприступным для чужаков, всех тех, кто остался за его пределами. Теперь, если нас обнаружат арэйны и попытаются применить магию для нейтрализации охранного заклинания, сработает оповещение, а в случае попытки пересечь защиту крупным животным его не пустит внутрь, не поднимая тревоги.

Джаяр наблюдал за моими действиями странным, пристальным взглядом и, дождавшись, когда я закончу, спросил:

– Это магия явлений? Человеческая магия?

– А! Вот! Вот теперь ты знаешь, каково это, когда хочется узнать ответ на интересующий тебя вопрос! – воскликнула я торжествующе, ткнув палкой в сторону арэйна. Даже подпрыгнула от радости.

– У тебя слишком много этих вопросов, – хмыкнул Джаяр.

– И что? Разве плохо, если мне все вокруг интересно? Так жить намного веселей, чем постоянно нос воротить.

Хорошенько размахнувшись, я закинула ветку в те самые кусты, подле которых подобрала ее, вернулась к костру. Взяла тарелки из-под еды и, прежде чем подойти к озеру, чтобы их вымыть, с улыбкой предложила:

– Я расскажу тебе о нашей магии, если ты пообещаешь отвечать на мои вопросы и постараешься хотя бы не грубить. Избавиться от мрачного взгляда просить не буду, все равно это, наверное, неизлечимо.

– Если только твои вопросы не будут касаться лично меня, – уточнил Джаяр, – то я согласен.

– Договорились!

Когда все дела были завершены – посуда вымыта, в сумку убрана, небольшая палатка, явно одноместная, поставлена, дополнительный хворост собран – мы устроились возле костра друг напротив друга, и я заговорила:

– Что ты вообще знаешь о магии явлений?

– Арэйнам мало что известно о магии людей, – сказал Джаяр. – Вы не применяете стихии, потому что они вам недоступны. По крайней мере, обычным людям. Да и эвисы, насколько знаю, стихии напрямую, без помощи арэйнов, использовать не могут. Но вы каким-то образом умудряетесь влиять на структуру пространства.

– Правильно, – кивнула я. – Ты все верно говоришь. Помимо Арнаиса и Лиасса существует еще один мир, тонкий. Люди называют его Синим, из-за цвета – тех синих нитей, которые способны видеть маги. – От моих слов глаза Джаяра странно блеснули, а лицо вдруг оживилось, но уже в следующее мгновение вновь излучало лишь сдержанный интерес, и я решила, будто мне показалось в неверном свете дрожащего пламени. – Этот мир – энергетическая основа, тонкая копия физического мира, достаточно легко поддающаяся воздействию. Всем известно, что материя как бы нанизана поверх синей энергетической основы. Собственно, энергия – тоже материя, только более тонкая. Мы так и не узнали, как соотносятся между собой энергии стихий с синей энергией, основой физических миров. Скорее всего, это два разных типа энергий, одним из которых могут управлять арэйны, а вторым – люди. Это было бы справедливо, не правда ли?

Поскольку вопрос был риторическим, Джаяр предпочел промолчать, не оспаривая мое мнение и не начиная копаться во всех сложностях исторического развития взаимоотношений между нашими расами. Ведь разногласия начались, как только арэйны решили, будто слабые люди, не владеющие стихиями, должны им подчиняться. Если б только знали наши потомки о магии явлений уже в то время, подобных проблем бы не возникло.

– Итак, наши заклинания – слова, иногда подкрепленные определенными действиями, например, в ритуалах, – продолжала я, – это своеобразные волны, вибрации, почти невидимые глазу, но уловимые шестым чувством, как, например, мы ощущаем ветер, а именно – колебания воздуха своей кожей. Эти волны воздействуют на синие нити, изменяя их определенным образом. Поскольку изменяется энергетическая основа, изменения мгновенно проявляются и в физическом мире.

Я замолчала, давая арэйну осмыслить новую информацию.

– Значит, вы воздействуете на тонкий мир, – задумчиво подвел итог Джаяр. – Но почему именно магия явлений?

– А здесь все просто! Наши заклинания создают явления. Например, сейчас я создала явление защитного круга – невидимой для обычного зрения упругой стены, которая мешает чужаку преодолеть ее. Видишь на уровне энергий синеватый купол? Можно сказать, я создала явление купола. На самом деле, это всего лишь исторически сложившаяся терминология. «Магия явлений» – просто название, которое появилось со времен первых человеческих магов.

– Но тогда любой арэйн может создать огненный шар и назвать его явлением, – сказал Джаяр, с прищуром рассматривая чуть мерцающий прозрачный купол над нами. – Явление огненного шара. Почему нет?

– Нельзя. – Я отрицательно помотала головой. – Дело в основе магии. Огненный шар – это стихия огня, которой придали сферическую форму. А явление начинается именно в тонком мире и затем проявляется, – специально использовала я однокоренное слово, – в физическом. – Чуть подумав, признала: – Но, наверное, с терминологией первые маги все-таки что-то намудрили.

– Я понял. Вместо стихий вы используете другую энергию, на основе которой строится физический мир. Некоторым образом воздействуя на нее, вы изменяете свойства окружающего мира.

– Правильно! – обрадовалась я понятливости арэйна. Несмотря на путаность моих неумелых объяснений – с преподавателями нашей школы мне было не тягаться – он уяснил сущность магии людей довольно быстро.

– Если сила арэйна зависит от количества энергии, с которой он может оперировать одновременно, то как измеряется сила человеческих магов? – поинтересовался Джаяр.

– Сила человека есть сила воздействия на Синий мир, – с умным видом процитировала я строчку из учебника. – Иными словами, наша магическая сила проверяется по степени отзыва тонких нитей на заклинание. Возьмем, к примеру, заклинание кислоты из раздела боевой магии. Слабый маг сотворит кислоту, которая оставит легкие ожоги на поверхности кожи, но не доберется до мышечных тканей. На этом его способности ограничатся. Сильный маг тоже сможет создать подобную кислоту, а при желании – такую, которая вызовет поражение всех тканей – кожи, мышц, сухожилий, вплоть до костей.

– Странно, что при такой магии вам потребовалось подчинение арэйнов, – мрачно заметил Джаяр.

– Нам дана эта возможность, мы ее используем, – пожав плечами, ответила я.

Продолжать тему никто из нас не захотел, поэтому, не сговариваясь, оба начали собираться ко сну. Джаяр затушил костер и взамен разбросал по поляне в пределах защитного круга несколько огненных шариков. Я тоже могла бы создать подобные, только без участия стихии огня, вызвав явление освещения, но решила не тратить понапрасну собственные силы, ведь любой человек устает, воздействуя на тонкий мир, причем намного быстрей, чем арэйн. Синий мир не желает прогибаться под чужую волю, он сопротивляется и требует больших усилий, нежели стихия, словно для того и созданная, чтобы угождать арэйнам.

Я вытащила из своей сумки одеяло, а также маленькую подушку и направилась к палатке, размышляя, каким образом в ней можно уместиться вдвоем. Изнутри она оказалась еще более тесной, чем выглядела со стороны, от чего сомнения принялись терзать меня с усиленным энтузиазмом. Не взбираться же друг на друга, в самом деле?

Разложив постельные принадлежности, я убедилась, что даже вторую подушку здесь пристроить можно разве только вплотную к первой, и высунулась наружу, растерянно глядя на Джаяра.

– Ты что-то хотела? – спросил арэйн, вытаскивая из сумки свои вещи.

– Мы же здесь не поместимся.

– Естественно. Я не собираюсь спать с тобой в одной палатке. Так что закрывайся и ложись.

Спорить я не стала. Застегнула пуговицы, устроилась на боку, подтянув колени к груди, то ли чтобы сохранить тепло, то ли из подсознательного желания защититься – в мире арэйнов ночевать посреди леса мне еще не приходилось. Закрыв глаза, подумала, уж не из-за своего ли отношения к эвисам Джаяр отказался разделить со мной палатку, выбрав ночевку на холодной земле, но поразмыслить над этим не успела, заснув почти мгновенно.

Наверное, это был сон…

Я оказалась на берегу того самого озера, где мы с арэйном остановились, но все виделось в синеватых тонах, намного более ярких, чем наяву при взгляде, когда желаешь увидеть магию. Если раньше Синий мир воспринимался неосязаемой энергией, тенью, отблеском материальных предметов, то теперь он стал как никогда ощутимым, первичным, основным.

Перешагнув заросли осенних колокольчиков, вернее, их прозрачные синие копии, я почувствовала удивительную легкость во всем теле и с любопытством коснулась носком воды, по которой в ответ на прикосновение прошлись синеватые круги. Улыбнувшись от странных, щекочущих ощущений, оттолкнулась от земли второй ногой и прыгнула в озеро, однако вглубь не погрузилась – невесомая, я пробежалась по гладкой, чуть пружинящей поверхности. Тонкие нити держали меня на водной глади, я скользила по ним, кружилась, танцевала, завороженная удивительными, воздушными ощущениями. Синими тенями расходились в разные стороны осенние листья, подталкиваемые волнами мелкой ряби, а вместе с тенями двигались их настоящие, материальные копии.

Воздух тоже был пропитан синими искрами – они-то и создавали иллюзию полета, позволяя задерживаться над твердой поверхностью и совершать невероятные прыжки. Гравитация не тянула вниз, скорее, наоборот, – волнующее ощущение, как будто в любой момент могу воспарить, если только посильней оттолкнусь, переполняло все мое существо.

Покружив над озером, я вернулась на берег и, наклонившись, сорвала несколько изящных соцветий. Взгляд упал на полупрозрачную руку, заставив ошеломленно замереть от увиденного. Когти! Вместо аккуратных ногтей на пальцах красовались не менее аккуратные, но острые длинные коготки алмазного цвета с радужными отблесками. Но когти у арэйнов всегда бывают точно такого же оттенка, что и волосы, и крылья, и рога, если таковые имеются! Заподозрив неладное, я поймала прядь волос, чуть колебавшихся, словно на ветру, и, приблизив к глазам, пораженно воззрилась на локон – стеклянно-прозрачный, как алмаз, он переливался зелеными, синими, оранжевыми и красными искрами. Потрясенная преобразованиями в собственной внешности, я выронила из рук собранный букетик и с замирающим сердцем потрогала голову. Что-то твердое, похожее на маленькие рожки, стало последней каплей – грубый рывок, и с непреодолимой силой меня поволокло назад к лагерю. Кажется, я споткнулась о лежавшего на земле Джаяра, упала, бултыхаясь в воздухе, но меня продолжало куда-то тянуть, а потом вдруг наступила темнота.

Я проснулась как будто от удара и, распахнув глаза, резко села, прижимая к груди одеяло. Сердце стучало в груди, словно сумасшедшее, хриплое дыхание, поверхностное и частое, вызывало головокружение от нехватки кислорода, тело била мелкая, лихорадочная дрожь. На лбу выступала испарина, по спине вдоль позвоночника неприятным холодком стекала липкая капелька пота.

– Инира… Инира, ты не спишь? – совсем близко раздался тихий, встревоженный голос арэйна Огня.

– Проснулась, – выдавила я и с трудом потянулась, чтобы непослушными, подрагивающими пальцами расстегнуть пуговицы на входе в палатку.

– Тоже от этого странного чувства? – спросил Джаяр шепотом, будто боялся быть услышанным кем-то невидимым, затаившимся в ночной темноте.

– Какого чувства? – сглотнув, спросила я. Последняя пуговичка поддалась, и арэйн протиснулся внутрь палатки, уместившись здесь лишь благодаря тому, что я вовремя отодвинулась в угол, поджав под себя ноги. Вслед за ним сюда влетел магический огненный шарик, маленьким фонариком зависнув в воздухе между нами.

– Мне показалось, меня что-то толкнуло. – И вдруг заметил: – Да ты дрожишь! С тобой все в порядке?

– Джаяр… возможно, моя просьба покажется тебе странной… – неуверенно сказала я. Говорить о таком действительно было странно, ощущение нереальности происходящего стояло в воздухе, обтекая, обволакивая со всех сторон. – Сходи, пожалуйста, к берегу озера и посмотри, не лежит ли в паре метров от воды маленький букет из осенних колокольчиков.

Джаяр бросил на меня удивленный взгляд, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но, видимо, передумал и молча вылез из палатки. Оставшись одна, я с тревогой прислушивалась к ночным шорохам, вжимала голову в плечи и продолжала дрожать. Тишина быстро поглощала шаги, беззвучно подкрадывалась к самой палатке, густым, тягучим потоком она вливалась внутрь, и только звук собственного дыхания да стук крови в ушах были слышны. Время увязало в этой тишине, растягивалось, искажалось настолько, что я не смогла бы ответить, если бы меня спросили, как скоро возвратился арэйн. Однако раздался наконец шелест мягких шагов, и Джаяр вновь забрался в палатку. Окинув меня странным, изучающим взглядом, мужчина сказал:

– Я действительно нашел букет.

Я похолодела.

– Ничего не хочешь мне объяснить?

– Сама ничего не понимаю, – севшим голосом призналась я. – Но, кажется, толкнула тебя именно я.

– Как?

– Не знаю… – выдохнула я, закрыв лицо руками.

Меня колотило с каждой минутой только сильней. Тело содрогалось, не позволяя сосредоточиться, путая, перемешивая в голове испуганные мысли. Волны жара и холода сменяли друг друга, взмокшая одежда липла к коже, голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота.

– Инира, с тобой все в порядке? – встревоженно спросил Джаяр, подавшись вперед, чтобы рассмотреть меня в скудном освещении магического огонька.

Пытаясь отдышаться, я уронила руки на колени, сжала пальцы в кулаки и вдруг вскрикнула, почувствовав, как резкая боль уколола ладони. Несколько капелек крови сорвались с надрезанной кожи и упали на одеяло, а я растерянно взирала на присущие арэйнам коготки, на этот раз красного, почти рубинового цвета, как и волосы. Джаяр наклонился и, обхватив меня, осторожно притянул к себе.

– Ну что ты? – неловко пробормотал мужчина. – Не волнуйся. Это просто когти, все нормально, ты ведь наполовину арэйн, – проговорил он над моей головой. То ли уверенный голос, то ли руки Джаяра, прижимавшие меня к его груди и тем самым сдерживавшие нервную дрожь, подействовали на меня успокаивающе и прогнали не успевшую начаться истерику. Арэйн не делал больше ничего, не шептал слов утешения, но тепло его тела и даже не поддержка, лишь молчаливое присутствие постепенно помогали мне прийти в себя.

Когда меня перестало трясти, огненный арэйн мягко потребовал:

– А теперь объясни, что случилось. – Рука мужчины, лежавшая на талии, чуть напряглась и сильнее прижала меня к его телу. Как ни странно, это действие, создавшее своеобразный якорь, помогло выбраться из омута спутанных мыслей и вернуться к восприятию происходящего.

– Мне приснился сон, – чуть отстранившись от Джаяра, чтобы заглянуть в наполненные тревогой глаза, тихо проговорила я. Во взгляде арэйна появилось удивление, однако перебивать меня мужчина не стал, и я торопливо зашептала: – Во сне я оказалась на берегу озера, все выглядело таким реальным, таким настоящим, но пространство сияло синим цветом. Я могла ходить по воде, а когда мне это надоело, сорвала букет осенних колокольчиков. А потом… потом увидела прозрачные когти, сверкающие алмазами! И волосы были такие же. И… и на голове появились маленькие рожки. – Разволновавшись от воспоминаний, я перевела дыхание и, приободренная спокойным вниманием, которое излучал Джаяр, продолжила: – Я испугалась, уронила цветы, и какая-то сила поволокла меня к палатке. По пути я натолкнулась на тебя.

– Инира, – выдохнул Джаяр с каким-то облегчением. – Ты арэйн Эфира?

– Да, – растерянно моргнула я. – А как ты узнал?

Мужчина вдруг разжал руки, выпустив меня из объятий, и, отодвинувшись в угол, откинулся назад на стенку палатки, устремив взгляд куда-то вверх. Несколько секунд он сидел без движения, то ли собираясь с мыслями, то ли успокаиваясь, после чего склонил голову и вновь посмотрел на меня.

– Синий мир, как вы его называете, состоит из эфира. Люди ошибаются, полагая, будто тонкие энергии, на которые они воздействуют, чем-то отличаются от энергии стихий. Синие нити – это стихия Эфира.

– Но почему ты раньше не сказал об этом?! – потрясенно воскликнула я. – Я ведь… как раз сегодня я рассказывала тебе о магии явлений, о наших представлениях о Синем мире, а ты и словом не обмолвился, что это стихия Эфира! Джаяр, ты… ты… Как ты мог?

Обидно было до глубины души, до горечи во рту, до слез, защипавших глаза.

– Главное, что я говорю об этом сейчас. Так что слушай внимательно. – Серьезный, даже строгий взгляд арэйна предостерег меня от возражений. – Люди не научились управлять стихией Эфира, они лишь косвенными путями смогли повлиять на ее отголоски. Ты, наверное, слышала об Изначальных – воплощенных духах стихий. Они пришли к нам из мира Эфира. Арэйны называют этот мир «Эфферас». Концентрация эфира там невероятно велика, ни одно существо из плоти и крови не сможет выжить в нем, однако Эфферас населяют многочисленные создания энергий. Не призраки, не души погибших – нечто совершенно иное, чуждое нам, как, например, некогда там жившие Изначальные, духи стихий. – Джаяр немного помолчал, подбирая слова и, сложив пальцы в замок, продолжил: – Чтобы тебе было легче понять соотношение наших миров, представь огромный сияющий сгусток стихии Эфира. Очень яркий, ослепительный, насыщенно-синий с серебристыми и белыми искрами шар. В разные стороны от него отходят многочисленные нити, полупрозрачные, мерцающие бледной синевой, почти незаметные на фоне самого шара. А на эти нити, как бусины, нанизана физическая материя, образующая Арнаис и Лиасс. Понимаешь? Яркий шар – это Эфферас, мир Эфира. То, что вы называете Синим миром – лишь его часть, блеклые, невзрачные отростки, ставшие основой для двух физических миров, где живут арэйны и люди.

– Значит, стихия Эфира – основа всего?.. – медленно спросила я, пытаясь осознать невероятную информацию. – Основа физических миров?

– Да, причем весьма тонкая основа, несравнимая с настоящей мощью Эфира, сосредоточенной в третьем мире.

– Но я не понимаю… – Я помотала головой, будто тем самым можно было уложить мысли в порядок. – Если Эфир – это тоже стихия, тогда как же остальные стихии?

– Эфферас состоит из Эфира, а другие стихии наполняют этот мир. Арэйны Эфира строго охраняют свои тайны, поэтому остальным мало что известно. По сути, Эфферас – мир энергий, где, словно песчаные бури в пустынях или как штормы в море, бушуют стихии. Что же касается привычных нам Арнаиса и Лиасса, стихии проникают сюда с помощью Изначальных, своих проводников. Проникают малыми количествами, не сравнимыми с той мощью, которая сконцентрирована в Эфферасе.

– Но Эфир все-таки отличается от остальных стихий?

– Не знаю, – пожал плечами Джаяр. – Все стихии сконцентрированы в Эфферасе, а к нам просачиваются тонкими струйками.

– Так ведь остальные стихии не являются основой физических миров! А Эфир является! – воскликнула я, раздраженная непониманием арэйна.

– Является, – невозмутимо согласился он. – Но что это меняет? Сейчас Эфир на самом деле является основой двух наших миров, но мы не знаем, что будет, если он, подобно Огню, Льду или Молниям, покинет нас. Возможно, Арнаис и Лиасс были первичными, а Эфир вместе с другими стихиями просочился внутрь физических предметов и вещей или, как говорите вы, явлений. Возможно, Эфир повторяет их контуры, своим присутствием делая все вокруг уязвимым для магического воздействия со стороны людей. А может, наоборот, на нитях Эфира образовались наши два мира и без этой стихии они развалятся, лишившись своей основы. Никто не знает. Наверное, только Изначальные способны ответить на этот вопрос. Однако арэйны Эфира управляют своей стихией точно так же, как это делают остальные. В магическом плане разницы между Эфиром и другими стихиями нет.

– Разве все арэйны могут гулять вне собственного тела? – недоверчиво фыркнула я.

– У каждого вида арэйнов есть свои особенности. Арэйны Эфира используют стихию иначе, нежели это делают люди. Как я уже говорил, магия явлений только затрагивает видимые прозрачные синие нити, вы слегка касаетесь до невозможности разреженной энергии. Однако эти нити – отростки чего-то большего, того самого сияющего шара, и арэйны способны через нити тянуться вглубь, к Эфферасу. Да, ни одно живое существо не сможет погрузиться в Эфферас, где давление энергии его разорвет, но арэйнам этого не требуется. Защищаясь от любой магической атаки, они касаются тонких нитей и с их помощью создают временный разрыв пространства, ведущий в Эфферас. Ведь мир Эфира находится рядом, незримый, на другом уровне восприятия, но всегда рядом. Атакующие заклинания уходят по тонким нитям в мир Эфира, где полностью растворяются, не причинив арэйну ни малейшего вреда, просто потому, что не успевают добраться до него. Когда такие арэйны нападают, по тем же нитям они вытягивают из Эффераса маленькие, но концентрированные сгустки, способные разорвать живое существо на части. Это что касается сырой стихии. По поводу заклинаний, придающих стихии форму, говорить не буду, потому как не знаю – не встречал я арэйнов Эфира.

Зато я встречала и теперь, вспоминая, как арэйн Эфира явился на зов, переполошив всю школу своим появлением, начинала понимать, что на самом деле представляет собой эта стихия. Вот почему арэйн столь успешно защищался от лучших боевых заклинаний наших магистров – что бы в него ни бросали, распахивалось, разрывалось пространство, по тонким нитям пропуская враждебную магию в глубины Эффераса. Однако Эфир – только стихия, одна из многих, а потому с ним можно бороться, и щиты из одной энергии остановят сгусток другой. В случае с магией явлений концентрированному Эфиру арэйна противостоял тот же Эфир, только более слабый. Почему тогда щиты преподавателей выдержали? Скорее всего, потому, что люди не способны управлять сырой стихией, но изобрели что-то свое – поверхностно затрагивая нити Эфира, мы изменяем прежде всего мир физический, вот он-то и сумел отразить атаку арэйна, взаимодействовавшего исключительно с энергиями.

Голова шла кругом и, кажется, закипала, но многое по-прежнему оставалось неясным.

– А что насчет моего сна?

– Здесь все просто. Ты неосознанно воспользовалась одной из способностей арэйнов Эфира. Эта способность нечасто применима на практике, поскольку пользу извлечь из нее довольно трудно, однако весьма интересна. Арэйны Эфира умеют создавать мысленный образ, наполненный все той же энергией Эфира, который, вмещая в себя сознание, путешествует по тонким нитям. Сквозь тонкие нити (стихию Эфира) можно воздействовать на физический мир, так ты сорвала цветы, ведь их основой является Эфир. Однако на живое существо, помимо растений, таким образом напрямую воздействовать невозможно – ни в людях, ни в арэйнах, ни в животных нет Эфира. Зато у нас есть души. Если у физического мира основой является Эфир, то у нас – это душа, энергетическая структура, не являющаяся ни одной из стихий. Но все же это энергия, различные энергии могут взаимодействовать между собой, а потому ты нанесла мне энергетический толчок.

– Значит, теперь я могу использовать стихию Эфира, – сказала я отстраненно, устремив немигающий взор куда-то в покрытый длинной челкой лоб Джаяра. Количество обрушившейся на меня информации потрясало и никак не желало помещаться в распухшей голове.

– Пока не научишься – только спонтанно и неосознанно. Каждая стихия уникальна, поэтому в качестве наставника тебе нужен арэйн Эфира.

– Что-то поблизости никого подходящего на эту роль не наблюдается, – усилием воли выходя из прострации, невесело усмехнулась я.

– Тебе нужно отдохнуть. Ложись спать, – сказал Джаяр и, бросив на меня последний задумчивый взгляд, выбрался из палатки.

Оказывается, он был весьма неплохим рассказчиком, если того требовала ситуация…

Как ни странно, после ухода Джаяра, несмотря на гору ошеломительной информации, заснула я мгновенно и спокойно спала весь остаток ночи, поэтому с утра чувствовала себя бодрой, отдохнувшей и готовой к свершению подвигов. Или, на крайний случай, к продолжению пути, что в некотором смысле тоже приравнивалось к подвигу – в школе нас, конечно, учили ездить на лошадях, но, не считая походов, длившихся от силы три-четыре дня, раньше мне не приходилось ездить верхом слишком долго.

Где-то глубоко волчками крутились, копошились, натыкались друг на друга и разбегались в стороны разнообразные мысли – о Синем мире, оказавшемся малой, видимой нам частью таинственного Эффераса, о новых сторонах магии явлений, о стихии Эфира, – однако меня они почти не тревожили. Сознание оставалось удивительно ясным, а голова – пустой и легкой, словно не перевернулись этой ночью мои представления о мироздании, словно не разбилась картина мира на мелкие осколки, заново собранные в совершенно ином порядке. Кусочки мозаики еще менялись местами, перемешивались, каждый раз складываясь в разный узор, будто до сих пор раздумывая, где встать будет правильней, поэтому я оставила этот процесс подсознанию, решив вернуться к рассуждениям о мирах и стихиях, когда мысли наконец угомонятся.

Умывшись, позавтракав, собрав вещи и выбравшись из леса, мы отправились вперед по тракту, присыпанному осенней листвой. Сегодня небо плотно затягивали серые тучи, в воздух взвивались порывы беспокойного ветра, а на землю то и дело сыпалась мелкая морось, влажной пыльцой покрывая волосы и кожу. Однако, несмотря на испортившуюся погоду, настроение было хорошим или, скорее, странно-возбужденным. Хотелось что-то делать, чем-нибудь себя занять, но, поскольку приходилось ехать на лошади, оставалось только крутиться по сторонам, созерцая однообразный пейзаж, и восполнять недостаток активности ведением разговора.

– А правда, что до восемнадцати лет арэйнов не выпускают из дома? – поинтересовалась я.

– В восемнадцать лет полностью проявляется способность арэйна управлять стихией, – с явной неохотой ответил Джаяр на очередной вопрос, рожденный моим неиссякаемым любопытством. – До этого времени арэйн весьма уязвим, поэтому никуда не ходит без сопровождения. Но, конечно, уверенная в себе молодежь частенько убегает, ища на свои головы приключения.

– До восемнадцати лет постоянно находиться под надзором – мало приятного, – поежилась я, сочувствуя бедным арэйнам. – Так что их можно понять.

– Не забывай, что продолжительность жизни у нас разная. Для арэйнов восемнадцать лет – сущий пустяк.

– Да, я помню. По сравнению с человеческой сотней, пятьсот лет жизни арэйнов – долгий срок. Эвисы, правда, благодаря обладанию стихией, дотягивают до ста пятидесяти или двухсот… – увлеченно рассуждала я. – Интересно, а сколько живут полукровки? Наверное, дольше эвисов, почти как арэйны? Ведь у них, помимо стихии, продлевающей жизнь и периодически обновляющей тело, также есть кровь арэйнов, которая тоже должна влиять…