Текст книги "Наперегонки с судьбою"
Автор книги: Мария Арапова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Мария Арапова
Наперегонки с судьбою
ПРИВЕТ ИЗ ПРОШЛОГО
Это было самое обычное утро, которое не предвещало никаких перемен.
Когда, проснувшись утром, я вдыхал свежий сентябрьский воздух, я чувствовал любимый аромат кофе, который по утрам мне готовит мама, умиротворение и теплота разбудили меня мгновенно. Еще со школьных времен она приучила нас с отцом всегда быть в форме. Правильный распорядок дня, правильное питание, 8-часовой сон и, конечно же, никаких перекусов чипсами и гамбургерами.
– Доброе утро, мамуль! – Переступая порог кухни, я поцеловал маму. В доме было светло и уютно. С чувством детского ожидания я присел за кухонный стол в ожидании любимых маминых оладушек, мои глаза ослепили солнечные лучи и вымытые полы. Мама чистюля та еще. И всегда в доме царила атмосфера теплоты и комфорта.
– Доброе утро, Айрис! Тебе во сколько выходить? – ставя на плиту очередную порцию оладушек, мама расспрашивала меня о сегодняшнем дне.
Знаете, как ни странно, но отношения в нашей семье больше похожи на дружескую компанию. Я никогда не чувствовал контроля, отцовского надзора. После учебы я спокойно делал свои задания. Мама по кухне, а отец допоздна засиживался в своем кабинете, в котором спустя несколько лет я стал частым гостем. Когда мама звала нас на ужин, мы сбегались из разных комнат и, как маленькие дети, рассказывали взахлеб, что у кого произошло за день.
– Ну так, где-то через полчаса. Сейчас только кофе выпью.
– Не торопись! Я тебе оладушек положу с собой.
Мама успевала с утра сделать множество работы по дому, проводить отца, приготовить завтрак любимому оболтусу, заняться гимнастикой и при этом еще и расспросить меня о моих повседневных проблемах. Честно говоря, люди в ее возрасте довольно тухло проводят досуг. Посиделки перед телевизором, кухня и газеты. В то время как моя мама получала новые познания в компьютерах, телефонах. Каждый раз, когда она видела что-то новое, – тут же узнавала, как и зачем пользоваться.
Шум детворы, раздавшийся из открытого окна, заставил нас с мамой поностальгировать, вспомнить мои школьные годы… Мы вспоминали, смеялись, пили кофе и не заметили, как подгорели наши оладушки.
– Мм… Мама, ты чувствуешь запах?
Вдыхая носом, мама с криком подбежала к плите…
– Ну вот, сгорели! – расстроенная мама выкидывала оладушки в мусорку.
– Мамуль, не расстраивайся, – сполоснув чашку, я обнял маму. У нее был великолепный шампунь, который придавал волосам блеск и чертовски приятный запах..
– О черт… мама, время… мне пора! – с криком я выбежал из кухни и по пути дожевывал не до конца зажаренный оладушек.
– Стой, не торопись, Айрис, ты забыл ключи!
– О, да, спасибо, мам, буду поздно, не жди – много работы, – выбегая на лестничную площадку, я вслед крикнул маме.
Мне предстоял очень тяжелый день – ведь в офисе тонна работы, и каждый так и норовит перекинуть друг на друга свой материал… Но я мечтал о другом. Я хотел стать адвокатом, а журналистика всегда была моим хобби. Когда-то я выиграл школьной газете очередную награду за лучшую статью, и меня пригласили в студенческую тусовку, где каждый писал, рисовал, в общем, показывал свои мини-таланты, «Молодежный проспект», именно там меня заметили и пригласили сотрудничать – изначально на добровольной основе, а после восемнадцатилетия мой трудовой стаж был четко зафиксирован перед государством.
Я шел на работу и даже не мог себе представить, что сегодня в моей жизни что-то изменится.
Забежав к себе в кабинет, я рухнул в любимое протертое кресло, и тонны новых очередных записей повалились как на рабочий стол компьютера, так и на мой стол, и все с запиской «Срочно!».
– Айрис, зайди ко мне в кабинет! Это срочно! – Голос шефа вытащил меня из кучи писем.
– Добрый день, вы что-то хотели?
– Ты опоздал на 15 минут.
– Но я…
– Ты понимаешь, что у нас сроки? А ты «но я…» Айрис, ты уже не ребенок… будь немного пособраннее.
– Хорошо. Простите. Сейчас все будет готово.
Мне нужен был опыт и стаж, поэтому я немного угомонил свое пристрастие огрызаться и доказывать свои права. Сын великого адвоката и юриста должен знать свои права. Поэтому, чтобы не подводить отца, я юридически был подкован лет с 15 и учеба давалось легко.
Я работаю журналистом, поэтому у меня нет определенного графика. Но за последнее время я изрядно вымотался, и хотя работа журналиста дает возможность творить дома, эту неделю я провел в редакции, выпив, наверное, тонну кофе и выкурив годовой запас сигарет.
Залетая в свой кабинет, я с яростью хлопнул дверью со словами «да пошел ты… придурок старый». Как хорошо, что он этого не слышал – иначе я бы точно имел серьезные проблемы с трудоустройством. Рухнув на кресло, я четко понимал, что нужен хотя бы 15-минутный перекур. Вчера я настолько засиделся в офисе, что, уйдя, просто не нашел среди кучи документов, черновиков свои сигареты. Уйма проблем, стрессов, и как тут можно бросить курить? – спрашивал я себя, перерывая свой кабинет… Сейчас бы снять его хорошим сексом… О да, я бы кого-нибудь сейчас осчастливил, – в раздумьях мечтал я, как после выпуска статьи оторвусь по полной. Но ждать долго не пришлось.
Раздавшийся телефонный звонок отвлек меня от поиска сигарет. Я давно мечтал бросить, но это получалось с трудом. На экране четко отображалось имя Молли. Эта самая девка, которая помогала снять стресс.
– Привет, крошка! Как поживаешь?
– Привет, Айс, ну и куда ты делся? Как поживает мой маленький друг?
– Твой маленький друг истосковался по твоей подруге. Не поможешь?
– Ммм. Мне приехать?
– Зачем? Мы можем это сделать и по телефону.
Подходя к двери с трубкой в руках, я защелкнул ее на замок.
– Ты достал маленького Айриса? – шептал мне голос.
– О да, детка, расскажи мне, в чем ты сейчас.
– Черные трусики медленно спускаются вниз, в то время как твои пальчики медленно и аккуратно спускаются вниз. О да, детка, мои трусы уже начинают промокать… Продолжай. Айс, как хорошо, что ты рядом, – шептала мне Молли. – Твой член такой вкусный, сейчас приму его как лекарство…
– О да, детка, сделай мне минет. И я буду счастлив.
– Айс, ты где? Почему нет еще готовой статьи?
Черт, опять этот козлина.
– Детка, ты мне хорошо помогла. Я кончил от одних твоих слов. Приеду вечером и накажу тебя… Да, простите, мне нужно было сосредоточиться.
– Интересно, на чем?
– Что за вопросы – естественно, на работе.
– Я жду от тебя статьи! Айс, в последнее время ты слишком легкомысленно относишься к своим обязанностям.
– Приму на заметку.
Вытащив флешку из кармана, я перенес файл на рабочий стол и, отправив его по почте, вышел из кабинета с новыми силами и эмоциями. Мозг еще парил в облаках. Я смотрел на работающих людей и четко видел роботов, которые уставились в свои компьютеры.
Направившись к лифту, я увидел на столе у секретарши знакомую марку сигарет.
– Привет, зайка. Не угостишь сигареткой?
– Конечно, берите. Я вчера их нашла у себя на столе. Но это явно не мои. Очень крепкие.
– Можно взять тогда себе?
– Берите, конечно.
Выйдя на крыльцо редакции, я с новыми силами смотрел на окружающую атмосферу. Закурил сигарету, и мгновенно мозг полностью расслабился. О да, это кайф, который я так хотел получить.
Вибрация на телефоне дала понять, что мне пора заканчивать со своими пошлостями. Вытащив телефон, я ожидал услышать голос злящегося начальника, но на экране появилось имя моего лучшего друга – Смит.
– Здоров, офисная крыса. Ты там еще не сдох? – Смит был, как всегда, сама любезность.
– К твоему большому сожалению, я жив и, как всегда, неотразим, – ответил другу. – А вообще, если честно, я задолбался. Ты как?
– У меня все зачетно, я не напрягаюсь… Встретил цыпочек, познакомились, вечеринка, все такое… Стандартная схема.
Да, девчонкам Смит всегда нравился своей белоснежной улыбкой и манерой быть щедрым. Мы познакомились на вступительных экзаменах, и как-то так получилось, что и после универа не потеряли дружбу.
В этот вечер Смит пригласил меня «в гости», что означало дикую попойку не хуже, чем на Казантипе в разгар сезона. Я не очень хотел идти, ведь завтра на работу, но у Смита есть дар убеждать, да и мне хотелось расслабиться. В общем, зло победило добро.
Решив заехать домой с целью принять душ и переодеться, я вышел из душной редакции.
Боль, разочарование, предательство
Прыгнув в такси, я мчался домой – все-таки я полная скотина. Обещал маме, что буду поздно – а в итоге вряд ли сегодня вообще окажусь дома. Вечеринки у Смита всегда заканчивались ранним утром, а если попрет, то и несколькими днями. Мы могли сутками проводить время в тумане алкогольных запоев, и лишь когда кошелек давал обнуление – мы останавливались.
В моих планах было, заехав домой, только поужинать и принять ванну (точнее, в другой последовательности), иначе я просто засну. Неделя без отдыха все-таки сделала свое дело.
– Мам, пап, я дома! – поприветствовал я домашних, снимая обувь. Мама мыла полы не менее двух раз в день, и, пройдя в дом обутым, я рисковал разозлить ее не на шутку.
– Айрис, привет. Ты вовремя, сейчас будем ужинать, – отец подошел ко мне с газетой в руках.
– Привет, сынок, – нежно поцеловав в щеку, со мной поздоровалась мама, идя накрывать на стол в белоснежном фартуке. Я не представлял, как можно готовить и при этом оставаться в чистом, не говоря уже о белоснежном. – Ты сегодня не так долго, а говорил, что допоздна. Разобрался с делами? Я приготовила мясо.
– Иду, только сначала душ приму, – поцеловал ее в ответ.
– Ты сегодня дома?
– Нет, мам. Я обещал Смиту, что приеду к нему. Кажется, ему нужна моя помощь, – сказал я, скрываясь за дверью ванной комнаты.
– Понятно, – прошептала мама и, вздохнув, ушла.
После душа заглянул в кошелек, хотя мог бы этого и не делать. Я и так знал, что он пуст: прошлый гонорар я спустил в баре, а до нового надо было еще дожить.
«У отца в кабинете всегда есть пара бутылочек, думаю, он не расстроится… Да и вряд ли заметит, ведь ему постоянно дарят что-нибудь интересное и не менее пяти звезд», – решил я, выходя из ванной.
Забежав в комнату, я кинул мокрое полотенце и по пути в кабинет искал дезик от пота. М-да… каждый хотел бы немного того счастья, которое мне принадлежит, но я тварь та еще и мало времени провожу с родителями.
Отец был одним из самых крутых юристов в городе, и благодарные клиенты несли ему, помимо денег, кучу разных мелочей. Заглянув в кабинет, я без проблем отыскал пару бутылок виски Macallan in Lalique и коньяка Henry IV.
– Айрис, ну ты где там! – снова позвала к столу мама, да так, что я аж вздрогнул. Отец очень ревностно относился к своему кабинету, и попасться за кражей алкоголя мне не хотелось.
– Сейчас! – крикнул я в ответ, ища, куда можно перепрятать бутылки.
– Айрис, в последний раз зову! – вновь раздался мамин голос.
Ища свой рюкзак, я начал мыкаться по углам – в поисках, куда бы все сложить.
Я рванул было из комнаты, но тут мой взгляд упал на сейф. Сначала не понял толком, что именно зацепило меня, но, приглядевшись, увидел, что он открыт. Зачем я подошел к нему, зачем открыл дверцу и зачем достал ту роковую папку? У нее даже цвет был траурный. Черный, как реквием по моей беззаботной жизни.
Папка лежала так, чтобы не попадаться на глаза быстрым взглядом. До сейфа я еще не дорос, как любил говорить отец. И пока не встану твердо на ноги сам, я не имел к нему доступа. Наверное, сработало то, что запретный плод всегда сладок.
Обычная папка, как и десятки других документов. Но моя рука взяла именно ее.
Вибрация телефона в кармане шортов давала понять, что меня кто-то жаждет услышать на другом конце провода. Но любопытство у меня в крови – поэтому даже не смотря, кто звонил, я тупо отклонил вызов и полез в сейф.
– Айрис, ты где? – открывая двери, спросил отец. – Что ты тут забыл? – Резкий тон давал понять, что отец уже недоволен происходящим.
Подойдя ко мне вплотную, он четко и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Что-то ищешь?
– Я? Нет… Просто… – спрятав бутылки за спиной, я ощущал себя маленьким ребенком, который залез на шкаф за очередной порцией конфет.
– А что у тебя за спиной?
– У меня? Ммм… да… это я просто… – замявшись перед отцом, я ощутил стыд и позор.
– Айрис, может, пора остановиться?
– Ты о чем?
– Да ты лучше меня понимаешь, о чем я. Твои гулянки не приведут тебя к хорошему результату. У тебя есть только два пути.
– Интересно послушать, какие.
– Первый: тебя отчисляют из института, и ты всю жизнь работаешь в душном офисе, клепая очередную статью, с ноющим и надрывающимся начальством.
Второй: ты останавливаешься, оканчиваешь институт и становишься лучшим юристом, которого уважают, ценят…
– А как же друзья, семья? Я ведь молод!
– Друзья? Айрис, ты человек из солидного круга, в тебе наша кровь, воспитание – ты должен придерживаться определенного статуса. Ты понимаешь? Смит тебя до хорошего не доведет.
– Ладно, пап, я все понял. Но я правда устал за этот период, много работы было. И сейчас меня ждут. – Захлопнув шкаф, я развернулся и продолжил поиски рюкзака.
– Что ты ищешь?
– Рюкзак.
– Мама его постирала – он твоем шкафу.
– Спасибо.
Развернувшись, я выбежал из кабинета и быстро побежал в шкаф за рюкзаком.
– Айрис, ты кушать будешь?
Глянул на телефон, который разрывался от входящих звонков… Но обидеть маму – это было чересчур, поэтому я, отклонив очередной звонок Молли, пошел на кухню.
Я сидел за семейным столом, и из головы все не выходила та черная папка и почему отец так нервничал.
– С тобой все хорошо?
– Да. Устал немного. Спасибо за ужин, ма, я побежал одеваться.
Забежав в комнату, я увидел приоткрытый кабинет отца. Интересно, что же это за папка. Аккуратно взглянув на отца, я увидел, как он закурил на балконе – это означало, что он думает о чем-то серьезном и лучше его не беспокоить.
Ага. Значит, минут 20 у меня есть… Выйдя из комнаты, я поставил рюкзак около прихожей, а сам с диким любопытством решил все-таки нарушить границы и зайти в кабинет. Что за черт со мной происходит… Я не мог нарушить запрет отца и в полной растерянности стоял, держась за ручку двери… Но увидев, как отец тушит окурок, я понял, что после он может перепрятать папку, и больше я ее не увижу… а что в ней было, так и не узнаю… Дверной хлопок мог спалить меня со всеми потрохами – но пока все идет спокойно.
Достав наконец-то папку, я сел за отцовский темно-коричневый рабочий стол, на котором всегда царил порядок, и единственный минус был это переполненная пепельница и чашка недопитого кофе. Расстегнув замок, я открыл эту проклятую папку, и первые слова заставили меня вздрогнуть – «Документ об усыновлении».
Наверное, Земля сошла с орбиты…
Я так гордился фамилией, принадлежностью к семье и роду. К которому, как оказалось, я не имел никакого отношения.
Свидетельство об усыновлении.
Простой документ на светло-синей бумаге.
Морган Айрис Аристархович, рожденный 08 01 1993, был официально усыновлен
Морган Денни Аристархович,
Морган Эдитон Херит.
Усыновили. Черт… Усыновили!
Морган Айрис…
Нет, нет, может, это чьи-то чужие документы… может, это чье-то чужое дело, а инициалы – простое совпадение…
Отчество другое, а значит то, что я просто рожден от другого отца, отпадало, как и то, что хотя бы мама родная. Я не Морган. Я никто. Все вранье. Они поэтому и не ждали от меня ничего хорошего, наверное.
Я задыхался. Мне казалось, я умираю. Медленно, мучительно. Все, чему учил отец, все, что говорила мать – ложь.
Все как в тумане. Беру ключи, выхожу из квартиры. Где-то там вдалеке – крики матери и отца. Кажется, они видели, что я влез в сейф.
Прыгнул на мотоцикл, стартовал и помчался вперед, на пределе скоростей и во всю мощь двигателя. Ветер, дождь… или это слезы? Только вперед, забыть и забыться.
То, что я без защиты, до меня дошло слишком поздно.
А телефон непрерывно вибрировал… Кто же это? Может, родители – а может быть, ребята? Они, наверное, звонили тысячу раз, но после напились как черти и отправились по койкам трахаться.
Аккуратно достав телефон, я был приятно удивлен – на экране всплыло имя Молли. О да, она ждет меня.
– Алло, Айрис, ты где?
– Я уже еду. Молли, у тебя есть пресс…
Телефон выскальзывает из рук и падает прямо в ноги… Черт, твою мать, что за день… Дерьмо… Наклонившись за телефоном, я левой рукой держу руль. Поднимаясь с телефоном, я кричу в трубку, но Молли уже нет на связи. Сучка, ждет меня… Поднимаясь, я затылком ударяюсь о руль, тем самым резко меняю направление и выезжаю на встречку…
Один… всего лишь один миг, и твоя жизнь уже полностью переворачивается. Тот, кто говорит, что жизнь – одно сплошное говно, просто не замечает жизни вокруг.
Резкий удар по тормозам, крик, тьма…
Я словно в бездну лечу, отчетливо понимая: что-то произошло – мой бравый помощник и друг впервые меня подвел.
Толпа народу окружила пострадавших во второй машине – там была молодая семейная пара.
– Им повезло. Небольшое сотрясение и пара ушибов.
– А второй?
– Второй смертник. Мотоциклист – и видимо, сильно, нужна скорая. Кто-нибудь уже вызвал?
– Да. Скорая с минуты на минуту должна приехать.
Все это я отчетливо слышал, валяясь на мокром асфальте. Капли дождя хреначили по моему лицу, и хорошо, слез никто не видел. Боль – вот что меня душило. Душевная боль, которая сквозь слезы выходила наружу, но окружающим этого не понять, ведь в душу сейчас мало кто смотрит.
– Он еще дышит? – незнакомый голос выводит меня из забытья. Господи, как же больно.
– Да! Везем в седьмую краевую. Живи, парень, живи, слышишь? В мою смену еще никто не умирал!
– У него мало шансов, – еще один незнакомый баритон.
Двое взрослых высоких мужчин подняли меня на носилки и понесли в скорую.
…В это время хрупкая немолодая женщина в белоснежном фартуке смотрела в окно, но ничего не видела там.
– Эдитон, что-то случилось. Я чувствую, понимаешь?
Мужчина, сидевший в кресле напротив, уверенно отвечал:
– Не выдумывай. Он напился и спит. Или просто сейчас тусуется у Смита. Свою сумку он оставил дома. И это уже радует. Вот проспится, тогда и поговорим. Уверен, он поймет.
Авария
Разряд… Еще разряд.
Остановка.
Летя в бездну, я отчетливо понимал, что это конец, и в те доли секунды я понимал, что это крах, и бездна для меня открыта.
Мокрый асфальт, запах дождя… вот мои последние ощущения.
Сквозь шум скорой и проезжавших машин я слышу разговоры докторов из скорой… Видимо, борются за жизнь пострадавших. Я отчетливо понимаю, что и как произошло, но толком не могу понять, что со мной, поэтому смотрю через окно на открытое небо. Чувствую, как из меня выходит ощущение боли, я, теряясь в догадках, смутно вижу дока, который подходит и что-то пытается сделать…
– Нет! Еще разряд!
– Есть пульс!
– Нет, парень, ты нас не покинешь.
– Дышит.
– Ну, слава богу.
– Ну и ночка… Сейчас бы отдохнуть немного, – переговариваются доктора между собой.
– Как думаете, он выживет?
– Ну, он не знаю, а вот парочка из соседней машины, уверен, да.
– Все будет видно с утра. Кетти, определи ребят по палатам, а за мотоциклистом особый уход. Попроси пристальный осмотр вещей. И еще, будь добра, ласточка, принеси мне кофе в кабинет.
Кетти, быстро выполнив все поручения, сделала кофе и аккуратно зашла в кабинет дока, который дремал на своем мини-диванчике. Врачи – это такие люди, которые могут спать где угодно и как угодно. Однажды после очередной тяжелой операции мы уснули прямо в коридоре на лавочках, где обычно ждут своих родных.
– Док. До-о-ок.
Но док крепко спал. Укрыв его пледом, я погасила свет и тихонько прилегла рядышком на кушетку. Сутки выдались не из легких.
– Кетти, доброе утро. Я, видимо, вчера уснул.
– Доброе, док! Ну да, ваш кофе уже остыл.
– Ты все сделала? Как наши дэтэпэшники?
– Да все хорошо. Семейная пара уже чувствует себя хорошо. Но мотоциклист еще не пришел в себя. При личном осмотре я нашла у него телефон.
– Он работает?
– Нет, разбит.
– Поставь, пожалуйста, на зарядку и принеси же мне кофе.
Встретив утренним ритуалом новый день, я с улыбкой вышел из кабинета. Как много тех, кто хочет жить, карабкается по жизни – есть эти смертники… ничего сущего.
Сделав утренний обход, я зашел в кабинет. На столе лежала записка с благодарностью от пациентов и записка от Кетти: «Телефон мотоциклиста заряжен».
– Кетти, спасибо, я прочел записку. А сейчас принеси мне его вещи.
– Да, док, хорошо!
– Постой, Кетти… А как себя чувствует та пара?
– Мм… парень получил небольшое сотрясение. Ему повезло, ведь он был за рулем.
– А девушка?
– У девушки многочисленные ушибы и шок… Думаю, через пару дней она сможет прийти в себя.
Вернувшись с пакетом, Кетти, присев на кушетку, отдала мне вещи.
– Странно, ни документов, ни каких других вещей, только бумажник. Может, он просто собирался ненадолго?
– Не знаю.
– Мать, Айрис не берет трубку, что делать будем?
– Денни, не переживай, в любом случае он уехал без алкоголя, сумка со спиртным осталась дома.
– Может, обзвонить все больницы?
– Не думаю. Если бы что-то случилось, нам бы сообщили.
Посмотрев телефонную книгу, док понял, кому звонить. Но сначала надо осмотреть его, чтобы дать точные результаты родителям.
– Ладно, пойдем, осмотрим его… Кетти, пожалуйста, принеси мне халат. Надо сообщить его родным, а то они, наверное, с ума сошли оттого, что телефон выключен… ведь наверняка уже обзвонились.
– Парень, ты как?
– Го… го… голова… – медленно произнес парень пересохшими губами. – Пить… пить… дайте, пожалуйста, воды…
– Кетти, принеси ему воды, только помоги ему. Он не сможет сам встать… должно быть, головокружение…
– Да, хорошо, док! И вы просили его телефон, он в вашем кабинете.
– Парень, у тебя есть кому позвонить?
Сделав пару глотков воды, я постепенно осмотрелся… Белые стены, запах хлорки и монотонные голоса соседей.
– Простите, а я тут долго нахожусь?
– Почти двое суток. Как тебя зовут?
– Айрис, Айрис Морган.
– Морган?
– Да.
– А ваш отец не…
– Да, да, это мой папа, – не выдержав головной боли и всплывающих воспоминаний, я повернулся лицом к стенке, и невольно слезы покатились на больничную койку…
– Здравствуйте, это Денни Морган?
– Да, а с кем я разговариваю?
– Вас беспокоит доктор седьмой краевой больницы. Ваш сын Айрис попал в страшную аварию, но не беспокойтесь, его жизни ничего не угрожает.
Медленно сползаю по стене, сердце от шока останавливается.
– Айрис, сынок…
– Отец, отец! – крича на весь дом, обхватываю руками голову, телефон падает, и голос на той стороне экрана затих.
– Денни, Денни, что произошло?
– Айрис…
– Что Айрис? Денни, что с Айрисом? – крича и схватив за руки, меня трясет побледневший муж.
– Он в больнице.
– Он жив? Денни, я тебя спрашиваю. Айрис жив?
Дыхание остановилось, и мое сознание на миг прояснилось… Слезы идут не переставая, в голове боль как после хорошего удара.
– Денни, твою мать, какого черта сидишь. Я тебя спрашиваю, он жив?
Я смотрю на мужа и не знаю, что ему ответить.
Схватив телефон, начинаю искать во входящих номер больницы, руки дрожат, а из-за слез, которые не могут остановиться, не могу разобрать, тот ли номер я набираю.
– Отец! Я не могу найти номер!
– Так, едем…
– 7‐я! Доктор сказал 7‐я! Это ты во всем виноват!
– Денни, но я не…
– Ты… это ты позволил ему уехать, это ты не спрятал документы. Господи, сколько раз я тебя просила хранить эти документы у себя в офисе. Ну почему ты меня не послушал?
– Денни, успокойся. Поехали в больницу.
Лежа в палате, я не чувствую ног, наверное, это обезболивающее, которое еще действует на организм. Мой взгляд уловил кресло… то самое кресло для инвалидов.
– Док! А для кого стоит кресло?
– Айрис, ты особо не переживай, но тут такая штука…
– Нет, какого черта, да на хер… Не-е-е-ет!
Я безумно боялся этих слов… и в принципе и помыслить не мог, что это для меня.
– Айрис, послушай, при аварии твой позвоночник сильно пострадал. Если честно, то у тебя должны начаться безумные боли. Видимо, ты еще под таблетками.
– Что??? Не-е-е-ет!! – Я закричал так, что у Кетти побелело лицо, она стала как эти белые больничные стены.
Если бы вы знали, как тогда мне было хреново.
Слезы градом, я сжимал кулаки и превращал их в месиво, все костяшки были разбиты, и тот запах крови. Увидев мое состояние, сосед, который был привязан к койке, начал в истерике бить по кнопке вызова «скорая помощь медсестры».
Я лежу на кровати, у меня нет ни чувств, ни мыслей, ни интереса… ни черта… Белые стены, чертовы кровати и запах…
Это запах безнадежности людей, которые уже исчерпали свой лимит, лимит на беззаботную жизнь. Где обычно веселятся, гуляют, трахаются и просто наслаждаются.
Я инвалид… инвалид… инвалид. Это слово прозвучало раз сто в моей голове.
– Парень, с тобой все в порядке?
– Какого черта? Разве ты не слышал? Ты не слышал, что сказал док? У меня ног нет!
– Разве док именно это сказал?
– Пошел к черту!
– Послушай, парень, у тебя ноги на месте, они не отрезаны или, как сейчас произносят, ампутированы. Это всего лишь временные трудности. А ты тут истеришь.
– Слушай, иди к черту, я и так на взрыве, ты ни хера не понимаешь… Я Айрис Морган, самый популярный парень. Теперь инвалид… да на меня ни одна девчонка не глянет. А ты мне говоришь, что все в порядке? Знаешь, я не привык и не буду таким, как ты, овощем… понял?
– Понял. Знаешь, овощи могут быть интересными и очень активными.
Это был мой сосед… Этой ночью он умер. А я так и не извинился за свой срыв. Конечно, впоследствии его слова дошли до меня, но с ним я больше так и не пообщался.
– Добрый день, вы не подскажете, в какой палате Айрис Морган?
– 3-А. А вы его родители?
– Да.
– Тогда вам по коридору и предпоследняя дверь коричневого цвета, на двери табличка, я вас провожу.
– Спасибо, сестренка.
– Постойте, хочу вас сразу предупредить. У Айриса серьезные проблемы с позвоночником. Некоторое время, да что говорить, может и на всю жизнь… – Кетти старалась подобрать слова.
– Сестра, не тяните хвоста за… – оборвала ее мама. – У Айриса серьезные проблемы? Не беспокойтесь, мы готовы к любому исходу. Главное, что он жив.
– Да, спасибо. Айриса ждет инвалидное кресло.
Денни медленно начала сползать по больничной стене…
– Денни, Денни, главное, он жив, – успокаивал ее отец Айса.
– Да, да, главное, он жив, – произносила мать эти слова, в то время как слезы текли по щекам.
– Вот я дура! Простите меня! – Медсестра, сидевшая рядом, обнимала меня и нежно приговаривала. – Простите! Я сейчас вам принесу успокоительного и воды… Выпейте, пожалуйста, воды. И простите меня за бестактность.
– Добрый день. Я лечащий врач вашего сына. Вы себя хорошо чувствуете?
– Да, уже лучше.
– Простите, как вас зовут?
– Денни.
– Денни, очень приятно, меня зовут Алек.
– Очень приятно. Скажите, каковы шансы нашего сына?
– Шансы на что?
– На жизнь!
– Денни, послушайте, пару дней назад у него не было шансов на жизнь!
– Да, да, спасибо вам, – поблагодарил отец крепким мужским рукопожатием.
– Соберитесь, пожалуйста! Сейчас ему нужна ваша поддержка, но никак не слезы и печаль. Больше позитива. Он справится, – успокаивал нас доктор по пути к палате.
– Кетти, мотоциклист чем занят.?
– Он только приходит в себя. В жутком отчаянии.
– Может, у него есть друзья, товарищи?
– Да. Мы обязательно оповестим всех.
– Сынок! – Мама, забежав в палату, со слезами кинулась мне в объятия.
– Мам, ну успокойся, я ведь жив!
Я смотрю на отца, он всегда старался быть сильным, мужественным, но тут в глазах читается страх. Страх за своего ребенка, такие ощущения может понять только отец – настоящий отец!
– Мам, все в порядке, я через пару дней буду дома. И ты мне испечешь блинчиков.
– Конечно, мой дорогой. Конечно. Самое главное, ты жив!
– Сынок.
– Па, я вас очень люблю.
– Я пойду, переговорю с доктором, – похлопав меня по руке, вышел из палаты отец.
– Айрис, сынок, нас с отцом…
– Мам, не надо.
– Хорошо, милый, обсудим это после.
Серые палаты, больничная койка и постоянные процедуры – вот что меня ждет.
Разве я о такой жизни мечтал?
Но в ближайшее время меня ничего другого не ждет.
Мимо проходящие парочки сосредоточены только друг на друге, осень, листва кружится над землей, вечерами старики устраивают посиделки прямо во дворе больницы – они играют в шашки, нарды, шахматы, а милые старушки смотрят сериал или читают книги. Мамочки, которые вынуждены тут находиться из-за своих спиногрызов, уже успели подружиться и теперь обмениваются рецептами и телефонными номерами, чтобы после не потерять связь. WhatsApp начинает раздражать своим пиликаньем, ведь после девяти и в сончас эти мамочки не выходят из палат. Дети играют, дерутся, мирятся. Мир полон энергии, изменений и позитива, все куда-то течет, изменяется, а ты лежишь, прикованный к коляске и четырем стенам, которые уже до тошноты противны, и лишь милая медсестра умеет поднять настроение своим присутствием. Ночами позвоночник болит настолько, что даже таблетки и уколы, которые снимают боль, не помогают.
В одну из бессонных ночей, когда боль утихла, я решил попросить дока принести мои вещи. И телефон. Нажал кнопку «Вызов врача», и док моментально был в палате.
– Да, Айрис, ты меня вызывал? Беспокоят боли? Или что-то нужно?
– Да, док, принеси, пожалуйста, мой телефон.
– Он разбит.
– Черт, а я могу воспользоваться вашим?
– Да, конечно, бери, я пока пойду, заварю себе кофе. Тебя точно не беспокоят боли?
– Спасибо, сегодня все хорошо.
Дождавшись окончания допроса дока, когда он вышел из палаты, я с третьей попытки набрал номер Молли.
– Алло, алло, кто это?
– Привет, солнце, это Айрис.
– Айрис, привет, ты где? И что с твоим чертовым телефоном? Я до тебя уже неделю не могу дозвониться. Мы в доме у Смита, приезжай!
– Молли, я в… – Раздались телефонные гудки. Молли положила трубку?
Я набираю номер снова, но звонки активно сбрасывают.
Неописуемая боль душила меня. Я сидел на больничной койке, смотрел на соседей и понимал, как круто им повезло. Они могут ходить по этим улицам, которые порою переполнены. Ходить на работу, общаться с коллегами и вечерами пить кофе на набережной, слышать морской бриз и дышать свежим воздухом.
