Текст книги "Джон Найтингейл. Истории о потустороннем."

Автор книги: Мария Дубинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Я, капитан Леонард дель Кастильо, стану доктором Джоном Фредериком Найтингейлом. И да будет так. Далекий раскат грома подтвердил его чудовищные слова. Нет!

Никогда не быть этому, я лучше умру, но не стану заложником чужой тюрьмы! Моя отчаянная решимость не прошла мимо Леонарда, но скорее не напугала, а позабавила его.

– Мне так нравилось с тобой беседовать, доктор, там, на «Мэри Джейн». Знаешь, как я там оказался? – капитану, видно, хотелось поговорить на прощание, – Я ведь сотни раз пробовал вернуться на сушу, вновь обрести земное тело и прожить настоящую жизнь. Но всякий раз что-то шло не так, я начинал испытывать ужасные муки от каждого шага по твердой земле, я возвращался в море с первым попавшимся судном и искал «Каллисто», мое сокровище, единственного моего союзника. Так было и в последний раз, но я увидел тебя и почувствовал незримую связь, возникшую между нами.

Только ты можешь стать моим спасением и никто больше.

– Ни за что! Ты убил моего брата, моего отца, заставил страдать мою мать, сестер и даже невесту. Я никогда не стану тебе помогать. Исчадие ада! Этот крик стоит мне последних сил. Задыхаясь и отчаянно дрожа, я понимал, что теряю чувствительность и очень скоро замерзну настолько, что даже не смогу покончить с собой. Капитан с легкостью вольет мне в рот свое зелье и переправит на «Каллисто» и тогда все, я никогда не стану прежним.

– Ну же, Джон, не сопротивляйся, от судьбы не уйдешь. Он надвигался с неотвратимостью бури, и сердце мое участило ритм. Я выставил перед собой дрожащую руку:

– Не надо, прошу. Инстинкты заставляли меня молить о пощаде, и только усилием воли, еще не скованной колдовским эликсиром, я сдерживался от истерики. Нос шлюпки почти уперся мне в грудь, и теперь я мог прикоснуться к капитану, а он ко мне. Это обстоятельство лишало меня последних сил к сопротивлению. Похоже, выхода нет.

– Выпьем же за твою вечную жизнь, – он откупорил свой пузырек, и я вдруг против желания потянулся в карман за своим. Я хотел сжать кулак и раздавить эту мерзость, но пальцы не слушались меня. Дьявольский взгляд черных глаз прожигал насквозь:

– Пей, – приказал он, – Пей до дна. Собственное тело восстало против меня. И в тот момент, когда края флакона почти коснулись губ, я услышал чужой голос. Леонард зарычал. Это было самое кошмарное, что я видел – его черные глаза вспыхнули синим огнем, а губы искривились, обнажая желтоватые крупные зубы. Я прислушался и снова услышал:

– Джон! Джон, я пришла за тобой! Внутри у меня все похолодело. Зачем Агата рискует собой? Как она меня нашла?

– Уходи, женщина! – взревел Леонард. Мои скрюченные пальцы еще сжимали пузырек, но все слабее. Я повернулся к берегу и на самом крутом и высоком уступе скалы увидел Агату. Ее золотые волосы развевались, и я невольно залюбовался ею. Рядом исходил бессильной злобой капитан. Я удивился тому, как он отреагировал на появление третьего лица, ведь беззащитная женщина, да еще и на таком расстоянии от нас, вряд ли могла помешать ритуалу. Но Леонард просто вышел из себя:

– Ты не нарушишь мои планы, ведьма! – он кричал и изрыгал проклятия.

– Да, я ведьма! А кем была та девушка, что прокляла тебя? Тоже ведьмой? Я понял, наконец, что моя невеста знает гораздо больше меня и ее слова действительно могут мне помочь. Капитан не ответил на вопрос, но потому, как он затих и успокоился, было заметно, что он напуган. Но чего же он так испугался?

– Если ты начнешь колдовать или приблизишься хоть на шаг, я его убью. Ледяное прикосновение призрака заставило меня застонать. В нем было море тьмы и зла и бесконечный холод.

– Ты не успеешь! Джон, прости меня, любимый, но духи не знают иного способа. Я едва слышал ее слова, но догадывался, что что-то грядет:

– Агата! Что ты задумала? Света уже не хватало, чтобы разглядеть ее лицо, но следующие несколько секунд уже никогда не исчезнут из моей памяти. Под вой чудовища за моей спиной Агата шагнула к краю и рухнула вниз. Я видел, как ее хрупкое тело ударилось о камни и скрылось под водой. Я вырвался из лап Леонарда и рванулся, с трудом преодолевая сопротивление волн, к берегу. Тело снова слушалось меня, но мне было все равно, я даже не обратил на это внимания.

Все мысли мои заволокло туманом от горя. «Агата, Агата, Агата», – билось в мозгу. Сильный удар в спину опрокинул меня, я пытался всплыть на поверхность, но не мог – течение закружило меня, бросая из стороны в сторону. Когда мне, наконец, удалось вздохнуть, море накрыл ураган. Сквозь потоки дождя и брызги мелькали зеленые огни. Они устремлялись к небу и взрывались тысячей мелких искр. В сгустившейся тьме они горели необычайно ярко и умирали навсегда. «Каллисто» больше не было, проклятый корабль исчез без следа, быть может, море поквиталось с ним за все то время, что вынуждено было его терпеть. Очередной шквал швырнул меня на прибрежные скалы, и от удара я потерял сознание. Это была ужасная ночь, шторм не прекращался до самого утра, и я бы не смог никому рассказать, с чего все началось, если бы волны не сжалились надо мной и не выкинули на пляж. Меня нашли на рассвете. Только меня одного…

Так закончилась последняя история из моего дневника. Кому-то он покажется интересным, кому-то – сборищем деревенских баек, но если случайный читатель хоть на мгновение поверит написанному, то непременно ужаснется, потому что я писал только правду, от первого до последнего слова. Проклятие капитана Леонарда дель Кастильо, того, которого я знал под именем Лео Гранта, началось с женщины, возненавидевшей его всей душой, и женщиной же было снято, и капитан скончался в тот же миг, а море поглотило его останки. Мы никогда не узнаем правды о том, что совершил он для того, чтобы так разгневать женщину, да и не нужно нам этого знать. Иногда правда бывает опаснее лжи, и я не раз в этом убеждался. Прошел год, я вернулся в Лондон после продолжительной болезни, что вызвана была не столько переохлаждением, сколько нервным расстройством. Образ Агаты, летящей в пропасть, не выходит у меня из головы, но я стал замечать, что с каждым разом он приносит меньше боли, а только лишь светлую грусть и невыразимую благодарность. Была ли моя любовь такой же огромной и всеобъемлющей, что и ее? Не знаю. Однако я никогда не забуду Агату, даже если однажды встречу новую любовь. Метка исчезла с моей кожи, но в глубине души остался след, который намного сильнее любого знака на теле. Если когда-нибудь со мной случится нечто столь же экстраординарное, я начну новый дневник, и он послужит лучшим доказательством моих слов. Самая главная история в моей жизни закончилась. Я не жалею об этом, но буду часто возвращаться к ней мысленно и вновь переживать те приключения, что выпали на мою долю, потому что теперь я могу себе признаться в том, что только тогда я жил по-настоящему. Это и была моя жизнь, и я переворачиваю страницу, чтобы начать сначала.