Текст книги "Лестница героев"

Автор книги: Марина Ясинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Марина Ясинская
Лестница героев
Роман

© Марина Ясинская, текст, 2020

© Макет, оформление. ООО «РОСМЭН», 2020

Глава 1

Маленький Тайрек частенько задерживался возле витрины кондитерской «Феррош», чтобы поглазеть на выставленную на ней красоту. Коробки сладостей походили на произведения искусства, а изящно упакованные в них конфеты – на россыпь драгоценностей.

В тот раз он тоже остановился у витрины, хотя отец отправил его на рынок за молоком и хлебом и строго-настрого наказал не задерживаться. Тайреку казалось, что там, за стеклом, существует какой-то особенный, сказочный мир, мир зерен какао, сахарной пудры и ванилина, изюма, орехов и цукатов, в котором всем заправляет главная волшебница – мадам рей Рош. Ах, как бы он хотел стать ее помощником, когда вырастет!

Внутрь кондитерской Тайрек заходил редко; мадам рей Рош не особенно жаловала праздных зевак, а позволить себе купить ее шоколад мог далеко не каждый. Сладости из кондитерской «Феррош» были роскошью и появлялись в семье Тайрека только по праздникам, да и тогда ему удавалось полакомиться лишь парой конфет – все остальное он украдкой передавал младшей сестре. Тайрек очень любил шоколадные конфеты, но то выражение бесконечного счастья, которое появлялось на перемазанном личике Иды, стоило того, чтобы отдать ей свою долю.

– Не подскажешь, какие конфеты здесь самые вкусные? – услышал Тайрек рядом с собой мужской голос.

На него с улыбкой смотрел незнакомый, хорошо одетый джентльмен. Тайрек никогда его раньше не видел. Не то чтобы он знал в лицо всех жителей их небольшого города; хотя на первый взгляд этот мужчина выглядел точно так же, как и все остальные джентльмены, – узкие брюки и сюртук, аккуратный узел шейного платка, ухоженные ногти и напомаженные волосы, было в нем что-то неуловимое, что выдавало приезжего. То ли необычный перстень с крупным зеленым камнем, то ли шелковая белая подкладка на черном фрачном плаще… то ли слишком заметный загар на лице; бледность тогда была в моде, и джентльмены старались оберегать свою кожу от солнечных лучей.

– Y мадам рей Рош все конфеты вкусные, – ответил Тайрек и непроизвольно сглотнул слюну.

Входная дверь кондитерской открылась, выпуская волны густого аромата свежего шоколада, а вслед за ним – модно одетую покупательницу со своим спутником, который с довольным видом держал в руках подаренный ему шоколад.

– Прямо-таки все? – с лукавой улыбкой переспросил незнакомец. Улыбка почему-то не отражалась в глазах, и это Тайрека несколько смущало.

– Не знаю, – тем не менее честно признался он. – Я не все пробовал.

– А какие именно ты еще не пробовал?

– Ну, например, трюфели в вафельной обсыпке, – вздохнул Тайрек. Трюфели появились у мадам рей Рош всего пару месяцев назад и сразу стали одним из самых популярных – и самых дорогих – лакомств кондитерской.

– Представляешь, я их тоже не пробовал, – признался незнакомец. – Предлагаю исправить это недоразумение.

Тайрек непонимающе нахмурился. Что значит «исправить»?

– Надо их попробовать, – пояснил джентльмен.

– Трюфели? – опешил Тайрек. – Но они же ужасно дорогие, а у меня нет денег…

– Пустяки, я угощаю, – заверил джентльмен, открыл дверь кондитерской и приглашающе взмахнул рукой. Перстень на пальце словно подмигнул своим зеленым камнем. – Идешь?

Робкая мысль о том, с чего бы это посторонний джентльмен вдруг вздумал угощать незнакомого мальчишку конфетами, да еще такими дорогими, уступила желанию попробовать заветное лакомство.

Несколько ошеломленный происходящим, Тайрек неуверенно зашел в кондитерскую вслед за незнакомцем. Тот тем временем спокойно протянул мадам рей Рош несколько монет и получил взамен небольшую бумажную коробочку. Быстрым движением сорвал крышку и протянул мальчику обсыпанный мелкой вафельной крошкой трюфель в крошечной узорной бумажной салфетке.

– Держи.

Тайрек тут же отправил конфету в рот – и зажмурился от удовольствия, когда вкус нежнейшего сливочного крема смешался со вкусом темной шоколадной глазури.

– Мм! – промычал стоявший рядом незнакомец, доедая свой трюфель. – Ты прав, конфеты действительно вкусные. Хочешь еще?

– А можно? – недоверчиво спросил Тайрек.

Вместо ответа джентльмен протянул ему еще один трюфель.

– Спасибо, – поблагодарил Тайрек и бережно зажал неожиданный подарок в ладони.

– Ты что же, не будешь его есть? – удивился незнакомец.

– Нет… Сестренке отнесу, – мотнул головой Тайрек.

– Какой хороший мальчик, – похвалил его джентльмен. Улыбка по-прежнему не отражалась у него в глазах, но сейчас Тайрека это уже не беспокоило; после такого роскошного подарка он проникся к незнакомцу симпатией.

А тот, похоже, тоже был настроен весьма дружески, потому что продолжил расспросы:

– Твоя сестра, наверное, младше тебя?

– Младше, – кивнул Тайрек. – Ей всего четыре, – добавил он с легким оттенком снисходительности, вполне позволительной с высоты своего девятилетнего возраста.

– И как ее зовут?

– Ида.

– Мм… Ты знаешь, а ведь я так и не знаю, как зовут тебя самого.

– Действительно, – доверчиво улыбнулся мальчик. – Меня зовут Тайрек.

– Тайрек?… – вопросительно произнес незнакомец, ожидая продолжения.

– Эр Трада, – поспешил исправиться мальчик. – Мое полное имя – Тайрек эр Трада.

– Очень приятно, – кивнул джентльмен, но сам в ответ представляться почему-то не спешил. – Ты же наверняка живешь где-то неподалеку?

– На улице Ночного Ветра, это всего в паре кварталов отсюда, – махнул Тайрек рукой, указывая направление.

– Что ж, спасибо, – поблагодарил его незнакомец и весь как-то подобрался, словно внезапно куда-то заспешил. – Ты мне очень помог.

– Правда? – удивился мальчик.

– Конечно. Если бы не ты, я бы никогда не попробовал самые вкусные шоколадные конфеты в городе.

Только дойдя до рынка, Тайрек понял, что так и не узнал имени незнакомца. Впрочем, какая разница? Когда случаются чудеса, вовсе не обязательно знать, кто именно за ними стоит; нужно просто принимать их с благодарностью.

Тайрек расплылся в улыбке. А уж как обрадуется Ида, когда он угостит ее трюфелем!

То, что случилось что-то нехорошее, Тайрек понял, едва только повернул на свою улицу. Все выглядело точно так же, как обычно, но непонятно откуда взявшееся предчувствие беды не проходило. Напротив, оно только усилилось, когда Тайрек увидел, что дверь в их апартаменты приоткрыта… и когда понял, что изнутри не доносится привычного щебета Иды.

– Папа? Мама? – позвал Тайрек, осторожно приоткрывая дверь и боясь, что ему никто не ответит.

Но ему ответили.

– Твою семью перевезли в безопасное место, Тайрек, – услышал он мужской голос, который показался мальчику смутно знакомым, и в кухонном проеме появился высокий темный силуэт.

Свет падал из-за спины, и Тайрек, как ни старался, не мог разглядеть лица незнакомца.

– В какое такое место? – спросил он дрожащим голосом.

– На родину твоей матери… На Третий континент.

Тайрек не сразу понял, что раздавшийся совсем рядом стеклянный грохот издала бутылка молока, которая разбилась, когда сумка с продуктами выпала у него из рук.

– Какую еще родину? – растерянно прошептал он.

– Тайрек, не глупи. Твоя мать – тайный агент Третьего континента.

Тайрек покачал головой, отказываясь верить в услышанное. Нет… Не может быть! Его мама, всегда такая добрая, пусть и строгая иногда, не могла быть шпионом!

А незнакомец продолжал говорить, то ли не замечая, что каждое его слово все больше разрушает мир Тайрека, то ли просто не обращая на это внимания.

– Она находилась здесь на задании: произвести на свет ребенка – урожденного гражданина Арамантиды, который впоследствии сможет пройти любую проверку и проникнуть в любое учреждение Империи. Тебя.

У Тайрека внезапно пересохло в горле. Слова незнакомца не до конца проникали в его сознание, сейчас мальчика больше всего на свете интересовало лишь одно.

– Я их еще увижу?

– Обязательно, – заверил незнакомец. – Если будешь хорошо на нас работать, то обязательно увидишь! Но тебе придется как следует постараться и делать все, что тебе говорят. Иначе…

Тайрек ощутил странное головокружение, стены родного дома словно расплылись и отступили на задний план, а пустота вокруг наполнилась постепенно нарастающим звоном, который поглощал все вокруг.

В этом потерявшем четкость мире Тайрек увидел, как к нему приблизился темный силуэт незнакомца и прямо перед глазами появилась рука, а на ней – перстень, который подмигнул ему зеленым камнем…

Тайрек открыл глаза и резко сел, ощущая, как часто бьется сердце. Сделал несколько ровных глубоких вдохов, стараясь его унять.

Головокружение отступало, по влажной от испарины спине пробежал озноб. Все хорошо. Он в камере, в арестантской на мысе Горн. Ждет, когда же его наконец позовут на допрос.

Когда мир вокруг принял четкие очертания и дыхание восстановилось, Тайрек снова лег на жесткий тюремный матрац. Воспоминания о ночном кошмаре все еще витали рядом, но, пожалуй, впервые они не задевали его так сильно, как прежде. До недавних времен Тайрек считал тот день из далекого детства, когда он потерял свою семью, худшим в своей жизни.

Он ошибался.

* * *

Обычно через Шайрели в Патагон раз в день проходил рейсовый паробус; на нем добраться до мыса Горн можно было бы за несколько часов. Но падение Сириона словно парализовало всю Империю; казалось, что та лишилась не только правительства, но и таких ординарных вроде бы вещей, как транспорт. В итоге путь, который в обычных условиях занял бы у Ники самое большее сутки, растянулся на несколько дней – непозволительно долго, учитывая обстоятельства.

Поначалу предстоящий поход Нику пугал: вдруг она свернет не туда или не сможет найти ночлег? Вдруг начнется вьюга и сделает дорогу непроходимой? А вдруг она наткнется на вражеский разъезд? Но стоявшие на перекрестках указатели не давали сбиться с пути, погода не спешила посылать снежные бури, а дороги были совершенно безлюдны, и беспокойство само собой поутихло. Зато его место заняли тревожные мысли о том, что сейчас происходит в Арамантиде. Смогли ли авионеры провести контратаку и вышибить врага из Сириона? А если нет, то что же будет дальше? Неужели Арамантида, великая и могущественная империя, правящая небом и миром, потерпела поражение?

Мыс Горн по-прежнему маячил где-то далеко впереди, а простое деление оставшегося до него расстояния на количество миль, которые Ника проходила за час, выдавало такие удручающие результаты, что в какой-то момент девушка решила просто перестать об этом думать и сосредоточилась лишь на том, чтобы переставлять ноги: шаг за шагом, шаг за шагом.

Бредя по заснеженной дороге и пряча лицо в поднятый до самых глаз вязаный шарф, Ника гнала от себя мысли о том, что, возможно, никакой летной базы на мысе Горн больше не существует.

Все три дня Нике везло: в первый вечер пути на перекрестке ей попалась скрипучая телега, возница которой предложила переночевать у нее в доме, а в последующие вечера, на счастье девушки, ей встречались мобили, возницы которых подбрасывали ее до ближайшей придорожной станции паробусов, так что ночевать под открытым небом не пришлось.

Когда на четвертый день пути после обеда на горизонте показались силуэты Патагона, Ника испытала одновременно и облегчение – конец ее долгого пути уже близок! – и тревогу: что происходит в городе и на летной базе?

До окраины Патагона Ника добралась только к исходу дня, и сердце противно заныло. Город был цел – никаких следов бомбежки, – но он словно вымер. Не горели газовые фонари, не лился свет из окон ресторанов и трактиров, а на улицах не было видно ни мобилей, ни конок, ни людей. Всегда энергичный, даже по вечерам бурлящий жизнью, сейчас Патагон походил на призрак.

Ника шагала по безжизненным улицам, надеясь, что ближе к центру, на главной площади или у городской ратуши, она все-таки кого-нибудь встретит и попросит подвезти ее на базу. По сравнению с тем расстоянием, которое она уже прошла, оставшаяся часть пути была несущественна, и все же девушке очень хотелось быстрее оказаться на месте.

Добравшись наконец до главной площади Патагона, Ника увидела перед зданием городской ратуши группу людей с объемистыми рюкзаками и вещевыми мешками, перекинутыми за спины, и замерла. Кто это такие? На местных жителей они не похожи…

Ника настороженно приближалась, разглядывая незнакомцев, и тут один из них сделал шаг вперед, и она услышала хорошо знакомый ей женский голос:

– Николь рей Хок, не потрудитесь объяснить, какими ветрами вас сюда занесло?

А затем дама стянула закрывающий лицо шарф, и девушка ахнула от неожиданности:

– Мадам эр Мада!

* * *

Куда подевалась Ёр?

Ансель возвращался к этому вопросу снова и снова, потому что после того дня, когда Ёр вернула память Мие, а потом шокировала его, заявив, что она – сердце камня, юноша ее больше ни разу не видел.

Пожалуй, Ансель был готов к тому, чтобы решить, будто Ёр ему просто привиделась, если бы не одно «но»: Мия тоже видела Ёр. А значит, та и впрямь существовала. Получается, их разговор – тот странный, сумбурный разговор, породивший больше вопросов и неясностей, чем ответов, – ему не померещился.

«Что значит – сердце камня? – спросил Ансель тогда. – Хочешь сказать, ты – сердце летного камня? Но… как такое может быть?»

Вместо ответа Ёр только таинственно улыбнулась.

«Как ты можешь быть сердцем летного камня? У меня же нет аэролита!»

«Ты прав, аэролита у тебя нет», – загадочно подтвердила Ёр.

«Тогда я не понимаю…»

Ёр молчала, глядя на Анселя, как ему показалось, с легким сочувствием и снисходительностью.

«Пожалуйста, объясни!» – буквально взмолился тогда юноша.

Ему показалось, что Ёр в очередной раз промолчит, но через несколько долгих мгновений ее голос все-таки зазвучал у него в голове.

Правда, заговорила Ёр вовсе не о летных камнях.

«Ты видел сон про мужчину и женщину… – начала она. – Но это далеко не вся история. Хочешь знать, что было дальше?»

Честно говоря, Анселя куда больше интересовал вопрос камня и загадочной природы самой Ёр, но он кивнул; юноша понимал, что та все равно будет рассказывать ему лишь о том, что сама сочтет нужным. А так, глядишь, начавшийся разговор дойдет и до волнующих его вопросов.

«После того как мужчина упал в пропасть, а женщина присвоила его камень, она вернулась к себе домой. Женщина получила полеты, которые хотела она, и власть, которую жаждал мужчина. Так родилась Империя, которую вы называете Арамантидой. Однако женщина не знала, что мужчина выжил после страшного падения. Перед смертью он успел рассказать о том, что произошло, подобравшему его у скал рыбаку и заповедал вернуть то, что принадлежит мужчинам по праву, – имперолит, камень власти. Послание мужчины достигло его родных земель, которые вы называете Третьим континентом. Его соплеменники собрали войско, чтобы идти войной в земли женщины. Так началась война, которая продолжается до сих пор…»

Рассказ Ёр больше походил на легенду: ни дат, ни имен, ни конкретики. Но Ансель почему-то не сомневался, что это – правда, от начала до конца.

Молчание затягивалось, и Ансель понял, что продолжения не будет.

«Если женщина принесла с собой только один аэролит, откуда взялись остальные?» – спросил тогда он.

«Первый летный камень породил себе подобных, ведь женщина просила полетов не только для себя, но и для всех».

«А камень власти? Он тоже породил себе подобных?»

«Нет, имперолит остался один, ведь мужчина просил власти только для себя».

«И что же, он по-прежнему существует?» – уточнил Ансель, сам не до конца веря в то, что говорит. Наверняка имперолит – это всего лишь иносказание, красивая метафора, к которым так любят прибегать легенды, а вовсе не реальный камень.

Однако Ёр медленно кивнула, и Ансель почувствовал, как сердце пропустило удар.

Он никогда не думал, что в мыслях можно говорить шепотом. Но именно так у него и вышло – шепотом:

«И где же он сейчас находится? По-прежнему в Арамантиде?»

Ансель ждал ответа затаив дыхание, но получить его не успел: по базе разнесся низкий, отдающий неприятной дрожью в ушах сигнал общего сбора. Устав требовал явиться на этот сигнал немедленно, и, как бы Анселю ни хотелось продолжить разговор с Ёр, выбора у него не было. Бросив полный сожаления взгляд на загадочное существо с Седьмого Неба, механикер побежал к командному пункту.

В дверях штаба уже стояла генерал эр Спата.

– Наш союзник в войне с Третьим континентом совершил страшное предательство, – без предисловий обратилась она к собравшимся. – Морской флот Винландии захватил в плен все летные и наземные войска Арамантиды, которые мы перевозили на их кораблях.

Анселю показалось, что земля в буквальном смысле зашаталась у него под ногами, уж слишком ошеломляющей оказалась эта новость, и мозг просто отказывался ее принять. Арамантида осталась без армии?

Беседа с Ёр тут же отошла на второй план, а последовавшая затем новость о падении Сириона настолько оглушила и ошеломила, что несколько дней Ансель даже и не вспоминал о загадочном существе с Седьмого Неба.

Лавиной навалились новые тревоги: что теперь будет с ними, с мысом Горн и со всей Арамантидой? Как отражать участившиеся атаки на границе, как успевать чинить поврежденные авионы? И куда, во имя ветров, подевался Тайрек? А тут еще Ника до сих пор не вернулась с последнего задания…

О Ёр Ансель вспомнил лишь несколько дней спустя и даже предпринял пару попыток найти ее на базе, но они не увенчались успехом. А расспрашивать остальных он не стал – хотя бы потому, что просто не знал, как сформулировать вопрос. «Не видели ли вы существо, очень похожее на монкула, но не монкула?»

В любом случае Ёр пропала, и Анселю оставалось лишь гадать, кто же она такая и увидит ли он ее когда-нибудь еще. А еще – правду ли она ему рассказала про то, как началась война между Арамантидой и Третьим континентом, и если да, то где он, этот могущественный имперолит?.

* * *

Мадам эр Мада времени даром не теряла, быстро взбежала по ступеням крыльца элегантного особняка, стоявшего сбоку от ратуши, и с силой заколотила кулаками в дверь.

– Мадам мэр, немедленно открывайте! Сейчас не время отсиживаться за закрытыми дверьми, тем более что безопасность они дают весьма иллюзорную. Откройте эту треклятую дверь и внесите свой вклад в оборону нашей Империи!

Через несколько мгновений входная дверь слегка приоткрылась.

– Майор эр Мада! – донеслось тихое восклицание из темного проема, и на пороге появилась мэр собственной персоной.

Удивившаяся было поначалу Ника запоздало сообразила, что, разумеется, мэр знает прославленную авионеру! Прежде чем возглавить летную школу в столице, мадам эр Мада провела несколько лет на мысе Горн.

– Я привела подкрепление, и нам срочно требуется транспорт, – деловито сообщила мадам эр Мада.

Ответа мэра Ника не услышала, потому что кто-то осторожно потянул ее за рукав, и она услышала еще один знакомый голос:

– Ника! Неужели это и правда ты?

Девушка обернулась и увидела позади себя… Вильму! А за ней стояли еще несколько ее бывших однокашниц!

– Как видишь, – подтвердила Ника, ощущая, как против воли расплывается в улыбке. Она никогда не питала теплых чувств к Вильме, не раз изводившей ее насмешками, да и с другими ученицами не была особенно близка, но, разрази ее гром, как же она была сейчас рада их видеть!

Вильма, похоже, испытывала схожие чувства, потому что, к полной неожиданности Ники, порывисто ее обняла. А остальные однокашницы смотрели на Нику с каким-то особенным выражением, значение которого девушка пока не могла понять… Впрочем, сейчас было не до этого.

– Как вы здесь оказались?

– Мы сбежали! Третий континент сразу же взял под контроль все авиодромы и арестовал большинство авионер, находившихся в столице, но мадам эр Мада чудом сумела нас вывести… и вот мы здесь.

Ника обвела взглядом девушек. Неужели здесь весь ее класс в полном составе?

Вильма словно услышала ее мысли и вздохнула.

– Нет, нас тут чуть больше половины. Ну и несколько летных инструкторов и механикер из школы и Конструкторской.

– А остальные? – спросила Ника, страшась услышать худшее.

– Кто-то погиб во время побега. Кто-то с самого начала не захотел рисковать и остался в Сирионе. А некоторые… – Девушка сглотнула и едва слышно прошептала: – Некоторые решили сотрудничать с Третьим континентом.

Ника глубоко вздохнула. Авионеры – гордость Империи. Лучшие из лучших. Мысль о том, что некоторые из них способны на предательство, просто не укладывалась в привычную с детства картину мира.

Что ж, вероятно, так и познается истинная сущность авионеры – да и вообще любого человека; именно в экстремальных ситуациях, когда на кону твоя собственная жизнь, ты показываешь свое настоящее лицо.

– А как дела на мысе Горн? – вырвал девушку из печальных размышлений голос Вильмы.

– Не знаю.

– Как не знаешь? А нам сказали, что тебя отправили туда на службу…

– Меня и отправили, – подтвердила Ника. – Просто меня не было на базе, я отвозила в столицу замкомандующую летной базы, а на обратном пути ввязалась в воздушный бой, и мой авион сбили…

Во взгляде Вильмы появилось то же самое выражение, что и в глазах других девушек, и Ника наконец-то поняла его значение! А вернее сказать – узнала. Когда-то точно так же она сама смотрела на авионер мыса Горн – с восторгом и восхищением, ведь она видела перед собой героинь, о подвигах которых читала в газетах.

И хотя себя Ника героиней не считала, в глазах своих бывших однокашниц она все равно была окружена тем особым ореолом, который отличает авионер, а особенно – боевых авионер, от всех остальных.

– Тебя сбили! – ахнула Вильма. – Но как же ты…

Договорить она не успела, потому что раздалось рычание моторов, и на площади появилась цепочка мобилей, готовых отвезти их на летную базу.

* * *

Тайрек в сотый раз прошелся по камере взад-вперед и в очередной раз убедился, что в ней ровно десять шагов в длину и семь – в ширину.

Подойдя к двери, он обеими руками схватился за решетку, тщетно попытался потрясти и, вновь удостоверившись, что та не поддается, приник к прутьям и закричал:

– Эй, кто-нибудь! Слышите меня? Отведите меня к генералу! У меня важные сведения! Э-эй!

Не так, совсем не так Тайрек представлял себе последствия своей явки с повинной к генералу эр Спата. Он был уверен, что, как только следовательницы Гардинарии соберут на него все данные, тут же начнутся допросы, но почти сразу все пошло не по плану. Его отвели в камеру в арестантской – и словно забыли о нем.

Прошла уже почти неделя, а к Тайреку не пришли ни из Гардинарии, ни конвой из штаба, ни даже Делла. Впрочем, последнее его не удивляло; Тайрек полагал, что адъютанта генерала, узнав, что связалась со шпионом, могла и сама попасть под подозрение. А если даже и нет, то она наверняка сейчас делает все возможное, чтобы держаться от него как можно дальше. И это неудивительно, ведь, по сути, их связывал только голый расчет: адъютанта была нужна Тайреку для доступа к информации, а он ей – чтобы развеяться и потешить свое самолюбие.

Словом, единственными людьми, которых за последние дни видел Тайрек, были караульные – суровые, молчаливые, крепкие дамы неопределенного возраста. Они появлялись три раза в день с водой, едой и свежими бинтами. На все вопросы Тайрека караульные отвечали молчанием. И даже хваленое обаяние юноши, которое до сей поры работало безотказно, разбивалось об их безразличие, словно волна о гранитную набережную. Многозначительные взгляды, забавные шутки, льстивые замечания и красочные комплименты – весь арсенал Тайрека оказался бессилен.

Что же такого произошло, что командование забыло об обнаруженном в самом сердце их базы вражеском лазутчике?

Вывод напрашивался сам собой: похоже, удар Третьего континента по Сириону прошел успешно, и сейчас военное руководство мыса Горн слишком занято другими делами, настолько серьезными, что они полностью затмевали поимку вражеского шпиона – событие, которое в иных условиях вызвало бы самое пристальное внимание.

Вздохнув, Тайрек поднял пустую железную миску из-под супа и принялся методично колотить ею по прутьям решетки. Противный звук, который он извлекал в результате этого незамысловатого действия, вонзался прямо в мозг и заставлял самого Тайрека морщиться, но это был проверенный метод, который воздействовал даже на его каменных конвойных.

Нехитрый прием подействовал и на этот раз; поняв, что пленник собирается колотить по прутьям до тех пор, пока на шум кто-то не явится, у дверей камеры Тайрека показалась одна из конвойных.

– Миску, – протянула она руку.

Тайрек тут же отступил на шаг от решетки и обаятельно улыбнулся. Пускай его улыбка здесь еще ни разу не срабатывала, но ведь никогда не знаешь, в какой момент тебе повезет, а потому надо продолжать пытаться.

– Как я рад вас видеть, мадам! – с максимальной радостью, на которую он только был способен, выдал Тайрек. – Мне очень не хватало вашего чудесного общества!

Ударный залп обаяния, выпущенный юношей, прошел мимо цели.

– Миску, – повторила конвойная и положила руку на кольцо с ключами, недвусмысленно давая понять, что если узник не выполнит ее просьбу добровольно, то она просто позовет подмогу, откроет камеру и заберет желаемое силой.

– Я буду счастлив удовлетворить и эту, и любую другую просьбу такой очаровательной и красивой дамы, как вы, – торопливо выпалил Тайрек, – но могу я взамен попросить вас о крохотной любезности?

Конвойная бросила на него обвиняющий взгляд; льстивый комментарий о ее красоте и очаровании даму явно не впечатлил. А может, она просто здраво себя оценивала и понимала, что уж чего-чего, а вот очарования и красоты за ней не водилось.

– Я прекрасно понимаю, что я не в том положении, чтобы просить о личных одолжениях, но мне почему-то кажется, что вы, как сознательная гражданка Империи, переживаете за судьбу своей страны и поэтому все-таки выполните мою просьбу, – решил попробовать другую тактику Тайрек.

И не прогадал – пожалуй, впервые конвойная взглянула на него, а не сквозь него.

Воодушевленный крошечным успехом, юноша решил сразу выложить свою самую сильную карту.

– У меня есть важная информации, которая может помочь Арамантиде справиться с Третьим континентом. Уверен, мадам генерал захочет ее услышать. Особенно сейчас, когда враг захватил Сирион, – наугад добавил Тайрек напоследок.

Конвойная молча развернулась и ушла, и было совершенно непонятно, поверила она узнику или нет и передадут ли его послание генералу.

Вздохнув, Тайрек отошел от двери, сделал пару кругов по тесной камере, а затем опустился на тощий матрац на полу и приготовился ждать.

* * *

Ника поймала себя на мысли, что с момента начала службы на мысе Горн она побывала в кабинете генерала эр Спата больше раз, чем иные авионеры за долгие годы. Но что поделать, если она постоянно влипала в какие-то истории?

Вот и сейчас, едва вернувшись на базу, девушка вновь оказалась в штабе. Сначала мадам эр Мада докладывала о последних событиях в Сирионе: о захвате Третьим континентом авиодромов и железных дорог, об аресте всех важных чиновниц правительства, о занявшем город вражеском десанте и, наконец, о том, как ей удалось вывести учениц летной школы из города.

А потом настал черед Ники, и чем дольше она пересказывала события последних дней, тем некомфортнее ей становилось. Это было даже хуже, чем в тот самый первый раз, когда она ожидала, что генерал накажет ее за самовольный полет на «Грозе». Тогда взгляд генерала был непроницаем, сейчас же в ее глазах читалось откровенное осуждение – как и в глазах командиров эскадрилий. И даже майор рей Данс, обычно всегда поддерживавшая своих авионер, на этот раз тоже неодобрительно молчала.

– Итак, подытожим, – медленно произнесла генерал эр Спата. – Николь рей Хок улетела с Окракока, оставив рей Дора в заложниках у пиратов.

– Но он… – начала было Ника, собираясь повторить, что авионер сам так решил… Хотя слишком сильно упирать на этот момент она боялась, чтобы командование не заподозрило Тристана в предательстве.

Однако главнокомандующая прервала ее властным жестом.

– Причины, по которым рей Дор остался с пиратами, мы сейчас не обсуждаем. Далее, вы не доставили замкомандующую лин Монро на базу, как вам было приказано, а отправились в Сирион, нарушив тем самым не только мое распоряжение, но еще и правила безопасности, требующие обязательного отдыха между длительными перелетами, – продолжала перечислять Никины проступки генерал. – Оставим сейчас и причины, по которым замкомандующей взбрело в голову немедленно лететь в столицу. Наконец, на обратном пути на базу вы потеряли – в такое критичное для нашей Империи время! – «Грозу», самый мощный боевой авион Арамантиды.

Ника опустила голову. Если оставить лишь голые факты, то да, все было именно так, как сказала генерал. Да она и сама уже не раз корила себя за случившееся. Надо было хотя бы попытаться вытащить Тристана! А она просто оставила его в руках пиратов и улетела! Точно так же, как улетела из столицы от своей лучшей подруги, оставив ее в беде! И не стоило слушаться лин Монро! Был же четкий приказ генерала возвращаться на базу!

А дальше одно вытекало из другого. Если бы Ника не отправилась в Сирион, то не потеряла бы «Грозу»! Но раз уж она сделала такую глупость и наперекор здравому смыслу полетела в столицу, то не надо было ввязываться в тот бой с авиолетами! Следовало понять, что целая и невредимая «Гроза» куда важнее для Империи, чем пара попавших в беду авионов. Но Ника все равно решила вмешаться, хотя прекрасно понимала, что враг значительно превосходит их числом и что она – не Тристан, у нее нет его опыта и навыков, чтобы рассчитывать на успех при таком непростом раскладе!

Ника злилась на себя. Получается, раз за разом, на каждом шагу она делала неверный выбор, совершая одну непростительную ошибку за другой… Хотя в те моменты ей казалось, что она поступает правильно. Но сейчас, когда генерал холодно и сухо перечислила все проступки Ники, картина получилась крайне неприглядная.

Тишина становилась невыносимой, но девушка не поднимала головы, обреченно ожидая своего приговора. Впрочем, сейчас никакое наказание ее не страшило. Арестуют ли ее или вовсе вышвырнут с базы – все это меркло по сравнению с осознанием того, что это из-за нее база лишилась и Тристана, и «Грозы»…

– Ну, и что нам с ней делать? – раздался наконец голос главнокомандующей, и Ника поняла, что та обращается к командирам эскадрилий.

– Мадам генерал, позвольте высказаться мне, – первой заговорила директриса летной школы, и Ника глубоко вдохнула, собираясь с силами.

Девушка не ждала от мадам эр Мада ничего хорошего, ведь та много раз недвусмысленно давала понять, что Нике не место среди авионер, и не раз досадовала, что ее аэролит не достался какой-нибудь другой, более подходящей девушке из уважаемой, проверенной семьи. И что самое ужасное, получается, директор школы была права, когда говорила о том, что Ника – недостойная кандидатура в авионеры!