Текст книги "Девять жизней частного сыщика"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Светлана была у соседей. В полной тишине я переоделась. Сложила куртку, одежду и сапоги в пакет, взяла с собой пузырек с растворителем и сходила на мусорку, где сожгла весь свой наряд. Затем я сняла с рук невидимые перчатки из тонкой полимерной пленки и почистила револьвер.

В квартиру вошла Светлана. Увидев меня, она ахнула и схватилась за сердце:

– Фу, как вы меня напугали. Вы здесь, а я там мечусь. Господи, с ума сойти можно.

– В милицию заявили про угон? – сухо спросила я.

– Да, велели прийти и написать заявление, – кивнула она. – Вы расскажите, что там у вас произошло?

– Передача денег сорвалась. Пару человек я подстрелила. Не исключено, что скоро к вам заявится милиция, обвиняя в умышленном поджоге собственного магазина и в том, что вы сами заказали собственное избиение, угрозы по телефону. – Зарядив револьвер, я сунула его в кобуру.

– Вы серьезно? – с недоверием спросила Светлана. – Но почему? Они что, уже совсем офонарели?

– Отморозков, избивших вас, колдунья наняла поджечь магазин, объяснив, что хозяйка хочет получить за него страховку. Эти же люди участвовали в передаче денег. Когда милиция спросит у них очень вежливо, они во всем признаются. Смекаете? – Мои слова заставили Светлану нахмуриться.

– Вот черт! – в сердцах бросила она. – Как же быть? Страховщики просто заплачут от счастья, узнав это.

– Не паникуйте. Против вас у них ничего нет, кроме их слов, – спокойно сказала я. – К тому же теперь они станут уверять, будто это вы их расстреляли. Вы были у соседей, поэтому в милиции решат, что они врут. Вам нечего бояться, если вы, конечно, действительно ни при чем.

– Что? – переспросила Светлана, решив, что ослышалась.

– Вы не нанимали их, ведь верно? – С улыбкой я посмотрела клиентке в глаза.

– Да вы что! – задохнулась она от возмущения.

– Ладно, спокойно, это была шутка, – пояснила я, предупреждая поток гневных оправданий со стороны Светланы.

В дверь настойчиво позвонили. Мы замерли. Светлана с немым вопросом в глазах повернулась ко мне.

– Если милиция, то про меня молчите. Пойду посижу в спальне, пока вы с ними будете разговаривать.

– А если они обыщут квартиру? – спросила Светлана, сморщив лоб. – Как я объясню ваше присутствие?

– Для начала для обыска они должны получить санкцию прокурора. Ее так быстро не получишь, – ответила я, не выказывая ни малейших признаков волнения. – Если же они заглянут в комнату, то назовете меня знакомой. Мы познакомились в бассейне. Я пришла в гости. Раньше мы не виделись и не перезванивались. Пришла я внезапно.

Звонок повторился и был более продолжительным, чем ранее.

– Я все так быстро не запомню, – жалобно взмолилась Светлана.

– Главное – успокойтесь. Инициативу в разговоре предоставляйте мне. – Я взяла Лисовскую за руку. – Ничего страшного не происходит. Идите спокойно открывайте дверь.

Я не ошиблась. Светланиными гостями, столь настойчиво звонящими в дверь, оказались оперативники. Сидя в спальне на кровати, я слышала их приглушенные голоса.

Пришли они по поводу перестрелки у кондитерской фабрики. Все бандиты выжили и дружно указали на Светлану как на человека, напавшего на них. Светлана, на удивление, держалась очень уверенно.

– Эти подлецы врут. Сами же угнали у меня машину, а потом несут чушь, лишь бы отмазаться. Кстати, если вас заинтересует один немаловажный факт, скажу, что во время этой перестрелки я находилась у соседей, пила чай.

– Часто ли вы посещаете своих соседей и пьете чай? – осведомился один из оперативников.

– Редко, не хватает времени. Работа, знаете ли, – со вздохом ответила Светлана. – Сегодня у меня ужасный день и захотелось поговорить с кем-то. – Мысленно я похвалила Светлану за сообразительность.

Оперативник предложил Лисовской пройти к соседям. Хлопнула входная дверь, и воцарилась тишина.

Чтобы с толком провести время, я прилегла поверх одеяла, расслабилась и провела комплекс упражнений дыхательной гимнастики, затем, открыв глаза, полежала просто так, прокручивая в голове план дальнейших действий. Светлану ведь запросто могли арестовать. Часы на белоснежном трюмо показывали половину четвертого.

Когда вернулась Светлана, было уже пять.

– Как прошло? – поинтересовалась я.

– Отлично, – улыбнулась Светлана. – Боря, ну, Борис Гаврилович, оперативник, после допроса соседей сказал, что знал: парни вешают им лапшу на уши. – Светлана рассказала, что с нее взяли показания об обстоятельствах угона машины. Потом попросили описать людей, избивших их с мужем несколько дней назад. Она постаралась описать налетчиков с максимальной точностью. Переглянувшись, оперативники сообщили, что, по-видимому, угонщики и нападавшие – одни и те же люди. Сами устроили перестрелку, не поделив добычу, а когда их взяли – давай причесывать. Сказки про белого бычка, да и только. Сдерживая улыбку, Борис спросил у Светланы, не киллер ли она экстракласса, и добавил:

– Эти придурки, хоть врали бы правдоподобнее, а то неловко даже вспоминать, глядя на вас, Светлана Андреевна, как они рассказывали про перестрелку. Вы там были круче некуда. Продырявили троих здоровых вооруженных мужиков, вдобавок избили, отняли оружие, угнали джип, похитили их товарища и увезли его в неизвестном направлении. – Светлана вместе с соседями, знавшими ее, посмеялась над дикими выдумками.

Перед уходом оперативник попросил завтра с утра заехать в УВД, чтобы провести опознание задержанных молодцов, валяющихся в настоящее время в больнице с кучей огнестрелов.

– Повезло, – констатировала я и предложила перекусить.

Светлана взялась готовить макароны. Она разорвала упаковку и высыпала их в кипящую воду. – Что к ним сделать? – задумчиво пробормотала Светлана. – Со вчерашнего дня есть немного беф-строганов, разогреть, что ли, с татарским кетчупом или пожарить яичницу. Евгения Максимовна, вы как?

– С тертым сыром, если можно, – ответила я.

– А я себе поджарю яичницу, – проговорила Светлана, убирая назад бефстроганов, – а вы ешьте макароны с сыром.

Не успела Светлана приготовить глазунью, как макароны уже сварились. Поставив над пустой кастрюлей дуршлаг, я слила в него макароны. В лицо пахнуло влажным теплом и приятным духом готового блюда.

– Совсем прозрачный, – заметила Светлана, проверив отвар, и залюбовалась макаронами. – Надо же, целенькие.

– Да. Обычные макароны хороши тем, что если дешево хочешь поклеить обои, можно использовать отвар, – пошутила я, – он такой густой, бери и намазывай. Макароны же перевернешь, а они стоят в форме дуршлага, бери и нарезай, как торт – слиплись. С хорошими же макаронами такого не получится.

Светлана добавила немного масла, размешала и разложила по тарелкам. Я сама себе потерла сыр, а Светлана ела с яичницей.

Приехал с работы Геннадий Петрович, привез продукты. Разбирая сумку, он выложил на стол пакет с кексами.

– Ну вот, где тут похудеешь, – с наигранной обидой воскликнула Светлана.

Геннадий Петрович от макарон отказался, сказав, что наелся их в армии. Но видя, как мы их с аппетитом уплетаем, попросил тоже немного на пробу, а затем в приказном порядке заставил Светлану наложить ему целую тарелку и поджарить яичницу.

Светлана в красках пересказала ему события сегодняшнего дня. Он чуть с табуретки не упал, слушая.

– В общем, вот так мы за несколько часов лишились магазина, машины и десяти тысяч рублей, использованных на куклы, – грустно улыбнулась Лисовская.

Я не преминула добавить, что сожгла одежду, которую дала мне надеть клиентка на передачу денег.

– Просто восхитительно, – кивнула Светлана, не меняя выражения лица.

– Если страховая компания по какой-либо причине не заплатит, будет совсем хреново, – проговорил с горечью Геннадий Петрович.

Светлана посмотрела на меня:

– Что дальше, Евгения Максимовна? Обнадежьте нас как-нибудь. Мы с мужем на грани, видите. Все ухудшается, катится под гору. Неизвестно, чего ждать.

– Не буду отрицать. Дела пока действительно не блестящие, но есть положительная тенденция, – заверила я супругов с умным видом. На самом же деле на душе было паршиво. Впереди предстояла уйма работы, а казавшаяся надежной ниточка оборвалась.

Курьеры, явившиеся за деньгами, так и не вывели меня на колдунью.

– Хм, положительная тенденция, – эхом повторил Геннадий Петрович. – Ночью сожгут еще магазин. Вот такая тенденция.

– Думаю, случившееся у кондитерской фабрики на время заставит колдунью притихнуть, – ответила я на выпад Лисовского. – Баба Люба попытается доискаться, что произошло на самом деле и передали ли вы деньги. Сразу вот так магазин она жечь не будет. У нас есть несколько дней, два-три.

– Вы уверены? – спросила Светлана.

– Да, – ответила я твердо. – Сейчас я позвоню одной внезапно появившейся целительнице. Если повезет, под ее именем будет скрываться ваша баба Люба. Это укладывается в алгоритм, по которому она действовала до сих пор. Если нет, то имеется запасной план, о котором я пока умолчу.

– Хорошо бы, если б вышло с этой целительницей, – тяжело вздохнул Геннадий Петрович и, отхлебнув кофе, взял с блюда кекс.

– Я сегодня размышляла и пришла к выводу, что колдунья может работать на ваших конкурентов, Светлана Андреевна, – озвучила я клиентке вновь возникшую версию. – Как у вас с конкурентами? Были ли стычки с кем-нибудь, угрозы?

– Я как-то об этом и подумать не могла, – удивленно вскинула на меня глаза Светлана. – Ведь верно. Такое вполне может быть. Однако подсказать кто, не могу. – На лице Светланы отразилось искреннее сожаление. – Этот бизнес сейчас развивается. Там, где раньше торговали стройматериалами со дворов частных домов, строят полноценные магазины. Они растут на каждом углу, как грибы после дождя. Почти у каждого свой хозяин. Я одна из первых в Тарасове стала владеть сетью магазинов и складов подобной специализации, и пока никто открыто вроде бы не угрожал. Нет, ни с кем из конкурентов конфликтов у нас не было.

– Как грибы после дождя, – кивнула я, понимая, что проверка всех магазинов займет не одну неделю. Посмотрев в записную книжку своего мобильника, я нашла введенный накануне номер целительницы бабы Насти и нажала набор. Ответил секретарь колдуньи, ведущий запись на прием.

– Здравствуйте, мне немедленно надо на прием к вашей бабе Насте. Меня прокляли! Я умираю! Мне страшно! – завопила я в трубку, словно находилась на грани страшной мучительной смерти. Секретарь делал робкие попытки вставить слово, но я ему не давала ни малейшего шанса, тараторя: – Попросила мужа в бутике купить простенькое платьице от Армани, всего-то четыре тысячи евриков, а он зажмотился, в скандал. Зафрахтовал самолет и свалил. Ну, думаю, дело нечисто. Потом смотрю, домработница постель перестилает, а под подушкой у мужа черная нитка, завязанная узлом. Слышите! Черная нитка! Сразу догадалась – колдовство. Бориса и меня прокляли. Он ведь раньше никогда не велся из-за таких пустяков. У меня «Армани» два шкафа. Ну я охране сразу приказала запереть домработницу в чулан и позвонила подруге. Она в колдовстве ух как рубит. И знаете, что? Лена мне и говорит: «Держу газету сейчас, а в ней объявление о снятии проклятия». Она мне телефончик и переслала. Вот звоню. Что у вас там, диктуйте адрес, как доехать. – Я замолчала, дожидаясь ответа. Лисовские замерли за столом с открытыми ртами. Я сделала им знак, чтобы сохраняли тишину.

После продолжительной паузы секретарь слегка осипшим голосом проговорил:

– У нас, девушка, запись... Работаем по записи. Очередь большая.

– Какая очередь? Сбрендил, что ли! Ты кому говоришь про очередь? Меня прокляли! Я не буду ждать какой-то очереди. Ясно?

– Ясно, – послушно повторил секретарь, – но это будет дороже, намного дороже.

– Дороже, – передразнила я. – Сколько ваша бабка берет?

– Че...десять тысяч, – выдавил секретарь и поправился: – Это за обычный. Если срочно, то двадцать пять, – короткая пауза, – плюс амулет от проклятия, но он очень дорогой. Про это надо разговаривать с самой святой.

– Ладно, кончай меня грузить и говори адрес, как доехать, – велела я злобно, – просто достал уже. Несешь чушь.

Секретарь быстро продиктовал мне адрес, чтобы избежать скандала с очень выгодной клиенткой, какой я старалась показаться. Его объяснения, как сориентироваться на местности, мною были прерваны.

– Ну чего меня грузить! Толком ничего не можешь объяснить. С психикой все в порядке, да? Я шоферу скажу, и он довезет.

– Извините, не подумал, – буркнул секретарь сконфуженно и попросил: – Вы продиктуйте мне имя, фамилию и адрес. Это надо, чтобы карточку заполнить.

– А больше ничего не надо? – враждебно спросила я, понимая, что данные нужны для проверки личности. – Тебе, может, еще код от сейфа сказать, где мои драгоценности лежат, или код отключения сигнализации? Визит будет без всяких там имен и фамилий.

– Ладно, хорошо, – уступил моему напору секретарь.

– Сейчас приеду, – процедила я.

– Ой, подождите, у нас сейчас клиент. Не могли бы вы часа через два, ну через час, – извиняющимся тоном сказал секретарь.

– Сейчас! – отрезала я. – Выкиньте вашего клиента. Я оплачу убытки.

– А, ладно, – махнул рукой на все секретарь, – приезжайте, ждем.

Я вновь набрала номер, на этот раз городского такси, сделала заказ и отключила сотовый.

– Вы что, прямо так и поедете, – спросила с непониманием Светлана. – Миллионерши не так выглядят.

– Точно, – кивнула я, будто она открыла мне великую истину. – Нужно переодеться во что-то посолиднее, иначе меня раскроют.

– Ну дай ей что-нибудь из своего, – вздохнул Геннадий Петрович, – правда, у тебя вряд ли найдется платье за четыре тысячи евро.

– Евгения Максимовна, я, конечно, дам вам, что нужно для дела, но обещайте, что потом вещи вернутся ко мне, – сказала Светлана с опаской. – Вы поняли, о чем я? Их не надо сжигать.

– На одежде, что я сожгла, были следы пороха после перестрелки. Если бы при обыске их нашли, вам бы не поздоровилось, – пояснила я.

– Ну, в этот раз не оставляйте следов, – скривилась Светлана недовольно. – Пойдемте выберем.

Мой выбор ее обескуражил. Косуха в заклепках, которую муж купил Светлане на юбилей после года совместной жизни для прикола, поношенные джинсы с непонятным поясом из металлических пластин. Их Светлана носила еще в школе и из сентиментальности сохранила до сегодняшнего дня. Джинсы подошли мне великолепно.

Шнурованные армейские ботинки я взяла свои. Под куртку поверх кофты натянула майку, предварительно порвав ее практически на лоскуты. На голову нацепила искусно сделанный парик из светлых волос, ниспадающих на плечи великолепными локонами. Макияж мне в ускоренном темпе делала сама Светлана, а я потом поправила немного обводку губ да чуть-чуть больше наложила тонального крема на подбородке.

Такси внизу ждало уже пятнадцать минут. Я же в это время надевала бижутерию – поддельные бриллианты, которые практически неотличимы от настоящих. В нос, в губу и на левую бровь надела имитацию пирсинга.

– Ну как? – поинтересовалась я в конце у клиентов.

– Я все равно ничего не понимаю, поэтому промолчу, – ответил Геннадий Петрович. Светлана не издала ни звука, но по глазам я прочла, что она считает меня ненормальной.

«Что ж, время нас рассудит, – подумала я, ринувшись к выходу с сумочкой из кожи крокодила в руках. – Пусть считают, что это подлинный „Гуччи“».

Мой внешний вид шокировал и людей на улице, и шофера такси. То ли еще будет.

Глава 4

Дверь в квартиру целительницы мне открыл двухметровый пузатый и сутулый мордоворот с иссеченной шрамами головой. В кобуре под мышкой у него болтался «макаров».

– Вы записаны? – спросил мордоворот рокочущим басом, не выказав даже капли удивления.

– Я звонила, – с вызовом громко ответила я. – Ваша бабка меня ждет. С дороги, олух!

– Андрюша, пропусти ее, это наш клиент, – раздался из комнаты голос, не похожий на старушечий.

– Проходите, – велел охранник, отодвинул одной рукой половину занавеса из черной парчи, расшитой золотыми звездами и полумесяцами, а другой указал направление, будто в однокомнатной квартире можно было заблудиться. Я прошла помещение, где перед гостями разворачивалось основное представление. Обстановка точь-в-точь, как рассказывала Светлана. Наверняка еще в сотне квартир ворожей я нашла бы то же самое. Их словно под копирку оформляли – свечи, иконы, кресты из православия соседствовали с письменами древних славян, руническими знаками, пентаграммами, испещренными буквами из всех известных алфавитов: еврейского, сирийского, арабского, халдейского и, конечно же, алфавита магов; куча загадочных предметов, чаш, курильниц. В обязательном порядке магическое зеркало, хрустальный шар и несколько колод карт.

Целительница баба Настя оказалась типичной цыганкой лет тридцати, одетой в яркие восточные одежды.

– Клевый у вас дизайнер, – сообщила я ей, оглядываясь по сторонам. Уже с порога было ясно, что это не та, кого я ищу. Но раскрываться и сразу уходить – не лучший выход, так как колдунья может заподозрить неладное. Пойдет слух, что кто-то проверяет притоны волшебников. Это спугнет бабу Любу, если она намеревается войти в мир под новым именем. Поэтому я решила подыграть целительнице, находившийся в легком шоке от моего наряда.

– Что, бабуля, снимешь с меня проклятие или будешь таращиться, как гаишник на депутатский мандат? – весело спросила я.

– А вы всегда так одеваетесь? – осторожно спросила колдунья.

– Нет, сегодня я постаралась замаскироваться, чтоб не бросаться в глаза. – Я прошла без приглашения, села за стол напротив бабы Насти, закинув ногу на ногу. Взгляд целительницы скользнул по моему перстню с крупным поддельным бриллиантом в шесть каратов, окруженным камнями поменьше. Будь камни настоящими, украшение потянуло бы тысяч на восемьдесят баксов. Прикрыв рукой лоб, цыганка сразу застонала, будто собиралась родить здесь же.

– О-о-о! О-о-о! А-а-а! Господь всемогущий! У вас, девушка, не все в порядке дома. Вижу страшное проклятие, дальнюю дорогу. Вас преследуют темные силы. Аура повреждена.

Половина энергетических каналов перекрыта, а из остальных демонические сущности пьют энергию. Еще вас сглазила женщина с темными волосами.

– Да что вы говорите! – выдохнула я в ужасе, театрально округлив глаза. – Что же делать-то?

– Работа нам предстоит долгая и трудная, требующая больших затрат как духовных, так и материальных. – Колдунья подалась вперед, взяла мою руку, поглаживая приблизила к свече, чтобы получше разглядеть перстень. Подделку мог заметить только профессионал, а цыганка, на мое счастье, таковым не являлась, поэтому застонала пуще прежнего: – Ой, как мне тяжело, тяжело. С тобой пришло такое зло, но мы поборемся за твою душу. Только я смогу тебе помочь победить смерть.

– Хорошо бы, – поддакнула я.

Колдунья перевернула руку ладонью вверх, стала водить по линиям, бормоча:

– Линия жизни, ой как не нравится мне ваша линия жизни, прерывистая какая-то. Вижу в будущем много болезней. А что у вас на холме Меркурия?

– Что, что у меня там? – испуганно вскрикнула я.

– Недавно вы потеряли какую-то вещь, дорогую, – пробормотала колдунья.

– Ничего я не теряла, – сказала я серьезно. Старый трюк. Если человек богат, то у него все вещи недешевые, и каждый день мы что-то теряем. Кто-то на моем месте вспомнил бы про потерянную заколку для волос, а у кого-то обворовали квартиру, где среди вещей можно выделить одну самую ценную, к которой хозяин относится особо трепетно.

Мое заявление не понравилось колдунье.

– Если я говорю, что вы что-то потеряли, значит, потеряли, – непреклонно сказала она. – Вспомните, может, какую-нибудь мелочь.

– А, у меня машину угнали два года назад! – воскикнула я, будто вспомнив, – «ягуарчик» такой серебристый.

– Ну вот, а вы говорите не потеряли, – облегченно вздохнула колдунья. – Искать машину будем?

– Как искать? – вытаращилась я.

– У вас с собой нет случайно фотографии вашей машины? – спросила колдунья с надеждой.

– Нет, вот именно сегодня не захватила, – едва не разрыдалась я, затем взяла себя в руки и предложила: – Хотите, я ее нарисую. Я в детстве неплохо рисовала, дайте только бумагу и фломастеры.

– Не надо. – Колдунья поморщилась, сообразив, что перед ней умственно отсталый человек. – Я могу и так найти. Сейчас сконцентрируюсь. – Она напряглась и закряхтела, предельно концентрируясь.

– Вы хотите в туалет? – невинно спросила я.

– Да не мешайте вы, когда я занимаюсь концентрацией! – взорвалась колдунья.

– Нечего на меня кричать, – с обидой сказала я. – Кстати, вот так сильно концентрироваться, как вы, вредно. Геморрой может быть, мне врач говорил.

Рука колдуньи потянулась к ритуальному ножу, но на полпути она смогла остановиться и пересилить гнев:

– Может, вы все-таки скажете свое имя. Без него я не вижу, где ваша машина.

– Святослава, – буркнула я.

– Ладно, Святослава, через астрал я видела ваш угнанный автомобиль, – сказала баба Настя усталым голосом, развернула карту России и стала водить по ней пальцем, бормоча. – Ваша машина уже не в Тарасове, она за пределами области, где-то в Новгороде. Чтобы сказать точнее, нужны деньги. Духи за подсказку требуют жертву – корову. Я потом ее куплю и передам им. Тысячи долларов хватит.

– Не проблема, – бросила я надменно, – подсчитаете в конце сеанса сумму и дадите счет. Чего мне сейчас из-за штуки в сумочку лазить.

– Хорошо, – улыбнулась колдунья. – Ваша машина стоит в гараже или где-то поблизости на улице Коммунистической, дом сорок пять.

– А это точно моя машина? – спросила я недоверчиво. – Там на лобовом стекле висит Гарфилд, котенок такой плюшевый на веревочке.

– Да, висит, преступники его не сняли, – подтвердила колдунья.

– Ну тогда моя, – улыбнулась я и демонстративно посмотрела на изящные золотые часики, усыпанные поддельными бриллиантами. – Вот дерьмо, у меня скоро встреча с косметологом, потом массаж и тренажерный зал. Что-то я совсем засиделась.

– Подождите! – испуганно воскликнула колдунья. – Я же еще не сняла с вас проклятие.

– Да, еще каналы не открыли, сглаз не сняли. Кто-то там что-то у меня сосет. Это все долго! Завтра займемся, – пообещала я, поднимаясь.

– Я сделаю это быстро. – Баба Настя вцепилась в меня и усадила обратно. – Правда, возможно, такое напряжение будет стоить для меня жизни, но господь велит мне спасти вас. Я даже собственной жизни не пожалею.

– Какая же вы хорошая! – умилилась я. – Ну, давайте, только быстро.

Ритуал снятия проклятия напоминал агонию смертельно раненного человека. С выпученными глазами, пеной на губах колдунья грянулась на пол.

– Вам плохо? – закричала я в притворном ужасе, стремясь перепрыгнуть через стол, чтобы посмотреть, не представилась ли по-настоящему ворожея. Нередки случаи, когда в роли магов, волшебников и других подобных им выступали просто больные люди, шизофреники, психопаты и маньяки. Вдруг у цыганки от чрезмерной игры развился эпилептический приступ. Как чертик из табакерки, колдунья выскочила из-под стола.

Я отпрянула. Пошатнувшись, баба Настя села на стул и закрыла лицо руками:

– Я была на грани смерти, – простонала она. – Только святые ангелы меня спасли, вынеся на своих крылах.

– А что с проклятием? – спросила я, пораженная ее мастерством.

– Я все сделала, вы теперь чисты, – был ее ответ.

– Замечательно, и сколько стоит все это удовольствие? – Я попыталась в уме предугадать ее ответ. Моим вариантом было двадцать тысяч долларов. Колдунья оказалась скромнее.

– Одиннадцать тысяч долларов, – сказала она, глядя мне в глаза. – Но это столько, сколько я потрачу на восстановление своих сил. Можете вообще мне ничего не платить, бог вам судья. Некоторые мне не платили, но потом у них начинались такие беды, что мне хотелось плакать от глупости людской.

– Плачу вам пятнадцать, – расщедрилась я, встала и пошла к выходу.

– Эй, а деньги? – обескураженно спросила колдунья. – Вы забыли заплатить.

– Ой, не голова, а пивной котел! – воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – Скажите мне номер своего счета, деньги вам переведут сегодня же.

– Нет, так не пойдет, Святослава, – помрачнела колдунья. Словно подчиняясь ее мысленному сигналу, в проеме арки возник зверского вида охранник.

– Вы знаете, я наличность с собой не таскаю, опасно, – сказала я, не спуская с охранника глаз. – Вы что, не верите моему честному слову? И не стыдно вам с вашей силищей подозревать меня в мошенничестве? А, баба Настя?

– Я вас ни в чем не подозреваю, – проворчала она. – От греха подальше оставьте мне перстень в залог и идите с миром.

– Не могу, – с сожалением ответила я, – этот перстень дорог мне как память. Да и муж заругает, если вернется. Заплачу, не переживайте. – Я пошла на охранника. Тот растопырил руки и решил меня задержать.

– Я ходила на курсы самозащиты, – честно предупредила я иссеченное шрамами чудовище, – целых две недели ходила.

– Детка, я боксер с пятнадцатилетним стажем, – рыкнул в ответ охранник с бульдожьей ухмылкой, – советую не рыпаться. Реши с Настей все вопросы, а потом пойдешь.

– Как знаешь. – Я нанесла молниеносный удар в его солнечное сплетение, затем серией ударов прошлась по болевым точкам и заключительным выпадом – пяткой в челюсть – послала спортсмена в глубокий нокаут. Повалившись на пол, охранник оборвал занавес при входе...

– Так противно на душе становится от всего этого, – сообщила я доверительно застывшей на месте колдунье, затем вышла из квартиры, ощущая разочарование. Однако отсутствие результата тоже результат. Мне удалось выяснить, что баба Настя не имеет ничего общего с колдуньей, терроризирующей моих клиентов.

Когда я шла прочь от дома по дорожке, меня обогнала красная «Мазда» и преградила путь. Двое выскочивших из машины парней в дубленках предложили прокатиться.

– Вообще-то хорошая идея, я уже начала замерзать. – Ударом ноги я вырубила ближайшего ко мне мордоворота и, перескочив через машину, вырубила второго.

Дуло моего револьвера нацелилось в лицо шоферу.

– Покиньте, пожалуйста, транспортное средство, пока я добрая.

Водитель с поднятыми руками выскочил из «Мазды». Его «ТТ», который парень с перепугу так и не успел достать, висел впереди, зацепившись за растянутые петли свитера.

– Опасно вот так с оружием, – указала я водителю глазами на пистолет, а когда он глянул вниз, врезала ему с разворота ногой. Отлетев на три метра, бедняга рухнул в кучу снега. Я же забралась в машину, наслаждаясь теплом еще не выстуженного салона. Доберусь теперь с комфортом.

На улице сгустились сумерки. Зажглись фонари на столбах, освещая падающие снежинки. Опять начинался снегопад.

Включив заднюю передачу, я вдавила педаль газа, выруливая...

Лисовские вдвоем встретили меня перед входной дверью. Сразу посыпались вопросы:

– Как там? Это она? Что там было?

– Это не она, – коротко ответила я, разуваясь. Лисовские мигом погрустнели.

– Я так и знал, – недовольно ответил Геннадий Петрович. – Так она вам и сдалась.

– Что же вы раньше молчали, что обладаете даром ясновидения? – поинтересовалась я устало. – Сказали бы сразу, я бы не теряла время попусту.

– Евгения Максимовна, не заводитесь, – велела мне Светлана. – Гена ляпнул не подумав.

– Ладно, успокоимся, – миролюбиво предложила я. – Попью сейчас чаю и покажу вам кое-что любопытное, а завтра займусь проверкой съемных квартир вашей колдуньи, где она жила раньше. – Под интересным я подразумевала галерею портретов мошенниц из базы данных МВД. У меня с собой имелся диск с необходимой информацией. – Садитесь вот здесь, перед компьютером, а я включу режим просмотра слайдов. – Я указала Светлане на стул. Геннадий Петрович принес для себя табурет с кухни. – Если какое-нибудь лицо покажется знакомым, останавливайте и смотрите внимательнее. – Сама я встала у них за спиной с чашкой чая и бутербродом с ветчиной. Драки, погони и колдуньи отнимали чертовски много сил, поэтому мой желудок постоянно требовал еды. Светлана просматривала личные карточки осужденных, изредка останавливалась на какой-нибудь особо колоритной физиономии и восторгалась послужным списком.

– Так мы до вечера не управимся, – намекнула я ей.

С явной неохотой Светлана прекратила свои эксперименты, сосредоточившись только на лицах мошенниц. Прошло порядочно времени. В квартире было тихо, лишь слышна была работа вентилятора охлаждения процессора да дыхание троих человек.

– Все, пошло по второму кругу, – констатировала я и остановила просмотр.

Светлана провела руками по лицу, простонав.

– Чуть не уснула!

– Что, вообще ничего похожего? – спросила я с разочарованием.

– Ничего, – сказала Светлана. – Может, ее среди них нет?

– Может, и нет, – тяжело вздохнула я. – Давайте тогда попробуем составить фоторобот. У меня хорошая программка есть.

– Давайте попробуем, – с обреченным видом согласилась она.

– Я эту бабу все равно не видел, так что пойду посмотрю футбол, – поднялся с табуретки Геннадий Петрович. – Если что, зовите.

– Идите, – согласилась я. В присутствии Геннадия Петровича действительно не было необходимости. Колдунью он в глаза не видел, даже не говорил с ней по телефону.

Когда он ушел, я заняла место на табуретке, включила для Светланы программу составления фотокомпозиционного портрета подозреваемого.

– Пол – естественно, женский, выбирайте, Светлана Андреевна, мышью овал лица из представленных. – Я указала Лисовской на экран монитора. – Если нет, щелкните «дальше».

– Не знаю, смогу ли я, – засомневалась Светлана, но я ее уверила, что сможет.

На составление портрета ушло без малого два часа. Подредактировав результат, я удовлетворенно произнесла: – Вот оно, лицо врага!

Ничем не примечательное, славянского типа лицо бабы Любы опытный гример мог изменить как угодно, если бы не слишком полные губы и нос, немного опущенный вниз.

Голубые глаза легко превращались в карие при помощи контактных линз. Прическа тоже дело наживное.

– Это нам поможет? – поинтересовалась Светлана, вместе со мной оценивая портрет.

– Да не очень, – вздохнула я. – Колдунья могла быть загримирована, когда вы ее видели. Тетенька-то не банальной ворожбой занимается, а вымогательством. Ей просто жизненно необходимо скрывать свою личность. Уверена, вы не единственная ее жертва. Другие или не обращались в милицию, или с ними случилось что-нибудь неприятное, что они не смогли этого сделать.

– Вы имеете в виду, их убивали? – прошептала Светлана, плотнее запахивая полы халата, будто в комнате резко похолодало.

– Ну не так радикально. – Я вставила в принтер бумагу и нажала на печать. – Допустим, человек болел раком. Колдунья убеждает его отказаться от лечения, вытягивает деньги, а затем человек умирает. Если не начнут бузить родственники, то все шито-крыто. Бизнесмен никогда, за редким исключением, не признается, что его кинула гадалка. Он попытается отомстить, используя свои связи. Однако у таких бабушек тоже есть крыша. С теми, кто сильнее их, они не связываются. Кинуть можно человека, на которого имеется какой-то компромат. Много возможностей. Колдунья, как паук, сидит и ждет, когда в ее сети попадет крупная добыча, потрошит ее и смывается.