Текст книги "За мной должок"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Соскучилась, малышка? По дому тоскуешь? Ничего. Сейчас мы с тобой сварим сосиски, покушаем, попьем теплого молочка – и в люлечку. А поисками хозяев займемся завтра. – Я взяла котенка на руки и погладила. Уж такая задача точно по плечу лучшему частному детективу Тарасова.

Мирно поужинав, мы отправились с Маруськой спать. Завтра, то есть сегодня, рано вставать. Будильник я завела на восемь утра. Но перед уходом в объятия Морфея я, зевая, достала кости из мешочка. Мне ужасно хотелось знать, что из себя представляет другой претендент на состояние Сабельфельда.

Бросив кости, я посветила фонариком на них:

13 + 30 + 2 – «Это сочетание означает разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий – ни к прошлому, ни к людям, ни к Богу, ни к судьбе».

– Туманно, милые. Весьма туманно. Завтра разберемся, кого разоблачать.

* * *

Утро началось с активных поисков опекунов Маруськи, которые закончились крахом. Лучший детектив Тарасова потерпела фиаско. Никто не признал котенка своим и брать не хотел, хоть все ею безумно восторгались. При дневном свете шалости природы над очаровательным созданием и меня поразили. Из пяти цветов, присутствующих на шерстке животного, преобладал рыжий. Это меня подкупило. В год Огненного Кота в квартире появилось это чудо природы. Я сочла, что это перст судьбы.

– Ладно, живи, бродяга. Куда ж тебя девать? Вдвоем веселее будет.

Через несколько часов я поняла, что такое решение скоропалительно и что хозяева в лице частных детективов не лучший вариант для братьев меньших. Просто в тот момент я еще слишком многого не знала.

– Ну что, Маруська, неблаговидный поступок твоих хозяев мы не разоблачили. Остается нам с тобой холодильник помыть и на судьбу не гневаться.

Она, усердно пошвырявшись в песке, тщательно спрятала свои пометки, вылезла из коробки и потянулась, смешно вытягивая задние лапки. Закончив уборку в холодильнике, я позвонила в ЖКХ с просьбой прислать трезвого электрика.

– Бригада к вам уже отправилась.

Через полчаса тщетных ожиданий я позвонила еще раз. Оказывается, бригада, удостоверившись в наличии света на первом этаже, благополучно удалилась. Пришлось, чертыхаясь, объяснять ситуацию.

Кошмар, длящийся вторые сутки. Прямо «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Все, что ли, они там пьяные, а, Маруська? Холодильник-то включить надо. Давай хоть кости кинем от нечего делать. Узнаем, понадобится ли совету директоров полученная мною информация. Должно же их заинтересовать, что «Шафкят и Кo» правдами и неправдами стремится заполучить акции «Нефтегаза».

– Что, косточки, поехали?

23 + 4 + 32 – «Какая-то неприятность заставит вас покинуть свой дом».

Что ни бросок – одни угрозы. Когда же черная полоса закончится? Дом я и без неприятностей собираюсь покинуть. Дела зовут.

Шум на лестнице известил меня об исторических событиях на площадке пятого этажа, и я поняла, что пора загружать холодильник.

– Все, Маруська, ура! Кажется, заработало. Сейчас налью тебе молока, включу аппарат – и вперед, на поиски удачи. А ты тут не скучай без меня. – Я почесала ее за ушком. – А мы с тобой здорово спелись. Правда?

Когда со всеми мелочами быта было наконец-то покончено и я стала уже одеваться, раздался звонок в дверь. Я немного удивилась – вроде никого не ждала, и, пожав плечами, открыла.

На площадке стояли трое мужчин: двое в штатском и один в милицейской форме, в звании капитана.

– Иванова Татьяна Александровна?

Я кивнула. Капитан показал удостоверение сотрудника УВД:

– У нас к вам несколько вопросов. Разрешите войти?

– Пожалуйста, проходите. Я надеюсь, вы не слишком меня задержите? Я спешу по делам.

– Дела, уважаемая Татьяна Александровна, вам, пожалуй, придется отложить.

– Это почему я должна откладывать дела? Что случилось?

– А вам разве не известно, что случилось? В вашей квартире при невыясненных обстоятельствах умирает мужчина в цвете лет, а вы спрашиваете: что случилось?

– Я все понимаю и на несколько вопросов вполне готова ответить. У Сабельфельда отказало сердце. Вам это известно так же хорошо, как и мне. При погодных капризах нынешней зимы это совсем немудрено.

– Если бы все было так гладко, как вы излагаете. Давайте пройдем и сядем. Необходимо составить протокол допроса. И еще у нас имеется ордер на обыск вашей квартиры.

Я аж поперхнулась от возмущения и потеряла на мгновение дар речи, указывая рукой на кухню, где можно разложить бумаги на столе.

Пододвинув блюстителям порядка стулья, я уселась сама и воззрилась на них, совершенно обалдевшая. Молодые люди, разложив бумаги, сели тоже.

– Дело в том, Татьяна Александровна, что Сабельфельд умер не от сердечного приступа. При вскрытии у него обнаружена лошадиная доза клофелина. В сочетании со спиртным это смертельный яд.

Глава 5

Вот тут уж моя нижняя челюсть точно коленные суставы повредила, а глаза прочно зафиксировались на лбу.

Потеряв дар речи, я лишь тщетно пыталась, что называется, закрыть рот.

Все кружилось, как в калейдоскопе. Один из ребят в гражданской одежде, которого сослуживцы величали Андреем, пригласил понятых. Произведенный обыск принес положительные результаты. Им даже не пришлось шарить по закоулкам моей квартиры. То, что они искали, нашлось в прихожей в верхнем ящике тумбочки у зеркала.

Там обычно я хранила ключи и прочую тысячу мелочей, необходимых в хозяйстве.

Андрей с победным видом извлек оттуда коробку с ампулами клофелина. Две ампулы в ней отсутствовали.

Я молча наблюдала за священнодействиями блюстителей порядка и в душе благодарила Бога за то, что он ниспослал мне озарение, и я оставила пленки и портативный магнитофон в гараже.

Вот, милая Таня, кого пара голубков лопушиной называла. Достойная кличка для меня. По уши в дерьме, супердетектив.

Предсказания косточек сбылись, как всегда. И дом родной придется покинуть – это решение созрело у меня сразу и сомнению не подлежало.

– Вам, Татьяна Александровна, лучше сказать правду. Нам, собственно говоря, и так все известно.

– Да что вам известно?! – взорвалась я. – Клофелин мне вчера подбросили. Здесь дурдом был. В щитке короткое замыкание, темень и массовая беготня по этажам.

– Возможно. Можно было бы принять как одну из версий, если бы не одно «но».

– Какое «но», господин капитан? Я с Владимиром Ивановичем познакомилась два дня назад. За что мне было его убивать?

– У вас были на то основания. Ведь свое состояние Сабельфельд по завещанию оставил вам.

– Какое завещание? Что вы такое говорите? Такого не может быть! Чертовщина какая-то.

– Завещание. Вы – наследница Сабельфельда.

Вот так меня угораздило влезть в мышеловку, где даже сыра не было. Попала как кур в ощип. Мне нравится.

– Одевайтесь, Татьяна Александровна. Вы арестованы.

Я не возражала. Это было бесполезно. Улики есть, мотив преступления тоже. А истина их не интересовала. Раскрываемость преступлений – главный показатель работы блюстителей порядка. Истина была нужна только мне. И ради этого я пошла бы на все. Поэтому единственно верное решение – избавиться от опеки.

– Вы хоть пресловутое завещание-то покажите. А то, понимаешь ли, наследница миллионов, и такое непочтительное отношение.

Ко мне уже вернулось самообладание. Я вновь стала самой собой. Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла.

– Разумеется, покажем. Не здесь. Не тратьте понапрасну свое и наше время. Одевайтесь.

– Я надеюсь, без свидетелей одеться могу?

– Не волнуйтесь, Татьяна Александровна, я отвернусь. – Капитан скупо улыбнулся.

Я одевалась не спеша, как в замедленном кино. При необходимости я могу сделать это по-солдатски, за сорок пять секунд. Но в этот раз на облачение в свитер я потратила не менее двух минут. Когда мужчина теряет терпение, он теряет и бдительность. А тут целых трое мужчин.

После свитера я еще побродила по квартире в поиске часов. И наконец, решив, что терпению моих новоиспеченных опекунов наступил предел, вышла в прихожую.

План мой был обмозгован, и я приступила к его исполнению. Прежде всего обувь. Она должна быть удобной, поэтому сапоги на высоком каблуке отпадают. Я достала из шкафа ботинки, которые в шутку величаю коньками, и, надев их, не спеша зашнуровала.

Все трое стояли за моей спиной, уже закипая. Шапка, конечно, вязаная. Только она сможет соответствовать верхней одежде, которой я намерена воспользоваться. И еще у нее огромное преимущество – она без труда поместится в мою миниатюрную сумочку. На шею вместо шарфа цветной платок – необходимая деталь для перевоплощения.

– Ой, пардон, я сумочку возьму.

Не спеша вернулась в зал, взяла сумочку, кинула в нее кости – без них я не представляла себе дальнейшее расследование. И, выдвинув ящик бельевого шкафа, извлекла носовой платок.

Все трое неотступно следили за моими действиями.

– Татьяна Александровна! – Капитан нервно поправил шапку на голове.

– Иду уже.

Оставалось самое главное. В шкафу, в прихожей висела серая куртка из плащовки. Незаметная, неброская. Я ее зову «дежурной». Она у меня оборудована кое-чем на всякий непредвиденный случай и, слава богу, при обыске не стала объектом внимания. А зря. Во-первых, она двухсторонняя… В левом кармане куртки лежали запасные ключи от машины, от квартиры, ключи от бабушкиной квартиры, которой я пользуюсь в чрезвычайных обстоятельствах, и ключи от чердака своего дома.

А в правом кармане – то, что расчистит мне дорогу, – баллончик с нервно-паралитическим газом. Я застегнула «молнию». И, взглянув на себя в зеркало, стала якобы подправлять платочком косметику на лице. Правая рука в кармане в это время приводила баллончик в боевую готовность.

А дальше дело техники. Защитив свое лицо платочком, я нажала на клапан, направив струю на не ожидающих подвоха милиционеров. Звуковое оформление этого действия мужчинами я опускаю. Скажу только, что пулей выскочить из двери и взлететь на последний этаж я успела.

И когда я в чалме, сооруженной из платка синего цвета в белый горошек, вышла из другого подъезда, милиционер, общавшийся с коллегами по рации, стоя у машины с открытой дверцей, не обратил на меня никакого внимания.

Я спокойно завернула за угол и только там дала волю своим ногам, развив спринтерскую скорость.

Втиснувшись в переполненный троллейбус, я отправилась на свою конспиративную квартиру, поминая при этом добрым словом свою безвременно усопшую бабушку.

В голове моей был сплошной сумбур. Даже кошмарная давка на сей раз не волновала мою нервную систему. Я покорно принимала тычки в бок и в спину, тупо обозревая рекламные плакатики, наклеенные на окнах троллейбуса. И один из них навел меня на мысль о возможности временного спасения. «Вы хотите изменить цвет глаз? Тогда обращайтесь к нам. Фирма „Око“ обеспечит Вас контактными линзами самого лучшего качества».

Мысль, конечно, интересная.

Вывалившись с очередной порцией содержимого троллейбуса на улицу, я сначала отправилась в магазин.

Волнение всегда отрицательно сказывается на моем аппетите. Отрицательно в том смысле, что, когда начинаются всякие передряги, у меня появляется дикое желание что-нибудь пожевать, а в итоге пострадает фигура.

Вот так. Теперь можно и в берлогу на зимовку. Затарились.

В квартире все было покрыто пылью двухмесячной давности. Здесь я бываю редко. И, как правило, приводят меня сюда только чрезвычайные обстоятельства.

Сначала позвоню Светке. Потом еда и небольшая уборка. В тот момент я не обратила внимания на то, что запасных ключей от гаража на их обычном месте – на тумбочке – не было. Светка, к счастью, оказалась дома.

– Привет, Светик!

– Привет, Тань! Как жизнь молодая?

– Бьет ключом, только все по темечку норовит. У меня к тебе дело срочное, очень срочное.

– Какое?

– Ты не слишком занята?

– Да как тебе сказать. Пытаюсь заниматься хозяйством. А что?

– Свет, не откажи другу верному, старому. Мне срочно надо постричься и покрасить волосы.

– О господи! Ты с ума сошла!

– Что, понимать это как отказ, что ли?

– Да какой отказ! Ты меня просто ошарашила. С чего это вдруг стричь волосы?

– Потом объясню. Бери ножницы, черную краску и приезжай в бабулькину квартиру.

– Черную?! И почему в бабулькину? Что-то серьезное?

– Потом, Свет, я же сказала. Не по телефону.

До приезда подруги я успела сварить супчик пакетный и сосиски. Уборка подождет.

Мы пообедали вместе. Я рассказала ей о своих приключениях, о побеге.

– Ну, а чего тебе бояться, если ты не виновата?

– Сначала это надо доказать. И задача эта непростая. Клофелин действует сразу же. Я все мозги сломала. Скоро сама поверю, что я его отравила. Ведь пока мы приехали, пока поднялись в квартиру, пока я кофе сварила – прошло минут сорок, не меньше. Если ему подмешали бы клофелин в водку на презентации, то он бы и до машины дойти не успел. Ничего не понимаю.

Я потерла виски, задумалась. Все события пронеслись передо мной мгновенно. И эффект двадцать пятого кадра вновь сработал.

«Таня меня уговорила „Эссенциале“ принять. Она заботится о моем здоровье».

– Вот оно! – Это было так громко и неожиданно, что Светка, молча ожидающая продолжения монолога, подпрыгнула.

– Что – вот оно?

– Светик, лапочка, кажется, я знаю, как это можно сделать было.

– Как? Как? Расскажи, Тань. – Светка была заинтригована. Для нее ведь это была всего лишь детективная история.

– «Эссенциале». Понимаешь? Жена уговорила его выпить «Эссенциале».

– Ну и что?

– Две капсулы «Эссенциале», заряженные вместо настоящего препарата клофелином, – идеальный вариант для подставки «лопушины». Гамбит, короче.

– Какой гамбит?

– Это начало шахматной партии, в которой ради получения активной позиции жертвуют фигуру или пешку. В данном случае пожертвовали пешкой. Я пешкой оказалась. Вот так, Светик.

– Ну ты, Танька, вундеркинд, – сказала подруга, подцепляя вилкой кусочек сосиски.

– Может, Свет, и вундер, но давно уже не кинд. И я выведу их на чистую воду. Они мне заплатят за это. Шахматистка чертова!

– Кто шахматистка?

– Тезка моя, жена Сабельфельда. Портрет ее у них в спальне висит. Она там сидит за шахматным столиком с фигурой коня в руке и загадочно улыбается. Сволочь!

Воспоминание о картине навело меня еще на одну мысль, правда, пока не оформившуюся.

«Аркан… Арканов». Но это потом. Сразу всего не объять. Главное, я вспомнила, что так тревожило меня, когда я подслушивала разговор влюбленной парочки. Голос в прихожей во время апокалипсиса в нашем подъезде, взывавший о необходимости воды, принадлежал Ринату Галиулину. Клофелин подкинул мне именно он.

– Да, Свет, именно так все и было. Удалив содержимое капсулы, ее закрыли и шприцом заполнили клофелином. Для верности, вероятно, еще в одну капсулу поместили. В этом случае время растворения оболочки удваивается. А если учесть, что «Эссенциале» принимают по две капсулы одновременно, то кубика полтора он хлебнул. Если жена его не уговорила по случаю попойки три штуки проглотить, что вполне вероятно. Она трепетно заботилась о его печени, как он сам сказал. Дело ясное, что дело темное.

– Ну, дела. Как только тебе удается такое распутывать? – Светка подперла кулаками подбородок и с восхищением смотрела на меня.

– Господи, Светка, я забыла совсем. Маруська же там осталась!

– Какая Маруська? Где осталась?

Светка никак не могла уловить ход моих мыслей. Все казалось ей сумбуром.

Я рассказала ей о котенке, который пробрался в квартиру во время вечерней катастрофы и тихо заснул где-то в уголке.

– И что же теперь? Как Маруську спасти?

– Придумаю что-нибудь. Не все сразу. Милиционеры ее сами накормят. Они там теперь дежурить по очереди будут, меня, шальную, поджидаючи. Ладно, Свет, давай за стрижку. Времени в обрез. У меня еще куча дел.

Мы настелили со Светкой газет в зале, поставили на них стул перед трельяжем, и преображение началось.

– Как стричься будем, сударыня? – спросила Светлана, приподнимая и пропуская сквозь пальцы мои белокурые локоны.

– Давай каре. Перевоплощаюсь в Ленку.

– В смысле?

– Подружка у меня есть такая. Я давно обратила внимание, что мы с ней похожи. Теперь мне это пригодится.

Зачикали ножницы, и мои белокурые пряди повалились вокруг меня на газеты. Светка, закусив нижнюю губу, старательно работала ножницами.

– Ну вот, полюбуйся. Клево?

– Шарман.

Я с сожалением посмотрела на светлое покрывало из волос на полу и вздохнула.

– У кого-то красота требует жертв, а у меня – жестокая необходимость, как это ни прискорбно.

Я покрутилась перед зеркалом. Прическа меня даже немного молодила. На меня смотрела из зеркала девочка-подросток.

– Теперь, Светик, кардинально черный цвет.

С клеенчатым чехлом на голове я занялась уборкой, чтобы не умереть от скуки. Светка мне активно помогала.

Пока мои волосы приобретали цвет воронова крыла, в квартире кипела работа. Влажная уборка сделала помещение очень даже жилым и уютным, как в старые добрые времена при жизни бабушки. Пропылесосив книжный шкаф, я достала томик поэзии «Родник жемчужин».

– Вот, Свет, смотри. Бабушка моя обожала эту книгу, особенно рубаи Омара Хайяма. А я ее наследница. Любовь к Хайяму она мне по наследству передала.

Светка смотрела на меня, иронически улыбаясь.

– Ты что, этот хлам читаешь? Я только детективами увлекаюсь. А это – фигня.

– Ничего ты не понимаешь, – рассердилась я. – Тут мудрость народная. Ты послушай только.

Светка замахала обеими руками.

– Не-не, Тань. Через пару минут краску смывать.

– А мне как раз пары минут хватит, чтобы тебя перековать. Изменить, так сказать, твое обывательское мировоззрение.

Я открыла страницу наугад и прочитала:

 
Были б добрые в силе, а злые слабы —
Мы б от тяжких раздумий не хмурили лбы!
Если б в мире законом была справедливость —
Не роптали бы мы на превратность судьбы.
 

Светка смотрела на меня во все глаза.

– Тань, да это прямо про тебя, слово в слово.

– То-то, глупая! Тут про нас всех. Вот еще слушай:

 
Жизнь – мгновенье. Вино – от печали бальзам.
День прошел беспечально – хвала небесам!
Будь доволен тебе предназначенной долей,
Не пытайся ее переделывать сам.
 

Светка, похоже, потихоньку перековывалась, а я засмущалась от выражения: «вино – бальзам», вспомнив безобразное свое опьянение в ночь под Новый год по старому стилю. Если бы в ту ночь я последовала совету косточек, то, возможно, за утренние часы четырнадцатого января собрала бы достаточно информации, которой хватило бы для того, чтобы не вляпаться в такую дурацкую историю и не стать наследницей-самозванкой и убийцей по совместительству.

– Давай еще что-нибудь. О чем задумалась?

– А краску не пора смывать?

– Ой-ей-ей. Конечно, пора. Увлекла меня стихами. Я их в жизни не читала. Давай в ванную.

Высушив мне волосы феном и уложив их, Светка полюбовалась своей работой.

– Ну как?

Я покрутила головой. С непривычки она была необычайно легкой.

– Класс! У тебя золотые руки, Свет.

Она довольно улыбнулась:

– Ну уж. Все, Тань, я побежала. Дела.

– Спасибо, Светик. – Я чмокнула подругу в щеку.

Светка испарилась, а я продолжила работу над созданием нового имиджа.

Порывшись в бабушкиной шкатулке, я извлекла карандаш ляписа – средства для прижигания бородавок.

В детстве я обожала рисовать им родинки на лице. Такие родинки, образовавшиеся в результате ожога кожи, не сходили по неделе, а то и более. Так что этот эпизод из детства помог мне стать еще больше похожей на мою подружку Ленку.

Оставались глаза. А в этом мне обязана помочь фирма «Око», куда я незамедлительно позвонила. Там мне пообещали без проблем поменять цвет глаз с помощью линз. Глаза красить не буду. Весь акцент на губы. Я накрасила их яркой помадой, слегка изменив линию. Оставалось подобрать гардероб. Серая куртка сделала свое дело и должна снова занять свой боевой пост в шкафу до следующих потрясений.

А из шкафа была извлечена бабушкина каракулевая шуба. Не фонтан, конечно. Но когда-то, в более сложные в финансовом отношении времена, я ее носила. В связи с улучшением бюджета я ее списала, но, слава богу, не додумалась отнести в комиссионку. В данной ситуации шуба оказалась весьма кстати.

Облачившись в нее и надев на шею белый вязаный шарфик, я задумалась по поводу головного убора. С обувью проще: потянут те самые ботинки-коньки.

Я подумала, что нулевая температура не успеет переохладить мое серое вещество за время, которое я потрачу на дорогу к магазину «Головные уборы». Ведь он находился всего через два дома, на Московской.

Посмотрев на себя в зеркало, я осталась довольна своим не слишком респектабельным видом. Даже мои знакомые с большим трудом признали бы во мне Таню Иванову.

Теперь еще один звонок. Мне было необходимо знать, присутствуют ли коллеги, волею судьбы оказавшиеся по другую сторону баррикады, в моей квартире. Меня волновала судьба Маруськи, оставшейся в очередной раз сиротой.

На том конце провода взяли трубку.

– Вас слушают. Говорите.

Меня там ждали. Надеялись на возвращение блудной дочери в родную обитель. А может, уже и о явке с повинной размечтались, бедняги. И напрасно.

Я своим клиентам, попавшим в щекотливую ситуацию, всегда убежище предоставляю. А теперь сама попала в такую ситуацию, и сама себе клиенткой стала. А уж за себя, родную, я постоять умею. Так что пускай ждут у моря погоды. Заодно Маруську покормят. Поэтому на троекратное «Алло» я просто повесила трубку. За котенка я была теперь спокойна. От голода и одиночества помереть не дадут.

Очень неосмотрительно с моей стороны завести живность, поддавшись минутному порыву. Ведь мы ответственны за тех, кого приручили, как говаривал любимый мною в детстве Маленький Принц.

Уже взявшись за ручку двери, я вспомнила, что не бросила кости ни разу с тех самых пор, как по их предсказанию покинула дом.

Я прошла на кухню и, достав кости из сумочки, задала им самый животрепещущий вопрос: «Как я выпутаюсь из такой дурацкой ситуации?» Кости меня утешили, выдав комбинацию:

4 + 20 + 25 – «В принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом».

– Это уже лучше, косточки. По-моему, отсутствием интеллекта я не страдаю. И хотя труды Жан-Жака Руссо навевают на меня сон, я не считаю себя необразованной. Ведь к другим классикам я более лояльна. Это – дело вкуса. А кроме того, у меня есть жизненный опыт и житейская мудрость. Если все же кому-то я кажусь «лопушиной» – то это говорит исключительно о моих актерских данных. Вот так. Вперед, Танюша.

* * *

В магазине «Головные уборы» я подобрала себе берет в тон шарфу. Сдвинув его на голове немного на бок, чтобы кардинально черные волосы выглядывали с правой стороны, я отправилась в фирму «Око».

Погода была теплая и влажная. Под ногами снова хлюпало. Нынешняя зима изгаляется над народом как хочет. В иной день на улицу выходить противно.

Семнадцатого января был именно такой день. И все же давке в троллейбусе я предпочла пешую прогулку. Тем более фирма находилась в пятнадцати минутах ходьбы, на углу Радищева и Немецкой.

Если у вас, дорогой читатель, имеется солидных размеров кошелек и желание преобразиться, посетите фирму «Око». Лично я осталась довольна.

Теперь следовало предупредить Ленку о появлении ее двойника и убедить ее, маящуюся, наверное, от безделья в связи с карантином, помочь подруге выпутаться.

Мобильный телефон тоже остался в машине, так что придется воспользоваться телефоном-автоматом.

Но трубку никто не взял. Ленки не было дома. Что меня жутко огорчило. Без ее прав я не смогу водить свою «девятку». Но ничего не поделаешь. Придется возвращаться в нелегальную берлогу и ждать. Побродив бесцельно по улицам, я купила в киоске «Земское обозрение» и отправилась в квартиру.

Сварив себе кофе, я выпила его, изучая местные новости, где меня ужасно заинтересовала одна статья.

Она называлась «После бала». В статье рассказывалось, как некая аферистка Т. (фамилия не указывалась в интересах следствия), воспользовавшись необычайной доверчивостью предпринимателя, подбила его, несчастного, оформить завещание на ее имя, а затем после банкета отравила его в своей собственной квартире.

Это же надо! Какая глупая отравительница. Не нашла более подходящего места. Хотя бы на том же банкете, где тьма народа. Дураку должно быть ясно, что версия шита белыми нитками. А они это даже в газету тиснули. Хоть бы написали, что умер при невыясненных обстоятельствах, – майоры Пронины, ё-моё.

А вот завещание – очень интересная деталь. И каким образом эту деталь состряпали, мне тоже предстоит выяснить. Как же мне нужна Ленка! Еще неплохо было бы с Кирсановым пообщаться, чтобы он просветил меня по поводу завещания. Он же наверняка в курсе. И небось думает, что его бывшая однокурсница перепрофилировалась в аферистки.

От этой мысли у меня противно защемило сердце. Но Кирсанов в это время на работе, а звонить ему туда я, разумеется, не рискнула. Поговорить с ним я могла только вечером.

Я снова набрала Ленкин номер и вздохнула с облегчением – она взяла трубку.

– Привет, Елена Михайловна! Где ж ты бродишь? Не сидится тебе дома в то время, когда тебя подруга разыскивает.

– Привет. Что случилось, Тань? Всемирный потоп, что ли, начинается? А ты меня предупредить хочешь и в Ноевом ковчеге укрыть? Обычно я тебя с семью собаками разыскиваю, а ты как «Летучий голландец» исчезаешь. Я в магазин только сходила.

– Лен, ты только не падай, но Ноев ковчег мне понадобился. Тону. Нужна твоя помощь.

Ленкин голос сразу зазвучал тревожно:

– Что-нибудь серьезное, Таня?

– Серьезнее некуда. По телефону не расскажешь. Бери свои водительские права и чеши ко мне в бабушкину квартиру. И еще, – добавила я уже шутливо, – когда увидишь в дверях моей квартиры свое отражение, не падай в обморок. О’кей?

– В смысле?

– Увидишь. Приезжай. Только поторопись. А то враг в моем тылу не дремлет. Пока.

Ленка получила свои права вместе со мной. Я ее убедила в том, что иметь права современной девушке просто необходимо. А машина – дело наживное. Но машины у Ленки по сей день не имелось – учительская зарплата не предполагает трат на предметы роскоши. Поэтому ее права без дела пылились в ящике шкафа. Она пользовалась ими лишь иногда летом, когда отец милостиво разрешал ей под его строгим контролем порулить на загородной дороге при поездке на дачу. Своим обшарпанным «Москвичом-412» он дорожил больше, чем своим здоровьем.

Так что, лишившись прав на некоторое время, Ленка не испытает особых неудобств. Не то что я.

Чтобы убить время до приезда подруги, я пару раз бросила кости, приготовила бутерброды с паштетом, вскипятила воду и заварила свежий чай. Кости пообещали мне и новые яркие впечатления, и неприятности. Вот и пойми их разбери. Неприятности обнаружились тут же. Ключей от гаража я не нашла. Наконец долгожданный звонок в дверь. Ленка собственной персоной.

– Здравствуйте. А… Таня?..

Сумрачное освещение на лестничной площадке и мой новый имидж сделали свое дело. Она меня не узнала.

– Лен, я ж тебя предупреждала: крепче держись зубами за воздух.

– Танька! Черт возьми! – И засмеялась, захлопав в ладоши. – Ну ты даешь!

– Что, перемены действительно существенные?

– Еще бы!

– Ну давай, Лен, заходи, располагайся. Я угощу тебя чаем и попутно поведаю о своих несчастьях и о реальной угрозе моей репутации и карьере.

Я махнула рукой:

– Проходи на кухню, садись. Пей чай и слушай.

Я начала рассказ с клиента в морге и закончила брошенной Маруськой. Судьба несчастного котенка потрясла Ленку больше всего. К братьям меньшим она относится трепетно. А в моих способностях выпутываться из любых историй она нисколько не сомневалась. Поэтому план вызволения Маруськи и ключей от гаража был принят без поправок и дополнений.

Правда, попозже выяснилось, что корректировка плана все же необходима.

Я написала доверенность на пользование автомобилем на Ленкино имя. Благо сейчас это не проблема. Просто покупаешь в киоске «Роспечати» бланк и заполняешь его.

Теперь, воспользовавшись водительскими правами подруги, я могла беспрепятственно передвигаться по городу на своей «девятке», не опасаясь досужих гаишников, если машиной не заинтересуется УВД.

Оставалась мелочь – раздобыть ключи от гаража. За этим мы и отправились в тыл врага на городском троллейбусе.

На углу дома, в котором я жила, я провела повторный инструктаж.

– Тань, Маруську я точно вызволю. А вот стащить ключи от гаража под неусыпным оком милиции – задача для меня архисложная. – Ленка была напугана. Это было написано на ее лице. И, взглянув на ее дрожащие руки, теребящие варежки, я решила подвергнуть коррекции свой идеальный план.

– Ладно, Лен, давай ключи от квартиры и жди меня здесь. Я скоро.

– Тань, а вдруг тебя узнают?

– Не боись. Ты же не узнала.

Взяв ключи, я решительно двинулась в сторону подъезда. Поднявшись в лифте на свой этаж и напевая тихонечко, я открыла дверь ключом и спокойно вошла в квартиру.

– Заходите, гражданочка, заходите!

Я вздрогнула, изобразив на лице испуг и недоумение.

– Что случилось? Кто вы такие? Почему вы находитесь в квартире моей подруги?

– Это не она, – сказал, выглянув из двери зала, молодой человек. – Проходите.

– А что случилось? Подруга не предупреждала меня о том, что в квартире кто-то есть, кроме Маруськи. Она просила меня взять к себе ее котенка и позаботиться о нем. Где животное-то, кстати?

От усилий делать голос низким, как у Ленки, в горле противно свербило.

– Да вон дрыхнет на диване. Пройдите, гражданочка. Мы зададим вам несколько вопросов.

– Каких вопросов? Вы что, из милиции, что ли? Покажите ваши документы, а то я в милицию позвоню.

Коллеги показали удостоверения и попросили меня об ответном действии.

– У меня с собой только водительское удостоверение. Я ж не предполагала, что Татьяна мне такой сюрприз приготовила. Она просто попросила взять котенка.

– А где ваша подруга?

– Уехала к тете в деревню. Та заболела. Таня позвонила мне сегодня часов в одиннадцать и сказала, что срочно уезжает.

Я взяла Маруську на руки и, улыбаясь, нежно почесывала ее за ушком.

– Ах ты, малышка. Уехала твоя хозяйка. Бросила тебя, несчастную. Ну ничего. Сейчас я тебя накормлю, и мы с тобой к тете в гости поедем. Ребята, а можно я ее накормлю?

– Успеется. Назовите свой адрес и место работы. – Все это я назвала без запинки. Профессия моя им внушила доверие. К тому же я ловко навешала им лапши на уши о любимой работе, воспользовавшись при этом информацией, приобретенной благодаря врожденной болтливости подруги.

– А что, Таня натворила что-нибудь? – наивно поинтересовалась я.

– А где проживает ее тетя? Вы, Елена Михайловна, случайно не знаете? – Мой вопрос остался без внимания.

– Почему не знаю? Знаю. В Федоровском районе. – Я назвала село. – Мы с ней в прошлом году там летом отдыхали.

– А ключи от квартиры она вам утром дала?

– Нет, конечно. Мы на всякий случай храним друг у друга ключи от квартир. Мало ли что.