Текст книги "Дворец в камышах"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ты и сейчас ничего, – заметила я. – Так какие подробности?

– Наша оперативная группа только первоначальный материал собирала, – отчитался Папазян. – В салоне автомобиля обнаружены три трупа. Смерть наступила в результате полученных травм. Ни у одного из ребят не было шансов выжить. Скорее всего причиной аварии стала неисправность тормозной системы. Машина была не новая. Всякие поломки случаются, да и водитель неопытный. Скорее всего мчался с бешеной скоростью. Может быть, более сообразительный водила смог бы спастись, а тут сопляки.

– Личности всех троих установлены?

– Частично, – отозвался Гарик. – У водителя права были, так что тут без вопросов. Паренек, который сидел на заднем сиденье, тоже опознан. Его родственников по документам разыскали, уже оповестили.

– Евгений Золотавин? – уточнила я.

– Да, а ты откуда знаешь? – поинтересовался Папазян.

– Я взялась за расследование этой аварии по просьбе матери Евгения, – пояснила я.

– А-а-а, большие бабки. Говорят, что у Золотавина очень богатые родственники. Обеспеченный паренек. Опознавать его уже приезжал отец. Он занимает один из руководящих постов на авиационном заводе.

– Обеспеченный, – не стала я отрицать. – Вот только мать сразу же после известия о смерти сына попала в больницу. А про отца я ничего не знаю. А что там с третьим парнем?

– Личность того, кто сидел рядом с водителем, не установлена. Кстати, ему досталось больше всего. Травмы очень серьезные, лицо практически неузнаваемо. Да и документов у него при себе не было. Ждем, что на опознание кто-нибудь из родственников приедет.

– Так вы бы попросили посмотреть на него родителей двух других пареньков, – посоветовала я.

– Ты не одна такая умная, – съязвил Папазян. – Они его тоже не опознали.

– Ладно, и на том спасибо. А твое мнение каково? Криминалом не пахнет?

– Нисколечко, – отмахнулся Гарик. – Никаких намеков на убийство нет. Осталось только результатов экспертизы состояния автомобиля дождаться, и можно будет считать, что дело в шляпе.

– Гарик, будь другом, как только результаты будут готовы, позвони мне. Я подъеду, на дело взгляну. Опять же встретимся…

– Ну если только ради твоих глаз… Только для тебя действует специальное предложение: за отдельную плату я раскрою тебе все тайны следствия, хоть самых засекреченных дел.

– О, заманчиво, – подыграла ему я. – Обещаю это обдумать. Ну так мы договорились?..

После того как Папазян ответил утвердительно, я попрощалась с ним и отключилась. Подойдя к палате Золотавиной, я заметила, что дверь немного приоткрыта. Заглянув внутрь, я обнаружила, что доктора уже ушли и с Еленой находились только медсестра и Клавдия Петровна. Золотавина лежала с закрытыми глазами, без движения. Скорее всего ей вкололи успокоительное, и она опять уснула.

– Клавдия Петровна, можно вас на минуточку? – заглянув в палату, позвала я горничную.

Клавдия Петровна тут же привстала и торопливо подошла ко мне. Закрыв дверь палаты, она зашептала:

– Ой, слава богу, что все обошлось… Елена Юрьевна спит. Зря я пошла у нее на поводу, не надо было вам звонить.

– Клавдия Петровна, вы знаете, где я могу найти водителя Евгения? – поинтересовалась я.

– Артема Оборотова? Конечно, знаю, – с готовностью отозвалась горничная. – Это ведь я его на работу к Жене устроила. Он – мой племянник. Из деревни приехал, учиться поступил, а деньги нужны. Вот я пристроила его к сыну Елены Юрьевны.

– А как я его могу найти?

Клавдия Петровна продиктовала мне адрес, хотела еще вспомнить и номер мобильного телефона, но не смогла, а записная книжка осталась дома.

– Елена Юрьевна звонила Артему, только он что-то не отвечал, – добавила Клавдия Петровна. – Так что вы лучше к нему съездите сами. Может, с телефоном что…

– Хорошо, – отозвалась я и поблагодарила горничную за информацию.

Клавдия Петровна уже было повернулась ко мне спиной, чтобы вернуться в палату, но тут я вспомнила еще кое-что. Почему мне Елена ничего не говорила об отце Жени? Кто он? С этим вопросом я и обратилась к горничной.

– Владислав Константинович Рольский, – с некоторой гордостью произнесла горничная. – Вам это имя ни о чем не говорит?

– Вроде бы он занимает какой-то пост на авиационном заводе, – ответила я, вспомнив разговор с Гариком.

– Рольский – генеральный директор авиационного завода!

Я присвистнула. Выходит, родители погибшего парня и в самом деле – люди влиятельные.

– А какие у него отношения с бывшей женой? – спросила я.

– Никакие, – бросила Клавдия Петровна небрежно. – Развелись они уже несколько лет назад. Ничего общего у них нет, кроме сына… Кстати, Женя с отцом был в хороших отношениях. Елена Юрьевна не запрещала сыну встречаться с Рольским, сама же с ним совершенно не общалась.

– Клавдия Петровна, мне нужна ваша помощь, – перебивая наш разговор, сообщила медсестра, выглянувшая в коридор из палаты Золотавиной.

– Ой, простите, Татьяна, мне пора, – спохватилась горничная и засеменила к медсестре.

Я подождала, когда Клавдия Петровна скроется за дверью палаты, а затем пошла к лестнице, бросив в сумочку листок с адресом Артема Оборотова.

Глава 4

Двор частного дома, в котором проживал Артем, был обнесен высоким дощатым забором. В некоторых местах доски были сломаны, и через дыры можно было разглядеть заасфальтированный двор. Домик был стареньким, деревянным, а вот пристройка к нему – кирпичной. Располагался дом почти на окраине города, куда я доехала из больницы за полчаса.

Как мне пояснила Клавдия Петровна, Артем снимал в этом доме всего одну комнату – много ли надо деревенскому парню? К тому же аренда жилплощади в ветхом доме с частичными удобствами обошлась ему дешево.

Я внимательно осмотрела двор и обратила внимание на небольшую постройку неподалеку от дома, которая представляла из себя сарай. Наверное, раньше здесь выращивали птицу. За сараем находилась металлическая коробка гаража. Причем по сравнению с остальными постройками она была новой. Ворота гаража были открыты, но, кто там находился, мне не было видно.

Я приоткрыла старенькую калитку, вошла во двор и прошла прямо к гаражу, вспомнив о том, что у Артема есть машина. Может быть, именно он сейчас и находится в гараже, облагораживая какую-нибудь «шестерку» давнего года выпуска. Именно такая машина должна бы быть, как мне казалось, у простого деревенского парня. Но я серьезно ошибалась. Артем оказался не так беден.

В гараже стоял новенький джип с тонированными стеклами и дорогостоящим тюнингом. Перламутровая поверхность машины даже в полутьме блестела. Автомобиль поражал своей чистотой. Как я успела заметить, в салоне были кожаные сиденья.

Около этой шикарной тачки стоял, скрючившись, молоденький паренек, торс которого был обнажен. Судя по возрасту и отдаленному сходству с Клавдией Петровной, это и был Артем Оборотов. Молодой человек был физически развит, о чем свидетельствовала мускулатура, украшавшая его довольно-таки худощавое тело. Лицо паренька было смазливым, а сосредоточенное выражение добавляло ему мужественности. Артем увлеченно копался у новенькой иномарки, орудуя какой-то искривленной отверткой.

– Добрый день, – приветствовала я его. – Вы – Артем Оборотов?

Парень не торопился отвечать. Он посмотрел на меня с любопытством, смерил оценивающим взглядом, а затем слегка кивнул. Прием был не очень-то радушный. Наверное, я отвлекла парня от серьезного дела.

– Вы работали у Евгения Золотавина водителем? – задала я еще один вопрос, подойдя к пареньку еще ближе.

Артем при упоминании имени своего «шефа» встрепенулся, а затем бросил на меня нервный взгляд. Неторопливо вытерев руки валявшейся неподалеку тряпкой, он вышел из гаража.

– Я так и думал, что менты рано или поздно нагрянут, – недовольно буркнул он. – Мне Елена Юрьевна звонила сегодня утром, спрашивала, где Женя. До этого на мобильном батарейка села, связаться не мог. Вообще все как-то навалилось.

– Что навалилось? У вас какие-то проблемы? – заинтересовалась я.

– Еще бы, – усмехнулся парень. – Машина вот только недавно куплена, а уже крякнула. Вчера вечером я Женю отвез в гольф-клуб «Золотой шар». У него хобби такое – мячик по полю гонять. Но кто бы знал, что эти поездки так трагически закончатся. И что самое обидное, если бы не эта развалюха, Женя был бы жив.

– А откуда вы знаете, что он погиб?

– Мне тетка буквально десять минут назад сообщила…

– А почему вы сказали, что Женя мог остаться в живых?

– Потому что он случайно сел с пацанами в «Ниву», – пояснил Артем. – У меня машина сломалась, а Женьке надо было срочно в город ехать, поэтому он и примазался к парням. А джип меня конкретно подвел. Тут на ремонт бабки потребуются такие, что мне и не снились.

– А это ваша машина? – поинтересовалась я.

– Теперь моя, – не без гордости ответил Артем. – Я ведь у Жени водителем уже год работаю. Мы с ним договаривались, что ежемесячно он будет платить символическую сумму, а по прошествии года отдаст эту машину в постоянное пользование. Мы с ним всего неделю назад джип на мое имя оформили. Придется теперь ремонт за свой счет делать. Я тут уже клеммы на аккумуляторе проверил, движок посмотрел, инжекторный подсос прочистил…

– Вы хорошо разбираетесь в машинах? – спросила я, пораженная потоком слов, о значении которых я могла только догадываться. Сама я никогда не занимаюсь ремонтом своей «ладушки» и имею представление только о наличии в ней аккумулятора и мотора. Да еще я знаю, что есть свечи зажигания, ну и, пожалуй, бензобак. Этим мои познания в устройстве автомобиля и исчерпываются.

– В иномарках не очень хорошо, – признался Оборотов, немного смутившись. – А вот отечественные машины могу починить почти в ста процентах случаев. Я ведь закончил курсы и несколько месяцев работал на авиационном заводе подсобным рабочим. У иностранных моделей система работы двигателя другая, – добавил Артем и хотел было углубиться в подробности описания принципа работы джипа, но, заметив, что мне это не очень интересно, продолжил рассказ о вчерашних злоключениях: – Женька после игры сел в машину, попросил отвезти его домой, а я и с места не смог сдвинуться. Глохнет, зараза, и все тут!

– А до этого машина работала исправно? – поинтересовалась я – мне показалось странным, что именно в тот трагический вечер случилась поломка.

– Нет, однажды уже была такая же бодяга. Пришлось тачку на СТО гнать. А вчера вечером я просто растерялся. Ведь теперь машина мне принадлежит, так что я ее и должен ремонтировать за свой счет. На хорошего мастера у меня денег нет. Тут запчасти кое-какие не мешало бы купить.

– И что же Евгений Золотавин?

– Он сел в машину к ребятам, которые ехали в город, а мне обещал позвонить, – пояснил Артем. – Я со стоянки гольф-клуба только под утро выехал. Всю ночь с фонариком осматривал, пытался неисправность выявить. Как назло, и батарейка у мобильного села. Короче говоря, такая вот беда, – заключил парень, разведя руки в стороны.

Артем не торопился возвращаться к работе. Он достал пачку сигарет и закурил, присев на бревно, валявшееся во дворе.

– Жалко Женьку, – произнес он, нарушив паузу, и глубоко затянулся, задумчиво вглядываясь в даль.

Мне почему-то показалось, что Оборотов сказал эту фразу больше из приличия, чем от нахлынувших чувств. Вообще, такое впечатление, что смерть Евгения ему совершенно безразлична. Единственное, что волнует его в данный момент, – это ремонт дорогостоящей машины.

– А это ваша «девяточка»? – вдруг спросил он, увидев машину, которую я оставила у калитки.

– Моя, – кивнула я.

– Ну и как?

– Что – как? – не поняла я вопроса.

– Работает хорошо? Говорят, что на авиационном заводе частенько выпускают бракованные партии, – с сожалением отозвался Артем. – Вам еще не приходилось заниматься капитальным ремонтом?

– Приходилось, но не самой, – честно призналась я, вспомнив, сколько раз моя «Лада» участвовала в погонях, которые не проходят бесследно. На моей машине и места не осталось, которое не было бы обласкано руками ремонтников. Что поделать, издержки профессии.

Артем докурил сигарету, бросил бычок в кучу песка и возвратился в гараж, показывая всем видом, что разговор закончен. Но мне этого было недостаточно.

– А что вы думаете о трагедии на мосту? – спросила я, крикнув это уже в спину молодому человеку.

– Как чего? Тут и думать нечего. Пацаны с управлением не справились, – хмыкнул Оборотов. – Там участок такой сложный, скорость надо было сбрасывать, а они на всех парах мчались. И неудивительно, что они за правилами дорожного движения не следили. Вы знаете, мне показалось, что водитель пьян был. Когда он со вторым парнем вышел из гольф-клуба, они обнялись друг с другом. Разве будут нормальные мужики обниматься у всех на виду?

– А может, они… нетрадиционной сексуальной ориентации, – заметила я.

– Да не похоже что-то, – высказался Артем. – Больше похоже было на то, что они заключили какую-то удачную сделку или же только что помирились, – предположил он, а затем вдруг задумался и произнес: – Скорее всего они в гольф-клубе удачно провели игру. В «Золотом шаре» действует тотализатор. Можно заключить пари на игру.

– А Женя был с ними знаком? Почему он сел именно в их машину? – поинтересовалась я.

– Не знаю даже, – честно признался Артем. – Я тогда в сторону отошел. По нужде отлучился. А когда вернулся, смотрю – Женя уже с ними в машине сидит. «Не переживай, Темка, я до дома без тебя доеду», – говорит. Если бы он не сел в эту машину! И что ему так не терпелось в город попасть? Не иначе как к Нинке торопился.

– Кто такая Нина? – спросила я с интересом и тут же предположила: – Он встречался с этой девушкой?

– Да, это его девушка, – небрежно бросил Артем. – Эх, жалко парня! Я сегодня хотел еще к Елене Юрьевне съездить…

– Она в больнице, – сообщила я.

– В больнице? – изумился Артем. – Представляю, какое горе для матери – потерять единственного сына по нелепой случайности.

– Может быть, это и не случайность вовсе, – заметила я, задумавшись.

Гарик Папазян позвонил, как всегда, не вовремя, и, как обычно, разговор с ним затянулся. Ну не может он относиться равнодушно к моей персоне! Как я поняла, были готовы результаты экспертизы. После очередного предложения Гарика поужинать я предупредила его, что сейчас подъеду, и отключила телефон.

Мне многое предстояло выяснить. На самом ли деле Евгений Золотавин сел в машину случайно, или же он был знаком с погибшими молодыми людьми? Версия, что он оказался в салоне «Нивы» насильно, отпадает. Ведь Женя разговаривал со своим водителем, которому сообщил, что все нормально. И к тому же я видела «Ниву» на трассе. Парень на заднем сиденье – а это и был Евгений Золотавин – вел себя развязно и свободно. Что-то не похоже это на поведение заложника. И еще меня волновало, к кому на самом деле в тот день спешил Женя. На встречу с любимой девушкой? Или у него были другие причины для спешки? И вообще, почему я совершенно отвлеклась от тех странных писем, которые посылал Женя матери? Зачем он нанимал Красноперова? Короче говоря, вопросов было много, а вот ответов на них я не находила.

Я надеялась, что, посмотрев материалы дела, хоть что-то смогу прояснить. Все мои ожидания на сей счет были связаны с Гариком, который уже поджидал меня у входа в РУВД.

– Танечка, а я покурить вышел. Смотрю, твоя машинка выезжает. Танюша, ты меня, как всегда, радуешь, – оживился Гарик. – Где будет проходить наше романтическое свидание?

– В твоем кабинете, – отозвалась я, громко хлопнув дверью машины. – Дело по Золотавину у тебя? Результаты экспертизы где?

– Танечка, где ты набралась этого… этого… этой деловитости? Тебе бы начальником в ментовке быть.

– Может быть, и буду, – отмахнулась я. – Вот как восстановлюсь в прокуратуре, как покажу, на что я способна! Так звездочки на плечи посыплются.

– Ты что, и правда собралась возвращаться в прокуратуру? – насторожился Папазян.

– Шучу, – призналась я. – Покажешь результаты экспертизы?

Гарик проводил меня в свой кабинет, где я расположилась на стуле перед его рабочим столом. Уголовное дело он мне принес только через несколько минут. Оно находилось у знакомого следователя.

– Схватил только на десять минут, – прошептал Гарик, выложив передо мной протоколы. – Друг в беде не бросит, лишнего не спросит. Вот что значит настоящий верный друг, – пропел Папазян.

– Я успею, – кивнула я. – Только не мешай.

– Хорошо, – согласился Папазян.

Он встал со своего места, прошел к окну и закурил. Как ни странно, но Гарику удалось молчать в моем присутствии почти четверть часа. За это время я изучила материалы дела и переписала всю информацию, какая мне была нужна. В частности, теперь у меня были данные о водителе «Нивы». Дмитрий Шикунов числился и владельцем этой машины, что значительно упрощало расследование. А вот третьего молодого человека так и не опознали. Он проходил по делу как не установленное следствием лицо.

Особенно заинтересовали меня результаты экспертизы рабочего состояния автомобиля. Оказывается, «Нива» была неисправной. Сбой тормозной системы произошел не случайно, а благодаря стараниям опытного мастера. Экспертам с трудом удалось определить, что перед началом движения тормоза уже были выведены из строя. Все было сделано профессионально. И если бы не влияние на ход расследования отца Жени, эксперты могли бы не заметить этой неполадки. При обычном осмотре определить неисправность тормозной системы в данном случае было невозможно. Кстати, Владислав Константинович Рольский и оплатил дополнительные услуги эксперта. К тому же из документов на автомобиль следовало, что всего несколько месяцев назад был произведен его технический осмотр. Так что никаких серьезных повреждений не должно было случиться. Все обстоятельства указывали только на то, что на мосту вчера вечером произошла не обычная автомобильная авария, а убийство. Причем преступление было четко спланировано, хорошо подготовлено. Преступники не оставили никаких следов. И если бы не дополнительная экспертиза, никто никогда не узнал бы о неисправности тормозной системы.

Протокол осмотра автомобиля находился на последних листах начавшегося уголовного дела. Я еще раз пролистала его, мельком осмотрела показания свидетелей, обратила внимание на снимки с места трагедии.

Черно-белые снимки были совершенно обыкновенными. Волжский пейзаж на них был даже прекрасным. А вот фотографии, которые были сделаны после того, как машину выудили из Волги, были просто ужасными. Машина выглядела как закупоренный гроб, в котором остались молодые парни…

– Гарик, дело где? – вдруг услышала я за своей спиной взволнованный голос и обернулась, несмотря на то, что обращались не ко мне.

– Сейчас верну, – недовольно буркнул Папазян и подошел ко мне, подмигнув.

– Там опять Рольский заявился, – проговорился следователь, торопливо схватив протоколы, которые я уже осмотрела. – И что мужичку дома не сидится? К похоронам бы готовился.

– А ритуальные службы у нас для чего? – усмехнулся Гарик. – Наличие денег освобождает даже от похоронных хлопот.

– Ага, зато нам с ним сюсюкаться, – недовольно буркнул следователь. – Не пошлешь же его. Все-таки известный в городе человек! Вот и приходится под его дудку плясать. Как будто бы мне за это приплачивать будут…

– Не ворчи, Вован, – перебивая коллегу, проговорил Гарик. – Золотавин найдет чем отблагодарить.

– Пока что по этому делу я только тычки от начальства получаю. Здесь упустили, здесь недоработали, а тут вообще все показания к черту. Контроль над делом сразу же на себя взяла областная прокуратура. Еще бы в Москву послали!

Следователь хотел было еще что-то сказать, но затем махнул рукой, понимая, что и так уже наговорил лишнего в присутствии постороннего человека, то есть меня, и направился к выходу.

– Подождите, пожалуйста, – неожиданно остановила я его. – Я – частный детектив Татьяна Иванова. Занимаюсь расследованием трагедии на мосту по просьбе матери Жени Золотавина. Может быть, я чем-нибудь помогу Владиславу Константиновичу. Попросите его зайти в этот кабинет.

Собеседник смерил меня оценивающим взглядом, затем перевел его на Гарика. Папазян еле заметно кивнул. От меня не утаилось и то, что он сжал кулаки. Следователь только после подтверждения Папазяна согласился познакомить меня с Владиславом Константиновичем.

Импозантный мужчина в строгом черном костюме, прикрывающем белоснежную рубашку, лениво просматривал протоколы, придвинувшись почти вплотную к столу следователя. Он казался совершенно спокоен. Взволнованность выдавали только руки, которые нервно теребили кончик галстука в мелкий цветочек, который никак не подходил к его солидному образу. Лицо Рольского было довольно симпатичным, даже, можно сказать, красивым. Владислав Константинович был свежевыбрит. И это меня немного смутило. Я думала, что сейчас Рольский находится в полной растерянности и совершенно не следит за собой, переживая из-за смерти сына. Оказалось же, что произошедшее с Женей волнует его постольку-поскольку. Впрочем, мои подозрения развеялись сразу же, как только Рольский посмотрел на меня. Во взгляде его было что-то печальное, тоскливое и одновременно покорное.

– Владислав Константинович, вот… это Татьяна Иванова… – немного растерянно пробубнил следователь, который провел меня в кабинет.

Рольский сам отказался ходить по кабинетам, поэтому мне пришлось покинуть уютное рабочее гнездышко Папазяна.

– Да, да, я вас жду, – торопливо проговорил Рольский, смерив меня оценивающим взглядом.

Похоже, Владислав Константинович был вполне удовлетворен моим внешним видом. Впрочем, и мне он понравился. Такие мужчины способны произвести впечатление на любую, даже самую взыскательную особу. Кстати, с Еленой они когда-то должны были составлять просто великолепную пару – по крайней мере мне так показалось.

– Я уже слышал о вас от Клавдии Петровны, – неожиданно сообщил Рольский. – Кстати, давайте сразу же проясним мое положение. Я имею в виду отношения с Еленой. Официально мы с ней до сих пор являемся мужем и женой. Штамп в паспорте и у меня, и у нее до сих пор стоит, – с некоторой усмешкой заметил Владислав Константинович. – На самом же деле я давно не живу с Леной. У меня новая семья, молодая жена. У нас растет сын. Но с Еленой у нас замечательные отношения. Она умная женщина и все понимает.

– А какие отношения у вас были с Женей? – поинтересовалась я.

– Нормальные, – не задумавшись, ответил Владислав Константинович. – Обычные, как у отца с сыном. Женя часто приезжал ко мне в гости. Я немного помогал ему материально. Не то что бы баловал, но в деньгах он не нуждался. Женю мы с Леной с самого начала воспитывали в строгости. Может быть, потому, что сами росли в обычных советских семьях, многого не видели – и ничего, выросли, – рассказал он, немного отвлекшись. – И вот вырастили. Какая трагедия!

Владислав Константинович сокрушенно покачал головой, затем отвернулся. С его стороны не послышалось ни всхлипываний, ни шмыганий носом, что было бы неудивительно, окажись на его месте женщина.

Повернувшись вновь, Рольский посмотрел на меня строго и мужественно, всеми силами стараясь подавить эмоции.

– Владислав Константинович, а может быть, то, что произошло с вашим сыном, каким-то образом связано с вашим бизнесом? – предположила я. – Ведь теперь очевидно, что произошло запланированное убийство.

– Нет, – категорично ответил Владислав Константинович. – Конкурентов у меня нет, если вы это имеете в виду. В моем рабочем окружении нет отъявленных карьеристов. Ни один знакомый мне человек не способен на убийство. Тем более что Женя совершенно не связан с моим бизнесом. Максимум, на что способны мои недоброжелатели, – посылать письма с угрозами.

– Что? Какие письма? – насторожившись, сразу же переспросила я.

– Владислав Константинович, вы мне об этом не рассказывали, – с укором произнес следователь.

Он беспечно курил у окна, а как только услышал об угрозах, подошел к столу, присел на свое рабочее место и открыл какую-то папку. Владислав Константинович немного смутился, увидев, что его случайно брошенная фраза вызвала такой интерес.

– Ничего страшного. Это просто чьи-то шутки, – отмахнувшись, проговорил Рольский.

– Значит, вам посылали письма с угрозами? – уточнила я. – Кто? Когда это было?

Рольский рассказал о письмах с большой неохотой. Он не придавал этому совершенно никакого значения. Но зато я с каждым словом Владислава Константиновича удивлялась все больше и больше. Первое письмо Рольскому пришло месяца два назад. Содержание его Владислав Константинович, разумеется, не мог бы воспроизвести дословно. Текст был отпечатан с компьютера на обычном листе бумаги. Записки присылались по почте без указания обратного адреса. Там содержались серьезные угрозы. Всего было около десяти посланий, но после третьего Владислав Константинович понял, что на это не стоит обращать внимания, так как ни одна из угроз недоброжелателя не воплотилась в жизнь. Последнее письмо пришло всего несколько дней назад.

– Постойте-ка! – вдруг вскрикнул Владислав Константинович радостно, как будто бы он догадался, кто посылал ему эти письма. – У меня есть в папке последняя записка. Вы понимаете, я не стал показывать эти письма своей супруге, так как мы с ней очень мало общаемся, да и потом, к чему ей мои проблемы? Я вообще о тех письмах никому не говорил. Лишние сплетни мне ни к чему.

Владислав Константинович раскрыл свою папку, в которой находилась его рабочая документация. На самом дне папки хранился мятый листок. Рольский достал его и протянул мне. Я расправила записку и внимательно начала ее читать.

Хотя и сразу подумала про Евгения, предположив, что письма отцу писал тоже он, но, начав читать, сначала я решила было, что ошиблась. Письмо было совершенно иного содержания, более сухое, без оскорблений и нецензурных слов. В нем лишь коротко предупреждали о том, что некоторые действия Владислава Константиновича мешают серьезным людям, и давался совет оставить пост. Угроз убийства его или родственников не имелось, и все же сами предложения, точнее то, как они были выстроены, убеждали меня, что ошибки быть не может, и эти послания – также дело рук Евгения Золотавина.

Я даже подумала, что наверняка копии данных писем имеются в бумагах Жени, которые мы обнаружили в его квартире. Правда, вчитываться в них я не стала, да тогда даже и не заметила, что среди длинных писем, адресованных матери, лежат короткие, для отца.

В голове вился один-единственный вопрс: зачем парень писал письма с угрозами и матери, и отцу? Кто убил его самого и за что?

Поистине личность этого молодого человека была загадочна. К сожалению, сам он не мог рассказать о своих планах. Ближайшие родственники, то есть родители, ничего не знали о проделках сына, значит, Женя им не доверял. А девушка? Кстати, и Артем Оборотов говорил, что у Жени была девушка. Нина, кажется, ее зовут. Как-то я о ней совсем позабыла, а зря.

– Да, вы правы, пожалуй, это просто какой-то розыгрыш, – согласилась я с предположениями Владислава Константиновича, чтобы не травмировать его психику сообщением о подлостях сына. Может, я и ошибалась, скрывая от него правду, но сейчас мне показалось это самым разумным.

Но записку я ему все же не стала возвращать. Я положила ее к себе в ежедневник, где уже лежало несколько писем, которые Женя посылал матери, а Рольскому сказала, что письмо нужно мне для продолжения расследования. Он и не возмутился, а лишь, качнув головой, небрежно заметил:

– Ну вот и я так же подумал! Потому на эти писульки никакого внимания не обращал…

– Владислав Константинович, а у Жени были друзья? – спросила я, перебивая восклицания Рольского.

– Вы знаете, я уже говорил, что парни, погибшие с ним, мне не знакомы, – тут же поспешно отреагировал Владислав Константинович.

– Нет, я спрашиваю не о тех парнях. Может быть, у него была девушка?

– Девушка была, – Владислав Константинович снова ответил не задумываясь. – Нина Бирюкова. Хорошая девушка. Я ее видел пару раз с Женей. Красавица… Женя ее очень любил.

– И, наверное, о многом ей рассказывал, – озвучила я свои мысли. – А вы не знаете, где я могу найти Нину?

– У меня есть ее номер телефона, – сообщил Владислав Константинович и, покопавшись в своей папке, выудил толстый ежедневник, из которого торчали исписанные листы и визитки.

Номер телефона Бирюковой Рольский нашел с большим трудом. В многочисленных записях его ежедневника даже я потерялась бы. Я поразилась такому обилию знакомств. Хотя ничего удивительного: Владислав Константинович был не самым последним человеком в городе, а авиационный завод считался прибыльным предприятием.

Я переписала номер телефона Нины себе в ежедневник. Личностью Бирюковой заинтересовался и следователь, который тоже оставил себе ее данные.

– Да, слушаю, – раздался в трубке усталый женский голос.

– Добрый день. Могу я поговорить с Ниной? – попросила я.

– Я слушаю, – произнесла собеседница равнодушно.

– Нина, мне надо с вами встретиться. Это касается смерти Евгения Золотавина, вашего парня, – сообщила я.

– А с кем я разговариваю? – насторожилась девушка, и усталость ее в момент улетучилась.

– Я по просьбе Елены Юрьевны занимаюсь расследованием гибели Жени, – пояснила я. – Меня зовут Татьяна Иванова, я – частный детектив.

– Частный детектив? – немного изумленно переспросила Нина. – Вы из милиции?

– Нет, я же говорю – частный детектив, – терпеливо повторила я. – Мне надо с вами поговорить, Нина. Мы можем встретиться? Скажите, где и когда вам будет удобно.

– Я сейчас дома, – сообщила Бирюкова.

– Скажите адрес, я сейчас же подъеду.

– Домой? – испуганно переспросила Нина, но затем успокоилась и продиктовала мне свои координаты.

Я обещала, что буду через четверть часа. По моим расчетам, за это время я могла добраться до Трубного района. Но в связи с серьезным дорожно-транспортным происшествием на проспекте Энтузиастов мне пришлось простоять в пробке около часа. За это время я еще раз созвонилась с Бирюковой, предупредила, что задержусь. Нина обещала дождаться меня в любом случае.

Когда движение на проспекте восстановилось, я помчалась к ней на бешеной скорости. На мое счастье, доблестных сотрудников дорожной инспекции на дороге не было.

Нина ждала меня. Это я поняла по ее внешнему виду. На девушке был брючный костюм, который выгодно подчеркивал ее точеную фигуру. Волосы были тщательно уложены, а искусный макияж скрывал недостатки ее личика. Но только не от меня. Большие глаза навыкате казались менее вытаращенными, а маленький нос не таким курносым. В общем, девушка не была красавицей, хотя фигуру ее можно было назвать безупречной.

– Добрый вечер, это вы мне звонили? – вежливо поинтересовалась девушка, приоткрыв дверь, и, как только я ответила утвердительно, Нина пустила меня в квартиру.