Текст книги "Никаких следов"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Под загадочной штукой на самом дне ящика оказалась еще одна папка. Я вынула ее и тоже положила на стол. В отличие от остальных папок на этой не было ярлычка, вернее, он когда-то на ней был, но его сорвали. Остались только клочки бумаги да следы клея. Папка была тоньше остальных. Листы в ней, видимо, были каким-то описанием или руководством к эксплуатации, так как написаны были почти человеческим языком, хотя я все равно ничего не поняла. Не было ни одного чертежа, ни одной формулы.

Закрыв папку, я положила ее рядом со штуковиной и вынула третий предмет, обнаруженный мной в ящике. Это была какая-то металлическая штуковина толщиной чуть больше спички и длиной примерно со спичечный коробок. Разглядев ее поближе, я обнаружила, что это жестяная коробочка с тонюсенькими стенками. На ней были следы жидкости, видимо, той же, что и на первой штуке. По всей поверхности металла были видны следы сварки – маленькие оплавленные шарики металла. Коробочка заняла свое место рядом с папкой и непонятной штуковиной. Еще раз осмотрев свои находки, я, недолго думая, оставила их и продолжила осмотр.

В течение последних трех часов я перерыла сверху донизу всю квартиру, но это ничего мне не дало, кроме пыльной рубашки и порванных на коленке джинсов.

Закончив обыск, пошла на кухню и сделала себе чашку чаю. Попивая горячий чай, я размышляла над тем, как мне выяснить назначение всех тех вещей, что я обнаружила в нижнем ящике стола. Конечно, можно было отнести их в милицию и отдать экспертам, но это, во-первых, займет кучу времени, а во-вторых, мне не хотелось раньше времени открывать перед ними свои карты. Поэтому нужно было отыскать человека на стороне.

Во время осмотра квартиры я обнаружила в одном из шкафов небольшой бумажный пакет. В него-то и сложила свои трофеи. Покончив с упаковкой вещей, я взяла со стола ключи от квартиры и бумажку с адресами, которую оставил Константин, и вышла из квартиры.

Я решила отправиться в университет, но не затем, чтобы отыскать Надиных подружек, а для того, чтобы найти какого-нибудь человека, который мог бы мне помочь разобраться с моими таинственными находками. Поколебавшись немного, я отправилась на физический факультет. Физический, в отличие от остального университета, располагался в здании новой постройки – полностью стеклянная коробка высотой с девятиэтажный дом.

Помотавшись немного по коридорам, я натолкнулась на какого-то очкарика, который поинтересовался, что я ищу. Это было очень кстати, я уже устала слоняться по узким университетским коридорам.

– Сама не знаю! – ответила я совершенно искренне. – Мне нужна помощь.

– В чем именно вам требуется помощь? – Очкарик запустил пятерню в свою огромную шевелюру.

– Мне нужен кто-нибудь, кто разбирался бы в технике.

– Ну я немного разбираюсь в технике.

– Тогда вы, может быть, объясните мне, что означают вот эти вещи? – я протянула ему бумажный пакет со своими находками.

Он заглянул в пакет и, поправив очки, сказал:

– Давайте зайдем ко мне в лабораторию, может быть, я вам чем-нибудь помогу.

Я согласилась, и очкарик провел меня в лабораторию, которая оказалась маленькой длинной комнатой, заваленной всякими приборами. Я села на предложенный мне пыльный стул и попросила разрешения закурить.

– Курите, пожалуйста, пепел вон в тот цветочный горшок стряхивайте, – сказал парень и выложил на стол содержимое бумажного пакета.

Я подсела поближе к несчастному растению, в котором скопилось порядочное количество бычков, и достала сигареты. Я курила и смотрела, как он читает листочки из папки и осматривает остальные предметы. Судя по тому, как он это делал, было ясно, что мне сегодня повезло во второй раз. Минут через двадцать парень отложил папку и, поправив указательным пальцем очки, спросил:

– Послушайте, а где вы это взяли?

– А что, это что-нибудь противозаконное? – спросила я с деланным беспокойством, на самом деле на это мне было абсолютно наплевать.

– Нет, но я такого никогда в глаза не видел!

– Что же это такое? – Я бросила окурок в горшок, с сожалением посмотрев на чахлый росток, торчавший из сухой земли.

– Если верить вступительному разделу документации, это подставка под аккумуляторную батарею, – он показал мне брус из пенопласта с прорезями, тот, что я нашла первым.

– И что это значит? – Теперь уже я была удивлена и обеспокоена на самом деле.

– Поскольку та часть документации, по которой можно что-либо определить, отсутствует, то сказать что-нибудь определенное я не могу. В подставке есть какие-то капли. Если определить, что это за жидкость, тогда… – Он встал, открыл какой-то шкафчик, вынул небольшой флакон и капнул из него на подставку – жидкость тут же стала ярко-малиновой.

– Что вы делаете? – Я приподнялась на стуле.

– Здесь фенолфталеин – это индикатор на щелочь. И теперь нет сомнений, что здесь щелочь. – Он почесал затылок, даже не вытерев руки.

– Объясните, пожалуйста! – взмолилась я.

– Подставка является держателем аккумуляторной батареи, на подобные подставки ставят батареи вверх ногами для проверки на течь электролита. А вот эта коробочка – бракованный корпус от отдельного аккумулятора, он сделан вручную, а не на заводе. Это, видимо, либо пробный, либо бракованный экземпляр. Здесь-то как раз начинается самое удивительное. Судя по размерам коробки, аккумулятор должен иметь емкость около половины ампер-часа, но из документации следует, что у этого аккумулятора емкость сорок ампер-часов, и он, несомненно, никель-кадмиевый. Жаль, что нет остальной документации! – Он выглядел очень возбужденным.

– Может быть, я покажусь идиоткой, но я не вижу ничего удивительного. Что такого странного в этом увеличении емкости? Что это вообще за емкость?

– Емкость?! – рассеянно глядя на меня, спросил он. – Да, емкость – это величина, показывающая сколько электроэнергии может накопить аккумулятор. Чем больше, тем дольше он вам будет служить с одной зарядки. А увеличение в данном случае означает, что кто-то совершил невозможное, если это, конечно, не мистификация.

– Вы можете популярней?

– Да, конечно. Понимаете, сделать аккумулятор такого размера с емкостью сорок ампер-часов приблизительно то же самое, что двигатель от «Боинга» засунуть в «Запорожец», да так, чтобы он остался при этом таким же мощным, а цена скинулась до цены двигателя от «Запорожца», – он как-то грустно взглянул на меня, – теперь понятно?

– Да, теперь, кажется, понятно.

– Это невероятно! – Очкарик перебирал содержимое папки, вздыхая и охая. – Это невероятно!!!

– Скажите, а сколько могла бы стоить такая батарея?

– Не знаю, но обычная батарея с подобной емкостью стоит тысяч пятнадцать долларов, значит, эта тысячи три. Но не это главное. Если изобретение не запатентовано, то за полный комплект документации и опытный экземпляр многие дали бы куда более существенную сумму.

– Вы так думаете?

– Почти уверен. Но послушайте, где вы все это взяли? Кто проделал эту работу?

– Извините, пока я не могу вам этого сказать, но обещаю, что, как только смогу, вы узнаете об этом первым.

Я вышла из университета в сильно приподнятом настроении. Такое бывает не часто, чтобы везло два раза подряд в течение одного часа. Теперь я знала не только точное время, но даже мотив убийства. Оставалось выяснить, кто это сделал. Работа моя сводилась теперь к следующему: установить всех приятелей Нади, которым она доверяла, то есть именно тех, кто мог снять слепок с ключа и был достаточно близок с ней для того, чтобы знать о последней разработке ее отца. Потом среди них отыскать всех, кто мог понять их истинную ценность и значимость. Если проделать все это быстро и тщательно, то круг подозреваемых будет очень невелик. Ведь вряд ли у Нади было много знакомых физиков или электрохимиков, так что теперь это дело техники. Вот и каламбур получился.

С другой стороны, это совершенно не обязательно мог быть кто-то из знакомых самой Нади, а, скажем, сотрудники или коллеги ее отца. Тогда найти убийцу будет гораздо сложнее.

Плана действий у меня пока не было, и я решила, что на сегодня хватит. Я пошла уже было на остановку троллейбуса, но в последний момент передумала и отправилась пешком. Толкаться в душном, битком набитом потными телами троллейбусе мне не хотелось.

Погода была отличная, и пешая прогулка доставила мне огромное удовольствие и позволила собраться с мыслями.

Дома, устроившись около телевизора, я закурила и налила себе рюмку коньяку. Дело Нади Кузнецовой не шло у меня из головы. Я еще не знала ни одного ее приятеля, единственно известный мне замечательно вписывался в образ убийцы, но у него было неоспоримое алиби…

Глава 4

Утром следующего дня, когда я сидела на кухне с чашкой кофе, мне по-прежнему не давала покоя мысль о Константине Зайцеве и его причастности или непричастности к убийству. Слишком уж замечательно вписывался мой новый клиент в составленный образ убийцы. Он был близок с Надей, мог сделать копию ключа и к тому же неплохо разбирался в технике. Ведь это именно он объяснил мне значение одного изобретения. И уж слишком часто мне попадались дела, когда главным негодяем оказывался сам нанявший, но…

Но у Зайцева было алиби, и это «но» стоило десятка самых лучших улик. Даже если бы я нашла эту чертову батарею у него в кармане, а все сослуживцы подтвердили бы, что видели его в момент убийства, то он просто послал бы меня подальше и был бы прав.

Сразу после завтрака я приняла душ и подошла к телефону. У меня все еще не было уверенности в том, что я поступаю правильно, но я все же взяла трубку и набрала номер Кости. Разговор длился недолго. Я назначила ему встречу через час в кафе за несколько кварталов от его работы. Того времени, что он потратит на дорогу туда, обратно и ожидание меня в кафе, мне вполне должно было хватить на осуществление моего безумного плана.

Одевшись, как обычно быстро, в мои любимые рубашку и джинсы, я вышла на улицу и направилась к ближайшему киоску «Роспечать». Купив несколько жетонов, я отправилась вдоль улицы в поисках телефона-автомата.

Подождав несколько минут от назначенного времени, чтобы быть полностью уверенной, что Кости не будет на работе, я набрала номер его конторы. Когда кто-то взял трубку, я представилась следователем и попросила уточнить у сотрудников, видели ли Зайцева в день убийства без двадцати два в офисе. Мне сказали, что он был там, но после продолжительных расспросов удалось выяснить, что он отлучался где-то в половине второго за сигаретами, но отсутствовал недолго, и запомнил это только один человек, потому что Костя купил сигарет и ему.

Закончив расспросы, я вежливо распрощалась, сказав, что звонила для того, чтобы не беспокоить их вызовами на допрос.

Повесив трубку, я подумала немного и, позвонив в справочную, узнала телефон кафе, где меня ждал Костя. Позвонив туда, я описала Зайцева и попросила позвать его к телефону, но мне сообщили, что он только что ушел из кафе.

«Ну и слава богу!» – подумала я. У меня и без него хватало достаточно неприятных занятий.

Я решила позвонить Ольге Петровне и извиниться за свою идиотскую, дурную выходку. Мне необходимо было еще раз поговорить с Кузнецовой, ведь кому, как не ей, знать что-то о последнем изобретении своего мужа. А без этой информации мое расследование могло бы зайти в тупик.

Я достала Костину записку с адресами и набрала номер Ольги Петровны.

– Я слушаю, – раздалось в трубке.

Я немного помолчала, не находя подходящих слов, и робко произнесла:

– Алло, Ольга Петровна, вас опять беспокоит Татьяна Иванова.

Ответом мне была брошенная на рычаг телефонная трубка, раздались короткие гудки.

«Твою мать! Нажила ты себе, Танечка, геморрой!» – подумала я и стала набирать номер заново.

– Ольга Петровна, я очень прошу вас, не бросайте трубку и выслушайте меня!

– Мне не о чем с вами разговаривать.

– Я понимаю, что мое поведение ничем нельзя оправдать, но поймите и вы меня. Я действительно хочу найти убийцу вашей дочери, поэтому мне нужно было проверить все варианты, какими бы безумными они ни казались.

– Что вы от меня хотите?

– Ольга Петровна, у меня появились подозрения, я нашла некоторые улики, которые, возможно, повлияют на ход расследования. Но мне нужна ваша помощь, чтобы выяснить кое-какие подробности. Я могу приехать к вам еще раз и поговорить лично?

– Как в прошлый раз?!

– Ольга Петровна, я ведь уже извинилась. Давайте поговорим спокойно, в конце концов, мы ведь хотим одного и того же.

– Хорошо, давайте поговорим. Но я считаю, что вам совершенно не обязательно приезжать ко мне. Все, что мне известно, я могу изложить по телефону.

– Ольга Петровна, дорогая, поймите, это не телефонный разговор.

– Хорошо, приезжайте. – Она бросила трубку.

Не дожидаясь, пока она передумает, я мигом поймала такси и уже через десять минут была у ее двери.

В этот раз Ольга Петровна открыла дверь сразу. Я прошла в уже знакомую гостиную и уселась в то же кресло, в котором получила недавно столь знаменитую оплеуху.

– Что вы хотите узнать? – спросила Ольга Петровна довольно холодно.

Чтобы не тянуть кота за хвост, я решила сразу же приступить к делу.

– Ольга Петровна, скажите, вы знаете над чем работал ваш муж перед смертью?

– Нет, я никогда не интересовалась его работами. Все его разработки были настолько сложны, что я даже не пыталась понять их смысл. – Она на секунду замолчала и добавила: – Вы курите? Я вижу, у вас в кармане пачка сигарет. Если хотите – закуривайте.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и принесла большую керамическую пепельницу. Мысленно поблагодарив ее, я закурила и продолжила разговор:

– И все же, Ольга Петровна, может быть, он говорил вам, что это очень важно, что это изобретение нечто особенное, или что-то подобное?

– Что вы! Да у него все изобретения были особенными и очень важными. Когда он над чем-то работал, то так увлекался, что забывал, что у него вообще жена есть.

– Значит, вы ничего не знали о его последней работе. А Надя? Надя могла что-либо знать об этом? – Я хорошенько затянулась и подумала о том, что сейчас неплохо бы было выпить чашку кофе.

– Надя? Надя могла. Она последнее время от отца почти не отходила, и он ей наверняка все рассказывал. У него всегда была странная потребность кому-нибудь объяснять ход своих мыслей. Так как на мне он уже давно поставил крест, то рассказывал все Наде. Она была очень умной девочкой и наверняка понимала в его рассказах больше, чем я.

– Хорошо, тогда скажите, были ли у Нади близкие друзья, очень близкие, такие, что часто бывали у нее в гостях? – Я потушила первую сигарету и прикурила вторую.

– Я знаю лишь двух ее подруг. Оля и Ирина, они довольно часто приходили к Наде сюда и, я уверена, на новую квартиру тоже.

– У вас есть их адреса или телефоны?

– Конечно, я записала их на случай, если Надя вдруг задержится дольше обычного. Сейчас я их найду. – Ольга Петровна встала с кресла и, вынув из шкафа записную книжку, принялась ее листать. – Да, вот они. Я перепишу их для вас.

Она протянула мне аккуратный листок бумаги. Я достала из кармана записку, которую написал мне Костя. Имена и адреса на обоих были одинаковыми. Значит, они на самом деле не перестали навещать Надю в ее новом доме и, по словам Кости, довольно часто бывали у нее в гостях.

– Большое спасибо, Ольга Петровна, – я спрятала обе бумажки в карман брюк, – и еще один вопрос. У Нади был парень до того, как она познакомилась с Костей?

– У нее, конечно, были приятели и в школе, и в университете, но я уверена, что никаких романтических отношений у нее с ними не было.

– Их было много? – Я знала, что доверять матери в этом вопросе нельзя, но спросить все равно было нужно.

– Нет, по-моему, человека два или три, но, поскольку это были эпизодические знакомства, имен я не помню.

«Раз они были мимолетными, значит, без всяких сомнений, парни пытались ухаживать за Надей, – подумала я, – эх, родители, родители, как легко вы забываете, что сами когда-то были молодыми!»

– Ну что ж, у меня пока больше нет вопросов. Большое спасибо. – Я встала и направилась к выходу.

Когда я была уже за дверью, Ольга Петровна вдруг окликнула меня:

– Подождите, Татьяна Александровна, – она вышла на площадку и подошла ко мне, – если что-нибудь выясните, сообщите мне, пожалуйста. Я заплачу вам дополнительно.

– Ольга Петровна, мне уже выплачивают гонорар, и довольно хороший, так что вам не нужно платить мне. Ну а если я что-то выясню, то немедленно сообщу вам. – Я повернулась к лестнице. – До свидания.

– До свидания. – Хозяйка вошла в квартиру.

Я успела уже спуститься на один этаж, когда хлопнула дверь в квартире Ольги Петровны.

Спустившись во двор, я немного постояла возле подъезда. Разговор с мамой Нади не принес новой информации. Обычно родители много интересного рассказывают о своих детях, они всегда знают что-то, чего не могли бы поведать другие люди. Но в этом случае мать знала едва ли не меньше, чем парень, знакомый с ее дочерью всего несколько месяцев.

И так всегда! Когда свидетелей более чем достаточно, один рассказывает больше, чем может понадобиться для расследования, если же их раз, два и обчелся, то даже мать убитой не может рассказать практически ничего. Чего же тогда ждать от двух-трех университетских подружек. Но, как бы там ни было, мне необходимо с ними встретиться, может, через них удастся выйти на других Надиных посетителей.

Как всегда, я дошла пешком до университета. Мне не хотелось разговаривать с девчонками у них дома. В университете они явно чувствовали бы себя более раскованно, так от них будет больше толка. К тому же они могли бы сразу познакомить меня с другими приятелями Нади, и я сэкономила бы время.

По дороге я усиленно отгоняла от себя мысль о второй банке пива. Мысль эта неотступно преследовала меня от самого дома Ольги Петровны Кузнецовой. Чтобы отвлечься, я нашла на обочине старую помятую банку из-под «Спрайта» и стала пинать ее перед собой.

Я гнала ее почти целый квартал и продолжала бы и дальше, если бы вдруг откуда ни возьмись передо мной не появился постовой милиционер с резиновой дубинкой, пустой кобурой и очень страшной рожей и потребовал, чтобы я прекратила сие постыдное занятие, и даже попытался оштрафовать меня за нарушение общественного порядка. Но как бы он ни гримасничал и ни угрожал, ему не удалось испортить мне настроение и опустошить мои карманы. Мы оба отправились своей дорогой. Путь я продолжила в тишине, но мысль о холодном пиве меня покинула, а настроение даже поднялось. До университета осталось совсем немного, и я прибавила шагу.

Войдя в главный корпус, я оказалась в центре пестрой студенческой толпы. Поскольку одета я была соответственно, то быстро затерялась среди веселой студенческой братии.

Как скоро выяснилось, причиной столпотворения была выдача стипендии, последней в этом учебном году. Двадцать минут, как минимум, я пыталась выяснить местонахождение деканата, но попробуйте выпытать что-нибудь у студентов, которые ждут стипендию! Да они были пьяны уже от одной мысли о том, что скоро получат свои жалкие гроши и смогут по-царски отметить окончание сессии. Да такие ребята кого хочешь с ума сведут. Но все же деканат я отыскала. Он оказался в двух шагах, и в своих поисках я пробегала мимо него раз десять, не меньше.

В деканате, кроме меня, был только секретарь, очень милая женщина средних лет, во всем очень положительная, если не считать излишней болтливости, что, собственно говоря, всегда на руку людям моей профессии. Короче говоря, через десять минут я знала, что интересующие меня девушки еще не закончили сдавать сессию и что одна из них завтра сдает экзамен по предмету, название которого показалось мне сущей бессмыслицей, а вторая пройдет то же мучение несколькими часами позже.

Я тщательно записала даты экзаменов и номера аудиторий, в которых они должны были проходить. Чувствуя, что если задержусь еще на минуту, то простое наведение справок может перерасти в многочасовое изложение всех без исключения университетских и околоуниверситетских сплетен, я быстренько ретировалась.

Выйдя на улицу вместе со счастливчиками, первыми получившими стипендию, я остановилась на крыльце и закурила. Сегодня мне уже нечего было делать, и я не спеша отправилась домой…

Сидя в кресле у телевизора, я влила в стоявшую на столе чашку кофе маленькую рюмочку коньяку. Сделав пробный глоток, удовлетворенно откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сейчас хотелось только одного – немного подремать. И на этот раз никто мне не помешает. Придя домой, я первым делом отключила телефон и выключила дверной звонок.