Текст книги "Желание клиента – закон"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я все понимаю – точнее, я только начинаю во всем разбираться. Но Джордж стал дорогим мне человеком, я хотела бы сделать максимум возможного, чтобы у него было все хорошо! – проникновенно глядя ему в глаза, произнесла незваная гостья.

Должна отметить, что американец настолько расчувствовался от пламенных речей девушки, что не смог сдержать эмоций, притянул ее к себе и впился в ее губы долгим поцелуем. Я поняла, что мои внушения подействовали не на всех, но больше ничего говорить не стала.

Олеся поставила чайник, сделала бутерброды и как-то совершенно незаметно принялась выполнять небольшие хозяйственные дела. Подмела пол, поручила Джорджу заставить разбитые окна фанерой, при этом совершенно не задавала вопросов, что же произошло. Похоже, она удовлетворилась теми объяснениями, которые он дал вначале. Когда время стало близиться к вечеру, девушка вдруг оделась.

– Ты куда? – немедленно насторожился американец.

– На кладбище. Я же говорила…

– Да, что-то такое припоминаю. Я пойду с тобой, тем более что и самому есть кого там навестить. – Он взял куртку.

Не задавая лишних вопросов, я отправилась вместе с ними. Олеся, увидев, что я первая вышла из дома, чтобы проверить окружающую местность, с усмешкой произнесла:

– А тебя, кажется, никто не приглашал!

Она не скрывала превосходства во взгляде и при этом посмотрела в поисках поддержки на Бруклина. Я не посчитала нужным удостаивать ее ответом. Эта девушка – не моя проблема на данном этапе, она возлюбленная клиента, вступать с ней в разговоры я планировала только в тех случаях, когда Джордж не справлялся с ситуацией. Вот почему я так же, как и гостья, ожидала, что же произнесет мужчина.

– Но, милая, как же… – заикаясь и тщательно подбирая слова, с тяжелым вздохом принялся он объяснять. – Я же говорил, что Евгения занимается вопросами моей личной безопасности…

– Ах да, ты же телохранитель… – Девушка невежливо ткнула в мою сторону пальцем. – То есть ты работаешь на моего парня! – В ее голосе возникли неприятные нотки. – Вот и работай, тем более что теперь получается, что у тебя два клиента, – с самодовольной улыбкой на устах озвучила она вывод. На этот раз я предпочла поставить ее на место лично, не дожидаясь жалкого бормотания Джорджа.

– Нет, клиент один, а все остальное, – я окинула ее многозначительным взглядом, – это лишь обстоятельства, с которыми я обязана смириться, – не моргнув глазом, парировала я. – Контракт у меня только на сохранение жизни господина Бруклина. Пункта о твоем спасении в случае нападения там нет. Так что спасайся сама как умеешь, – развела я руками.

– Но… – промямлил американец под тяжелым взглядом возлюбленной. – Я мог бы обсудить этот вопрос… – растерянно произнес он.

– А я – нет, – отчеканила я, с удовольствием наблюдая, как от возмущения щеки Олеси запылали, она раскрыла рот, чтобы озвучить захлестнувшие ее эмоции, но я поспешила ее опередить. – Я не зверь и не сухарь. Если опасность будет угрожать вам обоим, – специально выделила я, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить несправедливого кровопролития. – Я сложила руки на груди, давая понять, что продолжения эта тема иметь не будет.

У девушки сразу отпало желание вносить еще какие-либо комментарии.

– Спасибо, – прошептал Бруклин, я кивнула ему с улыбкой.

В молчании мы дошли до кладбища. Могилок было немного. Джордж, не испытывая особенных проблем, отыскал захоронение своих предков. Олеся застыла напротив покосившегося креста, едва различимая надпись на котором гласила, что в этом месте покоится некий Николай Алексеевич Зубарев. Прожил он, если верить датам, долгую жизнь и покинул этот мир в возрасте 89 лет.

– Дедушка? – спросила я.

– Да. – Олеся печально вздохнула и отвернулась от меня. Я поняла, что в данную минуту она абсолютно не собирается поддерживать беседу. Впрочем, такого желания не было и у меня. Я лишь зафиксировала в памяти надпись на кресте и подошла к Джорджу. Тот уже убрал с могилы пожухлую траву и листья, отчего стала видна черная земля. Цветов у нас не было. Я отошла к сосне, растущей неподалеку, сломала несколько веток и положила их перед плитой с именами усопших.

Американец благодарно кивнул. В молчании мы постояли у захоронения.

– Надо возвращаться. Кладбище на холме. Мы представляем собой отличную мишень, – произнесла я, выждав пару минут.

– Да, конечно, – он испуганно посмотрел на тоненькую фигурку Олеси, застывшую у креста, и заторопился к ней.

– Надо заказать, чтобы здесь все переделали. Крест поставили новый, оградку выправили, – произнесла девушка. – А то непонятно, когда я смогу приехать в следующий раз.

– Почему? – испугался скорой разлуки американец.

– Потому что ты собираешься куда-то переезжать, я думаю, что могла бы составить тебе компанию.

Большего подарка, чем эти слова, девушка и не могла преподнести возлюбленному. Тот подхватил ее на руки и закружил в радостном возбуждении. Со стороны такая сцена, происходящая на кладбище, выглядела дико. Но я предпочла не шутить по данному поводу. Пусть милуются, если уж иначе не могут. Я, в конце концов, не ханжа, могу и потерпеть.

Мы вернулись в дом, в котором стало тесно. Причем это ощущение возникло не из-за скромных размеров жилища, а от эмоций, переполнявших влюбленную пару, выплеску наружу которых мое присутствие определенно мешало. Но я не терзала себя по данному вопросу, так как в первую очередь был виноват американец и обстоятельства, приведшие его в Россию. Раз уж он решил предать клятвы ЦРУ, пусть будет готов ко всем неприятным последствиям этого поступка. Единственное, что расстраивало меня, так это факт наличия Олеси. Устроиться на ночлег в бункере мы не могли, места мало, да и внешние шумы были там недоступны. Узнать о вторжении врага в оперативном порядке не получилось бы.

Внутреннее напряжение не отпускало меня, но я прекрасно понимала, что к воркующим у меня под боком голубкам оно не имело отношения. Все мои мысли были заняты преступником и его планами. Я хотела предвосхитить его следующую атаку, поэтому предпринимала меры для обеспечения безопасности Джорджа. Переместила матрас, на котором предстояло спать влюбленным, подальше от окон, выходящих на дорогу перед домом. Погасила везде свет и скомандовала общий отбой. Несмотря на то, что остальные двое участников имели прямо противоположное мнение.

Я, признаться, могла совершенно не смыкать глаз, так как отдыха мне достаточно всего пары часов, поэтому и не пропустила тот момент, когда среди ночи девушка вдруг поднялась с матраса и, стараясь ступать очень осторожно, направилась к двери.

– Олеся? Что такое? – не стала я скрывать, что наблюдаю за ней.

– В туалет, – прошептала она.

– Пойдем, – я нехотя выбралась из-под покрывала, сопровождать девушку мне совсем не хотелось, но и выпускать ее на улицу в одиночестве, в то время как преступник может быть где-то рядом, было опасно. Девушку могли использовать в качестве инструмента давления на Бруклина. Лучшего заложника для организации шантажа найти было сложно. Именно поэтому я не отпускала незваную гостью взглядом ни на минуту.

Олеся не стала возражать против моей компании, поскольку, я думаю, уже догадалась, что спорить со мною бесполезно. Джордж, надо отметить, все это время спокойно спал, и лицо его выражало детскую безмятежность, словно это не его пытались убить все это время. Приезд возлюбленной подействовал на него умиротворяющим образом. Я в очередной раз поразилась, как этот сильный мужчина вмиг растерял все годами наработанные навыки, стоило любви вмешаться в его планы. От той концентрации, которую он продемонстрировал на заброшенном заводе, не осталось даже воспоминания.

На улице было довольно прохладно, но меня это совершенно не смутило, так как я активно практиковала процедуры закаливания. Однако меня поразил тот факт, что, с виду такая хрупкая и нежная, Олеся совершенно не выразила эмоций от смены температур, не поежилась, когда вышла в тонкой футболочке на пронизывающий ноябрьский ветер, но я не стала задавать ей вопросы.

– Послушай, – обернулась она ко мне, когда дверь, ведущая в дом, за моей спиной захлопнулась. – Мне ты можешь сказать правду… Ведь ты никакая не телохранительница!

– Что? – Я была не готова к ее расспросам – точнее, мне совершенно не хотелось обсуждать с ней свои профессиональные обязанности. Мнение Олеси на мой счет меня практически не интересовало. Но и развивать скандал не хотелось.

– Не переспрашивай и не строй из себя невинную овечку! Ты же специально втерлась к нему в доверие, чтобы увести его у меня! – Она подошла ко мне вплотную. Несмотря на ночную темноту, мне было прекрасно видно выражение, застывшее в ее глазах. Похоже, девушка мучилась от ревности. Это был хороший знак, доказывающий в какой-то степени искренность ее привязанности к Бруклину. – Что, решила под любым предлогом заиметь богатенького иностранца?! – добавила она в следующую минуту, отчего мои предположения о ее чувствах к Джорджу немедленно растаяли.

– Вот как? Значит, вот какие цели движут тобой! – с насмешкой парировала я.

– Да как ты смеешь?! Маленькая с… – завершить ругательство я ей не позволила.

– А теперь ты послушай! – Я ухватила ее за запястье и сжала двумя пальцами чуть повыше пульсирующей голубой жилки. Ноги девушки немедленно обмякли, она с трудом удерживала себя в вертикальном положении, я поняла, что болевой прием оказался самым веским аргументом в нашей словесной перепалке. – Еще сомнения по поводу моих профессиональных качеств остались? – голосом, в котором сквозила уверенность в собственном превосходстве, поинтересовалась я.

– Нет… – пропищала она в ответ. Я немедленно отпустила ее руку. Урок был закончен.

– Еще вопросы? – спросила я как ни в чем не бывало.

– У вас точно с Джорджем ничего не было? – все же решила она удостовериться. – Пойми, меня это очень беспокоит! Я же хочу верить ему!

– Точно, – с коротким вздохом подтвердила я. – Меня он как мужчина не интересует.

– А меня наоборот, – призналась моя дерзкая собеседница. Я подумала, что, если бы ее слова услышал Бруклин, он бы потерял голову от счастья.

– Вот и прекрасно. Тогда у меня к тебе одна просьба: давай не будем мешать друг другу.

– А я-то тебе каким боком мешаю? – удивленно распахнула она глаза и на миг перестала потирать запястье, которое беспокоило ее после моего захвата.

– Никаким, – процедила я сквозь зубы, так как поняла, что объяснять что-либо этой девице бесполезно.

– Я рада, что мы все выяснили! – Олеся просияла лучезарной улыбкой. – А ты?

– Да, – вяло подтвердила я, пораженная ее отходчивостью. Наверное, Джорджу будет с нею легко строить совместную жизнь, хотя об этом на данном этапе задумываться было рано.

– Давай не станем Джорджику об этом рассказывать.

– Да я, собственно, и не собиралась, – пожала я плечами. Ревность девушки была вполне объяснима, так что повода придраться к ее ночному пробуждению особенного не было.

Когда мы вернулись в дом, девушка опять замешкалась, причем около двери, ведущей в лабораторию.

– Что-то не так? – нахмурилась я.

– Нет, просто хотела причесаться, – пояснила она, взяла щетку, которая лежала у зеркала, висящего рядом с дверью, и пару раз провела ею по своим волосам. Я не могла не отметить, что даже в момент внезапного ночного пробуждения выглядела Олеся на все сто. Понятно, почему Бруклин потерял от нее голову. Страсть подавляла в нем многое, в том числе и способность свободно и правильно мыслить. Как бороться с мешающими нашему делу чувствами, я не знала, хотя подозревала, что победить в этой схватке не смогу. Поэтому вынуждена была мириться с обстоятельствами и оставить все как есть. Наконец в доме все затихло.

Проснулись мы до наступления рассвета, что неудивительно, так как осенью световой день короткий. Солнце настолько редко показывает свой светлый лик, что к концу зимы я физически ощущаю его нехватку. В эти моменты особенно тянет в теплые края. Но мысли об отпуске в момент исполнения профессиональных обязанностей я себе запрещала. Сейчас самым важным было спасение Джорджа. Он, едва вскочил с постели, крутился, как верная собачка, вокруг своей девушки. Та посматривала на него с довольной поощряющей улыбкой и иногда бросала многозначительные взгляды в мою сторону. Я, будучи преградой выражению их чувств, никуда исчезать не собиралась. Намилуются еще, успеют надоесть друг другу в будущем. Наш треугольник постепенно притирался сторонами к существованию бок о бок. Олеся без вопросов приготовила нехитрый завтрак и робко поинтересовалась дальнейшими планами.

– Я хотела бы посовещаться с Джорджем наедине, чтобы обсудить некоторые детали, – произнесла я, подозревая, что реакцией девушки на мои слова будет обида, но она лишь согласно кивнула. Перед отправлением в лабораторию Бруклин прощался с возлюбленной так долго, словно уходил не в соседнюю комнату, а на фронт. У меня от раздражения скрежетали зубы, но я сдержалась от едкого замечания.

Лучшим местом для беседы я посчитала лабораторию.

– Джордж, я предлагаю постараться выманить наемника для открытой битвы, если можно так выразиться, – начала я без вступлений.

– То есть? – не понял он, что было неудивительно, так как мой протеже то и дело оборачивался на дверь, волнуясь, как там его Олеся в одиночестве. Я еле сдерживалась, чтобы не сделать ему внушение, но понимала, что просто не имею права учить его жизни. Моя обязанность – не читать нотации, а защищать горемыку, что я и пыталась сделать.

– Все очень просто. Тебе необходимо выяснить, кто именно из американских конгрессменов ведет охоту за тобой и за компроматом. Для того чтобы перебраться в Венесуэлу и не бояться получить пулю, я вижу только один выход – прямая договоренность. На заказчика мы можем выйти через наемника, по крайней мере я на это надеюсь. Вот почему необходима эта встреча лицом к лицу. Иначе тебя убьют, как только станет известно, где или у кого хранится компромат!

– Женя, если честно, компромат, точнее разглашение, напрямую зависит от моей сохранности. Вот почему я считаю, что надежно перестраховался, поэтому сейчас даже сомневаюсь, так ли необходимо меня охранять, ведь преступник прекрасно знает, что ему не резон меня убивать… – произнес он так, словно забыл, в какие ситуации мы попадали за истекшие сутки. У меня они не вызвали ощущения безопасности, наоборот, намерения наемника прослеживались четко: убийство абсолютно точно являлось его конечной целью, разве что предварительно он собирался выудить сведения про компромат.

Слова американца, признаюсь, несколько меня покоробили. Стоило приехать девушке, как он готов, позабыв о вчерашних страхах, немедленно избавиться от моего присутствия буквально под любым предлогом, лишь бы остаться с нею наедине, но я сдержала первый порыв, глубоко вздохнула и вкрадчивым тоном, словно разговаривала с душевнобольным, проговорила:

– Джордж, давай условимся следующим образом… Если ты уверен, что тебе ничего не угрожает и мои услуги тебе ни к чему, а я придерживаюсь совершенно иного мнения, тогда дадим нам обоим сутки, по истечении которых решим, вместе ли мы продолжаем работу или расходимся, как в море корабли, и немедленно забываем о существовании друг друга. Согласен?

– Да, думаю, ты права. Я несколько поторопился, заявив, что гарантировал собственную безопасность. Ведь вчера на нас трижды пытались напасть. Преступник так просто не отпустит меня. Поэтому, о’кей, сутки – это хороший срок, за это время многое, думаю, станет понятно. – Наконец-то я услышала от него более-менее разумную речь, чему, разумеется, была рада.

Как выяснилось спустя несколько минут, я была абсолютно права: наемник четко шел к намеченной цели и отпускать американца в свободное плавание не собирался. Нашу доверительную беседу прервал звук выстрела, донесшийся сверху из дома. Не мешкая и мгновения, мы кинулись обратно в гостиную, но, увы, опоздали. Преступника мы не застали, как и Олесю. В комнате был перевернут стол, на пороге валялось полотенце, около него на полу – кусок фанеры, а через оконный проем, из которого она выпала, мы успели заметить черный джип, уносящийся прочь от участка.

Не сговариваясь, мы кинулись в погоню, но колеса наших машин были нещадно изрезаны. Осмотр и оценка степени повреждений заняли у нас некоторое время, на протяжении которого Бруклин, не сдерживая ругательств на всех известных ему языках, метался по двору словно зверь и даже порывался кинуться в погоню, но я удержала его. Тем более что след джипа давно простыл на залитой дождем и размытой грязью осенней дороге.

– М-да, Михалыч, думаю, не удержится от вопросов, когда я вызову его сюда для замены восьми покрышек, – произнесла я, осматривая картину бедствия.

– Да при чем тут это?! Олеся исчезла, мы должны немедленно что-то предпринять! Я обязан ее найти и спасти! – Американец пребывал в истеричном состоянии.

– Успокойся! Возьми себя в руки! Преступник украл ее с целью шантажа. Ему нужна не Олеся, а компромат, поэтому совсем скоро ты узнаешь условия! К этому моменту мы должны быть готовы. Вот почему я сразу подумала о Михалыче: на таких тачках далеко не уедешь!

В ожидании автослесаря мы вернулись в дом. Первым делом я проверила камеру наблюдения, очень надеясь, что она запечатлела нашего недруга, но, увы, он очень умело обезвредил устройство. Этот факт меня насторожил. Не думаю, что у преступника было время в момент покушения этим заниматься. А это могло означать, по моему разумению, следующее: или дом обшарили накануне, когда мы ездили с Джорджем в город с бумагами, а у меня из-за приезда Олеси по возвращении не было времени проверить шпионский арсенал, или с ловушками, упрятанными мною от посторонних глаз, разобрался кто-то из своих. И сделать это мог либо Бруклин, либо Олеся. Не было никакой логики в предположении, что этим делом занимался американец, ведь он отдавал себе отчет, насколько важны скрытые камеры. Оставался только один вариант – Олеся.

Как только я завершила свои логические поиски, многие детали пазла встали на место. Девушка приехала в деревню, познакомилась с Бруклином на кладбище, очаровала его до последней степени, затем вселилась в его дом, причем преподнесла все как великую милость с ее стороны. Я предполагала, что действовала юная особа с определенной целью. Она выяснила, что компромат не в доме, очевидно, подслушав наш разговор в лаборатории, и в следующее мгновение исчезла, инсценировав собственное покушение… Я еще не до конца обдумала эту мысль, но уверенность в том, что она недалека от истины, полностью овладела мною. Несомненно, у девушки был сообщник за рулем джипа, что ж, такой расклад вполне увязывался в схему преступления. Я не имела права скрывать свои умозаключения от Джорджа.

– Послушай, – начала я разговор, но продолжить не успела, так как в этот момент раздался звонок мобильного телефона. Это было неожиданно, так как я заставила Джорджа оставить наши аппараты в банковской ячейке, чтобы нас не могли обнаружить через маячки, имеющиеся в средствах связи. Значит, аппарат нам подкинули взамен Олеси. Я наклонилась и обнаружила его под тем самым полотенцем, которое девушка якобы выбросила при похищении.

– Да! – воскликнул Джордж, выхватив трубку у меня из рук. – Конечно! Я сделаю все, как вы скажете, только не убивайте ее! О’кей! Хорошо! – Разговор завершился стремительно.

– Что тебе сказали и кто? – четко выговаривая каждое слово, спросила я.

– Это похититель. Мужчина. Олеся у него. – Было похвально, как парень взял себя в руки, однако лицо его выдавало такую боль, что я не могла не преисполниться к нему сочувствием.

– Какие условия?

– Все те же, – горько усмехнулся он. – Мои документы, подлинники, через двадцать четыре часа мы должны положить в ячейку камеры хранения на вокзале, кроме того, я должен сдать человека, того самого, который должен был предать информацию огласке в случае моей гибели…

– Тсс, – я приложила палец к губам и призвала его к молчанию. После чего увлекла за собой в лабораторию, где, я была уверена, не было ни камер, ни прослушивающих устройств, так как по нескольку раз в день проверяла комнату на их наличие. – Продолжай, здесь можно не опасаться говорить вслух.

– Я вроде бы все передал, разговор, ты сама слышала, был коротким.

– А твой помощник, кто он?

– Мой брат, – Бруклин закрыл лицо руками. – Я должен подставить двоих из-за собственной глупости. Как я только мог быть таким эгоистом и позволить Олесе остаться?! Преступник моментально определил мою ахиллесову пяту и нанес удар точно в цель… И почему я только тебя не послушался?!

– Джордж, не время сокрушаться, – немного грубо остановила я поток его покаянных слов. – Плакать будем потом, когда все закончится, надеюсь, от радости, а не от горя. Сейчас важно другое: как это тебе помогает твой брат?

– А почему ты это произнесла таким голосом, что тут странного?

– Да все! Ты про него ни разу не обмолвился!

– Но ведь он тут, в общем-то, ни при чем. Точнее, как сказать, – он провел ладонями по лицу, собираясь с мыслями, – с самого начала, когда родители со мной бежали за границу, здесь оставалась сестра мамы. Виктор – ее сын. Но про наше с ним родство никто не знает, так как у нас разные фамилии, все связи с родиной мои родители порвали. Я узнал о брате случайно, разбирая мамины бумаги и старые фотографии после автокатастрофы. Оказалось, по странной насмешке судьбы, что мы с ним работаем в одинаковых сферах, только на разные правительства. Не знаю, чего стоило Виктору помочь мне, не раскрыв того факта, что мы с ним родственники, но в итоге у меня оказался не только доверенный человек в России, но и брат, самый что ни на есть настоящий. Вот только мы с ним увидеться, сама понимаешь, не можем, но когда все закончится, препятствий, как я надеюсь, для нашего общения не останется. На данном этапе я даже не успел еще ему сообщить о том, что у меня теперь есть телохранитель, – добавил он.

– Ясно. Все это звучит как сюжет для кино, – не удержалась я от комментария.

– Да что ты, это страшная реальность! Олеся! Девочка моя! Я подумать боюсь, что с ней сейчас происходит, как она напугана! – Он совершенно скис.

– Джордж, надо взять себя в руки. В таком состоянии ты ситуацию не исправишь…

– А что ты предлагаешь? – несколько оживился он и с надеждой посмотрел на меня.

– Подожди! – остановила я его. – Я должна кое-что проверить. – Я взяла устройство для обнаружения «жучков» в помещении и вышла в общую часть дома. Мои предположения оказались верны. Один и, к счастью, единственный «жучок» обнаружился в районе стола в гостиной. Теперь, как я думала, я имела больше оснований поделиться с Джорджем своими подозрениями относительно Олеси.

– Что это такое? – спросил американец.

– «Жучок», – ответила я, удивленная, что он сам не догадался.

– Да это ясно. Откуда он? – задал он вполне конкретный, а главное, удобный вопрос, чтобы я начала неприятный и, как я предполагала, тяжелый разговор об Олесе.

– Джордж, я подозреваю, что покушение – инсценировка…

– Что?! Что ты такое говоришь?! – Он вскипел раньше, чем я успела закончить первую фразу. Я дала ему вдоволь накричаться, после чего спокойно сказала: – Сядь и выслушай, выводы сделаешь сам. – После чего изложила все свои наблюдения. – Кроме того, я отправила запрос своему помощнику, имеющему доступ ко всем базам данных, и получила ответ, что Зубарев Николай Алексеевич – это имя было написано на надгробии, над которым вздыхала твоя девушка, никаких родственников не имел, браков не регистрировал, детей на свое имя не записывал. По всему видать, Олеся ему внучкой быть не могла. Я проверила ее сумку, там совсем мало вещей, словно она не собиралась оставаться рядом с тобой надолго, хотя озвучила при встрече совершенно иное…

– Стоп, подожди, мне надо подумать! – Джордж вскочил со стула и не заходил, а буквально заметался по комнате. Я не стала ему мешать, а для того, чтобы не сидеть без дела, пристроила раму обратно в окно и затопила печь, так как в доме стало довольно прохладно. Кроме того, сделала посредством компьютера банковский перевод на имя Бориса, так оперативно приславшего мне информацию по лжедедушке Олеси. Мы давно практиковали с Борисом подобное взаимовыгодное сотрудничество. Сразу после окончания спецотряда не разошлись в разные стороны, а поддерживали связь. Вот почему я всегда знала, что могу на него положиться, особенно в том, что касалось получения информации из закрытых источников спецслужб, и включала его услуги в сумму моего вознаграждения в контракт с клиентами.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Джордж заговорил со мной. Я понимала, что принять решение ему было нелегко, поэтому была готова к любым выводам.

– Женя, я все обдумал. Конечно, на сердце у меня сейчас иное, но пришло время перестать основывать поступки на чувствах. – Его глаза смотрели мне прямо в лицо, в них сейчас была видна одна решимость. – Все твои подозрения, касающиеся Олеси, не лишены оснований, хотя мне нелегко с этим смириться, но это так. Я очень заинтересован в том, чтобы докопаться до истины, какой бы горькой она ни была. Теперь по порядку. Я позвоню преступнику и скажу, что принимаю его условия. Это поможет нам потянуть время. Но мы с тобой должны провести расследование. Негодяя необходимо обнаружить раньше, чем настанет контрольное время. Брата я сдавать не собираюсь, но и от Олеси отказаться не могу, поскольку ее вина и причастность не доказаны.

Я и сама понимала, что надо идти ва-банк и искать преступника. Но как это сделать? Из особых примет у нас в арсенале было только описание джипа да, кстати, отпечатки пальцев Олеси. Подумав об этом, я хлопнула себя ладонью по лбу.

– Женя?! Что такое? – вздрогнул погруженный до этого в свои невеселые мысли беглый шпион.

– Джордж, тебе это не понравится, но я предлагаю отправить отпечатки пальцев Олеси на проверку.

В комнате повисло тяжелое молчание.

– Ты права, – глядя куда-то поверх моей головы, произнес мужчина. – Но откуда мы их возьмем?

– С чашки, например, мы же завтракали перед тем, как все произошло.

Но мой план едва не провалился. Девушка успела тщательно перемыть посуду, что опять-таки наводило на определенные подозрительные мысли. Я кинулась к ее сумке, но она была из ткани и получить отпечатки с этой поверхности было невозможно. Мы перебрали все варианты, и тут я вспомнила про ночной выход на улицу.

– Расческа! – обрадованно воскликнула я и осторожно, надев перчатки, взяла последнюю для проведения анализа.

Процедуру снятия отпечатков я усвоила еще во времена обучения в спецотряде, где нам преподавали также и азы криминалистики. Джордж, похоже, тоже был знаком с этой техникой, так как дал мне несколько дельных советов.

Вскоре результат наших совместных действий был отсканирован и отправлен все тому же Борису. После чего я связалась с майором Цветковым из Тарасовского управления внутренних дел и попросила проследить по камерам, куда направился наш подозрительный джип. Он отругал меня, что мы не передали номерных знаков, но от дела не отказался, так как знал из опыта нашего прошлого взаимодействия, что я по пустякам беспокоить не стану. Да и благодаря моим профессиональным навыкам бравому майору удалось существенно повысить раскрываемость во вверенном ему районе. Так что его недовольное брюзжание быстро иссякло.

Пока мы разбирались с делами, подъехал Михалыч. В прицепе к его старенькой «четверке» высилась гора из колес.

– Ну, Максимовна, не даешь ты старику отдохнуть спокойно! – вместо приветствия пожурил он, но глаза при этом смотрели на меня с ласковым одобрением. Я знала, что Михалыч испытывает ко мне нечто похожее на отеческие чувства, а также безмерное уважение, так как мог по состоянию моего автомобиля составить мнение о тех переделках, в которых я бываю в силу выбранной когда-то специальности.

– Был бы ты старик, я, несомненно, тебя пожалела бы, – в тон ему отозвалась я.

– Ну ладно, давай показывай свое хозяйство. – Он выудил сигарету из пачки.

– Если человек патриот, так это во всем, – не удержалась я от комментария, многозначительно указав взглядом на старенький «жигуль» автослесаря и мятую сигаретную пачку. Заработок у мужика был довольно приличный для наших мест. Клиенты ценили его руки, считая их золотыми, и никогда не скупились. От недостатка средств на новый транспорт он явно не страдал, отчасти поэтому у меня сложилось мнение, что Михалыч предпочитает отечественную продукцию не из экономии, а из каких-то иных, личных мотивов.

– А что? Меня устраивает! Все наше, родное, да и табак терпкий, машина бегает исправно… – пожал плечами автослесарь.

– Вот именно, что исправно, так как ты из-под нее не вылезаешь, когда заказов нет. – Я не стала скрывать очевидное.

– Заказы всегда есть, просто я себя берегу и устраиваю отдых, в отличие от некоторых, – настала его очередь намекать. – А не вылезаю, потому что люблю. Машина – она ж как женщина, всегда чувствует настроение хозяина и, если что не так, сразу же устраивает фортель. А ты под ней чутка попотей – и все, она уже готова тебя удивлять, – добавил он довольно двусмысленную фразу, но не смутился, а, наоборот, лукаво сощурив глаза, расхохотался. Я поняла, что с отеческими чувствами на мой счет я слегка заблуждалась…

– Мне, конечно, сравнение про женщину и ее хозяина не импонирует… – решила я отвести разговор от опасной темы.

– О, что ты, Женечка, и в мыслях обидеть не хотел. Это я про всех остальных твоих сестер, тебя, как исключение, это не касается… – испуганно поправился Михалыч.

– То-то же, – усмехнулась я. – Ладно, давай уж ты машинами займешься, а то время поджимает. – И я кинула ему ключи от обеих тачек.

Джордж ни разу не вставил и слова за все время нашей игривой беседы с автослесарем, но, когда мы зашли в дом, я догадалась, что он смущен.

– Я чувствовал себя неловко. Такой пожилой человек, а шутит как юнец! – произнес он, то и дело поглядывая за окно.

– Не волнуйся, машины в надежных руках. Это на словах Михалыч большой хулиган, в работе ему равных нет. Он просто чудеса творит. Вот увидишь! И часа не пройдет, как машины опять станут как новенькие! – пообещала я и оказалась права, так как вскоре, весьма довольные друг другом, мы с ремонтником распрощались, он упрятал в карман щедрое вознаграждение и умчался в сторону города на своем бывалом по виду «жигуленке».

– Да… Видимо, правы были те, кто говорил, что в России все держится на связях… У нас в Америке пришлось бы вызывать эвакуатор и ждать сутки, пока утрясут все юридические аспекты, связанные со странной порчей колес сразу на двух машинах, и все такое прочее… А уж потом взялись бы чинить…