Текст книги "С дальним прицелом"

Автор книги: Марина Серова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Я откинулась на спинку кресла, вспомнив заказ полугодовой давности на охрану презентации нового кафе. Алик, вдохновленный и возбужденный церемонией открытия, постоянно мелькал среди приглашенных то тут, то там. Тогда не произошло ничего экстраординарного. Не было ни драк, ни стрельбы, ни бандитского нападения с захватом заложников и требованием выкупа. Все было, впрочем, как и почти всегда, гораздо прозаичнее.

В суете праздничного фуршета я быстро уловила, что официанты ловко и бессовестно жульничают. Мне не составило большого труда выяснить пути воровства. Алик, разумеется, не поверил мне сначала. Но когда я воочию продемонстрировала ему склад деликатесов с парой ящиков шампанского, так и не дошедших до уже захмелевших гостей, он резко изменил свое мнение. Пойманные с поличным во время ночной засады на попытке вывоза продуктов официанты были немедленно уволены.

Честными оказались только обслуживавший меня вчера Роман и еще один молодой парень.

– Так что же произошло с тех пор? Как мне показалось, ваше предприятие далеко не бедствует, а, можно сказать, процветает.

– Да. Именно так и обстояло дело до недавнего времени, – согласно кивнул Алик. – Но сейчас стали происходить события, которые могут поставить крест на всех моих начинаниях. Открыть роскошный ресторан всегда было моей мечтой, – продолжил он после небольшой паузы. – Понимаете, Женя, мне хотелось бы, чтобы это был небольшой, но высококлассный ресторан. Причем не очень дорогой. Доступный не только богатым людям.

Он замолчал и сделал глоток уже начинавшего остывать чая.

– Ну, что касается цен, Алик, – заметила я, вспомнив прейскурант, то, думаю, многие не разделят вашу убежденность по поводу декларируемой вами дешевизны.

– Однако, Женя, – сразу же с готовностью парировал Алик, – как говорится, если вам не хочется, то и не покупайте. Сварите себе макарон. И ешьте без кетчупа, без масла во время просмотра теленовостей для улучшения пищеварения и настроения.

Не согласиться с такими железными аргументами мне было просто невозможно.

– Знаете, мне удалось побывать в одном настоящем японском ресторане. Мне очень понравилась его атмосфера и захотелось сделать что-нибудь такое же, но наше.

Я понимающе кивнула головой, вспомнив, название и внутреннюю отделку ресторана.

– Что японцу – харакири, то русскому – самая жизнь, – тем не менее заметила я, намекая на некоторую несбыточность стопроцентного воплощения его мечты в условиях русской ментальности.

– Так вот, – продолжал Алик, словно не услышав моего замечания, – через какое-то время я начал замечать, что очень скоро могу превратиться пусть в неплохую, но банальную молодежную забегаловку, где можно купить какой-нибудь «биг-мак» с пакетиком жареной картошки и прокисшим кетчупом и литровый стакан липкого молочного коктейля в придачу.

– Почему? – поинтересовалась я, показывая свою полную некомпетентность в деле ведения ресторанного бизнеса.

– Средства. Точнее, их недостаток, – при упоминании о деньгах правая рука Алика непроизвольно сжалась в кулак. – Правда, мне удалось найти хорошего компаньона. Он вложил деньги в мою идею и, что самое главное, не вмешивается в художественную часть проекта. Хотя она стоит немало и средств, и нервов. Видели фонтан во дворе? – Я кивнула. – Вы не представляете, какой кровью он дался мне и Жоре. Жора – это мой партнер. Мы даже дали ему название по этому поводу – «Мужские слезы».

Я улыбнулась и кивнула еще раз, показывая, что оценила их страдания.

– А почему «слезы»? – спросила я.

– Ну, так тяжело далась работа над ним. Я уже говорил, как много крови мне это стоило.

– Ну, тогда логичнее было бы назвать его «Мужская кровь», – не смогла я удержаться от ироничного замечания.

Лицо Алика сразу приняло непонимающе-обиженное выражение, и я быстро вернула его к прерванной теме:

– Так что вы говорили про вашего компаньона?

– Я говорил, что он не вмешивается в художественную часть проекта. А это – очень редкое качество. Обычно все считают, что если они вкладывают свои деньги, то могут диктовать условия оформления интерьера. Причем с абсолютной уверенностью, что разбираются в этом лучше меня – профессионального дизайнера.

– Алик, уверяю вас, что оформление ресторана, на мой взгляд – непрофессионала, – просто великолепно, – сказала я совершенно искренне.

– Спасибо, – расплылся он в улыбке.

– Так в чем суть ваших затруднений? – решила я перевести разговор в более деловое русло, чувствуя, что обильный словесный поток может изливаться неопределенно долго.

– Да-да, конечно, – спохватился Алик, вспомнив, что он не только профессиональный дизайнер, но и бизнесмен. – Приблизительно последние три недели у нас периодически возникали инциденты с посетителями. Причем довольно бурные. – Я кивнула с видом знатока. – Я, конечно, понимаю, что накладок подобного рода в нашем деле не избежать, но сам тип заведения предполагает, что их должно быть очень мало. В других местах хозяину бывает все равно, если после небольшого дебоша за все будет заплачено.

– А вы хотели иметь ресторан добропорядочный на сто двадцать процентов? Совсем как морковный сок? – спросила я.

– Женя, у нас уже начали складываться имя и свой круг посетителей. А из-за нескольких драк мы можем потерять и то и другое. Поверьте мне, разорение в такой ситуации – совершенно реальная вещь.

– Чем же я могу вам помочь? – я внимательно и пристально посмотрела Алику в глаза.

– Если честно, то я не знаю. Мне хотелось бы, чтобы вы наладили охрану ресторана. Так, чтобы дебошей не было.

– Или чтобы публика их просто не замечала?

– Да. Если это возможно. Вы так ловко управились с теми ворюгами тогда на открытии, что, я думаю, никто не сможет сделать это лучше вас.

В его словах присутствовал здравый смысл. Можно было бы, конечно, нанять несколько здоровых «шкафов», поставить их у входа и внутри зала, но, по моему опыту, эскалации насилия это не мешало. Если кто-то желал подраться, тем более навеселе, грозный вид стражей порядка мог только раззадорить любителей примитивных физических развлечений. Здесь требовалось не усмирение конфликта, а его профилактика в самом начале. И мне бы это удалось организовать. Однако я не спешила согласиться сразу и продолжила сбор необходимой информации.

– Скажите, Алик, в каких отношениях вы с вашим компаньоном?

– С Жорой? В прекрасных!

– Нет. Я имею в виду, на каких условиях он вошел в ваше дело? Какой частью предприятия он владеет?

– Пополам. Так было договорено.

– А кто выступал инициатором такого деления?

– Он, конечно. Я, разумеется, не хотел делить ресторан ни с кем, но другие условия были значительно хуже.

– А почему вы просто не одолжили у кого-нибудь денег? Или не взяли кредит?

– Ресторан – предприятие довольно рискованное. Особенно такого типа. Поэтому процент был бы необычайно высоким. И я мог потерять тогда не только ресторан, но и все остальное. А так я рискую лишь тем, что вложил.

– То есть Жора был вам необходим как партнер, который разделил бы с вами материальные последствия провала?

Алик немного замялся прежде, чем ответить, но, наконец, уклончиво и неопределенно произнес:

– Ну, не совсем.

– Ясно, – сказала я. – А кому может быть выгодно ваше разорение? Есть ли у вас конкуренты?

Дальше пошло дотошное выяснение всех деталей, из которых выяснилось, что от разорения Алика, по сути дела, никому не было ни холодно ни жарко. Его заведение никому не мешало. По крайней мере пока. Это не было и «наездом» со стороны организованной преступности, так как сначала обязательно следовало бы предложение из серии «ребята, надо делиться». Но ни Алик, ни его компаньон таких предложений не получали. Похоже было, что они просто стали жертвами неудачного стечения обстоятельств и непрофессионально организованной охраны.

Дело выглядело легким и даже примитивным для моего уровня. Но что-то тем не менее меня смущало и настораживало. Я прокрутила в своей памяти все события вчерашнего дня, происшедшие со мной в «Изумрудном саду». Вот «спортсмен» встает. Вот возвращается. Сталкивается с «дикобразом». Вот начинается потасовка. Все, вроде, просто и буднично. Ничего необычного. Впрочем, их лица. Немного холодноватые для всплеска эмоций, который привел к драке. И отсутствие предварительного выяснения отношений на словесном уровне. Несмотря на силу ударов, они не выглядели особенно агрессивными. Как будто делали свою работу – привычную и известную.

Я вспомнила, как «дикобраз», получив толчок в грудь, умудрился моментально сгруппироваться и вскочить, практически не успев и упасть-то как следует. Как будто проделывал это сотню раз не один день подряд. Хотя совершенно не исключено, что они на самом деле были спортсменами, случайно столкнувшимися на одном месте в одно и то же время.

– Так как, Женя? Вы согласны? – спросил меня Алик. – Мне нужно подумать, – ответила я.

На этом мы расстались. Я пообещала позвонить ему сегодня или в крайнем случае завтра.

День шел своим обычным чередом. Я валялась на диване, читала книги и смотрела видео, делая в перерывах гимнастику и упражнения для поддержания тела и духа в боевой форме. О предложении Алика я тоже думала. У меня не было ни малейшего сомнения, что я смогу легко справиться с ним. Но оно казалось мне слишком простым и неинтересным. Творческой работы здесь было, прямо скажем, маловато. А перспектива торчать в зале ресторана, как пирожное на прилавке магазина, несмотря на всю мою симпатию к Алику, меня тоже не устраивала.

Я уже склонялась отказаться от предложения Алика, но часам к четырем неожиданно выяснилось, что наши совместные с тетей Милой усилия по спасению испачканной кофточки закончились полным провалом. Хваленый и надоедливо рекламируемый стиральный порошок не справился со своей задачей в смертельной битве с шоколадными пятнами. Я решительно подняла трубку телефона и набрала оставленный Аликом номер телефона.

– Да, слушаю вас, – ответил его голос после нескольких длинных гудков.

– Здравствуйте, Алик, – сказала я. – Я по поводу вашего предложения. Я его принимаю.

– Спасибо, Женя. Я очень благодарен вам.

– Тогда давайте обсудим все детали.

Для окончательного обсуждения условий предстоящей работы мы в тот же вечер встретились в небольшом, но уютном кабинете Алика в самом дальнем конце его ресторана. Вскоре все детали работы и ее оплаты были обговорены.

К выполнению своих новых обязанностей я приступала завтра с момента открытия заведения. А сегодня я решила получше освоиться в новом помещении и заодно, не афишируя свое назначение, познакомиться с людьми. Так как среди персонала могли оказаться чрезмерно болтливые персоны, да и откровенные пособники нападающих, Алик провел меня по всем помещениям. Под видом своей новой подруги, перед которой он якобы хвастал, какой он классный парень и какой у него замечательный ресторан. Полученная подготовка и время, посвященное охранной работе, выработали у меня способность быстро определять неискренность человека. Все те, кого я увидела сегодня, не производили впечатления таковых.

Впрочем, как показывал мой тот же самый опыт, часто случалось так, что люди порой совершали весьма неблаговидные поступки вполне искренне, с чувством собственной абсолютной правоты. Уверенность в своей непогрешимости – величайший бальзам для души.

Изучая расположение рабочих и подсобных помещений, мы встретили охранника – не очень высокого, но крепкого парня. Того самого, которого вчера мне пришлось ловить на руки, а потом приводить в чувство.

– Виталий, – представил его Алик.

Виталик поприветствовал меня снисходительным кивком головы. По всей видимости, он не помнил меня, а потому отнесся лишь с внешним уважением, не более того, которое заслуживала очередная знакомая хозяина. Мы втроем снова вернулись в кабинет к Алику, и он посвятил Виталия в характер моей миссии.

Перспектива перейти в подчинение к женщине восторга у него, естественно, не вызвала. Но он воспринял это известие молча, лишь немного сузив глаза и посмотрев на меня более пристально, чем того требовала ситуация. На сегодняшний день моя миссия была завершена. Я получила аванс и уже поднялась с кресла, когда Алик неожиданно спросил: – Как ваша кофточка, Женя?

– Она была хороша, – вздохнула я с шутливой улыбкой. – И совсем молода. Это был ее первый выход в свет и последний.

При этих словах Алик торопливо полез в стол, выдвинул верхний ящик, и к моему авансу присоединилась компенсация за испорченную одежду. Мы попрощались до завтра.

В хороших скандинавских барах есть должность, которая ведет свою родословную от обычного вышибалы. Ну а поскольку мордобой и цивилизация, по мнению наших северных соседей, вещи плохо совместимые, то и данная должность вследствие этого претерпела некоторые определенные мутации. Наверное, по общепитовской терминологии это место могло бы называться «работник в зале». Оно было почти аналогично положению детектива в супермаркете, растворившегося в толпе покупателей.

Этот человек сидит в баре, попивает что-нибудь легкое, разумеется за счет заведения, и при этом зорко, но незаметно наблюдает за обстановкой. И как только она накаляется и начинает угрожать перейти рамки застольной беседы, наш работник невидимого фронта стремительно вырастает возле возмутителя общественного спокойствия. Затем он мягко, но твердо берет его под руку и уводит клиента из заведения на свежий воздух.

И очень часто, гораздо чаще, чем мужчин, на посты «работников в зале» приглашали именно молодых девушек. Холодная скандинавская логика, видимо, исходила из железного предположения, что большинство нарушителей спокойствия – мужчины и что, следовательно, девушки лучше подходят для этой работы: кто же станет драться с девушкой?

Мне не пришлось долго размышлять и изобретать велосипед. Зачем изворачиваться и напрягаться, выдумывая что-то новое, когда проблема может быть решена уже хорошо известным, проверенным способом? Итак, мною было решено в основу охраны «Изумрудного сада» и спокойствия его посетителей, равно как и хозяина, положить именно такую модель. Я намеревалась незаметно сидеть в каком-нибудь тихом уголке и при возникновении ситуации, подобной той, свидетелем которой мне пришлось стать, действовать по обстановке. «По душевному наитию», – как говорила в таких случаях я сама. Одним словом, я собиралась импровизировать.

И на этот случай перед «Изумрудным садом» весьма удобно располагались так любимые Аликом «Мужские слезы». И хотя этот чудесный фонтан, по мнению Алика, предназначался больше для удовлетворения эстетических чувств отдыхающих и дизайнерских амбиций хозяина, нежели для охлаждения пыла отдельных посетителей, я полагала, что его владелец ради пользы дела сможет пережить использование своего детища не совсем по прямому назначению. И к тому же имевшихся в ресторане охранников я рассчитывала расположить именно на выходе и передавать им клиентов для дальнейших «оперативных мероприятий».

* * *

Вечер шел полным ходом. Посетителей было не много. Возможно, это явилось следствием будничного дня или же из-за случившейся за последнее время серии драк. Однако не очень-то веселое лицо Алика, несколько раз выглянувшее в зал, красноречиво говорило, что его клуб еще совсем недавно знал значительно лучшие времена. Официанты лезли из кожи вон, чтобы угодить посетителям, задержать их в заведении подольше и, разумеется, получить свои чаевые.

Я устроилась за маленьким столиком недалеко от бильярдных столов. Размеры столика позволяли мне в какой-то мере быть защищенной от внимания со стороны мужской части посетителей. Конечно, это можно было бы сделать проще: придать себе не совсем располагающую для знакомства внешность. Но сильно захмелевшему человеку зачастую все равно, какая у тебя внешность, а вступать в конфликт именно с привлекательной девушкой будет психологически тяжелее.

В общем, главное женское оружие – свою привлекательность я прятать не собиралась. До сих пор я не жаловалась на отсутствие внимания со стороны сильной половины человечества и частенько, идя по улицам города, с удовлетворением наблюдала в витринах магазинов отражения оборачивающихся в мою сторону парней и молодых мужчин.

Охранником в этот день работал другой человек – высокий, сухощавый, но плотный мужик лет под сорок, которого Алик рекомендовал как человека, заслуживающего доверия в высшей степени.

– Василий Петрович, – представился тот мне и протянул широкую ладонь. – Можно просто Василий.

– Очень приятно, – ответила я. – Евгения. Можно просто Женя.

В чертах его лица была какая-то грубоватая, бездумная правильность, присущая работникам правоохранительных органов. И мои предположения полностью оправдались – он оказался майором милиции в запасе. Видимо, работа, которую он выполнял в милиции, подразумевала бездумное подчинение, и он без недовольства принял мое руководство. После короткого знакомства и беседы я, к нескрываемому удовольствию гардеробщицы, отправила его к ней в вестибюль.

К сожалению, в условиях угрожающего клубу-ресторану экономического кризиса о фейс-контроле речи идти не могло, и Василию была отведена «почетная» роль обычного пугала на входе. В случае необходимости ему также поручалось принимать от меня дебоширов из зала для дальнейшего разбирательства.

Все шло относительно спокойно. За одним из средних столиков сидели две девушки в довольно откровенных платьях. Они пили шампанское и не слишком старательно скрывали отрыжку, прикрывая ладонями рот, радостно смеялись и морщили носы. Остальные посетители – преимущественно парочки были разбросаны практически по всему залу.

Единственным, кто мог привлечь внимание, был одинокий мужчина лет тридцати в клетчатом пиджаке. Он сидел через два стола от веселящихся девушек и большими глотками мрачновато пил коньяк, изредка посылая вслед за очередной рюмкой ломтик лимона. Впрочем, по мере нарастания количества выпитых рюмок его лицо заметно просветлялось.

И вот гражданин в клетчатом пиджаке, до сих пор мирно поглощавший коньяк, поднялся из-за стола и неверной походкой направился к выходу. Во время движения он успел слегка толкнуть чей-то столик и несколько грубовато огрызнуться на справедливое возмущение сидевших за ним. Я тоже быстренько поднялась и выскользнула вслед за ним в еще не успевшую закрыться дверь. «Пиджак» на секунду в нерешительности задержался в вестибюле, а затем уверенно направился в сторону туалета.

Я закурила сигарету и глазами указала на его спину скучающему, несмотря на все усилия гардеробщицы, Василию. Василий неторопливо повернулся и послушно отправился вслед за ним. Я прислонилась к стойке гардероба и принялась болтать с его хозяйкой. «Пиджака» и Василия не было довольно долго. Я старательно напрягала слух, чтобы случайно не пропустить начало возможной потасовки. Наконец Василий появился в дверях и с каким-то непонятным удовлетворением легким движением подбородка и век показал, что все в полном порядке.

Через пару секунд показался и обладатель клетчатого пиджака. Выйдя из туалета, он тщательно вымыл руки, а затем после краткого размышления зачем-то не менее тщательно прополоскал рот. Я, улыбаясь лишь самыми уголками губ, посмотрела на Василия. Но тот по-прежнему продолжал стоять около стойки и невозмутимо глядеть на входную дверь. Так же, как и вошла, я незаметно проскользнула за «пиджаком» обратно в зал.

Две девушки, весело пившие до этого шампанское, покинули столик и плавно двигались в такт музыки на танцевальной площадке. Платье одной из них отличалось вызывающей экстравагантностью. Это с необычайной силой взволновало обладателя клетчатого пиджака.

Уже значительно более уверенной, чем несколько минут назад, походкой он направился к ним и, не обращая внимания на протесты девушек, предпринял пару смелых попыток схватить за интимные места обеих сразу. Ситуация грозила быстро перейти в нештатную, разрешать которые я и была приглашена.

«Клетчатый пиджак» всем своим видом показывал искреннее недоумение по поводу явного неприятия его персоны ни одной из двух молодых особ. Видимо, сам себе он рисовался чрезвычайно галантным и неотразимым кавалером.

Бесшумно и плавно я возникла из темно-зеленой тени сзади «клетчатого пиджака». Моя левая рука мягким движением обняла его талию. Правая же ладонь уверенным движением собственника легла на правый плечевой сустав спереди. Несильным, но твердым движением я слегка развернула принявшего избыток коньяка кавалера к себе так, чтобы наши глаза встретились. Именно по глазам я рассчитывала определить способ дальнейших действий.

Я предполагала, что «пиджак», обиженный недвусмысленно показанными признаками неуважения к его мужскому достоинству, обрадуется возможности общения с другой, «умной, а потому ценящей его девушкой» в моем лице. Тогда я плавно и без какого-либо шума выпроводила бы его сначала из зала, а затем и из ресторана. Однако белая грудь девушки по-прежнему дразняще выглядывала в вырезе платья. Данный факт, видимо, так вскружил голову этому охотнику за женскими прелестями, что он проявил упрямство, достойное своенравного, нагруженного сверх всякой меры осла. Он открыл рот, чтобы ответить мне какой-нибудь грубой гадостью, но я опередила его.

– Милый мой, – произнесла я сладким голосом законной супруги, поймавшей своего благоверного на попытке к супружеской неверности. – Тебя, как дитя малое, даже на секунду оставить нельзя.

В последнюю фразу я добавила недвусмысленные нотки стервозности, показывая, что при малейшей попытке возражать мое превращение в злобную фурию станет неизбежным, как сход снежной лавины с горного склона от неосторожного крика. Со стороны мы оба должны были выглядеть обычной супружеской парой, в которой муж в состоянии подпития принялся ухлестывать за молоденькими девочками, совсем забыв, что его дражайшая половина находится тут неподалеку.

Но обладатель клетчатого пиджака, естественно, никоим образом не был посвящен в отведенную мною для него роль и потому предпринял попытку отмахнуться от меня, как от назойливой мухи. В ответ на его действия моя улыбка стала только шире, а его кисть не без моей помощи неестественно вывернулась за спиной. Рот «пиджака» беззвучно раскрылся и вместо грязного и, по-видимому, изобретательного ругательства очень тихо издал какой-то неопределенный звук. Несмотря на неизбежное после приема алкоголя снижение болевой чувствительности, аргумент в виде вывернутой кисти подействовал безотказно.

Теперь мне оставалось лишь направлять его движение в нужную сторону, иногда для убедительности натягивая связки лучезапястного сустава.

– Простите, девочки, – сказала я танцующим любительницам чрезмерно открытых платьев.

При этом я решительно развернула «клетчатый пиджак» в сторону выхода. В ответ на мои слова и наши совместные маневры с танцевальной площадки донесся короткий смешок вперемешку с презрительным фырканьем. Мои манипуляции с кистью не были видны публике, а потому мой подопечный выглядел одним из тех несчастных, которые случайно были пойманы женами за неблаговидным занятием. Причем от неожиданности дар речи на какое-то время у него совершенно потерялся.

Не привлекая излишнего внимания, мы, плотно прижавшись друг к другу, вышли в вестибюль. Дверь негромко закрылась за нами. Мы предстали перед строгим вопросительным взглядом Василия, прервавшего пустую болтовню с гардеробщицей. Я слегка кивнула ему, давая понять, что наступает время его работы, и ослабила захват. «Пиджак» уже приготовился возмущенно заорать, но к этому моменту Василий вновь почувствовал себя майором советской милиции, от чего на лице обозначились скулы, взгляд отупел, а сдвинутые брови недвусмысленно заговорили о необычайной серьезности намерений. Его широкие ладони немедленно сгребли «пиджака» в охапку.

– Пытался помешать культурно отдыхать двум девушкам, – кратко прокомментировала я причины своего появления.

Василий понимающе кивнул и улыбнулся «пиджаку» не обещавшей ничего хорошего улыбкой.

– Да, – добавила я, отойдя к зеркалу и с безучастным видом поправляя волосы, – по-моему, он еще не заплатил.

Василий издал звук, напоминавший что-то среднее между рыканьем и хрюканьем, и его ладонь полезла «пиджаку» в карман. Затем Василий разжал свои медвежьи объятия и энергично вытолкнул клиента на улицу. Тот слабо пытался что-то возразить, но в ответ получил только не очень сильный, но, как я могла догадаться, довольно чувствительный пинок коленом под зад.

– Моя милиция меня бережет, – продекламировала я про себя всплывшие из дальних закоулков памяти строчки.

Обстановка в зале за время моего отсутствия оставалась спокойной. Я прошла в подсобку. По разыгранному мною сценарию я должна была увести якобы загулявшего мужа домой и, соответственно, уйти сама. Поэтому я быстро поменяла блузку, причесала волосы на новый манер и отправилась на свой пост за угловым столиком.

Конечно, в скандинавских барах, по модели которых я работала, постоянные посетители знают своего «работника в зале» в лицо. Но я решила, что в моем случае излишняя известность мне может повредить и поэтому слегка поменяла внешность так, чтобы не быть сразу узнанной в зеленом полумраке зала. Вообще умение гримироваться и выдавать себя за других людей было моим коньком. В этом мастерстве я достигла больших высот, за что в Ворошиловке даже имела прозвище «Женька-хамелеон».

Искусство гримироваться, изменять походку, голос, манеру говорить было моим любимым предметом. И эти навыки являлись очень существенным подспорьем в нынешней работе. И я при необходимости всегда успешно пользовалась ими. Сейчас мне не надо было кардинально, до полной неузнаваемости изменять внешность. Но принять элементарные меры предосторожности я посчитала нужным.

При выходе из отведенной мне комнаты я столкнулась с Аликом. Он сначала рассеянно посмотрел на меня несколько отрешенным взглядом, но потом неожиданно опомнился.

– Вы откуда? Что здесь делаете? – удивленно спросил он.

– Работаю здесь. По вашему же приглашению, – посмотрела я ему прямо в глаза. – Кстати, один товарищ уже выпровожен за попытку возмущения общественного спокойствия. Деньги за коньяк изъял Василий. Советую проверить поступление их в кассу.

– Женя?! Это вы?

– Разумеется.

Затем я пошла в зал, сопровождаемая молчаливым, восхищенным взглядом Алика. Впрочем, остаток этого вечера прошел совершенно спокойно, и моя маскировка оказалась невостребованной.

* * *

Следующий день прошел без каких-либо заметных происшествий. На этот раз я работала с Виталием. Тот молча, но обиженно поджав губы, проследовал на свое новое место у наружного входа. Весь его вид в течение целого вечера говорил, что на его, Виталия, взгляд, Алик затеял сущую глупость, поручив данное дело мне. И только совершенно впустую тратит деньги.

На третьи сутки работы в «Изумрудном саду» я тихо сидела в своем углу, медленно обводила взглядом столики, изучая посетителей, и откровенно скучала. Принято считать, что главное в работе охранника – быстрота реакции, сила и некоторая тупость. Многие знают, как трудно бывает убедить какого-либо упертого стража в том, что тебе, например, надо пройти туда-то, а он, как на беду, это охраняет: «Не положено!» – и все тут.

Именно к такому типу относился Василий. Хотя в какой-то момент я подумала, что он был далеко не так прост, как мог показаться с первого взгляда. Охранник – это прежде всего человек, который все время ждет. И надо быть очень терпеливым, невозмутимым, выносливым – и при этом очень и очень внимательным.

Конечно, ждать десять лет, пока что-нибудь случится, наша жизнь просто не позволит. Но неделя-другая, а то и месяц-два без происшествий частенько проходят. И вот сидит себе охранник, тоска, скука, изо дня в день все одно и то же. Внимание притупляется. И тут вдруг ситуация мгновенно меняется самым неожиданным образом. Выстрел, взрыв, дерзкое, как в боевике, нападение или стена, которая, казалось, незыблемо поставлена на века, внезапно вздрагивает, а в облаке бетонной пыли показывается сквозной двухметровый провал.

И суть работы охранника как раз в том и состоит, что он должен всегда быть готовым к тому, что это может случиться – и, разумеется, знать, что ему делать, когда все уже произошло. Конечно, умение стрелять, рукопашный бой и способность непринужденно послать противника в длительный нокаут очень важны. Но гораздо важнее иметь отличную психологическую подготовку. Потому что всего этого – стрельбы, драки и тому подобного – он просто не должен допустить. Предотвратить, насколько это возможно, физическое столкновение, все максимально сгладить и уйти от конфликта, естественно, уводя при этом своего клиента, – вот его главная и приоритетная задача. То есть, другими словами, осуществлять профилактические мероприятия.

Мои рассуждения о сущности охранной профессии были прерваны появлением в зале очередного посетителя, парня с напряженными глазами и широким простоватым лицом. Он спокойно, не оглядываясь, прошел до середины зала, а затем остановился, словно еще не зная, где расположиться. Парень не выделялся ничем особенным, и в другое время вряд ли бы привлек мое внимание. Но именно это небольшое несоответствие между уверенным видом завсегдатая и неожиданной остановкой на полпути от явного незнания куда сесть и насторожило меня.

Застыв в таком положении не более чем на секунду, он выбрал столик недалеко от меня, ближе к бильярдным столам, и, загремев стулом, сел за него.

Мне было хорошо видно его в ровном зеленом свете светильника, олицетворявшем собой так любимый Аликом драгоценный камень. После первых же секунд наблюдения за парнем я мысленно определила его в группу своих потенциальных подопечных. Дело в том, что сама идея и внутренняя атмосфера «Изумрудного сада» подразумевали печать интеллекта на лице. У моего объекта наблюдения такая отметина присутствовала лишь в виде самого легкого наброска.

Усевшись за стол, он сразу же взял со стола и сунул себе в рот деревянную зубочистку. Секунд через десять она была буквально измочалена наполовину и теперь, как белка в дупле, то исчезала у него между зубами, то выглядывала снова. В неярком свете его лицо представлялось плоским, словно вырезанным из бумаги. Про таких обычно все ясно сразу. Пальцами и мышцами они шевелят не в пример лучше, чем мозговыми извилинами, и имеют взгляд людей, чья совесть не знает сомнений.

Вскоре со стороны входа раздались слегка приглушенные веселые возгласы, и в зале появилась компания из двух юношей и трех девушек. Один из парней всем своим видом напоминал сына сверхбогатого человека с выражением усталости от собственной популярности на лице. Они заняли один из столиков, и в воздухе повеяло дорогими духами. Судя по всему, они чувствовали себя абсолютно в своей тарелке. Выделенный мною прежде плосколицый парень сопроводил компанию недоброжелательным взглядом. Исходившее от них вызывающее счастье заметно раздражало его.